Осень.
Осень ходит за нами, сонными, влажно дышит в затылок тьмой. Тополя золотеют кронами, ветер крепче – пора домой. Если страшно, то прячься, деточка, приручая свою печаль, за любимой рубашкой в клеточку, за заваренный мятный чай. Осень просит взлетать и падать с ней, смотрит долго, роняет грусть.
На тебя она смотрит тягостней. Я опять за тебя боюсь.
Осень ходит за нами медленно, осень видит тебя насквозь. И глаза поднимать не велено, вспоминай же, что не сбылось, всё бессильное, неудачное, весь безрадостный непокой.
Или в небо смотри прозрачное с этой вечной людской тоской.
А ты думаешь, небу легче-то, небу незачем ждать зимы? У него нет рубашек клетчатых, чая с мятой, и книг взаймы. Нам закатами и высотами не даёт превращаться в прах, мы – изранили самолётами и запутали в проводах. Нам-то можно одеться в панцири, а ему –
ничего совсем.
Ни к тебе прикасаться пальцами, ни пытаться понять зачем эта нежность так долго мучает, обещая в ответ – лети. Называй хоть судьбой, хоть случаем, но не бросить и не уйти.
Если страшно себя растрачивать, так, что ходишь, боясь дышать - ты скажи мне, скажи, я спрячу ведь и попробую не мешать. Пусть твой взгляд засверкает просинью, пусть ломается старый лёд, заклинаю – не бойся осени, ведь она всё равно уйдёт.
Ты останешься.
Выжжен город, но бесконечно прозрачен снег.
Ты очнёшься, и будет холодно, и опять улыбнёшься мне.
…
Эта вечная глупость, шёпот мой, сто истерик на десять строк. Я хотела бы быть безропотной и, чуть что, не взводить курок. Не держу в себе крика – страшно ведь, не стою за твоим плечом, не могу перестать расспрашивать и рассказывать ни о чём.
Осень схлынет, и что-то включится. Ночью градус идёт к нулю.
Ты ведь знаешь, что всё получится.
Я люблю тебя.
Я – люблю.
" 
