СЛОВА НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ

Хасидская притча в стихах

В пустыне Синайской, средь скал и камней,
Овец своих пас сам пророк Моисей.
А рядом простой, небогатый пастух,
Молился пред Богом, как принято вслух:

О Господи, как бы мне встретить Тебя?!
Рабом твоим стать, не жалея себя.
Чтоб мыть тебе ноги, сандали давать,
Расчесывать волосы, рядом стоять.

Я дом бы всегда для тебя убирал,
Ты, Боже, Великий, я грешен и мал.
Тебе бы принес молоко своих коз,
И шерсть от овец, чтобы ты не замерз.

От слов пастуха возопил Моисей:
Молчи, богохульник, и молвить не смей.
Бог дух, бестелесен, не носит одежд,
И как только терпит таких Он невежд.

Не нужен Ему ни обед, ни покров,
Не пьет молоко Он от коз и коров.
Велик Он на небе, велик на земле,
Ты глуп, я же правду открою тебе.

Пастух огорчился, заплакал и сник,
К такому Творцу он никак не привык.
Служить он хотел, как умел и чем мог,
Теперь его Бог не возьмет за порог.

Представить Творца, не такого, как он,
Нельзя, и молиться Ему не резон.
Открыл ему правду пророк Моисей,
Пророку виднее - он выше людей.

Доволен собою пророк в этот раз,
Пока не услышал Господень он глас:
Зачем ты прогнал пастуха от Меня?
Он верил как мог, всей душою любя.

Что мёд для него - для тебя только желчь,
А сладко тебе - пастуху это смерть.
Что плохо пророку - прекрасно ему,
Слова - это пыль, Мне они ни к чему.

Не самое главное взгляды и речь,
Мне важно лишь сердце от грязи сберечь.

Алексей С. Железнов

Плохие стали зеркала,
Неверно как-то отражают,
Меня так грубо искажают —
Пародия их просто зла.

Я помню — много лет назад
Получше делать их умели,
И на меня из них смотрели
Мои весёлые глаза,
Фигуры стройный силуэт,
Лицо живое, молодое
И симпатичное такое -
Теперь таких зеркал уж нет.

Хотя с тех пор прошли года,
В себе не чувствую изъянов,
Всё так же полон мыслей, планов,
Душа как прежде молода.
Зеркал же новых злая гладь,
Куда порой смотрю я сдуру,
Какую-то карикатуру
Теперь вдруг стала рисовать.

В жестокой глубине стекла
Почти седой и лысоватый,
В морщинах весь, слегка пузатый...
Плохие стали зеркала!

26 июня 2018 года не стало Андрея Дементьева. Известный поэт, радио- и телеведущий, главный редактор журнала «Юность» (1981—1992) не дожил совсем немного до своего 90-летнего юбилея. 

В 1415 году, французы, предчувствуя победу над англичанами в битве при
Азенкуре, условились, что будут отрезать средний палец всем взятым в
плен англичанам.

Почему именно средний? 

Лишившись среднего пальца, английские лучники
никогда больше не cмогли бы стрелять из длинного английского лука. 

Тут следует сказать, что английский лук делался из тиса, а сама стрельба
из лука называлась «щипанием тиса» (pluck yew).

Битва при Азенкуре

Однако в битве при Азенкуре англичане неожиданно победили. Тогда они стали насмехатьсянад поверженными французами, показывая уцелевший средний палец, как бы
говоря: победа за нами, мы и дальше будем «щипать тис».

Со временем фразу pluck yew, которая была довольно сложной для
произношения, упростили.«P» заменили на «f», а «yew» на «you».

.

...вот такова история среднего пальца

Пока это вас не касается, это звучит обыкновенной банальностью.  Когда это начинает вас касаться, это оказывается открытием.

Просто чёрт знает, что делается с памятью.

Иногда я вдруг забываю имя знаменитого актёра, которое знал всю жизнь.  Или название острова, где отдыхал в прошлом году.  Я с ужасом жду того дня, когда забуду имя своей жены.  Единственная надежда, что она к этому дню забудет моё.

По утрам я принимаю две таблетки, два разных витамина, которые должны укреплять мою слабеющую память.  Таблетки большие, и их надо принимать по очереди.  Сначала я принимаю одну таблетку, запиваю её апельсиновым соком.  Потом принимаю вторую и тоже запиваю.  Потом я пытаюсь вспомнить, принял ли я уже первую таблетку.  Пока я терзаюсь этим вопросом, я забываю, принял ли я  вторую.

Киевлянин по происхождению, Михаил Булгаков прожил в украинской столице первую половину жизни. Здесь он окончил гимназию, стал врачом и встретил любовь, из-за которой чуть не застрелился. Обессмертив Киев в своих произведениях, писатель называл его «Городом» с большой буквы. Какими были киевские детство и молодость Булгакова? И какой след они оставили в его творчестве?

Была у восточноевропейских евреев давняя традиция — трактовать названия городов и местечек, в которых они жили, особенно тех, которые славились своими мудрецами, раввинами, ешивами, синагогами.

Например, название галицкой Коломыи интерпретировали так: «Кольме‑Йа» («Глас Г‑споден»), а волынскому Острогу (название которого евреи произносили как Острэ), дали такую трактовку: «Ос Тойре» («Буква Торы»).

Действительно, в 16–18 веках этот город был одним из центров еврейской мысли. Здесь действовала ешива, жили знаменитые раввины. В 19 веке Острог стал одним из оплотов хасидизма. И сегодня объектом паломничества является оэль на могиле Махаршо (рабби Шмуэля‑Элиэзера Эйдельса).

КОТЕНОК У НОГ

Я три жизни назад был обычным врачом,
Мои спутники - белый халат и простуда,
Запечатанный желтый конверт сургучем,
Семисвечник старинный  и томик Талмуда.
Но когда, как иголка и тонкая нить,
Дождь пронзал мое тело, то я, цепенея,
Из толпы слышал крики:- Еврея казнить!
И казнили. Привычно казнили еврея.
Кто-то пнул  сапогом в мой кровавый висок,
Обезглавленно тело скользуло у плахи,
И свернулся котенок у девичьих ног,
И взлетела душа моя маленькой птахой.

Я две жизни назад был сапожником дамским.
Мои спутники- гвоздь, молоток и апрель,
Целовал каждый вечер я детские глазки,
И под тихую песню качал колыбель.
И считал в небесах я смешные барашки,
Ждал обещанный Господом утренний гром,
А всевышний натачивал острую шашку,
И писал чёрной кровью на небе «погром».
Кто мои прокураторы? Кто мои судьи?
И по впалым щекам била плетью метель,
А я медленно падал с разорванной грудью
И пытался спасти от беды колыбель.
Я не чувствовал больше ни боли, ни страха,
Я не плакал, поскольку я плакать не мог.
И взлетела душа моя маленькой птахой,
И свернулся котенок у девичьих ног.

Жизнь назад я был просто кудрявым мальчишкой,
Скрипка плакала хрипло в неловких руках,
И читал старый Герц каждый вечер мне книжку,
Называя её непонятно Танах.
Только нет этой книги и старого Герца,
Я забыл эти запахи, вкус и цвета,
В моей жизни был дом. Синагога. Освенцим.
Дым из чёрной трубы. А потом пустота.
И когда я стал сажей, золою и прахом,
Серой пылью в скрещеньи забытых дорог,
То взлетела душа моя маленькой птахой,
И свернулся котенок у девичьих ног.

А сегодня я птица. И там меня кружит,
Где мелькают кометы в зрачках моих глаз.
Там летят в поднебесье еврейские души,
Чтобы снова родиться в стотысячный раз.
Там нет времени, края, лишь звёзды и ветер,
Там ждут серые камни и горный отрог,
Там играют в траве нерождённые дети,
Там свернулся котёнок у девичьих ног.
 

Ангел. Хранитель. Все знающий. К лету обещает снять шляпу, закрыть зонтик. Но не сложить крылья. Потому что Ангел — Хранитель…

Этот Петербургский Ангел находится в Измайловском саду, около Фонтанки. Автор скульптурки Роман Шустров посвятил ее старикам из своего детства, питерской интеллигенции тех лет. А скульптурка победила на симпозиуме городской скульптуры в 2012 году.

С тех пор поселился Ангел-Хранитель в этом саду. Читает томик любимых стихов. Ждет, когда надо будет охранять кого-то… Но защитить своего создателя он не смог…

14 мая в Санкт-Петербурге не стало скульптора Романа Шустрова. Он умер в Мариинской больнице, где был госпитализирован с двусторонней пневмонией, вызванной коронавирусом. 61 год был ему…

Роман создал множество замечательных скульптур из папье-маше. Он предпочитал называть своих кукол скульптурами. На самом деле, они были почти живые существа, со своими характерами, настроением, привычками.

Иван Алексеевич Владимиров (29 декабря 1869 (10 января 1870), Вильно, Российская империя — 14 декабря 1947, Ленинград, СССР) — российский, советский живописец и рисовальщик.
Именно его, чудом сохранившиеся зарисовки дают нам ясное и понятное понимание того, что из себя представлял большевистский переворот 1917-го года. Именно к этому времени (декабрю) российские города наводнили убийцы, душегубы, насильники и воры, выпущенные из тюрем по "революционной амнистии угнетённых царизмом людей". Хотя среди банды большевиков и своих душегубов было в избытке.
Владимиров всю жизнь рисовал, поэтому был принят в советскую милицию как рисовальщик портретов "разыскиваемых преступников". Именно в это время, ещё свободный от пропаганды большевистской диктатуры, он сделал ценнейшие и самые правдивые зарисовки пост-переворотного времени. Ну, а как ему самому удалось избежать смерти, прочтёте в конце.
Итак, в сегодняшнем посте — правдивое изображение ужасов Октябрьского переворота от непосредственного свидетеля событий.

•. В молодости надо делать то, что хочется, а в старости НЕ делать того, чего НЕ хочется.

•. Запомни три НЕ, — НЕ бояться, НЕ завидовать, НЕ ревновать. И ты всю жизнь будешь счастлива!

•. Под интеллигентностью я понимаю, главным образом, редчайшее врожденное умение — НЕ обременять собою окружающих.

Когда Елисей Мысин садится за фортепиано и из-под его пальцев начинает литься музыка, трудно поверить, что ему шесть лет. Он пока не достает ногами до педалей фортепиано, а высоту стула для него приходится увеличивать с помощью подушки. Однако талант и трудолюбие уже помогли ставропольскому вундеркинду завоевать высокую оценку профессионалов и любовь публики из разных уголков страны.

Пётр Ильич Чайковский "Старинная французская песенка".

Людвиг ван Бетховен "Экосез".

Будущий поэт Роберт Иванович Рождественский, чьё имя в Советском Союзе было известно всем и каждому, появился на свет в алтайской деревушке Косиха в июне 1932 года. При рождении его звали иначе – Роберт Станиславович Петкевич. Его родной отец Станислав Петкевич по национальности поляк. Он служил в НКВД. Мама Роберта Вера Фёдорова до войны работала директором местной школы. Параллельно она училась в медицинском вузе.