Зверь устал, забился в угол, только стены поснесли.
Нет уж сил болтаться в море мертвецов, трудяг, водил,
Попрошаек, иноверцев, продавцов, детей, кутил...
Закопаться и зарыться. Отоспаться. Где то-был
Край без суетного шума. Миг длинною в целый мир.

По изъезженным дорогам, средь клонящих в сон голов
Где реальность протоптали сотни острых каблуков,
Где перила искромсали пяди ярких ноготков
Я не в силах продвигаться час за часом, день за год.
Упаду в слезах под на рельсы, пусть за мною врач придёт.

Пусть в карете пахнет спиртом, хлором, сном и тишиной.
Замелькают светофоры, срежем пятой полосой.
И за город, за деревни прямо в поле на восток,
Где мой дух забытый дремлет, чтит наказ святых отцов.
И с добычей кружит кречет, здесь мой дом и мой остов.

Опрокиньте прямо в небо как помойное ведро
Пусть прольётся прям под ноги, всяк им видеть не дано...
А меня отпустит томный никотиновый дурман,
Мозг в пакеты, нервы в клочья, цель и средства - пополам.
Я сегодня нерабочий, я сегодня не фонтан.

Мой родник ужом продрогшим еле плещется на дне.
Наполняю в час по кружке, отдаю в минуту две...
Всё, пора остановиться - тошнота тревожный знак.
Заведённая пружина мчится в ад на всех парах...
Застолбите, вбейте клинья, поднимите на рогах.

Здесь, прошу, остановите. Я не буйный, не сбегу.
Да, нормально. Нет, не ждите. Я на травке полежу.
Дайте время. Сколько сыпать? Чтоб хватило полетать!
Далеко ли мы от пыли, рельс, занятий, слов, зевак?
Это славно, что ж, приплыли. Начинаю собирать

Лист осенний. Склон у моря. Белый гриб. Сыра земля.
Топкий берег. Окунь в блюдце. Сок берёзы. Череда.
Прядь тумана. Нить рябины. Локон липы завитой.
Можжевельник. Стены. Башни. Ствол упавший. Сухостой.
По крупицам и глотками, где горстями, где рукой.

Город это злая сила, духом стала я слаба.
Отпустите, пропустите, я же помню кем была!
Разжигайте ярче печи. Где же пламя? Лишь зола.
Молот занесён над цепью. Бьём?
-Нет, стойте. Я сама...