Будто и не было ничего, через два месяца после возвращения брата Мариуса из Франкфурта, уже никто и не поминал об этом случае. Все вернулось на круги своя. Та же работа, то же отношение сослуживцев, все как прежде. Несколько страниц жизни архивариуса словно вырвали. О каких-то изменениях за последние три года говорило только то, что Лос был приписан к Оперативному отделу Бюро Инквизиции. Чего сам он до сих пор не понимал, ведь работа оставалась прежней, так зачем такие формальности? Для оперативки он что есть, что нету… только начальник да брат Бартоломео помнят, что Мариус Лос работает тут. Ему даже комнатку специальную отвели, которая гордо именовалась «кабинет», сделано это было единственно для того, чтобы было где разместить многочисленные отчеты сотрудников, счета и прочие документы, которые архивариус тщательно просматривал, проверяя наличие всех подписей(ведь начальству доверять нельзя! Забудет или пропустит чего…)и подшивал в отдельные папки, которые шили в архив. В общем, появлению нового сотрудника могла радоваться разве что сестра Паола, с которой снималась часть бумажной работы… Вот и сейчас. День уже близится к своему логическому завершению, а Мариус всё сидит за столом в своей маленькой комнатке, разбирает очередную папку. «Кабинет» мало чем отличается от кельи брата, только кровати нет, а так, то же скопление различных папок, книг, бумажек, загруженных в стопки, стоящие вдоль стен,- шкафы отводились исключительно под рабочие материалы. Мужчина откладывает последний листок и устало прикрывает глаза, конец квартала в отделе – дело серьезное….почему-то о документах все вспомнили только сейчас… Вот уже два дня он засыпает прямо на рабочем месте, а утром изображает не пойми от куда взявшийся энтузиазм, будто Лос просто так рано встал ради любимой работы… «Да в их архиве черт ногу сломит!»- в который раз за этот вечер сам себе жаловался инквизитор, за все это время Мариусу так и не удалось привести архив Оперативного отдела в должный порядок. Из полузабытья мужчину выводит громкий хлопок,- ветер раскрыл плохо закрытую створку окна и теперь гулял по комнате, играя отдельными листками бумаги, слишком легкими, чтобы остаться на месте. Лос поспешно вскочил, кляня все на свете, кое-как закрыл окно, остановился посреди кабинета, рассматривает последствия маленькой бури. Хотел было приняться за уборку, но лишь махнул рукой; делать что-либо сейчас решительно не хотелось. Пора заканчивать этот долгий рабочий день. Последние несколько папок отправляются на край стола, чтобы быть рассмотренными завтра, гасится настольная лампа – и только тихонько щелкнул дверной замок, комната опустела. Звук шагов заработавшегося архивариуса гулко раздается под сводами коридоров, все братья и сестры уже покинули свои посты, тихо… никого. Ноги сами принесли его в главный зал, где сейчас оставался только дежурный, вопросительно поглядевший на Лоса, взглядом спрашивая, что ему тут нужно? Мариус успокаивающе махнул рукой, дал понять,- он просто зашел,- и инквизитор вновь не обращает на пришельца никакого внимания. А архивариус тихонько прохаживается между длинными рядами столов, наслаждается тишиной. Днем здесь люди чем-то заняты, суетятся… сейчас же усталые братья вернулись в свои кельи, отдыхают после очередного дня, прожитого во славу Господа, завтра все будет по новой. Но пока можно позволить себе погулять по отделу, вслушиваться в отдаленный разговор дежурного по телефону... и понимать, что на данный момент тебя это не касается. Вечер трудного дня. Хоть и устал смертельно, идти к себе не хочется, там тоже тихо, спокойно… но одиноко. А так хочется быть кому-то нужным, чтобы было к кому придти таким вот вечером, просто поговорить или посидеть рядышком, просто почувствовать себя нужным. Не смотря на то, что архивариус уже не считал Бюро продолжение монастыря св. Варфоломея, давящее чувство одиночества по прежнему было его частым спутником. Но он смирился, его судьба сложилась именно так, а никак иначе. Уже ничего не изменить. Осталась лишь светлая грусть по прежним временам, по Исааку, точнее, остальное не отличалось от его жизни в Инквизиции почти ничем, а что-то уже не вернешь… Мариус уже собирается уходить, но его внимание привлекает полоска света, вырывающаяся из-за приоткрытой двери. Начальник Департамента Инквизиции еще не ушел отдыхать, тоже засиделся допоздна. Через образовавшуюся щель можно разглядеть работающего брата Петра, весь сосредоточен, на лице недовольное выражение. Ну не любит брат бюрократии, ему действие подавай, не бумажки. И все-таки не уходит, доводит все до конца. Упрямый. Упертый. Взрывной, но умеющий взять себя в руки, если того требует ситуация, целеустремленный, преданный кардиналу… истинный защитник Матери нашей Церкви. Брат. Брат, с которым почему-то всегда спокойно, хоть и, бывает, пугает он иногда архивариуса, но страх всегда проходит, и Мариус снова возвращается к Петру, уже как к «своему». Вот и теперь, рука осторожно толкает дверь, архивариус входит в ярко освещенную комнату. Тут можно надеяться, что его не погонят.