В 2010 году в Забайкалье прошел конкурс по выбору семи «чудес» — лучших достопримечательностей края. Одним из победителей стало удивительное место: урочище Чарские пески: песчаный массив площадью около 30 км², лежащий в одноименной котловине.

Тысячи лет назад гигантский ледник сошел с горного массива, притянув за собой миллионы тонн песка, грязи и глины. После окончания ледникового периода на этом месте образовалось древнее озеро, а там, где сходятся хребты Кодар и Удокан, потекла на север река Чара. Позже озеро исчезло, и огромная толща осадков, скопившаяся на его дне, оказалась на поверхности. Этот массив подвергся действию ветра, который сформировал из песка холмы удивительной формы.

Мы планировали поехать туда еще в прошлом году, но из-за других съемок поездка как-то не складывалась. И когда освободилось немного времени, меня послали на разведку:  посмотреть на пески в окружении зимнего пейзажа и оценить общую обстановку. Логистика путешествия выстраивалась не совсем простая: хотя в Чару летают самолеты из Читы и Иркутска, для меня дешевле всего оказалось лететь до Красноярска, а затем почти двое суток ехать до станции Новая Чара по железной дороге. Оттуда до села Чара уже близко – 20 километров. Но если авиабилеты можно было купить буквально в день вылета, то с наземным транспортом все оказалось намного сложнее: в это время года туда ходит всего один поезд в сутки, и места в нем обычно распроданы как минимум на неделю вперед. 

Вид с высоты 500 метров

Вид с Google Maps

Я смог купить билеты на начало марта. Нашел гида-водителя, Анатолия, который на своем вездеходе был готов отвезти меня и оборудование для съемок практически в любое место Чарских песков, но я не учел важный нюанс: погоду. Обычно Чарские пески остаются пустыней даже зимой: ветер или сдувает снег, или наносит поверх него новые слои песка. Но именно в ту зиму, когда я собирался приехать в Чару, прошли сильнейшие снегопады, с которыми ветер не справился, и теперь пески были покрыты высокими сугробами.

Поездка была отложена. Купленные билеты пришлось сдать, а я занялся подготовкой к следующим съемкам — в Японии. С Анатолием мы договорились, что он будет отслеживать ситуацию, и когда из-под снега снова появится песок, он сообщит мне об этом.  Также предполагалось, что после возвращения в Россию, если погода в Забайкалье будет хорошей, я могу уже сам поехать на разведку в Чарские пески.

Как ни странно, путешествие состоялось благодаря ситуации с коронавирусом. 28 марта мы с Сергеем должны были улетать на съемки в Токио, но буквально перед выездом в аэропорт мы решили отказаться от этой идеи: был большой риск либо застрять в Японии, либо попасть в двухнедельный карантин после возвращения в Россию. Токио перенесли на осень, а я взял билеты на ближайший поезд до Чары и ночным рейсом вылетел в Красноярск.

Здесь я оказался впервые. И этот день совпал с первыми объявлениями о режиме самоизоляции. Город поразил практически полным отсутствием людей на улицах. Было ощущение, что я — на съемочной площадке фильма о зомби-апокалипсисе.

Немного походив по центру и набережной Енисея, сфотографировав известный по 10-рублевой купюре Коммунальный мост, я тоже поспешил укрыться в своей гостинице. Хорошо, что на следующий день у меня уже был куплен билет на поезд. Я был последним постояльцем отеля и, по словам администратора, после моего отъезда они должны были закрыть гостиницу из-за карантинных мероприятий минимум на неделю.

Под стук колес мне предстояло преодолеть около 2000 км по Транссибу и БАМу — легендарной магистрали, по которой мне довелось проехать впервые в жизни. В пути запомнились реки, которые пересекал маршрут поезда: Енисей, Ангара, Лена, Витим. Ну и, конечно, я не смог удержаться, чтобы не сбегать на берег озера Байкал во время длительной стоянки в Северобайкальске.

Уже в пути стало известно, что из-за карантина меня не смогут поселить на станции МЧС, как планировалось. В селе Чара, самом близком к Чарским пескам населенном пункте, нет гостиниц. Дома у местных жителей небольшие, никто там туристов не ждет, поэтому вариантов съемного жилья практически нет. Ближайшая гостиница — в Новой Чаре, в 20 км. Я отверг этот вариант: помимо необоснованно высоких цен, ездить на съемки из Новой Чары крайне неудобно. Фотографы меня поймут: чем ближе живешь к точке съемки, тем больше возможностей и времени на саму съемку... Выручил меня Анатолий, предложивший остановиться в доме у родственницы. Выбора не было... 

Старый покосившийся дом требовал ремонта, но главной проблемой оказалось не это, а хозяева — вернее, негласные «хозяева», домашние животные: две кошки и собака. Они не были рады незваному гостю, а пес вдобавок проявил совершенно ненужный интерес к технике.

Чтобы спасти аппаратуру, мне пришлось построить импровизированную баррикаду из чемоданов  в дверном проеме. От собаки это работало замечательно, но, к сожалению, совершенно не спасало от кошек, которые привыкли жить на диване и воспринимали меня как захватчика. За почти две недели сосуществования наш конфликт с кошками перешел из горячей стадии (когда в середине ночи они плясали у меня на голове) в стадию вооруженного нейтралитета (залезли на диван ночью — пошли гулять на улицу). Защитников кошек прошу отнестись с пониманием: если каждый день из четырех часов в сутки, которые у вас остаются на сон, вы хотя бы полчаса будете тратить на переговоры с хвостатыми террористами — через неделю такой жизни тоже озвереете, как я. 

В борьбе с кошками и бытовыми неудобствами пролетели несколько дней непогоды. Наконец на улице выглянуло солнце, и мы с Анатолием выдвинулись на разведку в самое сердце Чарских песков. Обычные туристы по пустыне передвигаются пешком. Мне такой вариант из-за тяжести оборудования не подходил, поэтому мы поехали на вездеходе. Его нужно видеть своими глазами:  собранный на узлах от российских грузовиков и легковушек, угловатый и дребезжащий, с орущим китайским мотором... По сравнению со стандартными квадроциклами вездеход Анатолия выглядел монстром-переростком. Ехать на нем было очень некомфортно: подвеска отсутствовала, а амортизация всех неровностей дороги выполнялась только за счет огромных колес низкого давления. При всех вышеперечисленных недостатках у вездехода были и несомненные достоинства:  он действительно мог проехать ВЕЗДЕ! Болото, глубокий снег, рыхлый песок — с громким тарахтением, небыстро, но уверенно машина преодолевала любые преграды. А еще она умела плавать, поэтому мы могли выезжать на речной лед без боязни утонуть.

Не было ни обогрева водителя, ни пассажиров. Дорога от деревни до пустыни занимала около часа. На улице было -28С, поэтому до места съемки мы добрались, сильно продрогнув.  Почти все дюны были покрыты тонким слоем снега, и только их верхушки выступали коричневыми пятнами недавно оттаявшего песка. В эту первую съемку мы получили картину ранневесенней пустыни.

На следующий день, после первой вылазки в пески, опять зарядила непогода. Небо было затянуто облаками, временами шел снег, и я начал думать, что приехал на съемки слишком рано. Ничто не выматывает так сильно, как ожидание подходящих погодных условий.  Чарские пески — не очень большая пустыня. Думаю, мне было бы достаточно 2-3 дней, чтобы снять все ее основные места. 

Длина песчаного массива — 10 километров, ширина — 3-4 километра. По окраинам возвышаются узкие грядовые пески: они ориентированы по направлению ветра. А в центральной, наиболее высокой части преобладают округлые барханы, покрытые рябью. Их длина колеблется от 150 до 700 м, а вся их цепь простирается на 2,5 километра. Наветренные склоны барханов пологие (10-15°), подветренные — крутые.

В ожидании стабильной солнечной погоды я прожил в деревне почти неделю. Солнце иногда выглядывало из-за туч, но на очень непродолжительное время. Наконец прогноз выдал несколько солнечных дней подряд, и ранним морозным утром мы поехали встречать рассвет в Чарских песках. Я недооценил силу местного солнца: за время, прошедшее с прошлого визита, снег, покрывавший песчаные дюны, практически весь растаял. Сугробы остались только в лесах вокруг пустыни.

Пару дней подряд мы встречали здесь рассветы. Очень холодно, но хотя бы нет ветра. Солнце только-только приподнимается из-за горизонта — пригревать оно будет не ранее, чем часа через 3 после рассвета. Длинные тени начинают свое движение к подножию дюн. И фоном — белоснежные горы Кодара окрашиваются в нежно-розовый цвет. Это очень короткий момент: буквально 5-7 минут, за которые ты пытаешься успеть запечатлеть в объектив своей камеры всю красоту окружающего пространства...

Урочище тянется с юго-запада на северо-восток  в направлении господствующих ветров, а рядом находятся долины трех рек: Чара, Средний Сакукан и Верхний Сакукан. Эта яркая желтая пустыня, окруженная заснеженными скалистыми хребтами, дремучей лиственничной тайгой, водоемами и болотами — настоящее чудо Забайкалья!

После окончания съемок пустыни Анатолий предложил свозить меня на местный "Малый Байкал" — озеро Зарод. Дороги уже начали активно оттаивать, поэтому поездка на 20 км от деревни растянулась почти на целый день. Озеро, названное в честь одноименной скалы,  оказалось не очень большим, примерно 3 км по протяженности. Так как оно лежит внутри продуваемого ветрами ущелья, снег на льду практически не задерживается. И лед, действительно, очень похож по структуре на Байкальский, только нет огромных трещин.

И тут также очень скользко! Я имел неосторожность поскользнуться после очередного запуска дрона, когда шел к вездеходу за запасной батарейкой. Мгновение — и я стремительно падаю на спину. Удар, воздух выбило из легких, и вдобавок мне в лицо прилетает железный 1,5 килограммовый пульт управления дроном, который во время полетов всегда привязан ремнями к шее. Некоторое время я просто лежал, неспособный пошевелиться и напоминая рыбу, выброшенную на берег из воды. Глотал ртом холодный воздух и сплевывал кровь, льющуюся из разбитой губы.

Анатолий бережно отцепил от меня аппаратуру и помог подняться. Хорошо, что кроме губы в этом инциденте больше ничего не пострадало. Мы переставили вездеход в небольшой сугроб и без приключений закончили съемки озера.

В последний съемочный день мы поехали в долину реки Средний Сакукан. Летом это довольно популярный туристический маршрут для любителей горных восхождений. Я надеялся, что у нас получится подняться по ущелью, разрезающему горный массив Кодар и увидеть самые высокие пики Забайкалья.

Расстояния в здешних местах измеряются не километрами, а часами, необходимыми для преодоления пути. До гор Кодара, по словам Анатолия, нам предстояло ехать часов 5. Дальше — как повезет: дорога — одно название, а скорость передвижения — чуть быстрее пешехода. В какой-то момент Анатолий свернул с дороги, и мы оказались на замерзшем русле реки. Было очень необычно подниматься по нему вверх: мы как будто плыли по реке, но вместо лодки нас вез ревущий вездеход.

Сакукан — речка горная, с заметным перепадом высот. Подо льдом хорошо угадывались огромные валуны на порогах и перекатах. За 20 минут подъема по реке удалось сэкономить 1,5 часа пути по дороге. Такая странная математика.    

Мы начали продвигаться вглубь ущелья, но тут наше везение закончилось. В какой-то момент вездеход попал на участок, где лед и снег уже не закрывали валуны, лежащие в русле. Анатолию приходилось лавировать в лабиринте камней, временами штурмуя те из них, которые перекрывали нам путь. Вездеход жалобно скрипел и громыхал своими частями, и через пару часов такого издевательства, не выдержав экстремальной нагрузки, сломался. Хорошо, что поломка оказалась не критичной, и мы смогли потом вернуться домой.

Подняв дрон в воздух и сориентировавшись по карте, я увидел, что до самых красивых пиков еще километров 17-20. Уже не было шансов добраться туда. Что ж, будет повод вернуться в эти замечательные края еще раз! Подкрепив силы бутербродами и чаем, мы повернули в сторону Чары.

Ночью я погрузился на поезд в Красноярск. Впереди была съемка знаменитых Красноярских столбов. Но это уже совсем другая история...

Выражаем наши признательность и благодарность гиду и водителю вездехода Анатолию Маркину, а также национальному парку «Кодар» в лице его руководителя Давыдова Андрея Николаевича за помощь в проведении этих съемок.