Отшумело недолгое лето,
Под закатом притихла Москва.
Ты все бродишь по улицам где-то,
Там, где слышались нам голоса.

Где свободно разгуливал ветер,
Где журчал по ночам соловей.
Знаю, есть еще место на свете,
Где меня называл ты «своей».

Только осень к нему завалила
Путь поталой, умершей листвой.
Будто я никогда не любила,
Не шептала отчаянно «мой».

Все, что было когда-то и будет
Или что не случилось с тобой.
Мое сердце теперь не забудет,
Не изгладит унылой тоской.

Отшумело недолгое лето,
Серой дымкой покрылась Москва.
Ты все бродишь по улицам где-то,
Подбирая простые слова.

Но поникшей, печальной надеждой
Не сведешь между нами мосты.
И не сшить, так, как можно одежду
Ускользающее яркое «мы»…

В осеннее небо без лишних расспросов
Твою отпускаю застывшую грусть.
И с каждым из тысячи важных вопросов
Я сам, как-нибудь, потом разберусь.

Неслыханно дерзко увесистым камнем
Повис на душе твой пронзительный взгляд.
Я слыл здесь когда-то отчаянным парнем,
Но бродит в крови твой губительный яд.

То смело, то робко, с оттенком смущенья
Послушно тебя я пытался узнать.
Но только мое безгранично терпенье,
И я не успею когда-то устать.

--------------------------------
Тяжелые капли и глухо, и горько
С большой высоты тщетно режут асфальт.
Я жду от тебя обещанья - и только! -
Что ты никогда не вернешься назад.

У ранней осени особые приметы,
Но я не замечаю их, поверь.
Я на другой вопрос ищу ответы,
Когда ты открываешь тихо дверь.

Ты, как всегда, застынешь у порога,
Не смея оторваться от дверей.
И мне длинней покажется дорога
От юности до зрелости моей.

И я гляжу, как будто в отраженье –
Себя со стороны узнать трудней, -
Но ты – мое, и каждое движенье
Упрямо убеждает все сильней.

И ты молчишь, а я не упрекаю.
У нас у каждой непростая драма.
Но вдруг и я когда-нибудь узнаю,
То старое, как мир, простое: «Мама…».