Номер, придуманный Робертом Городецким, на первый взгляд, казался высосанным из пальца. Двое клоунов с игрушечными гармошками просто кривлялись под песню, а третий – с сачком – предельно невпопад подпрыгивал на словах припева. Тогда я расслышал эти слова, как «Плюм-плюм-плюм кораблик...», хотя, конечно, это было «Блю-блю-блю канари», ведь речь в песне шла о канарейке. Здесь надо отметить, что слово «blue» в данном случае не имело отношения к цвету птицы (голубых канареек в природе не существует). Точно так же, как в песне EIFFEL 65 припев «I'm blue» вовсе не свидетельствует о нетрадиционной сексуальной ориентации исполнителя. В обоих случаях слово «blue» выступало в своём втором значении – «грусть».

А почему мы говорим об английском языке, спросите вы, ведь песня звучит на итальянском. Вот тут-то и начинается самое интересное...

Об истории «Blue Canary» долгое время ничего толком не было известно. Да и сегодня человек, заглянувший в Википедию, неожиданно обнаружит, что статьи об этой песне нет ни на итальянских, ни на английских страницах. Зато она присутствует в русском сегменте Википедии. Именно благодаря стараниям наших энтузиастов ситуация вокруг «Грустной канарейки» значительно прояснилась.

Оказалось, что песню, действительно, написал итальянец по имени Винс (Винченцо) Фьорино. Правда, жил он в США, поэтому изначальный текст «Blue Canary» был англоязычным (по-итальянски песня бы называлась «Blu Canarino»). В 1953 году композиция вышла сразу в двух вариантах: сперва – в исполнении оркестра самого Фьорино, а затем – в исполнении американской актрисы Дины Шор.

В Америке «Blue Canary», судя по всему, ажиотажа не вызвала. Зато в Старом свете её полюбили и тут же начали переводить – на испанский, немецкий и даже японский. Учитывая неаполитанский дух песни, наиболее органично она прозвучала на итальянском в исполнении дуэта Карло Бути и Марисы Фьордализо. Правда, при переложении на другие языки текст песни трансформировался – неизменным оставалось только присутствие поющей канарейки.

Англоязычный оригинал был самым оптимистичным – там канарейка грустила о кенаре, а в мажорной части певец убеждал её, что возлюбленный скоро прилетит и всё будет хорошо. Автор же италоязычного текста никаких надежд для канарейки не оставил («Грустная канарейка ждёт напрасно, что вернётся в гнездо тот, кто ушел далеко»). В испано- и немецкоязычных версиях пение канарейки просто служит фоном для воздыхания женщины о своём любимом.