Интересная статья и прогноз от М.Хазина

На днях наш премьер-министр обещал нам по итогам года инфляцию в 3–5 процентов

На днях наш премьер-министр обещал нам по итогам года инфляцию в 3-5%. Что, естественно, вызывает логичные вопросы: зачем нам такое счастье, какой ценой оно будет достигнуто, и что мы получим по итогам. Попробуем ответить на эти вопросы.

Начнем с первого. По мнению Путина, низкая инфляция гарантирует нам экономический рост. Отметим, что это, скорее всего, не есть понимание, которое Путин получил в результате напряженных размышлений об экономических процессах в России , а, скорее, просто результат трансляции соображений главного «экономического гуру» нынешнего правительства Кудрина. Отметим, что слово «соображения», а не «мысли», я употребил не просто так: сам Кудрин тоже об экономических процессах не размышлял, а, в свою очередь, получил это свое мнение от «Гайдара и его команды», который в начале 90-х сообщал его всем встречным и поперечным. Гайдар же, скорее всего, эту сокровенную мудрость получил от МВФ и прочих «международных финансовых организаций». Не исключено также, что последние до сих оказывают свое воздействие на его идейных детей и внуков.

Так вот: как показал опыт 90-х годов, низкая инфляция к автоматическому росту не ведет. Это хорошо видно на примере нынешних США и Европы, где инфляция – вообще отрицательная (дефляция!), а глава ФРС Бернанке еще до назначения на свой нынешний высокий пост получил прозвище «Беня-вертолет» за высказанное вслух желание разбрасывать деньги с упомянутого летательного устройства, лишь бы цены не падали. В нашей стране ситуация аналогичная. При падающем спросе (а сегодня он продолжает падать, хотя его активно стимулируют за счет выплат из резервных фондов) продажи не растут, а значит, строить
новые мощности бессмысленно. На худой конец, можно загрузить простаивающие мощности в других странах (например, в США за последние 2–3 года загрузка производственных мощностей упала с 90 до 70%), в которых к тому же не растут издержки, связанные с тарифами естественных монополий.


Хотя, конечно, если инфляция у нас будет 3%, а стоимость кредита, соответственно, 5%, никто возражать не будет, поэтому предположим, что само по себе снижение инфляции не так уж и плохо. Так что давайте думать о цене. И для начала зададимся вопросом: а почему, собственно, росли цены в прошлом году? Действительно, спрос падал, а на падающем спросе цены обычно тоже падают, как это и происходит в «нормальных» экономиках типа Европы и США. А дело в том, что у нас росли тарифы естественных монополий. Сегодня «средневзвешенный» рост этих тарифов влияет на инфляцию с коэффициентом примерно 0,5, так что рост тарифов на 20% вызвал рост инфляции на 10%. Вот и все!

Но как же так, скажет нам Кудрин, инфляция же бывает исключительно монетарная! А если денег в экономике не прибавилось (это – отдельная тема, и мы ее затрагивать не будем), то рост цен в одном секторе неминуемо должен вызвать падение в другом, т. е. инфляция в целом от таких эффектов зависеть не должна! Но вот тут министр финансов и аж даже цельный вице-премьер стал заложником собственного коварства! Его рассуждения, хотя и не совсем верные, касаются всех цен, т. е. того индекса инфляции, который называется «дефлятором ВВП». А в быту он, когда произносит слово «инфляция», имеет в виду инфляцию ПОТРЕБИТЕЛЬСКУЮ. Которая может расти, что называется, при любой погоде, поскольку одновременно могут, например, снижаться цены на квартиры. Вот и получается: в целом цены не выросли, а потребительские цены – выросли!

В нашем конкретном случае, кстати, цены на квартиры действительно упали, но рост потребительских цен связан не с этим, а совсем с другим эффектом. А именно – с инфляцией издержек, о которой наш министр-вице-премьер и не подозревает (хотя пора бы уже). Как же она работает? Поскольку растут тарифы на электричество, газ, арендные платежи, то растут и издержки предприятий. Теоретически они могут снижать свою прибыль и терпеть (ждать, когда издержки снизятся), но набранные в более приятных условиях кредиты и другие обстоятельства не дают им этого делать – так что приходится перекладывать издержки на своих потребителей. Причем конкуренции тут не получается: поскольку рост тарифов происходит единовременно, то и рост цен тоже – такой вариант неявного ценового сговора производителей, стимулированный государством, разрешившим поднять тарифы.

Теоретически, как учат нас Кудрин и другие монетаристы, такой рост цен должен вызвать падение спроса, перераспределение издержек в экономике и снижение цен с соответствующим ростом потребления. Да, замечательно, есть только несколько проблем. Во-первых, у потребителей денег тоже стало меньше, поскольку для них тарифы тоже выросли. А эти деньги из экономики уходят, поскольку поступают естественным монополистам, которые в лучшем случае покупают на них «майбахи» своим топ-менеджерам (которые хоть ездят по России), а в худшем – гуляют в Куршевелях. Во-вторых, часть компаний-производителей разоряется, а значит, общий объем экономики сокращается при том же объеме денег. Т. е. начинается реальная монетарная инфляция. В-третьих, разорившиеся предприятия перестают платить налоги, а значит, уменьшается расходная часть бюджета, т. е. сокращаются источники внутреннего спроса. В-четвертых, выгнанные с работы сотрудники тоже резко сокращают потребление. А это, в свою очередь, увеличивает риски банков, которые со всеми ними работают, что заставляет их повышать ставки по кредитам, даже если инфляция сокращается…

И это мы еще не учитываем то обстоятельство, что Центробанк – в тех же целях снижения инфляции – все время норовит поднять курс рубля (а как же, рублевая цена импорта снижается!), из-за чего российские предприятия, которые и без того на ладан дышат, начинают проигрывать конкурентную борьбу с импортными поставщиками и еще более сокращают и работников, и зарплаты, и налоговые платежи.

К сожалению, все эти эффекты носят не бухгалтерский, а чисто экономический характер: их невозможно предсказать, если изучаешь чисто бухгалтерские, монетаристские схемы. Кудрин этого не понимает (или понимать не хочет) и транслирует свою весьма и весьма ограниченную точку зрения Путину, который, в свою очередь, выдает ее нам. А мы уже понимаем, что желание Путина снизить инфляцию означает, что в этом году:

– производство будет падать;
– безработица – расти;
– курс рубля, скорее всего, тоже расти;
– социальные выплаты государства – падать, как и доходы бюджета.

При этом будет ли падать инфляция (как ее ни понимай) – вопрос отдельный, потому что негативные эффекты от самого процесса борьбы с ней могут перевесить на экономических «весах» эффективность самой этой борьбы. Ну и, разумеется, масштаб этих негативных явлений будет нарастать, поскольку рост тарифов никто не отменял!

Будет ли кто-нибудь доводить эту логику до Путина, я не знаю. Но через год было бы интересно его спросить: понял ли он, что на самом деле сказал в начале 2010 года?

http://fintimes.km.ru/ekonomika-rossii/proizvodstvo/9860

А теперь серьёзно.

Статья М.Хазина - думаю Вам будет интересно.

Центробанк борется с инфляцией, которую, в свою очередь, устраивает правительство

Руководства нашего Центробанка регулярно в последнее время стало использовать безобразный с точки зрения русского языка термин «инфляционное таргетирование». Понять, что он значит, нормальный человек не может, поэтому я объясню. У денежных властей (к которым, в частности, относится ЦБ) есть разные инструменты влияния на экономику. Например, они могут поднять/опустить учетную ставку, повысить/понизить норму резервирования (при этом для разных типов операций это можно сделать по разному), изменить банковские нормативы, начать/прекратить рефинансирование банковской системы под те или иные активы. Понятно, это все примеры тех инструментов, которые есть конкретно у ЦБ.

о вот какой критерий избрать для выбора вариантов? У ЦБ, как и у Минфина и других структур, есть модели нашей экономики (как сказал бывший руководитель Росстата Соколин, полученные непосредственно из МВФ, что, конечно, не говорит о них хорошо, но сейчас это для нас не принципиально), которые показывают, как они отреагирует на то или иное вмешательство. И какой из вариантов выбрать? Например, Федеральная резервная система США в качестве критерия выбора использует масштаб безработицы. То есть, чем ниже безработица – тем лучше денежная политика.

Это осмысленный критерий: поскольку сокращение безработицы и социальную напряженность снимает, и нагрузку на расходную часть бюджета, и увеличивает доходную часть бюджета, и демонстрирует рост экономики. Казалось бы, и у нас можно было бы взять этот параметр. Но нет. Может быть, мы не умеем его как следует считать? Тогда можно было бы взять просто показатель промышленного роста или даже ВВП. Но нет. У нас в качестве такого показателя выбрана инфляция. Это и есть «инфляционное таргетирование» — денежная политика считается тем более лучшей, чем ниже инфляция.

Откуда взялся такой параметр, понятно: наши либерал-реформаторы, начиная с Гайдара, начитавшись учебников по «экономикс», тупо повторяют одну и ту же мантру: «При низкой инфляции неминуемо начнется экономический рост». Или другой вариант этой же мантры: «Как только инфляция снизится, к нам потекут иностранные инвестиции, которые вызовут экономический рост». Какой идиот будет вкладываться в нашу экономику, когда только за последние пару лет загрузка производственных мощностей в США упала с 90 до 70% и, подняв их на пару процентов, можно завалить Россию любым товаром – объяснить им невозможно. Так что нет ничего удивительного, что они начинают использовать свои, в общем, религиозные представления об экономике («верую, ибо бессмысленно») на практике. Удивительно другое. Дело в том, что в России падает совокупный спрос. А при падении спроса обычно бывает не рост цен, а их падение, дефляция. Которая сейчас идет практически во всех странах мира. Отчего же инфляция у нас? А ее бы и не было, если бы не один маленький момент: у нас растут тарифы естественных монополий. Которые и влияют на общую инфляцию в стране, поднимая ее как раз примерно на те 10%, которые и отмечает статистика. А поскольку тарифы естественных монополий находятся под почти полным контролем правительства, то получается феерическая картина: Центробанк борется с инфляцией, которую устраивает правительство.

Еще раз повторю: инфляция у нас сегодня не монетарная, кредитов в стране катастрофически не хватает. У нас инфляция издержек: предприятия не могут не перекладывать на своих потребителей рост тарифов на услуги естественных монополий (газ, электричество, транспорт, связь). А значит, по большому счету, денежные власти борются сами с собой. Но это еще не все. Поскольку снижением и без того заниженной денежной массы с инфляцией издержек бороться невозможно (само по себе понимание этого факта – потрясающее достижение ЦБ, российские либерал-реформаторы не могли понять этого простого факта почти 15 лет), то ЦБ выбрал другой путь снижения инфляции, а именно – повышение курса российской валюты. Поскольку повышение курса рубля снижает стоимость импорта, который в российской экономике играет принципиально важную роль.

Но снижение стоимости импорта понижает конкурентные возможности и без того замученного тотальным дефицитом кредита, фантастическим по размерам коррупционным налогом (и так далее, и тому подобное) российского производителя. В результате политика ЦБ, направленная, по большому счету, на частичную компенсацию политики правительства, приводит к резкому падению российского производства и, в дальнейшем, к падению того самого ВВП, ради которого все вроде бы и задумывалось. Феерическая картина! А если еще учесть, что никаких инвестиций, разумеется, не будет, поскольку логическое завершение этой политики приведет к абсолютной нерентабельности любого внутреннего производства, то получаем закономерный результат: модернизация в рамках представлений отечественного Центробанка означает полную ликвидацию отечественного производства.

Собственно, больше тут говорить нечего: это только в медицине шизофрения (раздвоение сознания) считается тяжелой болезнью. А в политике, российской, во всяком случае, это вещь обычная.

http://fintimes.km.ru/ekonomika-rossii/dengi/8866

В последнее время в нашей стране стало снова модно говорить о модернизации. Разумеется, каждый, кто использует это слово, вкладывает в него, явно или неявно, свой смысл, но общая суть от этого не меняется. Поскольку само слово «модернизация» означает некоторое обновление, но обязательно – в рамках прежней модели развития, старой парадигмы.

Грубо говоря, одни при этом думают: «Вот, как все замечательно у тех, кто сейчас у руля. Но сейчас новый президент произведет кадровую модернизацию, и эти теплые места достанутся нам». Другие имеют в виду, что многие уже отхватили кусок от государственного пирога, а они – еще нет, и под предлогом модернизации этот кусок можно еще отхватить. Третьи уже отхватили, но боятся, что отберут. Четвертые… В общем, дальше можно не продолжать: любой может добавить по собственному вкусу.

В то же время такие соображения, которые так понятны и естественны, представляются крайне опасными. По совершенно банальной причине: для них нет объективных оснований. Т. е. хотеть можно и даже частично можно сделать, но это только ослабит и без того крайне хрупкий и ограниченный ресурс нынешней российской элиты (всей, независимо от представлений отдельных ее представителей по части модернизации), еще более ограничит срок существования нынешней модели. Почему? А дело вот в чем.

Автор настоящего текста, как известно, уже много лет объясняет, что мировой экономический кризис неизбежен и будет продолжаться дальше. Предположим, что он не прав (если прав, то смотри чуть ниже), и кризис заканчивается. Тогда вроде бы ситуация в мировой экономике должна восстановиться. И какое тогда место в системе мирового разделения труда будет занимать Россия? Что, кто-то всерьез считает, что мы станем мировым лидером в нанотехнологиях? Это – детский сад: даже если руководство Роснано сумеет сделать хотя бы один завалящий проект (во что я категорически не верю, поскольку соответствующими способностями это руководство не обладает, что и продемонстрировало неоднократно), то оно не будет его развивать, а просто «приватизирует» иностранным концернам, официально или неофициально. А если, паче чаяния, какой-нибудь «народный умелец» сделает какой-то гениальный проект (во что я как раз могу поверить), то либо он с ним сбежит в более удобное для бизнеса место, чем Россия, либо к нему придут представители еще какой-нибудь госкорпорации и этот проект сначала отберут, а потом – загробят (примеров тому – очень много). Или, в лучшем случае, нашего умельца так задавят налогами и поборами, что он сам все бросит и пойдет чинить машины в автосервис. Потому что это – наша система, и модернизировать ее бессмысленно. Ее менять надо.

Остается шанс «энергетической сверхдержавы». Но вот тут-то вылезут последствия кризиса в виде начавшейся гонки технологий в сфере энергосбережений. Т. е. в среднесрочной перспективе цена на нефть будет все-таки падать, как и спрос на нее. А значит, ресурсов на внутреннее развитие не будет, и придется торговать нефтью и другими ископаемыми прямо в недрах. Сначала отдадим Дальний Восток, потом – Сибирь, а в конце концов у мелкой «Московии» отберут и формальное право кому-то давать или не давать месторождения. Сама наша элита, разумеется, считает, что к этому неприятному моменту она уже переберется на теплые моря в разные страны, но это, как понятно, иллюзии. «Съесть-то он съест, но кто ж ему даст?» – говорит известный анекдот, и в этом он прав.

Значит, стратегически нашей элите (точнее, той ее части, которая еще может думать) нужен кризис. Но кризис – это слом, тут нужны не модернизационные методы, а революционные. Своих революционеров наша нынешняя система не допускает (хотя в процессе сокращения государственного пирога они вполне могут произрасти достаточно спонтанно), но кто сказал, что они обязаны быть именно внутри страны? Глобализацию никто не отменял, а значит, в условиях острейшего, самого крупного в истории человечества за последние 300 лет кризиса (может быть, даже более крупного, чем кризис 1929–45 гг.) в мире будет много сил, которым позарез потребуется от России некоторое конкретное поведение. Так, например, с начала 90-х от нас требовали проведения «либеральной» политики, и все попытки от нее отклониться приводили к крайне жесткой реакции (до обстрела танками парламента). А если ситуация начнет меняться?.. Притом, что она начнет меняться почти наверняка. Ведь вся система обеспечения нашей элиты построена на иностранных банках, иностранных счетах, даже на иностранной судебной системе. Если США и/или Европа начнут серьезно от нас чего-то требовать, элита не сможет отказать. А если одновременно, но другого начнет требовать Китай? Напомним, что одной из версий реальных причин посадки Ходорковского было его желание построить нефтепровод в Китай. Как давно это было? А нефтепровод уже строится …

Разумеется, это все – отдельные примеры. Но суть остается: современная российская элита «выстроена» под жесткие внешние условия, которые в условиях кризиса точно будут меняться. Что потребует принципиальных изменений в самой элите – как стратегических, так и кадровых. Но именно этого она делать категорически отказывается, почему и говорит о модернизации, но не о смене модели. Это даже как-то смешно выглядит: сильные мира сего требуют от народа «модернизации», при этом категорически отказываясь даже лучших представителей этого народа в свой состав включить. Поскольку «и так места мало». Напомним, что КПСС, которую эта наша элита люто ненавидит, делала как раз наоборот. А как только перестала, как только наступил «застой» – следом пришла «перестройка». Но учиться на чужих ошибках у нас (пока) никто не хочет.

Переходя к окончательному выводу, можно сказать следующее. На сегодня теоретически возможны два сценария развития мировой ситуации: выход из кризиса и его продолжение. В первом российская элита может на краткосрочном интервале сохранить свои позиции, но уже в среднесрочном развитии ситуации лишает ее тех средств защиты своих позиций, которые у нее пока есть. А это значит, что ее спишут «снаружи», просто за ненадобностью. «Очень отдельные» ее члены сохранятся в западном обществе, но в массе она вернется в то состояние «нищего быдла», откуда и вышла.

Второй – кризисный. В этом случае радикально изменится тот внешний контур, под который наша элита и создавалась. А поскольку менять стратегические подходы она категорически отказывается, то и результат будет соответствующий – резкий слом всей элитной конструкции. Результат крайне неприятный, но объяснить эту практически неизбежную перспективу нашей «элите» пока не получается. В т. ч. и потому, что она по неизвестной причине поверила в мифическую «модернизацию».

М. Хазин

Не так давно о прекращении «рецессии» (я уже неоднократно объяснял, что этот «циклический» термин нельзя использовать для описания текущих явлений в мировой и американской экономике) говорили руководители США: от Саммерса и Бернанке до президента Обамы. Затем об этом начали говорить в Европе – вроде бы из рецессии вышли Франция и Германия. Потом дошла очередь до России: на этой неделе об этом (правда, с некоторыми оговорками) сказали вице-премьер Шувалов и замминистра экономики по прогнозированию и статистике Клепач. Ну, а когда о том же самом «прекращении» кризиса начали говорить в Японии и Китае, стало почти очевидно, что речь идет о глобальной согласованной пропагандистской кампании. И, разумеется, возникает вопрос: соответствует ли это мнение реальности, и с какой целью кампания развязана.

На первую часть вопроса ответ, в общем, мы уже не раз давали, но не грех и повторить. Итак, рассуждать о кризисе имеет смысл только в рамках понимания его причин и основных механизмов. Последние состоят в том, что падает в США (а значит, и в мире) совокупный частный спрос, который с 1983 года активно стимулировался за счет роста кредитования домохозяйств. Теоретически, долго стимулировать спрос за счет роста долга невозможно, поскольку быстро нарастают выплаты, что хорошо видно по истории МММ и нашей пирамиды ГКО. Однако США придумали компенсаторный механизм, который позволял все эти годы наращивать долг, не слишком увеличивая годовые выплаты домохозяйств. Состоял он в том, что все эти годы постепенно (хотя и не совсем монотонно) снижалась стоимость кредита, в частности, учетная ставка Федеральной резервной системы США. Собственно, видимые признаки кризиса начали проявляться в тот момент, когда ставка коммерческого кредита перестала опускаться вместе со снижением учетной ставки. А когда последняя достигла нуля (в конце прошлого года), стало понятно, что спрос неминуемо начнет падать …
Размеры спада мы тоже оценили. Не вдаваясь в подробности (которые можно посмотреть, например, здесь: worldcrisis.ru), отметим, что масштаб падения (по итогам «острой» стадии кризиса, то есть периода быстрого, на 8-12% в год) составит примерно 3 триллиона долларов в год. Что соответствует падению ВВП США триллионов на 5, или на 35-40% от нынешнего уровня.

Отметим, что такое падение, в общем, не является чем-то особо выдающимся, поскольку соответствует аналогичному спаду американской экономики в 1930–33 годах, однако не исключено, что нынешний кризис будет сильнее, чем тогда, и для США, и для мира. Впрочем, обсуждение этого аспекта кризиса не является темой настоящего текста.

Соответственно, рассчитывать на то, что кризис «заканчивается», как минимум наивно – ничего подобного и близко не наблюдается, спаду еще продолжаться и продолжаться. Теоретически, конечно, можно предположить, что мы ошиблись в нашем анализе, однако пока никто из оппонентов его по существу не опроверг. Из чего мы заключаем, что, судя по всему, ошибок у нас нет. Но это не значит, что современная «официальная» (или, иначе, «мэйнстримовская») экономика нас поддерживает.

Дело все в том, что современные методы описания экономики основаны не на анализе конкретных экономических процессов, как у нас, а на создании математических моделей финансовых потоков. Поскольку в таких моделях отличить «базовый» спрос от «эмиссионного» невозможно, то и структурных перекосов, связанный с несоответствием текущего спроса и реальных доходов населения не видно. А значит, вопрос сводится исключительно к выводу отдельных, достаточно абстрактных показателей в «правильные» с точки зрения властей интервалы. Ну, грубо говоря, упали инвестиции, это плохо, нужно их поднять. И никому не интересно, почему они упали, главное, увеличить показатель до нужных значений. Если для этого нужно напечатать еще денег – ну так напечатаем!

И печатали – и в конце прошлого года, и в начале нынешнего.… И напечатали так много, что начались другие проблемы. А частный спрос и частные инвестиции, что характерно, сами собой, без помощи властей, расти при этом не собирались, а наоборот, падали. Поскольку реальные причины этого неправильного явления власти обсуждать и понимать отказываются, то они и решили, что дело в том, что народ просто не хочет тратить деньги (тем более что это соответствует основным направлениям официальной экономики). А значит, их можно стимулировать «правильными» уговорами.

И тогда причина пресловутой пропагандистской кампании об «окончании» кризиса становится понятной. Это же так естественно: объяснить людям, которые испугались кризиса, что он уже закончился, что все хорошо и что спрятанные «на черный день» деньги уже можно снова тратить! Или инвестировать. Я даже не исключаю, что кто-то что-то и потратит, себе на беду. И показатели мировой, американской или европейской экономики несколько улучшатся – на пару-тройку месяцев. А дальше что? Причины-то кризиса, приведенные выше, никуда не денутся! Вот, собственно, и ответ на вопрос: откуда и зачем. И, соответственно, как к этим заявлениям относиться. Спокойно. Ну не волнует же большинство граждан объявления о том, что магазин такой-то производит распродажу чего-то там. Ну, производит, и слава Богу, нам-то что?! Нам нужно решать, как выживать в кризис.

М. Хазин

fintimes.km.ru/58787

Продолжение предыдущей статьи www.liveinternet.ru/users/ps-pravdin/post108756684/

И сразу начали возникать проблемы. Ну, действительно, представим себе, что к нам приезжает какой-нибудь человек (назовем его для условности, скажем, Каспаров), который уже получил по каким-то причинам некоторый внутренний ранг в западной иерархии. Он требует к себе уважительного отношения: у него есть «звание», которого нет у большинства элиты здесь, в России, он выше по «чину», чем многие крупные персонажи здесь. Но здесь-то – своя иерархия! И его просто игнорируют – что вызывает искреннее раздражение, причем как самого Каспарова, так и тех на Западе, с кем он коммуницирует (поскольку снижает их рейтинг).

А вести себя иначе наша «элита» не может, поскольку у них тут – устоявшиеся связи и отношения, в которых система приоритетов выстроена жестко: туда просто никого не засунешь. Но и демонстративно пренебрегать западной иерархией тоже нельзя – поскольку иначе не получится как-либо влиять на принимаемые там решения. Да и не забудем: они-то – «свои», не то что здесь, в России. А значит, нужно искать какое-то объективное объяснение своего «неправильного» поведения. Простейший вариант – «разбить» западную иерархию, устроить в ней пусть небольшую, но конкуренцию, и играть на ее противоречиях. Этот вариант наша «элита» пыталась разыграть в начале 2000-х гг., когда еще у власти во Франции и Германии были представители «старых» элит, которые еще помнили времена СССР. А потом стало понятно, что разбить атлантическое единство у нас не получится, особенно если учесть, что США тоже не сидели сложа руки в ответ на активность нашей «элиты».

Тогда был придуман другой план. В России началась активная антизападная (точнее, скорее антиамериканская) пропаганда, целью которой было создание «общественного мнения», на которое можно было бы ссылаться как на оправдание отказа от принятия западной иерархии. Общественное мнение было создано, тем более что общество имело все основания на претензии к обобщенному «Западу» – и за страшные реформы 90-х годов, разрушающие нашу промышленность, и за приватизацию, и за дефолт, и за коррупцию (поскольку именно оголтелых коррупционеров политически поддерживали американцы и в 90-е годы, и в начале 2000-х), и за оголтелую русофобию нового руководства бывших наших союзников. Но и тут вышел конфуз: западные элиты (в первую очередь, американская) не поверили в то, что это общественное мнение – искреннее (и зря, кстати, но кто ж любит изучать бревна в собственных глазах?), и начали обвинять российскую «элиту» в разных грехах.

Эти обвинения были тем более естественны, что собственные дела американцев в связи с кризисом шли все хуже и хуже. Но самое неприятное для российской «элиты» было в том, что наше общество ее так и не приняло. Причем по очень простой причине: все перечисленные выше факты убедили российское общество, что современная российская «элита» не связывает свое будущее с нашей страной. А значит, не имеет права на те льготы и привилегии, которые использует, прямо скажем, явно сверх меры. Я даже не буду тут приводить многочисленные примеры наездов милиционеров на беременных женщин и детей, совершенных с нарушением всех возможных правил, и тотальное воровство, осуществляемое нашими чиновниками в ситуации полной безответственности. Причины лежат глубже.

Дело в том, что разложившаяся социалистическая элита 80-х гг. сама отказалась от ответственности за страну. А в качестве альтернативы себя предлагали несколько групп: националисты (которые преуспели в союзных республиках, но проиграли в РСФСР), «новые» левые, религиозные лидеры, и, наконец, западники, которые объясняли, что поскольку капитализм победил, то и строить нужно именно его. Под чутким руководством «старших товарищей». И это влияние «старших товарищей» (когда явное, когда – чуть более скрытое) продолжает сопровождать нашу «элиту» все время ее существования, и именно его общество все время чувствует. Именно по этой причине я все время беру слово «элита» в отношении российской ситуации в кавычки – настоящая элита обязана связывать свое будущее с родной страной.

И вот тут мировой кризис сыграл с нашей «элитой» плохую шутку. Как я уже отмечал, в условиях постоянного роста «пирога», предполагающегося к разделу, все внутренние конфликты решались очень просто – заливались деньгами. И потенциальные фрондеры в этой ситуации четко и внятно понимали правила игры – особенно с учетом опыта Березовского, Гусинского и Ходорковского, которых, по большому счету, «истребила» вся наша «элита», как людей, которые слишком сильно раскачивали общую лодку. Но сейчас-то «пирог» стал стремительно сокращаться, и это значит, что кого-то неминуемо придется кидать за борт.

Это создает бешеные проблемы. И снаружи, поскольку такие «обиженные» – замечательная питательная среда для работы Запада по смене нынешней российской власти, которая оказалась излишне строптивой. И, главное, внутри. Прежде всего потому, что та часть российской «элиты», которая не имеет больших шансов на Западе, неминуемо будет искать сторонников внутри страны. И помня опыт Ельцина, и с учетом того, что общество современную «элиту» не признает, а значит, наверняка поддержит подобных «раскольников», они начинают свою работу. На первом этапе – тайную, но дальше – все более и более явную. А деваться им, собственно, некуда – стать жертвой спорных судебных процессов или рейдерских захватов бывших соратников и партнеров никто не хочет.

Отметим, что само общество обычно не склонно начинать революции по своей инициативе. Исключение – откровенные провокации власти, но таких провокаций становится все больше и больше. И явных – попытки спасти от законного наказания пресловутых гаишников, убивающих беременных женщин. И неявных – от отказа от индексации зарплат госслужащих (не все же они воруют!) до разворовывания средств, направленных на поддержание жизненного уровня населения (во всех вариантах). От скандалов с ЕГЭ (устраивать которые было совершенно не обязательно) до военной реформы. Так что угроза дестабилизации ситуации в стране и без того не мала, а с учетом междоусобиц в «элите» становится просто колоссальной.

А объективно ситуация все время ухудшается. Рентабельность российской экономики падает, доходы от продажи нефти не растут (а скоро начнут снижаться), геополитических союзников практически не осталось, резервы быстро тают в условиях жутких бюджетных дефицитов. Откладывать девальвацию нельзя – иначе резервы могут закончиться слишком быстро. Но и проводить ее нельзя, поскольку это – очередная провокация в сторону общества, да и конкретные персонажи, имеющие валютную задолженность, активно сопротивляются.

И в этой ситуации такие крупные аварии, как на Саяно-Шушенской ГЭС, могут стать детонатором дестабилизации. Их нельзя допускать, их необходимо быстро и четко купировать; нельзя совершать явные глупости. Такие, например, как после аварии самолетов в Жуковском, когда столько дней не могли объявить о компенсациях пострадавшим дачникам. Беда только в том, что даже в нынешней «элите» нет людей, которые бы понимали, что и как нужно делать, а ведь она еще будет сокращаться. А многие ее члены до сих пор считают, что можно продолжать прежнюю жизнь, не оглядываясь на происходящие события. В общем, неаппетитное сравнение значительной части нашей «элиты» с опарышами, копошащимися на теле страны, по-прежнему верно.

И в этой ситуации можно сделать только один вывод: на сегодня российская «элита» показала, что она не способна справиться с ситуацией. И по мере ее ухудшения, которое неизбежно, она почти наверняка доведет дело до катастрофы, которая затронет и ее, и страну. Избежать ее можно только титаническими усилиями, главным и первым шагом на пути которых должно стать принципиальное изменение отношений «элиты» к обществу и общества к «элите». Чтобы кавычки можно было убрать. Причем начать должна элита. Получится ли у нее? Посмотрим…

М. Хазин

http://fintimes.km.ru/58199

Авария на Саяно-Шушенской ГЭС выявила довольно много проблем, накопившихся к сегодняшнему дню в российской экономике. И даже не в экономике, так сказать, в узком смысле, а во всей общественной жизни. Сконцентрировались они в нескольких вопросах: кто будет платить за восстановление СШ ГЭС? Народ? Но прибыль-то получают олигархи! Так пусть они и платят! Здесь даже бессмысленно говорить про то, что компания «РусГидро», в которую входит Саяно-Шушенская ГЭС, государственная – поскольку все тут же вспоминают про договор с РУСАЛом о покупке электричества для Дерипаски. Раз Дерипаска получал нашу электроэнергию по дешевке – пусть он и восстанавливает станцию.

Еще один вопрос: кто отвечает за то, что на станции вовремя не проводился ремонт? Тут, впрочем, вопрос задается аккуратно. Никто точно не знает, что там и как ремонтировалось, поэтому чаще он задается иначе: не началась ли эра техногенных катастроф, вызванная изношенностью советского технологического наследия? Почему свою долю от продажи алюминия по низким ценам (в т. ч. и за счет эксплуатации станции) не получает народ? И т. д., и т. п.

Активность, с которой задают эти вопросы, связана не только с серьезностью аварии (которую уже только ленивый не сравнивал с Чернобылем или катастрофой «Адмирала Нахимова» в части той роли, которую они сыграли в формировании политики Горбачева), но и с тем, что стало понятно, что отсутствие ответов на некоторые из них ставит под угрозу само существование нашей страны в том виде, в каком она существует последние годы. Собственно, вопросы-то эти люди серьезные ставили уже достаточно давно, только слушать их никому совершенно не хотелось, поскольку финансовые пузыри, надутые на нефтедолларах, позволяли закрывать все дыры в тех местах, которые казались важными нашему руководству. А сейчас деньги кончились, а дыры не просто остались, но еще как-то размножились. Ну, действительно, кому могло прийти в голову, что будут проблемы на каких-то там гидростанциях? Они – такие большие, основательные…

Но вернемся к главной теме статьи. Если отвлечься от частностей, то главным вопросом современной России (точнее, ее главной проблемой) является полное отсутствие того, что можно было бы назвать общественным договором между новой элитой и обществом. Элита считает, что все, что находится на территории России, есть ее, элиты, полная и неотъемлемая собственность. Поскольку она получена в процессе «легальной» приватизации. При этом, правда, конкретные персонажи отлично знают, что конкретно их собственность – насквозь незаконна (вспоминая при этом и коррупционные схемы приватизации, нарушающие не только законы, но и внутренние инструкции Госкомимущества, горы трупов тех, кто не хотел приватизировать предприятие, на которых работал или которыми руководил в предлагаемых схемах, рейдерские захваты, невыполнение инвестпланов, неуплату налогов и т. д., и т. п.). Но сами они для себя вопрос решили: если есть мигалка, то можно быстро доехать до Внуково, а там – благословенная Швейцария (Франция, Англия, кому что нравится).

Но элитная позиция «в целом» – абсолютно железная и четко выражена еще незабвенным Березовским: поскольку в этой стране нам принадлежит все, то она – наша; что хотим, то и делаем. При этом новая элита принципиально замкнута – посторонних туда уже довольно давно не пускают (отдельные исключения только подтверждают правило). Как следствие, если в стране возникают проблемы, то решаются они довольно странным образом: берется некоторое количество представителей «элиты» и предлагается из них выбрать человека, который эту проблему будет решать. Попытки объяснить, что никто из них в проблеме ничего не понимает, а в стране есть реальные специалисты, ни к чему не приводят – специалисты, если они находятся за пределом элитного круга, просто игнорируются.

Разумеется, такие методы решения реальных проблем, которые все множатся, эффекта не приносят: достаточно посмотреть на реформу армии, управление АвтоВАЗом или реформу электроэнергетики. Причем все это усугубляется еще одним обстоятельством: поскольку количество нефтяных денег стало меньше, они уже не могут удовлетворить аппетиты всех представителей «элиты». Как следствие, те из них, которые имеют отношение к «решению проблем», начинают все больше и больше использовать средства, вверенные им для этих задач, на личное потребление. Исходя из нормальной логики: страна моя, мой доход «традиционно» был таким, что я делаю плохого? Я просто «восстанавливаю справедливость»: не должна же элита страдать от какого-то там падения цен на нефть! В общем, позиция понятная, только вот последствия ее будут достаточно серьезные, и не когда-то там, а достаточно быстро.

Отметим, что каждому конкретному представителю верхней части этой нашей элиты объяснить что-то достаточно сложно, поскольку он точно знает, что его самолет уже «под парами». Это хорошо видно по последним совещаниям, которые проводили наши самые главные руководители: было видно, что никаких серьезных аргументов, чтобы заставить своих подчиненных работать, они не имеют. Собственно, аргумент этот – всего один: угроза потерять голову (независимо от того, насколько легально этот процесс будет оформлен), а применять этот аргумент на практике представители элиты пока боятся – поскольку это уж точно означает разрушение той теплой «колыбельки», которую они себе выстроили.

Разумеется, колыбельку эту наша элита выстраивала не сама, а с внешней помощью. Здесь даже не нужно строить никаких конспирологических версий: самое дорогое – деньги – она держит, разумеется, у друзей, а не у врагов. Т. е. «там», а не «здесь». Но в процессе своего развития элита столкнулась с тем, что не имеет инструмента встраивания в западную иерархию целиком, а не отдельными своими представителями. А внутренняя иерархия сложилась довольно быстро и прочно. И возникло серьезное противоречие, которое необходимо было решить.

М. Хазин

http://fintimes.km.ru/57884

Количество сообщений о «выходе из рецессии» в последнее время явно зашкаливает. Об этом говорят все официальные лица, включая Обаму (президент США), Саммерса (его главный экономический советник), Бернанке (руководитель Федеральной резервной системы США). Последний, впрочем, на последнем заседании возглавляемого им комитета по открытым рынкам учетную ставку ФРС так и не поднял – что само по себе говорит о его представлениях о жизни. Впрочем, вакханалия оптимизма на этом не заканчивается – уже и некоторые страны Европы объявили о том же самом прекращении рецессии. А если все-таки подойти к этому вопросу серьезно?
 

Во-первых, давайте признаем: последние месяцы (а может, и годы) в мире был экономический кризис, который начался в августе 2007 года и вызвал спад в мировой экономике и экономике США. Этот факт никто уже не оспаривает (хотя еще в октябре 2008 года видные представители американского экономического истеблишмента, проживающие на территории России, пытались публично оспорить это обстоятельство).

Во-вторых, если спад начался, то у него должна быть причина.

Разумеется, представители этого самого истеблишмента, которые, прямо скажем, проспали начало кризиса (и тем самым поставили под сомнение их профессиональную компетенцию), а теперь активно пытаются найти «объективные» причины, которые помешали им сделать правильные выводы о состоянии экономики, от этого вопроса стараются незаметно отползти. Это понятно: если есть причина, то они, как профессионалы, должны были ее видеть. Поскольку этого не произошло, то, значит, что? Значит, причины не было! А просто произошел традиционный циклический кризис. Именно по этой причине они употребляют для нынешнего спада именно «циклический» термин «рецессия», а вовсе не слово «спад». В частности, еще и потому, что рецессия, по определению, достаточно быстро заканчивается (цикл-то продолжает развиваться), а спад (или тем более депрессия) может длиться долго.

В-третьих, к их беде, причина спада и самого кризиса была и есть. Это – продолжающаяся более 25 лет политика накачивания в экономике США совокупного спроса за счет роста кредитования. При этом, разумеется, происходил рост совокупного долга домохозяйств и государства, который компенсировался падением его стоимости (учетная ставка ФРС США, равная в начале этого процесса, в 1981 году, 19%, к концу 2008 года снизилась до нуля). Поскольку накачивание экономики деньгами (кредитная эмиссия) не может не вызвать инфляцию, она и случилась – в виде надувания финансовых пузырей на фондовом рынке, рынке недвижимости, рынке нефтяных фьючерсов и много еще где. При этом высокий импорт США и глобальность финансовых рынков породили вторичные пузыри во многих странах мира, в т. ч. в Европе, Японии и Китае (да и в России), которые вызвали в этих странах и регионах ощущение бурного экономического роста.

В-четвертых, все эти пирамиды, так или иначе, были основаны на реальном спросе – просто основание их (т. е. отношение собственно спроса к общему объему пузырей) все время уменьшалось. Хотя и доходы граждан росли, поскольку часть ресурсов от роста пузырей они все-таки получали. И поэтому, как только механизм кредитного стимулирования оказался исчерпан (после того, как стоимость кредита перестала падать, новые кредиты народ брать перестал, да и банки им давать перестали, опасаясь невозвратов), пузыри стали лопаться.

В-пятых, оценить объем падения спроса только в США достаточно просто. Мы не будем здесь это делать (желающим предлагаю посмотреть текст по этой ссылке worldcrisis.ru/crisis/473153), а просто назовем итоговую цифру: на начало кризиса (лето 2007 года) спрос превышал реально располагаемые доходы населения США примерно на $3 трлн в год, Это без учета падения этих самых доходов из-за разрушения финансовых пузырей. Поскольку пока спрос упал от силы на $0,5 трлн в год, говорить о прекращении спада можно только в одном случае: если те, кто говорит о «конце рецессии», объяснят, как именно будет в ближайшее время стимулироваться совокупный спрос. Но ответа на этот вопрос мы пока не слышим.

В-шестых: как же так получается, что многие экономические показатели стали улучшаться? Очень просто. Экономика получала деньги от потребителей и на этом как-то развивалась. Потребители стали платить меньше – но государство и Центробанки через банковскую систему дали экономике денег напрямую. Очень много денег. Разумеется, это разбалансировало финансовую систему, должно вызвать инфляцию и т. д., и т. п. Но главное: это – одноразовая мера, завтра придется давать снова! Но сегодня-то все показатели улучшились. А завтра – оно и будет завтра, тогда еще что-нибудь придумают! Международный терроризм, свиной грипп или еще что-нибудь.

В-седьмых, и в заключение, можно отметить следующее. Как только вы слышите, что все вот-вот будет хорошо, что кризис заканчивается и т. д. – задайте собеседнику вопрос: а с чего, собственно, он начался? Если он скажет, что это был «банальный» циклический кризис, разговор можно заканчивать – ваш собеседник неадекватен. А если он попытается назвать реальную причину, то с ним можно поспорить. Например, на тему о том, закончила ли она свое действие. Может получиться интересный разговор.
 

http://fintimes.km.ru/57366

М.Хазин

Кризис в России продолжается. С точки зрения экономической теории причина кризиса состоит в том, что падает совокупный спрос, накачанный за время раздувания финансовых пузырей. Основным источником такого накачивания стал внешний фактор – рост аналогичных пузырей на мировых рынках, в первую очередь – энергоносителей, но сыграли свою роль и другие факторы, например, общий рост любых активов, даже российских, которые можно было использовать в качестве залогов. В любом случае, пузыри в нашей стране надувались до лета-осени прошлого года, а затем, в связи с постепенным исчерпанием их внешней «подпитки», начали постепенно «сдуваться». Но, поскольку сама накачка продолжалась достаточно долго (как минимум, с 2003 года), то соответствующая перестройка ожидает всю систему отношений в нашем государстве, связанную с экономикой. А это, в свою очередь, может привести к ряду серьезных проблем.

Главной из них является принципиальное изменение стереотипов. Действительно, на протяжении почти 10 лет (с момента начала экономического роста в 1999 году, который плавно перешел в «пузырение» экономики где-то в районе 2003 года) владение практически любой более или менее крупной собственностью почти автоматически приносило прибыль – достаточно было взять под нее кредит или осуществить эмиссию акций. О возврате можно было не думать – рост капитализации почти автоматически покрывал все убытки. Соответственно, вся предпринимательская деятельность сводилась к тому, чтобы, используя любой – денежный, административный или просто силовой (рейдерство) – ресурс, получить вожделенную собственность и почивать на лаврах.

Управлять такой собственностью – это был какой-то нонсенс: зачем тратить сумасшедшие усилия, чтобы увеличить прибыль на жалкие проценты? Разумеется, были отдельные маньяки, но им чаще всего не удавалось надолго продлить свою деятельность, поскольку занимались они именно бизнес-проблемами и не всегда успевали понять, когда другие, более адекватные люди захватывали их собственность и выгоняли неисправимых романтиков на улицу.

Но вот ситуация изменилась, причем достаточно радикально. И что с этим делать? За столько лет пропало целое поколение потенциальных управленцев, поскольку никто их до реального управления бизнесом не допускал (у них все время были какие-то странные желания – например, деньги, которые все «приличные» люди тратили на Куршевель, направить на какое-то «мифическое» развитие), и даже те из них, у кого исходная квалификация была, ее потеряли. Контролируют финансовые потоки люди, которые привыкли вынимать из бизнеса каждый год достаточно приличные деньги, и все их умение руководить сводится к жесткому давлению на подчиненных с целью этого самого вывода денег. Подчиненные, в свою очередь, тоже не привыкли заниматься антикризисным управлением, зато хорошо знают, как из больших потоков, направляемых руководителям, вычленить свой личный маленький ручеек.

В результате вся страна занимается только одним – обсуждением того, когда же вернется «щастье». Еще осенью весь российский экономический мейнстрим (т. е. представители официально одобряемой экономической мысли) объяснял, что поскольку кризис у нас циклический (такое впечатление, что о финансовых пузырях они в жизни не слышали), то неизбежно начало роста: сначала – на Западе, а потом – и у нас. И споры были только о сроках: летом этого года, осенью или (о ужас!) аж зимой-весной. Отметим, что наши «экономисты» в этом недалеко ушли от западных, которые буквально в последние дни снова начали говорить о достижении «дна» кризиса. Настоящие же российские экономисты (к которым себя относит и автор этого текста), которые изучают не абстрактные модели, имеющие слабое отношение к реальности, а вполне себе реальные экономические процессы, считают, что кризис только-только начинается. Для нашей страны он, что очевидно, никак не может остановиться, пока не достигнет уровня начала 2003 года (когда начался процесс «пузырения»), а ведь с тех пор, по формальным показателям, экономика выросла более чем в два раза. А упала она пока, по официальным данным, только на 18% (т. е. на пятую часть своего потенциального падения).

И ведь еще никто не сказал, что после достижения уровня 2003 года спад прекратится! Т. е. он может прекратиться, но если уровень управления у нас останется на нынешнем уровне, а экономическое управление государственной политикой будет осуществляться теми же персонажами, что и сейчас, то никаких оснований для этого не будет. Достаточно отметить, что совсем недавно эти, с позволения сказать, «экономисты», прошляпившие кризис, который можно было легко предсказать за 10 лет до его начала (что, собственно, некоторые и сделали), провели конференцию, на которой обсуждали, как оправдаться в связи с таким фиаско. Вывод был замечательный. То, что они решили, что ни в чем не виноваты, можно было предсказать сразу, но причины! Все дело оказалось в том, что им платили недостаточно много денег, поскольку «безответственные» российские корпорации проявляли недостаточный интерес к их моделям и, как следствие, они не смогли разработать «правильные» модели, «предчувствующие» кризис! Отметим, что их «старшие» товарищи из разных там гарвардов, несмотря на значительно больший финансовый ресурс, так ничего предсказать и не смогли; более того, продолжают гнать полную пургу о причинах и последствиях кризиса до сих пор.

Отметим, возвращаясь к основной теме, что поскольку общий ресурс, который идет на «распил», все время сокращается, а самые успешные «распильщики» за время накачки финансовых пузырей выбились на самый верх руководства нашей экономики, то нагрузка на нее с точки зрения неоправданного увеличения издержек будет пока расти. А это значит, что кризис даже замедлить не удастся, пока не произойдет серьезного перераспределения полномочий и приоритетов в рамках нашей элиты – как экономической ее части, так и политической. Ничего не делать тут не удастся: объективное ухудшение экономической ситуации заставит власть идти на серьезные изменения, даже если по своей инициативе она так ни к чему и не сподобится. Причем изменения будут медленные, поскольку нынешняя элита сплачивалась многие годы, и, например, согласиться с тем, что изменить базовые экономические принципы можно только одновременно с серьезной ротацией экспертного сообщества, ей будет крайне трудно. Но для нас это значит только одно – что кризис будет продолжаться еще очень долго и пойдет по самому жесткому сценарию.

http://fintimes.km.ru/56263