скоро двадцать, тебе спасибо, еще налей;
этот город за ночь засыплет белым
кокаином, чтоб было всем веселей.
мой хороший, сладкий мой, para bellum.

всё проходит, а значит, пройдем и мы,
в этом городе властвует боль и слякоть.
я спасалась год от этой безумной чумы,
чтоб потом по ночам умирать и плакать.

я оставалась, когда не должна была оставаться
героиней гребаного романса.
Лера еще весной советовала собраться
и забыть про тебя, неслыханного засранца.

я нормально – заметь, не так много уже курю
и берегу себя там, где должна беречь.
я забуду тебя приблизительно к февралю,
если об этом речь.

мне всё равно, а был ты прав ли,
я была не права вот в этой вот всей гоньбе.
мне ничего теперь не осталось,
кроме безумной травли
самого уязвимого в себе.

да, поэтому у меня каблуки и платья,
да, поэтому у меня языки и сумки;
когда плохо – делаю вид, что плевать я
на всех хотела, и что я сука.

ты мне звонил, я трубку еще не брала,
а потом отзывалась глотками текилы и чужой худобой.
мне почти всё равно, как там у тебя дела –
я уже мысленно не с тобой.


всё проходит, как через сито просачивается вода,
мне присылают каких-то новых,
хорошеньких, как во сне.
мальчики обычно уходят и возвращаются всегда

только не ко мне.