Вы можете считать меня ненормальной и инфантильно-недоразвитой, это ваше право. Но - хотите верьте, хотите нет - у меня действительно переворачивается все внутри от Профессора Толкиена, от его абсолютно гениальных книг, стихов, а также от современных их менестрельных интерпретаций. Если быть более конкретной, то я имею в виду "Лэ о Лэйтиан" Скади. Наверное, почти каждому знакомо такое чувство, когда какая-то книга или песня заставляет замереть, ловить каждое слово, следовать каждому звуку и ритму, когда ты всей душой живешь в этом и все в тебе говорит о том, что эта книга или песня - твоя душа. Когда ты понимаешь, что автор говорит то же и так же, как сказал бы ты, и чувствует при этом то же. Когда тебе хочется одновременно смеяться и плакать и ни в коем случае не упустить ни одного звука и слова. Да, наверное, из меня плохой толкиенист. Властелина я перечитывала в последний раз давным-давно, года три назад, мечом махать не умею, хотя очень хочется научиться, но, видимо, решимости не хватает, на Эгладоре была в последний раз в сентябре, да и до этого не особо часто там появлялась. Но люблю я Толкиена. Люблю его творения. Всей душой. Пусть это говорит вам о чем угодно - о том, что я не доросла до всего остального, о том, что инфантильна до ужаса и о многом-многом другом. Но это что-то настолько мое, настолько близкое мне и откликающееся во мне, как редко бывает. Это моя реальность. Моя, родная, домашняя. Та реальность, куда я ухожу от всего и в которой течет моя настоящая жизнь. А "прямая", реальная реальность - да, она есть. Она тоже неплоха, но та - толкиеновская - куда лучше. Говорите, говорите мне о том, что я убегаю туда от проблем, от всего, от чего только можно, что нельзя уходить и нырять туда навсегда, потому что потом вынырнешь и будет мерзостненько. Говорите. Я же все равно редко кого слушаю ;)) Просто это мое. Мое-мое-мое. То, что вы никогда не поймете и не сможете понять.

Хохохо, давно забытое ощущение. Не поверите, но одиночества. Раньше оно было другим. Можно было написать, позвонить, пожалобиться, в конце концов, встретиться, после чего мир возвращался на свои места и снова начинал жить прежней жизнью. Сейчас нельзя. Одно из тех немногих "нельзя", которые я для себя ставлю. И когда наступает поздний вечер, а за ним подкрадывается ночь, волной рода цунами захлестывает одиночество. С ним сложно что-то сделать и куда-то его деть, оно для этого слегка вездесуще. Но временами получается: то захватывает книга на почти забытом, прекрасном - немецком, то конфуцианство напару с даосизмом затаскивают в дебри Востока. Тогда - легче. Вообще оно появляется - позволяет себе появляться - только ночью, когда никого нет, не с кем даже толком поговорить и некому поулыбаться. Но, знаете ли, на самом деле я счастлива. Хотя за что боролись, на то, что называется, и ... Но я рада. По сути, это то, чего мне хотелось. Одиночество появляется только по ночам, но через какое-то время и оно пройдет. Да даже если не пройдет. У меня есть абсолютно любимое дело, когда я погружаюсь в него, я забываю все, пофиг становится на все, потому что все мое "я" сконцентрировано в нем. И ничто - уже совсем ничто - не отвлекает от этого дела. И плата за этого - всего лишь одиночество, пробуждающееся в ночное время суток. Смешная плата. До малости смешная. Спасибо. Ты дал мне свободу. А за это можно платить многим. А одиночество - всего лишь избавление от очередной глупой и не очень-то нужной зависимости.

Я не знаю, о чем больше писать. Медленно пропадает и уходит все. Абсолютно все. Смысл жизни, которого никогда и не было, охота что-либо делать: хочется вечно валяться на диване и смотреть в потолок, потому что куда-то идти очень не хочется, а делать уже нечего. И усталость. От которой тебе не хочется даже вставать с дивана. И какие-то до боли горькие осознания. Они бьют чем-то очень тяжелым по голове, и от этого хочется плакать. От них. Это всегда что-то такое понятное и вроде бы такое простое, но тут, вдруг, внезапно ты чувствуешь это. Чувствуешь всем, чем только можешь чувствовать, и чем не можешь тоже. Так полоснули от души. Так, что кровь хлещет во все стороны и бьет красным фонтаном. Но при этом еще нужно с улыбкой смотреть в будущее и улыбаться всем вокруг. И все видят только твою улыбку и тоже улыбаются, и проходят мимо. И всем абсолютно похуй на тебя: хоть ты будешь сдыхать у них на глазах, они будут также приветливо и политкорректно улыбаться. А вы снова улыбаетесь и говорите: "Депрессия". Да, конечно, депрессия, все же пройдет, я вам еще поулыбаюсь и все пройдет. Разве может не пройти? Но мне все равно, понимаете ли, плохо, просто чертовски плохо. Ну и ладно. Зато вам хорошо, мерзостненькие мои.

Огромное спасибо Элише за умную голову, которая сейчас смотрит на меня из-за угла монитора, хитро щурится и очень радует меня своим большим длинным носом! Держу пари - по свечке - что это самый неожиданный подарок в моей жизни. Кстати говоря, свечка рядом с длинным носом тоже присутствует, надеюсь, они поладят и будут хорошо себя вести. Не меньшее спасибо за бм, а также за все остальное. После этого сдать Сатановского - просто раз плюнуть! Ха, ждите, Евгений Янович (Альф - зачеркнуто))), я иду! "Небо! Снимите шляпу! Я иду."

На семнадцатый день рождения один мудрый человек подарил мне мою любимую шоколадку со словами: "Ведь неважна цена подарка, правда ведь? Вот я дарю тебе твою любимую шоколадку, и я настолько хорошо знаю тебя, что даже знаю, какие шоколадки ты любишь больше всего. Ведь самое главное - показать насколько дорог и близок тебе человек, что ты знаешь в нем такие мелочи."

Однажды жила на свете черная свечка. Ее чернота ничуть ее не удручала, а скорее, наоборот, радовала: ведь не так уж много на свете именно черных свечек, белых, голубых, красных – сколько угодно, а вот черная – одна. И стояла она одна в центре вселенной. Свет проходил через нее и обретал себя, а она оставалась неизменно-черной. Сказать честно, она не очень понимала, почему вокруг нее все так вертится: измерения, пространство, человеческие умы. Планеты, поглядывая на нее со своих небесных орбит, с которых им не дано сойти никогда, боязливо преклоняли свои горы и вулканы, все шесть измерений испуганно кивали ей, когда было им дано сойтись вместе, человеческие умы постоянно что-то у нее спрашивали, требовали, просили, но никогда не понимали ее таких внятных и простых ответов, и потому раззадоривались еще больше, ночами не спали и все говорили о ней. А она не могла понять, что же в ней такого непонятного и почему все ее так боятся. Ей хотелось смеяться, улыбаться и прыгать с ветки на ветку, ведь она была совсем маленькой, даже крошечной, но почему-то не получалось, из-за чего черная свечка очень расстраивалась. Ей уже до смерти надоели лицемерно пушистые облака, глупые сверкающие звезды, которые только слепили ей глаза и ни капельки не радовали, и даже чистое смешное небо ее уже тоже не прельщало.
Но вдруг, в один прекрасный день, черная свечка почувствовала за своей спиной чью-то наивную мысль. Она повернулась и увидела мальчика: лет пяти, не больше, в белых штанишках и синей рубашке, который задумчиво стоял и не обращал на нее никакого внимания. Черная свечка очень удивилась.
- Малыш, ты как здесь оказался?
Мальчик поднял голову и внимательно и серьезно посмотрел на нее. У него были большие карие глаза с золотой крапинкой, любопытные и глубокие.
- А ты кто?
Черной свечке никогда раньше не задавали таких вопросов, и она слегка растерялась.
- Я? Я черная свечка.
- Что за глупости? Черных свечек не бывает… Бывают белые, голубые, красные, а вот черных не бывает.
Черная свечка задумчиво пожала плечами:
- Может и не бывает…
- Точно не бывает, - малыш уверенно взглянул ей в глаза, - мне папа говорил.
После чего малыш деловито поправил штанишки, повернулся и уже собрался куда-то направиться, когда черная свечка окликнула его:
- Малыш, побудь еще немного со мной. Я давным-давно ни с кем не разговаривала…
Тут настала очередь малыша удивляться:
- Как это так? А где твои мама с папой?
Черная свечка грустно улыбнулась:
- Я не знаю. У меня нет мамы с папой.
- Такого тоже не бывает, - уверенно возразил малыш, - у всех обязательно должны быть мама с папой. Вот у меня есть мама и папа. Только я не знаю, где они, - и он вдруг погрустнел и опустил голову.
- Далеко ты забрался, малыш, - улыбнулась черная свечка и потрепала его по голове. Малыш важно уселся около нее и снова задумался. А потом попрощался и ушел, как совсем маленький принц.
Черная свечка долго-долго еще смотрела ему вслед, в пустое и слегка глупое пронзительно голубое небо, и изо всех сил старалась понять, уловить что-то очень и очень важное, так тесно связанное с этим странным и забавным малышом, но у нее никак не получалось. Вокруг нее все также носились миры и пространства, но она больше не обращала на них внимания, ей не было до них ни малейшего дела. Что-то мучительно важное увидела она в этом малыше, что-то такое, что заставило бы ее понять то, почему и она в гордом одиночестве зиждется в центре вселенной. Но она не могла. И даже всемогущий Б-г с длинными, белесыми волосами, перебирающий струны небесной арфы, на мгновение оторвался от самой прекрасной на свете мелодии и грустно улыбнулся, а потом поднял голову и стал перебирать струны человеческих душ дальше.
Тихо и слегка пугливо скромный и понимающий ветер бродил по его невообразимым чертогам, в которых не было ни единой души.

… С ним было очень хорошо разговаривать. Он слушал, сидя на прокуренной кухне и положив ногу на ногу, мелкими глотками прихлебывал вино и иногда задумчиво кивал. Слушал что-то неясное и неизведанное тогда, когда и снег-то переставал быть снегом, и солнечный-слонечный цвет становился каким-то глупым и ничего не понимающим, и смотрел куда-то вбок. Вбоку была собачья миска (кстати говоря, куда подевалась, собственно, сама собака – хозяйка миски – до сих пор осталось загадкой) с грудой какого-то барахла рядом. Когда он вперивался туда пронзительным взором, казалось, что все это, вместе с собачьей миской, сейчас загорится синим пламенем (а может и не синим, поскольку он крайне, просто катастрофически любил фиолетовый). А еще у него была трость с замысловатым набалдашником и веселые хипповские штаны, которые непонятно как друг с другом сочетались, но почему-то выглядели очень органично в такой необычной гамме. Он сидел, а иногда вставал и ходил кругами по прокуренной кухне, запрокинув голову и выстукивая костяшками пальцев вдохновительные ритмы. Ритмы выстукивались, разбегались и прятались по углам, чтобы зажить там своей – вдохновительной – жизнью. После чего углы оказывались настолько густонаселенными, что вдохновению приходилось перебираться в собачью миску и под старый советский холодильник, где ему жилось и дышалось далеко не так вольно. А он все бродил по кухне с тем же неизменным граненым стаканом вина и запрокинутой головой, причем зачем ему нужно было – одновременно с запрокинутой головой – еще и вино, так и осталось неясным. Но вино когда-то тихонько выпивалось – вы же знаете, как это обычно бывает – как быстро пьется вино (и никому никогда не известно, куда оно таки исчезает), пыльная бутылка быстро пустела, а он все мерил шагами небольшую кухню. А иногда вдруг, ни с того ни с сего, начинал вдохновенно и мучительно рассказывать: «Ich weiss nicht, was soll es bedeuten...», но собачья миска смотрела на него с сонным удивлением, и, тяжело вздохнув, он умолкал и шагал себе дальше. Собачья миска стояла здесь, кажется, испокон веков, все знала и все ведала. Когда вдруг распахивалась дверь в кухню и харизматично вбегал он и начинал смеяться, хохотать во весь голос и, сбиваясь, что-то рассказывать, собачья миска недовольно поднимала голову и, фыркнув (дескать, что за народ развелся), снова ее склоняла, чтобы забыться мечтами и прошлым. А он, смеясь и блаженно улыбаясь, все бродил, подмигивал самому себе и казался категорически счастливым. Иногда счастье сменялось раздумьями, и тогда весь стол был завален окурками, абсолютно серыми в тусклом свете маленькой кухни, где над потолком как над небом голубым одиноко висел маленький лампчонок, совсем непонятно, как попавший сюда. Висел и грезил о берегах Африки и Израиля, о палящем солнце и желтой пустыне, а потому светил очень тускло: все мы, когда о чем-то мечтаем, так плохо светим. А он сидел над столом, не обращая внимания на грезы лампчонка, посапывания собачьей миски и шелест вдохновительных ритмов бумажками от шоколадных конфет в углу. Сидел и что-то строчил маленьким огрызком когда-то бывшего большим и сильным карандашика. Карандашик про себя огрызался, но вслух огрызаться себе не позволял, и потому тихо посапывал в такт собачьей миске. А он все писал. Что он писал, не знает никто на свете, только иногда задумывался, и пепел с тлеющей сигареты медленно ложился на пол ровным с сероватыми отблесками слоем. Он этого не замечал, его взгляд медленно прогуливался по питерским набережным, беседовал с Хэмом и посмеивался над Аристотелем. Аристотелю-то все равно, а вот взгляду было приятно. Потом он пробуждался от Хэма и Аристотеля, с какой-то безысходностью смотрел на пепел под ногами, потом на собачью миску, на вдохновительные ритмы, потом снова на пепел, после чего тяжело вздыхал, тушил сигарету и набивал трубку. Трубка мило и застенчиво улыбалась в ответ, после чего поджигалась и наполняла кухню дурманящим терпким дымом, что ей самой исключительно нравилось. А он снова погружался в небо Африки, проблемы творчества и гуманизма, в неразрешимые споры о спорах и в мысли о прошлом, в землю Израиля и прозрения Моисея…

Сессия все надвигается и надвигается, но меня это катастрофически не волнует. Ибо будет она сдана, потому что никуда я от этого не денусь.

"Поздно... Ночью... Через все запятые дошел наконец до точки...". Эта фраза поимела уже как непосредственно прямой смысл - особенно, когда ты уже под утро что-нибудь такое гениальное создаешь, правда, когда перечитываешь чуть позже, гениальность куда-то испаряется и остаются только какие-то не очень понятные слова, которые как-то галюциногенно соединены между собой. Но когда-то у нее был фигурально-метафорический. А фраза, согласитесь, красивая. Банальная и частью даже избитая, но красивая. Господи, как я давно уже ничего не писала... Даже малость стыдно. Но писать нет времени, сил, желания (при опять же желании этот список можно продолжить). Ощущение того, что время каждое утро берет с места в карьер, и ты снова ничего не успел. Нет, тут совершенно не при чем смешные в своей банальности слова про "не успел пожить", но ты банально не успел сделать иврит, не иврит, и еще штук пять не ивритов, а день уже кончился. Он просто кончился как факт, и его катастрофически не волнует, что штуки не ивритов уменьшились до двух-трех, но, черт возьми, остались! И ты тоже остался вместе с ними, а еще осталась сессия, причем так осталась, что до нее осталось только совсем чуть-чуть таких бегающих дней. И как бы как с этим жить до сих пор неясно... А еще с безумной быстротой поедаются желтые шариковые аскорбинки - примерно со скоростью одна баночка по 200 штук за два дня. Интересно, что будет потом?

Маяковский. Как жизнь. Про ноктюрн. Собственную ненужность. И нежность. Почти как "Я не знаю, зачем и кому это нужно...". Побеги от себя. От других. Ты. Я. Темень за окном. Там свет шпиля. Хочется курить. Заключенность. Книги. Толкиен. Ты. Твой запах. Любимые, прекрасные воспоминания из чудесного прошлого. Улыбка, захлестывающее счастье от того, что могу вообразить тебя рядом. И снова жизнь. И все заново. Отчаяние, страх, боль, а потом улыбка, прекрасная лучезарная улыбка, счастье, и счастье, и счастье. А между этим - смех, глупости, мои вечные глупости, законы притяжения, попытки убежать, исчезнуть и никогда не появляться, рега-рега, девушки с блестящими карими глазами. Звуки музыки. Прекрасной бессмертной музыки. В моем воспаленном мозгу. Резкое. Чертовски резкое Нате! И улыбка, сильно смахивающая на злобную ухмылку. Ох, как я это люблю. Россия. Россия. Россия. Как много в этом звуке. Плохого. И уже совсем злобная и больная ухмылка. Рожденные в СССР. Любимый Маяковский. Ночь. Скачущие нервы. И уже у нервов подкашиваются ноги...

День начинался уверенно неудачно. Ливень за окном, беспросветная тоска по ушедшему лету и не скоро грядущих каникулах, стрелка часов, тянущая свое дистрофическое тело к отметке "7". Спустя несколько часов меня посетили истерики по поводу того, кого же таки сегодня с утра хоронили у Кремлевской стены, Ариэля Шарона в коме и большого количества других крайне забавных вещей. А еще рега-рега и этот прекрасный жест пальцами рук. Это просто потрясающе. К вечеру их сменили наплывы тяжелой и сумеречной депрессии в виде немецкого до девяти вечера. Но, что самое смешное, - приехав домой и перво-наперво включив источник жизни - компьютер, что-то заставляет тебя широко улыбнуться и забыть про депрессию, немецкий и обещавший быть неудачным день. Когда-то, давным-давно вчера тебе удалось - совершенно случайно - попасть для кого-то под мимолетность настроения и мыслей, мимоходом, всего на одну секунду поймать поток его жизни. Это почему-то очень радует, заставляет как-то так по-доброму и любяще улыбнуться и подмигнуть отражению в оконном зеркале.

Не пугайтесь меня. Если я говорю о том, что мне нравятся девушки с плетками, и сопровождаю упоминания о них бешеными выкриками, это не значит, что у меня кардинально изменилась жизненная ориентация и мозги ушли вбекрень. Если я пою во весь голос в метро/на улице/в автобусе и т.д. и т.п., это всего лишь значит, что у меня хорошее настроение. Если я говорю о том, что хочу взять на самую уродскую пару бутылку коньяка, это не значит, что я малолетний неисправимый алкоголик: просто я люблю коньяк, терпеть не могу препода и немного понтуюсь. Просто мне надо быть озорной. Жизненно необходимо. Не пугайтесь. Просто я немного неадекватная. И, соответственно, сею неадекват вокруг себя.

Жизнь приобретает какую-то несоразмеримую отвратительность. По-моему, никто столько не учится, сколько учится ИСАА. А ИСАА учится круглые сутки. Самое часто употребляемое слово в моем лексиконе за последние полтора месяца - дурдом и "филиал Кащенко". Потому что никаким другим образом невозможно выразить сущность ИСАА. Но там определенно круто.

Знаете ли, как-то не очень приятно жить в стране, в которой за попытку отхода от "курса партии" сразу же отдают под суд, а за высказанное вслух и при этом отличающееся от общепринятого мнение независимого журналиста сразу же будит в нашем прекрасном обществе очень сомнительные попытки освободить уже наконец Россию-матушку от собак поганых - непатриотов, которые считают советскую власть преступной, причем явственно видно, что все эти попытки выползли из определенных указаний сверху.
Не то, чтобы меня это лично касалось (пока), но как-то все-таки так не должно быть. "Уважайте собственную конституцию". И когда депутат Госдумы, видимо, или окончательно потерявший, или, что более вероятно, никогда и не имевший мозгов, судится с действительно умным человеком, абсолютно потрясающим сатириком за то, что (внимание!) он назвал этого самого депутата "животным йеху", это, знаете ли, с одной стороны, очень смешно, потому что степень идиотизма просто зашкаливает, а с другой, очень грустно и мерзко, потому что ни в одной стране такое просто невозможно. А у нас возможно.

Это сложно, глупо и немыслимо. Как и все, что я делаю. Как рассказывать случайным прохожим о своей жизни. Девушка с контрабасом. Я же когда-то играла на виолончели. И понеслось. Мне несложно рассказать незнакомым людям о самом сокровенном, запрятанном где-то так глубоко в душе, что часто страшно это видеть. Я ухожу, оставляя горы окурков. И правда, горы. Aroma Rich Grape или Richmond однокурсника. Да это и не важно. Важно другое. В конце концов, кому какая разница, какие сигареты я курю. Важно совсем другое. Ты смотришь на людей, проводящих свое бытие в крысиных бегах вдоль московских улиц, и видишь все, о чем они думают и что у них сегодня случилось. Неужто умение читать мысли? Или они насколько просты и поняты? Я вижу их насквозь и, держу пари, не ошибаюсь. А они? Они. А кто они? А кто бы знал, кто они. И я начинаю бежать вместе с ними вдоль тяжелых московских улиц, пытаясь петь во весь голос, но задыхаясь. А может, они - это я?

Неделя в последнее время делится на два дня: один с понедельника по пятницу и второй с субботы по воскресенье.

Почему пустота в холодильнике совпадает с пустотой на душе?

Там, где разговор течет сам собой и ты можешь сказать абсолютно все, смеяться, не боясь выглядеть глупо, хохотать до упаду, просто подойти и поцеловать, просто потому, что не виделись уже так долго (или это только кажется, что долго?), рассказать все мелочи, милые пустячки, которые случились за сегодняшний день, глупости, которых ты уже успела наделать, хотя еще только утро, а потом чуть-чуть погрустить вместе... А через две минуты забыть о том, что через десять пора уходить и что пришел-то ты, собственно, на пять минут, чтобы что-то забрать, а сидишь уже час, потому что просто не можешь быть там меньше... А еще ты там вечно пьешь коньяк или текилу, нет, совсем по чуть-чуть, по одной или по две маленьких стопочки, но таки пьешь, и это согревает тебя и повышает градусы настроения, если оно еще вдруг не стало блаженствующим после глотка такого пьянящего и родного, твоего запаха. Там - там - когда я вернусь... А когда я вернусь?...

Наверное, в этом есть особый кайф - сидеть, значится, и ночью делать иврит. Вот за окном ночь, дождик капает, снежинки падают, тучки по небу ползут, а ты перманентно сидишь и делаешь иврит. Хотя меня, честно говоря, не возбуждает. Но поскольку днем делать иврит мы пока еще не научились, сделаем евреев ночным народом. Черт его знает, каким народом они должны быть на самом деле. Может, закатно-рассветным, а может, народом времени-суток-палящего-солнца-когда-дико-жарко. Стало быть, иврит. Из последнего-важного-узнанного: в Израиле проблемы с разводом; "ублюдский ген" таки передается по наследству; трогательным евреям не надоедает уже как минимум три тысячи лет перманентно читать Тору, по мере ее окончания сразу же переходя к началу, то бишь к сотворению мира; кем был и откуда взялся товарищ Авраам, а также остальные товарищи, науке плохо известно, скорее всего, всему виной, как обычно, политика. И - хитрый-ход-кольцевая-композиция - иврит! Крутой язык, между прочим!)

И снова "Обыкновенное чудо", "Тот самый Мюнхгаузен" и "Чародеи"... Незатейливая советская романтика, которая почему-то пронимает до глубины души, до какой-то дрожи, до счастливой улыбки на лице, которую никак нельзя сдержать в себе.

Дни теперь удивительно долгие, тягучие, я бы сказала. Ощущение любимой конфеты детства - ириски. Тягучесть и немного вязкость. Если раньше дни летели просто как фанеры над Парижем, то сейчас какое-то странное чувство того, что действия происходят быстро, иногда даже резко, щемяще резко, но одновременно дни какие-то нескончаемые, почти вечные. Они как будто сами по себе растягиваются, что иногда весьма пугает. Нет, пожалуй, это не имеет никакого отношения к вечности, но что-то в этом определенно есть. Просто ощущение всего, что за один день можно успеть столько всего, сколько не успевал никогда. Почти как в детстве. Когда дни длинные-длинные, к концу дня уже с трудом вспоминаешь, что было в начале, утро оно как в туманной дымке. Так и сейчас. Странно. Никогда такого не чувствовала - такой насыщенности пополам с размеренностью. Это прелестно, господа!

Это самая замечательная осень в моей жизни. Спасибо!

Запах кофе сводит с ума, а жгучий закат, кажется, затягивает в другую реальность. Четыре часа сна и, вероятно, пятая кружка кофе. А это прекрасно. Прекрасно, как увидеть в семь утра любимого человека и еще за час до этого постоянно улыбаться в предвкушении. Как смотреть на солнце из-под прищуренных век и почти различать отдельные лучи. Как медленно выкуривать сигарету, ощущая режуще-терпкий вкус табачного дыма. Как подмигивать детям, гуляющим по улице, и радоваться их смеху. Как ощущение того, что ты много лет знаком с человеком, которого видишь в первый раз.

Слишком много всего. Слишком много проблем, слов, жизненно необходимых вещей. А я чертовски устала. Хочется забыть обо всем, о всем том, что нужно разрешить и урегулировать, и начать все заново, с незамаранного листа, где еще нет неразрешаемых проблем, бьющих обухом по голове диагнозов и того, о чем хочется только забыть и не вспоминать больше никогда. Чтобы этого всего не было, а был светящийся оптимизм и способность видеть всякие гадости как недоразумения. Но это нам не грозит. Нам вообще ничего хорошего не грозит. Ибо странно начинать "новый этап жизни" с нечеловеческой усталости.

Вы знаете, я очень люблю ночь. Просто чрезвычайно. Это для меня пространство, в котором тонет суета и материальность, все движется размеренно и четко, но одновременно как-то очень размыто и непонятно. Это спокойствие - и сумасшествие. Это возможность заглянуть в себя, отбросив страх и дневные заботы и, может быть, что-то увидеть. А может быть и нет. Может быть, внутри просто пустота и смеющееся безумие, хотя давно уже я не была такой нормальной, как сейчас. Даже безумие - единственное мое спасение - куда-то испарилось. Я стала слишком нормальной в этом нормальном мире, и в моем таком уже нормальном мире исчез смысл. А я люблю сходить с ума, очень люблю. Делать ненужные, смешные, глупые, детские вещи, смеяться до упаду, до рези в животе, улыбаться прохожим, детям, петь во весь голос, идя по улице, подмигивать себе в зеркале, делать то, чего от меня совсем не ждут, быть нежной, счастливой, хохочущей.
А в Москву пришла осень. С дождями и нависшим, касающимся макушки небом. Но в свинцовом небе есть своя прелесть и неуемная энергия, яркая и темная. Мы зовем ее "зло". В ней нет света, есть только сила. Но она упоительна. Тоже своего рода безумие.

В колонках играет - "Скоро кончится лето...."
Лето кончается, начинается "новый этап жизни", а нихрена на самом деле не начинается, только усталость и какая-то невозможно сильная тревога. Как будто нужно было сделать что-то важное, что-то такое, от чего зависит вся жизнь, больше, чем жизнь, а ты об этом забыл. Причем забыл напрочь. Осталась только внутренняя тревога, которая никуда не уходит. И вечно стучит отбойным молотком по мозгам.
У меня снова напрочь нет времени, спустя четыре дня времени не будет совсем, а заниматься хочется всем... Реконструкция. Танцы. Очень хочу танцевать. Просто безумно. И много-много-много всего. А время как будто уходит сквозь пальцы, но одновременно тратится на очень-очень важное, но и на важное его не хватает. Вечная проблема.
Был отдых. Отдых был не отдыхом, а перманентным геморроем. Чего, собственно, и следовало ожидать, но чего я очень и очень хотела избежать. Не получилось. Жалко-жалко. Хотя в отдыхе были и свои прекрасные моменты, которых он стоил. Прекрасно снова и снова перечитывать "По ком звонит колокол", медленно, почти по буквам прочитывая каждое слово и наслаждаясь им, его звучанием и смыслом. Пожалуй, только на отдыхе можно так читать книги. Это было прекрасно. Что-то из ряда светящейся материи и вечности. Вообще, как мне кажется, в моей жизни стало много соприкосновений чем-то из ряда вечности. Даже, быть может, слишком много. Но не мне судить.
Проблемы наваливаются, увеличиваются в размерах и количестве и постепенно погребают меня под собой. Вместо меня остается куча проблем. Они копошатся, движутся, живут своей жизнью. А я - своей. Под ними. Противно.

В последнее время стали особенно занимать мысли о "судьбе России", короче говоря, различные игры ума по поводу истории нашей незабвенной родины.
У нас вообще во многом удивительная страна. Не только в смысле шапок-ушанок, белых медведей, разгуливающих по улицам во взбудораженном сознании туристов, самоваров, "чапельников" и тому подобной атрибутики. Это так, мелочи. Характерные, конечно, но мелочи. Но удивительность есть и более глобальная. Мы практически в течение всей нашей истории разделены между Востоком и Западом. Даже не то, что разделены, - мы представляем собой такой странный синтез одного и другого, что далеко не всегда идет нам на пользу. Из этого проистекают все прелести русского народа, вся помесь империализма-тоталитаризма-демократии-царя-батюшки-хотели-как-лучше и т.д., и т.п. Ясное дело, не я это придумала, но сейчас как-то особенно это стукнуло в голову. Мы такое вот пограничное явление, явление на стыке очень разных и часто противоположных культур, уникум такой. Причем уникум масштабный. Думаю, у нас нет аналогов в этом мире, и посему мы единственные и неповторимые. В этом нет ничего особо плохого или особого хорошего, но это надо понимать и не ровняться как на Европу, так и на Азию в чистом виде, потому что у нас не может быть ни того, ни другого.

Это так, немного о птичках, сейчас вещи такого рода - единственное, что вообще хочется писать.

P.S. Люди, расскажите мне, кто чего знает об иврите - с одной стороны, нужно, с другой, - интересно, особенно с учетом того, что я об иврите не знаю практически ничего.

Дождит и ветрит. Странно для июля. Но нормально для нашей страны и нашего времени. Хм, ни разу не приходило в голову связывать погоду с политической и всякой другой ситуацией в нашей замечательной родине. Видимо, это говорит об окончательном схождении с ума. Но оно к лучшему. Нет, вы знаете, я люблю нашу страну. Честное слово. Люблю людей, культуру, все личностные особенности нашего народа и вечное "авось". Но государство, ей-богу, терпеть не могу. В последнее время я от многих очень часто слышу о том, что такое отношение к "Родине" - плохо, неправильно, свидетельствует о таком количестве моей недоразвитости, что и перечислить нельзя. Но почему? В конце концов в этой стране я всего лишь родилась. Есть много других стран, в которых мне была бы уготована судьба родиться, просто на эту попал генератор случайных чисел. Может быть, она была под номером один, а может быть, - 41, а может быть, под каким-нибудь другим, вполне вероятно, что у нее вообще не было номера. Просто так случилось. Я здесь родилась. Однако это совсем не отменяет возможность вариантов отношения к ней. Ведь, посудите сами, есть же причины - и их много, и они очень веские - для того, чтобы как минимум критически относиться к России. Даже если не брать советский период, эмоциональное отношение к которому у меня стойко негативное (хотя, безусловно, в этот период истории были и достижения, но, к сожалению, минусов было сильно больше). Ну согласитесь, ситуация, которая сейчас у нас есть, - ненормальная, как минимум. Для Европы это ненормальная ситуация, для Азии - вероятно, нормальная, но мы-то считаем себя Европой! А значит, хотим жить по европейским стандартам! Это уже само по себе, на мой взгляд, неверно. У нас совсем другие традиции, совсем другие условия формирования государства, совсем другой пройденный исторический путь. Нельзя же сравнивать страны с разным историческим путем. Плюс к тому огромные территории с не слишком плодородными землями. Не надо тешить себя иллюзиями на этот счет. Сейчас мы медленно, но верно возвращаемся к нашей излюбленной модели управления государством - самодержавно-тоталитарной. До революции 17ого года было у нас самодержавие в чистом виде, после нее - махровый тоталитаризм, сейчас - не менее махровый авторитаризм. Наверное, это устоявшаяся тенденция развития или что-то другое, или просто стереотип. Но факт остается фактом. Хотя, знаете, иногда мне кажется, что у нас демократия просто невозможна. Ну или возможна в ограниченных масштабах по крайней мере в ближайший промежуток времени. Потому что, во-первых, стойкие традиции. Во-вторых, аморфный народ, который, пока петух, извиняюсь, в задницу не клюнет, не пошевелится. В-третьих, огромные неуправляемые территории, многие из которых по сути вообще стали негласными автономиями. Но если взять все это плюс вечное стремление отдельного человека к неограниченной власти, то, судя по всему, никогда у нас не будет никакого демократии. Разве что ее лицемерное подобие.

Как вы думаете, что может делать человек в 3 часа ночи?
Конечно же, только смотреть "День выборов". Посему могу в полной мере считать себя ненормальной или хотя бы не очень нормальной.
Нет, серьезно. Это укуренно круто. Это просто опупенно укуренно круто. "День выборов" в 3 часа ночи прекрасен. Он и так прекрасен, но в 3 часа ночи особенно. В этом есть особый шарм, знаете ли! Особая эстетика даже, я бы сказала! В общем, это вселяет надежду. Правда, не знаю, во что. Но это по сути не важно.
Нет-нет, я сегодня не пила и не курила, точнее курила, но не то, что вы подумали. В общем, я как и всегда в 3 часа ночи неадекватна, что свидетельствует о некотором постоянстве в этом нестабильном мире!

Только дурак может смотреть на красный цветочек и ждать, пока он станет зеленым. Но я дурак. Я жду. Может быть, потому, что мне сейчас совсем нечего делать. А может быть, потому, что я очень, ну очень хочу, чтобы он стал зеленым! Но время идет, цветочек не зеленеет, понимание не приходит, делать все также нечего, вокруг - пустота, и нет совсем никого, кто бы мог хоть чуточку помочь и понять. А время идет, тикает, дни бегут, бегут, и лета осталось уже совсем немного, самая малость. Незаметно пролетел этот месяц, также незаметно пролетят следующие два. И все - и уже абсолютно все, что-то безвозвратно потеряно, что-то ушло и все, и его больше никогда не будет. Но время идет и идет, а цветочек все не зеленеет...

После 2х ночи я определенно напрочь теряю адекватность. Если позавчерашней ночью я рисовала "Мечты баклажана", то перлы вчерашней ночи с утра поразили мое воображение. Как вам фраза "Я люблю тебя сильно-пресильно! Как Ленин в октябре!"? А ряд рифм "женек - заскок - пенек - широк - с вершок - зарок - урок - курок - порог - носорог - пирог"?

В час ночи мой воспаленный мозг осознал, вспомнив многое и перечитав старое, что мне очень дорог один человек. Спасибо тебе за все, что было и чего у нас с тобой не случилось и никогда не случится. Ты мне дал крайне много - как редкие люди в моей жизни. Нет, "отдал". Да. Сейчас. Спасибо. Я люблю тебя.

Обожаю полуапокалиптическую погоду. Дико люблю. Нависающее над головой, серо-свинцовое небо. Порывы ветра, сгибающие деревья перед окном. Планирующие в сбивающих воздушных потоках газетные листы и полиэтиленовые пакеты. Что-то такое демоническое и насыщенное небывало-дикой энергией. Самое главное, насыщенное энергией. Ощущение "зла", демонического хохота и чего-то другого, чем есть. Как будто какого-то прозрения или чего-то нового. Почему-то вспоминается булгаковская Маргарита. И Воланд, стоящий на площадке Воробьевых гор и озирающий покидаемую Москву. А потом гроза, гроза… И капли дождя, с силой бьющие по стеклам, домам, кирпичам, людям, пытающиеся пробить наносное и внешнее, обнажить внутреннее и вечное. И ощущение какого-то дикого счастья, чего-то сильного, пышущего энергией, но энергией со знаком «минус», вроде бы и деструктивной, но невозможно притягательной. И постепенно все смешивается, соединяется, становится безразличным, и остается только эта дикая энергия, сила, замешанная на ярости и счастье, на возможности невозможного.

- Gendalf, Mordor liegt links oder rechts? (Гендальф, Мордор направо или налево?)
Как жаль, что такие замечательные фразы вырезали из обычной версии фильма...

Знаешь ли, моя замечательная страна, это скотство. Просто натуральное скотство. Правда, ты никогда особой адекватностью к происходящему не отличалась... Замечательная страна, как тебя можно любить и быть патриотом, если ты делаешь все, чтобы этого не произошло? Если ты постоянно ставишь палки в колеса, причем в любых начинаниях? Да, наверное, я кое-где со злости, кое-где несправедливо... Но, страна, так же нельзя, так просто-напросто нельзя... Хотя ты, вероятно, думаешь, что можно... Да нет, я не хочу спорить, просто ... - просто так нельзя. А на своих ошибках пора учиться. Но ты, к сожалению, этого делать не умеешь. В этом, наверное, виновата частично и я, и многие другие поколения на десять веков назад. А слова "все, что ни делается, делается к лучшему" звучат скорее как "все, что ни делается, делается как всегда". Думаю, во многом из этого возникла известная русская привычка надеяться на "авось". Потому что никогда не было уверенности, постоянно все где-то пошатывалось. И теперь пошатывается. Просто сейчас я это лучше ощущаю по причине того, что ощущаю на себе. И вечное чувство обманутых ожиданий. Вечное для нашей страны. Вот такие мы - восточно-социалистически-марксистские... Вот такая у нас восточно-западная разваливающаяся и трещащая по всем швам держава...

Нет, извиняюсь, конечно, но как мне необходимо находить точки соприкосновения с тестами ЕГЭ, если они считают, что раздробленность на Руси кончилась в первой половине 14 века, а я считаю, что в 15 веке? И что нам с ними делать после этого? Я не понимаю. Может, мне кто-нибудь объяснит?

Понимаете, я так не могу. Понимаете? Нет, не понимаете. Просто не могу. Это нельзя объяснить, а значит, опровергнуть. Просто надо принять как факт. Да, пожалуй, не очень адекватно. Но, в общем-то, я никогда не была особо адекватной. Все это лишь подтверждает мою неадекватность. Что бы сделал нормальный человек - забил. А я пишу о том, что я так не могу. Разве адекватно? Но я не могу, понимаете... Остается какой-то неприятный осадок на душе. Почему? Сама не понимаю. Надо что-то терять? Нет, не надо. Все, но только не это. Вы понимаете? Нет, вы не понимаете...

В колонках играет - Машина времени
Настроение сейчас - Смешно

Господи, ты такой смешной! Безумно смешной, особенно когда не понимаешь каких-то простых вещей и делаешь вид, что так и должно быть. Трогательный, я бы сказала. Да, наверное, это иногда трогательно. Иногда бесит. А иногда это очень смешно. Очень прикольно изображать томную незаинтересованность ни в чем. Это весело, в конце концов! И, в конце концов, пошло оно все к чертовой матери - и это тоже очень весело и смешно. И ты вместе с ним всем.

В колонках играет - Земфира - Аривидерчи
Мне не жалко того, что было. Не жаль, что был последний звонок, что он был именно таким, каким он был, что я никогда не увижу больше свой замечательный класс в полном составе. С одной стороны, так должно быть. И к этому привыкну я, и не я тоже привыкну. А с другой, - просто уже пора расставаться. Иначе неизбежно начнем действовать друг другу на нервы. Я заранее знаю, с кем я буду общаться, дружить и кто мне особенно дорог, а кого больше вообще никогда не хочу видеть. Это было понятно и без последнего звонка, и этот самый последний звонок ничего не изменил в этом. В конце концов пора посмотреть правде в глаза - да, я не люблю наш класс. Я очень люблю некоторых его представителей, но чтобы любить всех - увольте. Я тоже человек, и многое меня откровенно бесит.
Но, пожалуй, сложно найти слова, чтобы высказать мое уважение и мою благодарность школе в целом, любимой гимназии 1543. Я действительно не представляю, что бы со мной стало, если бы я не попала в 1543. Ну стала бы такой среднестатистической девочкой, закончила бы школу с медалью, но не было бы чего-то очень важного, что даже в слова толком не умещается. Не было бы интереса, замечательных людей, всего того прекрасного и духовного, что мне удалось увидеть и встретить в 1543. Спасибо. Огромное человеческое спасибо.
Так что теперь - теперь я почти выпускник. Еще не студентка, но и уже не школьница. И в этом тоже есть определенные плюсы.

В колонках играет - Ария - Свобода
Настроение сейчас - Тоскливое

Какое-то удивительно тоскливое настроение при удивительно хорошего погоде за окном. Прикольно так меняется настроение от полного плюса к полному минусу и наоборот - еще ночью я как полная идиотка дико ржала над манулами, уже в который раз. С утра ощущение кайфа исчезло, по приходе в школу нейтралитет ко всему происходящему сменился словами "дайте мне вакуум, уберите людей". Вечно я так. Но все равно. Не хочу ни последний звонок, ни выпускной. Хочу только побыстрее сдать все эти несчастные ЕГЭ и чтобы меня никто не трогал. Что-то я ныть много стала в последнее время и всем жаловаться. Нельзя, хватит. В общем, уже пишу какой-то очевидный и откровенный бред. Пора заканчивать с этим.

Да, мой устный ответ на Ломоносове по истории был просто позором на долгие годы... Тоска вообще-то говоря. Я, конечно же, вытянула самый удачный билет, ничего не скажешь: культура середины-второй половины 18 века и внешняя политика СССР перед войной. Если первый вопрос я могла хотя бы придумать, то второй - сильно с большим трудом. В общем-то, так и не придумала. Теперь моя единственная надежда - Ломоносов по немецкому, надеюсь, мой устный тур на немецком не будет аналогичен устному туру по истории. Жалко и обидно на самом деле. Потому что если бы был хороший билет (по внутренней политике или по общественным движениям), то все было бы сильно лучше, если не просто замечательно. Но зато у меня есть психфак, ура-ура, даже если я пролечу в немецком. Но все-таки, надеюсь, не пролечу. Впрочем, от истории настроение не сильно ухудшается. За окном светит солнце, до меня дошло, что мое настроение катастрофически зависит от погоды, это, вероятно, не самый лучший расклад всего, чего только можно, но мне весело, ура-ура, наконец-то тепло, завтра одену платье и все будет тип-топ.

Так смешно перечитывать посты двухлетней или даже однолетней давности... А тогда это же казалось чем-то истинным в последней инстанции и не бог весть чем важным. Вероятно, и ныне написанное я буду перечитывать через годик с теми же чувствами) Впрочем, было бы странно, если бы это было по-другому, - должно же интеллектуальное развитие происходить...

В колонках играет - Алиса - Красное на черном
Мерзко и отвратительно. В первую очередь, на улице. Уже слов нет, чтобы злиться на погоду. Просто это удручает. Под порывами ветра эдак в 12-17 метров в секунду уже ничего не греет и абсолютно ничего не хочется. Хотя и без порывов ветра тоже ничего не хочется. Стало абсолютно все равно, куда я поступаю и где я буду учиться. На крайняк - психфак меня ждет. Просто уже пофиг. Наверное, устала.
Однако, жизнь идет вперед. А с того, что я устала, ничего не меняется и никогда не изменится. Надо готовиться к истории, надо вообще в принципе начинать что-то делать (да, пожалуй, уже пора) и надо себя организовывать и контролировать. Но все равно, чего-то не хватает. Все есть, но чего-то нет. Я не могу понять, чего. Да и вообще в последнее время мысли меня толком не посещают. В лучшем случае, посещает желание потрепать языком. Тогда мозг начинает генерировать какие-то умные фразы. Вот так. Весна, однако!

В колонках играет - Городницкий
Почему-то все (или почти все) всегда (или почти всегда) пишут в дневах всякие умные вещи с немного размытым смыслом. Или метафизичные вещи. Или просто сущностные. Видимо, потому, что мне сущностных вещей разгадать не удалось и писать поэтому о них нет возможности, я пишу постоянно какую-то дурь. Или фигню, замешанную на банальщине. Сейчас хочется написать о том, что "Я усталым таким еще не был", подражая сущностным размышлениям о метафизике мира, да и строчка красивая, но все равно получается фигня.
Вообще, конечно, я и правда давно не уставала до такого состояния. Приходить в девять вечера домой вошло в привычку и сильно повлияло на мое морально-физическое состояние, потому что меньше чем через неделю применения этой привычки я начала чувствовать себя кабачком на грядке и абсолютно перестала понимать, что происходит вокруг меня. Моя репетиторша по немецкому хитро улыбнулась, когда я в ответ на ее вопрос, почему же я такая уставшая, стала рассказывать о том, какая ужасная эта неделя, и заметила, что неделю назад она слышала от меня же ровно то же самое. Нет, на самом деле у меня замечательная репетиторша по немецкому. Но вчера все было донельзя плохо. Люди вокруг начинали двигаться в моем сознании по каким-то странным зигзагам и кривым, глаза абсолютно переставали видеть реальность, а цвет лица немножко отливал зеленым. Наверное, что-то в этом есть. Придя домой днем, чтобы через полчаса исчезнуть оттуда до вечера, я поняла, что, вероятно, что-то в этом мире не так, особенно в тот момент, когда все медленно поплыло перед глазами. После получаса сна лучше не стало, а стало наоборот хуже. Но мне ничего не оставалось, как честно выползти на улицу и ползти на немецкий. Апогеем этого мега-дня стал тот момент, когда я просто как упрямый осел шла навстречу метели, которая столь же упорно метелила мне в лицо. В итоге, когда я таки дошла до пункта назначения и обдала там всех небольшим дождиком, пока куртку снимала (знаете ли, куртки с мехом после сильной метели - это что-то божественное, с них так замечательно потом льется вода во все стороны!), медленно пришло осознание того, как все замечательно.
После чего, на следующее утро меня постиг вопрос - следует ли мне сходить на пробный егэ по математике или там без меня обойдутся. Поскольку голова у меня уже соображала сильно лучше, совесть взяла свое и пришлось встать и снова куда-то плюхать. Однако, пожалуй, в целом все достаточно радостно, и это не может не радовать.

Настроение сейчас - отвратительное, но надеюсь скоро улучшится

Честно говоря, праздник нынешнего дня мне кажется несколько ханжеским и официальным, однако, с другой стороны, это праздник начала весны и просто, наверное, чего-то светлого. Не знаю почему, но в последнее время я вообще как-то очень подозрительно к праздникам отношусь. вероятно, потому что от них что-то ждешь, а оно всегда не оправдывается. но при этом не ждать не получается, как я ни пыталась. в этот смысле я абсолютно не умею себя контролировать. из последних праздников оправдал себя только НГ. ладно, не буду о грустном. просто как-то обидно и в чем-то бессмысленно.
но в целом жизнь налаживается. будем верить, что скоро она наладится совсем. постепенно формируется пофигизм ко многим вещам, а к некоторым наоборот какое-то странно важное отношение. но пофигизм выигрывает. и пожалуй это хорошо.
рядом с компом стоят цветы (жалко, правда, что не от того человека, от которого я их ждала), но они напоминают о весне и вообще о всем радостном. так что мы живем, живем по большому счету суперски, и наверное просто не стоит замечать каких то не очень крупных раздражающих вещей. или относиться к ним философски. и просто жить, наслаждаясь самим процессом жизни.

В колонках играет - Михаил Щербаков - Фонтанка
Настроение сейчас - приподнято-обнадеживающее

Ну, собственно, с последней записи прошел почти год. Не суть. Жизнь за этот год сильно изменилась, хотя она не могла не измениться. Время проходит как в белой горячке, хотя нагрузки стало меньше. Время куда-то молниеносно исчезает, хотя его вроде бы и много. Сплошные парадоксы. Хочется всего и сразу, хочется сразу учиться как минимум на десяти факультетах, и все дико интересно. От мехмата и физфака и до филологического. Но, к сожалению, так нельзя. К тому же, с японским. С японским можно заниматься только ограниченным числом вещей, к нему не относящихся. Ладно, выживем. Но хочу фехтование. Очень-очень. Просто безумно. Вообще я много чего безумно хочу. Странно, правда? Например, до меня пару дней назад дошло, что я жутко хочу машину. Вот ударило в голову. А также лето и отдых. Отдых, отдых. Просто просыпаться два месяца в час дня, сидеть до четырех утра и читать/смотреть в окно/подбирать что-нибудь такое, мотива чего я совсем не помню, на гитаре и тд. Хотя в принципе я не перетрудилась, сильно многие занимаются сильно больше и сильно интенсивнее. Но отдыха от этого хочется не меньше. Кроме отдыха, хочется еще такого количества вещей, что было бы бессмысленно все их перечислять. Больше всего, во многом, хочется поступить.
А вообще - жизнь заключена в целом между школой, домом, курсами и репетитором. Безрадостно, надо сказать. Эти маршруты начинаю уже потихоньку ненавидеть. Так медленно-медленно. Но ничего с этим не поделаешь.
Но наступает весна, жизнь должна налаживаться. Почему-то я очень в это верю. Должна же когда-то кончиться зима, должны исчезнуть этот снег и эта отвратительная слякоть. А потом будет солнечно, будет зеленеть травка и петь птички, будет куча свободного времени, будет ИСАА вместе с японским и все будет прекрасно. Да-да-да. Будет.
А еще хочется строить планы на лето, как бы бессмысленно это не было.