1.

                                                                                                                                         Барселона, набережная, октябрь 2015.

Мир меняется…

Почему пишу? Не очень верю в действительность, не очень верю в людей. Реальность не позволяет. Раздражает мелочность бытия, боюсь, что она захватит. Иногда тревожит мысль, что столько потерь было зря. И хочется ощутить живое неравнодушие, как у Визбора – чтобы кто-то из встречных мигнул стоп-сигналом в ночи.

Можно утонуть в пессимизме или в цинизме. Но получится ли с этим жить?

Можно покормить уличных собак, хотя свои домашние животины к этому ревнуют. Уличные жизнь понимают и ценят лучше.

 

Можно всколыхнуть память и вспомнить, как неделю назад прикасался к вечности. Люблю ощущать историю, это дает силы делать, создавать, не выбирать простых путей. Читать исторические книги – это совсем другое. Пересказ историка лишает жизнь колорита, метание ума превращается в банальность. Надо прикоснуться, тогда потоки жизни оживают. Оживают запахи и звуки.

Мой историк был хорошим человеком. Но в его изложении история казалось деловито сухой: формации, денежные потоки. Историка приземляла реальная действительность - где перехватить денег до зарплаты. А мне нравился вкус эмоций, горение талантов. Это иррационально, но какими цветами расцветает древо жизни! В итоге, я его раздражал. «Еще нахлебаешься», – вероятно, думал умудренный историк. Нахлебаться по жизни пришлось. Да и последние семнадцать лет пролетели в работе без выходных. Работа приучила к постоянному анализу, но желание полюбоваться талантом или оценить истинный кураж не прошло.

 

Акрополь и римский Форум тогда были для нас настолько недостижимой абстракцией, что напоминали формулу. А всего неделю назад греки объясняли мне: «Солнце дарит радость, жизнь вокруг - она твоя. Слушай греческую музыку и улыбайся, и ты не будешь терять жизнь, как песок между пальцев, радуйся прямо сейчас». Жестикуляцией они добавили к речи на английском восклицательных знаков, включили заводные греческие песни, и мы вместе полетели на колеснице современности по Кипру. Полчаса на мерседесе кабриолете – и мы пропитались загаром, зноем, легкой пылью летних автострад и жизнерадостностью, как от бокала терпкого вина.

Нет, история полна эмоций, это застывшая жизнь. Хотя формулы борьбы за власть и обустройства жизни уже римляне довели до совершенства. А сейчас Рим живет негой, тягучей сладкой суетой южного города. Солнечные лучи здесь потрясающие, горизонтальные, кажется, их можно на хлеб намазывать. Заливая город, они создают новую реальность. С римских холмов видишь, как меняются декорации нашей жизни. На Виа Арджентина, островке древнего Рима, где убили Юлия Цезаря, теперь коммуна бродячих кошек.  Но о Риме потом.

 

Мир меняется.

Европа пустеет, становится напряженней. Кажется, ее золотой век прошел. Будет вспоминаться лишь по рассказам и старым фильмам. И говоришь: «задержись мгновение»!

Виа Меркато в Милане без привычной толпы праздных туристов выглядит одинокой. Когда-то здесь яблоку было сложно упасть, столько людей фланировали здесь. Теперь город деловит без лишних сантиментов.

Пустеют кафе у Сены. Исчезли лотки с устрицами и мидиями в ресторанах Больших Бульваров, бившие глаз роскошью моря. Уже не бурлят людские потоки в районе бульвара Сен Жермен. Моя любимая таинственная улица Муффтар притихла.

Держится Рим, вечный город. Туристический поток сюда создавали более тысячи лет. Год за годом сотни лет папы созывали и привлекали поток паломников. Сотни монастырей обеспечивали безопасную сеть дорог для них.

В эпоху перемен хочется тепла...

Барселона, октябрь 2015. Город спускается с горного склона к Средиземному морю широким потоком. На набережной гордо покачивают широким листом пальмы, дальше - пять километров золотистых песков насыпных пляжей и пена прибоя. В древней столице Каталонии туристический Вавилон создавали полторы сотни лет: парки, отели, всемирные ярмарки, олимпиада. К набережной стремится и заполненный туристами бульвар Рамбла, испанский Арбат. Многоголосье языков сливается в общий речевой поток человечества.

Под бульваром современная линия метро. Невысокий студент поднимается со своего места перед станцией «Университет». И вдруг видит на спинке сиденья проклеенную скотчем надпись на английском: «Приезжие, мы от вас устали. Вы разрушаете нашу идентичность. Убирайтесь домой!».

Смотрю с холодной отрешенностью, в эту осень русский язык здесь почти исчез. Город заполнен немцами, британцами, американцами, шведами, словаками… Беженцев здесь нет – курортный рай.

Растерянный парнишка пытается отодрать скотч – не получается. Тогда он достает из кармана авторучку, зачеркивает надпись, и успевает выйти. Окружающие посматривают с усмешкой. Две испанки старше сорока откровенно радуются, одобряя этот призыв.

В городе есть и химия, и фармацевтика. Но миллионы и миллиарды евро зарабатываются здесь на туристах. Зимой сотни отелей заполнятся испанскими пенсионерами, получившими путевки из бюджета, но это будет из денег, заработанных в туристический сезон.

Сталкиваюсь здесь с этим не впервые. Но сейчас сформулировано ясно. Правда, надо добавить – «Убирайтесь и оставьте здесь свои деньги». Комментировать не буду.

 

Полторы недели назад. Кипр, июль 2016. Приморский ресторанчик. На парковке уже достаточно машин, народ приехал на пляж. Небо залито яркой синевой. Для поднимающихся с пляжа – умывальники и душевые прямо на улице, рядом с ресторанчиком, чтобы смыть морскую соль.

Ставлю машину, подхожу к официанту с вопросом: «Вчера оставил на улице, на раковине кошелек. Вам не передавали?». - «Какого цвета?». - «Черный, с русскими карточками». Принесли кошелек, там мелкими купюрами лежит сто евро.

Это греческий мир и мир душевного покоя. Зависти нет, потому что у каждого есть, то, что нужно для жизни. Без лишнего и помпезного, без дворцов, яхт и супердорогой высокой моды. И для того, чтобы быть счастливым. В самой Греции сейчас отношение к деньгам чуть более напряженное, в иных местах могут чуть обжулить. Но к жизни они относятся также. От этого в душе разливается тепло. Не надо защищаться от встречных.

 

Неделя назад, Кипр. Зной залил горы Тродоса, покрытые зарослями средиземноморских сосен. Кажется, хвоинки чуть потрескивают от жары. Горные серпантины бесконечны, поскрипывают тормоза, двигатель уже устал от четырех часов сумасшедшего вращения. Его басы перешли в поскуливание. Но все дела уже позади, и километры наматываются в сторону дома. Солнце клонится к закату, и, наконец извилистый серпантин переходит в пологий спуск. Предгорье. Адреналин отпускает, водитель расслабляется и говорит, нажимая на газ: «А успеем-ка домой до темноты».

И вот оно. Сразу за поворотом осыпь камней на полотно дороги, удар по тормозам, но поздно, все в одно мгновение. Покрышка лопается о клиновидный камень, машину заносит, и она уходит в кювет, встав на бок. Выбираться приходится вертикально, как из танка.

Останавливаются три встречные машины, пять греков в первой, британец и русские. Британец машет рукой:  «Надо звонить в полицию!». Греки молча оценивают ситуацию, потом упираются в борт. Раззз, бешеное напряжение,  толкает даже гречанка. И машина встает на колеса. Один из греков деловито открывает багажник, перебрасывает вещи на сиденье, выхватывает колесо-докатку и домкрат. На простом ключе-рычаге виртуозно скручиваются гайки, ставится докатка.

«Все в порядке!», - улыбаясь, греки идут к своей машине. «Сколько мы Вам должны?». Все пятеро оборачиваются: «Мы с Вами одной православной веры!». Взмахнув рукой на прощанье, они трогаются с места. «Обязательно надо вызвать…», - неуверенно говорит британец, но все машины трогаются. И он тоже, слегка ошеломленный, пускается в путь. Зной спадает, над пустынной дорогой, как и десять минут назад, звенят цикады.

У всех кто видел – одно радостное чувство: Мы с Вами одной веры, веры в бога, веры в человека, веры в жизнь.

А про закон техники безопасности в горах можно не говорить. Кто знал, тот на ближайшие несколько лет вспомнил. Кто не знал – тот познакомился: при спуске с гор риск не заканчивается, а лишь уменьшается. Вместо двойной страховки на высоте здесь на фактор случайности добавляешь процентов двадцать. Но добавляешь, это закон.

Спасибо Богу, спасибо Вам, что у нас есть этот общий мир, ради которого и в котором стоит жить!

 

1. Барселона. Парк Жоана Миро.


2.Национальный музей каталонского искусства, гора Монжуик, Барселона.

3. Кипр, побережье, июль 2016.


4. Серпантины в горах Тродоса, Кипр.

Мы решили сделать себе праздник. Планета рассекает пространство и входит в пояс метеоритов.
И мы пытаемся лететь вместе с ней.
Но иногда просто не хватает кислорода жить в этом стремительном беге.
Можно сойти с орбиты и дать себе время на отдых. Но в одном замечательном фильме Игорь Косталевский объяснил Анастасии Вертинской чистую формулу: "Звезды никогда не меняют своего пути".
Но можно сделать праздник на миг, на пару тройку дней. А потом жить этим, как музыкой, в привычном потоке.
И вот мы добежали до причала в Пирее. Шум рассекаемой судном волны, солнце играет с волной, чайки играют с нами. И вот острова... А надышавшись запахом цветущих трав, рододендронов и сосен, отправились в ресторанчик у моря. Выбрали крайний, где хозяин скучал в одиночестве.

Грек сверкнул глазом и почувствовал себя дирижером. Розовое вино, хрустящий хлеб, маслины, щедрый греческий салат, баклажаны и перцы, дорада. Он блистал, негромкая музыка смешивалась с шипением сковород на плите и джазовым ритмом ножа. 

И вдруг замер. Мы сказали - будут гости. Понятно - ответил он. Но замер минуты на три, узнав, кого мы пригласили. А потом решил превзойти самого себя. Греческие коты немного смущались, но маэстро выбрал сочную  рыбу и довел до совершенства. Праздник удался. Гости мурчали. Солнце заливало море радостью и покоем.

Теперь это в душе. Вчера друзья принесли подарки с Керкиры. Так греки называют другой изумительный остров. Среди них чудные сочные маслины. Взглянул, вспомнил, музыка моря и солнца снова заиграла для меня...

1.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

МОСТЫ ЛЮБВИ

 

В нашей жизни есть места, которые будят душу, пробуждая от повседневности. Берег моря дыханием жизни оживляет нас и дарит ощущение свободы…

Горная вершина изумляет величиной мироздания.

Мосты… Мосты заставляют нас почувствовать себя путником жизни, почувствовать ее течение, пришествие нового и расставания с любимым.

Расставаться -  этого в жизни было много. Мосты вызывают напряжение памятью разлук, как и вокзалы. И заставляют сердце затрепетать, очнуться.

 

Но есть мосты любви, такая у них судьба.

 

Самый красивый мост Парижа, и, как уверяют многие, самый красивый мост мира - «русский» мост Александр труа, мост Александра третьего.

Он просторен, роскошен и зовет в новую жизнь. Это не точка раздела между прошлым и будущим, это настоящая дорога в новое. Кажется, это великолепие создано, чтобы расправить плечи, поверить в себя, восхититься и пойти в неизведанное. А оно дразнит – мечтай, и все возможно.

 

С южной стороны моста расстилается широким зеленым лугом эспланада Инвалидов, замкнутая великолепным собором. Поговаривают, что Людовик XIV, король «Солнце» строил собор для себя, чтобы навсегда упокоиться в самом сердце Парижа. Теперь в нем Наполеон Бонапарт. С другой стороны за листвой скрывается начало Елисейских полей.

Чтобы дать ощущение полета и подчеркнуть великолепие Парижа архитекторы подняли арку моста на 6 метров. Взлетаешь незаметно для себя. Как и дворцы, мост открывается с величественных колонн с золочеными скульптурами, символами. И вступая на него, идешь под улыбками ангелов.

Символ дружбы в самой середине моста, его берегут речные нимфы Сены и Невы, у каждой свой герб. Его медальоны покрасили коричневой краской. Кажется, раньше он был бронзовым. Но, может, это показалось. Евротолерантность пугается масштабных символов, она пытается стать незаметной. Времена дерзкого барона Османа, перекроившего Париж, канули в лету. Основной цвет одежды парижан последние годы серый и черный. Шесть лет назад одеть красное для них было невыносимо. И итальянцы с русскими тогда постреливали друг в друга взглядами издалека узнавая свободу стиля - «мы с вами можем позволить быть себе собой». Но накопился вызов, и изредка парижанки решаются на яркое, задорное платье, как в солнечных шестидесятых. В этом году доминирует черно-белая горизонтальная полоска, и вдруг жаром лета врывается сочное желтое платье, легкий ремейк шестидесятых, Бриджит Бардо. И даже иногда, неимоверно редко, взлетают на шпильки.

Влюбленных притягивает сюда река, дающая такую роскошь – побыть вдвоем в этом шумном мире. Они приходят пройти по мосту, мечтая, в новое будущее. Говорят, после этого жизнь вместе сложится в яркую картину. По привычке трут гербы и символ дружбы – сбывайся. Свадьбы прилетают сфотографироваться – пусть жизнь будет полна великолепия. Одинокие приходят загадать желание. Говорят, сбывается. Выдам маленькую теплую тайну – не трите бронзу. Возьмите любимую, любимого в объятья и поцелуйте! Здесь, на мосту! Любовь откликнется волшебством…

 

В прошлом году набережная возле моста вдруг наполнилась народом, вытеснив влюбленные парочки, туристов, и группки, собравшиеся на зелени набережной для пикников. Вся набережная превратилась в поле для фуршета. Париж устал от монотонности европриличий и захотел праздника. Праздника, который с тобой… Но дожди и наводнение этого года вновь очистили гранитные просторы набережной.

 

А для нас, русских, это еще и «свой» мост. Его заложили в 1896 году. Франция устала от неудачных войн и революций, тевтонские соседи пугали и напоминали о проигранной войне. Союз с Россией давал надежду, что Франция устоит в шквалах будущего. Так и случилось, русские спасли Францию в первой мировой. Закладывали мост в октябре 1896, на закладке присутствовал Николай II.

 

Троицкий мост в Петербурге – брат моста Александра третьего. Постоянный мост (вместо плашкоутного) был заложен в августе 1897 года в присутствии Николая II и президента Французской республики Феликса Фора.

В Амстердаме выстроили Синий мост, Блаубрюг, копирующий часть элементов Александра третьего, но скромнее. Гиды уверяют, что он также хорош, но это только гиды. Мосты Амстердама скорее для дружбы.

 

Мосты острова Сите.

Девять мостов для влюбленных в жизнь и просто влюбленных. Самый именитый – это Новый мост. Построен он при гордости Франции Генрихе IV, объединившем страну, католиков и гугенотов. Его бронзовый памятник возвышается над мостом. Один. Без королевы. И вспоминая о ней, королеве Марго, вспоминаются ее слова – «Ваше величество, Вы так пахнете, что с Вами рядом невозможно стоять». Король не любил мыться.

 

Официальный мост влюбленных – мост Архиепархии. Он увешан замочками, отяжелел. Замок – символ официоза. Скорее это мост будущей свадьбы.

Наши мосты проще – это Пети Понт (Малый мост) и мост Двойного Денье. Они соединяют левый берег (рив гош), берег Латинского квартала, веселой набережной Сен-Мишель и остров Сите, выходя на площадь собора Нотр Дам де Пари. Каменные лесенки, сбегающие от мостов к уютной набережной, создают амфитеатр для зрителей, когда перед закатом здесь выступают уличные таланты.

А выступают часто и голоса хороши. Аплодисменты зрителей и редкая монета в вязаную шапку – награда для артиста. Мелодия любви – награда для всех. Иногда публика присоединяется к артистам. Пара колонок, усилитель - и звуки гитары заполняют этот концертный зал. Вместо декораций – мерцающая на солнце Сена. Проходящие батобасы волной речного прибоя вносят шум аплодисментов в концерт. Здесь поют песни Боба Марли и баллады Элвиса Пресли, здесь поют о любви.

Несколько лет назад солнечное лето захлестнуло Париж. Влюбленный в музыку скромный афрофранцуз Николсон два часа пел под отдаленный шум города. И вот он начал You'rebeautiful. Голос у него был более сильный, чем у Джеймса Бланта, написавшего песню. Голос захватил всю набережную. Песня о любви, которая пришла, хотя они и не будут вместе. Даже не пожмут друг другу руки. Но любовь пришла, и ее пламя бьется в груди.

Публика, плотно сидевшая на каменных ступеньках лестниц, на перилах,  попросила на бис. И пели уже дуэтом. А потом еще на бис, и теперь вся набережная пела: You'rebeautiful. You'rebeautiful… И для тех, кто там был, это стало гимном Парижа. Солнце скользило по теплым улыбающимся лицам, по лицам людей, верящих в любовь.

 

My life is brilliant.

У меня замечательная жизнь.

Myloveispure.

Моя любовь чиста.

Isawanangel.

Я видел ангела,

OfthatI'm sure.

Я уверен в этом.

She smiled at me on the subway.

Она улыбнулась мне в метро.

She was with another man.

Она была с другим мужчиной.

But I won't lose no sleep on that,

Но я не собираюсь страдать от бессонницы,

'Cause I've got a plan.

Потому что у меня есть один план.

 

You're beautiful. You're beautiful.

Ты прекрасна. Ты прекрасна.

You're beautiful, it's true.

Ты прекрасна, это правда.

I saw your face in a crowded place,

Я увидел твоё лицо в толпе

And I don't know what to do,

И теперь не знаю, что мне делать,

'Cause I'll never be with you.

…..

 

Самый мирный мост любви – Поцелуев мост в Санкт-Петербурге. Он маленький и уютный, совсем не разъединяет. А напоминает: любимое сердце рядом, остановись и поцелуй, не теряй мгновения на повседневность. История названия у него простая в начале. Питейный дом  «Поцелуй» купца третьей гильдии Поцелуева на берегу Мойки. Но мост начал жить свой особой жизнью. Здесь прощались покидавшие город. Здесь целовались влюбленные, чтобы любовь была крепка, и расставаться не пришлось. Золотой купол Исаакиевского собора, сверкающий стоящим на мосту, очень напоминает вид купола собора Инвалидов с моста Александра третьего.

 

Мост в Стамбуле между Европой и Азией. Босфорский мост.

Здесь не целуются. Он взлетел над проливом. По этому километровому полотну несутся машины, автобусы. Он слишком велик, здесь не ходят пешком. Ощущая величие пространства влюбленные руки инстинктивно находят друг друга и сжимают ладонь в ладони, чтобы нестись через пространство вместе.

 

Мосты любви… Почему? Душа ищет пространства для полета, для творчества, для развития. Луга, морская даль, глубина неба… Без простора нет жизни души. Влюбиться можно и на подводной лодке, и, наверное, из ревности, но жить скованным обстоятельствами – это превращать любовь в привязанность. Любовь как танец, он требует простора, страсти, движения, творчества.

Меня смущают замки любимых на мостах. Приковать любимого, окружить золотой клеткой и превратить чувство в привязанность.

А способны ли мы летать?

 

Сейчас я набираю последние строчки этой заметки в дневник в настоящем раю, в греческом мире, на Кипре. Сбежал сюда, чтобы придти в себя. Голубое небо прикрыто буйно цветущими красными и розовыми рододендронами, широкий лист банана отливает зеленью, бассейн играет голубизной и солнечными бликами. А меня немного знобит. Вчера я поднимался на Голгофу. Ту самую, настоящую. Там до сих пор все пропитано болью. Там распяли бога и человека, пришедшего к нам с любовью. Чтобы научить нас любить ближних и верить.

 

И теперь снова вопросы. А много ли живых людей вокруг меня? Тех, что живет для жизни?

Здесь, в земном раю, люди открыты. Они не спешат и с удовольствием смакуют жизнь, как вино. И зависть мелькает редко, на лицах пришлых, не сроднившихся с этим простым солнечным миром. Я люблю этот мир, но я из другого. И меня ждут дороги.

 

Если пройдете по нашим мостам, по своим мостам – вспомните! Не заковывать и не связывать друг друга. Поддержать, позвать… И лететь крылом к крылу.

1. Мост Александра III. Париж, 2010.


2. Мост Александра III. Париж, июнь 2016.


3. Вдвоем. Крылом к крылу


4.


5.


6.


7.


8. Дожди 2016-го. Набережная опустела


9.


10.


11.


12.


13. Эйфелева башня. Взгляд на мосты. Дальний мост с колоннами - это мост Александра III.   


14.


15.


16.


17. Париж 2013-го


18. Британский лев на страже у моста


19.


20.


21.


22.МОСТЫ ОСТРОВА СИТЕ


23.


24.Нотр Дам и мосты любви


25. Мост искусств и стрелка острова Сите. Париж, 2013. 


26. Пешеходный мост искусств. Замкнут в замках. Это не ажурная резьба, это замки от влюбленных закрывают весь мост.


27. Новый мост (хотя он самый древний) и стрелка острова Сите. Батобасы спешат по Сене.


28. И снова мост искусств


29.


30.


31. Новый мост и Генрих IV. Веселый был король.


32.


33. Амстердам, голубой мост. Голландцы считают, что он не уступает. Но это голландцы


34.

В этом году мог спасти две тысячи человеческих душ. Не спас. Не сложилось, Наверное, удалось спасти человек сто пятьдесят. Это жизни, но мог гораздо больше.

Люди не торопятся. Им кажется, спешить некуда. Мы уже выжались, работаем без выходных. Я в таком режиме уже 17 лет. Идет синдром выгорания.

Когда-то понял, что первыми научились видеть предвестники инсультов и сосудистых катастроф. Казалось, что важно. Потом оказалось, что человечество скользит в иной плоскости.

Мир разделен на два полюса. Одни ставят во главе деньги и власть. Имя им – легион. Прагматизм – их религия. Они эффективны и иногда очень успешны. Их иконостас печатает журнал Форбс. В прошлом году в Нью-Йорке опубликовали книгу с названием, которое могло бы войти в их святцы: «Господь – мой брокер». Цифра – странная вещь… Когда она становится запредельной, она опровергает сама себя. Люди, накопившие запредельное количество денег, вдруг обнаруживают странную вещь. Эти деньги надо тратить. Причем, чтобы подчеркнуть свою власть – надо тратить на человечество.

Если небеса позволят – они могут дать возможность человеку почувствовать что-то иное. Может быть, что главное - это любовь.

Стив Джобс был не только фараоном бизнеса. Он был еще и создателем. Ему позволили, и он тоже почувствовал, что любовь суть жизни. Если есть жизнь.

Самый главный человек мой жизни – дед. Он был особенным. Он был человеком дела, но от него шло тепло. Немногословный, но говорить ему было не нужно. Люди притягивались к нему, как к магниту, где бы он не появлялся. Они чувствовали значительность, личность, масштаб. Просто чувствовали. И собирались вокруг него. Он любил жизнь, и любил создавать. У нас было лето... Мы говорили, гуляли, варили обед, мечтали, играли в шахматы. Дед хотел, чтобы я стал инженером. Создателем. Чтобы чувствовал ток электричества. Мы ждали второго лета. Он сказал, что мы вместе соберем приемник. Его приемники были мощными, они открывали весь мир. В десять утра мы приедем за ним, и поедем жить на дачу. Дачный чемоданчик он уже собрал.

В шесть утра рыдающая сестра замолотила в окно . На какое-то время жизнь для меня закончилась. Такой, как раньше, жизнь больше не стала.

Когда мы приехали, шприц с гепарином, набранный им, еще лежал на подоконнике. Скорая побоялась ввести, тогда это был новый препарат. А у него уже не хватило сил. Скорая ошиблась, но это было уже не важно.

Через несколько лет я походил в научное общество электротехнического, специалистов которого он консультировал. Просто потому, что он так хотел. Я уже не чувствовал электричество. Зато хотел чувствовать пульс крови. И поступил в медицинский.

Мальчишкой я работал в реанимации. Этот корпус только сдали строители. Просторные палаты, сверкающие финские функциональные кровати, мониторы, гудящие РО-6, дышащие за пациентов. Казалось, это корабль, ушедший в космос. Но главное, что удивляло – это люди. Женщины были поспокойней, у них было о чем подумать. На мужчин снисходило беспокойство. Реанимация отрезала их от обычной жизни, здесь она казалась нереальной. Было время побыть наедине с самим собой. И в глазах у большинства возникал вопрос. Они пытались. Пытались понять, то важное, что открыла им жизнь. И передать нам. Но не получалось. Только главный инженер авиазавода думал о своем. У него было дело.

Это щемящее беспокойство повторялось летом и зимой. Люди менялись, но все повторялось. Теперь мне кажется, я знаю ответ. И знают ответ те, кто любил.

Второй полюс – это вера в человека, в бога, в жизнь, в любовь, в продолжение жизни – в ребенка.

Но людей, которые этим живут, не так много.  Или сейчас их стало меньше? Я выгораю от бешеной работы без выходных. Работаю с теми, у кого еще не болит. Работаю на предотвращение, предупреждение. И вижу не людей, слышу потребителей. Люди тоже есть, но встречаются не каждый день.

Несколько лет назад нам повезло. Сказочно. Пригласил Его Святейшество Папа. Казалось нереальным, но все оказалось правдой. Поразили люди, которые собрались к нему. Глаза светились от восторга, от веры.

И поразили глаза Его Святейшества. Уставшие, загнанные… Глаза человека, который понимает, что не успевает спасти весь мир. Через несколько месяцев он ушел. Но громадное ему спасибо. За жизнь надо бороться. Жизнью.

Жизнь бросает. Причастие у меня было в сельской греческой церкви. Благословение Его Святейшества. Крестился в нашей православной церкви. Бог у нас один.

Хочется рассказать о частицах Святого Креста. О тех, что на Латеранском холме в Риме, о тех, что в сельских монастырях Кипра. Надо, чтобы получилось

 

Когда-то мы были уверены, что парижанка, это элегантная носительница чистого стиля и утонченных ароматов, изящная и потрясающе загадочная. \"Она уже была в Париже, Сам Марсель Марсо ей чего-то говорил\".
Потом оказалось, что чаще парижанок, мы представляли бельгиек. А истинные парижанки чаще всего макияжем и духами не пользуются, не покачиваются загадочно на высоких каблуках, предпочитая туфли и балетки без каблуков попроще. А серые, болотные и черные цвета, в какие они любят облачаться, приводят к бунту русские и итальянские сердца. И если воздух Москвы подчас смесь духов и бензина, то аромат духов в Париже можно почувствовать лишь у одного из парфюмерных домов в начале Елисейских полей. Для туристов, чего не сделаешь для увеличения продаж, они брызгают их в вентиляционный поток, ведущий на улицу. Впрочем, если очень повезет, загадочную незнакомку можно увидеть мельком у отеля Крийон на Риволи, но это редкое везение.

Простота, удобство и унисекс. Лет шесть назад здесь была мода на грубые демисезонные сапоги, их носили даже летом, из тех, что у нас одевали на уборку урожая. И сердце замирало, увидев это на дорожках в Тюильри. Слава богу, что борьба за женскую независимость стала не так актуальна (есть и другие принципы, за которые приходиться бороться).
Но все-таки это город создателей волшебства.
И ароматов
Когда-то, в далеком двадцатом, роман Коко Шанель и великого князя Дмитрия привел к появлению Шанель №5. Влюбленный князь познакомил Коко с парфюмером императорского двора Эрнестом Бо, как и он, эмигрировавшем из России. И возник замысел создать духи нового времени, не связанные с цветочным ароматом, а передающие загадку женщины... Из серии созданных ароматов (их было то-ли пять, то-ли десять) Коко выбрала пятый. Флакон родился из стиля русского штофа.

Теперь возникновение ароматов - это гонка идей, технологий, стилей. 

Я только зритель. И на минутку позавчера заглянул туда, где из ароматов создают стиль. Могу и ошибаться, но люблю сиюминутные ощущения, они, как брызги света у импрессионистов, преломляют реальность.

Кензо вновь отдавал изысканным холодком, Герлен провоцировал кедровой ноткой, как пару лет назад Гермес. Меня, признаюсь честно, привлекла сладкая волна Валентино для юных дам, с ноткой жасмина, розы и бергамота, и с мягким послевкусием. А для ярких современных женщин покорил аромат этого года от Нина Ричи - Экстаз ласки роз (если удалось перевести точно). Они сменили изысканный флакон фиолетового цвета на розовый и добавили шлейф золотистых цепочек.    

1. Сиящие храмы ароматов


2.


3.


4. И каждый хочет создать не просто ощущение, а стиль


5.Гермес в движении


6. Валентино в теплом аромате

7. Изыски моды на любой вкус 


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


16.


17.


18.


19.

20. Том Форд выделяется своим режиссерски поставленным крупным планом 

21.


22.


23. А это конец сказки, как у Золушки. По вечерам под окнами замков моды собираются ночевать те, у кого нет дома. И это не только беженцы

 

Неделю назад в Лионе зашел в очень интересный католический храм Сен Низье (Сен Низер, Святого Никиты).

Храм насчитывает свою историю с пятого века. Когда-то епископ Лиона повелел воздвигнуть церковь на месте древнего дохристианского храма для увековечивания 48 христианских мучеников, погибших в Лионе при становлении церкви в 177 году. Их останки захоронены здесь. Римские арены, где погибли за веру первые христиане, стоят и поныне. Опубликую их фото позже. В шестом веке здесь упокоился епископ Никита (Низье) Лионский. В нынешнем виде храм начал строиться в 1307 году. Его фасад великолепен, а две симметричные башни различаются по высоте и отделке. Но удивило не это. Над алтарем сияет икона Святой Троицы, копия знаменитой Троицы Андрея Рублева. Икона великолепна.

Удивило другое. В католической церкви более строго, чем в православной,  относятся к богословским трактовкам и доктринам, и троица не имеет своего образа. Троица неизобразима. И икона Андрея Рублева не была молельной.  Но она здесь и светится, сияет над алтарем. Икона - прообраз явленного во Христе триипостасного триединого бога. 

Одна из двух скульптур в храме - вероятно, копия скульптуры Святого Петра, стоящей в соборе Святого Петра в Ватикане. По памяти она очень похожа.  Только ступня ноги не стерта от поцелуев миллионов прихожан, как у оригинала. Жаль, что не удалось поговорить со служителями храма.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

 

Сладкий воздух больших бульваров, цветения жасмина, с острой ноткой пряных специй из кафе, прогретого оливкового масла, теплой сладостью французских блинчиков crêpe. Шум города, который спешит, живет, но не захлебывается в спешке. Это Париж, и это сегодня, слава богу, также как вчера. Мир меняется, но так не хочется, чтобы он терял свое волшебство.

В прошлом году, смеясь, мы говорили приехавшей из Нанта Аннабель: "У тебя наступает замечательное лето. Париж, в отличие от мужчины, всегда Париж". "Как, - удивлялась Аннабель - "и у вас в России так говорят?". Сегодня Париж немного другой. Немного растерян. Дожди, крушение социальной стабильности, забастовки, и немного не в тон - футбольные краски. Радостное "Бонжуррр" звучит уже не так часто, и не так уверенно. Чаще стало проскальзывать чуть ироничное - "Са ва" (нормальненько), а то и "Комси комса".

Из-за дождей жасмин и розы наконец развернулись и расцвели в полную силу. Но полузатопленная площадь Согласия приостанавливает или вовсе обрывает движение. Толпы народа накапливаются на платформах. На Га де Норд  - Северном вокзале периодически полное смятение. Электрички Rer вламываются вместо подземных этажей на наземные платформы пригородных, железнодорожники не знают сиюминутного расписания, а иногда его и просто нет. Но двигаться можно и на такси, и на метро по боковым веткам.  Главное, что расстраивает французов, это не беженцы, трагедии, политика, неудавшиеся поездки. Главное - это начинается рушиться мечта о справедливом рае на земле, который строят под названием Франция, и которому завидует весь мир. Место, где самая короткая рабочая неделя, где можно не выйти два дня на работу просто потому, что "Голова болит", а можно и вообще не работать, живя на пособие. Ведь воздух тут такой насыщенной, как вино. Больничный в два дня болезни любимой кошки - это пик социальной справедливости. Французы не часто заходят в церкви, критикуют правительство, но социальная защищенность - это пик веры. За тобой Франция. И вот сейчас эта вера дала трещину.

Уровень воды в Сене снижается и речные трамвайчики делают короткие пробежки до Нового моста. Но обилие жизни на набережных осталось в прошлом году. Кипящая ранее вечерняя жизнь у Моста Александра III теперь только в памяти. Но кроме Парижа есть Франция. И набережная Роны в Лионе бурлит, болтает, флиртует, мечтает, потягивает пиво и улыбается будущему!

1. На Конкорд опять остановили метро  

2. Туристы в вечном поиске. На Елисейские, к Башне, в Тюильри, на колесо обозрения или к Коко Шанель на Вандомскую площадь??? 





3. В это лето парижанки предпочитают черный цвет 



 

4. Любимая Женщина - это всегда с большой буквы. А про кризис поговорим потом 

 

5. Бульвары 

7. Ночь, бульвар Осман





1. Свиданья состоятся при любой погоде

2. Розы у Порт Мейло.  Дожди напоили их, зелень в Париже в этом году необыкновенно хороша
 
9. А тяга летать у мужчин в крови

10. Футбольные фанаты. Швейцарские - самые скромные. 

"Мы просто приколоться"





11. Триумфальная арка. Сегодня она приветствует Вас!





12.  Поток на Елисейских полях стал скромней, но течет и будет течь

13. Рю де Ришелье. Дождь под дождем.

14. Взгляды, взгляды... Это Париж 

15. Лувр. 





16. Квай Орсе (набережная Сены у музея Орсе, Тюильри напротив). Потоки воды на мостовых разлетаются брызгами по мостовым. 

17. Любовь под дождем. Сегодня и завтра, и каждый новый день пока сердце готово любить!

18. Сакральное место для Женщин. Галери Лафайетт

 

Первый день лета, день детей и Ваш день!

Он начался... "лето - это маленькая жизнь".

Поздравляю нас всех

Эта маленькая мудрая чайка из Барселоны пришла, когда на душе было сумрачно, и сказала: "Небо бесконечно, крылья даны, чтобы летать, а жизнь в полете". Спасибо ей. И всем ясного небо под крылом!

!

Счастье жить!

 

Сто часов счастья...

Разве этого мало?

Я его, как как песок золотой,

намывала,

собирала любовно, неутомимо,

по крупице, по капле,

по искре, по блестке,

создавала его из тумана и дыма,

принимала в подарок

от каждой звезды и березки...

Сколько дней проводила

за счастьем в погоне

на продрогшем перроне,

в гремящем вагоне,

в час отлета его настигала

на аэродроме,

обнимала его, согревала

в нетопленном доме.

Ворожила над ним, колдовала...

Случалось, бывало,

что из горького горя

я счастье свое добывала.

Это зря говорится,

что надо счастливой родиться.

Нужно только, чтоб сердце

не стыдилось над счастьем трудиться,

чтобы не было сердце

лениво, спесиво,

чтоб за малую малость

оно говорило "спасибо".

Сто часов счастья,

чистейшего, без обмана.

Сто часов счастья!

Разве этого мало?

Вероника Тушнова. 1962

Город, где принято улыбаться при встрече - Бонжур!
И жууур тянется ударением вверх - я рад жизни - я рад Вам.

Когда-то груз привычек, традиций, и тесных улиц стал давить -
и барон Осман снес груз средневековых домов, лачуг и замков,
распахнув пространство бульваров и парков. Душа распахнулась,
Франция могла творить легко и свободно.
Жемчужина простора - ожерелье бульваров и набережная Сены.

1. Сказочный собор Богоматери


2. Сена - отдохновение души

3. Мост Александра III - мост любви

 

4. Тюильри

 

5. Целый космос истории - Лувр


6. Черный кот - символ нового Парижа. Встретить живого кота в Париже - большая редкость.

В средние века их сжигали, как слуг дьявола.  Хотя святая Елена, принесшая святыни христианства в Рим и в Европу, любила кошек.

Но кое-кто уцелел. У форума Ле Аль живет троица черных котов.  

7. Вечно цветущий

1.

День задался... Солнечные волны вдруг заструились чистой музыкой, небо улыбнулось голубизной.

Почудились глубокие плавные волны романтичного джаза, сердце подхватило, и пульс ответил свежей репликой саксафона

Лето!

Оно еще не наступило, но уже балует. Голова ожила и пальцы побежали по клавишам.

Здорово, в таком настроении хочется танцевать. А приходится только улыбаться!

И  как подарок за необходимость работать кажется спас человека, голова разгадала ход ее болезни. 

Второго инсульта не будет. Но это большое волшебство, сложное. На него надо учиться.

 А настроение создает другое, ожидаемое волшебство.  Сегодня вахтером дежурит очень хороший человек. 

Так получилось, путешествовать не получается. А он романтик. Когда-то увидел у него под стеклом фотографию башни, да, той самой.

Возьми у меня, говорю. И протягиваю пачку фотографий. А он посмотрел и выбрал фонтан Треви.

А сегодня у меня в сумке маленький сувенир из Греции.  И он знает, что привезу. А я знаю, что он ждет...

И будет у него волна настроения, и вспомнится мечта... Но это волшебство, дальше нельзя. А то спугнешь.

Пусть будет музыка...

 

 

 

Когда-то в детстве очаровала картинка из фильма - в  жаре полета гудят колеса, ленты автобана струятся потоком, герои переходят с борта на борт на лету. Темп, скорость, наполненность... Вот бы мне такую жизнь?! Знал бы, что попросил. И вот шестнадцать лет без выходных.   Кому-то теперь я нужен. Я даже не успеваю увидеть их, тех, кому нужен. Но это не моя жизнь, это - моя работа. Спасает лето. Летом можно оторваться от действительности. Улететь и несколько дней жить новой жизнью, где ты просто путник, где мир ничего не требует от тебя, где можно побыть с самим собой. 

Весна шла неровно и, казалось, дождя и вопросов в жизни больше, чем тепла.

И как спасение пришла Греция.

Афины - я люблю этот город!

Он шумный, теплый, добрый, суматошный и беспорядочный одновременно. Беспорядок разрушает, но это не про Афины. Шум оглушает - но не здесь. Он - город тепла. Здесь живет пять миллионов людей, и центр выстроен уютно, по сельски, и каждый обязательно пройдется по узким улочкам,  поглазеет на знакомых и перекинется словечком с соседом. Это Плака. А в середине скала мировой Культуры, та самая Демократия в цельном камне - Акрополь. И чувствуешь себя частью людей. Человечество - большое слово. Оно давит обычно, но не здесь. Здесь все свои. Не зная греческого и не страдая общительностью здесь заводишь знакомых и приятелей, с которыми потом общаешься годами. Общаешься!  В Риме у меня есть знакомый, мы вместе молчим. Он выставил в стене своей городской усадьбы аквариум, люди смотрят на рыбок, он изучает их лица из укрытия в тени. Если человек заслуживает доверия, он выходит из тени. Обычно мы молчим вместе. В Париже мне делают скидку на бульваре Сен-Жермен - "Давно вас не видели, месье".  Это город деликатной дистанции, изящного одиночества. А в большинстве других городов и взгляд не задержат. В Афинах узнают на улице, здесь южная уличная жизнь, Старые знакомые радуются встрече, и я искренне расспрашиваю, как дела у знакомых и родственников. И удивляюсь сам себе - мне интересно. И это - не зная греческого.

Тут любят жизнь. В пригородах Афин вдоль оград часто встречаешь блюдца  с водой - это для собак и кошек. Всех. Часто выкладывают корм для бездомных животных. Мы все живые и страдать не должен никто.  Единственное, что здесь сложно - это работать.

Летоо! Оно здесь во всем и везде.  Днем накатывает жаркая духота и народ разбредается по уютным уголкам. Пьют фраппе (кофе со льдом). По мне - так гадость. Это вам не капучино (cappuccino здесь качественный).  Я запал на апельсиновый сок. Его выжимают у тебя на глазах повсюду, пару глотков, и он оживляет. 

И вот самолет пробежав по залитому солнцем полю замер, открылись двери шлюза.

Еще никто не прошел  паспортный контроль, но густой, напоенный ароматом цветения и созревания, воздух уже опьяняет. Афины!

Сейчас цветет акация, жасмин, и созвездия травяных цветов...

Хочу показать немного фотографий, что бы почувствовали этот город. Без глянцевой красоты. С обилием мусора, облупившимися стенами, но такой живой и веселый

1. Апельсины повсюду. как и олива, это дерево города. Уезжая в  Россию, греки часто берут его ростки с собой.

2. Много улиц без транспорта. Это для жизни. Обычные улицы с потоком машин, иногда - с пробками, по соседству. Там холодок, спешка. Но эти - для людей. Здесь теплый гомон, общение, интерес ко всему и любому проходящему, здесь - жизнь.

3. Мы православные и греческие церкви очень близки русским.

4. Монастираки - это главный перекресток  города. Здесь встречаются, торгуют, глазеют, поют, танцуют для публики, отдыхают после похода на рынок или назначают романтическое свидание. В Москве сложился Арбат, в Афинах - Монастираки. В центре площади продают самые свежие фрукты. Сейчас - налитая от солнца клубника, черешня и нектарины. Потом пойдет вишня и персики.

5. Цветение акации

6. Рыжий под Акрополем. Тем, кто любит котов - стоит приготовиться  заранее. Через пару минут, услышав о хорошем, мяукая, собирается братия в  двадцать две мохнатые морды. Самолетное масло уходит вмиг.  За квартал отсюда, в лавочке у памятника Лисикрату есть сосиски. (Продовольственных магазинчиков в городе мало - народ живет в кафе и тавернах. Памятник, кстати, удивительный. Обычно памятники лепят агрессивным разрушителям. Здесь - успеху театральной постановки! Ему почти две с половиной тысячи лет (332 год до н.э. - для тех, кто привык к точности))  


7.Цветение граната


8. Они художники от кулинарии и роман с греческой кухней у многих попробовавших ее, сохранится на всю жизнь


9. Узкие улочки Плаки


10. Акрополь. Тот самый. Всю политику и демократию придумали здесь. С маленькими исключениями.


11. Столкновение времен - настоящая машина времени. Храм Гефеста на Агоре - живая история и чистый покой времени.

А под ним метропоезд  в Пирей - в спешке сегодняшней жизни.


12. Монастираки. Здесь говорят, говорят и говорят. Под очарованьем греческих блюд жизнь видится в теплом свете. 

Поэтому все остальные приходят просто посмотреть и зарядиться радостью  бытия 


13. Если не повезло - становишься философом

14. Синтагма. Парламент. Любимое место для митингов и забастовок.


15. Национальный парк открыт для всех. Для неги души, для оживления чувств, для прогулок

Сразу за парламентом.


16.


17. Университет и Академия.


18. Вид на город , Акрополь.

Белые лайнеры у пирсов Пирея тают в дымке


19. Пирейка. Один из яхтенных портов Пирея.

Немного грустно, яхты созданы для полета, гнездятся в порту.


20. Местные коты разбираются в демократии. Посидел сам, уступи другому


21. Острова


22. Храм и монастырь Святой Троицы. Здесь серебряной раке покоятся мощи святого Нектария.

 


23. Храм богини Афайи на осторове Эгина.

24. Тихий центр 


25. Церкви живут в городе, горят восковые свечи. IX век. 


26. Голубое сияние


27. Анна Каренина в постановке. Русские страсти в греческом театре.

. 

Храм построен в 490 году до рождества Христова.
Входит в магический треугольник с храмом Посейдона на мысе Суньон и Парфеноном в Акрополе. Иногда их видно вдали. Тишина, посвист ветра, аромат средиземноморских сосен.
Сохранится ли то, что мы строим сегодня...

Остров Эгина находится в самом сердце Греции, в Сароническом заливе, между Пеллопонесом и Аттикой, напротив - Афины, чуть больше часа ходу из Пирея. Здесь первопоселенцы с материка смешались с финикийцами, потом всех накрыла волна дорийцев.  Остров стал торговым перекрестком Средиземноморья, здесь стали печатать первые деньги в Европе. Их называли хелона (черепаха). Здесь изобрели систему мер и веса. В период расцвета на острове жило около полумиллиона человек: до 60 тысяч юношей и мужчин, 470 тысяч рабов (если верить Аристотелю).

Торговля живет в конкуренции, конкуренция - это война (если верить крупному бизнесу). Афины вели многочисленные войны с островом. После победы в 455 году до нашей эры афиняне забрали флот эгинцев и потребовали срыть стены укреплений, а в 431 году вовсе отправили всех жителей с острова в изгнание.

В Афинах в 447-38 годах до нашей эры был выстроен храм Парфенон, шел золотой век афинской демократии, век Перикла.

2.

3.


4.

Винсент Ван Гог

- художник, потрясающий душу.

Человек, который чувствовал жизнь в движении, в рождении и в муках, в очищении, и прежде всего – в созидании, в росте…

 

Он чувствовал фактуру вещей, и они тоже становились живыми.

 

«Нельзя, чтобы тоска застаивалась у нас в душе, как вода в болоте» (Винсент Ван Гог).

 

И больше всего мучила загадка. Как он мог, человек, который так чувствовал жизнь? Как мог поставить в ней точку. Неужели это восприятие – отражение болезни? Спасибо истории, выдает понемногу тайны…

Отрезанное ухо оказалось следами разборки. Именно так, не конфликта, а просто разборки, когда говорят эмоции.

Ван Гог творил яростно, страстно, но ему было необходимо понимание.

«Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой».

 

Он мечтал о колонии творцов, людей, понимающих друг друга.

И уговаривает Гогена приехать в Арль и писать вместе. 23 октября 1888 он встречает друга и начинается время совместного творчества, спора, соревнования. 24 декабря во время яростного спора с Гогеном Винсент лишается мочки уха. Официально – отрезал. Реально – Гоген в юности плавал матросом и хорошо владел опасной бритвой в потасовках. Винсент не стал подводить друга.

«Нет ничего более художественного, чем любить людей» (Винсент Ван Гог).

Через полтора года его не стало. Официально – стреляет себе в грудь в поле на этюдах, потом проходит раненный больше километра домой и через два дня умирает. Но Винсент пошел в поле писать с мольбертом и кистями. А револьвер был у подростков – приятелей, часто выпивавших в поле. Иногда они выпивали вместе. Случайный выстрел пьяного подростка…

В молодости Винсент был проповедником. Он не выдал своего убийцу, спас от суда.

«Когда я вижу, как топчут слабых, я начинаю сомневаться в ценности того, что называют прогресс и цивилизация» (Винсент Ван Гог).

Последние слова: «Latristessedureratoujours. - Печаль будет длиться вечно».

 

Винсент родился в Голландии, но страна не приняла его. Не принял и Амстердам, где он учился богословию.

Яростное понимание жизни, иной правды, чем правда денег, привело к нему миллионы зрителей. Это – не благодарность. Это жгучий интерес, а часто – непонимание. Теперь вопросы задаем ему.

Сегодня  «Ван Гог» - главный художественный бренд Амстердама. Он на майках, наклейках, кружках, в текстах и в песнях, в книгах и на афишах. Алмазы, великие голландцы, Вест-Индия и тюльпаны потеснились, уступив ему первенство.

Надеюсь, он может это почувствовать.

 

Его великолепный музей находится в культурном центре города. С одной стороны – канал и великие прошлого – Ночные дозоры Рембранта и Франса Гальса. С другой – великолепный концертный зал, где выступает Анна Нетребко или играют Рахманинова. Русские здесь в каждом сезоне.

 

Длинная очередь у входа в музей обязательна. Если жизненный поток занесет в Амстердам – сходите. Его страстный мазок нужно почувствовать вживую. Он трепещет.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


16.


17.


18.


19.


20.


21.


22.


23.


24.


25.


26.


27.


28.


29.


30.


31.


32.


33.


34.


35.


36.


37.


38.


39.


40.


41.


42.


43.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


16.


17.


18.


19.


20.


21.


22.


23.


24.


25.


26.


27.


28.


29.


30.


31.


32.

Винсент Ван Гог

- художник, потрясающий душу.

Человек, который чувствовал жизнь в движении, в рождении и в муках, в очищении, и прежде всего – в созидании, в росте…

 

Он чувствовал фактуру вещей, и они тоже становились живыми.

 

«Нельзя, чтобы тоска застаивалась у нас в душе, как вода в болоте» (Винсент Ван Гог).

 

И больше всего мучила загадка. Как он мог, человек, который так чувствовал жизнь? Как мог поставить в ней точку. Неужели это восприятие – отражение болезни? Спасибо истории, выдает понемногу тайны…

Отрезанное ухо оказалось следами разборки. Именно так, не конфликта, а просто разборки, когда говорят эмоции.

Ван Гог творил яростно, страстно, но ему было необходимо понимание.

«Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой».

 

Он мечтал о колонии творцов, людей, понимающих друг друга.

И уговаривает Гогена приехать в Арль и писать вместе. 23 октября 1888 он встречает друга и начинается время совместного творчества, спора, соревнования. 24 декабря во время яростного спора с Гогеном Винсент лишается мочки уха. Официально – отрезал. Реально – Гоген в юности плавал матросом и хорошо владел опасной бритвой в потасовках. Винсент не стал подводить друга.

«Нет ничего более художественного, чем любить людей» (Винсент Ван Гог).

Через полтора года его не стало. Официально – стреляет себе в грудь в поле на этюдах, потом проходит раненный больше километра домой и через два дня умирает. Но Винсент пошел в поле писать с мольбертом и кистями. А револьвер был у подростков – приятелей, часто выпивавших в поле. Иногда они выпивали вместе. Случайный выстрел пьяного подростка…

В молодости Винсент был проповедником. Он не выдал своего убийцу, спас от суда.

«Когда я вижу, как топчут слабых, я начинаю сомневаться в ценности того, что называют прогресс и цивилизация» (Винсент Ван Гог).

Последние слова: «Latristessedureratoujours. - Печаль будет длиться вечно».

 

Винсент родился в Голландии, но страна не приняла его. Не принял и Амстердам, где он учился богословию.

Яростное понимание жизни, иной правды, чем правда денег, привело к нему миллионы зрителей. Это – не благодарность. Это жгучий интерес, а часто – непонимание. Теперь вопросы задаем ему.

Сегодня  «Ван Гог» - главный художественный бренд Амстердама. Он на майках, наклейках, кружках, в текстах и в песнях, в книгах и на афишах. Алмазы, великие голландцы, Вест-Индия и тюльпаны потеснились, уступив ему первенство.

Надеюсь, он может это почувствовать.

 

Его великолепный музей находится в культурном центре города. С одной стороны – канал и великие прошлого – Ночные дозоры Рембранта и Франса Гальса. С другой – великолепный концертный зал, где выступает Анна Нетребко или играют Рахманинова. Русские здесь в каждом сезоне.

 

Длинная очередь у входа в музей обязательна. Если жизненный поток занесет в Амстердам – сходите. Его страстный мазок нужно почувствовать вживую. Он трепещет.

Пару месяцев назад в небе над Польшей снова как в молодости проводил реанимацию. Надежные, как весь гражданский флот, стюардессы метались по салону в поисках врача. Аптечки в самолете не оказалось, вероятно, и не было никогда. О слове дефибриллятор они даже не слыхали.  Понимая это врачи среди пассажиров сделали тридцатисекундную паузу. Помню, долго смеялся, увидев дефибриллилятор  на стене железнодорожного вокзала  в Амстердаме. Километровые расстояния от посадочных путей, надо добежать туда и обратно за пять минут, но все-таки он есть. Салон Боинга небольшой, метры, аптечку донести секунды. Оторвался от компьютера с сосущим осадком просчитывая шансы на хороший исход. "Скорая помощь" с эффектной улыбкой отдохнувшего Джорджа Клуни - это для публики. А по жизни при полной остановке благоприятный исход даже у них - 4 - 5%. Повезло, не асистолия. У пожилой дамы приступ экстрасистолии, давление резко падает, сознание ускользает. Решил обойтись без классического пособия с эффектными сценами борьбы за жизнь над распластанным телом. Попробовал кончиками пальцев пульс. Попросил забытые умения - "Вернись!" Когда-то несколько лет параллельно обычной использовал китайскую медицину и диагностику по пульсу. Небо было благосклонным, пальцы с трудом, но почувствовали три тона, разбираться дальше было уже некогда.  Улыбнулся столпившейся публике и подоспевшим коллегам, чтобы не поднимать панику - "У нас все хорошо, укладывать не надо, непрямой массаж не нужен. И ноги поднимать для притока крови тоже не будем".  А пальцы  включились, впились в реанимационные точки - сначала поднимем немного давление, потом рубанем ритм. Меняй каналы, иначе точки заблокируются и ты потеряешь управление, меняй. Но пальцы помнили лучше, чем голова, и играли, как пальцы пианиста. Все управлялось, давление пошло, сбой ритма срубили с первой попытки, теперь чуть уредить пульс, заблокировать внешнее влияние на сердце и снова поднять давление. Все удалось. Я вспомнил на мгновенье те секунды, когда не удавалось, яростное бессилие над ускользнувшей жизнью, и сразу отогнал воспоминания. Растянул губы в ленивой сонной улыбке для публики - "Да у нас все хорошо, а разве что-то случилось?" Без эффектного "Будет жить!" публика недовольно разошлась, стюардессы забились в угол салона пересказывать друг другу, как они сейчас переживали. Обед мне принести забыли, у стюардесс стресс.  Пожал плечами, летел с пересадками уже восьмой час. Предыдущие реанимации вне стен отделения были разными, но без медикаментов всегда яростными, жесткими,  с хрустом, а то и с перелом ребер. И две удачные закончились французским элитным коньяком большой выдержки. В чем разница? В чувстве страха, липком, мерзком, охватывающим душу. Если он был, и его прогнали - ты глубоко благодарен, ты готов платить, хотя никто тебя и не просит. Если склизкое мерзкое чудище страх не выпустили, ты лениво скользнешь и забудешь, не осложняя сознание вопросом, так проще.  

И никого не удивило, что на воздушном судне, отделенном от планеты на десять тысяч метров, нет аптечки. Почему? В самом простом процедурном кабинете любой больницы или медицинского центра есть 4 аптечки. Они лежат и не используются, но это нормально. Просто цена жизни для нас не осязаема, проще говоря, не важна... 

Уже много лет мы спасаем жизни в рутинном обычном ритме, и делаем это в сотни раз чаще, чем раньше, в реанимации. Господь позволил. Но ненавистного страха нет и люди проходят мимо. Не почувствовав грани, ее холодного стылого ветра оттуда... Они живут, скользя по поверхности, вдоль витрин. Не понимая, какое чудо жизни, пьянящее, полное чувств и страстей, даровано нам.

Устав от новогоднего безделья сосед, владелец автосалона, решил пофилософствовать на секунду: "Я к докторам никогда не пойду. Мне от природы здоровье дали, и ладно. Но ты скажи, против рака что-нибудь придумали, чтобы его предупредить?" - "А ты знаешь, вот прямо в этом году появилось...". - "Здорово! Но это я так, я все равно не пойду, просто страшно иногда". Страх. Страх, которым еще в закованной в камень средневековой Флоренции Данте загонял людей в церковь, прогоняя по кругам ада. До сих пор в центре города, носящего имя Цветущая, Флорес, его портрет у девяти кругов Ада, на стене Санта Мария дель фьоре. Страх, не любовь.

Последние дни у нас тридцатник минус. Вчера - 32. Выкроил время днем,  работать за это буду вечером и в выходные. И кормить бродячих псов. Сейчас для них мясо - это выживание, это кусочек самой жизни. И повезло... Встретил целых двенадцать собачьих душ. Часть моих старых знакомых, кого давно кормлю. Часть новых, выгнанных на поиски лютым стылым морозом.  Лапы уже поморожены.  "Ты даешь мне еще кусочек выжить? - Да, тебе, бери... И спасибо они не говорят, только благодарно блеснут глазами. Они лучше нас сейчас знают - важна лишь одна жизнь.  

А для меня жизнь - это солнечное утро, это надежда полета, это смех, это брызги воды, искрящиеся на солнце. Жизнь для меня - это свобода. Свобода жить и свобода творить. 

И почему-то, чувствуя это всей кожей, не могу ее изменить. В моей жизни самой жизни лишь крупицы, яркие, прекрасные, но крупицы... Поэтому я не Пабло Пикассо... Не пишу картины солнечным средиземноморским утром. А, впрочем, Пабло Пикассо больше всех любил именно Пабло Пикассо. А я люблю бродячих псов, и не бродячих тоже люблю, и котов тоже. А себя любить как то не очень получается.    

Моя жизнь в открытии неизвестного. Не столько ученый и врач, сколько путник. Хочется принести в суетный мир немного доброты.
Брожу по следам ЛЕОНАРДО, люблю историю и живопись. По работе предупреждаю инсульты, невынашивание беременности и тромбозы. По жизни - дружу с бездомными собаками, они добрее многих людей.