Бурлеск, или Травестия — вид комической поэзии, сформировавшийся в эпоху Возрождения в связи с общим развитием бурлескной поэзии. Комизм бурлеска строится на том, что серьёзное содержание выражается несоответствующими ему образами и стилистическими средствами, а «возвышенные герои» классической античной либо неоклассической (реже — средневековой) литературы оказываются как бы «переодетыми» в шутовское чуждое им одеяние. Король Лир
Средневековый замок с башенками, самая макушка, башенка с розами и лилиями, как они туда попали непонятно, но красиво так. Выходит Мальволио в жёлтых чулках и подвязках крест-накрест.
Мальволио: - Я оскорблён жестоко вами! Я отомщу!
Корделия: - Я вам верна останусь, даже, когда б вы были сам Шекспир и вашим лишь талантом было писать комедии, и в них превозносить и обличать, а также подвывать устало. О, мой отец, несчастный Лир, так залетел, попавши в лапы, что до сих пор под похоронный марш не может ничего!
Мальволио: - Да? Да будь я меньше, чем нуль... Нет, два нуля...
Затоичи (пытаясь сделать сеппуку тупой катаной): Мой взор истлел давно... Я вас не вижу, но я рыдал бы, кабы мог, когда б мои глаза столь были зрячи, как этой девушки душа...
Король Лир, входя: - О, кабы дочерью моей была змея или там тёща!
Тогда бы я так не рыдал, тогда бы слёз потоки не лились на землю.
Статуя командора (тоже плачет незрячими глазами): - А провалюсь-ка в ад!..
*проваливается*
За спиной статуи открывается прекрасный балкон, на котором сидят три аксакала. Король Лир недоверчиво смотрит на них, подходит:
Король Лир: - О! Кабы были вы мне дочь, я б вас любил, качал и нежил, а вы, предательством своим потом разбили б моё сердце, как чашу хрусталя. Я знаю, ведь у вас есть дочь?
Три аксакала (равнодушно): - Давно здесь сидим...
Затоичи (всё её ковыряясь с катаной, у него уже синяк на шее): - О, равнодушный мир, когда бы я смотрел глазами, а не отверстием души, которое насквозь всё видит, я самурайски и открыто сказал тебе – будь проклят ты! Будь ты неладен, пусть тебя несамурайски изувечит та нега, что с большой любви бывает у девиц!
Король Лир (поддакивает): - И дочерей... И дочерей...
Статуя командора, пролетая второй этаж: - И донны Анны! Донны Анны!...
Король Лир подходит к Мальволио: - А у тебя есть дочь? Она ведь предала (с надеждой).
Мальволио: - Нет дочерей, нет сыновей, поклятый мир лишил меня наследства, .оставил лишь чулки, влачусь, как странник...
Лир: - О! Счастливец! Нет дочерей, нет тёщи... Ты глупец! Ты радоваться должен и в отраде дней твоих суровых в очах, в которых солнца свет благодарить создателя за милось! Нет дочерей!
Затоичи: - Какое счастье! Вот скандал! Под этим небом, которое уже не вижу я, оказывается, есть самурай, которому до фени эти бабы! Займусь-ка харакири я, всё не идёт сеппука нынче...
Мальволио: - Катану б поточил, она б пошла...
Король Лир (в надежде приближаясь, слегка волоча саван): - О самурай!
Затоичи: - Что, мой король?
Лир: - Ответствуй мне, есть дочка у тебя?
Затоичи: - Не обзавёлся. Как самураю мне пришлось садиться в чан с кипящим маслом и я чуть-чуть перестарался, с тех пор нет дочки у меня...
Лир: - О, счастливец! Что тогда ты харакири здесь задумал? Тебе ли быть в печали, мудрый странник, ведь, даже ты не видишь дочерей, которые презрев и честь и право, и даже катехизис, нескромны и потеряли всякое бесчестье, глумясь над нами, над отцами, которые для них всегда и лучших мастеров искали, чтоб платье сшить и женихов, что не пропал их взор девичий, что озорным лучом осенним задумывает непотребство над отцами, когда нет женихов? Да ты безумен!
Затоичи: - Вот и харакири.
Лир: - А! Тогда достойно. Будь прокляты они, отродье ада!
Статуя командора (пролетая первый этаж): - И донны Анны! Донны Анны!..
Лир (Корделии): - А у тебя есть дочь?
Корделия: - О, папа! (рыдая) Ты безумен!
Лир: - Да! Безумен я... Безумец я преступный, что породил трёх дочерей!
Статуя Командора (из подвала): - И донну Анну! Донну Анну!..
Лир (обалдев и окончательно сходя с ума): - А что, и монастырь разнёс я тоже???
Статуя командора (почти из ада уже): - А как же! Женский! Погибли все... И Донна Анна...
Мальволио: - Ох, ни фига...
Аксакалы: - Давно здесь сидим, а такого слыхом не слыхали и не видали даже...
Затоичи: - Да тьфу, пойду я поточу катану!
Корделия (трогательно и нежно, совсем по-девичьи): - Тебе помочь? Ведь ты не видишь!
*наклоняется, чтобы подобрать лилию, Затоичи, широко раскрыв глаза, смотрит на её внезапные панталоны, беленькие, а не те, бежевые, за сколько-то там шиллингов *
Мальволио: - Так ты всё видишь! Ах, негодяй! Я оскорблён тобой жестоко!
Лир: - А, пусть... Она же дочь, тебе что, жалко?
Мальволио (посмотрев на Лира): - Пожалуй... нет. Пусть забирает.
У Затоичи внезапно получается харакири.
Корделия: - Отец! Постойте!
Лир проваливается в ад.
Статуя командора из ада: - Ты что творишь! Безумец! Ты плешь оттопчешь мне, хоть подождал бы!
Мальволио: - Я оскорблён жестоко вами!
Вся массовка под похоронный марш тоже медленно проваливается в ад.
Статуя командора (из ада): - Да охренели все! Будь проклят этот мир!
Корделия (издеваясь): - И донна Анна! Донна Анна!
И тоже проваливается в ад.
Выходит шут:
- Когда я стал и стар и сед и геморроем скорбен,
Я пил с утра до ночи эль, и был весьма забавен...
Кто не любил, тому не сесть, кто дочерей не любит,
Тому воздастся от небес и королём тот будет!
Солнце заходит, последним лучом сверкнув на загорелой негритянской лысине шута.
Шут уходит в заходящее солнце.
Солнце проваливается в ад.
