Мегаполис - это, конечно, совершенно не человеческий формат жизни. Не для нашего человека, ну не для меня, это уж точно. Хотя я в других форматах никогда не жила, всю жизнь - только в Мегаполисе. И здесь, чтобы выжить, нужно уметь этот Мегаполис как бы не замечать, проходить сквозь, бочком-бочком, огородами, в кроссовочках, с сумкой как у кондуктора - с ремнём через тушку. Тёртая мегаполисица никогда на каблучищах не пойдёт - здоровье бережёт. Где возможно, пройдёт тропинкой по землице, а не по асфальту ноги бить. Она всегда в метро входит только в конец вагона - там дует и не так душно, определяет с полувзгляда, где на платформе откроются двери у вагона - там пол более истоптанный.
Я помню свой первый "визит" в метро - мама решила со мной куда-то поехать. Ехали-ехали на автобусе - и входим в "Новослободскую". Дворец! Я останавливаюсь, хотя мама меня куда-то пытается вести.
- Что ты стоишь, пошли!
- Нет, я хочу всё рассмотреть, всех людей, всё, что тут есть!
- Запомни: в метро ты всех людей никогда не разглядишь, потому что вот они вышли из поезда и уже уходят, а новые входят и идут к поезду. Тут можно вечность стоять, и всё равно никого не разглядишь.
- Ну хорошо, я хочу тогда само метро разглядеть!
- Ну ладно! (Ведь они меня сами заинтриговали, рассказывая мне о всех чудесах, которые есть в метро, поэтому и этот первый раз мне запомнился!) Давай сейчас рассмотрим не всю станцию, а только вот эту часть, а то нам ехать надо. Я тебе обещаю, что потом мы будем рассматривать её не один раз.
Идём к колоннам с волшебными витражами. Какая красотища, как в сказке! Но делать нечего - надо ехать. И поехали, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться и на людей смотрели, только чтобы на них не наткнуться. Потом это повторилось, когда мой сын в первый раз оказался в метро. Так мегаполисцы и учат своих детей передвигаться в этой толпе, как зверушки своих детёнышей учат охотиться. Ну и многому ещё чему учат. Но Мегаполис растёт, поэтому многое приходится открывать и следующим поколениям. Например, в пятницу вечером весь современный Мегаполис уезжает из оного за город. Пробки такие, каких нет все другие дни недели. Великое переселение народа. Ведь чтобы спастись, нужно каждый выходной выбираться на дачу, в лес, парк или ещё куда-нибудь. Чтобы жить продолжать, а иначе - невозможно. С ума сойти в Мегаполисе - это раз плюнуть!
Еда - это отдельная песня. Например, некоторые мегаполисицы сразу перед Макдональдсом принимают на грудь пачку активированного угля. Тогда ничего. Но это молодые. Я же просто в общепит не хожу. Есть дорогие рестораны. Но денег у меня нет туда ходить, да и, подозреваю, там работают тоже наши люди, не другие. И продукты не на своём личном самолёте привозят с утреннего рыбного рынка в Бергене.
Или купить еду. Надо в известный будний день к шести (!) часам утра поехать на определённое место во дворах у определённой станции метро, туда из деревни до пробок приезжает один мужичок, который привозит деревенских кур, яйца, молоко, овощи. Которые есть можно.
Телевизор смотреть опасно, особенно новости, особенно про аварии - расшатывается нервная система. Мегаполисицы смотрят только сериалы о любви. И чтобы хорошо кончалось.
Обязательно - иметь хобби. И знать маршруты, чтобы сэкономить время и силы. И, конечно, самое главное и в Мегаполисе остаётся самым главным - вот так и получился у меня рассказик о моих собственных ориентирах и путях, по которым я передвигаюсь в Мегаполисе.
Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем
Говорят, что в старые времена паломники, идущие по Руси, шли от одной церкви к другой. Они выходили на дорогу, а далеко впереди уже виднелись золотые купола следующего храма, от него они могли уже разглядеть третий, за ним и четвёртый. Так и шли они от храма к храму.
Так и я иду по огромному мегаполису. От храма к храму. Я вижу эти купола не через поля, а просветах между домами, в конце пересекающихся улиц. Если и не вижу, я знаю, что они там есть. И у каждого – своя удивительная история.
Даже когда мой путь лежит совсем не в церковь, а в гости или по делам, я выхожу загодя, чтобы зайти в храмы, которые для меня связаны с теми местами. Едем на медовую ярмарку – разве можно пройти мимо храмов в Коломенском? Еду к родителям - стараюсь зайти в свой любимый храм, поднявшийся на моих глазах из руин. Если к тёте – мы обязательно идём с ней в восстановленный деревянный храм Святителя Николая у Соломенной сторожки. Когда-то его спроектировал великий Шехтель. Фёдор Осипович Шехтель строил не только кирпичные особняки, но и удивительные деревянные здания в стиле модерн. Конечно, небольшой деревянный храм не мог не разделить судьбу сотен церквей. И только в конце 90-х годов прошлого века его построили заново.
Когда я иду к своей работе от метро, вдалеке вырастает, как прекрасный цветок, Михайловская церковь. Вокруг шумит площадь и рынок. «Тэкси, тэкси!» - кричат зазывалы, «Чай-кофе-бутерброды!» - голосят торговки. Все спешат, крича в мобильники. Ковыляют на пыточных орудиях девушки. И сквозь это смешение языков и народов я иду к храму.
Я иду или еду к храмам сквозь людный город, рынки, станции метро, мимо больших торговых центров, палаток, ресторанов, перехожу запруженные иномарками улицы, спускаюсь в подземные переходы с огромным количеством магазинчиков, прохожу вокзалы. Я и вижу, и не вижу окружающее меня столпотворение. Я знаю, что стоит свернуть с одной из центральных и шумных улиц и войти в ворота, например, Сретенского монастыря, как вокруг наступает невероятная тишина. Даже воздух здесь не загазован. А ведь улица, вот она, всего в нескольких метрах. Здесь же - совсем другой мир.
Я всегда кладу в сумку платок. Я ведь не знаю, а точнее, знаю – вдруг пригодится. Если я еду к своей школьной подруге, мы идём в небольшую, стоящую во дворах сталинских серых домов и не заметную с улицы церковь. Она называется Храм иконы Божией Матери "Скоропослушница" на Ходынском поле. Её построили в самом начале двадцатого века. У неё необыкновенная звонница. Я такой не видела в московских церквях.
Если я по делам оказываюсь в центре, я обязательно захожу в ближайший храм. Или в Брюсовом переулке к мощам Спиридона Тримифунтского, или в Успения Пресвятой Богородицы на Успенском Вражке, теперь это Газетный переулок, или к Иверской. Вокруг толпа, идёт торговля, приезжие фотографируются и бросают монетки в фонтан или на нулевой километр, а здесь, в крошечной часовне, удивительно тихо, хотя дверь на площадь открыта.
Иногда город пытается прикинуться Вавилоном, но я-то знаю, что это Москва. Город некогда сорока сороков. Да, многие разрушены. Да, сотни священников приняли мученическую кончину, пытаясь защитить свои храмы. Но я захожу в те, что сохранились или были отстроены заново. И в них благодать. И горят лампады.