Юбилейный материал ОИЯИ к 80-летию А.А.Логунова

 

 

Недавно исполнилось 80 лет со дня рождения академика РАН Анатолия Алексеевича Логунова, почетного гражданина города Протвино, многолетнего научного руководителя Института физики высоких энергий. Он стоял также у истоков  создания Лаборатории теоретической физики Объединенного института ядерных исследований в Дубне, с которой не прерывает творческую связь и поныне.

 

В выпуске газеты Объединённого института ядерных исследований «ДУБНА - Наука-Содружество-Прогресс»  от 12.01.2007 под заголовком «Архитектор науки» опубликована подборка впечатлений ряда сотрудников ОИЯИ  о совместной работе  с этим удивительно многогранным  человеком. Знакомим наших читателей с некоторые из них.

 

*   *   *   *   *   *   *   *  

 

В.Г. Кадышевский, академик РАН, научный руководитель Объединенного института ядерных исследований:

 

    Вспоминается такая история. В 1955 году Анатолий Алексеевич преподавал в той группе, в которой я учился на физфаке МГУ, теоретическую механику. Некоторые мои коллеги-студенты пропускали занятия, а потом пользовались на экзамене чужими конспектами. Такое случается. На зачете Анатолий Алексеевич заметил, что часто появляется один и тот же конспект, и попросил очередного студента, пользовавшегося этим конспектом, написать: «материальная точка». Студент, ничего не подозревая, написал эту фразу своей рукой. Конечно, его почерк разошелся с образцом, представленным в конспекте. Но, по-моему, этот студент все-таки получил зачет, поскольку Анатолий Алексеевич всегда отличался широтой натуры и неимоверной добротой.

   Мне он очень много раз помогал. Было событие, которое определило всю мою жизнь. 1 февраля исполнится 45 лет с того дня, как я работаю в Дубне. А в Дубну меня завлек Анатолий Алексеевич в 1962 году, на втором году моей учебы в аспирантуре. Пришлось поменять образ жизни. И проблему номер один для теперешних молодых специалистов - жилищную - Логунов решил таким образом: он мне дал ключи от двух квартир и сказал: "Выбирай". Таким образом, впервые в жизни я стал обладателем квартиры.

Анатолий Алексеевич - человек государственный, имеющий огромные заслуги перед нашей страной. Он фактически "поставил на крыло" Институт физики высоких энергий в Протвино, научным руководителем которого он является и поныне. В течение 17 лет академик Логунов занимал пост вице-президента Академии наук СССР. Очень много Анатолий Алексеевич сделал и для Московского университета, будучи его ректором на протяжении 15 лет.

   Логунов очень много работал и по-прежнему работает за письменным столом. И мне кажется, что он доволен тем, что получается. Он взялся за исключительно трудную проблему, в итоге появилась его собственная версия теории гравитационного поля - релятивистская теория гравитации. Он работает над нею годами,  и очень многого добился. Дай Бог, чтобы получилось все то, на что он рассчитывает. Известно, что занятия ключевыми, принципиальными вопросами науки требуют огромного мужества. Анатолий Алексеевич и есть такой человек - мужественный и решительный. Я не знаю случая, чтобы он поставил перед собой цель и не достиг её. Анатолий Алексеевич очень любит науку и всей своей жизнью доказал, что это самая естественная для него среда обитания.

Я от всего сердца желаю ему удачи и здоровья. Это настоящий человек, с которого нужно брать пример.

 

Д.В. Ширков, академик РАН, почетный директор Лаборатории теоретической физики имени Н.Н.Боголюбова:

 

    С конца сороковых годов я работал с Николаем Николаевичем Боголюбовым, был его дипломником в Институте химической физики, потом аспирантом в МГУ. В мае 1950 года уехал с его небольшой группой в Саров. Там делал свою кандидатскую диссертацию. Николай Николаевич в 1953 году прекратил свою научно-патриотическую деятельность после успешного испытания первой в мире транспортабельной водородной бомбы, в результате которого был достигнут стратегический ядерный паритет с американцами. Тамм и Боголюбов решили, что как ученые они сделали достаточно, а дальше - уже дело техники. И вернулись в Москву.

    Спустя пару лет возвратился в Москву и я. Сначала в Стекловский институт. А в 1956 году был образован Объединенный институт ядерных исследований. Когда в газетах появилось известие о том, что в Иваньково на Волге создается институт, я, поживший на природе в Сарове и затем, устав стирать сажу с личика моего сына-младенца, которого мы прогуливали на балконе в центре Москвы, как-то сказал Николаю Николаевичу, что это интересная новость, мол, неплохо было бы там работать. Николай Николаевич как-то загадочно улыбнулся и сказал, что мысль недурна. А вскоре выяснилось, что в это время уже вовсю шли переговоры между Боголюбовым и Блохинцевым о том, чтобы Николай Николаевич возглавил в новом институте Лабораторию теоретической физики.

    И действительно, приказ о его назначении и зачислении первых сотрудников, среди которых был и я, появился в мае 1956 года. И где-то в конце этого же года в лаборатории появился Логунов. Анатолий Алексеевич к этому времени был уже кандидатом наук и кандидатскую защитил по плазме у Власова - известного физика, автора уравнений нового типа для плазмы, которые подверглись незаслуженной травле известной компанией академиков. Власов был тогда заведующим кафедрой теоретической физики. Я тоже был аспирантом Боголюбова на кафедре Власова. Так что первым учителем Логунова был, наверное, Власов, а потом Анатолий Алексеевич перешел к Боголюбову.

    У нас с Логуновым есть одна совместная научная работа: Боголюбов, Логунов, Ширков, датированная 1959-м годом. И я хорошо помню те обстоятельства, при которых она возникла. Николай Николаевич обратил внимание на некоторые просочившиеся короткие известия в "Physical Review" о том, что некая задача находит остроумное решение, и мы ходили, думали-думали, что же это за решение, поскольку короткая аннотация о решении этой задачи была без единой формулы. В конце концов, кажется, Николай Николаевич догадался, как это нужно сделать, позвал нас с Логуновым, и мы за одну ночь провели все выкладки.

    А еще в конце 1956 года Николаю Николаевичу нужен был человек, который реально занимался бы организацией Лаборатории теоретической физики. И Анатолий Алексеевич согласился помогать ему заниматься не только наукой, но и организацией ЛТФ во всех направлениях. Дело в том, что Лаборатория теоретической физики имела сложную структуру…  Став  научным и административным помощником Боголюбова в Лаборатории теоретической физики,  Анатолий Алексеевич проявил и развил здесь в полной мере свой мощный талант организатора науки. Каким-то образом он всегда очень много успевал. Он умеет удивительным образом концентрироваться.

   Я тогда занимался физикой относительно низких энергий, достижимых на ускорителях того времени, а Анатолия Алексеевича заинтересовало, что будет при более высоких энергиях. Еще в конце 50-х годов, то есть лет на десять раньше, чем появились первые экспериментальные данные в этой области, он задумался о процессах, которые должны происходить в физике высоких энергий. И затем взвалил на себя Серпухов: строительство ускорителя и Института физики высоких энергий в Протвино. Он создал в ИФВЭ внешний ученый совет для формирования программы научных исследований, куда привлек авторитетных физиков из других институтов. И я туда наезжал из Новосибирска два раза в год, участвуя в деятельности совета.

    У Анатолия Алексеевича есть важная черта, которой обладают очень немногие. (Другой такой человек - Альберт Никифорович Тавхелидзе - ученик Боголюбова и Логунова). Еще молодым человеком, не достигнув всех своих регалий, Логунов не боялся авторитетов, не был заворожен магией академического звания. Он понимал, что если делает дело, то и академики, и государственные чиновники, и партийные деятели найдут с ним общий язык и не задавят его своим авторитетом. Они дают деньги, ты от них зависишь, и надо уметь объяснить задачу, связанную с интересами Отечества и человечества. Это искусство научно-политической дипломатии, которое мало кому подвластно, а Анатолий Алексеевич владеет им в высшей степени.

    Романтик или прагматик Логунов в науке? В середине или конце 60-х годов Анатолий Алексеевич вдруг заинтересовался основами теории относительности. Сейчас он уже выстроил огромное здание, которое называется, в отличие от общей теории относительности Гильберта - Эйнштейна, релятивистской теорией гравитации. Эта конструкция относится к основам строения материи и Вселенной. И это, конечно, чистая романтика, так как для того, чтобы находить экспериментальные отличия релятивистской теории гравитации от общепринятой общей теории относительности, нужны очень тонкие эксперименты, которые не имеют прямого значения для практической жизни. Но, с другой стороны, и прагматики Анатолий Алексеевич не чужд. Потому что одно из его крупных достижений - инклюзивные реакции. Терминология введена Фейнманом, но Логунов понял это одновременно с Фейнманом, который был более знаменит, жил в Калифорнии, быстрее публиковался и рекламировался американцами, которые любят все свое рекламировать. А я помню, как Логунов дошел до мысли, что надо по-другому обрабатывать эксперимент и тогда мы получим очень важную информацию. Когда была конференция в Дубне в конце 60-х годов (я приезжал на нее из Сибири), на него ополчились все московские теоретики, в том числе и школа Ландау - Померанчука. Они утверждали, что никаких других данных нет, что это какая-то чушь и заумь. А Логунов сказал: нет, мы должны убедить экспериментаторов, чтобы они из своих данных извлекали другую информацию, и тогда мы будем больше знать о том, как устроен микромир. Он настроил на это своих экспериментаторов в Серпухове, пришла волна американской моды, и мир повернулся в эту сторону.

 

Н.С.Исаева, бессменный секретарь Лаборатории теоретической физики:

 

    Моя первая встреча с Анатолием Алексеевичем была очень интересной. Это было в конце 1956 года. Я тогда работала в горисполкоме, в маленьком здании у проходной института, где сейчас размещается охрана. По каким-то делам туда зашел Петр Степанович Исаев, увидел меня и почему-то спросил:

- А вы не хотите перейти в институт? - Я ответила: - Ну, а почему бы и нет? С удовольствием. Он позаботился о пропуске для меня и сказал, что вот приедет начальство из Москвы и он меня представит.

Теоретики тогда размещались в старом здании ЛЯП. Там на втором этаже была у них всего одна комната, где сидели все сотрудники. Я пришла туда впервые, очень волнуясь, - мне было тогда 25 лет. Вошла, все на меня внимательно посмотрели. А среди них - такой очень серьезный человек в очках. Это был Анатолий Алексеевич. Он посмотрел на меня и отвернулся. Я подумала: "Ну, все". Но он сам обратился ко мне:

- Что вы умеете? - Я рассказала, что я умею. Он говорит: - Сейчас мы посмотрим. Тут как раз возникла сложность с тем, чтобы организовать машину для Михаила Константиновича Поливанова в Москву. Говорят, что машин нет. А вы постарайтесь, чтобы машина была.

Я взяла нужный телефон, позвонила в гараж, объяснила, что возникла чрезвычайная ситуация. Через полчаса из гаража звонят в лабораторию и сообщают, что все в порядке, машина будет. Анатолий Алексеевич все это слушал, а потом говорит мне: - Вы в самом деле хотели бы у нас работать? - Да, - отвечаю, - хотела бы. - Ну, так садитесь за машинку и пишите заявление о приеме на работу.

Я, хоть и волновалась, но все же сообразила, что заявление надо писать на имя Боголюбова, а не Логунова. Написала, протягиваю ему листок, а у самой руки дрожат. Он взял, прочел и пишет: "В отдел кадров. Оформить". Вот так и познакомились. Однажды и на целую жизнь.

А потом в течение долгих лет Анатолий Алексеевич с Альбертом Никифоровичем, работая с раннего утра до позднего вечера, невзирая на выходные и праздники, могли в любой момент позвонить и попросить выйти на работу, так как никаких тогда принтеров не было, а была лишь одна моя машинка "Рейнметалл". Хорошо еще, что моя семья относилась к моей работе с уважением и должным пониманием.

   Помню, начальником издательского отдела был назначен Михаил Михайлович Лебеденко. А я с ним была знакома еще по ФИАНу, и мы были в очень добрых отношениях. И когда он узнал, что я перешла в Институт к теоретикам, воскликнул: "Наденька, да как же вы решились? Вы же там с ними заплесневеете: с вашей энергией там и работы для вас нет. Они же только и делают, что сидят, уткнувшись в свои формулы". А спустя некоторое время, встретив меня как-то снова, МихМих сказал: "Как я недооценил теоретиков!". И на самом деле, это было время становления и людей и Института, а поэтому и работать было невероятно интересно.

Я не физик, и мне трудно судить, той или не той наукой занимались эти милые моему сердцу люди. Но по тому, как они это делали, я понимала, что эта наука самая главная, какая только есть, и не только в их жизни.

Анатолий Алексеевич, конечно, человек огромного таланта, уникальной работоспособности и целеустремленности, очень принципиальный и подчас жесткий. Но мне еще очень хорошо известны его доброжелательность, надежность и чуткость.

И мне хочется от всего сердца пожелать этому обаятельному и доброму человеку в день его славного юбилея счастья и здоровья для свершения всего, что задумал он на этой земле. Да хранит его Бог!

 

*   *   *   *   *   *   *   *  

 

Редакция  газеты «ПроТВинформ» благодарит Г.Н. Дернового за предоставленные материалы  из "Дубны" в обработанном виде и присоединяется ко всем добрым словам, прозвучавшим в эти дни в адрес Анатолия Алексеевича Логунова.

 

 

 

 «ПроТВинформ», 20 января 2007 г.