Улетает за окно мое дыханье,
Километры двух полосок стали за собой
Оставляем в серо-синей дали,
Отогнав сомнений нудный рой.

Впереди нас ждал двойной эспрессо,
Черный каппучино и глясе,
Много строчек рифмы про любовь
И эклеры в сливочном безе.

Но мы, выйдя вместе на вокзале,
Не найдем улыбок, доброты, тепла,
А увидим только килокраммы пыли,
Оседающие на колокола.

Мы поймем, что Питер - город-сволочь.
Мы пойдем топить печаль в реке.
На гранитный серый берег сядем,
Я со скорбью повернусь к тебе:

"Солнце, я не знала, не гадала
Про проблемы на реке Неве,
Про заросшие травой фонтаны,
Про камаз, заглохший в колее.

И про скупость, и про ложь пустую
Тех, кто кличет здесь себя людьми,
И про убежавший с плитки кофе,
И про битые кривые фонари.

Мы по набережной побредем домой,
По пути в совковый супермаркет,
Я возьму паленой водки для себя,
А для вас, миледи, семги с минералкой."

Я замолкну, тяжело вздохну,
Ну а ты, поближе подойдя,
Коротко, но метко мне ответишь
Тихим, сиплым и уставшим "мяу!"

В веке двадцать первом, злом, нечеловечном
Не находим места, вознесясь над небом;
Не находим смысла в синеве беспечной.
Меж луны и солнцем человек стал первым.

Посмотри над крышей, посмотри на тучи,
Поищи надежду, полюби капели.
С серым и безликим стали неразлучны,
Потому что боги так нам повелели.

Если б я была принцессой,
Я б играла и смеялась,
Я б по папиным лугам
На гнедом коне каталась,

Я б шутила на пирушках,
Охмуряла бы князей,
Я б людей благословляла
И любила бы детей.

Я б однажды на сочельник
Напилась бы вечерком,
И с бандитами на сене
Я бы прыгала потом.

Атаман меня увез бы
В дридевятые края,
Там, где нету войн и горя,
Там, где лето с декабря.

Оказался бы он принцем
(Всмысле - сыном короля),
А потом мы б поженились,
И принцессой стала б я.

Девушка с крыльями из парусины
Льет керосин на кривые мосты,
Искры в глазах, свет сквозь завесу пыли...
Розы, портвейн и мечты!

Мы помним горячий афинский мороз
И свет от лампады Христа,
Мы жили в Помпее на Rue de la Rose,
Мы - вкус эвкалипта листа.

Слезами топили огонь палачей
И Красное море прошли.
Спасали старух, не щадили детей
И дао средь вишен нашли.

Мы пили вино с Иудой, с Фомой,
Несли Клеопатры планкин.
Из тысячи мест любовались горой.
Над Римом мы видели дым.

Мы молимся смерти,
Нам тысячи лет,
Не звери, не боги,
Мы - Человек.

В колонках играет - Сплин - Пой мне еще
Мы восхищаемся их красотой,
Чуть отвернуться - уроды.
Шавки одной, дворовой породы
Налетели, безудержный рой.

Мы не пишем им письма,
Не встречаем в подземке,
Не танцуем ча-ча и канкан,
Не даем им влиять
На правую веру,
Затащить в гламура капкан.
Мы не делимся с ними
Слезами и счастьем,
Не даем от костра прикурить,
Не читаем их книг
И не смотрим их фильмов,
И не станем о них говорить.
Их прически и ногти,
BMW и Gabanna,
Волочкова и суши с тунцом!
Их собачки, их дачи,
И просмотр сериалов
С беспардонно-гранитным лицом.

Мы восхищаемся их красотой,
Но рок-н-ролл не для них.
Каждый из нас - стажированный псих.
Мы друг за друга горой.

Адов уволог ан теапак,
Итреч еищюател тюакрак.
Ог в иман с теарги йам-киниц.
Етьрев ен уремон умовокриц.

Над покатыми черепичными крышами садилось солнце. Его последние холодные лучи еще освещали верхушку главного храма города, на которой сидел грустный одинокий дрозд и выводил какую-то печальную, одному ему понятную мелодию. У дрозда было немного слушателей, но он привык: в пестрой суетливой Вероне редко находились желающие уделить внимание таким незамысловатым и бессмысленным способам проявить свои природные таланты.
В этот летний вечер птице повезло: на лесенке храма стоял молодой человек - на самом деле совсем еще мальчик - и задрав голову смотрел на пернатого музыканта. Постояв так около дюжины минут мальчик поправил на бедре коротенькие ножны и сделал шаг ко входу. На его лице читались уверенность и целеустремленность, словно он мог предугадать грядущие события на годы вперед.
Прохладный полумрак священной обители поначалу взволновал его, но стоило посмотреть на алтарь в дальнем конце помещения, освещенный отблесками заката через находящиеся под самым потолком витражи, как он тут же успокоился. На алтаре стоял массивный, не лишенный некоторого изящества и величия гроб. Вот уже три дня к гробу каждый день приходили люди. Кто-то лил слезы, кто-то молился, кто-то хмурил брови и сразу же отходил. Но все единодушно сочувствовали девочке, ставшей жертвой такой глупой и бессмысленной войны.
Молодой человек склонился над гробом.
-Джу?
Коротенькое словцо прошелестело над алтарем и, ударившись о стены храма, эхом разлетелось по нему, заставляя огоньки свечей задрожать. А мертвая девушка открыла глаза.
-Аптекарь обманул меня, - она сразу принялась сетовать на судьбу, - Он обещал, что яд будет действовать трое суток, а я уже пол дня как проснулась! До чего противно и скучно слушать эти лицемерные всхлипы и высокопарные молитвенные речи! Фи!
Ромео заставил ее замолчать поцелуем.
-Тсс! Пока все хорошо, но нам нужно скорее убираться из города. Если наши семьи узнают, что ты жива, у нас будут большие неприятности.
Без лишнего шума, но не теряя времени молодая пара двинулась к выходу. За тяжелыми древними дверями было тихо. Они выглянули на улицу. В лицо им сразу же ударил слепящий свет факелов. Десятки людей столпились у входа в храм, словно ждали, когда же наконец влюбленные выйдут. Из толпы вышел статный мужчина в форменных одеждах герцогского двора.
Развернув перед собой свиток и нахмурившись он зачитал:
-Ромео Монтекки, за незаконное для несовершеннолетнего гражданина хранение и ношение боевого холодного оружия вы приговариваетесь к штрафу в десять тысяч золотых и будете помещены под стражу до выяснения всех возможных последствий вашей выходки. Джульетта Каппулетти, за незаконное хранение и употребление сильнодействующих транквилизирующих лекарственных препаратов вы приговариваетесь к трем годам лишения свободы в женской колонии общего режима. Прошу вас проследовать под стражу.
Лишь одно слово сорвалось одновременно с губ влюбленных.
-Бля...

В колонках играет - в классики маленькая девочка

Настроение сейчас - Столица России похожа на Смеагорла

«Шел я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет. Взял ее за хвост, положил на мост, пускай ворона сохнет. Шел я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет. Взял ее за хвост, положил под мост, пускай ворона мокнет. Шел я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет…» © Сэр Лойсо Пондохва, великий магистр Ордена Мокрой Вороны

Паруса опустят корабли,
Снимет Триша с плитки джезву кофе,
Higurashi naku koro ni.*
За окном безумства тонкий профиль.

На столе песочные часы,
Мы внимаем сказкам чужаков,
Отроки серебряной лисы,
Время у камина вечно off.

Прилетают птички из теплых краев.
Сохнут последние лужицы на асфальте.
Прохожие меняют норковые шубки и кожаные пальто на ветровки и теплые кофты.
Кот мяукает на кошек.
Студни закрывают учебный год.
А Алиска снова становится озлобленной стервой.
Это весна...

* * *
Остановившись на минутку,
В глаза друг другу посмотрели,
Забыли кармы злую шутку
И, взявшись за руки, взлетели.

Закатным светом озарённы,
В багровом свете навсегда
Мы растворились. Листья клена
Упали. Капнула вода.

Минуты мчались, словно волны
По океану миражей.
Бушует ветер, вспышки молний,
И непонятно, что нужней...

Настало утро, бриз расплаты
Разбросил по щекам росу,
Блестят бриллианты в три карата...
Тебя я в сердце унесу.


* * *
Зима, ноябрь,тротуары
В забытом городе пустом,
На ветках инея кораллы,
Река застыла под мостом.

Летают птицы, ностальгия
Своим задумчивым теплом
Накрыла, словно летаргия
Весь мир за памяти окном.

Казалось, эти мостовые
Я не забуду никогда,
Но стали улицы другие
Родными. Не моя вина.

Покинув край родных поземок
Дождей и солнца теплоты,
Навечно душу променяешь
На звон монет манящий ты.

Давным-давно в тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была маленькая, но очень смышленая девочка. При всех ее достоинствах эта смышленость ей только мешала: друзья в песочнице косятся искоса, да взрослые ворчат и хмурятся - мол, сообразительная не по годам. Жилось этой девочке, соответственно, не слишком весело. Ну конечно, взрослые не воспринимают всерьез, а сверстники угнетающе скучны. Долго эта девочка не могла придумать выхода из сложившейся ситуации и было ей от этого немного печально. Ловкий пытливый ум, к великому сожалению, не компенсировал девочке отсутствия мудрости и жизненного опыта, которые можно было приобрести только с возрастом. Чтобы не видеть беспечных отмашек старших и не раздражаться глупостью одногодок, она всеми своими мыслями, переживаниями и волнениями делилась с любимым котом. Так продолжалось несколько месяцев. А потом взрослые заметили это. Ясное дело, им это не понравилось, но они даже слушать не стали сбивчивую (ну конечно, словарный запас тоже обогащается только с возрастом, и девочка просто не смогла найти нужных формулировок) аргументацию маленькой девочки, а отвели ее к психиатру. Не долго думая, психиатр сочувственно покачал головой, а девочку отправили в психиатрическую лечебницу, оставив за ее родителями возможность навещать ее по выходным и в праздники. И по сей день девочка, навсегда оставшаяся малышкой в сердцах тех, кто знал ее, томится там среди мягких стен и белых халатов, "слишком умная", чтобы жить в нашем обществе, запрограммированном на совершение глупостей.

Небесно-голубая роза под колпаком чужих надежд... Вы верили в меня, не так ли?
Бескрайние просторы космоса в миниатюрной прорехе сердца... Чего вы хотите от меня?
35 черных и 50 белых, из них 10 - вызывают слезы... Захлопни крышку!
Черными линиями на оранжевом фоне написана мудрость поколений... Мы - волонтеры вечности.
Гадание на сигаретном дыме... Пока будешь гадать - умрешь от рака легких...
Шекспир - великий комик. Смешно до слез.
Рика Фуруде с шоколадным рогаликом - квинтессенция кавая. Ня?
Рожденный ползать получит пенделя! 5 секунд, полет нормальный...
Две октавы одной рукой - предел человеческих возможностей. Попробуйте сыграть Shopin - Funeral March!
Жизнь = A, K, Q, J, 9. Всегда что-то не так...
"Вискас" не солят. Можно полить кетчупом.
Если купаясь в море вы превратились в белых барашков на волнах, значит вы долго будете резвиться и плескаться в безбрежных водных просторах с дельфинами, золотыми рыбками и прочей нечистью. А потом убьетесь об волнорез.
Смотрите, с черного шелка отпала золотистая булавка. Пока она будет падать, вы можете загадать желание, которое никогда не сбудется.
Любви не существует. Бред, не слушайте меня.


........................................

Небо так низко:
Не больше двух футов.
Давит на мозг.
Ложимся под утро.

Мешки под глазами,
Улыбка - фальшивка.
Три года назад -
Большая ошибка.

Улыбки - беспечны,
Слова - неприличны,
И эхом в дали...
Все развилки трагичны.

Из рук выпадает Pilot,
Многоточье,
Послышится флейта,
В висок одиночным,

Роса на траве,
Ты простудишься, милый,
"Je t'aime" вместо "Чао!"
Misprint'ы нехилы...

........................................

Е2-Е4,
Циничная сука,
У нас круговая
Пред Богом порука.

Бездумные стаи
Зажравшихся пугал,
Нас Он, создавая,
С говном перепутал.

Без совести, мыслей,
Морали и чести
Мы двигаем горы...
Но только из мести.

Ночь, улица, фонарь, аптека, у чукчи в чуме дискотека...
Ночь, музыка, мороженое с шоколадом, идиотская улыбка, что еще мне надо?
Дни наполняются оптимизмом, все потихоньку налаживается, на улице теплеет, клавиши фортепиано выдают все более осмысленные мелодии, кофе перестает убегать, сигареты не выскальзывают из рук, словно бы устремляясь в теплые края вслед птицам, облака под пристальным взглядом поспешно разбегаются, открывая взору немного печальное, но такое же улыбчивое весеннее солнышко.
Слишком много слов, слишком мало в этих словах смысла. Но нужных слов пока не придумано, так что будем пользоваться тем, что осталось в наследство от недальновидных практичных предков.
Предательство. Радуюсь ему как ребенок щенку, подаренному на день рождения. Так приятно делать себе гадости, обманывать себя и корить, ругать на чем свет стоит! Хозяйка. Беру иголку с ниткой, заштопываю свои беспокойные сердца, попутно сдувая с них накопившийся мусор, каменную крошку, напоминая им, как надо себя вести, если рядом снова есть приятный слушатель. Все Правильно!

В колонках играет - Наутилус Помпилус - Крылья
Настроение сейчас - "Tshh! If they do see thee, they will murder thee!" (c)

Терновый венок на поникшем челе,
Глаза голубее небес,
На венах порезы. Зачем я тебе?
На кой в мою душу залез?

Неужто не станет все как у людей -
Без памяти и без ума?
Нас окружают орды блядей,
Погрязших в пучине говна.

Вокруг эшелоны обдолбанных психов,
А ты весь в муке и крови
Стоишь, насмехаясь над порченным миром,
Прижав воробьенка к груди.

И что б не случилось, куда б не попали,
Стоишь маяком на горе
И путь освещаешь, меня направляешь...
Но смотришь в глаза ты не мне...