В колонках играет - Narsilion - el retorna la infantesa
Вернувшись из больницы я стала другой. И все это заметили. Надломленность моего состояния передавалась наверное на всех,кроме холодильника.
8 дней изоляции (и то частичной. В ЦКБ такая территория,что чувствовать себя в изоляции смешно) привели меня к ощущению того,что я стала не по годам мизантропом и брюзгой. Ладно,нудной я была еще и до больницы.
Весь мир мне почему-то кажется теперь совсем другим,мне хочется веселиться,нет,это получается,но уже не так задорно как раньше.
Клоун устал..
Ревную всех ко всему,нервозничаю,срываюсь.
До сих пор не могу понять,стоит ли рвать отношения с человеком,который непонятно как себя ведет. Попыталась сделать это- в итоге тупо наехала на него раз 7. Он выкручивался как мог,потом мне надоели эти салочки,мы прекратили разговор. на след.день все было уже так как всегда. глупо и невнятно.
Мне ничего не страшно. Я могу сказать все в лицо,только вот смогут ли ответить мне в лицо?вот в чем вопрос.
В больнице каждый вечер выходила в аську,кто вспоминал.что я сейчас там,писали,называя меня вместо Риты Леной...друзья,которые с первых дней записали меня в самые близкие-даже не позвонили.
Ладно,это в прошлом.далее новые события. в новом месте. в понедельник отчаливаю.
А пока..сняться странные психоделические сны. Если бы я умела рисовать,я бы нарисовала их и это стало бы популярным.
Вначале я лечу в самолете. небольшом пассажирском лайнере,мы летим,набираем высоту,поднимаемся над вечерним городом,я вижу огни,все красиво и романтично. Мое окно было расположено очень странно,я видела турбину. В итоге только мы набрали высоту,как турбина загорелась,повалил черный дым,я вжимаюсь в кресло,мы стремительно несемся вниз,и каким-то образом под нами уже не город,а океан. мы разбиваемся о водную гладь и я не умираю а попадаю в какой-то паровоз времен первой русской революции. Причем попадаю не в то место,где сидят люди,там не было лавок,это была кабина машиниста,но довольно просторная. Все вокруг походило на начало игры Echo night. Старая металлическая кабина машиниста,в которой кроме одного рычага ничего нет,по бокам окна,грязные,в некоторых местах потрескавшиеся.Пол деревянный,в цвет стен- темно-коричневый. то ли от грязи и ржавчины,то ли сам по себе такой. Но впереди окон нет. только по бокам. в них я вижу,что еду неизвестно куда,вокруг все белое и лишь черные ветки деревьев,будто забыли пейзаж дорисовать. Иногда где-то видны голубые просветы неба,вокруг туман,на земле стальные рельсы.ни травы,ни камня.
Я осматриваю себя и понимаю,что вид у меня тоже изменился. я в каком-то платье в пол,больше похожем на ночную рубашку с рюшами внизу,плечи и руки придерживают какую-то белую ткань,наподобие вуали. ВСе неаккуратно сшито,из каких-то кусков ткани,выглядела я прямо скажем,не ахти. И ткань была очень легкая,будто ситец.
Посмотрев на все это я сказала:"кАк бы мне хотелось уметь хорошо фотографировать,чтобы все это запечатлеть"
Вдруг сзади мне отвечают очень знакомым голосом,хотя интонация голоса и манера говорить сильно изменена:
-А я вот хорошо фотографирую. Но я не фотографирую мир вокруг. я люблю фотографировать глаза. И хотел бы сфотографировать твои"
Я поворачиваюсь и вижу хорошо мне знакомого человека,в белом костюме,он становится у рычага,облокачивается на него и смотрит то на меня,то вокруг. Я немного в недоумении и от того,что здесь кроме меня кто-то есть и от того,что этот кто-то - человек,которого я больше всего не хотела бы видеть и здесь, и вообще.
Я подхожу к нему вплотную,за ним вдруг появляется окно,он стоит к нему спиной,а я смотрю на этот проволочный белый мир, на бесконечную дорогу и не понимаю,куда мы едем и что происходит,но я слегка прикоснулась его плеча и почему-то почувствовала,что мне абсолютно неважно,куда мы едем и зачем,что мне не страшно, и что я очень рада,что именно он оказался здесь...
Он хмыкнул,будто прочитал мои мысли и понял,что я в голове своей мелю тупую девичью чепуху,и обнял меня за талию...и вот мы ехали,не смотря друг на друга,но читая мысли. и никому не было страшно и плохо. и я даже подумала о том,что хорошо,что моя жизнь вдруг превратилась в этот белый непонятный,невнятный путь...

Может,мы ехали,чтоб умереть вместе...