Ролану Быкову

– Ему бы в сборную по баскетболу.

Какой-то черт сидит в нем, бес.

Всего лишь два вершка от пола,

Но звезды достает с небес.

 

 

 

Юрию Богатыреву

– Богатырь ты, Юра, с виду

И актер душой.

Мы на сцену вместе выйдем

Ты махнешь рукой.

Сколько горьких слез украдкой

По тебе прольют

Об актерской жизни сладкой

Песенку споют.

Ты играй, моя голубка, в матушке Москве,

Если выгонят, зав. клубом будешь на селе.

 

 

Андрею Мягкову

– Ни будь «иронии в судьбе»

Мы бы не знали о тебе.

 

 

Валентину Никулину

– Он – странный. Будешь странным тоже.

Коль странность у тебя на роже.

Но иногда бывает так,

И очень странный и дурак.

 

 

 

Михаилу Боярскому

– Зачем ты, Миша, так орешь?

Словно ограбленный еврей.

Ты Д'Артаньяна не тревожь,

Он дворянин, а не плебей.

 

 

 

Леониду Каневскому

– Хоть Леня дорог самому Эфро́су

Размер таланта уступает носу.

Но если Лёнин нос рассматривать отдельно

Поймем мы, что артист талантлив беспредельно.

 

 

Галине Волчек

– В ней, то́лстой,

Совместились то́нко

Любовь к искусству

И комиссио́нке.

 

 

Валентину Гафту

– Когда ты сочиняешь эпиграммы,

Ты сам себе копаешь яму.

 

 

Владимиру Высоцкому

– Ты так велик, ты так правдив,

Какие мне найти слова,

Мечте своей не изменив,

Твоя склонилась голова.

Не может быть двух разных мнений

Ты просто наш советский гений.

 

 

Ирине Муравьевой

– В искусстве для тебя теперь

Открыты двери.

И зря твердит молва —

«Москва слезам не верит».

Сыграла Ира очень натурально,

Еще чуть-чуть и будет гениально.

 

 

Евгении Симоновой

– Тобою, Женя, восхищён

Не только я, советский зритель,

Но вы по-дружески поймите,

Что мелодрамой сыт и он.

 

 

Людмиле Гурченко

– Ей повезло – все знать, все мочь,

Хоть водку глушит из стакана,

А «карнавальная нам ночь»

Звездой мигает всем с экрана.

Но всех пока одно тревожит:

Без мата Гурченко не может.

 

 

 

Михаилу Ульянову

– Признаюсь, думал, вы типаж,

Но жизнь сомнения разбила.

Вновь вижу я в который раз

Не просто роль, а просто диво.

 

 

 

Олегу Ефремову

– Олег, не век – полвека прожито,

Ты посмотри на рожу-то!

 

 

Ие Саввиной

– Все это правда, а не враки

И вовсе не шизофрения.

В Крыму гуляли две собаки,

Поменьше шпиц, побольше – Ия.

 

 

Миронову, Державину, Ширвиндту (Трое в лодке, не считая собаки)

– А зря собачку не считали,

Вам всем бы брать с нее пример.

Мы, чудаки, не замечали,

Что рядом умный фокстерьер.

Нет, братцы, вы не англичане,

Жаль вас и жалко ваших дам,

Джером, как это не печально,

Лишь фокстерьеру по зубам.