Сегодня видела пару соек. Похоже, они намереваются вить гнездо в нашем дворе! =) Не уверена, что это те же сойки, что были здесь в прошлом году, но... у меня теперь ко всем сойкам трепетное такое отношение. Я всё ищу среди птиц Пушу - сойку, которая неделю прожила под моей опекой прошлым летом. Узнать её (или его? =)) мне будет нетрудно, так как у Пуши дефект: на одной лапе задний коготь вывернут.



А началось всё вот как...

Пуша свалился нам на голову. В буквальном смысле этого слова. Когда бабушка гуляла с Ксюшей, она присела на скамейку, что перед нашими окнами. А рядом со скамейкой растут два ореха. На одном из них и было гнездо, откуда и вывалился птенец. Бабушке на голову.

Сердобольная бабушка занесла птенчика домой. Выглядел он совсем хиленьким, постоянно его клонило в сон, а прыгать толком не получалось. Он только сидел, нахохлившись, и время от времени расправлял крылья.

Бабуля, надо сказать, отколола номер. Рассудив, что птички едят червячков, а червячки - это мясо, бабушка - добрая душа - накормила птенца варёной говядиной, предварительно нарезав её так, чтобы ему было сподручнее глотать. Я ей говорила, что вряд ли варёная говядина может служить эквивалентом червякам, но бабуля меня не послушала.
Вообще птенчик чувствовал себя неважно: это было видно. И, кажется, "червяки" только усугубили его состояние. Ксюха, конечно, была в восторге от птички дома и постоянно вертелась рядом с птенцом, стараясь его потрогать.

Потом выяснилось, что нашли ещё одну маленькую птичку. Все во дворе недоумевали, как это они так: и один, и второй... только потом я догадалась, что мама-сойка специально вытолкнула птенцов из гнезда, чтобы учить их летать. Но эта догадка осенила меня потом, когда дело было сделано.

Наша соседка с 4 этажа, тётя Ира решила забрать птичек на ночь к себе, и бабушка радостно сплавила ей нашего птенчика. Мне оставалось лишь надеяться, что тётя Тамара не вздумает кормить его "червячками"...

Итак, на следующий день мы с папой начали обшивать наружные стены нашей квартиры пенопластом. Я замешивала цемент, наносила его на пенопласт, таскала этот самый пенопласт из подвала. Отец же занимался всей основной работой. Согласилась я побыть "цементомешалкой" не просто так: с бабушкиной подсказки, отец обещал мне за работу МР3-плеер, о котором я давно мечтала. А дело всё в том, что папа собирался нанять рабочего в помощь, но бабушка разумно рассудила, что плеер обойдётся гораздо дешевле.

Итак, строители, те бишь мы, принялись за работу, а тётя Ира вышла на улицу с сойками. В перерыве между работой мы с ней поговорили о птенцах. Выяснилось, что нашему малышу было плохо вчера, и пришлось в прямом смысле отпаивать его таблетками: четверть таблетки активированного угля, а затем ещё одна смогли помочь бедняге. И сегодня он действительно был поактивнее: исчезло то сонливое, вялое существо, которого я видела вчера.

Брат его был крупнее нашего птенчика и, не смотря на то, что он ожил, намного активнее. В тот же день свалился ещё один птенец, которого мы тоже посадили на ветку рядом с остальными. А также мы познакомились с родителями.

Да, именно с родителями. В отличие от многих птиц, у соек воспитанием потомства занимается не только мать, но и отец. Они вместе вьют гнездо, вместе растят малышей. Наблюдать за этими птицами - одно удовольствие! Сойки принадлжать к семейству врановых, а представители этого семейства по праву считаются самыми умными птицами.

Мы с отцом на выходных два дня поработали, и приостановили процесс до следующих выходных. А тёте Ире, как выяснилось, тоже надо было на работу. А работает на проводницей в поезде, и потому уезжает на три дня. Кому оставить птенчиков? Естественно, мне. Третий птенец, оказавшийся самым большим, улетел в первый же день: он взлетел на самую верхушку клёна, и доставать его оттуда было нецелесообразно, тем более, что он был достаточно крепким. А потому мне перепоручили заботу о двух птенцах, которым я сразу дала имена: Непоседа и Пушистик. Имя последнего со временем трансформировалось в Пушу. Я повязала им на лапки цветные нитки, чтобы пометить своих птенчиков. Непоседе - синее колечко, Пуше - красное.

Жили они у нас дома в ведре в коридоре (в комнату их бабушка не пустила), куда мы постелили газетку, а сверху накрывали их полотенцем, чтобы не вылетели, и оставляли щель, достаточную для проветривания. Кормили их утром и вечером, но не "червячками", а смесью из овсяной каши на молоке, яйца и творога. Надо сказать, птичкам эта еда пришлась по вкусу, тем более, что сойки, можно сказать, всеядные: они едят и насекомых, и ягоды, и яйца из чужих гнёзд, даже мелких грызунов иногда может есть.

Так что каждое утро я выходила во двор и целый день проводила с птенцами. Я садила их на ветку, а сама устраивалась на скамейке. Мы боялись, что сойка не подлетит к птенцам, ведь их брали в руки, на них человеческий запах. Но, наверное, это относится только к птенчикам, которые случайно выпали из гнезда раньше, чем положено. А этих-то мать сама вытолкнула, правда, - повторюсь - я об этом догадалась гораздо позже.

И мать своих птенцов не бросила. Она прилетала их кормить по 15-20 раз на день (но это только те кормления, которые я замечала, на самом деле, быть может, и чаще). Звук кормёжки соек не перепутаешь ни с чем, потому что малец, как только увидит мать, начинает неистово пищать и не прекращает этого писка даже тогда, когда сойка запихивает ему в рот корм. Звук получается довольно специфический. Описать его на бумаге невозможно, но если ты хоть раз его услышишь - уже не забудешь.

Во время кормления самец "несёт караул". И как только поблизости от дерева, где сидят птенцы, появляется кошка, самец издаёт громкие вопли, предупреждая об опасности, и кидается на четвероногое, которое, ыть может, ни сном ни духом о птенчиках. Сначала сойка только пугает кошку: с криками пикирует вниз и резко взмывает вверх, пролетев над кошачьей головой. Если это не действует, принимаются более активные меры: к крикам и полётам над головой прибавляются когти и клюв. А клювом, надо сказать, сойка может здорово ударить...

Ещё очень интересно смотреть, как сойка ест вишню. Птица аккуратно когтем "надрезает" ягоду, клювом извлекает оттуда косточку, и только потом глотает. Другие птицы, насколько я наблюдала, либо склёвывают мякоть, либо вообще глотают с костью. Но такую технику поедания вишни я вижу впервые =)

А летать мамаша сойка своих чад учила вот как: подлетит, покормит и тут же отлетает на небольшое расстояние. Когда птенец с горем пополам добирается до неё, снова кормит и снова отлетает. Сначала по тому дереву, на котором сидят, потом она перелетала на другое.

Хотя птички и сами предпринимали не одну попытку научиться летать, даже когда матери не было рядом. Непоседе это удавалось намного лучше, а Пуша не мог толком цепляться за кору деревьев из-за своего вывернутого когтя. Поэтому, если не долетал до ветки, часто падал в отличие от своего более крепкого братца. Непоседа и ел-то получше. Он живо сообразил, что то, что мы им даём - вкусно, неплохо бы глотать самому, а Пуше приходилось всё прямо в глотку заливать, потому как Пушик мотал головой и вырывался. Непоседа же вёл себя спокойно, с радостью принимая пищу. Вот он и рос быстрее, чем Пуша, и улетел от нас тоже быстрее. Непоседа пробыл у нас где-то дня три, а Пуша жил в ведре в коридоре недели полторы.

Непоседа улетел, а тётя Ира приехала из командировки. Я как раз сидела во дворе, читала "Войну и мир", посматривая за Пушей, который решил прикорнуть на кленовой веточке.

Тётя Ира вышла из машины и подошла ко мне, явно готовять услышать какую-нибудь неутешительную новость. И каково же было её удивление, когда я на вопрос "Как птенцы?" невозмутимо ответила, оторвавшись от чтения:
- Выгуливаю.
И кивнула в сторону клёна, на нижней ветке которого и пристроился птенчик.

Так прошли будни, а на выходных мы с папой снова взялись за работу. И вот под вечер, когда меня уговорили не забирать Пушу на ночь домой (мол, надо отпускать птичку), во время мытья инструментов я услышала, как галдят сойки-родители. Гораздо сильнее обычного галдят. Гораздо...

А потому я побросала инструменты и побежала узнавать, в чём дело. То, что я увидела, привело меня в ужас. Чёрно-белая кошка тащила во рту какой-то тёмный комок, который уже даже не трепыхался... я увидела, как волочится по земле крыло... На дороге стоят четверо ребят примерно моего возраста и смотрят, как же кошка будет птичку есть. Казалось, птенец уже мёртв: настолько безжизненно повисла его голова.

Вряд ли я тогда была вменяема. Мне нужен был Пуша - живой или мёртвый. Я не думала о том, что кошка может меня поцарапать, я не думала о том, как я выгляжу со стороны.
А выглядело это примерно так...

Представьте картину: Настя в забрызганных штукатуркой футболке и штанах, в тоже далеко не чистой бандане и рабочих перчатках нагло отпихивает зевак, наблюдавших за тем, как киска залезает площадку подъезда, неся в зубах свою жертву, и бросается за кошкой.
Четвероногое не растерялось и прыгнуло на некое возвышение с наклейкой "Опасно!" (чего это есть - типа маленький трансформатор, электрический щит - я понятия не имею). Настя тоже, не думая, запрыгнула на подъезд и попыталась поймать кошку, но та оказалась проворнее: вскочила на подоконник чьего-то кона, под которым всё это действо и разворачивалось. А дальше-то прыгать некуда - тупик! Тут-то я её схватила за задние лапы и тряхнула. Кошка упала на возвышение с наклейкой "Опасно!", но её задние лапы я по-прежнему держала. Тряхнула её ещё раз и - о радость! - выплюнула Пушу на землю. Живого!

Какое счастье, что кошки имеют привычку не сразу перекусывать глотку своим жертвам, а поиграть с ними перед обедом. Н-да, этот обед у кошки не удался: это я с ней поиграла в догонялки. Она недовольно мяукнула и ушла, отплевываясь от перьев. А я, снова бесцеремонно отпихнув зевак в количестве четырёх штук, гордо прошествовала домой.
нет, оставлять его на улице было явно рано...

Пуша прожил у нас ещё дня три. Он, наконец, понял, что надо есть, а не вырываться и вертеть головой. И теперь, когда по утрам скидывали полотенце с ведра, он сам вылетал, садился на край ведра с криком явно голодного птенца вытягивал шею, на которой, к слову, совсем не осталось перьев - все подарил кошке. Он нас не боялся совершенно и взлетал на голову, на руку, на плечо... Благодаря нашей подкормке и маминому питанию хорошо вырос, окреп, перестал быть желторотым, а хвост увеличился сантиметра на полтора.

Кошке он попадался ещё два раза. Один - когда я ушла обдеать, а он умудрился залететь за соседний дом (!), где его спасла какая-то добрая женщина. Второй - когда я с ним гуляла, и потеряла Пушу из виду, а потом прибежала на крики ребят "Кошка! Птенчик!" и прогнала белое пушистое четвероногое, уже ухватившее Пушика.

В конце концов, он тоже улетел. Тогда я поняла, что, должно быть, чувствует мать, отпуская своих детей. Хотелось бы, чтоб "он улетел, но обещал вернуться", как сказано в одном известном мультфильме. Но вернуться он мне не обещал, хотя я всё ещё верю, что когда-нибудь узнаю в какой-то сойке своего Пушу. Во всяком случае, я его не одного отпускала: сойки держат подле себя своих птенцов до осени.

Кстати, после вылета Пуши сойки совсем исчезли из нашего двора. Их было не видно и не слышно. Они вернулись только недавно.

И к нам на подоконник села сойка и даже постучала в окно, любопытно разглядывая нашу кухню (занавеска была открыта). Подошедших к окну не испугалась совершенно. Только посмотрела на людей ещё раз внимательно и улетела, решив, что поздоровалась, и будет с них. Я не успела увидеть, какая у птицы лапка. Но я лелею глупую надежду, что это был Пуша.

А вдруг?..