Чует Царевич – падает, стремительно летит куда-то вниз. Не успел сообразить, как уже опять оказался на Юге.

- Что случилось? – в испуге спросил он коня, оглядываясь по сторонам.

- Это страсть твоя тянет тебя обратно.

- Какая еще страсть? Нет у меня никакой страсти! – возмутился Царевич.

- Страсть к стране твоей, к России-матушке. Только нет ее уже той, которую ты помнишь. А потому ты вернулся не на Землю, а на Юг. Только тут остался такой дорогой тебе образ прежней России. И будешь ты лелеять его вечно, замкнувшись в своем мирке-воспоминании. Станет он тебе раем и адом одновременно.

- Ты прав, меня действительно захлестнуло желание вернуться в прежнюю Россию. Но мне повезло, у меня есть ты. Поэтому я не останусь здесь навечно, я только попрощаюсь с милым мне образом. Я готов идти дальше.

- Что ж, вторая попытка! – и мощным толчком конь метнул себя с Царевичем к вершине Терема.

Восхитительное ощущение полета, мгновение, и обнаружил Царевич себя стоящим перед величественным сооружением.

- Что это?

Тишина. Вокруг никого.

- Куда он подевался?! – в досаде подумал Царевич о коне, к присутствию которого он уже так привык. – Ну и ладно, мы и сами с усами.

Царевич направился внутрь чудесного дворца.

- Эй! Есть тут кто-нибудь? – прокричал он, войдя в просторный и великолепно украшенный холл.

В ответ холл наполнился приятной тихой и мелодичной музыкой. Царевич подошел к роскошному огромному столу и сел на такой же богато отделанный стул. Тут же откуда ни возьмись на столе появились всевозможные изысканные яства.

- Я что, в раю? – изумился Царевич, - Нет, есть я не хочу.

Стол тут же опустел. Стул под Царевичем трансформировался в широкую мягкую кровать с множеством подушек. Над головой образовался тончайшего шелка полог.

- Ух, ты! – подивился Царевич, - я действительно устал и с удовольствием бы поспал. Но я здесь не за этим.

Царевич вскочил с постели, которая тут же приняла облик стула.

- Здорово тут! Без всяких тебе машин все само собой приобретает нужную тебе форму. Мечта!

«Мечта» - подумал Царевич, - «А чья мечта?» Какое-то вдруг сомнение закралось в душу Царевича. «Мечта о чем?» - задумался он. «О расслабухе, о том чтобы все делалось само собой, о воздаянии за труды праведные. Мечта о достижении Царства небесного».

- Так вот оно какое - Царство небесное! Награда за праведную жизнь. Что-то оно не больно-то меня привлекает. Да и не за наградами и отдыхом я сюда пришел. Эй, конь мой верный, мы так не договаривались! Я должен служить тебе, а не почивать здесь на лаврах. А ну встань передо мной, как лист перед травой!

Не успел Царевич договорить, как стоит перед ним конь – Дух Русский.

- Чего шумишь, Царевич, людей пугаешь?

- Да какие тут люди? – возмутился Царевич, - тут кроме меня никого и нет! Ты куда это завез меня?

- На Запад, второй этаж Терема, люди его Раем называют. Здесь живут все одержимые верой и знанием. Здесь пребывает их основная доля внимания, тут их смысл жизни.

- А меня то ты зачем сюда принес?

- Не я, ты сам своею верой в Россию затащил нас сюда. Разве не твои слова о том, что ты веришь в особое предназначение Руси?

- А что не так?! – сорвался на крик Царевич, - Ты еще и веру у меня хочешь отнять?!

- Хорошо, пойдем, прогуляемся. Посмотришь, а там сам решишь, нужна ли тебе такая вера, - и повел он Царевича по великолепным комнатам и садам райского дворца.

Переходя из комнаты в комнату, Царевич заметил, что редкие в них жильцы встречали его без особой радости. При этом в облике каждого непременно чувствовалось некое величие и достоинство. В них он угадывал черты давно ушедших героев. Но каково было его удивление, когда в одной из комнат он увидел хорошо известного ему по легендам величайшего из злодеев.

- Что он делает здесь? – в недоумении и возмущении спросил Царевич своего спутника, - Разве место таким служителям зла в Раю?

Дух лишь рассмеялся в ответ.

Когда же они вышли в сад, то в одной из беседок Царевич увидел сидящих рядом и мирно беседующих двух бывших непримиримых врагов на Земле. В изумлении Царевич даже не нашелся что сказать, и лишь с немым укором посмотрел в глаза коню.

- Не удивляйся, - успокоил его Дух, - они все Герои, они все славно потрудились там на Земле, каждый преданно служа своему духу. Теперь они на заслуженном отдыхе.

- Что, и те, кто на стороне добра, и те, кто на стороне зла? – с трудом подбирая слова, произнес Царевич, - И тем и другим одинаковые почести? Где же справедливость?

- В этом и есть величайшая справедливость, Царевич! Ведь они все исполнители воли Творца. Только эти сознательно посвятили свою жизнь служению и вынуждены были сделать выбор, в отличие от тех, что живут страстью.

- Послушай, - обратился Царевич к Духу, - ты сказал, что это мир одержимых верой и знанием. Но разве вера и знание не противостоят друг другу?

- Оно конечно так, но и не так одновременно. Любое знание держится на вере в какие-то исходные положения, которые не возможно ни доказать, ни проверить. И в первую очередь всякое знание исходит из веры в объективность мира, которую тоже невозможно каким-либо образом доказать. В свою очередь любая вера предполагает наличие некоего священного абсолютного знания, некой божественной истины. Предметом веры всегда является сакральное знание. Вот и выходит, что это две нераздельных грани одного единого. Природа их в дуализме самого этого мира, этой стороны света.

Помнишь мальчиков собирающих камешки на берегу реки? У мальчика Юга только один мир, тот в котором он сам находится. И он не отделяет его от себя, он не осознает даже этого единственного мира. У мальчика Востока уже их два – внешний и внутренний. Но и он осознает только один, тот, что внешний - Юг, который для него воспринимается субъективным и относительным. Зато он оперирует непосредственно с миром ощущений, с живыми динамичными и яркими образами. Во внутреннем мире, в мире переживаний, страстей и эмоций он растворяется сам и не ведает его. А теперь посмотри вон туда. Видишь мальчика в саду?

- Да. Он тоже играет с камешками. Похоже, что-то пытается из них собрать или расположить их в каком-то порядке.

- А как ты думаешь, где он взял эти камешки? Ведь в округе нет таких.

- Не знаю. Наверное, кто-то принес их ему.

- Верно! Их ему принес мальчик Востока в своей сумке. Так же как люди Востока отправляются за новыми ощущениями на Юг, люди Запада ищут новые впечатления на Востоке. Они уже в меньшей степени интересуются непосредственными чувственными ощущениями Юга, они просто верят  в объективность существования некоего внешнего мира. Так же как и на Востоке, основой Запада является особый набор образов, который позволяет упорядочить другие образы и собрать из них вполне устойчивый мир. Обрати внимание, здесь уже все обрело вполне ясно обозначенные формы.

- Да уж! Не мир, а дворец какой-то! Все здесь какое-то искусственное. Да и людей почти не видно.

- Людей здесь, действительно значительно меньше чем на Востоке. Это и понятно. Сюда попадают одержимые духом, а не удовлетворением своих страстей. Здесь живут рабы духа, а не страсти. И таких число не малое.

- Выходит и я раб духа, - с горечью произнес Царевич, - Твой раб. А где остальные подобные мне рабы?

- Все зависит от тебя, Царевич. Если бы ты был подобен им, то меня бы ты не видел, а лишь верил в мое существование. Как я уже сказал, здесь правят особые образы. Это образы одержимости. Здесь правят мысли и мечты о порядке и хаосе, о красоте и безобразии, о святости и порочности, о справедливости и беззаконии, о правде и лжи, о добре и зле. Но королем всех одержимостей является одержимость идеей познания. Не важно верующий это или ученый. И тот и другой одержимы познанием, один прикосновением к божественной истине, другой к истине устройства мироздания. Оба слепы, и каждый стремиться попасть в свой рай. Рай ученого материалиста стремящегося обустроить свое существование посредством машин, исполняющих все его желания, ничем не отличается от рая верующего. Оба видят мир дуально, как тандем внешнего объективного и психического внутреннего. Разница лишь в том, какой из этих половинок они отводят роль первоосновы.

Оба жуткие эгоисты. Один хочет обеспечить себе благостное существование на небе, другой – на земле. Каждый обустраивается по-своему. Вот и получается, что в их раю нет места для других людей, они просто бы разрушили райское существование друг друга. Так что не удивляйся, что тут все сидят по своим комнатам. Они отдыхают друг от друга. То непосредственное и живое общение, что ты видел на Востоке им в тягость. Они уже все знают, все постигли и могут только учить других этим великим знаниям о мире, о душе, о духе и Боге. Но, как видишь, здесь им учить некого, вот они и спускаются иногда на нижние этажи потешить свое Эго, открыть тамошним обитателям великие истины.

- Да, скучно как-то тут. Ты отвергаешь веру и знание. А что же тогда предлагаешь взамен?

- Не отвергаю. Всего лишь не признаю их господство. А чтобы увидеть, что предлагаю, нужно подняться еще выше.

- Так вперед! Летим! Здесь мне уже неинтересно, я хочу быстрее узнать твою истину, истину Русского Духа и донести ее людям! И мы спасем Россию.

- Как скажешь, - ответил Дух, и чувство стремительного полета вновь охватило Царевича.