Они вышли из моря, и пошли на восток. Соленые стопы оставляли неглубокие неровные следы, одной непрерывной цепочкой, ямочки пальчиков и запятые пяток. Песок мягко проседал под ногами и был нагретым и непостоянным. Теплый снизу и прохладный, если копнуть мыском чуть глубже. Вокруг них было светло и всё цветное, ни день и ни ночь, светло. Как они знали, что там восток? А они не проверяли и не сомневались, они шли просто зная, что место куда они придут – восток. А он ждал их там, куда они могли прийти. Чего ему стоит?

Белая стеклянная дверь легко поддалась, мелодичным перезвоном отозвался их приход где-то под потолком. Босые ноги в белых мелких песчинках прошли к стойке, слегка касаясь солнечных пятен на полу. Пол ощущался прохладным, слегка немытым, но деревянным и живым. Добротный пол. Монетки со стуком посыпались на стойку. Аккуратный палец старательно отобрал 3 крупных и две серебристых монеты и подвинул их к краю прилавка. На столешницу легла салфетка – плотный синий лён, средней выделки, шершавый и домашний, слегка царапающий подушечки пальцев. Гладкое ровное блюдце, блестящее, цветное стекло с разноцветными разводами. Отпечаток руки появился на секунду и медленно растаял. Смешок. Взгляд за спину сквозь дверь – «Заходи!» и мотание головой, кудри касаются лица «нееет, я жду здесь» взгляд из под темных очков, улыбка.

Она обернулась обратно к прилавку, и перекатилась с мысков на пятки. Рассмеялась глазами тому, что мягкие волосы, спадая за спину, щекочут ключицы. Никак не могла привыкнуть. Глубоко вдохнула ,провела рукой по стойке, смахнула пару крошек и пушинку… На соседнем табурете дремал серый кот – гладкий, теплый, податливый мех под рукой, он ощущался такой нежностью под кожей, что было невозможно не гладить его.. Самым мягким мех был под щечками и на кончике хвоста. Кот нетерпеливо отдернул хвост и открыл глаза, насторожившись. Увидел её и лёг обратно, успокоившись.

Забыв про кота, она катала по стойке деревянную палочку для мёда. Ручка была еще не отполирована до блеска касаниями рук, она слегка цеплялась, но была спокойной, ровной, шероховатой, лесной и знакомой. Она перекатывалась с легким стуком, будто деревянный поезд по рельсам.

Он нес их в руках – две хрустальных вазочки, ребристый узор, тонкий округлый край, холод мороженного и тепло рук делали вазочки местами прохладными и запотевшими. Два звонко-матовых стука - касание стекла о стекло, медленно-нежно, тянуче ложатся поверх фруктов сливки, выше, выше, ещё.. .Она закусила губу и с азартом ждала насколько кругов хватит крема на этот раз. Мужчина за стойкой усмехнулся и виртуозно завил последний виток в пламя свечи. Она похлопала в ладоши – быстро и короткими движениями, подпрыгнула от нетерпения и радости, что башенка получилась.

Нерешительно потянулась к блюдцам, «Позвольте, я сама..» прикушенная губа, вопросительный взгляд, мужчина за стойкой улыбается и идёт открывать дверь. Полупоклон головой, пропускает её вперёд и взглядом показывает на неприметную лестницу у стены. В ответ он получает кивок и уверенно-радостный взгляд темных очков «Мы знаем». Понимающе кивнув, официант уходит, дверь звоном закрывается за ним.

Деревянные перекладины врезаются в стопы, но они гладкие и без острых краев, теплом дерева стоящего в тени. По одной, вазочки передаются из рук в руки и перекочевывают на крышу. Она влезает сама, он успевает шутливо дёрнуть её за юбку. Протягивает руку, но его уже нет. Он никогда не пользуется лестницей, а ищет новый способ залезть… хотя всегда мог просто взлететь или оказаться сразу наверху. Но так было интересней.
Они сели на крыше под деревом. Ствол уходил ниже, сквозь крышу и этаж вниз к земле, такой вот древесный ресторан. Под деревом стояли качели, стулья, висел гамак и лежали раскрашенные круги деревянных спилов. Ложечки – такие тонкие, с длинными ручками, зеркальные темно-металлические, отражающие непонятно что, но судя по всему, листву и небо. Палец плохо скользит по ней, то и дело затормаживаясь и плотно приникая к поверхности.

-Давай, на раз два три. Подожди, есть не честно. Сначала, открываемся, потом – мороженное.

Он отставляет мороженицу, снимает очки, ищет подходящую ветку и вешает очки за дужку. Кудри и взгляд оттуда, из-за Границы. Тиль. Странник. Длинные пальцы музыканта. Проводит по веревкам гамака как по струнам. Ждёт.

Она встает перед ним – босыми ногами на мягкой траве, густые волнистые волосы лежат по обе стороны на плечах, спина открыта.

-Готов?

-Всегда.

- Птицы морские над серой волной
Слово с небес принесли,
Не мешкай, подставь ладони
И в чаячьем крике услышь…

-Словом приказом, шепотом ветра и плеском - Три.

...Его – тучами грозового неба, текущие как вода лесного ручья-водопада, как плети тумана, на ощупь – ветер в гриве коня, густым мехом северного зверя, прохладой пещеры.

...Её – вспыхивающие и гаснущие огни, мягкими кругами разноцветного света, полупрозрачные, мутными отсветами, на ощупь – касание соцветий травы в поле, полёт мотылька и тепло свечи.

Его – летней грозой, её – красками праздника, раскинулись за спинами крылья.

Но – это был миг, мгновение, пока лучик солнца запутался в гранях хрустальной вазочки.

Странники, Мироходцы, Волшебники, Боги, Ангелы и Колдуны тоже очень любят мороженное- разноцветное, вкусное, в вазочках. Они могут получить его в один момент, просто представив или воплотив в руках. Но кто сказал, что так - интересней?..