Здесь почти весь цикл, написанный мной в 1981-1983 годах.


I

Снова

Пепел падал через плечо
На листву опустевших книг.
Ты исчез, огнем увлечен,
Но опять из пепла возник…

В парусах* гудящих небес
Гасли звезды то там, то здесь.
Нужен только сумрачный лес
Да случайной бумаги десть,

Чтобы очи во всех мирах
Без слезы не рождали взгляд,
Чтобы рос и множился страх
Не узнать заселивших ад.

(* "парус" – деталь купольной конструкции)


II

Тебя за выспренность корят,
За щелканье щегла и сойки…
Но все теснее звукоряд,
Как кладка стрельчатой постройки.

Не выкрошится известь швов,
Не потускнеют иглы шпилей,
Пока под кровлей бродит кровь
И в котлованах мрамор пилят.

Уже здесь ни одна из плит
Не хочет выглядеть солистом –
И слово на слово глядит
С сомнением и любопытством.


III

Exilium (Изгнание)

Не давай ему опомниться
И гони, горячий век,
Как гнала бегущих конница
И сбивала в талый снег.

Отвертеться – не отвертится,
Не закутается в плед…
Так несли в Египет первенца,
Попадать стараясь в след.

И пшено кропило лужицы,
Отмечая те места…
Он когда-нибудь натужится –
И достанет до креста.


IV

A priori

Спасенья не будет. И сколько бы раз
Ни крикнул петух – не услышат твой лепет.
Ты сталкивать дерево с камнем горазд –
И жесткие пальцы судьбу твою лепят.

Когда отведут за ближайший хребет
И в яму веселого зла опрокинут,
И вытрут безликого взгляда стилет,
Тебе щекотавший сутулую спину,

Ты не отрекайся – не та эта ночь,
Чтоб взять еще новую муку на плечи.
Котомку и ватник к плечу приторочь
И спутникам впредь поклянись не перечить…

Не та эта ночь для спасений и снов,
Не век, чтоб просить: "пронеси эту чашу,"
И Слово еще непонятнее слов,
И мы еще душу не создали нашу.


V

Страсти по…

Тащили бессильных пророков
Коленями по мостовой –
Так век сознается жестоко
В болезни своей вековой.

Подкован фабричной подковой,
Он вдруг закатал рукава,
Чтоб лекарь его бестолковый
Качать не подумал права.

От спички взрываются годы,
И вот по-мальчишески снег
Вбегает под гулкие своды
Сожженных библиотек.

И ревность на время забыта,
И блещет победы оскал,
И желчь по-имперски разлита
В усмешках на целый квартал.


VI

"…Не Елена – другая…" О.М.

Страшно имя назвать
той, что ждет до скончания пряжи
и выходит на берег,
как марсовый, смотрит в Аид.
"Он уже не вернется.
Он в землю далекую ляжет."
Но не слышит она
и у окон подолгу стоит.

Соберитесь на пир
и последние сроки отмерьте,
и уже по-хозяйски
взгляните на лозы и скот…
Страшно имя назвать
не поющей у окон о смерти,
распускающей пряжу,
забывшей, кого она ждет.


VII

Через 45 лет

Н. М.

В азарте Медуза-гроза
Всосалась в сплетения улиц,
И листья, зажмурив глаза,
От взгляда ее отвернулись.

Бросаясь в бега со всех ног,
Разгневанный май помяните,
Где ливень, как ткацкий станок,
Грохочет скрещеньями нитей…

Хозяйка прикрыла лицо
И ткань распускает ночами,
И катится вверх колесо,
Как будто вернуться не чает.


(c) raf_sh
1981 - 1983