Наполеон. Первый солдат веков и народов.

Один из самых известных людей 19 века.

Его имя стало синонимом военной славы. Сам себя он называл "мужем судьбы". И говорил: "Власть - моя любовница".

«Многие видели в нем бога, немногие сатану, но все почитали».

Современники о Наполеоне:

«Мятежной вольности наследник и убийца» (А. Пушкин).

«Первый солдат веков и народов» (Д. Давыдов).

Генрих II и Диана де Пуатье

В нашем сообществе уже однажды обсуждался секрет красоты Дианы де Пуатье. А сегодня поговорим об истории любви Дианы и Генриха II...

Почти тринадцать лет она была некоронованной королевой Франции. Придворные льстецы воспевали эту немолодую уже женщину как идеал добра и красоты. Она действительно была красива и вдобавок властолюбива, мудра и расчетлива. Но все это, как бывает в истории, забылось, осталась только легенда о любви, которая живет до сих пор, спустя много столетий после смерти Дианы де Пуатье, герцогини де Валентинуа.

Портрет Лукреция Борджиа

Эта златовласая итальянка была современницей Леонардо да Винчи, Франсуа Рабле и Христофора Колумба. Она не владела кистью, не писала романов и не открывала новых, земель. И тем не менее осталась в истории на века

Лукреция Борджиа (1480 - 1519).
О детстве Лукреции достоверных сведений мало. Очевидно, она получила хорошее образование, разбиралась в музыке, живописи и поэзии, что, собственно, и требовало ее социальное положение. Что же касается увлечений историей и алхимией, то тогда это было модным поветрием и занимались этим практически все. Ну а владение несколькими иностранными языками (кроме основного, латинского) свидетельствовало не столько о широкой эрудиции, сколько об объективном положении вещей — в ту эпоху Италия, Франция, Португалия, Испания, раздробленные на отдельные княжества, существовали в смешанном языковом пространстве.
Художник Лоренцо Лото. Лукреция. 1533 г.

Главными же «университетами» Лукреции стали придворные интриги и дворцовая жизнь, насыщенная сугубо раблезианским колоритом. А яркая красота, горячая испанская кровь и рано пробудившаяся чувственность уже к 11 годам сделали ее пусть и полураспустившимся, но притягательным созданием.

Нравы в те времена были незамысловаты и кровавы. Видимо, поэтому никто не удивился, когда два первых кавалера Лукреции один за другим отправились на тот свет. Имена убийц также не являлись тайной, поскольку едва ли не всем было очевидно, что и Джованни, и Чезаре питали к своей сестре не совсем братские чувства.

О городе Константина

Константина (Constantine) .Недалеко от границы с Тунисом расположился самый красивый и необычный город не только Алжира, но и, возможно, всего мира – Константина, по праву считающаяся самой крупной жемчужиной в алжирском ожерелье. Город появляется неожиданно из-за нагромождения ущелий, обрывов и скал и является второй «восточной» столицей Алжира. Если посмотреть на город с моря, то он напомнит нам крымское Ласточкино гнездо. Константина буд-то бы летит над землёй. Константина – это город со строгими  нравами. Здесь нет шумного веселья, все женщины закутаны в чёрные накидки – млийя.

Константина (Constantine) - третий по величине город в Алжире и административный центр одноименной провинции этой страны. Располагается в северо-восточной части Алжира, примерно в 80 километрах от побережья Средиземного моря.

До нашей эры город был центром Нумидийского царства и назывался Сарим Батим. В мировую историю он вошел больше как Цирта, что с финикийского языка означает «город». Однако скорее всего город получил это название от берберского "Thacirth", что можно перевести как «пшеничная мельница из камня», т.к город всегда внешне имел каменистый вид.

Предполагается, что город был основан в 203 году до н.э.царем Микипсом (Micipsa) с помощью греческих колонистов. Город отличался от других городов Африки великолепием своих общественных зданий и большим количеством населения. Позже город был завоеван римлянами и даже получил особые гражданские привилегии от Юлия Цезаря и был центром конфедерации, образованной римлянами в Северной Африке.

В 311 г. в результате войны город был разрушен, но в 313 г. был восстановлен по воле императора Константина Великого и назван в честь его имени. В 7 веке город был завоеван арабами и назван ими Qusantina.
Постепенно город вырос и стал заметным торговым центром своего времени, поддерживая активные связи с главными торговыми городами Европы – Пизой, Генуей и Венецией. С 1529 года город с перерывами был частью Османской империи. Значительный вклад в его архитектурное развитие внес Салах-Бей, управлявший городом с 1770 по 1792 год.

В 1830 году в регион вторглись французские войска, и с 1837 года Константина была присоединена к Франции, а с 1848 года стала частью образованной французами колонии Алжир. В годы Второй мировой войны во время кампании в Северной Африке (1942-43 гг.) Константина, как и близлежащий город Сетифе использовались союзными войсками в качестве военной базы.

Константина, на протяжении всей своей истории игравшая роль важного торгового центра региона, в 20-м веке превратилась в крупный железнодорожный центр. В городе развита сеть сельхозперерабатывающих предприятий, мукомольные заводы, имеется тракторный завод, производится текстиль, шерсть, белье, обрабатывается кожа и т.п. Впрочем, помышленность прекрасно уживается с с многочисленными мечетями, узкими улочками старого города, Музеем древнего и современного искусства, мечетью Абд Али-Хамед Бен Бадиса, мавзолеем Массинисса, гробницей Соумма, зданием университета Эмир Абд аль-Кадира, руинами римского акведука, стадионом Бен Абдель-Малекса и т.п.

Фотографии царской семьи

Фотографии царской семьи из альбома А.А.Вырубовой (Танеевой)
Grand Duchess Tatiana, sitting on the Empress's balcony

«Княжна Тараканова» — картина художника Константина Флавицкого.


 

«Княжна Тараканова» — картина художника Константина Флавицкого.




История создания

Первоосновой для создания картины послужила история княжны Таракановой, авантюристки, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и сестру Емельяна Пугачёва.

Иван Константинович Айвазовский .

Иван Константинович Айвазовский родился 17 (29) июля 1817 году в Феодосии, в армянской семье. Отец, Константин (Кайтан) Григориан (сын Григора) Айвазовский (Айваз), приехал в Крым из Молдавии, поселился с семьей в Феодосии. Занимался торговлей, был базарным старостой. Мать, Рипсимэ (Репсиме) Айвазовская, купчиха, в связи с бедственным положением семьи ходила на поденную работу, была искусной вышивальщицей. В семье было четверо детей: три сына и дочь. Домик родителей художника стоял на склоне горы Митридат, в 1912 году он сгорел во время пожара. С детства наблюдение за жизнью моря и рисование стало любимейшим занятием Ивана Айвазовского. Рисовал он и дома, и на песке, и даже на заборах родной Феодосии. Его дарование было замечано влиятельными людьми города. А. И. Казначеев, градоначальник Феодосии, впоследствии губернатор Тавриды и сенатор, определил подростка в Симферопольскую гимназию и в дальнейшем ходатайствовал о его поступлении в Академию художеств в Петербурге. Академию Айвазовский закончил с большой золотой медалью. Айвазовского при жизни окружала всемирная слава. С 1846 года в России и за границей было организовано 120 его персональных выставок и всюду им сопутствовал успех. Он был избран членом европейских академий художеств: Петербургской, Парижской, Римской, Амстердамской. Папа римский пожелал приобрести для Ватикана картину Айвазовского «Хаос». В 1844 году ему было присвоено звание академика Петербургской Академии художеств. В 1844 году Айвазовский был назначен живописцем Главного Морского штаба России, его произведения стали живописной летописью боевой славы Российского Императорского флота. Айвазовский имел много наград за заслуги перед Отечеством, создание батальных произведений и прославление подвигов российского флота, в том числе орден Белого Орла (1891) и орден Св. Александра Невского (1897). В 1847 году Айвазовский получил дворянское звание, в том же году стал профессором Петербургской Академии художеств. Айвазовский был поразительно работоспособен: написал около 6000 полотен. Причем это были полотна на все вкусы и для любого кошелька. Иван Константинович владел техникой быстрого письма, секрет которой состоял в его удивительной памяти. Айвазовский считал, что умение писать по памяти отличает настоящего художника от ненастоящего: «Живописец, только копирующий природу, становится ее рабом... Человек, неодаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим фотоаппаратом, но истинным художником — никогда. Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры». С 1846 года И. К. Айвазовский жил и работал в Феодосии, где построил по собственному проекту дом на берегу моря. Преподавал в созданной им Общей художественной школе–мастерской (1865). И. К. Айвазовский своими делами заслужил уважение и любовь сограждан. В 1880 году Иван Константинович построил картинную галерею, которую в 1900 году завещал родному городу. Для того, чтобы в полной мере оценить значимость этого события, достаточно вспомнить, что до открытия галереи в Феодосии на всей обширной территории Российского государства были доступны для посещения только два художественных музея: Эрмитаж в Санкт–Петербурге (с 1852 года) и Румянцевский музей в Москве (с 1862 года). Такие крупнейшие собрания как Государственная Третьяковская галерея и Государственный Русский музей были открыты в 90–е гг. XIX века. Он построил в Феодосии гимназию, библиотеку и археологический музей. По его настоянию был проведен в Феодосии водопровод. Благодаря его хлопотам был сооружен торговый порт, проведена железная дорога. В 1881 году И. К. Айвазовский избран первым почетным гражданином города Феодосии. Он похоронен на родине в ограде средневековой армянской церкви Св. Сергия. Айвазовский рассматривал море не как некий фон каких–либо событий, он писал его как живую стихию, как вечноменяющийся мир. Море Айвазовского — это символ жизни. Настоящую красоту он видел только в постоянном движении. Вот почему значительная часть его картин — это изображение бурь, катастроф, кораблекрушений. Обращение к этой теме соответствовало романтическому настроению и темпераменту художника. Вершина творчества И. К. Айвазовского — «Среди волн». Это величественный образ моря, полный огромной жизнеутверждающей силы. Произведение создано художником в возрасте 80 лет. Этот одухотворенный образ моря по праву является шедевром мировой маринистической живописи. И. Н. Крамской писал: «Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины в всяком случае, и не только у нас, а в истории искусства вообще.» Неаполитанский залив в лунную ночь (1850) В Италии Айвазовский состоялся как оригинальный художник, в Италии к нему пришла громкая слава. "Мое начало озарено этой страной", - говорил он перед самой смертью, собираясь вновь ехать в Италию. Прозрачные марины художника, подобные работе "Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джорджо", 1844 (на след. стр.), пользовались необыкновенной популярностью. В Италии Айвазовский встретился с У. Тёрнером, патриархом пейзажной живописи, который, увидев картину "Неаполитанский залив в лунную ночь", 1850 (вверху), посвятил Айвазовскому восторженное стихотворение - в переводе с итальянского оно звучит примерно так: "Морская гладь, на которую легкий ветерок нагоняет робкую зыбь, похожа на царскую мантию, драгоценности которой блещут и искрятся! Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но она очаровала и восхитила меня. Искусство твое высоко и величаво, ибо вдохновляется гением!" Радуга (1873), Государственная Третьяковская галерея, Москва Начиная с 1860-х годов, "импровизационная" манера письма Айвазовского, не "копировавшего" мир с натуры, а как бы вспоминавшего и даже сочинявшего его, вступила в противоречие с новейшими тенденциями в тогдашней русской живописи, выражением которых стала организация на рубеже 1860-70-х годов Товарищества передвижных художественных выставок. Передвижники исповедовали жесткий реализм, романтически-взволнованным полотнам предпочитая социально-значимые работы. В это же время критики громко заговорили о том, что дарование Айвазовского иссякло, что он повторяет сам себя и, вообще, ничего кроме волн писать не может. Ответом на эти обвинения и явилась картина "Радуга", обозначившая новый этап в творчестве художника. С одной стороны, перед нами очередное "кораблекрушение" Айвазовского. Но, с другой, оно совсем не похоже на прежние его "кораблекрушения" и "бури". Не отказываясь от собственных принципов, он в этой работе сильно модернизирует их - особенно заметно это в колористическом решении полотна. Прежние "утрированные" (по собственному слову живописца) краски уступают место более сдержанному и вместе с тем более тонко разработанному колориту. Меньшая "придуманность", педалированная "реалистичность" - это очевидная реплика художника в диалоге с современностью. Хотя романтическая напряженность остается характерным признаком и этой работы. Черное море (1881), Государственная Третьяковская галерея, Москва За внешним реализмом этого полотна скрывается глубочайшая метафизика. "Море" и "небо" - вот два главных его героя. Сюжет - их противоборство и единство. "Черное море" отличает какой-то неотменимый ритм, отвечающий вечному размеренному дыханию мира и внешне проявляющийся в ритмически сменяющих друг друга волнах. Художник впервые показал картину (на выставке в Академии художеств) под несколько другим - повествовательным! -названием: "На Черном море начинает разыгрываться буря". Позже он исключил повествователъностъ, сократив название до точного и емкого "Черного моря" и подчеркнув тем самым стремление представить в картине реалистический и вместе с тем предельно обобщенный образ морской стихии. Большим поклонником этого произведения был И. Крамской - он даже включил его в собственную известную картину "Неутешное горе", поместив за спиной героини и сделав своеобразным "зеркалом" ее душевных переживаний. У Айвазовского, отмечал Крамской, "есть вещи феноменальные - например, "Море". Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю". Среди волн (1898), Национальная картинная галерея им. И. К. Айвазовского, Феодосия Трудно, почти невозможно поверить, что Айвазовскому в пору создания этой картины шел восемьдесят второй год. Ничто здесь не говорит об усталости души или старческой слабости руки: мощная музыка этой работы, чарует и увлекает за собой зрителя. Это полотно стало как бы "второй серией" величественного образа, запечатленного художником в "Черном море". Там - начинается буря; здесь - она уже разразилась. Такая, почти монохромная, живопись у Айвазовского вовсе не кажется однообразной - она словно светится изнутри глубоким внутренним светом. Невольно вспоминаются слова, задолго до этой картины сказанные о художнике Достоевским (к слову, Айвазовский публиковался в "Гражданине", который в 1870-е годы редактировал великий писатель): "Буря г. Айвазовского изумительно хороша, здесь он мастер - без соперников. В его буре есть упоение, есть вечная красота..." Кажется, художник видел в этом огромном полотне свое творческое завещание - он не показывал его ни на одной из устраиваемых в последние два года жизни выставок и завещал родной Феодосии Бриг “Меркурий” после победы над двумя турецкими судами (1848) Эта картина стала парной к написанной почти пятьюдесятью годами позже картине "Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями". Если в поздней работе изображен момент боя, то в этой израненный бриг с изодранными ядрами парусами идет лунной ночью в Севастополь - идет навстречу своей славе. На горизонте уже видны корабли Черноморского флота. Бригом командовал капитан-лейтенант А. Казарский - в память о его подвиге в Севастополе установлен памятник с лаконичной надписью: "Казарскому. Потомству в пример". "В бурю"1872 год Государственная картинная галерея Армении. «Морской вид.» 1841 Государственный дворцово-парковый музей-заповедник Петергоф. "Буря" 1872г. Киев. Киевский государственный музей русского искусства живопись Айвазовского "Спасающиеся от кораблекрушения"1844г. Национальная галерея Армении, Ереван "Ледяные горы в Антарктиде".1870 Феодосийская картинная галерея им. И.К.Айвазовского, Феодосия "Берег моря". 1861 Киевский государственный музей русского искусства, Киев Прости меня, великий художник, если я ошибся, Приняв твою картину за действительность Но работа твоя очаровала меня, И восторг овладел мною. Искусство твое высоко и монументально, Потому что тебя вдохновляет гений. английский маринист Дж. Тернер

День рождения великого русского поэта А.С.Пушкина

День рождения А.С.Пушкина Б.Щербаков. Пушкин в Санкт-Петербурге Поэзия, о как ты тяжела; Когда ты смотришь хоть немного дальше, На время, на событья и дела Без надоевшей официальной фальши. С времен далеких стихотворец мог, Избрать всего одну из трех дорог; Пойдешь налево — ждет тебя беда, Пойдешь направо — будет ещё хуже. А путь прямой бывает иногда Тропы лесной извилистей и уже. Шел по прямой, а след был как зигзаг, Вчерашний друг, сегодня злейший враг. И всюду вдруг начнутся неполадки; Там критик сунет ножик под лопатку, Там, подходящий подобрав момент Слюной лицо облепит рецензент. А если станешь, неугоден власти, То для тебя уже отлит «свинец», И душу топчут, сердце рвут на части, А после смерти «Лавровый венец». Слова надгробных, лживых эпитафий Тома псевдонаучных монографий, И всюду слышно громкое ура! Во славу замолчавшего пера. Лишь девять грамм свинца Иль меньше даже Нацелен вороженный ствол «Лепажа», И черные дела на Черной речке. Спокойно совершают человечки, И даже Пушкин, лучший наш поэт, Стихами заряжал свой пистолет, А стих любой, как в «Отче наш» поверьте Противника разит, но не до смерти. Когда эпоха в щепки рубит лес, Прикрывшись «благоденствием народа», Топор, берет, какой–нибудь Дантес. И с каждым днем все меньше кислорода. А. С. ПУШКИН Портрет работы В. А. Тропинина. Масло, 1827 Быть не могло такое зло, На рождество, в святой сочельник. Весь город снегом занесло, Был день гнусней, чем понедельник; С утра затеялась метель, Уютно возле теплой печки, А Он поехал на дуэль, Стреляться там, На «Черной речке». Дуэль было с пяти шагов, И пистолет не дал осечки, На радость всех его врагов В тот черный день на «Черной речке». Стволы надежны у «Лепажа», Отлично дело знал француз, Не мог помочь Всевышний даже, В живот попал «свинцовый груз». Везли в Дантесовой карете, Сбежались на совет врачи. Толпа собралась на рассвете И тихо зябли «стукачи». О, как же ты жестока Русь! К сынам Отечества великим, Верха одерживает гнусь, Под гербом мрачным и двуликим. Есть памятник Нерукотворный Не заросла к нему тропа. И Он вознесся непокорный Высоко, над крестом столпа. И много лет уже промчалось То побеждает Бог, то Бес. Увы, традиция осталась Где есть Поэт, есть свой Дантес!! (МАРК ШИФРИН. СТИХИ О ПУШКИНЕ) И.Е.Репин. А.С.Пушкин на акте в Лицее 8 января 1815 года