В газете Института физики высоких энергий "Ускоритель" №1  с.г. была опубликована беседа с         профессо­ром Ю.М. Адо под заголовком "АЭС можно сделать   безопасными", и не случайно.          В течение  последнего времени в российской  прессе наблюдается   своего   рода «бум сообщений»  на  эту же тему. Судя по этим публикациям, намерение участвовать в   перспективных разработ­ках   безопасной  энергопроизводящей системы на подкритическом реакторе   высказали, помимо Карло   Руббиа в ЦЕРНе,  ускорительщики ОИЯИ (Дубна) и московского ИТЭФа, а также   "лазерщики" во главе с   нобелевским лауреатом  Н. Басовым.   А что же ИФВЭ?

Предла­гаем (в сокращении) вниманию читателей статью наших сотрудников, направленную в "Российскую газету".

   Возможны два подхода к решению задачи обеспечения безопасности сложных систем, к каковым относятся атомные электростанции.

Первый: создание многократно задублированных систем контроля и авто­матического управления защитой, плюс разработка и сооружение укрытий, способных обезопасить АЭС от стихийных бедствий или террористических акций. Эти меры, разуме­ется, многократно снижают риск аварий типа Чернобыльской, но не могут исключить их совсем. Между тем именно по этому пути се­годня идут разработчики новых поколений промышленных АЭС.

Второй подход заклю­чается в использовании при  производстве ядерной энергии физических принципов, исключающих саму возможность аварии. Такие физические принципы теоретически выработаны уже сравнительно давно и, в частности, лежат в основе гипотетической пока "электроядерной энер­гетики". Над тем, чтобы попытаться сделать эту гипотезу реальностью, работала в послед­нее время небольшая группа энтузиастов из ИФВЭ под руководством профессора Ю.М. Адо (хотя эта тема и не лежит в русле основной деятельности ИФВЭ).

За два года группой было опубликовано око­ло десятка научных работ по этой тематике. Были сообщения и в "широкой прессе", например, в "Российских вестях" от 23.01.93, в "Инженерной газете" № 13 за февраль 1993г. Тем интереснее было прочитать в "Известиях" от 25.12.93 "сенсационное сообщение" о том, что известный физик Карло Руббиа, нобе­левский лауреат и директор ЦЕРНа, в своем недавнем докладе на научном семинаре изложил "предложения по разработке нового направления в ядерной энергетике". Ком­ментируя это сообщение, можно, во-первых, отметить закономерность обычного в науке независимого обращения к одним и тем же идеям в научных центрах разных стран, и, во-вторых, ещё раз подтвердить известную библейскую мудрость о том, что в своём отечестве пророка нет.

Возвращаясь же к идее новой энергопроизвоящей системы, надо отметить, что в ней привлекает не только полное исключение аварий типа Чернобыльской, связанных с вероятностью перехода реактора в надкритиче­ское состояние (для подкритических реакто­ров такой вероятности просто не существует). Значительно уменьшается и вероятность бо­лее часто происходящих на существующих АЭС "легких" аварий.

(Схема из более позднего источника - "ТМ" № 10, 1998)

Дело в том, что в подкритических реакторах требование к нейтроно-поглощающим свойствам конст­рукционных материалов будут мягче, что поз­волит иметь определенный выигрыш по критериям безопасности.

 Далее, в подкритических реакторах можно использо­вать в качестве ядерного топлива необогащенный уран (или более распространённый торий), что снизит стоимость производства энергии и уменьшит опасность непредусмот­ренного распространения обогащенного ура­на. И, наконец, подкритический реактор производит не только энергию, но и до­полнительное ядерное топливо, на котором сам же и работает. В принципе можно создать установку, длительность работы которой без перезагрузки будет во много раз больше, чем в эксплуатируемых сейчас реакторах, достигая многих десятков лет. 

Так почему же такой "хороший и безопас­ный" реактор до сих пор не построен? Есть ли какие-нибудь проблемы в его создании? Есть.

 Главная заключается в финансировании работ. Выше уже сказано, что до сих пор все исследования по этой теме в ИФВЭ производились группой физиков за счёт «голого энтузиазма»,  лучше сказать - из научного инте­реса, ибо отпускаемых ИФВЭ средств не хва­тало даже на работы, отмеченные в бюджете РФ 1993 года отдельной строчкой, то есть на тематику УНК.

Что касается самой системы "ускоритель -подкритический реактор", то основные проблемы сейчас таковы.

 - Первое: разработка теоретических основ и создание математической модели энергопроизводящей системы с целью выбора её оптимальных характеристик.

 - Второе: разработка ускорителей протонов с большими токами и большими значениями коэффициента полезного действия преобра­зования электрической энергии в энергию пучка. К решению этой проблемы ускорителыцики ИФВЭ сегодня подошли вплотную. В качестве примера можно привести имеющийся опыт в создании ком­пактных ускорителей ионов с применением высокочастотной  квадрупольной фокусировки, получивший мировое признание и распространение.

 - Третье: разработка мишенного узла, рабо­тающего в экстремальных условиях (высокие температурные и радиационные нагрузки).

 - И четвертое: радиационные проблемы, свя­занные с транспортировкой высокоинтенсивного пучка и активацией элемен­тов ускорителя и реактора.

По большинству из названных проблем в ИФВЭ ведется работа, но в основном теоретическая. Однако наступил момент, когда без экспериментальных данных продвижение вперед почти невозможно. В ИФВЭ есть все возможности для проведения этой работы в полном объеме. Есть высоко­квалифицированные научные, сотрудники (ускорительщики,   реакторщики, теоретики, экспериментаторы), имеются экспериментальные площади, крупнейший в России «парк протонных ускорителей»  - и кольцевых, и линейных, создан современный и мощный программно-математический аппарат, налажены крепкие научные связи с ведущими на­учно-исследовательскими организациями России и мира.

В частности,  Институт ядер­ных реакторов Российского национального центра "Курчатовский институт" проявил интерес к исследованиям и готовность участвовать в работах при условии их целевого финансирования. Об этом говорилось, кстати, в письме директора ИФВЭ Министру РФ по атомной энергии, отправленному более полугода тому назад, но реакции из министерских инстанций не последовало...

Итак, мы вновь можем оказаться в ситу­ации, когда для нового и суля­щего немалые дивиденды научно-техниче­ского перевооружения энергетики предпосылки созданы в нашей стране, а успеха добиваются другие - те, кто не теряет времени.

     Весьма основательно - в течение месяца - отмечает в начале осени свое 50-летие самая наукоемкая, мощная и загадочная отрасль российского народного хозяйства - атомная промышленность. Долгое время она была известна под неуклюжим наименованием "Средмаш", но вот уже несколько лет монументальное здание на Большой Ордынке именуется "Минатом РФ".

     Говоря об "истории вопроса", нельзя не вспомнить о том, что в августе 1945 года, аккурат после первого применения американцами невиданного по разрушительной силе оружия против японских городов Хиросима и Нагасаки, решением Совета народных комиссаров было создано Первое главное управление (ПГУ), которому поручалась задача в кратчайшие сроки создать противовес реальной атомной угрозе, то есть сделать свою атомную бомбу, более того - поставить её изготовление "на поток". Гром грянул, и "мужик", как повелось, принялся за дело. "Не жалеть ни сил, ни средств" - под этим лозунгом началась колоссальная организационная работа по сосредоточению на этом направлении всего самого лучшего, чем располагала страна. И не только наша страна…

  Результат известен - 29 августа (опять август!) 1949 года в 6 часов 30 минут на полигоне под Семипалатинском была взорвана первая "наша" атомная бомба.  Сегодня эта бомба (вернее, её полномасштабный макет) встречает каждого этаким символом "Минатома-50" в государственном Политехническом музее. Знаменитый и всегда открытый посетителям "политех" на Лубянке, эпицентр многих выдающихся интеллектуальных встреч и творческих экспозиций, впервые принял выставку Минатома, показывающую всю палитру увлечений этого "государства в государстве".

 Здесь представлены не только вооружение и атомная энергетика, но и целый ряд параллельных научно-технических направлений и разработок. Тут (в макетах, естественно) не только первая, но и одна из последовавших серийных бомб, и макет атомного ледокола, и стенды с макетами и фотографиями атомных электростанций, ускорителей заряженных частиц для медицины, для фундаментальных исследований... Впрочем, надо учесть, что в заслуженных стенах "политеха" на весь "Минатом - 50" нашлось всего триста квадратных метров, так что конкуренция экспонатов была жесточайшей. Выставка, кстати, продлится в течение сентября, и всякий желающий может её посетить - никаких пропусков не надо! ("Средмаш" содрогнулся бы от такой открытости...)

    Пожалуй, никогда еще здесь не собиралось столько "секретных" в прошлом ученых, конструкторов, производственников - весь "цвет" атомной науки и промышленности изо всех уголков России и бывшего СССР. Открыл конференцию, как и положено, Министр Российской Федерации по атомной энергии Виктор Михайлов. В его выступлении было два акцента.

   Первый: если после 2-й мировой войны не произошло больше крупных военных столкновений, то исключительно благодаря сдерживающей роли атомного и термоядерного оружия.

   И второй: у человечества нет сейчас другой альтернативы для сокращения и прекращения бездумного сжигания в энергетических котлах биомассы планеты, кроме развития высокотехнологичной атомной энергетики.

    На мой взгляд, реалии нашей жизни подтверждают справедливость этих выводов "атомного министра". Впрочем, об этом говорили и более авторитетные люди. Так, академик Евгений Велихов рассказал о международной программе создания экспериментального термоядерного реактора ИТЭР, академик Николай Лаверов - об истории и нынешнем состоянии "урановой проблемы" в стране. Было еще много интересных сообщений, но я бы выделил выступление директора Государственного научного центра "Институт физики высоких энергий" академика Анатолия Логунова.

(Перечитывая Велихова) 

     Нынешнее состояние отечественной фундаментальной науки и не очень радужные (если не сказать - тревожные) её дальнейшие перспективы - вопрос далеко не простой и уж совсем не праздный. Он заслуживает серьезного, обстоятельного и хорошо аргументированного разговора в СМИ, тем более что в потоке публикаций под "научной вывеской" часто можно увидеть всякого рода "развлекаловку", не имеющую отношения к подлинной науке.

    В этом смысле обширное интервью академика Е.П. Велихова "Российской газете" 11.02.1999 г., опубликованное под названием «В чем сила науки?» представляется полезным и интересным. Тем более, что скоро будет отмечаться 275-летие РАН, прямо упомянутое в интервью, а затем состоятся новые академические выборы, о которых сказано косвенно. Некоторые моменты в рассуждениях Евгения Павловича побуждают к дискуссии, но, к сожалению, мои предложения на этот счёт не встретили понимания в редакции "РГ", а посему хотелось бы поделиться некоторыми возникшими ответными соображениями с читателями газеты атомной отрасли, которым, возможно, более близок  предмет возникающего публицистического "продолжения" интервью.

    Совершенно искренне разделяя многие тезисы, высказанные уважаемым Евгением Павловичем (например - о чрезмерном росте числа так называемых "общественных академий", об определенном "засилии бюрократии" в структурах, управляющих наукой, об угрозе исчезновения "класса младших научных сотрудников", и др.), в то же время  с некоторыми хотелось бы поспорить. В споре, как известно, и обнаруживается истина.   

  В частности, людям, долгое время работающим в физике высоких энергий (ФВЭ - одно из признанных в мировой и отечественной науке направлений научного поиска, без которого немыслим прогресс в решении целого ряда фундаментальных вопросов познания человеком микро- и макромира), представляется достаточно спорным высказанное в интервью отношение к конкретной проблеме завершения строительства нового ускорителя заряженных частиц в Институте физики высоких энергий (г. Протвино Московской области, близ Серпухова). К сожалению, касательно "Серпуховского ускорителя" (так в тексте) нашим в данном случае оппонентом допущен ряд неточностей, которые хотелось бы поправить хотя бы из естественного чувства уважения к читателям.

    К примеру, развивая исключительно верный тезис о том, что "...для того, чтобы добиться больших результатов, надо преследовать большие цели, преодолевать большие препятствия, следовать большим примерам...", Евгений Павлович (см.) переходит к ускорительной тематике следующим образом: "Вспомним историю с академиком Будкером. Он был пионером в изобретении и разработке метода встречных пучков - источников синхротронного излучения... В середине семидесятых... я предложил придать работам по встречным пучкам высший приоритет... На это предложение вице-президент, отвечавший тогда за физику, сказал: "сначала достроим Серпуховский ускоритель, пучки - потом". Мы его строили, строили, наконец перестали..."

    Оставим без комментария своеобразную трактовку встречных пучков, как источников синхротронного излучения (обычно используют специализированные для этих целей электронные синхротроны). А что касается Серпуховского ускорителя - тут, по-видимому, у академика произошла своеобразная "аберрация зрения", смещение целых временных пластов. В середине 70-х ни вице-президент РАН, ни кто-либо другой не мог сказать "сначала достроим", поскольку до начала этой стройки оставалось ещё лет десять. Именно к середине 70-х запущенный в Протвино в 1967 году ускоритель ИФВЭ У-70 на энергию 76 ГэВ, около 5 лет остававшийся самым мощным в мире и проработавший в этом качестве исключительно успешно (даже только один пример - экспериментальное доказательство существования кварков, - свидетельство тому), потерял "пальму первенства". Входили в строй более мощные ускорители ФНАЛа (США) и ЦЕРНа (Западная Европа), и центр внимания мирового научного сообщества перемещался туда. 

     Наша страна (в лице РАН и других структур, управлявших наукой) задумала новый выход на передовые рубежи в мире, и появился проект нового протонного ускорительно-накопительного комплекса с использованием готового У-70 в качестве "разгонной ступени". Разумеется, новосибирский проект нового (наряду с существующим) электрон-позитронного коллайдера никем тогда в качестве альтернативы не предлагался, да и решение вопроса не могло происходить на уровне не названного "вице-президента". Евгений Павлович, наряду с членством в РАН состоявший также и в ЦК КПСС, и в Верховном Совете, прекрасно знал существовавший механизм принятия государственных решений, хотя детали, что понятно, мог и забыть...

    Но вышеприведенная цитата - не единственная в интервью, вызывающая возражения. Вторично возвращаясь к теме Серпуховского ускорителя (что само по себе - и большая честь, и вызывает новые вопросы), Евгений Павлович продолжает свою мысль:

".. .Еще 15 лет назад стало ясно, что Серпуховский ускоритель мы никогда не построим, тем не менее постоянно вбухивали туда огромные средства, отрывая их от действительно необходимых перспективных работ. А теперь требуют такие же суммы, но не для того, чтобы ускоритель достроить, а чтобы в нем лягушки не квакали... такой результат надо бы обсудить, определить виновных и спросить с них. Нельзя же в самом деле наносить масштабный вред государству и не чувствовать за собой вины".

    Отвлекаясь от предложенного агрессивного уровня полемики, согласимся, что "надо бы обсудить". Крайне интересно было бы узнать, в какой момент и кому 15 лет назад, когда наша стройка только-только разворачивалась, "стало ясно, что никогда не построим"? Ведь на самом деле было ровно наоборот - выпускались правительственные и партийные решения о строительстве нового ускорителя, подключалось большое количество (более 800!) предприятий и организаций огромной страны, для сооружения  подземного тоннеля УНК сюда переселяли метростроителей из Минска, Харькова, горнопроходчиков с  БАМа...  

    Что же молчали неназванные "ясновидцы", если было "ясно"? Уж не "вред государству" ли это?  

   А между тем уже к 1991 году освоено около 50 % средств,     запланированных на строительство, и сохранение темпов могло бы   обеспечить уже в 1996 году наличие в стране ускорительно -   накопительного комплекса протонов на энергию 3 ТэВ, что   минимум   на 10 следующих лет обеспечивало мировой приоритет в   самых   перспективных исследованиях. Но... история, увы, не знает     сослагательного наклонения. Финансово-экономический "обвал   науки"  начала 90-х годов - это ведь не вина ученых-физиков, а их   большая беда, которую они вынужденно разделяют со всей страной.   И на данный момент ситуация такова, что вынужденно   приостановлены работы  по созданию   ускорителя, а все силы   сосредоточены на сохранении уже   построенного тоннеля и некоторых   других сооружений. 

 На снимке: В тонеле УНК выдержан "метро-размер"

    Далее - "отвлекали средства от действительно необходимых работ". Во-первых, с высоты прошедших лет оно, конечно, виднее. А во-вторых, надо бы указать ради точности, что же за работы имеются ввиду. Поскольку в интервью об этом ни слова, можно напомнить, что уже в 80-х годах была разработана ГНТП ФВЭ (государственная научно-техническая программа по физике высоких энергий), включающая в себя не только наш ускоритель, но и сооружение здесь же, в Протвино, линейного электрон-позитронного коллайдера (ВЛЭПП) с использованием той же мощной базы стройиндустрии, которая позволила построить У-70 и существенно продвинуться по строительной части УНК.  Увы, и работы по ВЛЭПП были приостановлены на стадии проектно-конструкторской разработки в начале 90-х по той же причине.

А может быть, имеются ввиду работы по международному проекту термоядерной демонстрационной установки ИТЭР, российскую долю которой долгие годы (да что там годы? –десятилетия!) курирует уважаемый Евгений Павлович? А средств, кстати сказать, требуется для этого поистине "бесконечного" проекта  не меньше, а много больше, чем, например,  требовалось для ввода в строй первой ступени нашего ускорителя (на 80 % готовой) на энергию 600 ГэВ...

     Возвращаясь к теме тоннеля, хотелось бы заметить, что ему угрожают отнюдь не мифические "лягушки" - грозит вполне реальное затопление грунтовыми водами, а это может быть определенная экологическая "мина замедленного действия" под весь юго-запад Серпуховского региона с неясными последствиями.

    Следовательно,  нужен серьезный разговор о дальнейшем будущем  тоннеля.

    Представляется, что осуществленное в Протвино  строительство по проекту УНК всё же  дало России уникальное инженерно-техническое сооружение - 21-километровый кольцевой тоннель сечением 5 метров со средней глубиной залегания около 50 метров. Второй в мире по длине кольца (в ЦЕРНе несколько больше), наш тоннель в полтора раза шире в поперечном сечении, он долго не будет иметь равных в способности реализовать различные ускорительные (либо иные) проекты мирового научного значения в начале 21-го века и далее. Работать над этими проектами смогут те самые нынешние младшие научные сотрудники, о которых в интервью проявлено беспокойство.

    Да и наш почти готовый ускоритель, который мы не можем доукомплектовать и опустить в тоннель из-за нехватки средств, представляет определённый  интерес не только для отечественной, но и для мировой науки. Сейчас имеется  более 20 предложений экспериментов с участием ученых Западной Европы, США и Японии. Так, физики США (Мичиганский университет) не только готовят совместный российско-американский эксперимент НЕПТУН, но и уже реально вложили несколько миллионов долларов в создание уникальной жидководородной мишени поляризованных протонов.

На снимке: Дипольные магниты для 1-й ступени УНК "на сохранении"

Говоря о физиках из многих лабораторий России и стран СНГ, напомним, что наш действующий с 1967 года ускоритель У-70, до сих пор оставаясь крупнейшим в России и на всём евразийском пространстве, востребован в той мере, которую позволяют отпущенные финансовые ресурсы, и "очередь" желающих провести исследования не убывает. А запуск нового ускорителя повысил бы энергию ускоренного пучка протонов на порядок - в той же мере, очевидно, повысился бы и интерес к работе именно здесь. Впрочем, возможны и иные научно привлекательные варианты использования тоннеля – были бы средства… 

    Очень хотелось бы, чтобы российские ученые, от младших научных сотрудников до признанных корифеев, работали на отечественной научной базе. Чтобы эта мечта осуществилась, надо не пытаться искать виноватых там, где их нет, не "перетаскивать одеяло", а вести совместный поиск трудных решений в трудных условиях.

    А что касается вынесенного в заголовок вопроса уважаемого академика, то можно ответить, что сила науки - в точности... 

Материал был направлен в "РГ" и затем в отраслевую газету, где и был опубликован (см. "Атом-пресса" № 7, февраль 1999 г.)

 В московском Доме журналистов прошла всероссийская пресс-конференция на тему "Радиационное наследие СССР", организованная агентством "Информ-Наука" и Международным научно-техническим центром (МНТЦ). Об уровне мероприятия говорит тот факт, что перед журналистами предстали видные российские ученые во главе с вице-президентом РАН, председателем комиссии по экологии при Совете безопасности РФ академиком Н.П.Лаверовым, плюс ведущие специалисты Минатома и МЧС РФ...

А по другую сторону "круглого стола" проявляли активность около полусотни журналистов ряда изданий из Москвы и других городов, а также из-за рубежа (например, газета "Рейнише пост").
С сообщениями выступили заместитель исполнительного директора МНТЦ г-н Уве Майер, руководители и менеджеры крупных проектов, осуществляемых в рамках вышеозначенной тематики при финансовой поддержке МНТЦ Анатолий Искра, Отто Лебедев, Георгий Манелис и Лев Стесик. Их информацию обобщил академик Николай Лаверов, являющийся также председателем Научно-Технического совета Минатома по захоронениям радиоактивных отходов. Из всего сказанного вытекает, что проблема безопасности "радиационного наследия СССР" весьма серьезна, она беспокоит практически всю планету, все мировое сообщество.

Собственно говоря, именно поэтому ряд стран Европы (ЕС), США и Япония ровно 6 лет тому назад учредили в Москве с согласия России такую необычную организацию, как МНТЦ. Была объявлена и скрупулезно выполняется суперзадача МНТЦ - оказывать ученым и специалистам оружейного ядерного комплекса бывшего СССР необходимую помощь и возможности для переориентирования их деятельности в "мирном" направлении. И тут цифры красноречивее слов: за эти несколько лет в МНТЦ было получено 2383 предложений по инициативным проектам (преимущественно из России). После рассмотрения и экспертизы принято к финансированию 940 проектов, на которые направлено 267 миллионов долларов. Гранты МНТЦ получили либо получают около 30 тысяч специалистов из 4 сотен институтов и научных центров - начиная с ранее совершенно "закрытых" Сарова и Снежинска и вплоть до всегда гостеприимного подмосковного Протвино, где нет собственно "оружейной" науки, но МНТЦ принял решение поощрять не только прикладные, но и фундаментальные исследования.
Такую помощь, пришедшую "по месту и вовремя", переоценить нельзя, поскольку, как отметил академик Лаверов, вклад МНТЦ достигает 10 % от всего бюджетного финансирования российской науки, и здесь просто смешно говорить каком-то "особом интересе" западных спонсоров нашей науки. Их интерес прозрачен. Вот проблемы последствий аварии на ЧАЭС, более ранней аварии на комбинате "Маяк", проблемы 3 сотен остановленных реакторов списанных подводных лодок - это общая тревога, общая беда, и, как говорил один литературный персонаж, "торг здесь неуместен".

А какова отдача от вложенных средств сегодня, в будущем? На эти вопросы как раз и ответили два представленных проекта.

Первый из них, подготовленный ВНИИХТ и РНЦ "Курчатовский институт", имеет "на выходе" первое системное описание всего того "радиационно-опасного", что было сделано в СССР за 45 послевоенных лет. Создана уникальная компьютерная база данных, содержащая сведения обо всех источниках радиационной опасности на территории бывшего СССР. Уже первая математическая обработка данных выявила 12 регионов, требующих наиболее пристального внимания и неотложных мер, и это не только Красноярск, Челябинск, базы флота, но и Москва, и Московская область. В целом база данных "РАДЛЕГ" предлагает 13 разных направлений работы, уменьшающих суммарный общечеловеческий "риск" по мере реализации заложенных в пакет возможностей.

Второй доложенный проект носит вроде бы более "узкоспециальный характер", но это только на первый взгляд. Дело в том, что за названием "Новые технологии для ликвидации последствий Чернобыльской аварии" стоит предложение ученых и специалистов из ИПХФ и НИИ им. Келдыша разработанного метода так называемого "сверхадиабатического" сжигания материалов, зараженных радионуклидами. Его новизна состоит в том, что найден способ создать такие условия для горения, что даже негорючие компоненты выгорают почти без остатка, что позволяет формировать компактные сухие зольные блоки, удобные для захоронения. Выбросы в атмосферу минимизированы, а благодаря сжиганию промежуточных газов с высокой теплотворной способностью можно давать нагрузку на дополнительные тепловые котлы или контуры.Первый пилотный мини-завод по сжиганию радиоактивных отходов уже готовится к эксплуатации в Чернобыле с активным участием украинских коллег, у метода - прекрасные перспективы, есть заинтересованность со стороны специалистов США.
И отнюдь не случайно академик Лаверов акцентировал внимание участников пресс-конференции именно на методе глубокого захоронения сухих зольных компакт -блоков. До сих пор в России по традиции доминирует способ хранения радиоактивных отходов в специальных водных бассейнах, что и дорого, и не совсем безопасно. Есть ли иные методы?

Со слов Николая Павловича, недавняя конференция специалистов в Денвере (США) пришла к однозначному выводу - альтернативы глубокому захоронению нет. Казавшиеся весьма перспективными методы трансмутации опасно-радиоактивных изотопов в более безопасные, в том числе с помощью ускорителей, за несколько лет не дали серьезного приближения к технологиям.

На снимке: европейские специалисты помещают остеклованные отходы в гранитных массивах

Это значит - по крайней мере в ближайшие десятилетия радиоактивные отходы придется "закапывать" - но делать это на строго научной основе, в тщательно выверенные по геологическим параметрам места и на достаточную глубину. Старушка-планета не такое выдерживала...

Публикуется из архива автора

 Ипотека - молодым специалистам

Нехватка жилья - страшный бич для жаждущих притока молодых специалистов научных центров. «Общее старение российской на­уки» было отмечено в числе 3-х ос­трейших проблем (первые две - то­тальная нехватка средств, чем ныне никого не удивишь, и «утеч­ка мозгов» за границу) на недав­ней встрече Президента Путина с руководством Российской Акаде­мии наук в Дагомысе.

И, действи­тельно, перспективой «Нобеля на горизонте» больше никого не за­манишь в лабораторные кущи, особенно если подпирают семей­ные либо иные материальные об­стоятельства. Вот и «утекает» моз­говитая молодежь, в особенности из научных моно -городов, где сто­личных возможностей прилично заработать нет и не предвидится... Именно поэтому как нельзя кстати оказался семинар по опыту ипотечного кредитования жилищ­ного строительства, устроенный на исходе лета специалистами Мина­тома для руководителей основных подразделений Института физики высоких энергий в г. Протвино, где крупнейший российский ускори­тель заряженных частиц и исследо­вательские лаборатории уже не­сколько лет испытывают не предус­мотренную никакими проектами «кадровую недостаточность» -опытный персонал редеет, а моло­дежь не приходит. Даже местные выпускники средних школ, закон­чив МИФИ или МФТИ, идут в ИФВЭ лишь в виде исключения.

Надо сказать, что семинар про­водился не совсем уж «на голом месте» - и номера 28-29 отрасле­вой газеты «Атомпресса» с инфор­мацией о «Программе улучшения жилищных условий предприятий отрасли и населения городов в ме­стах их расположения» были прочитаны по принадлежности, и об­щее представление об ипотеке как способе льготного кредитования под залог имущества у собравшихся было. Вопрос состоял в том, су­меют ли доводы исполнительного директора отраслевого Фонда ипо­течного кредитования B.C. Казейкина в пользу широкого, массово­го внедрения опыта двухлетней работы в Сарове и Заречном («зак­рытых» городах Минатома соот­ветственно Нижегородской и Пен­зенской областей)лечь на благо­датную почву.

 Валерий Семенович, надо отметить; постарался на сла­ву. Блестящее владение темой, профессиональный рассказ и показ изобразительного материала с по­мощью современной техники, оби­лие цифровых выкладок - все это хоть и утомляло, но и впечатляло. И, действительно, если всякий желающий улучшить свои жилищ­ные условия (это может быть лю­бой житель города) получает кре­дит на 10-15 лет под 7 % годовых, причем компенсацию инфляции берет на себя сам Фонд, а в каче­стве залога выставляет имеющуюся и не удовлетворяющую его сегодня жилплощадь - разве это невыгод­но? Тем более, что новое жилье мо­жет быть получено значительно скорее, чем будет выплачен кредит, а то и просто сразу же после заклю­чения договора - если только «про­цесс пошел», набрал некоторую массовость в городе. Конечно, нуж­на именно массовость - результат зависит от количества участников. К примеру, в Сарове и Заречном, где была проведена образцовая оргработа, ипотека позволила за 2 года вдвое увеличить количество построенных новых квартир, уде­шевить стоимость жилья, модерни­зировать саму стройку и создать новые рабочие места, а радостные, отнюдь не долгожданные новосе­лья исчисляются уже не десятками, а сотнями.

Может ли такое же на­чаться в Протвино?

«Может!» - не только подумали, но и решили слушатели семинара, к числу которых можно отнести и директора ГНЦ ИФВЭ академика А.А. Логунова, который просто ска­зал после беседы с представителя­ми Фонда: «Ну что ж, начинаем действовать».

Уже на сегодняшний день были определены первые мероприятия и ответственные лица из руководства ИФВЭ и города. По всей видимости, в Протвино будет создан фили­ал отраслевого фонда ипотечного жилищного кредитования, и опыт коллег - оборонщиков будет востре­бован в полной мере. А условия в Протвино - самые что ни на есть подходящие.

   Уже стало доброй традицией проведение между­народных соревнований школьников по компьютер­ной физике в рамках международной программы "Дети-Интеллект-Творчество" не где-нибудь, а в г. Протвино. Организатор вот уже 5-го такого турни­ра - Международный интеллект-клуб "Глюон", а именно здесь находится крупнейший отечественный научный центр по физике высоких энергий - науке, очень плотно занимающейся загадками, скрытыми в гипотетической внутриядерной частице под этим экзотическим названием "глюон", связывающей квар­ки.

Состоявшиеся с 28 января по 4 февраля соревнования нынешнего года - это финал грандиозного заоч­ного отборочного ту­ра, в котором участвовали   команды школьников из мно­гих городов России, а также Украины, Белоруссии, Поль­ши, Болгарии, Фин­ляндии и Швеции - стран, в которых есть региональные центры МИК «Глю­он». Впрочем, по ре­зультатам отбора в заключительную часть соревнований в Протвино пробилась лишь сильнейшая «восьмерка» команд  из Москвы, Санкт -Петербурга, Красно­дара, Самары и Но­рильска, к ним подключилась команда протвинского лицея - побе­дительница одного из предыдущих турниров «юных талантов».

А что касается итогов «многобо­рья» юных дарований, то абсолют­ным победителем турнира стала дружная команда Санкт-Петер­бургского физматлицея «Аничков мост», которой был вручен «Хру­стальный глобус» - переходящий приз и своеобразный символ всего турнира.

    Дипломы первой степени получили также отставшие совсем ненамного от питерцев команды МИФИ - «Лицей   1511» и Про­твинского городского лицея. Впрочем, никто не остался в обиде - всем участникам финала были   вручены памятные подарки и сертификаты МИК «Глюон».

   По  мнению профессора Альминдерова, уже давно за­нимающегося научно-педагогиче­скими проблемами   одаренных де­тей (а это, по общепринятым оцен­кам, от 2 до 5 % от общего контин­гента сверстников), нынешний со­   став участников весьма перспекти­вен  - многие из них после учебы в ВУЗах либо университетах вполне могут   войти в элиту отечественной и мировой науки.

Опубликовано : газета ИФВЭ "Ускоритель" - 5 февраля., «Атомпресса» № 9, март 2001 г.

С 28 по 29 марта в Доме учёных Институ­те физики высоких энергий состоялось выездное рас­ширенное совещание представителей ряда ведущих предприятий  Минатома, посвященное предварительному обсуждению планов по размещению в ГНЦ ИФВЭ отраслевой базы по проектированию и производству манипуляторов нового поколения.

Дело в том, что с распадом Совет­ского Союза Минсредмаш СССР по­терял ряд своих предприятий в связи с их переходом под  юрисдикцию вновь образовавшихся государств. Одним из них был завод «Балтиец», который выпускал манипуляторы различных модификаций и предназначения. С тех пор предприятия от­расли, где потребность в подобной технике в силу характера производ­ства очень велика, вынуждены заку­пать их по импорту. Отсюда большие валютные расходы и зависимость от иностранных фирм-монополистов в области манипуляторостроения.

Та­кое положение не может в дальнейшем удовлетворять руководство Ми­нистерства, проводящего курс на восстановление   научно-технического и производственного потенциала отрасли в рамках консолидированно­го баланса ресурсов и задач. В связи с этим первым заместителем мини­стра В.Б. Ивановым принято принципиальное решение о скорей­шем воссоздании производства манипуляторов.

Тема совещания  -  обсуждение перспективной потребности отрасли в манипуляторах на период до 2010 г.ода, их пред­назначения, адресности и модификации, а также принятие решения по участию ИФВЭ в выпуске по­добной продукции. Совещание одобрило подходы, из­ложенные в проекте про­граммы, под­готовленной под руково­дством главно­го инженера ИФВЭ Б.А.Серебрякова.

Завершением встречи стала экскур­сия по цехам Опытного эксперимен­тального производства.

Окончательное решение по этому вопросу принято в Москве и оно означает, что ИФВЭ приступит к выполнению программы.

Опубликовано: газета "Ускоритель"- 10 авреля 2001 г.

     В протвинском ГНЦ ИФВЭ состоялось совещание с участием ведущих специалистов ряда головных предприятий Минатома РФ (география – от уральского Озерска до Санкт-Петербурга).

    Значение этого совещания для дальнейших судеб ИФВЭ трудно   переоценить, поскольку обсуждался конкретный вопрос – можно ли   здесь, на производственных площадях Института, наладить   серийное изготовление манипуляторов для позиционных работ в   таких «горячих» зонах, где невозможно обойтись без «механической   руки». Это могут быть, к примеру, работы по разборке   отработавших ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов атомных   электростанций), их сборке, и многое другое.

  На снимке - здание управления ГНЦ ИФВЭ (поправка опосля: с 2007 года управленческий персонал переехал на техплощадку, это здание стоит законсервированное - ни себе, ни людям...)

Как отметил председательствовавший на совещании заместитель руководителя Департамента атомной энергетики В.С. Емельянов, тематика обсуждения весьма актуальна в связи с задачами по реализации инициативы президента России, высказанной им на недавнем «саммите тысячелетия».

       В.В. Путин призвал мировое сообщество к созданию новых ядерных технологий, которые позволили бы решить основные задачи энергетики 21-го века методами, обеспечивающими безопасность, экономичность и технологическую поддержку режима нераспространения ядерных вооружений и радиационно-эквивалентное захоронение ядерных отходов.

      Всем этим целям соответствуют, например,  разворачиваемые в отрасли работы по созданию ядерно-энергетической установки нового типа, прообразом которой является опытно-демонстрационный реактор БРЕСТ (быстрый реактор со свинцовым теплоносителем) с пристанционным (замкнутым) топливным циклом. Ядерное топливо в этом реакторе будет не только расходоваться, но и интенсивно восстанавливаться, что открывает практически неограниченные энергетические возможности. Одновременно ясно, что обеспечение замкнутого топливного цикла выдвигает новые технические требования к целому ряду технологических систем и устройств, в том числе и к парку манипуляторов.

         Сложившаяся в отрасли ситуация, однако, такова, что по ряду причин, в том числе в связи с утерей некоторых предприятий бывшего СССР, отошедших под юрисдикцию новых независимых государств, производство манипуляторов надо фактически организовывать заново. И дело не только в ограниченных возможностях по ремонту наличного парка манипуляторов и закупке их по импорту. Нужны манипуляторы, отвечающие новым техническим условиям, в том числе и в рамках программы по реактору БРЕСТ.

      Ответило ли данное совещание на возникшие вопросы?

      Вот как вкратце сформулировал итоги двухдневной работы М.Н. Владимиров, заместитель начальника Управления по атомному машиностроению и приборостроению Минатома РФ (замечу, что в ходе совещания открывавший его В.С. Емельянов был вызван в Москву в связи с назначением нового министра взамен Е.О.Адамова):

     «Это было не спонтанное мероприятие и не в случайном месте, а логическое завершение тех действий, которые были предприняты по указанию первого заместителя министра В.Б. Иванова в развитие инициативы президента страны. Совещанию предшествовал личный визит сюда В.Б .Иванова, осмотр им технической базы Института, где и предполагается приступить к производству. И это не просто предложение занять временно законсервированные производственные мощности ИФВЭ, а одна из обязательных составляющих того проекта, который называется БРЕСТ. Мы были вынуждены искать производственную площадку, которая в максимальной степени соответствовала бы требованиям задачи по замещающему производству манипуляторов в собственной стране. К сожалению, профильное предприятие – ЦКБМ, - не готово на своих площадях опытного производства возместить утрату прежних возможностей, хотя перегрузочную машину в рамках проекта здесь делают. По выпуску копирующих манипуляторов мы посмотрели несколько возможных площадок, и теперь сошлись в мнении, что наиболее подходит здешняя.

   Вот, к примеру, мнение заместителя главного механика ПО "Маяк" В.И.  Дорохина: вчера он был склонен выбрать все-таки площадку ЦКБМ, а сегодня, посмотрев своими глазами на возможности опытного производства ИФВЭ, он двумя руками за то, чтобы выпуск манипуляторов организовать здесь, поскольку условия ИФВЭ больше соответствуют задаче. Ориентировочное количество копирующих манипуляторов по первой очереди проекта БРЕСТ мы уже определили, это около 80 изделий. А что касается перспектив рынка по манипуляторам, то он достаточно ёмкий. Это площадки, где занимаются с топливом АЭС, это "горячие" камеры других производств отрасли. В том числе, например, и на работах по организации переработки ОЯТ - отработанного ядерного топлива. То есть вполне можно говорить не о временной загрузке опытного производства Института, а о хорошей рыночной перспективе».

     Впрочем, рынок – это дело будущего. Пока же участники совещания одобрили подготовленную в ГНЦ ИФВЭ под руководством главного инженера Б.А. Серебрякова программу работ по созданию отраслевой базы по разработке и изготовлению современных манипуляторов для нужд предприятий страны. И хотя окончательное решение по итогам совещания должно приниматься в Москве, участники совещания разъезжались с убеждением, что они сделали правильный выбор.

     Конечно, остается вопрос – а справятся ли производственники физического института с этой, казалось бы, несвойственной для себя задачей? Ответ кроется в недавней истории самого института.

 На снимке: недостроенные производственные мощности ИФВЭ

     Когда некоторое время назад здесь начались работы по созданию крупнейшего в мире ускорителя в 21-километровом подземном тоннеле, ни одно промышленное предприятие могучей страны под названием СССР не взялось за изготовление сверхпроводящих магнитов для этого ускорителя. Слишком сложно, предел высоких технологий своего времени. И тогда здесь было создано собственное производство СП-магнитов, выпущена их опытная партия, прошедшая контрольные испытания и признанная соответствующей всем поставленным условиям по точности изготовления и физическим характеристикам. И не вина, а беда ИФВЭ в том, что сооружение ускорителя в уже прорытом тоннеле оказалось «не по карману» реформирующейся новой России.

 Но временно законсервированные и недостроенные производственные мощности - остались.   Пришло время готовить станки и линии для новой задачи, подсказанной жизнью.

 

Опубликовано: "Атом-пресса" № 21, июнь 2001 г.

  Итак,  Государственная Дума приняла в третьем чтении так называемый  «атомный пакет» - поправки к законам РФ «Об охране окружающей среды» и «Об использовании атомной энергии», и новый  закон    «О  программе реабилитации радиационно зараженных регионов Российской Федерации».  Ключевая дилемма всего пакета - разрешение или запрет ввоза, хранения и переработки отработанного ядерного топлива (ОЯТ) от зарубежных атомных электростанций. Дума - разрешила. Совет Федерации особо обсуждать проблему не стал, просто передав документы на подпись президенту, который и поставил окончательную точку (вернее, подпись).

В своем Обращении физики ИФВЭ отметили, что, по сути дела, вопрос стоит о будущем России в наступившем 21-м веке – веке высоких технологий. Какая роль уготована нашей стране на мировой арене уже в ближайшие десятилетия? «Сырьевого придатка» высокоразвитых мировых государств или динамично развивающейся державы, во всём адекватной своим объективным возможностям?

Выбор невелик. Есть два пути реализации потенциальных ресурсных и интеллектуальных возможностей страны.
Один – продолжение ориентации на дальнейшее потребление для себя и продажу вовне своих запасов энергетического сырья, присущих России как геополитическая реальность. Это путь более легкий, как и всякое движение по инерции, но он неизбежно ведет в тупик, ибо даже несметные российские кладовые не беспредельны. 50 лет – вот, по оценкам, временной интервал, в течение которого эти кладовые могут быть очищены дочиста. 
Другой путь – ориентация на развитие собственных высоких технологий в области энергообеспечения, и прежде всего – в сфере модернизации и развития ядерной энергетики по программам Минатома России. В распоряжении общественности сейчас немало различных документов и цифровых данных, свидетельствующих со всей ясностью о том, что на современном уровне научного знания и технических возможностей альтернативы развитию ядерной энергетики нет. Многие признанные лидеры мирового сообщества, страны с высоким уровнем экономики и социального благополучия уже твердо стоят на пути доминирующего вклада АЭС в национальные энергетики. Россия пока же лишь в начале этого ресурсосберегающего пут, так как при наличии возможностей бурного развития «атомная составляющая» в российской энергетике не превышает пока 15 процентов.
Второй аспект проблемы – необходимость безотлагательного решения экологических проблем, связанных как с полувековой историей интенсивного создания «ядерного щита» нашей страны. Историческая задача предотвращения и устранения угрозы третьей мировой войны, в чём немалая заслуга  всех  учёных, инженеров, техников  и управленцев, создавших конкурентоспособную ядерно-оружейную составляющую индустрии Минатома России, была решена.

К сожалению, столь же несомненны и острые экологические проблемы, порождённые «ядерной гонкой на выживание». Создавшаяся реальность такова, что средства, необходимые на их решение, вполне соизмеримы с понесенными на создание «ядерного щита» затратами. Посему бюджет страны, по крайней мере, в ближайшие годы, отягощенные грузом социальных проблем, не может рассматриваться в качестве достаточного источника финансирования жизненно необходимых работ. Так что экологические службы и общественные движения вполне обоснованно бьют тревогу в связи с нарастающими угрозами возникновения крайне нежелательных явлений в биосфере России и сопредельных государств.

Единственным реальным выходом из создавшейся ситуации, по мнению ученых, как раз и является предложенная Минатомом России программа по оплачиваемому приему ОЯТ от зарубежных АЭС, построенных по российским технологиям, на переработку с предшествующим хранением в течение 20-40 лет. Программой предусмотрено сравнительно быстрое (до 2012 г.) поступление средств, достаточных для обновления и развития имеющихся производственных мощностей по обращению с ОЯТ и одновременно обеспечивающих необходимые затраты на решение экологических проблем – как беспокоящих общественность в связи с завозом  ОЯТ, так и накопившихся в стране ранее (гораздо более острых).

В рассматриваемом вопросе есть еще один аспект, не привлекающий большого общественного внимания, но крайне важный для целого ряда российских научных центров, ведущих фундаментальные, с рыночной точки зрения «неактуальные» научные исследования, в том числе и для Института физики высоких энергий. C 1967 года и до настоящего времени в России и на всем евразийском пространстве (без Западной Европы) единственным действующим ускорителем на высокие энергии остается протонный синхротрон ИФВЭ. Именно этот ускоритель является экспериментальным полигоном отечественной школы физиков признанного мирового класса, о перспективах которой приходится сейчас задумываться. Вопрос финансового обеспечения модернизации и дальнейшего функционирования ускорителя-«ветерана», создания новых экспериментальных установок - вопрос не праздный. 
Между тем программа переработки ОЯТ опирается на концепцию замкнутого ядерного цикла, обеспечение которого выдвигает новые технические требования к целому ряду технологических систем и устройств, в том числе и к парку дистанционных манипуляторов. Сложившаяся в отрасли ситуация, однако, такова, что по ряду причин, в том числе в связи с утерей некоторых предприятий бывшего СССР, отошедших под юрисдикцию новых независимых государств, производство манипуляторов надо фактически организовывать заново. И вот нынешней весной в Минатоме России принята к рассмотрению и к реализации подготовленная в ГНЦ ИФВЭ программа разработки и изготовления современных манипуляторов для нужд предприятий страны. И что особенно важно – на основе использования уже имеющейся научно-технической и производственной базы Института, созданной здесь в предыдущие годы по проекту УНК - увы, «замороженного» в стадии 70-процентного выполнения. 

Таким образом, от того, вступило бы в силу законодательство, разрешающее ввоз и переработку ОЯТ, зависел не только  успех предложенной Минатомом долговременной программы обновления ядерно-энергетических производств,  экономически и технологически выгодной для России. От этого зависело также, получит ли определенную «подпитку»  и находящаяся пока на обочине государственных интересов отечественная фундаментальная наука. Пока ей очень тяжело. Но без собственной науки будущего у России нет.

P.S. Не скрою, что и я, как литературный редактор, и в итоге более чем наполовину автор текста "Обращения",  был доволен полученным результатом, в котором есть малая толика коллективного участия ИФВЭ в общей заботе всего огромного атомного ведомства, вынужденного в то время отстаивать свои жизненные интересы на пользу государства Россия... 

Продолжаем знакомство с архивом моих публикаций

Министр РФ по атомной энергии Александр Румянцев вместе с губернатором Московской области Борисом Громовым посетили 16 апреля 2003 года ОАО «Машиностроительный завод» в г. Электросталь и провели совместную пресс-конференцию по случаю подписания «Соглашения о сотрудничестве между Минатомом России и правительством Московской области». 


В самом факте такого соглашения ничего удивительного нет - подобные документы уже подписаны в ряде других субъектов РФ, где расположены важнейшие предприятия Минатома (Челябинская, Омская, Свердловская области и др.). Что касается Подмосковья, то министр заявил о целом «созвездии» объектов атомной отрасли. «Это и наукограды, такие как Протвино, Обнинск, Дубна, Троицк, и крупные производства, и строительные мощности, поэтому вполне естественно, что такое соглашение подписано и будет выполняться», - отметил А. Румянцев. 
Целью соглашения является установление эффективного взаимодействия предприятий Минатома и местных органов власти, в первую очередь, в социальной сфере. 

«Обе стороны заинтересованы в создании высокооплачиваемых рабочих мест, а на наших предприятиях уже сегодня реализована достаточно высокая по российским меркам средняя заработная плата, которая в этом году составляет более 10 тыс. рублей», - сказал министр. Он подчеркнул, что соглашение будет способствовать дальнейшему развитию накопленного научного потенциала, поскольку в подмосковных наукоградах, кроме фундаментальных научных исследований, ведутся также прикладные разработки, в том числе непосредственно для нужд Московской области. 

«Уже в следующем году жители Электростали ощутят результаты подписанного сегодня соглашения»,- пообещал в своем выступлении Борис Громов. Он также отметил, что для реализации Соглашения будут разработаны наполняющие его конкретные программы и проекты по строительству жилья, социальных объектов, по подготовке кадров, по поддержке соответствующих учебных заведений на территории области.
Что касается города металлургов, губернатор отметил: «У Машиностроительного завода в Электростали, как и у других предприятий Минатома, есть достаточно много серьезных проблем, в решении которых может принимать участие и правительство Московской области».

В общем, просто глаза раскрылись по-новому. 

Надо чаще встречаться…

 

Физики научились делать механические манипуляторы для атомщиков.                Теперь осваивают основы маркетинга.   Ранее в материале под названием “Физики включают станки” сообщалось о том, что в ГНЦ “Институт физики высоких энергий” (г. Протвино) приступают к реализации инновационного проекта Минатома по созданию копирующих робото-манипуляторов. И вот прошло три года…  Время это, как оказывается, не было потрачено зря. В ходе заседания, состоявшегося на днях в ГНЦ ИФВЭ, эксперты единодушно признали тот факт, что после 13-летней паузы в России по существу воссоздана база для производства копирующих манипуляторов. Эти высокотехнологичные изделия необходимы для работ в “горячих зонах”, например, там, где приходится иметь дело с отработанным ядерным топливом и вообще в условиях, исключающих непосредственное соприкосновение человека с опасными материалами. Почему этот, казалось бы, сугубо технический вопрос обсуждался именно в ИФВЭ - центре фундаментальных исследований по физике микромира? Для ответа на этот вопрос необходим небольшой исторический экскурс. Так получилось, что после распада СССР единственное отечественное предприятие, выпускавшее разные типы манипуляторов (завод “Балтиец” в Нарве), отошло под юрисдикцию Эстонии, где “благополучно” утратило данную специализацию. В результате парк манипуляторов в атомной промышленности (а это тысячи изделий) держится в основном на старых запасах. Иначе как “парком юрского периода” его не назовешь. Своего производства нет, а поставки зарубежной продукции такого рода обходятся недешево и могут покрыть лишь самые неотложные нужды. Между тем потребность в новых манипуляторах, отвечающих современным техническим условиям, исчисляется не одной сотней единиц. Надежды на воссоздание отечественной базы манипуляторостроения появились в 2000 году, когда президент В.Путин на “Саммите тысячелетия” выступил с предложением к мировому сообществу объединить усилия для разработки новых безопасных технологий в ядерной энергетике. Речь идет, в частности, об утилизации отходов за счет замыкания топливного цикла со сжиганием в реакторе долгоживущих актиноидов и продуктов деления. Понятно, что принять активное участие в этих работах, не обладая современным оборудованием, Россия не смогла бы. Уже весной 2001 года, после ряда совещаний экспертов головных предприятий Минатома РФ, было принято решение о начале работ по воссозданию базы отечественного манипуляторостроения на свободных производственных площадях ИФВЭ. Физики Протвино энергично приступили к выполнению этой, казалось бы, несвойственной им задачи, тем более что само время подсказывало: новые экономические реалии требуют и от “чистой науки” активного участия в инновационных проектах. Для осуществления компетентного контроля над ходом работ и оказания необходимой поддержки Минатом создал постоянно действующую Рабочую группу по выработке стратегии манипуляторостроения в отрасли и подготовке оптимальных решений по ее реализации (сокращенно - РГМ). Инициативная группа, а затем и специально созданный отдел ИФВЭ начали раскручивать маховик организационно-технических и иных мероприятий по изучению и переработке технической документации на существующие образцы, по созданию производственных мощностей, подбору и расстановке кадров. Многое приходилось буквально “возрождать из пепла”. Так, для изготовления прототипа одной из моделей манипуляторов на серпуховском заводе “Металлист” пришлось восстанавливать уже почти утраченное производство сельсинов - сложных электромеханических устройств, применяющихся в разного рода механизмах. И это далеко не единственный пример такого рода. И вот теперь, всего лишь через три года после начала работ, в Протвино одновременно с расширенным заседанием РГМ прошла презентация опытных образцов готовой продукции. Членам рабочей группы, а также экспертам, представлявшим более десятка предприятий атомной, да и других отраслей, были продемонстрированы новенькие, только что прошедшие приемку образцы копирующих манипуляторов - аналогов ранее выпускавшихся манипуляторов типа МЭМ-10 и М-58. Как сказал один из экспертов, “увиденное убеждает: “железо” сделано на уровне мировых стандартов...” Руководитель проекта главный инженер ИФВЭ Б.Серебряков рассказал о результатах работы по созданию отраслевой базы манипуляторостроения, а также дальнейших планах. Были заслушаны сообщения руководителей направлений. Они доложили о результатах приемочных испытаний опытных образцов манипуляторов МЭМ-10 СДГ МП002 и М-58 МП009, о ходе работ по изготовлению деталей и узлов комплектов манипуляторов МЭМ-10 для поставки в КНР, о создании новых манипуляторов, не уступающих по характеристикам аппаратам А-100 и А-200 производства ФРГ, а также представили информацию о предполагаемом формировании “портфеля заказов” 2005 года. Заседание с удовлетворением зафиксировало главный итог трехлетней работы: ГНЦ ИФВЭ успешно справился с работой по созданию отраслевой базы разработки и выпуска копирующих манипуляторов, выполнив тем самым задание приказа министра №226 от 16.04.2001. Теперь можно надеяться, что руководство Федерального агентства по атомной энергии РФ (ФААЭ, преемник Минатома)) не только примет к сведению информацию о возможностях этой базы, но и будет рекомендовать активно использовать ее при решении тех или иных корпоративных задач, связанных с развитием атомной энергетики. Но, решив сложные технологические задачи, участники проекта, судя по всему, должны будут активно убеждать потенциальных заказчиков в необходимости своей продукции. На заседании была выражена обеспокоенность тем фактом, что в “портфеле заказов” на ближайший год, не говоря о более далекой перспективе, практически нет подписанных контрактов на поставку продукции созданного производства. Между тем целый ряд предприятий ФААЭ ведет проектные работы по объектам, применение манипуляторов на которых будет необходимым. Например, для Курской и Ленинградской АЭС завершаются проектные работы по сооружению “горячих камер”, в которых предусматривается использование более чем двух десятков копирующих манипуляторов типа М-58. Сооружается сухое хранилище радиоактивных отходов на Красноярском горно-химическом комбинате, где также нужны современные манипуляторы. “Росэнергоатом” активно участвует в осуществлении ряда международных проектов, представляющих интерес для производителей манипуляторов, и этот перечень можно было бы продолжить. Судя по всему, теперь ГНЦ ИФВЭ придется не только рассчитывать на понимание и поддержку ФААЭ, как продолжателя дела Минатома, но и самому проводить более активную политику по выводу производимых в Протвино манипуляторов на отечественный и мировой рынки.     Опубликовано: газеты "Атом-Пресса", "Поиск" - июнь-июль 2004 г.

 Реплика опосля:

Увы, и этим планам развития ИФВЭ не суждено было сбыться. Вскоре после прихода нового директора в лице Н.Е. Тюрина подразделение, созданное для работ по манипулятором, было понижено в статусе, а привычная рыночная безынициативность институтского руководства постепенно свела на нет  и это многообещающее начало...

      Практически ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что накопленный на планете (в основном,   усилиями США и СССР) ядерный арсенал слишком велик. Он «давит» не только в силу затаенной угрозы   всему живому, но и по чисто прагматическим соображениям. Оружие изготавливалось в наших (и «не   наших») секретных лабораториях и заводах на протяжении пяти десятилетий, причем делалось это   всякий раз на пределе научно-технических возможностей того времени. Проблемы вывода из   боеготовности, хранения и утилизации смертоносной начинки бомб и ракет по своей сложности и   затратности вполне сопоставимы с проблемами их производства. В этой связи для России, всё ещё  находящейся в ситуации становления подлинно рыночной экономики, как нельзя более уместны всякого   рода программы конверсии оборонного комплекса, если только они сопрягаются с политическим   «статус - кво» и государственной доктриной. И такие программы есть. Они работают. Об одной из них,   кратко обозначающейся аббревиатурой «ВОУ-НОУ», в весьма критических тонах говорилось в недавней   передаче телеканала ТВЦ «Момент истины», причем аргументация, прозвучавшая в эфире со слов автора программы Андрея Караулова и его гостей (в частности, "физика-ядерщика" Л.Н.Максимова), была зачастую настолько предвзятой, что вызывает активный протест. В связи с этим представляется необходимым напомнить и уточнить некоторые факты. 

   Еще в 1993 году во время встречи президентов РФ и США министром Минатома России В.Н. Михайловым и заместителем госсекретаря США Л.Дэвис был подписан Меморандум об основных принципах исполнительного контракта по Соглашению, с тех пор и обозначаемому «ВОУ-НОУ». Были запущены в действие механизмы целевой программы поэтапной продажи США российского изготовленного ранее (от 30 до 50 лет назад) и снятого с вооружения высокообогащенного по изотопу  ²³⁵U урана (это и есть ВОУ) в количестве около 500 тонн. Но не напрямую, а с предварительной его переработкой в низкообогащенный уран (НОУ), пригодный для использования в качестве «начинки» ядерных реакторов атомных электростанций.
   Поскольку мировой рынок ядерного топлива сам по себе достаточно достаточно тесен, такого рода конверсия выгодна и России в целом, и Минатому. Ведь само по себе извлечение ВОУ из бывших боеприпасов и последующее их хранение - занятия сколь необходимые, столь и чувствительные не только для отраслевого, но и для федерального бюджетов. А тут – прибыль! Так, к примеру, первая партия в 180 тонн НОУ, полученная из 6 тонн ВОУ, была поставлена в США в 1994 году по цене около 780 долларов за 1 килограмм, а в 1995 году - уже 360 тонн, и далее на этом уровне. Общая стоимость контракта – 12 миллиардов долларов, то есть сумма, сопоставимая с основными статьями федерального бюджета России. Уже вырученные по контракту ВОУ-НОУ средства пошли не только на предусмотренные Соглашением задачи конверсии ряда предприятий Минатома, но и, к примеру, помогли в невероятно сложных финансовых условиях середины 90-х устоять, а затем и нормализовать экономическое положение ряда федеральных научных центров, в том числе проводящих фундаментальные исследования под эгидой Минатома - например, Института физики высоких энергий в Протвино, специализирующегося в исключительно мирной физике внутриядерных частиц. 

   Воспринимая научно-техническое и (в особенности) экономическое содержание ВОУ-НОУ буквально как «преступление и предательство», он с того времени и поныне буквально засыпает своими обращениями целый ряд инстанций – от редакций газет и электронных СМИ до Правительства РФ и Совета Федерации, от отдельных депутатов до парламентов ряда областей и всей страны. В своих достаточно однообразных «сочинениях» Максимов подвергает сомнению, а точнее сказать – охаивает и предает анафеме как коммерческие, так и военно - технические и научные аспекты всей работы по Соглашению. К примеру, один из таких опусов выдержан буквально в истерических тонах, поскольку называется не менее, как «Обращение в связи с тягчайшим преступлением, совершаемым некоторыми лицами из окружения Президента РФ В. Путина». Обращает на себя внимание характерный для всякого рода пасквилей штамп «некоторые лица из окружения…», но, поскольку контракт ВОУ-НОУ по должности курирует именно «атомный» министр, то в прорези вульгарно-критического прицела угадывается именно эта фигура (будь то  сменившие друг друга министры Михайлов, Адамов, Румянцев...)
Символично, что в своей «неустанной борьбе» Максимов если и находит союзников и сочувствующих, то это, как правило, противники рыночных преобразований в России и сторонники наиболее радикальных политических взглядов и позиций, озвучиваемых, к примеру, газетами типа «Завтра», либо, с другого политического фланга – «Новой газетой» (см., к примеру, №50 за 14 июля 2005 г. – оказывается, "Россия готовит себе новый Чернобыль за американские деньги"). А вот теперь этот ряд пополнил и «Момент истины» от 27 июля…

Что ж, давайте разберемся, в чем здесь истина – настоящая, а не придуманная экзальтированными работниками пера и микрофона…

   Вообще говоря, в условиях свободы слова вполне нормально, что существуют различные точки зрения на тот или иной общественный процесс, либо, скажем, на тот или иной коммерческий проект. Сложнее дело обстоит, когда предметом обсуждения становится сложная научно-техническая проблема, зачастую понимаемая досконально очень ограниченным кругом людей с соответствующей подготовкой. Здесь, как говорится, надо держать «ухо востро» - возможны сознательные инсинуации, рассчитанные на неподготовленную аудиторию.

   Так, в обращениях Максимова усиленно эксплуатируется тезис о том, что США покупает российский НОУ по чрезмерно низкой цене, поскольку, на его взгляд, в стоимость урана должны быть включены чуть ли не все затраты отечественного ядерно-оружейного комплекса за 50 лет. Такие «расчёты» были им проделаны, что и приводит, например, к утверждениям типа «урановая сделка наносит России экономический ущерб величиной более миллиарда долларов ежедневно». Между тем на мировом урановом рынке предложение превышает спрос и осуществляется вполне рыночная ценовая политика, так что цифры, которыми оперирует Максимов, просто абсурдны. Это все равно, если в каждый продаваемый российский военный самолет (а счёт здесь идет реально на многие десятки) «заложить» все накладные расходы Авиапрома – ясное дело, такая «наценка» погубила бы любую сделку Росвооружения. К счастью, в этой отрасли своего «Максимова» не обнаружилось, и коммерция идет вполне каноническим образом, не сопровождаясь подобными «шумовыми эффектами»...

   Так почему же Максимов длительное время столь истово «воюет» против ВОУ-НОУ, требуя, в частности, сохранять высвобождаемый оружейный уран в России? Разумеется, дело не в его псевдо-экономических расчетах на «миллиард долларов в день». Все дело в том, что как бы «вторым планом» в обращениях Максимова неизменно проводится мысль о том, что «сэкономленные» при «немедленной денонсации ВОУ-НОУ» урановые материалы могли бы быть направлены на внедрение некой «принципиально новой технологии использования государственных запасов оружейного урана и плутония для перспективного перевода мировой ядерной энергетики на применение тория вместо урана…» И автором этой «уникальной технологии» является не кто иной, как «исполняющий обязанности директора Института физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения Л.Н. Максимов» – именно так подписывались в течение ряда лет его письма и обращения.

   Здесь есть два момента.

 Собственно научно-техническая задача вовлечения в ядерную энергетику другого (более распространенного в земной коре) представителя группы актиноидов Периодической системы элементов Д.И.Менделеева, а именно тория, не нова. Ею уже длительное время (практически с самого зарождения «обычной», урановой ядерной технологии) занимаются как в нашей стране, так и за рубежом. Однако проблема «ториевого цикла» оказалась столь сложна, что даже самые «продвинутые» отечественные и зарубежные исследования находятся на стадии расчетов и предварительных проектных разработок постепенного вовлечения тория в реакторные конструкции. К примеру, бывший директор ЦЕРНа (Европейской организации по ядерным исследованиям) нобелевский лауреат Карло Руббиа около 5 лет тому назад оставил свой пост с тем, чтобы целенаправленно заниматься именно «ториевым реактором». Воз, как говорится, «и ныне там».
   Так что так называемому «предложению Максимова» (отнюдь не проработанной технологии!) около десяти лет, и по мнению специалистов Физико-энергетического института (ведущего предприятия Минатома по уран-ториевому топливному циклу), оно не содержит принципиальной новизны, поскольку лишь повторяет известные тезисы и предположения. Несмотря на это заключение, Минатом России неоднократно на протяжении ряда лет предлагал Максимову лично выступить с научным докладом по своим разработкам на Ученом совете головного предприятия, либо на Научно-техническом совете Минатома. Ни разу согласия получено не было – видимо, автор «уникальных разработок» действительно предпочитает встречаться с кругом лиц, не являющимися специалистами по данной проблеме.

   Второй момент заключается в том, что Максимов не является «и.о. директора Института физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения» - так как такого института нет в природе. Более того, по-видимому, он вообще не работал ранее по направлениям, связанным оружейным ураном, плутонием и «ториевым циклом», поскольку до 1989 года он исполнял обязанности директора Новосибирского филиала Всесоюзного института легких сплавов (ВИЛС) Минавиапрома. Не составляло большого труда выяснить, что этот филиал распоряжением Совмина СССР от 29.12.1989 г. №2261 был передан в Минатомэнергопром с задачей преобразования в Институт физико-технических проблем металлургии и спецмашиностроения. Однако акт о приемке Института в Минатомэнергопром не был подписан - как из-за выявленного неважного состояния текущих дел в филиале, так и ввиду позиции Максимова, которая сводилась, в конечном счете, к назначению его на пост директора. Однако уже к этому времени (с 02.02.89) он был уволен с должности и.о. директора филиала генеральным директором ВИЛСа по ст.37 КЗОТ, и уже тогда и вел «борьбу» за отмену принятого в судебном порядке запрета на занятие руководящих должностей. В ходе последовавших перемен в стране коллектив филиала практически распался, а институт так и не был создан, а последовавшие годы, казалось бы, и вовсе сняли этот вопрос. Но, по всей видимости, не для Максимова - он продолжает свою борьбу с "непринявшим" его атомным ведомством.

Другими словами, налицо достаточно распространенная в околонаучных кругах ситуация. Не раз уже в газетных историях всплывало имя того или иного «ниспровергателя основ», с нескрываемым напором предлагавшего тот или иной проект «вечного двигателя». Термин «двигатель» здесь употреблен в фигуральном смысле, «оригинальная научная идея» может быть самой разнообразной. Неизменными в таких случаях бывают только отсутствие какой-либо доказательной базы (по сути дела - лженаука), и требование немедленно вкладывать государственные средства (зачастую огромные) именно в этот «двигатель».  Разумеется, первая же экспертная оценка обнаруживает полную несостоятельность предлагаемого, а средства если и расходуются – то на предшествующую переписку в разных инстанциях, запросы и ответы, создание комиссий и тому подобное бумаготворчество. А точнее сказать – вредительство, ибо масса людей отвлекается от более полезного для общества и государства дела.

Если же попробовать поискать в таких историях своего рода «рекордсменов» по неявно нанесенному ущербу, то, по всей видимости, вышеупомянутый Л.Н. Максимов – один из них.

Материал был подготовлен для Департамента коммуникаций Росатома (обеспечившим (предоставление документов)

 Перефразируя известную поговорку, можно сказать: «если гора не то чтобы не идет, а идет недостаточно уверенным шагом к Магомету, то Магомет незамедлительно идет к горе». Вот так подумалось, когда в самый канун Первомая в ГНЦ ИФВЭ принимали ведущих  специалистов Росатома по инновационной деятельности.

Полноценное участие России в создании международного термоядерного реактора - стратегическая задача Росатома

В конце октября в российские научные круги, занимающиеся проблемой термоядерного синтеза, пришла депеша из Франции. Она гласила о том, что 24 октября окончательно и бесповоротно вступили в силу межправительственные соглашения, регламентирующие создание ИТЭР (от английской аббревиатуры ITER - международный термоядерный экспериментальный реактор).

Коллеги поздравили друг друга, поскольку со времени первого официального предложения такого проекта прошло более 20 лет, заполненных усилиями по приближению именно этого дня. Такой значимый шаг в организации усилий, направленных на овладение энергией, подобной той, что питает Солнце, был сделан с началом международной разрядки, когда на Женевском саммите в 1985 году три руководителя - Михаил Горбачев, Франсуа Миттеран и Рональд Рейган - в узком кругу обсуждали, что можно сделать в области энергоресурсов. Уже тогда отчетливо проступили контуры дефицита дешевой нефти, и нельзя было не задуматься, что вообще делать, когда будут исчерпаны общемировые запасы угля, нефти, урана. По инициативе советского лидера (разумеется, при подсказке квалифицированных научных консультантов) эта “тройка” в итоге объявила, что “нашим странам следует вместе заняться термоядерным синтезом. Надо объединить лучшие умы всего мира, вместе провести эти исследования и совместно использовать их результаты”.
Прошло время. Строительство ИТЭР уже начато (с февраля с.г. идут работы “нулевого цикла”) во французском городе Кадараше силами семи участников этого международного проекта - России, США, Японии, Китая, Индии, Южной Кореи и Евросоюза. Строительство продлится около 10 лет, после чего реактор предполагается использовать в исследовательских целях еще около 20 лет, в течение которых стороны-участницы надеются накопить достаточный опыт для перехода к созданию демонстрационной термоядерной электростанции DEMO, а затем - и для создания базы термоядерной энергетики в полном смысле этого слова.

Стоимость проекта ИТЭР оценивается примерно в 10 миллиардов долларов, из которых 40% ложится на Евросоюз, а остальные 60% - в равных долях на страны-участницы. Российские 10% будут осуществляться в основном за счет поставок оборудования и сверхпроводящего кабеля, для производства которого уже строится завод в Чепецке. Разумеется, во время реализации проекта в России, как и в других задействованных странах, будут продолжаться работы в рамках собственных проектов и программ, связанных с термоядерной проблематикой. В нашей стране задача стратегической поддержки термоядерной программы в целом и проекта ИТЭР в частности является одной из стратегических задач Федерального агентства по атомной энергии - Росатома.
Именно поэтому состоявшееся на днях заседание НТС Росатома началось с короткой “поздравительной части” в связи со вступлением в силу международных соглашений по ИТЭР. Академик Е.Велихов, один из инициаторов проекта ИТЭР еще в советское время, отметил, что отношения вступили в самую серьезную фазу, когда даже выход из соглашения невозможен и во избежание “потери лица” все принятые на себя обязательства надо выполнять. Тем более что работы по овладению управляемым термоядерным синтезом наконец-то получили поддержку со стороны федерального правительства и президента, а Росатому поручено в короткое время (в феврале 2008 года) представить на рассмотрение соответствующую федеральную целевую программу.
О ходе работ как по ФЦП, так и по проекту ИТЭР, о проблемах, которые возникают, и способах их решения говорили, в частности, директор Института ядерного синтеза РНЦ “Курчатовский институт” академик В.Смирнов, заместитель директора Института ядерной физики СО РАН академик Э.Кругляков, генеральный директор Научно-исследовательского института электрофизической аппаратуры им. Д.В.Ефремова О.Филатов, другие руководители и специалисты.
Обобщая все выступления, председательствующий Е.Велихов остановился, в частности, на проблеме подготовки кадров. Речь идет и о том, насколько серьезный вклад внесет наша страна в будущие экспериментальные исследования на ИТЭР. Ситуация складывается так, что представительство России на фоне бурно разворачивающегося фронта работ в Кадараше имеет тенденцию к снижению. Между тем нельзя забывать, что наше участие в проекте чрезвычайно выгодно для страны хотя бы потому, что при затратах всего в 10% от стоимости можно будет получать 100% всей научно-технической информации по этой масштабной программе. Упускать эту чрезвычайно важную для энергетического будущего страны возможность просто нельзя.
Кстати говоря, если рассматривать аббревиатуру ИТЭР как обычное слово, то возникает очень звучная параллель. По-латыни это слово означает не что иное, как “путь” (iter), а в математике термином “итерация” обозначают одно из очередных приближений к решению задачи. Отсюда “второй смысл” ИТЭР: это важнейшее приближение человечества к осуществлению его многовековой мечты о неиссякаемом источнике энергии в виде солнца, которое можно будет зажечь на Земле.

Опубликовано: газета «Поиск» №46, 16 ноября 2007 г.

    В Москве прошел финал Международного конкурса научно-образовательных проектов «Энергия будущего-2008». В нем участвовали школьники и учащиеся средних специальных образовательных учреждений из различных регионов России,  а также Казахстана, Украины и Белоруссии.

   Этот ежегодный конкурс уже в шестой раз провела  АНО «Ядерная  академия» под эгидой госкорпорации «Росатом» и при поддержке ОАО «Атомэнергопром», ОАО «Техснабэкспорт», Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН, Общественного совета Росатома.   Задачи организаторов: выявить одарённую молодёжь, проявляющей склонность к  деятельности в ядерной сфере,  оказать этим учащимся  поддержку в профессиональном образовании и личностном развитии путем привлечения к выполнению научно-образовательных проектов.
   В московский финал после проведения ряда региональных мероприятий из двух сотен проектов было отобрано по семь - восемь в каждой из пяти номинаций. И вот на днях  в головном здании госкорпорации «Росатом» были названы победители и призеры.   Лучшими из лучших были признаны:  Ангелина Крупнова (Москва),  Юлия Королевская

(Санкт-Петербург),  Денис Марков (Заречный,  Свердловская область),  Ксения Галецкая (Северск, Томская область), Анна Виноградова (Удомля, Тверская область).

   Победителям были вручены дипломы 1-й степени и ценные подарки. Остальные участники конкурса, занявшие  в своих номинациях вторые-третьи места, также награждены дипломами и призами.

  Сегодня, по мнению ведущих экспертов мира в области энергообеспечения и экологии, наступило время «второго ренессанса» в развитии сети атомных электростанций, поскольку только так можно обеспечить устойчивое развитие человечества в ближайшие десятилетия и минимизировать потери от  глобального изменения климата планеты. И решать эти задачи будут в содружестве новые поколения атомщиков и экологов.

Опубликовано: "Поиск" №18, 2 мая 2008 г.

Уже третий по счету Иннова­ционный форум предприятий и организаций атомной отрасли страны прошел в Москве, в рам­ках госкорпорации «Росатом». На суд конкурсной комиссии и потенциальным инвесторам было представлено около ста наиболее подготовленных для коммерциализации проектов в сфере наукоемких технологий, разработанных на местах и пред­варительно отобранных из 200 заявок экспертами отраслевого Центра «Атом-инновации».

 На снимке: СКириенко и  А.Кацай знакомятся с одним из проектов

Насыщенная повестка форума включала в себя экспозицион­ную программу, проведение те­матических «круглых столов» по конкретным направлениям ин­вестиционной политики и де­ятельности, проведение общего пленарного заседания под пред­седательством гендиректора «Ро­сатома» Сергея Кириенко. Имен­но его выступление по итогам фо­рума и привлекло наибольшее внимание всех собравшихся.

Кириенко был конкретен и де­ловит. Он отметил, что нынешний форум значительно расширил те­матику рассматриваемых проек­тов по сравнению с двумя преды­дущими, следовательно, иннова­ционный потенциал отрасли рас­крывается более полно. Со слов главы корпорации, в текущем году из средств «Росатома», вы­деляемых на финансирование на­учно-исследовательских и опыт­но-конструкторских работ, не ме­нее 5% будет предназначено для продвижения инновационных проектов. А это около 125 млн. рублей. Вместе с тем, в ближай­шие годы необходимо довести «инновационную долю» до 10%, причем   около половины финансирования должны покрывать сами предприятия. Необходимо также решить вопрос о создании отраслевого венчурного фонда и усилить работу по оказанию по­мощи разработчикам в зачастую непреодолимом этапе подготов­ки документов для получения не­обходимых инвестиций.

Трудности, через которые приходится буквально «про­биваться» инноваторам, образно обрисовал в своем выступлении замдиректора ОАО «Атомзнергопром» Петр Щедровицкий: "Вроде бы все составляющие для того, чтобы инновации успеш­но развивались, уже в основном есть, а в сумме не работает. Как в телепередаче «Поле чудес» -почти все буквы угаданы, а сло­во не складывается. Происходит что-то вроде «инновационного сопротивления», вплоть до того, что едва ли не нормальным яв­лением считается «невнедре­ние» разработки, а вот если раз­работка внедрена - это вызывает и удивление, и восхищение тем, что заказчик и разработчик так удачно нашли друг друга".

 На снимке: в холле выставочного зала "Президент-отеля" было оживлённо

В заключение - несколько слов об участии в форуме протвинского ГНЦ ИФВЭ. К сожалению, представленные в фи­нале три проекта в значительной степени повторяли ранее сде­ланные предложения (хотя и на новой стадии разработки). В нынешнюю концепцию опреде­ления победителей экспозиция из Протвино, увы, не вписалась, хотя представленные работы и остаются в перечне проектов, находящихся в поле внимания Центра «Атом-инновации».

 Опубликовано: «Ока-инфо» - 27 июня 2008 г.

     Вездесущие камеры ТВ-6 пригласили меня, как и других доверчивых телезрителей, 9 ноября в "Опасный мир". На сей раз это оказались задворки полусекретного по нынешним временам атомного производства "Маяк" в Челябинской области. Бьющие по эмоциям кадры с больным мальчиком, малопонятные показания дозиметра, с которым отважный журналист торил свой путь по берегам отравленной реки Теча, атомный спецпоезд из Болгарии...

     В общем, традиционная экологическая "страшилка", только с "ядерным" прицелом. В нашем расхристанном государстве таких можно снять никак не меньше, чем наличествует всяких производств. Всюду - от химии до рыбоводства - проблемы, проблемы, проблемы...
     Наверное, фильм многих заставил подумать - а что же дальше? А дальше - молчок. Только титры телесоздателей сюжета.
     Как ни крути, приходится признать, что страна остается один на один со своими проблемами. "Зеленые", беспокойные журналисты - это хорошо, но эти зараженные земли, и реки, и этих несчастных людей - лечить надо. Лечить сейчас, не откладывая на завтра. А еще - разбирать арсеналы с затаившейся угрозой от тех самых лет, когда страна ковала свой "ядерный щит". Кто это будет делать и на какие средства?
     Вот здесь выбор невелик. Специалисты Минатома предложили единственно возможную на сегодня программу масштабного наступления на проблему. За счет ОЯТ - отработанного ядерного топлива. Ибо альтернатива одна - молчание и пустота, на которых и остановился телевизионный ролик с цветными картинками.

 Опубликовано: "Известия" - 18 ноября 2001 г.

Реплика автора, июль 2008: Это было далеко не первое моё выступление в именитой и популярной (в то время) газете. Но именно с него началось для меня продолжавшееся несколько лет сотрудничество с академическим Институтом безопасного развития атомной энергетики -  вплоть до того, что я, будучи заместителем учёного секретаря ИФВЭ,   работал (по совместительству)  и в  ИБРАЭ РАН в качестве научного сотрудника. Но где-то с 2007-го начали проявлять себя кризисные явления и модернизационные настроения...    

 ВЫСОКАЯ ОЦЕНКА

Ученые РАН вносят вклад в атомную безопасность страны

 6 ноября в здании Президиума Российской Академии наук в Мос­кве прошло довольно необычное научно-церемониальное заседание, и котором участвовали как пред­ставители академической научной общественности, так и работники Государственной корпорации «Росатом».  Поводом стало 20-летие со дня основания Института проблем безопасного развития атомной энергетики - ИБРАЭ РАН.

На фото: здание ИБРАЭ РАН близ метро "Тульская"

   Именно осенью 1988 года поя­вилось распоряжение Совета Ми­нистров СССР об образовании но­вого академического института «в целях расширения и углубления фундаментальных исследований по решению проблем повышения безопасности атомных станций». Причиной этого решения стала авария на Чернобыльской АЭС, показавшая опасность пренебрежения доскональными научными исследованиями и техническими регламентами.

   И вот позади два десятилетия работы ИБРАЭ, ставшего за это время авторитетной, признанной и в стране, и в мире экспертной инс­танцией в целом ряде научных, на­учно-технических и даже социаль­ных проблем, так или иначе свя­занных с процессами выработки атомной энергии. Остался позади период, когда в полный рост стоя­ла дилемма - сохранять ли далее ядерную энергетику или, напро­тив, приступить к ее сворачива­нию. Развитие научных знаний и не знающая компромиссов эконо­мическая реальность дали одно­значный ответ - в России, как и в ряде других промышленно разви­тых стран планеты, разработаны программы дальнейшего поступательного развития атомной энерге­тики, ибо альтернативы в предсто­ящие несколько десятилетий нет и пока не предвидится.

   Обо всем этом, в том числе в ас­пекте деятельности ИБРАЭ, и го­ворилось во время состоявшегося расширенного заседания координационного совета по техничес­ким наукам РАН с повесткой дня «Роль фундаментальных исследо­ваний в повышении безопасности атомной энергетики».

   Выступав­ший первым вице-президент РАН академик В. Фортов дал высокую оценку роли института в решении проблем ядерной и радиационной безопасности не только в России, но и на международном уровне. Директор института член-коррес­пондент РАН Л. Большов сделал развернутое сообщение о програм­ме исследований ИБРАЭ РАН по всему спектру актуальных фун­даментальных и прикладных проблем безопасности атомной энер­гетики, а руководители основных научных направлений институ­та дополнили этот рассказ акцентированным анализом основных научных достижений прошедше­го 20-летия.

   В частности, доклад­чики сообщили, что проведена большая работа по аналитическому и информаци­онному обес­печению федеральных программ по социальной защите населения и реабилитации территорий, пос­традавших от радиационных ава­рий па ЧАЭС и Южном Урале, накоплен уникальный объем дан­ных по реальным последствиям и эффективным мерам защиты, по выработке мер в области противодействия радиологическому терроризму.

   Надо сказать, что отмечаемый юбилей, как и вся деятельность ИБРАЭ РАН в этот период, по­лучили высокую оценку госу­дарственных инстанций страны и атомной отрасли. Поздравления и теплые слова в адрес институ­та-юбиляра прислали председатель Совета Федерации РФ С. Миронов, за­меститель председателя Госдумы Н. Герасимова, главнокомандую­щий ВМФ РФ В. Высоцкий, ге­неральный директор Госкорпора­ции «Росатом» С. Кириенко, руко­водитель ФМБА России В. Уйба, президент РНЦ «Курчатовский институт» академик РАН Е. Велихов, многие директора предприятий Росатома.

   Такое внимание и символично, и ко многому обязывает.

  Опубликовано:  "Атом-пресса" № 44, ноябрь 2008 г.,  "Протвино сегодня" - 20.11.2008

Р.S. Автор в течение 2001-2006 г.г. выполнял некоторые работы в качестве редактора интернет-проекта и внештатного научного сотрудника этого замечательного института.

 Когда вовсю цвели вишни...

к годовщине Чернобыльской катастрофы

  Когда вспоминают погибших вследствие катастрофического  взрыва 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС, обычно  говорят о самопожертвовании пожарных, выполнявших свой  долг без оглядки на смертельное дыхание радиации  разрушенного атомного котла. Честь и хвала, и вечная  память. Но мало кто знает, что их подвиг по-своему  повторили турбинщики из Харькова... 

   На ЧАЭС с 1977 по 1983 годы были последовательно один за  другим запущены четыре ядерных реактора типа РБМК-1000,  разработанных НИКИЭТ под научным руководством ИАЭ им. Курчатова.  Вообще говоря, реактор с точки зрения турбинщика - всего лишь  производитель пара для паровых турбин. Энергопроизводящая часть (турбинное хозяйство) сооружалась в две очереди с турбинами двух  типов харьковского производства. Первые два блока были оснащены 4-мя пятицилиндровыми турбинами типа К-500-65/3000, которые были новым словом в атомном турбостроении СССР 70-80-х годов. Их проектирование и успешная эксплуатация были отмечены Государственной премией Украины за 1979 год. 

  Следующую очередь ЧАЭС оснащали турбинами модифицированной  серии К-500-65/3000-2. На этих турбинах попытались несколько  съэкономить на металлоёмкости, не теряя в производимой  мощности. По сравнению с турбинами первой серии, как стало  известно уже в первые годы эксплуатации, они отличались  повышенной чувствительностью к режимно - эксплуатационным  факторам и, как следствие, более высоким уровнем вибрации опор  подшипников. Явление нежелательное и требующее по возможности быстрого устранения.  Именно поэтому стали необходимыми приезды специалистов - турбинщиков для осуществления работ по балансировке и виброналадке. А поскольку отбалансированная турбина через некоторое время вновь ухудшала свои показатели по вибрации, вызовы повторялись. Командировки персонала из Харькова в г. Припять стали привычными. В конце 1985 года была приобретена и начала осваиваться передвижная вибролаборатория швейцарской фирмы "Виброметр", смонтированная на шасси автомобиля "Мерседес". На ней можно было, заезжая прямо в турбинный зал, проводить комплексные измерения виброхарактеристик роторов и подшипников. Это позволяло оперативно решать многие вибрационные проблемы для разных типов турбин, причем не только на ЧАЭС (завод выпускал турбины разных модификаций, и не только для АЭС). Лаборатория буквально "кочует", её персонал набирался опыта... 

   17 апреля 1986 года главный инженер ЧАЭС М.М. Фомин присылает в Харьков очередной вызов, в котором говорилось, в частности, следующее: 
"С 26 апреля энергоблок № 4 ЧАЭС выводится на плановый средний ремонт. Вибросостояние турбоустановок № 7 и № 8 неудовлетворительное. Установить и устранить причины не удалось. Прошу до остановки выполнить исследования вибросостояния турбоустановок с помощью аппаратуры вибролаборатории и дать рекомендации. Использование лаборатории на турбоустановке № 5 дало хорошие результаты..." 
Вот так в прекрасную весеннюю пору, когда вовсю цвели вишни, передвижная лаборатория отправилась в свою очередную командировку - как оказалось, в последнюю. Поскольку в машине из-за насыщенности приборами было только 2 места, то вместе с водителем В.Д. Стрелковым отправился ведущий инженер В.И. Савенков, а еще два испытателя - А.Ф. Кабанов и Г.И. Попов, - отправились поездом. Собравшись вместе и кое-как разместившись в городской гостинице Припяти, харьковчане вплотную занялись исследованиями на турбоагрегате № 8. Со временем (день, ночь) не считались - надо было успеть провести измерения и до остановки ротора, и сразу после остановки. Важно было доподлинно разобраться в "капризном" характере этой строптивой турбины... 

  Так пришла и роковая рабочая ночь с 25 на 26  апреля. Водитель находился в гостинице, а  инженеры Кабанов, Попов и Савенков -  непосредственно в машинном зале (см.) турбинного  цеха (рядом с реакторным залом) со своей установкой,  осуществляя плановые измерения на турбине пока  ещё мирно функционирующего четвертого блока.    Позже, когда все сохранившиеся записи измерений были изъяты (этим занимались сотрудники КГБ), ход исследований пришлось восстанавливать по крупицам. Четвертый реактор, работавший на 7-й и 8-й турбоагрегаты, начали выводить из режима с часу ночи 25 апреля. Предусматривалась плановая остановка на предупредительный ремонт по графику Минэнерго. Сначала остановился турбоагрегат № 7. Неприятностей не было. А при остановке турбоагрегата № 8 на "выбеге", то есть при снижении частоты вращения турбовала, параллельно с виброизмерениями проводился отдельный эксперимент энергетиков, связанный с проверкой использования кинетической энергии ротора для поддержки собственных нужд блока при его обесточивании. И вот здесь-то оказался серьезно нарушен регламент эксплуатации атомного реактора.

   В известной "Чернобыльской тетради" Г. Медведева  есть несколько слов о Митинском кладбище (см.)  и  про  Попова: "...здесь же похоронен виброналадчик  харьковчанин Г.И. Попов, который оказался в машинном  зале совершенно случайно, но помещение не покинул и  всем, чем мог, помогал гасить пожар, хотя мог уйти и  остаться в живых". 
    Нет, не случайно были турбинщики в зале. Да, могли  уйти. Но не ушли. Пытались спасти уникальную  лабораторию. Но об этом подвиге тогда нигде не  появилось ни строчки. Некрологи в Харькове запретили  публиковать, так как в свидетельствах о смерти было  правдиво указано –«острая лучевая болезнь», и даже  объявленная Горбачевым гласность не смогла пробить  стену: ведь было объявлено на весь мир, что «число  погибших в аварии на ЧАЭС – 28 человек», и турбинщики  среди них не значились… 
   Первым принес заводчанам печальные вести вернувшийся  ещё в апреле водитель Стрелков, который обошелся без  лечения в Москве, но и у него обнаружились признаки  облучения, следствием чего стала 3-я группа инвалидности.
Александр Кабанов пролечился в Москве по полной программе, выжил, вернулся в Харьков на родной завод, где вскоре ему оформили вторую группу инвалидности. Спустя несколько лет Александр Федорович рассказал о многих подробностях своей последней командировки – (беседа с ним была напечатана в 1992 году в заводской многотиражке «Кировец», и именно эта беседа стала «пусковым импульсом» для настоящей публикации, когда этот выпуск попал мне в руки).
  А что государство? "Самостийна" Украина, как и Россия, законодательно установила для пострадавших в Припяти (или вообще вследствие Чернобыльской катастрофы) кое-какие льготы, но для подпадающих под законоположения граждан обеих стран реальное получение льгот – это отдельная печальная история, или, как говорят на Украине, "велика морока".
   Но это уже мелочи по сравнению с тем неоспоримым фактом, что этим двоим -  Кабанову и Стрелкову, - несказанно повезло – они вырвались из рукотворного ада.

Протвино – Харьков – Протвино

Первая публикация – газета «Новые Известия», 1998 г., затем были перепечатки 

 

Прошли года.

Цитата 2009 года из официальных украинских СМИ: 

 (...)  Президент Украины Виктор Ющенко подписал Указ № 1051/2009 "О награждении государственными наградами Украины по случаю Дня чествования участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС". Среди награжденных есть и харьковчане. 

Как сказано в Указе главы государства, за мужество и самоотверженность, проявленные во время ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, активную общественную деятельность, высокое профессиональное мастерство орденом "За мужество" III степени награждены: 

 - инженер-конструктор специализированного конструкторского бюро "Турбоатом" производственного объединения атомного турбостроения "Харьковский турбинный завод" Георгий ПОПОВ (посмертно);

 - инженер-конструктор специализированного конструкторского бюро "Турбоатом" производственного объединения атомного турбостроения "Харьковский турбинный завод" Владимир САВЕНКОВ (посмертно);

В Цент­ральном выставочном зале на Манежной площади Москвы прошла работа Международного форума «Атомэкспо-2010», включавшего в себя конгрессную и выставоч­ную составляющие. Общим девизом было выдвину­то утверждение: «Ядерная энерге­тика - двигатель инновационного развития». И это было сделано не для красного словца.

 Cтроительство гигантских космических гелиоэлектростанций может начаться уже через 50 лет

При массе около 2*10²⁷ тонн за 5 млрд. лет протекания непрерывных термоядерных реакций «выгорело» всего лишь чуть более 3% массы нашего родного светила – Солнца. По оценкам астрофизиков, временной ресурс Солнца в сохраняющемся режиме излучений составляет еще около 10 млрд. лет, так что у землян есть время для того, чтобы научиться эффективно использовать этот грандиозный световой поток. Именно этой проблеме – состояние и перспективы развития солнечной энергетики – был посвящен доклад на недавно состоявшемся научно-техническом совете «Новые энергетические технологии и управляемый термоядерный синтез» Росатома. Перед атомщиками выступал один из ведущих ученых страны в области фотоэлектрических систем, профессор Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе доктор технических наук Владимир Грилихес  (см.).

Из общей мощности излучения Солнца, величина порядка 4*10²³ кВт, на Землю поступает 1,7*10¹⁴ кВт, или около 4*10²¹ кДж в год. С точки зрения уже разработанных технологий можно в принципе утилизировать до 1,5% этой энергии, что в десятки раз превосходит достигнутый ныне уровень мирового энергопотребления. Главное условие на этом пути – добиться повышения КПД фотоэлектрических преобразователей до величин порядка 50% и более. Этим и занимаются и в мировой гелиоэлектроэнергетике, и в России.

В частности, в ФТИ им. Иоффе под руководством академика Жореса Алферова ведутся работы над наиболее перспективными типами фотоэлементов, КПД которых должен быть достаточно высоким, а с широким использованием концентраторов солнечного излучения (собирающих линз) будет достигнута и экономия полупроводниковых материалов. Вообще работы по целевому применению фотоэлектрических преобразователей начались более 25 лет назад для задач освоения космоса. Сейчас же, можно сказать, эти технологии «вернулись на землю». Так, на протяжении 1995–2003 гг. мировое производство фотоэлементов возрастало приблизительно на 30% в год, обеспечив рост выработки энергии с 77 МВт до 740 МВт, и уже скоро будет перейден принципиально важный рубеж в один гВт (гектоватт). Это при том, что наибольшие по мощности бортовые батареи космических аппаратов работают в диапазоне единиц-десятков киловатт.

Наиболее активно производство фотоэлементов развивается в Японии, где сосредоточено до половины мирового производства фотоэлементов, а тон задает корпорация Sharp. Что характерно, растет активность участия в этом процессе ряда глобальных нефтяных компаний, две из которых уже входят по инвестициям в производство фотоэлементов в первую мировую «пятерку».

Позиции России на этом мировом рынке значительно более скромные, два предприятия (в Краснодаре и Рязани) в сумме выходят на показатель около 2 МВт в год. Тем не менее их продукция вполне конкурентоспособна и поставляется в основном на западный рынок, где достаточно успешно развивается бытовая, так называемая «крышная» фотоэлектрическая энергетика.

Так, в течение нескольких лет ведутся работы по программам «Сто тысяч крыш» в Германии и Японии, «Миллион крыш» в США, даже в Монголии – «Сорок тысяч солнечных юрт». Панели кремниевых солнечных батарей на крышах зданий – это мини-электростанции, обеспечивающие все энергетические потребности жильцов этих зданий. Уже сейчас «крышная энергетика» дает около 365 МВт в год, в то время как специализированные «большие» гелиоэлектростанции в сумме едва дотягивают до 100 МВт в год. Крупнейшая из них, мощностью до 5 МВт, построена в 2004 г. близ Лейпцига (ФРГ), причем было использовано свыше 33,5 тыс. солнечных элементов, которые установлены на общей площади в 16 гектаров.

Именно поэтому особенно злободневным становится вопрос повышения КПД фотоэлементов, который достигается на путях перехода на арсенид-галлиевые композиции и применение концентраторов. Исследования в этом направлении ведутся и в ФТИ им. Иоффе, где освоена технология выращивания арсенид-галлиевых многопереходных фотоэлементов. Учитывая потребности заказчика, ФТИ делает энергетические модули для космоса с высокой радиационной стойкостью – в течение 5 лет эксплуатации потери не превышают 2%. Это показатель высокого мирового уровня.

В перспективе, считает Владимир Грилихес, когда запасы ископаемого топлива подойдут уж совсем к концу, начнется создание международных проектов по космическим гелиоэлектростанциям (речь идет, естественно, о «ближнем» космосе). Такие станции смогут производить значительные количества электроэнергии и передавать ее на Землю – наиболее подходящими представляются такие проекты в СВЧ-диапазоне излучения. По мнению Грилихеса, строительство космических гелиоэлектростанций стартует с началом второй половины нашего века.

Нельзя не отметить, что вся прозвучавшая информация с неожиданной стороны высветила непреходящую важность работ по развитию техники и технологий собственно атомной энергетики. Перспективы ее развития на Земле и в космосе никак не проигрывают в сравнении с отечественной гелиоэнергетикой, а что касается реального вклада «атома» в энергобаланс страны – он сейчас неизмеримо выше. Важно лишь не останавливаться на этом пути.

 Опубликовано в "Независимой газете"

О рисках - без страхов

Международный семинар «Гармонизация нормативной базы экологического регулирования на основе концепции риска: проблемы, подходы и перспективы» прошедший в марте в Москве, был организован благодаря совместным усилиям Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН и NRC - Комиссии по ядерному регулированию США.

  Название семинара, что и говорить, мало что объясняет человеку   непосвященному. Суть же состояла в том, что собравшиеся в   Москве ученые и специалисты (преимущественно российские, а также их   коллеги из США, Франции, Германии и Великобритании) обсуждали   научные данные, на основе которых предлагается изменить   подходы к оценке техногенных угроз для здоровья человека.

  И действительно, сложилась парадоксальная ситуация.

  С одной стороны, заметно ужесточившиеся после Чернобыльской   аварии нормы и правила в области радиационной экологии стали   серьезным тормозящим обстоятельством для развития ядерно-  энергетического производства. Эти нормы требуют все   возрастающих расходов для проведения дорогостоящих   организационных и технологических мероприятий. Ставится   задача обеспечить такие уровни радиационного воздействия АЭС   на персонал, окружающую среду и население, которые уступают показателям естественного радиационного излучения за счет наличия природной радиоактивности.

С другой стороны, существующая правовая нормативная база и правоприменительная практика позволяет функционировать целому ряду крупных предприятий химической, металлургической и некоторых иных отраслей экономики, чье воздействие на окружающую среду и на здоровье населения не только не вписывается в рамки ПДК (предельно допустимых концентраций), но и превышает их в десятки и даже сотни раз!

Между тем ученые уже сравнительно давно предложили единый язык для оценки разнообразных вредных воздействий на человека – язык вероятностных рисков. Это означает, что можно по единой шкале оценить вероятность негативных последствий для здоровья работников, скажем, горнодобывающем предприятия или на атомной электростанции, а также людей, проживающих вблизи того или иного производства.

Такие оценки на основе многочисленных и многолетних исследований в разных странах уже существуют. Из них однозначно следует, например, тот факт, что лучевая болезнь является весьма редким профессиональным заболеванием даже для работающих в атомной отрасли, особенно на фоне иных профессиональных заболеваний в иных отраслях экономики и народного хозяйства. На языке рисков, с учетом численности работающих, эта разница составляет не разы, а порядки! Как образно заметил в заключительном слове один из «хозяев» Семинара в ИБРАЭ, профессор Р.В.Арутюнян, «от химии разрешено умирать прямо сейчас, что же касается радиации, то разрешено подозревать, что когда-то умрете».

Семинар в какой-то степени раскрыл природу этих «подозрений». В частности, в выступлении академика РАМН Л.А.Булдакова были обобщены интересные научные данные. Установлено, что за счет постоянно действующих природных факторов, в том числе радиоактивных излучений, в каждой молекуле ДНК за 1 час происходит около 8000 повреждений, и весь вопрос в том, как идут восстановительные биообменные процессы. Недостаточность этих процессов в форме лучевой болезни проявляется лишь при весьма высоких дозах облучения аварийного характера, в то время как никакой избыточной патологии не появляется даже при длительном проживании в регионах с аномально высоким природным радиационным фоном (например, в некоторых районах Финляндии). Накоплена весьма информативная статистика. Так, по данным французских ученых, из 7000 «радиационных» онкологических заболеваний 3000 связано с высокими концентрациями природного радона в домах, 1000 - с радиационными медицинскими процедурами, и лишь 10 – с облучением от работы атомной промышленности (дающей, как известно, ¾ всего энергетического баланса страны). Более того, существуют данные, свидетельствующие не только о слабой канцерогенности маломощных радиоактивных излучений, но напротив – об их благоприятном и даже защитном влиянии.

Г-н А.Коллинз (Англия), один из ведущих европейских специалистов в области международного сотрудничества по вопросам развития атомной энергетики, сообщил о начале деятельности созданной чуть более года тому назад Всемирной ядерной Ассоциации – ВЯО. Сейчас в ней уже более 100 членов из 28 стран. Одной из своих главных задач ВЯО считает активную работу по борьбе с чрезмерно преувеличенным представлением общественности об опасности строительства и функционирования атомных электростанций. Является фактом, что после 1986 года все действующие в мире блоки АЭС отработали без единой аварии, причем созданы лучшие условия для охраны окружающей среды, и такого рода информацию следует широко доводить до сведения общественности. Г-н Коллинз выразил надежду, что Россия активно подключится к работе Ассоциации, которая, со своей стороны, будет стараться улучшить восприятие в мире российской ядерной энергетики, считая это также одной из своих задач.

Отечественный опыт понимания радиации, как этиологического фактора, обобщила в своем сообщении известный врач-радиолог, член-корреспондент РАМН А.К.Гуськова (работающая в зоне повышенного общественного внимания уже много лет). По её мнению, налицо существенный перекос в общественном восприятии: радиационный фактор выносится многими людьми на первое место при оценке рисков своему здоровью, причем зачастую совершенно необоснованно. Почему это происходит? Тут целая сумма обстоятельств, о которых рассказала Ангелина Константиновна.

Во-первых, радиация не имеет в организме специфических и, тем более, количественно оценивающих её воздействие рецепторов, как это присуще теплу, холоду, свету и др. факторам. Во-вторых, даже у большинства медработников вне сферы атомной отрасли, не говоря уж о значительной части административного и технического персонала, до 1986 года не было побуждений к ознакомлению с имеющими и тогда публикациями на эту тему. Кроме того, существовал и продолжает существовать интенсивный психологический «прессинг информации» о последствиях атомных бомбардировок в Японии, а после аварии в Чернобыле случился буквально «обвал» неадекватной и неполной информации, который, породил и усугубил недоверие к ряду профессионально компетентных источников сведений об эффектах радиации. Плюс ко всему все активнее проявляют себя конкурентные отношения рынков электроэнергии, что характерно для всех стран, развивающих атомную энергетику.

Как результат, наряду с чисто «рентными» и популистскими, спекулятивными мотивами у самих пациентов, ряда врачей, администраторов и, особенно, политиков и работников СМИ радиационный фактор при установлении риска здоровью устойчиво занимает первое место. Возникающее пренебрежение реальными факторами риска зачастую приводит, по мнению А.К.Гуськовой, к появлению «ошибочных экспертно-трудовых решений и ложной интерпретации событий».

И такое происходит не только в нашей стране. Выступивший представитель США доктор Т.Пратт из Брукхейвенской национальной лаборатории (БНЛ) рассказал о событиях, последовавших после обнаружения в 1997 году протечки трития из бассейна-отстойника при исследовательском реакторе. Протечка была слабой, не более 25 литров в сутки, она была быстро локализована без превышения ПДК даже в пределах техплощадки научного центра. Тем не менее отдельные политики в предвыборных целях при помощи СМИ подняли волну общественного беспокойства под красноречивым лозунгом «Дьявол вырвался наружу». Результат не заставил себя ждать. Вскоре последовало чисто политическое решение о закрытии реактора, который, в частности, успешно использовался для лечения онкологических заболеваний. В итоге исследовательская группа была вынуждена переместиться на другие источники нейтронов, часть персонала была уволена, расходы на закрытие превысили 20 миллионов долларов. Сегодня многие понимают, что реактор мог быть сохранен с пользой для общества. Одним из главных выводов состоял в том, что была изменена схема взаимодействия с общественностью. По словам д-ра Пратта, новое руководство БНЛ «не просто общается от случая к случаю, а активно работает административными органами и с населением».

К такому же резюме пришли и участники московского Семинара. Надо много и напряженно работать именно в этом направлении – настойчиво и терпеливо объяснять, каково соотношение действительных и мнимых угроз не только «миру вообще», но и здоровью каждого конкретного человека в частности. Кстати сказать, именно такие задачи поставлены и в недавно рассмотренной «Концепции взаимодействия с общественностью и средствами массовой информации» Минатома России.

Опубликовано : газета "Атом-пресса" №12, март 2002 г.

Реплика спустя несколько лет:  Сложилось так, что после этого семинара последовало предложение от ИБРАЭ РАН  о сотрудничестве. После разрешения директора ИФВЭ академика А.А,Логунова я оформил договор о работе по совместительству в качестве научного сотрудника одного из отделов ИБРАЭ, не только продолжая публикации в прессе по его тематике, но и  участвуя в подготовке некоторых научных публикаций. Впрочем, в середине "нулевых" в силу реорганизации академического института  работы по совместительству были прекращены...

        28 октября состоялось очередное (второе в этом году) заседание секции №3 «Фундаментальные исследования свойств материи» Научно-технического совета Росатома. Рассматривался вопрос, сформулированный как «Роль и место институтов гооскорпорации «Росатом» в научных программах на коллайдере LHC». Участвовали представители и эксперты от ГНЦ ИФВЭ (Протвино), ГНЦ ИТЭФ (Москва), РНЦ «Курчатовский институт» (Москва), НИИ ЯФ МГУ, Будкеровского ИЯФ (Новосибирск), РФЯЦ ВНИИЭФ (г. Саров), РФЯЦ ВНИИТФ (г. Снежинск).

   Открывая заседание, председатель секции профессор Н.Е. Тюрин подчеркнул, как раз сейчас LHC - крупнейший ускоритель, созданный для исследования фундаментальных свойств материи, после прошлогоднего кратковременного запуска и последовавших ремонтных работ вновь находится в предпусковом состоянии. Самое время подвести итоги работы, проделанной учёными и специалистами нашей страны в составе большого «интернационала», создававшего эту уникальную машину. Кроме того, надо определиться с ближайшими и перспективными задачами, связанными большим кругом научных программ, каждая из которых будет новым шагом в неизвестное. Далее выступили координаторы работ по основным экспериментам LHC, а именно: 
- на детекторе CMS: доктор физико-математических наук В.Б. Гаврилов (ИТЭФ), содокладчик-рецензент профессор Ю.А. Тихонов (БИЯФ);
- на детекторе ATLAS: профессор А.М. Зайцев (ГНЦ ИФВЭ), содокладчик-рецензент член-корр. РАН А.Е. Бондарь (БИЯФ);
- на детекторе ALICE: проф. В.И. Манько (КИ), содокладчик-рецензент профессор Л.И. Сарычева (НИИЯФ МГУ);
- на детекторе LHCb: кандидат физико-математических наук В.Егорычев (ИТЭФ), содокладчик-рецензент профессор А.М. Зайцев (ИФВЭ).

Из этих выступлений вырисовалась картина широкого вовлечения целого ряда российских научных организаций и предприятий промышленности в эту готовящуюся в Европейской организации по ядерным исследованиям (ЦЕРН, Швейцария) подлинную научно-техническую и исследовательскую «революцию». Вклад наших ученых и специалистов в создание новейшего инструментария и развитие методов эксперимента на сверхвысоких энергиях LHC весьма велик.  

        Российские институты совместно с промышленностью разработали, произвели и поставили в рамках проекта LHC высокотехнологичное оборудование на общую сумму 200 млн. швейцарских франков в течение 10 лет. Все российские обязательства по договорам с ЦЕРНом были успешно выполнены.
Каждый выступающих имел целью также показать, как планируется (либо даже уже ведётся) работа по участию в развитии LHC до стадии SuperLHC, когда после выполнения первых исследовательских программ и набора статистики произойдёт модернизация ускорителя с тем, чтобы повысить светимость пучка (не менее чем на порядок). Следовательно, понадобится провести и модернизацию детекторной части для обеспечения эффективной работы в условиях повышенной радиационной и энергетической нагрузки. Это будет «вторая стадия» самого крупного научного проекта начала 21-го века. 

    Из проблем, которые физикам, задействованным в научной программе LHC, предстоит решать внутри страны, на первый план выходят задачи не только научного плана. 
Так, остро встаёт проблема материально-технического обеспечения будущих совместных работ с ЦЕРНом, поскольку с запуском LHC истекает срок действия межправительственного соглашения по таможенным льготам на перевозки оборудования. То есть перспективы дальнейшего углублённого сотрудничества с коллегами на «совместно нажитой», вообще говоря, экспериментальной базе может быть торпедировано несовершенным российским законодательством и чиновничеством.
   Вторая такая проблема лежит в области «утечки умов». Участники заседания сошлись во мнении, что до тех пор, пока зарплаты научных работников, особенно молодых, будут неизмеримо меньше, чем у их зарубежных коллег, такая утечка неизбежна. Эти суровые реалии нашей действительности можно поправить только внутри страны, но пока, к сожалению, более ясно прорисованы иные государственные приоритеты. 
Но тем не менее ситуация не безнадёжна. Все выступавшие отметили, что нашими ведущими институтами при содействии Росатома, Академии наук и Министерства образования и науки прилагаются, и будут прилагаться большие усилия для того, чтобы в составе научных групп, направляемых в командировки «на коллайдер», соблюдалась квота для молодых (до 35 лет) сотрудников и специалистов. 
   Лучше других пока это удаётся «команде», сотрудничающей по программе LHCb – и совсем не случайно докладчиком на этом Совете от всей российской группы был молодой талантливый учёный, кандидат физико-математических наук из ИТЭФ В.Егорычев. И его выступление было, на мой взгляд, одним из самых интересных.
   Таким образом, это заседание НТС Росатома подтвердило признанный международным научным сообществом факт: имеются реальные предпосылки для того, чтобы российская наука и дальше активно участвовала в мировом научном процессе в области физики высоких и сверхвысоких энергий. Необходимо только опираться на соответствующую государственную поддержку и чёткое взаимодействие всех заинтересованных министерств и ведомств. 

Опубликовано: Protvino.ru, "Атом-пресса", октябрь 2009 г.

 Не так давно в знаменитом Большом зале Политехнического музея на Лубянке проходила работа 15-й ежегодной конференции Ядерного общества России (ЯОР). Мероприятие проводилась совместно Всероссийским обществом «Знание» и Политехническим музеем при поддержке Российской Академии наук. Как сказано в итоговом документе конференции, «одна из главнейших целей и функций ЯОР – просветительская – была отражена не только в выборе места проведения и соорганизаторов, но и в названии «Человек и Атом: энергетика, экономика, экология, безопасность». Именно на выполнение этой благородной задачи и была направлена насыщенная программа конференции, причем её содержательная часть была выдержана на высоком научном уровне.

Достаточно сказать, что среди выступавших были замечательные, авторитетные ученые атомной отрасли – академики РАН Ф. Митенков, Н. Пономарев-Степной, члены-корреспонденты РАН М. Солонин, В. Сидоренко, ряд других видных специалистов системы Росатома. С докладами выступали также ректор МИФИ профессор Б. Оныкий, академик РАСХН Р. Алексахин, академик РАМН Л. Булдаков, другие известные ученые, что само по себе создавало атмосферу чрезвычайно квалифицированного и всестороннего обсуждения поднимаемых вопросов.
Не ставя свой целью осветить всю тематику конференции (да это и невозможно в рамках одной статьи), я хотел бы оставить «в фокусе» только один эпизод проведенной трехдневной интеллектуальной работы. А именно – заседание специализированного «круглого стола» №3 (всего их было проведено 4), посвященного тематике «Экология и радиация: сравнение рисков и влияние на человека». Не только потому, что вынесенные в заголовок темы вопросы касаются всех и каждого, но и потому, что в ходе обсуждения прозвучало немало интересных и острых суждений относительно такой сферы, которую принято обозначать, как «работа с общественностью». Но обо всем – по порядку.
Заседание «круглого стола» открыл президиум в составе вышепомянутого академика Л. Булдакова (ИБФ ФМБА) и доктора физико-математических наук И. Линге (ИБРАЭ РАН), последний и сделал вступительный доклад.

Доклад не был тривиальным, поскольку весь ход конференции располагал к откровенному, критическому анализу сложившегося положения. Именно так воспринимался уже один из первых тезисов докладчика, заявившего, что экология сегодня – не некая «нежная сфера» и всем понятная необходимость, но еще и сфера острой борьбы ярко выраженных рыночных интересов. Более того – если военно-технический прогресс был своеобразным «двигателем 20-го века», то теперь уже экология стала одним из тех факторов, которые непосредственно влияют на устойчивое развитие человеческой цивилизации. Примером могут служить Киотский протокол и отношение к развитию атомной энергетики: и то, и другое воспринимается в разных странах по-разному именно через экологический аспект.
В этой связи нельзя не отметить эволюцию термина «риск», который из довольно-таки отвлеченного понятия превратился в реальный инструмент оценки действительных и мнимых экологических опасностей для человека и общества. Важным моментом стала не только выработка методологии оценки рисков, но и убедительное доведение их до сведения общественности. Здесь есть проблемы. Вот, к примеру, определены радиационные риски для населения г. Северска в качестве величин порядка 10^-6 , и химические риски для населения г. Томска – порядка 10^-3. То есть разница – в тысячу раз не в пользу химии. Отношение же общественности зачастую таково, что о «радиации в Северске» говорят много и охотно – не в пример реальным химическим рискам в Томске. Следовательно, есть ряд вопросов, требующих серьезной разъяснительной работы. Среди основных можно выделить такие, как:
- восприятие радиационных рисков;
- надуманные проблемы «малых доз»;
- льготы и «социальные завоевания»;
- дополнительная «компенсационная» нагрузка на предприятия атомной отрасли;
- эволюция радиационных стандартов и технического регулирования.
Докладчик особо выделил последнюю из перечисленных проблем. Тут происходит много такого, что не вписывается в понятие приведения ситуации к разумным нормам. К примеру, вряд ли можно признать нормальной такую регламентацию, по которой для обеспечения работы пожарных в радиационных условиях предлагается в качестве обязательного комплект спецодежды весом полцентнера, хотя в подавляющем большинстве возможных оперативных ситуаций вполне можно было бы обойтись наличием эффективного сигнализирующего дозиметра.

Далее выступил сопредседатель заседания Л. Булдаков, говоривший на свою «излюбленную тему» – об отношении к малым радиационным дозам. С точки зрения академика (подтвержденной, впрочем, многолетним опытом работы ряда исследователей проблемы в нашей стране и за рубежом), если малые дозы радиации и оказывают воздействие на все живые организмы, в том числе и на человека, то оно никак не может быть неблагоприятным. В качестве примера докладчик привел всю 60-летнюю деятельность атомной отрасли в нашей стране. Сегодня имеем данные, говорящие о том, что люди, проживающие в т.н. «зонах» (не персонал), в среднем живут дольше и болеют меньше, чем проживающие в отдалении от атомных производств. Что касается персонала – да, на ранней стадии, в эпоху героических усилий по созданию «ядерного щита», внимание к обеспечению защиты от переоблучений не было столь жестким, как сейчас. Тем не менее в силу условий труда из-за влияния ионизирующих излучений за 50 лет погибло, со слов академика, всего 28 человек – ни одна отрасль промышленности не обеспечивает столь низкий коэффициент профессиональной смертности! Есть также данные, что снижение уровня естественного радиоактивного фона неблагоприятно сказывается на общем состоянии и фауны, и флоры целых ареалов, что может быть связано с характером общей эволюции жизни на земле, зарождавшейся, как известно, в условиях гораздо более жестких излучений природного характера.

Оба доклада послужили «затравкой» для столь оживленной дискуссии, что «круглый стол» не вписался в отпущенное регламентом время. Из прозвучавших выступлений я бы выделил следующие.

   Заместитель начальника СКБ АП ПО «Маяк» А. Кононов прямо обратился к тому, как выполняется просветительская функция – силами ЯОР, Росатома, отдельных отраслевых предприятий. С его точки зрения – недостаточно, если не сказать «плохо». Особенно это очевидно в сравнении с той антиатомной пропагандой, которую целенаправленно и методично ведут «зелёные» (имеется ввиду "непримиримое" крыло этого в общем полезного общественного движения). На примерах их деятельности в Челябинской области видно, что основной упор сделан на участие молодежи, у которой знаний недостаточно, а энтузиазма – хоть отбавляй. Этим умело пользуются организаторы пикетов, применяя также методы материального поощрения. Что характерно – все акции проводятся по тщательно спланированным сценариям, с заблаговременной подготовкой. То есть налицо определенная методика работы. Именно продуманной методики просветительской и разъяснительной работы с общественностью не хватает, на взгляд выступавшего, и центральным организациям, и предприятиям на местах.
   Эту тему развил известный «атомный публицист», лауреат Государственной премии Г. Кауров. Он отметил, что в стране на волне антиатомных настроений, охотно тиражируемых многими СМИ и даже центральными телеканалами, фактически создана целая организация со своими целями, способная поднять население на массовые выступления. То есть проблема фактически выходит не на отраслевой, а на государственный уровень. К сожалению, целый ряд государственных деятелей (некоторые политики и даже губернаторы) подыгрывают «зелёным». Возможно, надо обратить внимание на то, что среди «зеленых» партий и движений есть и такие, которые стоят на вполне разумных позициях – вот с ними и надо взаимодействовать.
   Как бы в заключение «круглого стола» слово взял известный атомщик Б. Нигматуллин. Он отметил, что обсуждаемая ситуация носит двойственный характер. С одной стороны, наблюдается поразительная на фоне начала 90-х годов политическая апатия населения. В этом смысле массовых выступлений даже под самыми под «зелёными» лозунгами можно не опасаться. С другой стороны, надеяться на быстрый рост вклада «атома» в российской энергорынок не приходится. И конкуренты своего не упустят, и мы сами не очень торопимся. Единственный наш шанс – это резко выросшие в последние месяцы цены на мировом рынке углеводородов. В этой ситуации надо активизироваться, в том числе и в информационной политике. Причем главным правилом должно стать правдивое изложение реального положения вещей, честно показывать и успехи, и недоработки.

Суммируя все прозвучавшее на этом «круглом столе», можно сказать следующее. Есть и объективные, и субъективные предпосылки для того, чтобы существовали стимулы для усиления влияния разноплановых оппонентов атомной энергетики не только на общественное мнение, но и на принятие государственных решений. Следовательно, необходима активизация диалога профессионалов атомной отрасли и с населением, и с представителям властных структур. Более того – остро стоит вопрос о методологии такой работы, о подготовке таких профессионалов, которые не только обладают нужной суммой знаний, но и умеют доходчиво доводить эти знания до партнеров по диалогу. В том числе – в разнообразных средствах массовой информации, от Интернета до газеты.

Он не рвался в пекло. Так жизнь сложилась... 

  Сразу внесу ясность – речь идёт не о политике и не о политиках, хотя события, о которых пойдёт речь, не могли не повлиять на падение престижа советской государственной системы, способствуя тем самым случившемуся распаду внешне могучей державы. Мой рассказ связан с людьми, с так называемым "человеческим фактором". Россия (да и не только Россия) отмечает в конце апреля День памяти жертв радиационных аварий, и чествует людей, с риском для жизни принимавших непосредственное участие в ликвидации последствий этих аварий. Их так и принято называть – "ликвидаторы".

Так вот, я хочу рассказать о своей беседе с человеком, у которого два "ликвидаторских"» удостоверения.

Вадиму Ольховику довелось участвовать  в работах по ликвидации последствий строго засекреченной прежде аварии в Челябинской области, случившейся более полувека назад. И четверть века назад он же участвовал в работах по строительству объекта "Укрытие" над взорвавшимся 4-м блоком Чернобыльской АЭС.

Это вовсе не потому, что он был каким-то особенным, "рвался в пекло" – нет, просто жизнь так сложилась. Или, говоря красиво -  "время выбрало нас".
Замечу также, что ликвидаторы, в массе своей (сужу по опыту общения) - люди терпеливые и скромные, они не требуют ничего сверх того, что положено им по закону. Не нужна им и лишняя слава – они сделали своё дело, отдали этому делу часть своего здоровья и самой жизни, но понятие «пиар» им чуждо. И когда мне удалось разговорить "дважды ликвидатора", он попросил меня: «Будете писать о том, что я рассказал – называйте меня просто по имени. Вадим. И товарища по чернобыльской вахте тоже не сильно расписывайте. Кому надо – узнают…»

Итак, Вадим родился, как и знаменитый бард В.Высоцкий, "по указу от 38-го" в городе Свободный Амурской области (там сооружается сейчас новый российский космодром). Он был третьим ребёнком в семье, как тогда говорилось, "совслужащего" по юридической линии, и в соответствии со служебными назначениями главы семья переезжала – Красноярск, затем Свердловск. Именно в Свердловске Вадим закончил школу и поступил в 1955 году в один из самых крупных институтов страны – Уральский политехнический институт, или УПИ, на факультет гражданского и промышленного строительства (который в 1955 году закончил и Борис Ельцин).
По завершению учёбы Вадим получил распределение (тогда с этим было строго) в соответствии с отбором, который производился в вузах по приказу министра Минсредмаша Е. Славского. Вадиму сказали – "поедешь в почтовый ящик 404", и он даже удивился "Какой почтовый ящик? Я же не связист, а строитель". "Там узнаешь" - был ответ. Так он оказался в Челябинске-40 (ныне Озёрск), и в трудовой книжке появилась первая запись. Первый рабочий день вспоминается, как фантастическое кино – перед сменой надо было полностью переодеться в свежее обмундирование, сверху комбинезон, в нагрудный карман – два дозиметра, на смену и на месяц. Это было строительство будущего хранилища радиоактивных отходов ПО «Маяк» - огромный котлован был вырыт в поле, выжженом радиоактивным облаком после взрыва в 1957-году (см. справку 1). После смены вся одежда и обувь сдавались на утилизацию, а завтра – новый комплект. Это и было первой боевое (читай – радиационное) крещение его, как ликвидатора, хотя удостоверение появилось и вручалось много позже  - уже в новой стране,  России...
Итак, первая трудовая пятилетка Вадима прошла на Урале, пока он, будучи уже прорабом, не получил новое назначение – в Навоинский горный комбинат, точнее – на строительство уранодобывающего предприятия в Учкудуке, или просто рудника. Это была вторая запись в трудовой книжке Вадима – "почтовый ящик №3". Здесь Вадим стал заместителем начальника управления по ТБ (технике безопасности), а работало в том управлении 30 тысяч человек…
Так прошла ещё одна пятилетка, пока в 1971 не последовало следующее назначение – заместителем главного инженера Управления строительства по ТБ в г. Усть-Каменогорск Восточно-Казахстанской области, где начальником управления был не кто иной, как хорошо знакомый многим протвинцам Валентин Иванович Романов. Но до Протвино дело тогда ещё не дошло, а в личной беседе у Вадима с В.И. Романовым установились хорошие, просто дружеские отношения. Дело в том, что Романов тоже учился в УПИ, причём на одном потоке с Ельциным, и ему очень интересно было узнать относительные новости про родной институт, факультет, преподавателей… Это была третья запись в трудовой книжке Вадима, и дело шло к четвёртой.
Случилось это так: Минсредмаш построил в Протвино ускоритель и  сам город физиков, город - спутник Кремёнки, и намечалась новая стройка государственного значения – УНК. И вот, когда потребовалось заменить заболевшего начальника УС-620 генерала С.Ф. Мальцева, лучшей кандидатурой оказался В.И. Романов. Ясное дело, он пригласил с собой и несколько человек из Усть-Каменогорска, в том числе и Вадима. Так в 1976 году в его трудовой книжке появилась четвёртая (и последняя до ухода на пенсию) запись – зам. начальника управления по ТБ.
   И вот – 1986 год, Чернобыльская АЭС, огромной силы взрыв на 4-м  реакторном блоке станции, повлекший за собой последствия буквально  глобального масштаба (справка 2). Правительственными постановлениями  принимается решение о том, что источающий радиацию разрушенный блок  надо укрыть бетонным "саркофагом" (или ""), и сделать это максимально  быстро. Составляется план - график с расчётом закончить "Укрытие" до  конца 1986 года, сразу же назначаются три смены длительностью по 2-3 месяца с полной заменой всего привлечённого персонала "ликвидаторов", производятся назначения на ключевые должности.
Так Вадим узнал, что ему предстоит работать с середины сентября по начало декабря 1986 года, когда и предстояло сдавать Укрытие государственной комиссии. Ему было предложено работать заместителем главного инженера Управления строительства №605 (третья вахтовая смена). Специализация уже привычная – техника безопасности, но в новых, невиданно опасных условиях. Мог ли отказаться? Да, мог, но отказываться не привык. Видимо, точно так же рассуждал в эти же дни и руководитель радиационной службы ИФВЭ Евгений Соколов, получивший назначение заместителем того же главного инженера, Л.Л. Бочарова – но по радиационной безопасности. Естественно, Вадим и Евгений многое на объекте делали вместе, вместе жили, стали друзьями…
Я попросил Вадима рассказать о самом напряженном моменте этой многотрудной командировки. Он, после некоторого раздумья, сказал: «Хотите, расскажу, как нас с Евгением чуть не отправили на тот свет?» Вот эта история (в сокращенном пересказе).
«Наиболее сложной частью работ была подготовка к установке гигантской опорной балки под названием "Мамонт" над разрушенной частью реакторного помещения, длина балки 72 м при весе 172 т., там был огромный проём, и вот было решено сделать две бетонных опоры под эту балку на высоте около 40 метров, используя сохранившиеся конструкции. В основание для одной опор сделали квадратное основание типа «песочница» и через рукав залили бетон. И вот вызывает нас Евгением начальник УС- 605 И.А. Дудоров, рядом с ним – замминистра Средмаша Л.Д. Рябев. Дудоров сообщает, что при заливке бетона «песочница» сместилась по осям, надо её выдернуть и переставить. Как? Вот вы в "батискафе" (был такой освинцованный ящик, немецкий супер-кран Демаг его опускал для замеров в полости блока)опуститесь, быстренько зацепите стропы, и назад. Как так, там же радиация под 200 рентген в час? Дудоров говорит – "Надо", а Рябев просто молчит. Идём выполнять, понимая, что это страшный риск. Опускать - поднимать мог только начальник монтажников П.Г. Ким, понимающий мужик. Он сразу сказал –   "шахту не пущу! Не положено!". Мы ему – "начальник управления распорядился". Петр Георгиевич молча звонит начальнику монтажного главка В.И. Рудакову, и тот по громкой связи подтверждает категорический запрет. Вот так мы облегчённо вздохнули и доложили, что надо искать другие варианты. Они были найдены, и вскоре "Мамонт" всё-таки  лёг на опоры. На нём вся крыша саркофага держится…».
   Кстати говоря, Вадим по завершению смены "привёз с собой" из  Чернобыля 20 накопленных биологических эквивалентов рентгена – в  дополнение к тем 30, которые достались на Маяке. Без "болячек" и  лечения не обошлось – он, как и многие ликвидаторы, прошел курс в  знаменитой после Чернобыля 6-й клинике, у профессора А.К. Гуськовой (в  отделении Н.М. Надежиной). 

 В 1997 году по указу Ельцина Вадим получил традиционный для реальных  ликвидаторов орден Мужества. Но настоящее терпение и мужество едва  ли не всем протвинским ликвидаторам (а это более 400 человек!) пришлось  проявить и в "мирной жизни" – отстаивая свои права на льготы,  предусмотренные действующим законодательством. У Вадима скопилась  внушительная папка судебных решений, протоколов, разъяснений и т. п. –  как у всех. Так получалось, что чиновничья среда оказывалась очень  недружелюбно настроенной по отношению к "чернобыльцам", используя  малейшие прорехи и зацепки в подзаконных актах для того, чтобы заволынить дело, а то и отказать. Немало здоровья у многих ликвидаторов ушло именно на эту никому не нужную борьбу…

Но есть такой день в году, когда все эти мужественные люди собираются вместе и просто вспоминают свои вахты, своих ушедших друзей. И все волнения и обиды забыты, и жизнь прекрасна, как в те пережитые моменты, когда ты знал – ты на этой планете был и есть не зря. Это 26 апреля.
 

Справка 1.

«Кыштымская авария» - очень серьезная радиационная авария, призошедшая на химкомбинате «Маяк», расположенном в закрытом городе «Челябинск-40» (с 1990-х годов - Озёрск). Авария получила свое название Кыштымской по той причине, что Озёрск был засекречен и отсутствовал на картах, выпущенных в СССР, а Кыштым - ближайший к нему город.

29 сентября 1957 года из-за выхода из строя системы охлаждения произошёл взрыв ёмкости объёмом 300 кубических метров, где содержалось около 80 м³ высокорадиоактивных ядерных отходов. Взрывом ёмкость (или «банка» - их было несколько) была разрушена, бетонная крышка толщиной 1 метр и весом 160 тонн отброшена в сторону. Часть радиоактивных веществ была поднята взрывом на высоту 1-2 км и образовала облако, состоящее из жидких и твёрдых аэрозолей. В течение 10-11 часов радиоактивные вещества выпадали на протяжении 300—350 км в северо-восточном направлении от места взрыва (по направлению ветра). Более 23 тыс. квадратных километров оказались в загрязненной радионуклидами зоне. Всего в атмосферу было выброшено около 20 млн кюри радиации. Ближе всех к месту взрыва были здания и сооружения Производственного объединения «Маяк», а также военный городок и колония заключенных. Для ликвидации последствий аварии – дезактивации территории, работе по переселению нескольких десятков населённых пунктов, привлекались сотни тысяч военнослужащих и гражданского населения. Территория, которая подверглась радиоактивному загрязнению в результате взрыва на химкомбинате, получила название “Восточно-Уральский радиоактивный след”. Общая длина составляла примерно 300 км, при ширине 5-10 км. Радиоактивному облучению в той или иной степени подверглись десятки тысяч человек, однако открытых данных о жертвах вследствие переоблучения нет.

 

Справка 2.

Авария на ядерном объекте в Чернобыле всеми экспертами признана как самый худшая катастрофа в истории атомной энергетики, она классифицирована Международным агентством по атомной энергии под наивысшим, 7-м уровнем (у Кыштымской аварии был 6-й). Катастрофа разразилась 26 апреля 1986 года на 4-м блоке Чернобыльской атомной электростанции. Разрушение носило взрывной характер, реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Окончательной точки зрения на количество выброшенного в атмосферу топлива не сформировано, есть разные версии. На момент аварии Чернобыльская АЭС была самой мощной в СССР. В условиях относительной гласности стало известно, что 31 человек погиб в течение первых трех месяцев после аварии; отдалённые последствия облучения, выявленные за последующие 15 лет, стали причиной гибели от 60 до 80 человек. 134 человека перенесли лучевую болезнь той или иной степени тяжести, более 115 тыс. человек  были эвакуированы из 30-километровой зоны. В ликвидации последствий аварии участвовали более 600 тыс. человек. Радиоактивное облако от аварии прошло над европейской частью СССР, Восточной Европой и Скандинавией. ЧАЭС (1-3 блоки) возобновила свою работу через некоторое время, но лишь 15 декабря 2000 года станция была закрыта.

/Обе справки - По данным "Википедии"/

/Опубликовано автором к 25-летию аварии на ЧАЭС на Protvino.ru и в газете "Протвино сегодня"/

Реальные смерти от химических выбросов нас почему-то пугают меньше, чем гипотетические от радиации

"Разумеется, это мероприятие не должно быть разовым, потому что выбросы радиоактивности из-за аварии на АЭС "Фукусима-1" значительны", - заявил главный редактор портала "Экологическая правда" Геннадий Дерновой.

- "Главное, следить за радиационной обстановкой, а не пользоваться слухами. Сообщения о конкретных измерениях помогают людям не волноваться. И пока они показывают, что естественный радиационный фон много выше, чем цифры, которые озвучены учеными с судна "Павел Гордиенко" после взятия проб воды, воздуха и рыбопродуктов. Пока оснований для тревоги нет. Контроль, я считаю, необходимо продолжать, и надо искать при этом новые способы, чтобы он был не только точным, но его результаты были известны широкой общественности - надо повышать гласность проводимых измерений".

"Люди, у которых от страха глаза велики, не застрахованы ни от чего. Люди волнуются, увы, даже независимо от того, что по прогнозам специалистов по атомной безопасности и с учетом, разумеется, известной им информации российским территориям ничего не грозит, - считает эксперт.

- Но дело в том, что открыта не вся информация по происходящему на АЭС - с каждым днем становятся известны все новые детали. И это беспокоит народ, который не доверяет японцам, скрывавшим информацию. Нашим атомщикам и специалистам ИБРАЭ надо отдать должное - они очень точно спрогнозировали ход аварии и указывали на то, что ни один человек от радиации в Японии не погиб и не погибнет. Пока что их прогнозы сбываются".

"Сегодня в мире люди чаще должны обращать внимание на то, чем они дышат. Вспомните,например, город Карабаш Челябинской области - самый грязный город в мире по выбросам из-за расположенного там медного комбината. Смертность от химических выбросов у нас - вот это реальная проблема. Получается парадокс - реальные смерти от химии нас почему-то пугают меньше, чем гипотетические от радиации", - отметил Дерновой.

Опубликовано: ИА "Regnum" и др. информагентства - май 2011 г.

 8 июня в Москве завершился организованный госкорпорацией «Росатом» второй Международный форум «АТОМЭКСПО - 2011», проходивший в течение трёх дней в Центральном выставочном зале «Манеж». В рамках форума состоялись международная выставка и конгресс, на котором обсуждались вопросы дальнейшего развития атомной энергетики, в том числе в свете событий на АЭС «Фукусима».

Свои экспозиции на выставке представили как крупнейшие российские компании атомной отрасли - «ТВЭЛ», «Росэнергоатом», «Атомстройэкспорт», «Атомэнергомаш» и другие, так и отдельные предприятия и организации. То же касается и зарубежных участников - AREVA, «Siemens», «Alstom», НАК «Казатомпром», «China National Nuclear Corp.» (CNNC), «Nukem Technologies» и др.

В работе пленарных заседаний и тематических «круглых столов» приняли участие  топ-менеджеры и специалисты компаний, руководители государственных и неправительственных организаций, эксперты из 47 мира (интересно, что лишь половина из представленных стран-участниц имеют на своей территории АЭС, и ещё половина – собирается иметь, несмотря на последние события и тенденции, наметившиеся в некоторых странах). Среди рассматриваемых тем  были как крупные межгосударственные вопросы,  так и конкретные научно-технические и промышленные предложения и разработки, направленные в первую очередь на повышение безопасности дальнейшего развития атомной энергетики в стране и в мире. Общим было понимание того факта, что реальной альтернативы  в обеспечении энергопотребностей общества в ближайшие десятилетия нет.

Пожалуй, важнейшим событием в рамках форума стало подписание 8 июня совместного российско-американского заявления о расширении и укреплении взаимовыгодного сотрудничества  в области «мирного атома» (ранее подобного рода соглашения заключались в области национальных и международных усилий по нераспространению ядерного оружия и обеспечению физической защиты ядерных материалов).  Меморандум подписали глава ГК «Росатом» Сергей Кириенко и министр энергетики США  Стивен Чу.

Тут надо заметить, что  на эту должность г-н Чу был назначен сразу по приходу в Белый дом Барака Обамы,  а ранее этот  американский физик китайского происхождения возглавлял Национальную физическую лабораторию в Беркли.  В 1997 году Стивен Чу стал лауреатом Нобелевской премии по физике,  так что его авторитет в понимании  состояния и перспектив ядерно-энергетических технологий сомнению не подлежит.
С учётом принятого неделей ранее министерством торговли США решения о снятии ограничений на деятельность «Росатома»  на территории США открывается широкое поле:   это и реакторы нового поколения, и проблема «замыкания» ядерно-топливного  цикла, и  термоядерный синтез, и проблематика  обращения с радиоактивными отходами, и, наконец, ядерная медицина.

Проходивший в Москве форум был уже третьим по счёту.  И гости, и организаторы нынешнего были единодушны во мнении – через год  будет хороший  повод не только делиться проектами и  перспективами, но результатами совместных взаимовыгодных усилий.  

Текст и фото: Г. Дерновой

    Японская трагедия 11 марта с.г. уходит постепенно в прошлое, отставляя настоящему и будущему сложные вопросы обеспечения безопасности последующего развития человеческой цивилизации. Совершенно очевидно, что планетарные процессы будут и дальше развиваться по только им известным законам, а поэтому вся совокупность цивилизационных факторов, в том числе и атомная энергетика, обязана пройти, и проходит сейчас своеобразную «стресс-ревизию».

 Итоги разрушительных землетрясения и цунами, унесших жизни 24 тысяч человек и фактически погубивших одну из старейших крупных японских атомных электростанций «Фукусима–1» , вынудили серьёзнейшим образом проанализировать состояние и перспективы «мирного атома» в стране и мире в аспекте безопасности как атомных новостроек, так и объектов, находящихся в эксплуатации достаточно длительное время. Вовсе не случайно главная тема конгрессной части прошедшего в июне в Москве Международного форума «Атомэкспо-2011» была оперативно скорректирована, и в итоге сформулирована как «Развитие атомной энергетики: Пауза или продолжение?».