Сколько времени прошло? Неделя? Вроде так. Мариус стоит на пороге своей кельи в жилом корпусе Департамента Инквизиции и никак не решается войти. Тут ничего не изменилось с момента его ухода, всё лежит на своих местах, будто хозяин и не собирался покинуть это место навсегда. Те же кренящиеся стопки бумаг на столе, те же завалы книг на шкафу… хотя нет, почему завалы? Архивариус не выдержал, улыбнулся, вспоминая, как к нему зашел брат Петр в свое время, как опрокинул на себя стеллаж с книгами, стоящий у двери, какими ошалелыми глазами осматривал его комнату… После этого случая, он успел произвести генеральную уборку, и теперь книги не казались хаотичным скоплением, а аккуратно по стопочкам лежали на полках, дабы экономить место. А вот и плед, небрежно брошен на кресло, ждет, когда за ним вернутся... на столе наполовину исписанный листок и ручка рядом, чтобы не забыть, записать, если появится какая-то мысль. Все такое обычное, повседневное…. Домашнее? Словно и не было этого побега, а просто вернулся после окончания рабочего дня. Мужчина еще немного медлит, затем наконец-то входит и закрывает за собой дверь. Опустился в кресло, устало прикрыл глаза,- давало о себе знать напряжение последних двух суток,- вслушивается в тишину, различимо только мерное тиканье стрелок на настенных часах. Как спокойно вдруг стало на душе, чувство такое, будто наконец-то вернулся домой, где тебя всегда ждут; а ведь для этого надо было бросить все, бежать, не оглядываясь, из Рима, сделаться самовольщиком. Мариус прокручивает в голове события последних дней, вспоминает свой приезд на родину,- право, глупейший поступок,- что он ожидал там увидеть? Знал же, что ждать его там некому…. Нет! Резко встряхивает головой. Нет, там оставалось самое главное – память о былых днях, когда все еще было безоблачно и легко, память и его бедная мать, которую он так стремился увидеть, броситься, уткнуться лицом к колени, как в детстве, когда обидел кто-то. И он не успел. Анна Лос скончалась, так и не дождавшись сына. Это было настоящее потрясение для Лоса, главная цель путешествия которого сводилась к одному – увидеть мать. Уже тогда, услышав от старушки-соседки о смерти Анны и переезде семьи в другой дом, беглый инквизитор понял всю бессмысленность своего поступка. От судьбы не убежишь, как ни старайся. Поэтому он был в глубине души даже рад появлению братьев в том переулке, наконец-то перестал страшиться грядущего. И вот, он здесь. И нет никаких сомнений в правильности происходящего, все случилось именно так, как должно было быть. Судьба больше не страшит архивариуса Бюро Инквизиции, хоть и будущее его темно и туманно. Он примет все, что еще выпадет на его долю. Остается только ждать. Неожиданное ощущение ласкового тепла на лице заставило открыть глаза – это солнечный лучик пробился сквозь плотно задвинутые шторы, коснулся лица. Тонкая полоска света изо всех сил старается разогнать царящую здесь полутьму. Странно, после назначения в Бюро, Мариус всегда держал окно зашторенным, не любил яркого света. Такая обстановка отражала состояние души хозяина комнаты, который сам не мог разобраться в себе, не знал, чего же он хочет… За закрытым окном своей души Мариус не видел самой жизни.
Мужчина резко встает, подходит к окну, взмах руки – и комнату наполняет свет, солнце в самом зените, сверкающий шар на синем небосклоне. Никуда не скрыться от его стрел-лучей, восторжествует Свет над Тьмой. Как всегда и было. Не даром древние считали солнце заступником, ему слагали молитвы, пели песни, на него возлагали надежды. Мариус, не отрываясь, смотрит на солнце, до боли в глазах смотрит: «Что есть солнце? Божья красота и жизнь Света и земли. Когда Бог подумал о смерти сына Своего, из глаз Господних скатилась слеза, ее Он назвал Солнцем. Солнце – слеза Бога» - и Мариус действительно, будто только сейчас узрел красоту этого мира, обрел веру. Только сейчас. Для этого надо было потерять самое дорогое на свете – мать. Образ Анны Лос предстал перед глазами: высокая, стройная как тростинка, кажется, ветер подует – сломается; густые темные волосы разметались по плечам, блестят под солнечным светом. И взгляд. Ясный, мягкий, всепрощающий взгляд голубых глаз. Мама. Такой он ее запомнил, и этот образ останется навсегда в памяти и сердце Мариуса. Слезы текут по щекам мужчины, но он не стыдится их, ведь через слезы очищается душа. Наступает обновление. Все будет.