Глава 13

А потом было утро. И ты рядом. Тёплый, мой. Я проснулся, как ни странно, первым, но будить тебя не захотел. Я лежал, зажатый в кольце тёплых рук, и наблюдал, как мерно поднимается твоя грудь, как от дыхания еле шевелятся мелкие прядки твоих волос. Ты зашевелился, но не проснулся, и я облегчённо перевёл дух. Так уютно и тепло мне не было ни разу, вся эта ситуация казалась нереальной, и мне хотелось продлить чувство такого потрясающего единения с тобой хоть немного дольше.
Моей первой мыслью, когда я открыл глаза, было: «Как жаль, что это был всего лишь сон!». Когда я понял, что всё не так, мучительно покраснел. А когда начал вспоминать подробности, на моих щеках можно было бы кипятить воду, такие они стали горячие. Единственный выход, который я нашёл – уткнуться тебе в плечо – оказался на удивление действенным, и я ещё некоторое время лежал так, желая запомнить твой запах до конца своей жизни.
Я смотрю на тебя. Какой раз я вот так близко вижу твоё лицо, пока ты спишь? Уже, наверное, и не сосчитать. Но меня всё равно притягивает твоя внешняя беззащитность в такие моменты. Я всегда знаю, что если будет угрожать беда, ты защитишь меня. Я верю тебе, ты – мой боец, и я не имею права сомневаться в тебе. И я не сомневаюсь. Но о врагах сейчас даже думать не хочу. При одной мысли, что нас могут разлучить… Мне кажется, что ещё пара минут, и я пошлю и Сеймея, и обиды, и месть куда подальше, из-за одного желания просыпаться так с тобой по утрам.
Твоя кожа кажется сейчас такой мягкой, тёплой. Я лежу немного дальше от тебя, борясь с безумным желанием поднять ладонь и коснуться твоей груди. Желание пересиливает, я осторожно высвобождаю свою правую руку. Так я и думал. Ты удивительно тёплый, я аккуратно пододвигаюсь ближе, прижимаюсь к тебе. Соби, ты просто как печка, греешь меня своим теплом. Люблю.
Смотрю на свои ладони. На левой виден тонкий упругий шрам. Белёсый, он уже почти не виден, если не приглядываться, но я больше чем уверен: он не пропадёт, как не пропадали долгое время рубцы на твоей шее. Но этот не будет кровить, причинять боль, ведь он общий, символ нашей связи. Эта третья горизонтальная линия проходит чуть ниже линий сердца и ума. У меня на левой ладони, у тебя на правой. Хироманты, которым я никогда не верил, несут всякую чушь про то, что предопределение нашей жизни написано знаками на левой руке, то, что нас ждет в будущем – на правой. Усмехаюсь своим мыслям. Это знак, Соби. Знак, что мне пора поверить в хиромантию, и знак того, что мы будем вместе, я хочу думать так. Эта наша линия. Наш дар и наша жизнь – две одинаковых белых полоски. Одна у меня, другая у тебя. Всегда поровну. Мой.
Я наверное, завозился, поэтому ты чуть шире улыбаешься во сне, крепче прижимаешь меня к своей груди. Открываешь глаза, просыпаясь, и немного хриплым голосом говоришь: «С добрым утром, Рицка». Потом немного обеспокоенно и жутко смущённо: «Рицка?»
- С добрым утром, Соби, - ещё крепче прижимаюсь к тебе, обнимаю за шею, - как спалось?
- Рицка, так это был не сон? – последнее ты произнёс совсем шёпотом, но я всё равно расслышал и прыснул со смеху, уткнувшись лицом тебе в грудь. Коснувшись невесомым поцелуем ямочки под ключицей, ответил:
- Мне тоже так показалось. Смешно, правда?
- Рицка, ты… А твои ушки? Боже, что же мы наделали!
- Соби, - инстинктивно поднимаю руку, глажу по волосам, и действительно не обнаруживаю двух меховых треугольничков, которые были там только вчера, но это, как ни странно, мало меня заботит, о чём я и сообщаю тебе.
- Но, Рицка…
- Неважно, Соби. Важно, что мы теперь навсегда вместе, верно?
- Верно, Рицка, - ты перехватываешь мою левую руку, я тянусь к твоим губам, чувствую, как твой взгляд медленно скользит по моему лицу, тянутся долгие секунды ожидания. Ты всё же склоняешься ко мне, невесомо касаешься губами уголка рта, спускаешься ниже, губы уже скользят по моему подбородку, по шее, ты начинаешь целовать плечи, ключицы, я давлюсь беззвучным стоном, распахиваю глаза, и дышу часто, как рыба выброшенная на берег, но мне всё рано не хватает воздуха. Целуешь мою раскрытую ладонь, потом запястье, потом… каменеешь. Я, не понимая, что случилось, распахиваю, наверное, немного мутные глаза, и выжидающе смотрю на тебя, но не сталкиваюсь со взглядом твоих глаз.
- Соби, что такое? – ты смотришь на моё запястье, потом переводишь на своё, правое, и я, кажется, начинаю догадываться.
- Соби, это имя, да? – ты едва заметно киваешь, а потом поднимаешь на меня синие-синие глаза.
- Да, Рицка, имя. Теперь мы с тобой навсегда.
Ты отпускаешь мою руку, и я в свою очередь перехватываю твоё запястье. Чёрные английские буквы слова «нелюбимый» тянутся от начала кисти к локтю. У тебя на правой, у меня на левой, абсолютно одинаковые. Касаюсь кончиками пальцев твоей руки, буквы будто тают под прикосновениями, и я, всё ещё не веря, что всё это действительно произошло, поднимаю на тебя глаза. Ты только тихо шепчешь: «Рицка», и так крепко прижимаешь меня к себе, что я думаю, задохнусь в твоих объятьях. С закрытыми глазами находишь мои губы, и целуешь меня, так, как я уверен, умеешь только ты, одновременно нежно и настолько страстно, что мне просто сносит крышу. Разрывая поцелуй, ты тяжело дышишь, исступлённо, постоянно шепчешь: «Рицка, спасибо, спасибо», покрываешь моё лицо поцелуями. Целуешь брови, веки, щёки, даже нос, а я смеюсь, как никогда не смеялся в жизни – открыто и заливисто, прижимаю тебя к себе, скольжу пальцами в твоих волосах.
Мы сделали это! Мы смогли, мы сумели – бьётся у меня в голове, я совершенно счастлив, и ты тоже, я знаю. И всё отходит на второй план, сейчас всего двенадцать часов дня, есть мы – два влюблённых человека, и есть несколько последних часов украденного счастья.
........... to be continued