Последнее время в среде снобствующих всезнаек наметилась мода всячески порицать polaroid-фотографов. «Они снимают заурядную и малоинтересную бытовуху своей повседневности, да еще и смеют называть это искусством!», - вопит всезнайка Ваня. Его поддерживает всезнайка Коля: «Нафотографировали своих «модно-прогрессивных» друзей и шо дальше?».

Что ж, порой трудно не согласиться со снобствующими всезнайками, но их критика polaroid-фотографов – не тот случай. Да, поляроиды – это уже легитимная форма фотоискусства. С той лишь разницей, что к этой форме неприменимо традиционное требованье новизны. Polaroid – явление народное и партизанское. Это нарочито субъективное и простецкое contemporary art; этакое творчество с мировоззрением YouTube; фотография от сохи. Polaroid - летописец интимных мгновений, которые лишь недавно позволено полагать чем-то потенциально интересным для потребителей искусства. Дело не в сюжетах, не в качестве, не в привычной эволюции жанра. С нами просто делятся фрагментами чужой ежедневности, которые ничего не обязаны доносить, ничего не обязаны добавлять к плоти культуры. Ценность и прелесть polaroid-идеологии в том, что нас приглашают заглянуть в окно чужой жизни, попытаться ощутить ее визуально-настроенческий привкус; прочувствовать отдельные частицы, из которых складывается характер бытия конкретного человека.

Глядя на портреты молодого норвежского фотографа Мариэль Амели (Mariell Amelie) мы не получаем какой-либо конкретный месседж. Мы видим разных людей и разные эмоции. Волшебство происходит тогда, когда мы понимаем, что, глядя на всех этих неведомых нам норвежцев, мы узнаем нечто именно об Мариэль Амели. И это знакомство в форме искусства. Приятное, насыщенное, интересное ли это знакомство каждый решает для себя.