Бездействие бередит сознание, путаясь с комком рождественских гирлянд в июле, я сижу в темноте и пытаюсь игнорировать пульсирующую головную боль, пресследующую пятый день кряду. Такое чувство, будто попеременно проваливаюсь этим вечером в трансовое состояние, это со вчера с меня льется, пузырится и переливается как из недр источника, сумятица слов и столпо-словотворений. Как будто ты маленькая букашечка, стоишь на островке суши - а вокруг, как говориться, ни мудаков, ни кроликов - одна бурлящая, захлебывающаяся потоками вода. Я не знаю, куда мне идти, на что надеяться, во что верить. Я думала, что я знаю, но видимо это не так. "Развлекаться в пустоте", так что ли, вот что осталось? Нет. Еще очень многое, кроме. Я знаю, что смогу себя собрать заново как пазл с частей, мы все хреновы кубик-рубики, вам это в голову приходило? Мне нужно повернуть желтую сторону, но как-то заело. Пойду собирать по новой.
Мысли как вязкая каша, и кто бы ее расхлебал... проговаривать вслух помогает, хорошо же что есть кому. Может быть, эти стены вокруг действительно придуманы и картонные, а мои попытки хитросплетениями слов достигнуть некой умозримой эстетической истины глупи как пробки, вылетающие в канун смены лет. Интересно, слова когда-нибудь закончатся?
В колонках играет - Black Hill & Silent Island - Tales of the night forest

Я раньше не понимала, а теперь понимаю.
Взрослеть - это не когда ты впервые живешь один, вне_дома, не когда впервые обмениваешь время своей жизни на робот_работу, монетизируешь время в деньги, которые тут же радостно (хотя бы поначалу) найдешь куда потратить. Не когда тебе режет чувствами, накалом нити сердечную мышцу снова и снова, не когда планируешь жить вместе или даже за кого-то выйти (все равно не вышло). Это не когда чуть что - собрал рюкзак, и рванул поездами-вокзалами-автобанами, свободный как птица, ты звенишь и все вокруг звенит и колеблется, внешне и внутри. Не когда умирают близкие, не когда от груза на плечах воешь и царапаешь ногтями пол в бессилии. И это не когда спокоен и уверен, делаешь что умеешь и можешь, постепенно находишь в чем хорош и что умеешь хорошо делать. Не когда начинаешь строить потихоньку планы, ездить в отпуск, копить на что-то, снова смеешься, снова плачешь, справляешься с эмоциональным выгоранием, решаешь чьи-то проблемы, учишься признавать и лечить свои, празднуешь праздники, режешь салаты, что еще там делают взрослые люди, по крайней мере считающие себя такими.
Взрослеть - это когда... сам себя изъел, истосковал, опустел от всех этих подработок и проблем, денег, денег... Слова заканчиваются, а печаль не заканчивается никогда. И когда ты уже совсем внутренне опустел, и вокруг глаза такие же опустевшие, все навсегда понявшие, а оттого тусклые и ни черта уже не ожидающие, и преодолеваешь это оцепенение не из поддельного оптимизма, не от наивности и не от веры даже, а оттого что ну некуда дальше пустеть, но и наполнить себя больше нечем. Не то чтобы больше не найдется - нету смысла. И снова преодолеваешь это подобие сну, и ищешь что-нибудь, ну давай же, что-нибудь еще большее. Важное, тяжелое, как и все настоящее. Чтобы камнем тяжким легло на грудь и пригвоздило к земле, ибо болтаться между землей и небом уже больше никаких сил нет. Но не будет тебе этого. Болтайся, глупая, не понимаешь своей радости.
Вот когда вглядываешься в эту дымку, и ни черта не видишь. Вот тогда и там внезапно находишь себя повзрослевшим, и никакие морщины и седина тут не при чем. Ну их, двигаемся дальше.
В колонках играет - PALINA - Пинки

Терапия помогает. Поскольку решила писать тут и о плохом, и хорошем - начну с хорошего. Не смотря на срывы последним временем, не смотря на тревогу горловым комом и нервной дрожью руками, все проходит. И нет ничего страшного в том, чтобы иногда срываться опять в выпивку, стимуляторы и самонаебы, ничего страшно-смертельно-серьезного, чтобы не вкладываться в абсолют, не стремиться к идеально недостижимому. Я не пишу стихов (почти), не желаю смерти ни себе, ни кому-то, и это уже хорошая новость.
Закрывать гештальты очень важно, двигаться дальше очень важно. Это солнцестояние я пережила с таким трудом, настолько сквозь зубы, истерику и боль, но пережила. И отпустило. Значит, живем.
Вот и есть такое мельтешащее ощущение, будто бы они закрываются, с тихим отчетливым "щелк, щелк, щелк". И осознается более твердо свое "я", каким бы ни было плохим или хорошим. Это хороший путь, это тревожный путь - ну да что и с того, если вся жизнь была опоясана тревогой, ею пронизана сверху-донизу. А сейчас дышится легче да проще, и лишь бы не сглазить, родимая.
А о самом важном лучше молчать. Арканы "надежды" просто так не выпадают, черт возьми.)
В колонках играет - Чичерина - Уходя-уходи

Только недавно в голове появилось мысль-преставление, что вообще-то может с кем-то получится быть счастливой. Не обязательно прямо сейчас, не обязательно через год или два (хотя чем раньше тем лучше, уж это да). Потому что для начала должно было хорошо стать с собой. И видимо, стало. И получается, что раньше этого в голове не было, не было четкого понимания, что я способна к этому, что может выйти с кем-то душа в душу, без скандалов и соплей, без непонимания в самом важном и душу на кусочки откраивать ради самого важного, потому что "люби меня - и я прощу тебе что угодно". И даже с этой мыслью надежды не было, а если и была, то совсем мало. И чем дальше эмоциональные круги заходили, тем больше пустела, и тем больше хотела пустеть, потому что казалось спасением не чувствовать ни че го вместо этих безумных горок, где теряешь себя, где теряешь свое, где теряешь все.
А теперь выходит, что есть. Будто бы небо и дно перевернулись, иные какие-то приметы перемены мест осуществились, и выходит что есть в груди что-то ровное и спокойное, какая-то основа кроме истоскованного, измученного сердца. Оно у меня хорошее, грех жаловаться, но ластится к рукам как приблудный щенок, и тянется к любому теплу, любому проблеску понимания. И казалось бы, пусть бы, да вот данный принцип приносил пока что очень много боли, как и очень много радости. Вполовину ровно так точно, но если бесконечную радость человек вынести худо-бедно способен, то от бесконечной боли сворачиваешься клубком и воешь, потому как непереносимо и все.
Все чаще последнее время ловлю себя на моменте равновесия. Когда волна топит, но не до конца, когда в голове выходит взглянуть со стороны, выдохнуть, отделить представления от объективного (ну хоть в какой-то же мере), и... все. Наверно, оттого и ощущения радости от этого бытия, что в минуту легкости, что в жуткой усталости. Просто радуешься, высший пилотаж, и даже почти не бурчишь. И даже когда злишься, досадуешь, споришь, все равно тут и сейчас, проявляешь себя, нет того дна тоски, нет глухого ощущения безжизненности. Будто дыру в кармане личного бытия залатали чем-то (и как же надеюсь, что плотно). Не всегда выходит быть солнечным и звенеть. Но уже хотя бы выходит (тут сплюнуть три раза и постучать параллельно по всем близстоящим деревянным плоскостям) не падать.

Не хочу тут нытья и неуместной злости, разочарования, метаний. Все хорошо. Идет своим чередом.
Вечно я чем-то недовольна, вечно все мне не то и не так, идет не своим чередом - а что же я делаю не так, куда не туда двигаюсь, не понимаю. К чему все эти поиски себя, практики, самокопания чертовы, если в итоге ты все равно на раздорожье будто, между небом и землей распнутый на нитях как проклятый, только то и дело дергает со стороны в сторону.
Батарейки во мне садятся, воздух на вкус как горькие пилюли, однако будто бы тоньше чувствуется, больше видится, откровеннее проживается. Это нужный путь? Наощупь тяжко ступается, а иного и неизвестно.
Держатся своего пути. Не врать себе. Молю, только не себе, только не надо. Пусть встретится и воплотиться, те дорожки и пути, что сама предчувствую-предвосхищаю. Ты уже на этом пути, уже рядом те, что ценнее, вернее всех. Значит - верно, и надо? Ты уже растешь над собой, иногда это больно. Сцепить зубы и дальше. Видимо так.
"До весны доживи. Все влюбляются, право, весною." Лживое пророчество выходит. Всего 13 дней осталось. Зиму перетерпеть, да весну пережить? Стоящие вещи приходят сами, просто берут и приходят в жизнь,и деться от них некуда. Как же чертовски хочу в это верить. Чтобы настал этот момент, осознание - "вот так вот оно все и начинается". Пусть наконец-то все склеится, неужели столь многого прошу?... будто головой обо что-то бьюсь, до синяков и полного бессилия.
Ай, к черту. Значит, так мне и надо, так и должно. быть. сейчас. Иначе не знаю как. Любое из состояний в крайности невыносимо.

Писать надо обо всем и вместе, не только о крайних негативных состояниях, не только о чернильной тьме, но и о ярком свете, его ведь тоже порядочно. Последние дни были тотально-осознающими, когда все-все в себе всплывает как айсберг, смены настроения носятся как весенним ветром облака, сидишь вот и думаешь "ну, приехали". А поезд-то движется дальше, и за осознанием следует принятие (и лишь бы не забыть и не вытеснить, но примириться с этим внутренним покоем, о котором все говорят). А потом время идет дальше, и этого ощущения я всегда боялась, того что проскальзывает сквозь пальцы прохладными серебристыми рыбинами, они слишком малы чтобы их задержать, слишком скользкие и эфемерные, чтобы остановить их. Как можно жить моментом, если этого момента нет, если все проходит, и все планы тщетны, потому что они тоже пройдут, но позже, а ты несешься в этому скором поезде как ума лишенный, куда вообще несешься-то? Непонятно.
Но мы говорим о свете, все помнят. Вчера впервые была у психотерапевта. До чего же это было страшно, где-то скребяще-мельтешаще внутри, с тучами свинцовых сомнений и мыслей "а может нет, а может так пройдет и справимся", но удалось дойти, и это уже хорошая новость.
Собственно, и сама психотерапевт была светом. По телефону так и не скажешь, а в жизни она напоминает хрупкую пожилую фею, утонченную и кажется, почти-почти не касающуюся земли. И вышла от нее я немного радостнее и светлее, пусть и день до этого был наполненный суетностью и тревогой чуть больше чем обычно, а куда это годиться, а к чему это так. В очередной раз вспомнила, как прекрасно гулять в одиночестве старыми улочками центра, читать возле поющего фонтана, находить покой и избавления от навязчивых, зудящих, нарочно орущих мыслей о собственной неполноценности, неидеальности, прочих "не", совершенно отравляющих мозг, но здесь и сейчас не поддающихся исправлению, а в перспективе из-за этой истеричной-тревожной маеты, что больше мешает, а не помогает, и вовсе круг зацикливается.
Хорошо, что эти волны не сносят, а если и да, то не до конца. Хорошо, что больше нет.
Голова и руки горят новой работой; было страшно, что будет как раньше, после первого же месяца взвою и отступлюсь, опостылеет и потеряет смысл - но нет! И это хорошая новость номер два. Не смотря на все вызовы моему терпению, нервам, социальной замкнутости, сейчас я чувствую себя на своем месте. Сплюнуть и перекреститься три раза, а для верности лучше четыре.
Сердце горит ожиданием и желанием путешествий; тут просто - пусть сбудется, получится и совершится. Пусть не буду заглядывать в безвестные колодцы, которые, как известно, "нужны любой девочке", к черту их, вкупе с сидящими в них загадочными "ими" (отсылки к Фраю как смысл бытия). К черту вглядываться и чего-то ждать, сама ведь все-все понимаешь, так чего же ты. Оставить и их, и колодцы, и двигаться, нет, лететь дальше. Пусть, наконец, попробую довериться миру, сколько раз говорила, пора бы наконец-то и да.

Нет времени объяснять, но мне кажется, надежды нет. То есть, как бы, по идее есть, так когда-то говорили, мне, кому-то еще, такая идея витает в воздухе, и как будто бы больше оживаю, тянусь руками и естеством к живому и ощутимому, но чем осознаннее становлюсь, чем четче восприятие, тем больше всплывает из прошлого, тем больших ошибок в себе, совершенных собой. Не могу, это дробит меня на части, не хочу так, никакие "надо" не помогают, не поворачивается язык или голова. Я устала так жить, но сходу нету.
Все слова, сказанные не вовремя и не к месту; все руки, протянутые не к тем; все моменты, утраченные части самой жизни и мысли, которые их забирали, псевдо-заполняя собой; все "все равно" уже закончились, даже нет той зубодробящей боли, только тоска рыхлым камнем оседает в этих окологрудных безднах, темная тоска по тому, что уже упустила, непонимание, как могла так слепо жить, и каждые ошибки как будто первые раз, как будто по новому. Но нет.
В искусстве лжи с самим собой учишься настолько забывать предыдущий опыт, что искренне отдаешься каждому новому человеку, каждому новому разочарованию и боли оттого, краснеешь от глупых нелепостей как впервые, открываешься как впервые, хотя уж сколько раз говорил себе "хватит, ну это точно последний раз, ни к чему мне это", но н е х о ч е ш ь ты этих последних разов, хочешь новых и новых, а точнее одного, но того что захватил бы все тело и дух, лишил возможности дышать без этого, существовать без этого, но при этом наполнял такой чистой искренней радостью каждую светящуюся клеточку твоего существа, и моего существа, будто вы бессмертны и неприкасаемы (не от нельзя, а от невозможности дотянуться, не вдаль, но вверх).
Но до тех пор, замерев в полуосознанном предчувствии, ты просто живешь, как выходит, так и живешь.Я не склонна верить в прогнозы будущего (что звучит весьма иронично, учитывая сколько лет занимаюсь подобными практиками), но один, кажется, крепко въелся мне в голову. Май меняет многое, важно только набраться смелости к этому.

Я, кажется, добежала. Ловишь себя на воспоминании, мгновении где тебе 8 в самом начале лета, ощущении невесомости и одновременной потерянности, тех кристаллически чистых ощущениях, что преследуют меня снова и снова, слой за слоем, и ты словно книжный персонаж, устроивший побег сквозь бумажные страницы вниз по переплету. И тут понимаешь что ты добежал, но не к конечной цели или итогу - а к тому пониманию, что бежать уже некуда, книга исчерпала саму себя, и в конце (что на самом деле начало) не оказалось ответов. Что за те смутные видения, воспоминания, к которым подсознательно стремился, где было тепло и хорошо... их нет. Там было точно так же, без груза ответственности, опыта, выводов сделанных умом, но точно. так. же.
Выходит, останавливаешься. Ощущение подвешенной невесомости, и ты ни здесь, ни вокруг.
Куда стремиться, что делать, что же тебе на самом деле нужно (нет)? Заполнять полную пустоту, не допуская скуки и праздности ума и рук. Постоянно порываться чувствовать себя живым, в чем многие средства перепробованы, хоть экспертом выступай на выставках и клубах различных зависимостей. Сидеть и растворяться в ни-че-м, видя как загустевшие минуты и часы проплывают мимо, а любое действие, событие, движение суть силлогизм и бессмыслица. Я не знаю.
Что ты чувствуешь, когда умирает твой хороший друг? Какие умозаключения создаешь, когда он решает покончить с этой жизнью? Очень странное состояние. Очень трудно отпускать. Надеюсь, у него там все будет хорошо. Не хочу и не могу верить в мир, где самоубийцы после этого попадают в ад, или иное скверное место. Не может так быть. Нет. Я так не играю, не хочу играть! Не может. Пусть лучше идет дальше, как он всегда мечтал, совсем не будучи к этому миру, совсем не к этому, пусть летит дальше. Только не сансарные муки. Не может этот мир быть таким бессмысленно, беспощадно жестоким, порождающим детей своих на такое.
Вокруг еще какие-то люди, их то больше, то меньше. Зачем они приходят в мою жизнь, зачем тревожат? Присутствие жизни-движения это хорошо по идеи же. А на практике что чемодан без ручек, ну как, ну к чему.
Говорят мне, что видят во мне глубину, смысл, интерес, прекрасность. А что толку в этой глубине? Куда радостнее как по мне быть неглубокой быстрой речушкой, ловящей блики солнца и несущейся на всех парах, разбивающейся на тысячи брызг в бурной своей радости бытия. Куда лучше ей, чем глубоким тёмным колодцем, вода из которого холодная и сладкая, и манит таинственной своей наполненностью провал небытия. А что толку в этих провалах, что так сложно его не испугаться, а еще сложнее достать, а если уж примет тебя эта темнота, не воспротивиться, не начать тонуть, захлебываясь, когда уже слишком много, ведь человеку обычно хватает и своих глубоких провалов (при условии, что он добрался вообще до этой конечной точки).
А по большому счету просто проходят на поверхности, мимо, и распахиваешь порой в порыве отчаяния свою клетку рёберную с зияющим провалом колодца ровно посредине, и кричишь безмолвно, ну смотри, тут есть живая и мертвая вода, от нее можно пить вечно, только представь, вечно молодым и вечно от нее пьяным. Но только этого не услышать никак, если не хотеть, если не быть готовым слушать. Ну и к чему тогда, ну кому предлагать этот подарок, если о нем не мечтали, не хотели и не понимали, плюнь да разотри.
Вот и выходит. Цепляешься за самых родных и близких, а другие будто проходят как вода сквозь камни. Наверное, и так надо. Надеюсь лишь, что не все пройдут, тем кому здесь место, кому я могу действительно что-то важное дать, а они мне, пусть остаются, я буду рада. Нет, я буду счастлива.
В колонках играет - Alai Oli - Медея 2

Каждый раз, когда на секунду хоть покажется что полегчало - вздрогни и перекрестись. Потому как все эти эмоциональные качели напоминают волны отходов по ДОБами, когда будто бы ты уже вырвался на свободу нормального человеческого сознания, но тут волны дереализации и тошноты опять увлекают за собой, и ты пытаешься придти в себя на стоянки большого торгового центра, мотая синими косичками в попытке отогнать осознание собственной и тотально общей тщетности.
Оказывается, иногда этот дневник все-таки читают (не то чтобы его было сложно найти, но все же), что уже само по себе удивило и обескуражило, ну да впрочем. Как это совсем не весело и не здорово, опять ощущать себя хуевым человеком, понимая что не можешь ответить искренне тем же людям, что выжженная внутри, что ничего не дергается, не кружится, не трепещет. А если и трепещет, то совсем, совсем не за теми. Грустно так жить.
Но понимаю, что жить продолжать следует. Повторяя как мантру "есть смысл, даже если сейчас ты его не видишь, есть смысл".
Прекратить в итоге пить в одиночестве, падать в эмоциональные глубины небытия, где не можешь сопротивляться глупым, бессмысленным и болезненным желаниям и стремлениям, и смочь сопротивляться было бы самым прекрасным подарком на день рождения, рождество и все остальные праздники одновременно.
Не говоря уже о стремлениях, планах и жизни обычной, не говоря уже о радости и светлом видении мира и жизни. К этому всегда было прекрасно возвращаться, но все это миг, растянувшийся бесконечно, но гораздо, гораздо большее - неуловимое полу-мгновение до и после, когда упускаешь, упускаешь что-то очень важное, и вроде бы не совсем рассеян, отдаешь себе отчет в окружающей действительности, и понять что же ты упускаешь тоже не получается, но так и выходит, так и есть. Ни ясности, ни надежды с каждым новым метром, ни привязанности, ни любви, ни жалости, ни грусти, ни че го. Надеюсь, когда-нибудь это изменится.
В колонках играет - Аффинаж - Музыка

Умный дядя терапевт говорит, полезно писать самой себе, сеансы письменной саморефлексии и все дела. Что же, пишу.
Много мыслей, что хотелось высказать, выплакать, вытравить из себя, пережить и забыть как сон дурной, но все это утекает как туман по ветру, не остается ничего, кроме смутного невысказанного.
Итак, к чему мы пришли за последнее время. Токсичные отношения и люди, которые их притягивают.
Новый канал в телеграмме, понимание простого и понятного "Так пытаться и хотеть помочь другим, потому что не можешь помочь себе". Не могу - или могу? На кой черт мне так уперлось помогать хоть кому-либо? Но весь последний опыт общений-отношений-недоотношений напрямую связан с помощью, поддержкой кого-то, слушанием, попыткой заставить эту помощь принять (что бредово уже само по себе), не_умением при этом вовремя остановиться, загоны все интереснее, повороты все круче.
Принятие у себя пограничного расстройства личности. Испуг после книги Ксюши, в какие дебри это может привести. Переход к тяжелому селфхарму. Что суицидальные состояния вернутся. Что силы опять покинут, только потолок, четыре стены и ты. Что опять сдамся и лапки сложу. Не надо, не хочу.
Депрессивность - слой, реакции психики, защита. Тревога - следствие или причина? Еще один слой. Контроль, очень много контроля, постоянное напряжение и зажатость, сдержанность. Что под ним? Эмоции, порывы, краски, цвета. Радостно? Вроде бы.
Но эти аффекты уносят и растворяют. Эмоциональные срывы, что размывают все, деструктивные, разрушающие меня и мою жизнь. Один знакомый как-то назвал меня "оторвой, просто сначала нужно выпить". Понимал ли он, что алкоголь не просто послаблял комплексы, он сносил эти блоки, под которыми пограничное расстройство в цвете и буйстве, черно-белый мир, неадекватность в эмоциях и решениях, отсутствие видения будущего, даже следующего утра?
Несколько лет моей жизни прошло в этом алкогольном делирии, было весело, местами легче и проще, и очень много дерьма и поступков, что не соответствовали моему пониманию "хорошего человека". А когда в голове у человека происходит такой разлад, это пиздец. Ненависть, непринятие, презрение. Вина, самообвинение. Пустота. Дереализация. Еще более сильная, чем обычно.
Не хочу так жить. Вот оно. Но не чувствую в себе уверенности что-то менять, только боль и смутное ощущение, что так жить тоже не могу.
Мужчины и женщины, приходящие в мою жизнь так или иначе. Хорошие, плохие, злые. Одни делают это обыкновенно и просто, остаются рядом, всегда и при любых раскладах за тебя и с тобой. О таких могу только благодарить богов и отвечать тем же.
Другие, которым отчаянно хочется помочь, но близко они к себе не подпускают, но полностью из жизни тоже не идут. Помешанные, страдающие, на которых даже не разозлишься толком, так как хорошо-хорошо понимаешь, каково им, пусть не подробно, но боль и пустота в груди на двоих, и нельзя так бросать, и призраки воспоминаний терзают, каждая ситуация, где мог бы поступить по-другому, когда казалось готовы были подпустить, и опять винить себя в том, что тогда не смог, не захотел, сомневался, а теперь вот уже поздно, больно и ничего не вернуть назад.
Узнать, что все эти метания, нелогичные вещи, чувства и выборы, постоянные крайности и эмоциональные штормы, а в следствии и вся неясная хуйня, которой занимался всю сознательную жизнь - это не ты человек хуевый, это "а, вот как это оказывается называлось". Что это расстройство личности, и с этим можно жить. И с реккурентными депрессивными эпизодами можно жить. И что бояться появлений и симптомов обострений норм. А винить и утверждать тебя в твоей хуевости это не норм, это манипуляции и абьюз.
Недавно знакомая, из тех, других, сказала "да с тобой все в порядке еще", и хоть смейся, хоть плачь.
Смейся, сколько ебучего времени и сил вкладывал и до сих пор в то, чтобы наработать эти блоки и адекватность, чтобы, блять, вообще функционировать, перестать пить как лошадь и упарываться психоделиками, даже не ебаться с кем попало более-менее удается, особенно после случая не_до изнасилования, когда месяцами после не выносила чужих прикосновений, боялась спать с кем-то чужим (то есть почти всеми) в одном помещении, не могла ни говорить, ни прорыдаться, потому что, конечно же, сама_виновата.
Плачь, потому что все равно срывает, все равно эмоциональные аффекты рвут на клочья, едва получается не реветь в общественном транспорте и на людях, едва удается сейчас опять не скатиться в регулярное выпивания, если не больше. Потому что хочется скулить как побитая собака, а ты берешь себя в руки и хуяришь работать, общаться, стряхивать с себя оцепенение, не сдаешься, каждый день прорываешься сквозь дереализацию, страх, тревоги.
Что когда хоть немного отпускаешь контроль, из-за которого в вечной тревоге, срывает к чертям, и ты опять с дорогой фена на чужой кухне, и ты опять утром в постели с человеком, которому настолько не нужен, насколько он нужен тебе, насколько он даже не ищет объяснения чтобы выставить тебя после.
Плачь, потому что ни один этот ебучий человек, из тех других, к которым не безразличен, на каких почему-то только и западаешь, на самом деле ни в ус ни дул, как ты там живешь и что у тебя на душе, есть и ладно, нет - похуй в принципе. Потому что им плевать. А ты продолжаешь со своей бесценной, нахуй никому не нужной помощью, понимаешь?
А давай не так. А давай не знаю как, но не так.

Года проходят пеплом мимо, и ничего не меняется.
Любопытная вещь в этих дневниках. Прочитываешь, и год от года ничего будто не выходит из этого замкнутого цикла. Все так же тошно и выворачивает от постылости существования, все те же образы мельтешат в голове и вокруг, и складываются в пугающий и замкнутый. Даже говорить не буду, сами знаете что. Путь скорпиона продолжает закручиваться прямо в мягонькой середине, прямо там жалить.
Вы пытались когда-нибудь вставать на грабли, самые обычные? Знаете, это не только чертовски неприятное ощущение, но еще и полным дураком себя чувствуешь. Хрясь по лбу, неожиданно, совсем не смешно и даже как-то обидно. И убеждаешь себя - я так и знал, ну и что же, мне все нипочём, я может быть так и хотел, подумаешь, шишки пройдут. Хрясь еще раз. Опять больно, и на кого обижаться уже непонятно - предпочитаешь боль игнорировать, и обходить седьмой дорогой не то что грабли, а вообще любые сельхозорудия, да и к полю близко не подходить. Но тут, как-то раз гуляя... угадай на что так и манит наступить?
Вот то-то же. Может быть, это поможет. Принять собственную боль, принять этот кусок мяса с его страданиями, радостями и печалями. Как же, черт возьми, надоело сначала делать, а потом домысливать, а на кой это все было-то, и что я об этом думаю и чувствую, игнорируя реальную бездну внутри. Которая от этого, понятное дело, только разрастается.
Замерев, задержавшись между небом и землей, между не_жизнью и не_смертью. Внутреннее ничто воет от боли и одиночества, и кажется, нам с ним пора познакомиться.
Пусть это путешествие развивается так, как должно. Без плохих мин при плохой игре, без этого бесконечного самонаебалова.
Приходи скорее, дорогой друг. Я уже так давно тебя жду.

В колонках играет - Ольга Арефьева и Ковчег – Никто не умер, никто не ожил

Не помогает, собственно, ничего. Быть может, именно так и надо. Чувствую себя опять в этом внутреннем тупике, опять по кругу, только с каждым кругом более тошно, более тоскливо, и все так же болит. Уже и не знаю, не различаю от чего именно болит - сравнимо с острым бронхитом, только никакого кашля и злокозненных бактерий - кристаллическая, чистая боль в груди, острая и длительная. Не так давно читала о феномене "осьминога в сердце", когда при отсутствии физиологических заболеваний и причин из-за сильных эмоциональных переживаний некоторые из клапанов сердца начинают хуже выталкивать и пропускать кровь, и выглядит на обследовании это как причудливый осьминог, не умеющий соединиться со своими щупальцами. Смешно ли, вряд ли у меня именно он, но как же забавен этот сильный кровеносный орган.
С трудом удерживаюсь от того, чтобы не скрутиться в позе зародыша и лежать так дни напролет, издавая лишь глухие стоны. От того, чтобы говорить об этом - потому что от разговоров не особенно легчает, но они пугают и напрягают близких, которые не знают что с этим делать. Только бы не паниковали, только бы не твердили "нужно срочно что-то делать, только не падай в это, я же знаю, ты можешь". Отличные, блять, слова поддержки. Best ever. Не надо так.
Но до того одиноко и тоскливо, что хочется говорить, подолгу и по многу, ни о чем вроде бы серьезном, но хотя бы как-то разделить эту боль. И время от времени прорывается, пишешь и говоришь, хоть и обычно такой привычки не имеешь, но сейчас надо, потому что ощущение одиночества только прибавляет отчаяния, хотя рядом есть близкие люди, и без них я совсем бы свихнулась, а так хватает сил жить, хватает на то, чтобы иногда улыбаться, даже немного радоваться - как золотистые искры на поверхности пруда, воды темной-темной, тягучей и тяжелой. Надеюсь, и это тоже пройдет.

Зацикленные состояния. Ловлю себя на зацикленных состояниях. Перечитываю этот дневник, и будто все по концентрических колах хожу, наращивая амплитуду. Упиваясь страданием и мраком. Приходя к возможности и переносимости одиночества. Но я ведь знаю, что на том краю эмоциональной дуги все так же херово, все так же опостылело и непереносимо. Не могу одна, не могу с кем-то. Отбрасывая эмоциональные порывы. Отбрасывая туман головы. Может бы, я как и Щербацки, просто ищу повод быть несчастной?
Все чаще последним временем возвращаюсь к мыслям и представлениям, чтобы бы было, умри я сейчас. Проигрываю варианты случайной или насильственной смерти, как на это бы отреагировали родные,сколько бы грустили. Как бы выглядело мое переломанное тело, сбитое машиной. Как тягучая алая кровь бы стекала с перерезанного горла. Как бы изменились их жизни. Умерла ли бы я счастливой. Прямо сейчас я прихожу к мысли, что это было бы существенным облегчением.
Я будто загнанный в угол зверек, только стены в моей голове, и зверек там же, и все там. Опять ничего не выходит. Пусть лучше отпустили бы меня. Да вот не хочу, чтобы отпускали. Но и так непереносимо. И по-всякому непереносимо.
Недавно пришло в голову уместность сравнения нас всех с безднами. Но стихи об этом опять не звенят, а им обязательно нужно звенеть, чтобы быть стихами. Все вокруг начали замечать мою грусть, как только я признала ее в себе. Постоянно спрашивают в чем дело, постоянно беспокоятся. А мне так спокойно и пусто в этом. Только горечь растекается, когда думаю что теряю, опять теряю и кого. Неужели все и вправду неизменно. Не хочу об этом думать.
Состояния повторяются. Надеюсь снова не упасть в эту бездну, я же так рада была, что смогу пережить эту зиму. Не промерзнуть до конца, опять. Не удариться в меланхолию, не перестать выходить из дому, не растворяясь в отчаяние безысходности и бессмысленности всего. Но эта сука меня все-таки достала, видимо.
До весны осталось 6 дней. Доживи.

Самые тяжелые разговоры происходят с самим собой. Внутренним пререканием нет конца, потому как внутреннего собеседника не переспорить, не объяснишь ему - "ты не прав. прекрати", он продолжает плясать на граблях, он продолжает не внимать разуму, опыту, пониманию, представлениям о действительном, просто "хочу", и все. И хоть пляши крещендо, и хоть танцуй хороводы вокруг него, так больно и так мерзко. Так противно-мерзко понимать, что поступаешь по давно пройденной схеме, накатанному маршруту. Делать близким больно. Разочаровывать. Винить себя. Делать больно. Разочаровывать. Винить себя. Заставлять переживать. Делать больно. Разочаровывать. Винить себя. Не уметь выходить с конфликтов. Разочаровывать. Винить себя. Сознательно делать ошибочные решения. Разочаровывать. Винить себя. Когда уже за весь этот фарс меня кто-нибудь пристукнет уже? Когда отпускает от всего что могло держать, остается, запомни это, пустота и горечь. Только пустота и горечь. Надеюсь, когда-нибудь до тебя дойдет.
Да когда уже умолкнет все это, когда наступит тишина?! Остановитесь. Ты видишь, вот, спокойно стой, этой дорогой уже ходили, конечная станция положительного ничего не приносит. Не нужно к ней добираться. Ну пожалуйста, ну послушай, ну сколько можно уже говорить и ссориться, когда уже дойдет, перейдет, отпустит, вымрет, переживет. Когда уже опустеет.
Не хочу никого целовать, ни с кем видеться. Надо бы запереться и спать, спокойно спать с мыслями о жизни, которой не было. Но это тоже беда, внутри себя слишком тесно, слишком горько, слишком болит все нутро, а от чего болит, так и не скажешь даже. И каждый такой срыв, каждый сантиметр к краю сосущего несуществующего нигде грозит разбивать вдребезги, грозит запереть, свести с ума, переварить, переправить, перекроить. Оставить в нигде в никогда.
Давай научимся. Давай попробуем научиться. Давай жить, держаться, не отпускать - ничего и никогда, как ты это любишь и умеешь. Но прожить не как будто нарочно, случайно и впопыхах. Без вины и без совести, но с честью перед собой. Всегда есть только это, и кто же ты после этого, столько треплющийся о сочувствии и эмпатии, но не способный этого, не способный представить достоверно, не способный понять. Черт, дерьмо.
Ты потакаешь своим желаниям слепо. Да. А потом торопливо ищешь оправдания. Самооценка, понимание, удостовериться... все это так, и все ложь. Все пища ума, пустой мыслепровод, а под ним каменное дно. И о дно разбивается все. К чему все?
Пусть пройдет. Тогда уже все отпустит (должно отпустить). Поговорим.

чудное ощущение внутренней болезненности нутра означает присутствие жизни; сладкая, полузабытая и полузадушенная боль, тяжелым свинцовым шаром катящаяся вниз, с обреченностью приговоренного на погибель. Сколько нужно этой боли? Самую треть, чтобы вновь начинать писать; самую ложку, чтобы вновь начало что-то сниться; самую малость, чтобы вновь полюбить весь мир – и возненавидеть тебя.
* * *
и я, кажется, знаю ответ. когда говорила «все это совершенно непереносимо» - не врала. То есть, не будучи разделенным таинством существования только между двумя людьми, всякое таинство перестает им казаться; и начинается быть опереточным постановочным бредом; то есть, если желая и стремясь всем сердцем разделить всю бесконечность себя и тебя, всех этих внутренних бездн (равноудаленность); то есть, если взаправду сделать их, внутреннее помешательство, общей, на двоих тайной не получается, то это уже как бы внутреннее предательство получается, а это уже никуда не идет.
То есть, если не на двоих, то все эти внутренние чертоги становятся то ли гостиничным двором (пусть даже и не совсем тем самым мотелем), то ли столовой-общепитом, где и не страшно отравиться, а все равно порядком, с гнильцой противно. То есть, если не я и ты, не твое одиночество и не мое одиночество, тогда лучше никак всерьез, а еще лучше вообще никак – потому как если проживать внутреннее предательство, то кому же тогда еще вообще верить. То есть, тут разве что не всерьез, в полушаге, близко к себе не подпуская, играя в «плохую», «хорошую», «никакую», позволяя любой каприз, ведь это тогда игра и не по-настоящему, ну? Потому что если по-настоящему, то беда всему.
* * *
«Я в это не ввязываюсь». Сотый раз твердить себе, на грех и на совесть. «Я.в это. не ввязываюсь». Почти поверить в невозможность происходящего, почти соотнести «там и тогда» и «здесь и сейчас» как кардинально разные точки и полюса. Почти поверить в перемещение между пространствами. Почти забыть, что, как и любая мука как и любой морфин, страдание не притупляется навсегда, боль не притупляется никогда.

Я сама как будто бы снюсь, а какие горести могут быть у того, о ком снятся сны?
Как может сон горевать, будто что-то у него с кем-то не складывается – как будто может у него с кем-то что-то да случаться, кроме как сниться ему во сне. Какие уж тут настоящие, всамделишние горести и радости могут еще быть. Все это кажется бредом воспаленного сознания, но однако же… все это вечное ощущение полусна, не вполне собственной… реальности и существования, не верится что существуешь ты, и жизнь твоя лишь началась или же догорает, а казалось бы и вовсе не имеет места быть. Все эти люди, что ценят тебя, отзываются на «скучал», «не хватает» и «спасибо за то, что рядом» и смутная, древнее нет вера, вернее не_верие в то, что сказано – не как вранье, но чуешь, чуешь собственное безучастие во всем этом. Будто бы действительно только снишься. Будто бы действительно настолько правдоподобно привиделась, что люди радостно сваливают горести и радости, впечатления о тебе, ожидания, и лепят светлый или не слишком образ того, кого им позарез нужно было бы сейчас встретить. А ты – как зеркало, снишься себе и снишься, двигаешься дальше проторенной колеей, которой надо бы, должен бы, так голосят вещественные потоки, такая информация поступает, вот ты и мечешься, как бы даже и выбираешь, да только все бестолку, чувствуется, чувствуется внутри глубинном привкус полусладкой фальшы, что нет тебя, не с тобой, и ни с кем совсем. Что, если проснуться – это перестать сниться? Тогда просветление, высшее кармическое таинство представляется совершенно иным, чем казалось раньше.
Значит, получается, снилась. Значит, получается, так. Не родилась в чреве матери, маящейся от тоски и одиночества, а была придумана ею – и в этом всеобщая семейная тайна, тсс, только никому не говори, что догадалась. Потому что тогда вообще черт его знает, что произойдет.
Каково это, быть осознавшим себя сновидением? То есть, получается, все действительно понарошку (не исключая, впрочем, правила умирания во сне и наяву, всех сувениров – во сне, и наяву); все приступы депрессии- времена, когда у сновидения просто было плохое настроение, и достаточно его смахнуть, как вуаль, найти человеков, которым будет не так безрадостно сниться; то есть, получается, все запредельные шаманские путешествия – на самом деле пробуждения, а все передачи оттуда – всего лишь умения как следует овеществлять во сне.
И это кажется сейчас единственной всамделишней правдой о себе. И совсем-совсем не страшно умирать, не то что жить дальше. Потому как, строго говоря, всамделишне и не существую. Так, чуть более правдоподобное сновидение, снящееся всем кому не лень фантазии и здравого смысла, сбежавший кусочек радуги, кому не страшно признать одним временем «я – сновидение, и принимай как хочешь, хоть перорально, хоть внутривенно». Ну так чего бояться?

Диалоги с этим человеком достойны того, чтобы публиковаться тут хоть каждый через раз.
Вечные призрачные встречные, позволяющие твоему горловому потоку идти, и плыть, и нестись.
Оставлю это тут, как важную часть такого потока.

ххх: устала. от людей так уже порядком устала. ишь не угодишь ей, то много, то мало...) тоже в последнее время как хлынуло - новая музыка, фильмы, люди, вкусы, места.... здоровски так. но нужен тайм-аут. все не то...
не уверена, пойдет ли она так кому-то еще, как мне сейчас. знаешь, я последнее время в состоянии... осознанности, максимально возможной для меня видимо. это было голое ощущение, такое резкое и громкое, будто раздеваешься до костей. и писались вещи такие же, когда каждой клеточкой ощущение - именно в точку, именно так, не прикрываясь ложью. иллюзией. майей. верная нота, единственная в роде.
потом оно начало притупляться, сглаживаться бытом... но все еще со мной. теперь точно чувствую вот эту запредельную искренность. точно ее ищу, отличая от суррогатов и отметая остальное. только ее хочу.
так вот, и эта книга... она звучит такой искренностью, с начала. потому наверное и бестселлер...

ууу: ухх.. какой поток) видно, не только я выбираюсь из кокона. просто и у меня сходное ощущение.. если выражаться в образах я сейчас чувствую себя старым боевым кибером.. который довольно долго просто стоял на месте и жил лишь за счет автономных систем, но после удара системы ожили и я куда то иду.. я не знаю куда.. я ржавый и скрипучий и нуждаюсь в наладке и настройке, но Господи какое же это классное ощущение.. чего то хотеть и куда то идти

ххх: чего-то хотеть и куда-то идти... ощущение и желание. да. есть такое. страшно, не по себе (это я о себе), но так же чертовски хочется.

ууу: именно) по сути все то чего мы хотим мы можем исполнить..все в наших руках. нужно лишь этого захотеть. тогда мы всемогущи

ххх: по-настоящему захотеть. по-честному, без обидняков и стыдливых "если". "если получится", "если выйдет" и "сложится"...
сложное па даже при хорошей игре.)
ууу: именно так..настоящее желание невозможно сыграть. оно либо есть, либо его нет совсем.. и я его чувствую.. и мне нравится это ощущение.
В колонках играет - Regina Spektor–Après moi

Долгое время в жизни не было ничего, кроме меня и моей меланхолии, не оставляя места ни для чего больше. Весну называют временем перемен, но важным мне кажется сейчас не просто дождаться ее, как и любого времени года, а найти в себе смелость разложить по полках весь хлам на моих ментальных чердаках. Лишнее без больших сожалений на выброс (вряд ли обойтись без малых), нужное принять, ценное найти и отмыть от паутины и пыли. Потому как чувствую внутри себя полутемной, запорошенной, давно не проветриваемой комнатой, где ставни заколочены, а в сундуках бардак. Вдохнуть бы стеклами-окнами, увидеть солнце... выглянуть на минуточку. Найти в себе для этого смелость. Договориться с домовым, чтобы впредь помнить о нем, взамен за его присмотр и помощь. Так важно просто прибраться. Впустить в жизнь что-то новое. Так нужно.
Находить в себе смелость раз за разом правдиво отвечать и правдиво спрашивать. Не боясь, не прячась за полутонами, не обманываясь... Просто жить дальше, как писала незабвенная Макс Фрай: "На то и дается нам прискорбный жизненный опыт, чтобы научиться жить так, словно его нет и никогда не было. Один из сложнейших уроков. Почти невыполнимая задача, которую тем не менее необходимо выполнить. Иначе дальше пути нет." Долгое время эта фраза висела у меня на рабочем столе. Но только сейчас я не силюсь ее осознать, принять, переварить, но воплотить в действие.
Ненавижу несчастливые финалы. Ненавижу эти зимы, все как одну необходимые пережить, иначе не могу сказать. Не помню ни одной легкой уже многие годы. Ни одного счастливого финала. Наверное, потому что счастливые вещи не заканчиваются.
В любом случае. Лучше выплачу свое море слез, но зато самых искренних и самых моих, чем буду проживать чужие жизни.
Лучше перессорюсь со всеми вокруг (не намеренно, а как бы это в процессе), чем с самой собой.
Лучше подожду того, что само захочет в мою жизнь, чем буду пытаться такие вещи сама найти (совершенно без таланта к этому, надо бы признать). Звучит хорошо, но намного больше хочу научиться это осуществлять. Как и любого из нас, мое время уже на исходе.
В колонках играет - Dark Dark Dark – In Your Dreams

Ты смотришь вглубь себя - и видишь только тьму. Сколько шансов справиться с резкой колющей болью в левой центральной грудной трети? Ты поешь как дышишь, только вот дышать совсем не умеешь, все с перерывами и прерывисто, сюжетом больше напоминая аудиовырезку какого-то бюджетного порно.
Ничего больше, окроме продольного вскрытия, не поможет разложить все по полочкам. Что, если внутренняя тьма, где вяжет и грузнет взгляд, вызывает такую откровенную жуть и желание орать что есть силы? Ты или наслаждаешься тем, сколь изысканно пуст - или тотчас же избавляешь себя от этого бренного существования, не имея и доли надежды, что там, "дальше" что-то изменится.
Все врут себе, все погрузились в эту ложь по самые уши и даже выше, а те кто в гордыне и глупости доказывает обратное, погряз больше всех и (казалось бы, что толку тогда слова по бренности ума развозить скорбной грязью) давно не то что умер, захлебнувшись всем этим, но и успев порядочно сгнить. Только вот в обществе реагировать на эту вонь трупной гнили считается дурным тоном, открытые глаза хотя бы на секунду считается дурным тоном, дышать не в унисон, а как бы вырвавшись на пол-терции - дурным, скверно дурным тоном(!) брось гадость, кому сказали.
Стремиться к этому невесомо легкому состоянию поистине глупо - обещаю, тебе не понравится. Хочу передать привет с поля боя, оставляя слой за слоем себя кусками мяса и плоти, это самые неповторимые переживания, которые вы только в состоянии себе представить (нет, не в состоянии). Распад личности начинается с невозможности поверить в "светло и хорошо" что в далекой, что в близкой перспективе. Ты просто загибаешься, гниешь, и только в одном уверен наверняка - может быть субъективно правильно, приемлемо, даже сиюминутно тут и здесь хорошо, но только никаких светлых образов, рисуемые внутренним идеалистом, слепленных с осколков внешних мыслеобразов и самых сокровенных мечты и желаний. Это страна "Не_было_И_не_будет", ты можешь тут почувствовать все что пожелаешь, до той границы самообмана, которую сможешь себе допустить/пережить.
Между нет и да - выбор только да. Это не значит, утратив всякий навязанный смысл, сгнить в придорожней канаве. Это означает смело открыть глаза навстречу страху и неизбежности смерти, и глубоко вдохнуть, так, как только ты сам умеешь. Назад дороги нет. Вперед дороги нет. Счастливо оставаться в этом скорбном царстве плача и зубового скрежета.

Далека от мысли, что могу понять и постигнуть окружающих людей. Лишь только в той мере, и в силу того человеческого, что есть и во мне. Насколько люди являются человеками, и насколько им являюсь я. Хотела бы, желала бы, пожалуй - на большее не спромогусь.
Моя мать не была тем человеком, что могла бы послужить мне примером в чем-либо. Она вообще не была человеком, что могла бы послужить хоть кому-нибудь примером. Ни в общении с людьми. Ни в умении накраситься или одеться. Ни в настойчивости, уверенности и самодисциплине. Могу ли я перестать ее за это осуждать, метаясь в рамках от любви к презрению? Могу, и отпускаю.
А сегодня у нас аттракцион невиданной сентиментальности. Я граблю ваши души, доставайте свои ценности.
Выворачиваться на изнанку от оглушающе тупой боли прямо из середины груди как смысл просыпаться следующим утром.
Будто бы хоть что угодно исчезнет, а она - все равно останется со мной. И во все моменты радости и света она лишь кажется исчезнувшей, на самом деле лишь притупляясь. Притупляясь от алкоголя, наркотиков, антидепрессантов, беспорядочных связей. И вновь разгораясь со всей своей беспощадной мощью. Если поставить там электростанцию, можно ли за ее счет поддерживать небольшой город?
Я бы поселилась в этом городе, ставшем спасительно родным. В тех светлых, залитым солнцем комнатах, о которых мечтаю перед несколькими часами сна под грохот музыки соседей.
Не помогает кричать, молчать, дышать, звонить врачу. Иногда мне кажется - вдруг у меня какая неизлечимая гадость, тут все стало бы легче обьяснить, легче понять, да и принять попросту легче. А ведь если задуматься - у каждого из нас такая неизлечимая гадость, средней продолжительностью лет 70. Самые радикальные средства помогают избавиться напрочь, заодно избавляясь и от самого себя. Костюм снимает сам себя, браво, какая трагикомедия. Только вот почему-то за это осуждают. Видимо, чтобы ты чувствовал себя еще более неполноценным отродьем и ни на минуту не смел задумываться, что тебе можно хоть что-нибудь решать, даже момент собственной смерти. Особенно его.
Подумать только. Людей можно загнать в мучения и рабство, грозя смертью. Совсем плохо доходит, что ли?

Когда мне говорят о любви и теплых чувствах ко мне, мне кажется что вы не совсем всерьез. Мне ощущается, что я отплясываю свою роль, а вы свою. На автоматике, мимоходом, но без чертового ощущения "здесь_и_сейчас". Не то что подозреваю всех в тотальной измене. Не то что почитаю всех лицемерами (мерою своею да сам измерян будешь). Дереализация. Не доходит до конца, не помогает, не верю. Не могу. Бла, бла, бла. Кого это обходит, конечно. Родных этим обидишь, чужим и без того было плевать.

Значит так, план очень простой - берешь дрель, приставляешь к виску, и к чертям глушишь все это нытье, размазывание соплей и прочих жизненных субстанций по холодной майе. Все предельно серьезно, пресно и пусто, оттого и метания мысли в стороны псевдо-выходов.

Все сбудется тогда, когда перестану пытаться забивать пустоту и одиночество в груди очередным человеком.
Перестану заниматься социальной мастурбацией, начну _видеть_, не боясь, не скрываясь, не отрицая.
Надо верить в хорошее. Надо рассчитывать здраво. "Надо" каплями ртути по моем пищеводе.
Ограниченность бытия человеком встречается в тот самый миг, когда открываешь глаза утром. И сказать больше нечего.

Пора попросту признать все эти влюбленности попытками убежать от осознания собственного одиночества. Сублимация в чувства. Сублимация в горести и радости, так ярко переживаемые, что не отличишь от "настоящих". Все грани и точки эмоциональной дуги.
Но только рано или поздно что-то идет "не так". То ли небо не такое голубое становиться, то ли ворох (недо)проблем накапливается, то ли попросту вдруг открываешь глаза - и видишь перед собой обычного человека, без приукрашивания и проекций. И тут-то понимаешь, что его любить ты никак не готов. Не был готов, не умеешь и не знаешь как научиться.
У меня прогресс, доктор. Сегодня я смогла "увидеть" настоящего человека, хотя бы самую малость и в щелочку, всего спустя два месяца. Давайте похлопаем пациенту N.
Смогла увидеть, не запутавшись с головой в этом кавардаке ниток, достойном любого несмышленного котенка. За видением следует пустота. Видимо, так тоже надо.
Осознавать собственное существование нескончаемо больно. Больно именно впервые почувствовать, без игр и проекций. Боль не тупая и не острая, она просто начинает слышаться, как горечь самонавеивания в каждом прожитом ранее, во всем почувствованном ранее, так или иначе. Я не хотела, чтобы было так. Мне жаль, жаль, жаль. Давай уже закончатся люди, которым я буду говорить эти слова?
И это в определенной мере ясность. И эти одержимости собственными же демонами, и эти спады и подьемы эмоциональной волны, и эта горечь в самом конце. Я не знаю, куда дальше идти, как дальше идти, чем руковоствоваться, чем и как жить.
Только врать себе осточертело. Выключайте свет и заносите пиротехнику.

Псевдовыброс псевдогалюциннирующих псевдоличностей. Что если каждому из снов суждено сбыться, и на самом деле я уже давно, всамделишне и на самом деле больна? Что, если я действительно нечто большее, нежели попытки быть кому-то нужной и в то же время ни в ком и ни в чем не нуждаться?
Весны пропали за грозами, ночи пропали за грёзами, и ни-че-го не видно и не слышно. Я стою одна посреди потока, я не вижу ни где его конец, ни смею оглядываться, где начало его. Вспугнутые птицы мыслей черной тучей окрашивают небо, а самое близкое, родное и ключевое остается неразрытым в глубинах подсознательного - будучи беспощадно похороненым за ненадобностью, припрятанным на черный день, да так напрочь и позабыто.
Страшно думать, что это похороненное и есть настоящий ты. Не эта внутрення маска, не эти внешние слои, и уж конечно не эти одежды, внешний налет, туман, таскаемый каждый нами. This game has No Name.
Сливаешься вперед и вниз, падаешь, падаешь, падаешь. Привет старушка Алиса, welcome to hell, говоришь? Ну и ладно, и так никогда в самом деле своей жизнью не был доволен. Вместо этого лучше уж посмотреть, что да как тут у вас, и почем ипотека, сколько за трудодень, какой курс валют равно "души = ночи вселенской любви"? Не молчи, моя сладкая Элли, мы пришли сюда доброю волей, да и посреди дня. Повернись, посмотри: ни бога, ни солнца над нами, в темноте руки, ладони, покрыты чем-то вишневым и влажным, и на вкус будто медь и вино. Не хочу возвращаться, но некуда же и так идти.
Сохрани себя. Сохрани в себе. И да благословят тебя все боги вышние, земные и небесные, и примут все возжелавшие тебя пути и дороги, и гостеприимными пусть будут все пороги. Уйди в этот мир, но не растворись. Ибо это смерти подобно.

Сколько сказано и сколько пролито судеб - по несовершенному, невыполнимому и невозможно несопоставимого с существующей действительностью. Сколь безумная эта пляска. Наша жизнь - поцелуй да в омут...
Берут да едят нас с помощью ножа и ложки. Берут да пьют до последней капли. Ничего не остается. Ничего н е о с т а е т с я.
Острая меланхолия пляшет свое крещендо на моей остывающей плоти, что не ждет уже ни хорошего, ни плохого; ни надежды, ни правды, ни добра, ни зла и ни веры. Самый низ этой волны, бери да черпай руками-ладонями.
Беги девочка, беги!- шепчут луги и травы, шепчет земля, зовет глубока мать-сыра земля. Только не слушаются ноги, не в силах слушаться ноги, устали ноги. И от тридевятых земель устали, и от небес, и от дома, и от земных порогов, и от божественных порогов.
Сколько тысяч раз нужно сказать «нет», чтобы один-единственный раз сказать «да»?
Выхолащивают эти крики да вопли что-то внутри твоей аорты, и потеря ощущается только лишь когда она потеряна; и цена ощущается, только когда она уже заплаченная цена. Пытаясь наполнить себя и других, ты только лишь себя опустошил, сидишь теперь и думаешь - а почему на входе в это царство тьмы и зубового скрежета не было предупреждающей таблички? Тогда бы уж точно не пошел, а если и пошел бы, то лишь с любопытством и по дурости, а за такое выпускают, за такое точно отсюда должны выпускать. Но сейчас уж, стучись-не стучись в эти стены, они кажутся слишком твёрдыми для проникновения мыслью, не то что сердцем. Ты-снаружи и ты-внутри оказываешься не одним человеком, а таким до жути разным, что хоть крестись.
Не готова платить цену. Не готова идти вперед. Не могу цепляться за "назад". Просто лучше по-тихому пристрелите.

Предстоят интереснейшие события, пятой точкой чувствую.
Собственное бесконечное существование в перерывах между опьянением и сном кажется будто высеченным из хрусталя, до того отчетливые, острые, яркие. Никогда цвета не были краше (может быть, разве в глубоком детстве), а люди более странными чужаками.
Тяжелые плечи опускаются вниз, а всю меня будто рвет на части и выворачивает на изнанку изнанок, протаскивая по колючей проволке, и так уж получается, оставляя за собой куски кожи и мяса. Я не знаю, почему так.
Та, отстающая слоями часть - не знает, боится потерять контроль (чертову его иллюзию), выплевывает чернила и никак не решается спрыгнуть с перрона в неизвестное заманчивое далёко двери вагона. Ее дергает от нерешительности, она боится, черт возьми, боится и вот-вот готова бежать. Только вот (я - нелепая опечатка) она - уже не совсем я.
Другая знакома мало. Но рвется, рвется наружу все более и более рьяно, а оттого что рывками, смотрится странно.
Делайте ставки, господа.