Я такая же, как все женщины,
Целомудренно я распутная.
Их проклятьем навек помечена -
В постоянстве своем минутная.

Я бесчестная, но правдивая,
Сумасшедшая и разумная.
Так серьезно я шаловливая,
Так по-глупому часто умная.

Ночью - пьяная и жестокая,
Словно брови, дугой изогнута.
Как слеза порой - одинокая,
В легкомыслии - очень строгая.

Мое горе рыдает хохотом,
Мое счастье обидой кажется.
Тишина моя стонет грохотом.
А свобода - с цепною тяжестью.

Я люблю - все равно что милую,
Прогоняю - благословением,
Проклинаю судьбу постылую,
Но считаю ее дарением.

И в глазах моих нету святости,
А в речах многовато гордости.
Но в душе моей веют прянности
Неуемной болтливой робости.

Я послушная и строптивая,
В своей слабостной силе вечная.
Ждать готовая, нетерпеливая.
Я такая... Я просто женщина!

Мы не можем быть вместе
Мы не будем встречаться
И никто не увидит нас вместе опять.
Слишком больно мне видеть
Тебя с собой рядом,
Слишком трудно теперь
Мне тебя понимать.
Верить в чудо, надеяться,
Чувствовать радость,
Но хранить в своем сердце
Печаль и тоску..
Я незнаю что делать
Мне тебя нехватает,
И терзать свои чувства
Я уже не могу.
Ты быть может и вспомнишь
О моих поцелуях
И быть может, почувствуешь
Сильную боль,
Но тогда меня рядом
Наверно не будет
И ничего не будет играть уже роль

Пахнет солнцем, яблоками и мелками. По ногам ползают солнечные зайчики, заползают в туфлю и нежно облизывают стопу. Морщусь от этого странного, но приятного ощущения. Август…
По загорелым рукам – тоненькие струйки вен. Вот одна нырнула куда-то вглубь запястья и растворилась. Закрываю глаза и вспоминаю, как весной хотелось рвать зубами эти самые вены, чтобы приглушить душевную боль, которая в сто крат сильней физической. И что-то удержало тогда от того, чтобы впиться зубами в запястье, а потом спокойно наблюдать, как по руке бежит ручеёк – маленький такой – крови. Молодой, яростной крови, что танцует в венах румбу по весне.
В некогда гордом взгляде – усталость. И, кажется, заглянув в эти глаза, можно увидеть всё, что произошло за это лето. Но это только кажется… Всё самое личное я оставлю глубоко внутри, там, куда никто не сможет залезть. Хотя… Иногда кажется, что нет такого места, куда посторонний не смог бы залезть. Порой мы карман стережём внимательней, чем собственную душу. В неё так часто влезают, что можно перед входом постелить коврик – пусть хотя бы ноги об душу не вытирают.
В когда-то звонком голосе – нотки недоверия, неуверенности, сомнения. Мой смех давно унёс ветер в одно дивное рассветное утро. Куда он улетел? Кто его поймал? Верно, он не стал от этого счастливей. Ведь он просил у ветра что-то очень личное. Только когда рядом никого нет, можно попросить то, чего мы никогда не получим. Чтобы не было стыдно за свою наивность.
И почерк изменился. Больше нет тех ровных и стройных строчек. Буквы сползли куда-то вниз… Как уголки дрожащих губ. Да какая впрочем разница? Я давно уже не писала чего-то значительного. Или значимого? Значимое мы набиваем на клавиатуре. Мы дарим эти маленьким кнопочкам столько тепла, сколько сами никогда в жизни не получим. Нам просто приятно осознавать, что мы способны дарить тепло. Пусть и пластмассе. Кругом же всё равно пластмассовая жизнь.
Август. Многое поменялось. А что многое? Ведь ничего толком не произошло… Ещё одно лето, новая кучка неприятностей и парочка радостей. Удивительная способность во всём находить тёмные стороны. Иногда думаю, что лучше иметь вот такие «таланты», нежели настоящие.

Август. Пахнет чужим счастьем. Таким чуждым.
Август. Пахнет чужим несчастьем. Отчего-то таким близким.
Август. Мне некого взять за руку, чтобы не так грустно было идти за осенью.
Август. Хочется молчать. Хочется тишины. Чёрт подери! Хочется осени…

Иногда … мне на слово поверьте:
Зависает, будто комп, планета,
Только мёртвый не боится смерти,
А ещё – влюблённый без ответа …