Само по себе понятие «концлагерь» изначально означало специально оборудованное место массового содержания заключенных, гражданских и военнопленных, чаще всего, в военное время. Однако вторая мировая война навсегда изменила мнение человечества по поводу подобных учреждений.

А началось всё задолго до начала войны. Сразу же после прихода Гитлера и НСДАП к власти стихийно начали возникать места содержания идейных и политических противников, которые спешно и недисциплинированно организовывали штурмовики СА (Sturm Abteilung). Они размещались, где приходилось. Под них приспосабливались любые более-менее пригодные помещения. Век свой никому ненужная старая казарма с выбитыми окнами обносилась колючей проволокой, бралась под охрану по периметру и становилась концлагерем. То же «новое» назначение могли получить с лёгкой руки штурмовиков цеха, древние крепости и любые подходившие здания.
С другой стороны, в том же 1933г. стали появляться специально задуманные и построенные под нужды партии стационарные лагеря, получившие после войны всемирную известность. Были созданы главные внутригерманские лагеря в непосредственной близости от крупнейших городов: Дахау (Мюнхен), Бухенвальд (Веймар), Заксенхаузен (Берлин). Именно лагеря такого типа стали образцом для сотен появившихся в течение всей войны других. В этих лагерях изначально содержались нелояльные к режиму и простые уголовники. На раннем этапе многим удавалось отбыть определенный срок и беспрепятственно покинуть лагерь, подписавшись о неразглашении информации о происходивших за оградой событиях. С приходом к управлению лагерями и их охраной Теодора Айхе, его «хозяйство» становилось всё мощнее, и всё более систематизировалось, совершенствуясь в своих методах работы с узниками. Охранники становились более и более дисциплинированными, а средства влияния на инакомыслящих - всё изощреннее. Он так же провёл централизацию, закрывая мелкие лагеря, концентрируя мощь своего «хозяйства» в более крупных «учреждениях». Появился новый крупный лагерь Лихтенбург, а следствием аншлюса (присоединения Австрии) стало появление Маутхаузена.
С началом войны «учреждения» стали работать по двум основным направлениям: ликвидация расово низших субъектов и трудовая деятельность. Особенно чётко это деление стало происходить после того, как в 1942г. было принято решение про «окончательное решение еврейского вопроса». Многие заключенные (чаще всего по национальному – т.е. расовому признаку) подлежали немедленному уничтожению. Других постигала та же участь в связи с их неспособностью к труду. Но очень многие работали в лагерях на производстве необходимых для воюющей Германии оружия, сырья и прочего. За саботаж на подобных производствах грозила немедленная смертная казнь.

Все узники концлагерей были обязаны носить отличительные знаки на одежде, в том числе порядковый номер и цветной треугольник("винкель") на левой стороне груди и правом колене.

Первоначально заключённых подразделяли на 4 группы:
политические противники режима (красный треугольник)
представители низших рас - евреи и цыгане (жёлтый и коричневый треугольники соответственно)
уголовные преступники (зелёный треугольник)
асоциальные элементы ( т. н. неблагонадёжные). (чёрный треугольник)

политический

политический арестованный повторно

политический арестованный во время массовых арестов

политический из СССР

политический из Франции

политический еврей (красный треугольник на жёлтом)

жёлтый треугольник, означал - еврей

комбинация жёлтого треугольника и треугольника другого цвета, означало еврей - эмигрант (синий треугольник на жёлтом), уголовник (зелёный треугольник на жёлтом), антиобщественный элемент (чёрный треугольник на жёлтом).

расовое преступление

цыган

гомосексуалист

эмигрант

уголовник (профессиональный преступник). Чёрная буква S на зелёном треугольнике - рецидивист

асоциальный элемент (белая буква А в чёрном треугольнике означала трудовое воспитание ( "ленивый"))

У женщин, отобранных для работы проститутками в лагерных борделях были нашивки чёрные треугольники.

сектант

штрафник

пытался совершить побег

Буква К - военный преступник

Нашивка Blod - "дурак" для слабоумных.

СОВЕТСКИЕ УЗНИКИ В ФАШИСТСКОЙ СИСТЕМЕ КОНЦЛАГЕРЕЙ МАУТХАУЗЕН

КОНОПАТЧЕНКОВ Алексей Вячеславович – аспирант кафедры истории Московского гуманитарного университета, председатель правления Общества бывших российских узников Маутхаузена

Организованное скопление больших масс людей было впервые официально и широко применено англичанами во время англо-бурской войны 1899–1902 гг. В 1901 г. британские концентрационные лагеря существовали практически на всей оккупированной территории бурских республик. Тогда же и появился термин «лагерь концентрации».
После прихода к власти Гитлера в Германии растущая тоталитарная система остро нуждалась в изоляции от общества больших масс людей, неугодных режиму. В марте 1933 г. неподалеку от Мюнхена был создан лагерь Дахау, где в первое время содержались лица, представлявшие угрозу нацистскому режиму: коммунисты, социалисты, оппозиционные священнослужители и другие «антисоциальные элементы». Концлагерь Дахау стал первым «опытным полигоном», где отрабатывалось как создание условий пребывания, так и система наказаний и других форм физических и психологических издевательств над узниками.
В августе 1938 г. недалеко от города Линц (Австрия) начала своё существование система концентрационных лагерей, объединённая вокруг давшего ей название центрального лагеря Маутхаузен. Узниками Маутхаузена в годы Второй мировой войны были граждане более 30 стран Европы, Азии и Америки. Самые большие национальные группы узников составляли поляки и граждане Советского Союза. Чуть меньше было испанцев-интербригадистов, французов, чехов, итальянцев, югославов, венгров и евреев.
Первые советские граждане, являвшиеся политическими узниками, были доставлены в центральный концлагерь Маутхаузен 23 сентября 1941 г.1 Все советские военнопленные до 1943 г. не получали отдельный регистрационный номер, а сохраняли порядковый номер, полученный в лагерях военнопленных. С этим связано сильное затруднение в поиске информации о судьбе узников, прибывших ранее.
В 1942 г. в лагерь было направлено по крайней мере 1340 советских военнопленных и неопределённое количество гражданских лиц. Все взрослые узники направлялись на работу в каменоломни, а не достигшие 16-летнего возраста – на камнеобработку. По свидетельству выживших узников, в начале 1942 г. в Гузене в рамках «дезинфекции» проходили массовые убийства советских узников с помощью удушения газом целых бараков2. В конце 1942 г. в Гузене в живых оставалось лишь около ста советских военнопленных.

1 Hans Marsalek. The History of Mauthausen Concentration Camp. – Linz, 1995, p. 113.
2 Haunschmied R., Mills J., Witzany D. St.Georgen-Gusen-Mauthausen. St. Georgen an der Gusen, 2007, р. 100.

Количество советских граждан, поступивших в Маутхаузен (1943–1945 гг.)

Весной 1942 г. сеть филиалов концлагеря Маутхаузен серьёзно расширяется: именно в это время большая часть промышленников начала задумываться об использовании рабского труда заключенных. К 1943 г. узниками заинтересовалось министерство вооружений и боеприпасов, и постепенно труд заключённых всё больше используется на решении задач военного производства.
С 1 января 1943 г., руководствуясь архивными данными, мы можем более уверенно говорить о числе наших соотечественников, имея в виду, что в некоторых специальных случаях прибывавшие не регистрировались. Все советские граждане, попадавшие в Маутхаузен, принадлежали одной из следующих групп:
•военнопленные (нем. kriegsgefange). Носили красный треугольник с буквами «SU». Депортировались в концлагерь за попытки побега из лагерей военнопленных, за подозрение в подготовке побега или политическую активность;
•«восточные рабочие» – лица, депортированные на работу в Германию (нем. RZA – russisch zivil arbeiter), OST-арбайтеры. Носили красный треугольник с буквой «R». Основанием для депортации часто были попытки побега или совершённые «восточными рабочими» правонарушения. Но в большинстве случаев основанием для ареста являлось «превентивное заключение» – юридическое основание, позволявшее в фашистской Германии заключать в неволю кого угодно и когда угодно без следствия и обвинительного приговора;
•политические (нем. politisch). В эту категорию входили лица, подозреваемые в связях с движением сопротивления, и лица, проявившие любую неугодную политическую активность на территории третьего рейха. Они носили красный треугольник с буквой «R». Основанием для ареста часто также являлось «превентивное заключение»;
•гражданские лица, «интернированные по административным обстоятельствам» (нем. Schutzhaftlinge) – лица, которые были арестованы по политическим, расовым или иным причинам, и представлявшие опасность для государства или оккупационных войск1. К этим лицам принимались такие же меры, как к арестованным за уголовную деятельность. Носили красный треугольник с буквой «R».
•«хиви» (нем. Hilfswilliger) – коллаборационисты, сражавшиеся на стороне фашистской Германии и совершившие какие-либо правонарушения. Носили красный треугольник с буквами «SU». В связи с одинаковым обозначением военнопленных и «хиви», в лагерных условиях было очень трудно различить тех и других.
К сожалению, доступные архивные данные музея Маутхаузена отражают не полный список поступивших в концлагерь узников, однако общие тенденции можно выделить (см. табл. 1). В статистику архива не входят около 4700 советских военнопленных офицеров, направленных без регистрации в изолированный 20-й блок центрального лагеря в 1944–1945 гг.
Из таблицы видно, что количество политических узников и «schutz» постоянно уменьшалось, и в 1945 г. они практически не поступали. Также к 1945 г. уменьшилось количество «хиви», которых считалось более рациональным отправлять на фронт, нежели в концлагеря.
1 Report of the International Committee of the Red Cross on its Activities During the Second World War. – Geneva, 1948, V. III, р. 83.

Самой массовой категорией узников были восточные рабочие (более 14 тыс. чел. в 1944 г.). Это было связано с изменением характера занятости узников: в июне 1943 г. практически приостанавливается производство гранитного камня в концлагерях системы Маутхаузен. Главной задачей с этого момента является военное производство: узники начинают собирать запчасти и целые фюзеляжи самолетов. Однако из-за бомбардировок союзников Германии были необходимы подземные заводы. Понимая, что советские военнопленные гораздо более слабый и ненадёжный контингент для создания подземных туннелей, в концлагерь начали массово депортировать «восточных рабочих».
До конца 1943 г. советские военнопленные и евреи, в отличие от остальных узников, не получали никакой зимней одежды1. До 1944 г. все советские военнопленные и совершеннолетние «восточные рабочие», так же как и евреи, работали исключительно в каменоломне. Для подавляющего большинства это означало верную смерть. На советских узников и на евреев, в отличие от других национальностей, не распространялась деятельность Международного Красного Креста, который периодически присылал посылки узникам концлагерей.
В октябре 1941 г. в филиале Гузен началась эпидемия тифа, унесшая за зиму жизни около 6500 узников и около сотни охранников. Но борьба с тифом принимала довольно страшные формы, иллюстрирующие отношение к советским военнопленным со стороны СС: весной 1942 г. 164 советских военнопленных были удушены газом прямо в бараке.
Из советских узников, поступавших в лагерь, больше всего было молодых людей в возрасте от 18 до 21 года. Средний возраст поступавших в концлагерь в 1943 г. равнялся 28 годам и 11 месяцам, в 1944 г. – 27 годам, в 1945 г. – 26 годам и 6 месяцам. Уменьшение среднего возраста наглядно подтверждает стремление руководства лагеря получить молодую и надёжную рабочую силу.
1 Hans Marsalek. Op.cit. P. 69.
Среди советских узников, прибывавших в лагерь, наблюдался постоянный рост количества рабочих и постоянное уменьшение числа колхозников. Это можно объяснить переориентацией производственной базы концлагерей в сторону использования труда узников в целях военной промышленности. Также в 1944– 45 гг. можно отметить возрастание числа учащихся по сравнению с 1943 г., что также объясняется потребностью администрации лагеря в молодых и здоровых узниках. При этом соотношение других профессий существенно не меняется.
В марте 1944 г. Гитлер тайно принял решение и разработал новую концепцию войны, в которой традиционные правила ведения были отодвинуты в сторону. Эта война, по его мнению, должна была быть жестокой и предполагала абсолютное истребление противника. В соответствии с этим фельдмаршал Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии, 2 марта 1944 г. издал печально известный «приказ о комиссарах», согласно которому все политработники и совершившие побег офицеры Красной армии подлежали полному и безоговорочному физическому уничтожению. В соответствии с программой «пулевая акция» расстрел мог быть заменён депортацией в 20-й блок центрального лагеря Маутхаузена исключительно для мучительного уничтожения.
Многие исследователи подчёркивают, что самыми худшими в системе лагерей Маутхаузена были условия содержания советских узников и евреев. Эти выводы подтверждают и многие выжившие узники. Жизнь гражданина Советского Союза в третьем рейхе ничего не стоила. Во многом это было следствием расистской идеологии фашизма, согласно которой славяне считались «недочеловеками». С другой стороны, отказ Советского Союза подписать Женевскую конвенцию 1929 г. формально дал Германии повод оправдывать геноцид советских граждан, унёсший жизни миллионов наших соотечественников.

История ФРГ о советских военнопленных в фашистской Германии. 

В ФРГ изучение истории советских военнопленных началось в 1960 - 1970-е годы. Во время дискуссии немецких историков о характере войны против СССР остро встал вопрос о роли вермахта в их судьбе. Особый интерес вызвал вопрос, в какой мере последний участвовал в происхождении и реализации преступных приказов о советских военнопленных, в частности, пресловутого "приказа о комиссарах", хотя в целом проблема военнопленных красноармейцев оставалась все еще не разработанной. На состоявшемся в 1964 г. во Франкфурте-на-Майне процессе "Аушвитц" Г. -А. Якобсен представил заключение эксперта относительно происхождения "приказа о комиссарах" и его зверских последствиях. В 1965 г. появилась его книга "Приказ о комиссарах и массовые убийства советских военнопленных" 1 . Исследование базировалось в основном на документах процесса против военных преступников, а частично на более ранних изысканиях Г. Улига. 
Настоящий прорыв в исследовании темы произошел в связи с появлением в 1978 г. фундаментального труда К. Штрайта "Они нам не товарищи. Вермахт и советские военнопленные. 1941- 1945 гг." 2 , написанного на большом архивном материале. Книга эта нанесла серьезный удар по тем, кто старался реабилитировать вермахт и его руководителей, скрыть чудовищные злодеяния, которым подвергались военнопленные. Недаром эта книга подверглась нападкам со стороны правой прессы и вызвала неприязнь многочисленных недругов. По словам Штрайта, когда появился его труд, судьба советских военнопленных была почти неизвестна германской общественности 3 , и эта работа стимулировала дальнейшие исследования этой проблемы. В последующие годы немецкими историками были опубликованы многие содержательные работы по различным аспектам плена, истории конкретных концентрационных лагерей и шталагов, об условиях жизни и труда пленных в отдельных городах, районах, землях, на заводах. 
Практически немецкие историки стали заниматься судьбами советских военнопленных после их репатриации. Они обнаружили и ввели в оборот множество документов, в частности, материалы процессов против бывших гестаповских чиновников, а также дневниковые записи, воспоминания, личные архивы, фотоматериалы и т. п. По словам Е. Остерло, судьба советских военнопленных, захваченных в годы второй мировой войны, по своим масштабам и характеру не вписывается в "общепринятое" понимание плена. Уже в 1945 г., то есть сразу же после победы над нацистской Германией, бывшие гитлеровские генералы начали сочинять легенду о якобы "чистом вермахте", который будто бы держал "дистанцию" в отношении Гитлера и нацистского режима, выполняя свой солдатский долг "с честью и достоинством" и обо всех случаях зверств гитлеровских айнзатцкоманд офицеры информировали командование. Это должно было оправдать поведение немецких и австрийских солдат и офицеров во время войны. Но реальные факты подтверждали страшные преступления, творимые вермахтом в 1941 - 1944 гг. и на Балканах, и в Советском Союзе, где велась война на уничтожение. Германская историография хотя и упоминала об этом, но всячески отказывалась признавать, что вермахт непосредственно участвовал в этих преступлениях 4 . Вопрос об ответственности вермахта за военные преступления, в том числе и в отношении военнопленных, продолжает оставаться одним из важных и до сих пор дискуссионных в германской историографии.
Армия, СС и СД, как показывают многочисленные документы, действовали сообща. Вермахт "нерасторжимо связал себя с армией Гитлера", готовой к исполнению любых его приказов. Г.Г. Нольте называет вермахт добровольным "пособником убийц" 5 . К. Штрайт убежден: вермахт несет прямую ответственность за подготовку и реализацию преступных приказов о военнопленных ("Директива об установлении оккупационного режима на подлежащей захвату территории Советского Союза" -13.03.1941 г., "О военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых полномочиях войск -13.05.1941 г., директивы "О поведении войск в России" -19.05.1941 г. и "Об обращении с политическими комиссарами", чаще именуемом "приказ о комиссарах" - 6.6.1941 г., распоряжение ОКВ верховного командования вермахта об обращении с советскими военнопленными - 8.IX.1941), нарушавших принципы международного права, являвшихся бесспорными в военной истории 6 . Вермахт, утверждает он, участвовал в разработке планов преступной войны и реализации нацистской политики. Комиссары, попавшие в плен, подлежали уничтожению на месте 7 . Руководство вермахта и сухопутных войск было непосредственно причастно к разработке и реализации "приказа о комиссарах". Штрайт убедительно показал, что и командование, и солдаты, нисколько не сопротивляясь, выполняли расистские приказы нацистов, особенно в первые, решающие месяцы войны на Востоке. 
Штрайт привел многочисленные факты и примеры такого сотрудничества вермахта и РСХА, сухопутных войск и айнзатцкоманд, причем вермахт брал на себя часть функций последних. С упомянутым приказом связаны многие акции руководства вермахта и РСХА - приказ РСХА N 8 от 17 июля, шефа гестапо Мюллера N 9 от 21 июля 1941 г. и другие. По мнению Штрайта, тесное сотрудничество армии с айнзатцкомандами способствовало разложению войск 8 . В новейших исследованиях выводы Штрайта подтверждаются, а точка зрения тех, кто "доказывал" невиновность и непричастность германского генералитета к зверствам и даже, что Германия будто бы не нарушала Женевской конвенции об обращении с военнопленными, опровергаются. Х. Хеер и К. Науман пишут, что Гитлер с первых же дней готовился к "настоящей" войне на уничтожение. В преступных приказах четко определялись жертвы вермахта: расстрел комиссаров, лишение военнопленных всех прав, смертная казнь гражданских лиц, оказывающих помощь партизанам, передача евреев айнтзатцгруппам. Менталитет рядовых вермахта не отличался от прислужников Гиммлера 9 . О вполне сознательной политике верхушки вермахта, поддерживающей войну на уничтожение, пишут Е. Остерло, П. Лонгерих, Р. Келлер, Г. Р. Юбершер 10 .
Еще 16 июня 1941 г., то есть за несколько дней до нападения на СССР, ОКВ издало распоряжение "Суть военного плена согласно плана Барбаросса", в котором командование вермахта требовало от солдат беспощадно подавлять любое сопротивление военнопленных, принимать решительные меры против "большевистских подстрекателей", "саботажников" и евреев. Любое общение военнопленных с гражданским населением или контакт с их охраной строго запрещались 11 . 
Проблема сотрудничества ОКВ и командования сухопутных войск с СС и СД в вопросе об уничтожении советских военнопленных, поставленная в свое время Штрайтом, получила дальнейшее развитие в трудах ряда немецких историков 12 . В их работах детально рассматривался механизм истребления советских пленных в лагерях и концлагерях, тесное взаимодействие комендантов шталагов и офицеров абвера с айнтзатцкомандами и гестапо в "отборах" военнопленных по расовому и политическому принципу, выявлению в первую очередь партийных функционеров, "профессиональных революционеров", политкомиссаров, офицеров, интеллигентов, евреев, азиатов, "фанатичных" приверженцев большевизма и всех враждебных идеологии национал-социализма.
Экзекуции, допросы и "отборы" подробно описаны в работах Р. Отто, который подвергает критике утверждения многих гитлеровских офицеров и чинов политической полиции о том, что они будто бы не располагали никакими сведениями об уничтожении советских военнопленных. Айнзатцкоманды (4 - 6 человек, позднее-3 - 4 человека) выискивали в шталагах с помощью их персонала (офицеров абвера) "подозрительных", которых либо убивали, либо отправляли в концлагеря. В "отборах" были заняты многие военные и чины СС. В ряды военнопленных внедрялись "информаторы". По свидетельству Отто чиновник, ведший допрос, в среднем ежедневно допрашивал до 50 человек. "Отобранные" военнопленные переправлялись в концлагеря, где подвергались пыткам, унизительным экспериментам, а затем уничтожались. В Заксенхаузене и Бухенвальде пленных убивали выстрелами в затылок, а трупы сжигали в крематориях. Этот "метод" стали использовать в Дахау, Флоссенбюрге, Гросс-Розене, Нойенгамме, Маутхаузене 13 . Каждый концлагерь предназначался для ликвидации военнопленных, "отобранных" в том или ином военном округе. По данным Отто, в Заксенхаузене к 31 июля 1942 г. число убитых достигло 12000 пленных 14 , в Бухенвальде за тот же период по меньшей мере - 7000, в Дахау - около 4000 красноармейцев, в Гросс-Розене и Аушвице СС уничтожили около 5000 человек. 
Как полагает Отто, большинство старых офицеров вермахта безоговорочно поддерживали гитлеровцев. Советских военнопленных они рассматривали как носителей враждебной идеологии, вообще лишенных солдатского статуса. Комиссары же - вообще не русские солдаты, это только "политические люди", а вовсе не военнопленные 15 . По данным Штрайта, жертвами айнзатцкоманд на фронте и в районе, охваченном оберкомандованием вермахта, было убито по меньшей мере 580 - 600 тыс. человек 16 . А. Штрайм называл "как минимум" 140000 жертв "отбора", но замечал, что это число должно быть значительно большим, особенно в районе боевых действий, поскольку во многих случаях не учитывались конфетные данные о результатах прямых акций по уничтожению военнопленных 17 . Цифры уничтоженных в результате "отбора" приводятся в работах по отдельным шталагам. По данным К. Хюзера и Р. Отто, из шталага 326 (VI К) Senne, одного из крупнейших, было отобрано и отправлено в концлагерь Бухенвальд 5000 - 6000 советских пленных, где они были подвергнуты "особому обращению", то есть многие убиты (более 1000 человек), остальные "направлены на работы". В начальный период своего существования этот лагерь был "главным поставщиком" пленных, убиваемых выстрелами в затылок 18 . 
Тысячи советских пленных были подвергнуты "отбору" в лагерях Берген- Бельзене, Оербке и Витцендорфе и отправлены в концлагерь Заксенхаузен, где их расстреляли. В Аушвиц (Освенцим) специально для казни доставлялись политруки и другие советские военнопленные, "отобранные" айнзатцкомандами. Их даже не брали на учет и уничтожали сразу же по прибытии в лагерь. Первая такая группа - 300 военнопленных, по большей части политруки - прибыла в лагерь в июле 1941 г., и в течение нескольких дней все они были убиты 19 . В концлагере Нойенгамм в октябре 1941 г. без всякой регистрации были расстреляны 43 советских офицера и комиссара 20 . В одном из крупнейших шталагов третьего рейха 304 (IV Н) Цейтхайн персонал активно помогал айнзатцкомандам проводить "отборы" сразу же по прибытии транспортов с советскими военнопленными: выискивали евреев, "фанатичных коммунистов", политкомиссаров, "интеллигентов". "Отобранных" отправляли в Бухенвальд, 100 прибывших из шталага Цейтхайн военнопленных (1000) здесь расстреляли 21 . 
Остерло выделяет два периода в практике "отбора". Первый - июль 1941 г. - лето 1942 г., когда "отбор" и расстрелы производились в концлагере весьма интенсивно. Второй - с лета 1942 г. и до конца войны, когда проверка пленных носила достаточно поверхностный характер. Главным был тогда вопрос об использовании военнопленных на работе, гестапо же обычно вмешивалось в "отборы" уже тогда, когда они были заняты на рабочих местах 22 . В недавно опубликованной книге "Преступления вермахта..." говорится, что в лагере Хаммельбург до 24 января 1942 г. было "отобрано", а затем убито 652 советских офицера, а в концлагере Гросс-Розен до лета 1942 г. уничтожено более 2500 человек 23 . Описания немецких историков потрясают масштабами уничтожения советских военнопленных. В огромных лагерях военнопленных вплоть до февраля 1942 г. ежедневно погибало в среднем по 6000 пленных.
Германские историки прямо указывают на голод как на одну их главных причин массовой смертности советских пленных. Они страдали от голода вплоть до конца войны, но пик их смертности по этой причине приходится на 1941 - 1942 гг., а также на весну 1945 года. Голод порождал взаимную враждебность, делал людей подозрительными и жадными, лишенными элементарной человечности, массовый характер носило воровство. Обычным явлением стало людоедство 24 .
В зоне группы армий "Центр" рацион пленных составлял 20 г. пшена, 100 г. хлеба без мяса или 100 г пшена без хлеба. В шталаге II В в Хаммерштейне на территории Германии военнопленные получали в день 200 г. хлеба, эрзацкофе и овощной суп; питательность рациона составляла 1000 калорий. По утверждению Штрайта, на Украине в результате голода в лагерях зоны группы армий "Юг" в феврале 1942 г. умерло 134 000 пленных (по 4300 человек в сутки). С июня 1941 г. по 15 апреля 1942 г. в лагерях генерал-губернаторства умерло 290 560 пленных. Только с 21 по 30 октября 1941 г. погибло 45 690 человек, в среднем же в сутки умирали почти 4600 пленных 25 . 
Особенно ужасающих масштабов достигла массовая смертность пленных в этой зоне в конце сентября - начале октября 1941 года.
Исследования по шталагам Цейтхайн, Штукенброк-Зенне, Зандбостель и другим свидетельствуют: чтобы не умереть с голоду, пленные ели кору, листву, траву, ядовитые грибы и прочее. Они набрасывались на отбросы, рылись в мусорных баках, пожирали то, что не употребляли даже животные. Процветали воровство охранников и черный рынок, что еще более усугубляло голод. Неработающие военнопленные вообще были обречены на голодную смерть. Столовая посуда и приборы не предусматривались. И только после того, как русские пленные потребовались как рабочая сила, положение с питанием несколько изменилось 26 .
Существенная причина смертности - массовые заболевания - как вследствие голода, так и от холода, отвратительного питания, ужасной антисанитарии, массовых эпидемий. С июля по октябрь 1941 г. в большинстве лагерей свирепствовала дизентерия. В шталаге Цейнтхайн она, например, распространилась на 25% военнопленных. В самом ужасном по условиям содержания лагере 307 в Демблине к 19 сентября от дизентерии умерло 2500 человек. С наступлением холодов в октябре-ноябре 1941 г. стремительно распространяется сыпной тиф. В декабре он свирепствовал почти во всех лагерях - как за пределами рейха, так и в "русских лагерях" на территории Германии. До середины ноября 1941 г., пишет Штрайт, никаких профилактических мер не предпринималось. Лишь весной 1942 г. удалось установить некоторый контроль за этой эпидемией, но эффективные меры были приняты лишь в мае-июне 1942 года. Келлер утверждает, что в лагере Витцендорф в день умирало 300 - 400 человек, весной 1942 г. лагерь почти весь вымер. До января 1942 г. в нем от сыпного тифа умерло 12 000, в январе - еще 1800 человек. Аналогичная ситуация была в лагерях Фаллингбостель, Оербке и Берген-Бельзен. В последнем до весны 1942 г. умерло 18 тыс. человек. Все лагеря были закрыты на карантин. В зимние месяцы в этих лагерях умерло по меньшей мере 44 000 - 46 000 пленных. В лагере Берген-Бельзен, где находились 14 000 советских пленных, в начале ноября 1941 г. ежедневно умирало по 80 человек, в конце месяца - уже по 150, а к концу зимы вымерли почти все военнопленные. В шталаге 308 (VII Е) Нойхаммер на рубеже 1941 - 1942 гг. от сыпного тифа умерло 4000 - 6000 пленных 27 . Считается, что сейчас уже невозможно установить, сколько в точности советских военнопленных унесла эпидемия, но нет никакого сомнения, что счет шел на сотни тысяч. С середины 1942 г. в лагерях Германии начал свирепствовать туберкулез, также унесший тысячи пленных. Тяжелый труд без соответствующего питания и отдыха, плохое размещение сыграло свою роль. Ответственность, констатирует Отто, несли вермахт и германские промышленники 28 . Немецкие исследователи указывают и на другие причины массовой смертности советских военнопленных. Здесь и совершенно неудовлетворительные условия их транспортировки, и отвратительное размещение. При транспортировке процент смертности, как считает У. Херберт, иногда достигал 70%. Многодневные пешие марши, грубость и жестокость охранников, их издевательское отношение и расстрелы по собственному произволу - все это влекло массовые жертвы. С наступлением холодов пленных перевозили в открытых вагонах для скота. Многие замерзали, пытались бежать, их убивали при этих попытках. Поезда сплошь и рядом привозили военнопленных уже мертвыми, а полумертвых пристреливали 29 .
Пленных, прибывших в лагерь, размещали под открытым небом, на голой земле, ничем не защищенными от непогоды - ветра, дождей, холода. Большинство пленных не имело даже шинелей. Многие ютились в норах, пещерах, землянках, шалашах. Строительство бараков затянулось, а те, что были уже построены, быстро переполнялись 30 . Велик был удельный вес смертности среди раненых пленных. Штрайт обстоятельно исследовал их участь. Особенно трагичной была их судьба в начале войны. О них никто не заботился, их убивали - и во время пеших маршей, и в концлагерях. В сборных пунктах медицинская помощь оказывалась крайне редко. Немецкие врачи равнодушно относились к военнопленным. Рацион питания не превышал 1500 калорий в день. Раненые практически обрекались на медленную смерть, а "окончательно" нетрудоспособных пленных отправляли в лагеря смерти или туберкулезные бараки 31 .
Некоторые немецкие историки отмечают, что советское руководство не поддержало инициативу Международного Красного Креста об оказании гуманитарной помощи военнопленным и не добивалось улучшения положения солдат в плену, отказавшись от участия в организации связи с ними через нейтральные страны. Это послужило поводом ужесточить обращение с советскими военнопленными. Кремлевское руководство, пишет Б. Бонвеч, сообщало только о плохом обращении немцев с пленными. При всей драматичности судьбы пленных советская сторона не подняла голос протеста. А вскоре мир узнал, что в своей стране советские пленные рассматриваются как предатели и трусы. Немцы не скрывали этого от пленных 32 . 
В немецкой историографии обсуждается вопрос о вкладе советских военнопленных в германскую экономику. После поражения германской армии под Москвой в декабре 1941 г., провала "блицкрига" на Востоке и изменения военного положения на Восточном фронте нацистское руководство приняло решение о массовом привлечении советских пленных к труду в немецкой экономике. Выявилась колоссальная потребность в рабочей силе, особенно в военной промышленности. Только в октябре 1941 г. она составляла 800 000 человек 33 . Штапат поставляли работающих военнопленных.
Выжившие пленные, как пишут историки ФРГ, занимались тяжелым принудительным трудом. "Основополагающим принципом" было выжать из военнопленного такую производительность труда, какую только можно: они рассматривались как "рабы для работы", как источник дешевой рабочей силы и рабского труда на шахтах, рудниках, на болотах, предприятиях черной и цветной металлургии, железных дорогах, строительстве дорог и каналов, в военной промышленности. Труд военнопленных часто расценивался как один из методов их уничтожения 34 . Немецкие историки видят некоторые различия в положении и условиях труда в промышленности и в сельском хозяйстве, пленных русских и польских, французских, бельгийских, голландских.
В подавляющем большинстве советские военнопленные использовались на принудительных работах, внося существенный вклад в немецкую оборонную промышленность. По утверждению Г. Моммзена, "при соответствующем питании" производительность труда русских военнопленных составляла 80%, а во многих случаях и 100% производительность труда германских рабочих, в горной и металлургической промышленности - 70%. Проблема питания была тесно связана с результатами труда пленных. Моммзен отмечал, что советские пленные составляли важнейшую и прибыльную рабочую силу, и при том даже более дешевую, нежели заключенные концлагерей 35 . Доход в государственную казну, полученный в результате труда советских пленных, составил сотни миллионов марок.
Сотни тысяч пленных сыграли существенную роль в производстве вооружения. Здесь работали многие специалисты и высококвалифицированные рабочие. Трудно оценить выгоду, полученную частными предпринимателями в условиях принудительного труда. По данным У. Херберта, в августе 1944 г. в Германии было занято 7615970 иностранных рабочих и военнопленных (5721883 гражданских и 1930087 пленных). Из СССР было 2126753 гражданских рабочих и 631559 военнопленных, а всего - 2758312 человек. В другом месте он пишет, что осенью 1944 г. в лагерях Германии было 10 млн. каторжников. Советских пленных учили работать на шахтах и заводах: они становились слесарями, электриками, трактористами, механиками, токарями и т. д. Для военнопленных вводилась сдельная оплата труда и премиальная система 36 . С осени 1941 г. в обращении с советскими военнопленными отмечались, с одной стороны, политика уничтожения, а с другой - использование в военно-экономических целях 37 . 
Все исследователи данной проблемы пишут о каторжных условиях труда советских пленных. Беспощадно наказывались малейшая провинность или небрежность. Жестко изолированные от других иностранных и немецких рабочих они работали по 10 - 12 часов в сутки. Платили им мизерную зарплату. Немецких рабочих ставили в положение господ по отношению к русским. О солидарности рабочих не могло быть и речи 38 . 
В книге К. Зигфрида о принудительном труде пленных на заводах "Фольксваген" рассказывалось, как представители предприятия приехали в шталаг XI Б Фаллингбостель "отбирать" пленных. Здесь они увидели ужасную картину: русские пленные напоминали диких зверей - грязные, больные, голодные и истощавшие. Управляющим пришлось срочно заняться улучшением питания пленных, лечить, одевать, восстанавливать силы и здоровье пленных, а затем посылать на работу 39 . По мнению Херберта, из-за болезней и истощения русские военнопленные зимой 1941 г. фактически не могли трудиться. В ноябре 1941 г. в лагерях рейха из 390000 советских пленных трудоспособных было самое большее 70000 40 .
Ужасными были условия жизни и труда на заводах и шахтах Круппа. Не в состоянии выдержать тяжелый труд в Рурской области, многие военнопленные погибали прямо на рабочих местах, многие от несчастных случаев, а нередко в результате американской и английской бомбежек. Только на угольных рудниках Рура между 1 июля и 10 ноября 1943 г. погибло 27 638 человек. Херберт констатирует, что в начале 1944 г. в горной промышленности трудилось 184 764 советских пленных, причем в первой половине этого года умерло 32 236 человек. Историки называют шталаги VI А Хемер и 326 (VI К) Зенне лагерями смерти. Шталаг 326 с 1942 г. выполнял также функции пересыльного лагеря для рурской горной промышленности. Смертность в нем в ноябре 1942 г. достигала 140 человек в день, больше чем зимой 1941 - 1942 годов. В шталаге Хемер даже в последние дни войны от непосильного труда ежедневно умирало по 100 человек, а всего по официальным данным в этом лагере было похоронено 23 500 советских военнопленных 41 . 
Установить действительные цифры очень трудно, во всяком случае они были значительно выше. Погибло немалое число пленных, трудившихся в военной промышленности. Сколько их умерло в многочисленных специальных рабочих командах в Вестфалии никто так и не определил.
В историографии ФРГ приводятся разные данные о советских военнопленных и числе погибших. Отмечается, что статистика смертности занижалась. По данным Штрайта, из 5734528 пленных до конца войны погибло 3,3 млн. человек, то есть 57,8%. По годам общее число пленных выглядит, по его подсчетам, следующим образом: в декабре 1941 г. - 3350000, в середине июля 1942 г. - 4716903, в январе 1943 г. - 5003697, в феврале 1944 г. - 5637492, на 1 февраля 1945 г. - 5734528 человек. Действительное количество пленных в введении армейского высшего командования (ОКХиОКВ) после огромной смертности зимой 1941 - 1942 гг. составило в марте 1942 г. 976458 чел., к сентябрю 1942 г., за счет нового притока пленных, их стало 1675626. После этого число пленных стало сокращаться: 1 501145 на 1 января 1943 г., 1054820 на 1 мая 1944 г., 930287 на 1 января 1945 года. 500 тысяч, согласно сведениям ОКХ, бежали из плена, 1 млн. пленных освободили. Остальные же 3300000 погибли или были расстреляны. Большая часть погибших-около 2 млн. чел. - умерла до весны 1942 года 42 .
По расчетам А. Штрайма, общее число пленных составило 5163381, в плену погибло по меньшей мере 2545000 советских военнопленных. В другой своей работе он называет цифру 2530000 человек. Приводятся данные о погибших в лагерях, расположенных на оккупированных территориях Польши и СССР: в Дюнабурге - 121тыс, в Минске -119 тыс., Гомеле -100 тыс., Славуте - 150 тысяч 43 . 
И. Хоффман полагает, что "точное число советских пленных составило 5245 882 чел.". Примерно 2 млн. погибло в результате голода и эпидемий. Десятки тысяч стали жертвами "отбора". Р. Лоренц считает, что в плену погибло 4 млн. красноармейцев. Приводимые немецкими историками цифры о числе советских военнопленных и погибших существенно расходятся с данными Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, который считает, что было захвачено или сдалось в плен, пропало без вести 4 млн. 559 тыс., а число погибших пленных было 1 млн. 400 тысяч 44 . 
Среди немецких историков идет спор о числе погибших советских военнопленных в отдельных лагерях. Например, на кладбище советских военнопленных в Штукенброке похоронено 65 тыс. человек. В последние годы эта цифра оспаривается и ее стараются приуменьшить в 2 - 3 раза. В мае 1997 г. в газете "Westfalen Blatt" появилась статья В. Люке "Освобождение закончилось в Сибири", который утверждал, что в шталаге 326 погибло не 65000, а всего - около 20 000 советских пленных 45 . Через два месяца журналист Д. Кемпер в той же самой газете опубликовал статьи, озаглавленные "Русские архивы сообщают сведения о жертвах шталага" и "Русский военный архив дает ключ к раскрытию вопроса о жертвах в лагерях". В предисловии к этим статьям приводятся высказывания историка Р. Келлера, который, познакомившись с некоторыми документами о военнопленных в военном архиве в Подольске, пришел к выводу, что "число жертв среди пленных явно устарело. Первые обобщения документов показали, что количество погибших в лагерях значительно ниже". Кемпер приводит оценки многих историков, включая и упоминаемых выше, которые пересматривают свои взгляды. Так, если К. Хюзер в книге, написанной в соавторстве с Р. Отто, считал, что цифра 65 тыс. погибших в лагере 326 - "примерная величина", то ныне он утверждает, что в нее нужно внести основательные поправки "на понижение" с учетом новых источников. К тому же в 1992 г. не осуществлялась идентификация могил. Не желая связывать себя какой-либо величиной, он предлагает принимать за число погибших в лагере 326 как "верхнюю границу" - 30 000 - 35 000 человек, то есть в два раза меньше по сравнению с прежней цифрой. Рабочий кружок "Цветы для Штукенброка", отстаивает цифру 65 тыс. человек. Его председатель В. Хенер утверждает: "Число 65 тыс. пока является действительным. Опровержения пока бездоказательны". Он убежден, что число погибших значительно больше. Возможно, когда называют цифру 65 000 человек, идет речь об общем количестве погибших в шталаге 326 и двух лазаретах военнопленных - Штауиюле и Хаустенбек.
До сих пор исследователи спорят об общем числе жертв в шталаге 304 (IV Н) Цейтхайн. В свое время этим вопросом занималась комиссия Хорун. По ее подсчетам, с 1941 по 1945 гг. в этот лагерь поступило от 150000 до 200000 советских пленных. За это время умерло не менее 80000 человек, не исключено, что значительно больше, называют даже цифру 150000. Однако во время раскопок и эксгумирования трупов комиссия выявила примерно 33000 убитых, лежащих в массовых захоронениях. Остерло не согласен с итогами работы комиссии Хорун. По его расчетам, за все время существования лагеря в нем размещались 80 - 90 тыс. советских пленных, и поскольку общее количество советских пленных, находившихся в шталаге, можно определить только приблизительно, то нелегко назвать и реальное число жертв. Цифра от 80 до 150 тысяч представляется ему завышенной. Поэтому остается лишь констатировать, что в шталаге Цейтхайн, "совсем нормальном русском лагере", умерло от 33 до 40 тыс. советских пленных 47 . 
Долгое время такой же спор шел о погибших советских военнопленных в шталаге Х В Зандбостель. Сразу после войны считалось, что там на "русском кладбище" покоится 46000 человек. Затем стали доказывать, что эта цифра завышена и там похоронено 7 тысяч. Официально установлено, что на этом кладбище похоронено 8765 человек. В это число включены военнопленные всех наций, умершие от эпидемий и других болезней 48 .
В работах историков ФРГ исследуется движение Сопротивления советских пленных в концлагерях и шталагах. Обнаружились различные подходы к этому вопросу. В работе Остерло предлагается обобщающий анализ спорных моментов по данной теме и в связи с этим анализируется литература по указанной тематике, вышедшая в свое время в СССР и ГДР. По мнению автора, в марксистской и западной литературе по-разному подходят к понятию Сопротивления, полагая даже, что о применении его к советским военнопленным спорно. Остерло считает, что в противовес западногерманским историкам в историографии СССР и ГДР специфически характеризуется само Сопротивление военнопленных, трактуемое очень широко 49 . В марксистскую концепцию Сопротивления, к которой он относится весьма критически, включается все, что содержит какое-либо несогласие с нацистской идеологией или гитлеризмом. 
Остерло считает, что большой вклад в трактовку данного понятия внес М. Брошат. Понятие "Resistenz" (а не "Widerstand"), по мнению последнего, охватывает все формы эффективного Сопротивления: ограничение и сдерживание нацистской власти или претензий на такое господство, независимо от интересов, мотивов и сил участников этого движения. Понятие "Resistenz" имеет иной смысл, нежели "Widerstand". Во-первых, оно не охватывает настроения враждебности к национал-социализму, которое, может быть, и присутствует в индивидуальном сознании, но не реализуется на практике. Во- вторых, оно едва ли включает, или не очень сознательно включает, мотивированное Сопротивление. Понятие "Resistenz" трудно переносится на военнопленных и насильственно угнанных рабочих. Не достаточно учитывается и фактор мотивации как критерий оценки самого движения Сопротивления 50 .
По мнению немецких историков, движение Сопротивления в лагерях принимало различные формы: побеги пленных - наиболее распространенная форма протеста, саботаж военного производства, слушание радиопередач, сбор и распространение информации среди военнопленных, выпуск листовок, газет, чтение иностранных газет, поддержка пленных при распределении на работу, помощь им в лазаретах, диверсионные акции на рабочих местах, подготовка к восстанию - высшей форме Сопротивления, захват лагеря, агитация против вербовки военнопленных в армию Власова. Для пленных, занятых в работах в сельской местности, характерны были небрежность, отказ от труда в поле. Немецкие историки подчеркивают, что вермахт и гестапо прилагали массу усилий, чтобы выявить признаки нараставшего Сопротивления, но подавить его полностью так и не смогли. В первые месяцы плена о боевом Сопротивлении не могло быть и речи. Голод, болезни, расстрелы, неудачи на фронте вызывали уныние, развивались настроения депрессии. Плен порождал чувство растерянности и неуверенности в своих силах. Остерло считает, что до осени 1942 г. в шталаге Цейтхайн не было организованного Сопротивления советских пленных, но отмечались лишь отдельные выступления. Только в начале 1943 г. были предприняты первые попытки организоваться. Центральной фигурой в этом шталаге стал советский писатель Степан Злобин. Он и его товарищи стали издавать газету "Правда о пленных". Благодаря усилиям Злобина в апреле 1943 г. возникла группа Сопротивления, куда входил 21 человек 51 . По мнению Боргзена и Волланда, широкое, многостороннее движение Сопротивления среди советских военнопленных началось в 1944 г., когда возникла уверенность в неизбежной гибели нацистского государства. Но даже тогда операции были по большей части тайными, очень осторожными и местными, во всяком случае, региональными. Авторы называют причины, почему среди советских военнопленных в Германии отсутствовали единое и массовое движение Сопротивления. К этим причинам они относят: эффективную работу вездесущей службы безопасности, постоянный голод, раскольническую практику нацистов, ставивших советских пленных на более низкую ступень в иерархии пленных по сравнению, например, с английскими, американскими и французскими. Сказывалось и то, что Сталин называл советских пленных "предателями", а нацистская пропаганда, особенно после Сталинграда, призывала советских пленных к "антибольшевистскому освобождению Европы". Кроме того, пленные уповали на скорое освобождение, что склоняло их в 1944 - 1945 гг. к мысли не надо рисковать своей жизнью 52 . 
В 1942 - 1943 гг. оформились интернациональные подпольные комитеты Сопротивления и в концлагерях: в Заксенхаузене, Бухенвальде. Подпольная борьба приняла более целенаправленный, систематический и организованный характер. Советские пленные вели терпеливую и упорную борьбу за свое выживание и, как могли, боролись против нацизма. В этой, на первый взгляд незаметной, борьбе погибли тысячи патриотов. В работах немецких историков отмечается, что наиболее благоприятные условия для этой борьбы давали лазареты, больничные бараки, а также рабочие команды 53 . Именно там создавались группы Сопротивления, центры информации и очаги волнений. Все попытки абвера подавить эти очаги, закончились неудачей 54 . В шталаге XI С Берген- Бельзен члены медперсонала организовали "Ганноверский комитет", который распространял листовки, помогал беглецам, вел пропаганду против вступления в немецкие добровольческие отряды и рабочие группы.
В статьях У. Гекена, Б. Бонвеча, К. Гества 55 исследуется судьба бывших советских военнопленных в момент и после их репатриации на родину. История советских военнопленных не закончилась после их репатриации, на родине против них использовался широкий спектр наказаний, преследований и репрессий: фильтрационные лагеря, бесконечные допросы, ссылки, бесправие, долголетний надзор органов безопасности и милиции, рабочие батальоны, штрафные лагеря, тяжелый принудительный труд, смертельный исход. Слово "плен" стало позорным пятном в биографии бывших военнопленных. 

В восточной Германии похоронено в 850 местах около 420 тыс. погибших, среди них:

– более 400 тыс. советских солдат, военнопленных и подневольных работников времен Второй мировой воны.

На западе Германии, где Красная Армия не участвовала в боевых действиях, но где погибло множество военнопленных и подневольных работников, в 2.750 местах похоронено 340 тыс. погибших.

Источник: http://forum.vgd.ru/181/19015/

http://sites.google.com/site/stalag326/plen - Stalag 326-VI-K ШТУКЕНБРОК

Тема немецких военнопленных очень долгое время считалась деликатной и была по идеологическим соображениям покрыта мраком. Больше всего ею занимались и занимаются немецкие историки. В Германии публикуется так называемая «Серия повестей военнопленных» («Reihe Kriegsgefangenenberichte»), издаваемая неофициальными лицами на свои собственные средства. Совместный анализ отечественных и зарубежных архивных документов, проведенный за последние десятилетия, позволяет пролить свет на многие события тех лет.
ГУПВИ (Главное управление по делам военнопленных и интернированных МВД СССР) никогда не вело персональный учет военнопленных. На армейских пунктах и в лагерях подсчет количества людей был поставлен из рук вон плохо, а перемещение заключенных из лагеря в лагерь затрудняли задачу. Известно, что на начало 1942 года число немецких военнопленных составляло всего около 9 000 человек.

Впервые огромное количество немцев (более 100 000 солдат и офицеров) попало в плен в конце Сталинградской битвы. Вспоминая зверства фашистов, с ними особо не церемонились. Огромная толпа раздетых, больных и исхудалых людей совершала зимние переходы по несколько десятков километров в день, ночевала под открытым небом и почти ничего не ела. Все это привело к тому, что из них в живых на момент окончания войны осталось не более 6 000 человек.

Всего, по отечественным официальным статистическим данным, в плен были взяты 2 389 560 немецких военнослужащих, из них умерло 356 678 человек. Но по другим (немецким) источникам в советском плену оказалось не менее трех миллионов немцев, из которых один миллион пленных умерло.

Колонна немецких военнопленных на марше где-то на Восточном фронте

Советский Союз был поделен на 15 экономических регионов. В двенадцати из них по принципу ГУЛАГа были созданы сотни лагерей для военнопленных. В годы войны их положение было особенно тяжелым. Наблюдались перебои в снабжении продовольствием, медицинское обслуживание оставалось на низком уровне из-за нехватки квалифицированных врачей. Бытовое устройство в лагерях было крайне неудовлетворительным. Пленные размещались в недостроенных помещениях. Холод, теснота и грязь были обычными явлениями. Уровень смертности достигал 70%. Только в послевоенные годы эти цифры удалось снизить. В нормах, учрежденных приказом НКВД СССР, для каждого военнопленного, полагалось 100 граммов рыбы, 25 граммов мяса и 700 граммов хлеба. На практике они редко где соблюдались. Было отмечено немало преступлений службы охраны, начиная от краж продуктов и заканчивая невыдачей воды.

Герберт Бамберг, немецкий солдат бывший в плену под Ульяновском, писал в своих мемуарах: «В том лагере заключенных кормили всего раз в день литром супа, половником пшенной каши и четвертинкой хлеба. Я согласен с тем, что местное население Ульяновска, скорее всего, тоже голодало».

Зачастую, если необходимого вида продуктов не было, то его заменяли хлебом. Например, 50 граммов мяса приравнивались 150 граммам хлеба, 120 граммов крупы – 200 граммам хлеба.
Каждая национальность в соответствии с традициями имеет свои творческие увлечения. Чтобы выжить, немцы организовывали театральные кружки, хоры, литературные группы. В лагерях разрешалось читать газеты и играть в неазартные игры. Многие пленные изготавливали шахматы, портсигары, шкатулки, игрушки и разную мебель.
В годы войны, несмотря на двенадцатичасовой рабочий день, труд немецких военнопленных не играл большой роли в народном хозяйстве СССР из-за плохой организации труда. В послевоенные годы немцы привлекались к восстановлению уничтоженных во время войны заводов, железных дорог, плотин и портов. Они восстанавливали старые и строили новые дома во многих городах нашей Родины. Например, с их помощью было построено главное здание МГУ в Москве. В Екатеринбурге целые районы были возведены руками военнопленных. Кроме этого, они использовались при строительстве дорог в труднодоступных местах, при добыче угля, железной руды, урана. Особое внимание уделялось высококвалифицированным специалистам в различных областях знаний, докторам наук, инженерам. В результате их деятельности было внедрено много важных рационализаторских предложений.
Несмотря на то, что Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными 1864 года Сталин не признал, в СССР существовал приказ сохранять жизни немецких солдат. Не подлежит сомнению тот факт, что с ними обращались гораздо более гуманно, чем с советскими людьми, попавшими в Германию.
Плен для солдат вермахта принес сильное разочарование в нацистских идеалах, сокрушил старые жизненные позиции, принес неясность будущего. Наряду с падением жизненного уровня это оказалось сильной проверкой личных человеческих качеств. Выживали не сильнейшие телом и духом, а научившиеся ходить по трупам других.

Генрих Эйхенберг писал: «Вообще, проблема желудка была превыше всего, за тарелку супа или кусок хлеба продавали душу и тело. Голод портил людей, коррумпировал их и превращал в зверей. Обычными стали кражи продуктов у своих же товарищей».

Любые неслужебные отношения между советскими людьми и пленными расценивались как предательство. Советская пропаганда долго и упорно выставляла всех немцев зверьми в человеческом облике, вырабатывая к ним крайне враждебное отношение.

Колонну немецких военнопленных проводят по улицам Киева. На всем протяжении пути колонны за ней наблюдают жители города и свободные от службы военнослужащие (справа)

По воспоминаниям одного военнопленного: «Во время рабочего наряда в одной деревне, одна пожилая женщина не поверила мне, что я немец. Она сказала мне: «Какие вы немцы? У вас же рогов нет!»

Наряду с солдатами и офицерами немецкой армии в плену были и представители армейской элиты третьего рейха – немецкие генералы. Первые 32 генерала во главе с командующим шестой армией Фридрихом Паулюсом попали в плен зимой 1942-1943 годов прямиком из Сталинграда. Всего в советском плену побывало 376 немецких генералов, из которых 277 вернулись на родину, а 99 умерли (из них 18 генералов были повешены как военные преступники). Попыток сбежать среди генералов не имелось.
В 1943-1944 годах ГУПВИ совместно с Главным политуправлением Красной Армии вело напряженную работу по созданию антифашистских организаций среди военнопленных. В июне 1943 года был сформирован Национальный комитет «Свободная Германия». 38 человек вошли в его первый состав. Отсутствие старших офицеров и генералов вызвало у многих немецких военнопленных сомнения в престиже и важности организации. Вскоре желание вступить в СНО объявили генерал-майор Мартин Латтманн (командир 389-й пехотной дивизии), генерал-майор Отто Корфес (командир 295-й пехотной дивизии) и генерал-лейтенант Александр фон Даниэльс (командир 376-й пехотной дивизии).

17 генералов во главе с Паулюсом написали им ответ: «Они хотят выступить с воззванием к германскому народу и к германской армии, требуя смещения немецкого руководства и гитлеровского правительства. То, что делают офицеры и генералы, принадлежащие к «Союзу», является государственной изменой. Мы глубоко сожалеем, что они пошли по этому пути. Мы их больше не считаем своими товарищами, и мы решительно отказываемся от них».

Зачинщик заявления Паулюс был помещен на специальную дачу в Дуброво под Москвой, где подвергся психологической обработке. Надеясь, что Паулюс выберет героическую смерть плену, Гитлер произвел его в фельдмаршалы, а третьего февраля 1943 года символически похоронил его, как «павшего смертью храбрых вместе с геройскими солдатами шестой армии». Москва, тем не менее, не оставляла попыток подключить Паулюса к антифашистской работе. «Обработка» генерала проводилась по особой программе, разработанной Кругловым и утвержденной Берией. Спустя год Паулюс открыто заявил о переходе в антигитлеровскую коалицию. Главную роль при этом сыграли победы нашей армии на фронтах и «заговор генералов» 20 июля 1944 года, когда фюрер по счастливой случайности избежал смерти.

8 августа 1944 года, когда в Берлине был повешен друг Паулюса генерал-фельдмаршал фон Витцлебен, он открыто заявил по радио «Freies Deutschland»: «События последнего времени, сделали для Германии продолжение войны равнозначным бессмысленной жертве. Для Германии война проиграна. Германия должна отречься от Адольфа Гитлера и установить новую государственную власть, которая прекратит войну и создаст нашему народу условия для дальнейшей жизни и установления мирных, даже дружественных
отношений с нашими теперешними противниками».
Впоследствии Паулюс писал: «Мне стало ясно: Гитлер не только не мог выиграть войну, но и не должен ее выиграть, что было бы в интересах человечества и в интересах германского народа».

Возвращение немецких военнопленных из советского плена. Немцы прибыли в пограничный пересыльный лагерь Фридланд

Выступление фельдмаршала получило широчайший отклик. Семье Паулюса предложили отречься от него, публично осудить этот поступок и сменить фамилию. Когда они наотрез отказались выполнять требования, то сын Александр Паулюс был заключен в крепость-тюрьму Кюстрин, а жена Елена Констанция Паулюс – в концлагерь Дахау. 14 августа 1944 года Паулюс официально вступил в СНО и начал активную антинацистскую деятельность. Несмотря на просьбы вернуть его на родину, в ГДР он оказался лишь в конце 1953 года.
С 1945 по 1949 года на родину было возвращено более одного миллиона больных и нетрудоспособных военнопленных. В конце сороковых отпускать пленных немцев перестали, а многим еще и дали 25 лет лагерей, объявив их военными преступниками. Перед союзниками правительство СССР объяснило это необходимостью дальнейшего восстановления разрушенной страны. После посещения нашей страны канцлером ФРГ Аденауэром в 1955 году вышел Указ «О досрочном освобождении и репатриации немецких военнопленных, осуждённых за военные преступления». После этого многие немцы смогли вернуться к себе домой.

Автор Игорь Сулимов  http://topwar.ru/18268-nemeckie-voennoplennye-v-sssr.html

Докладная записка "О поведении немцев в плену в зависимости от форм обращения с ними в лагере военнопленных"

источник- http://labas.livejournal.com/979866.html

Немецкие военнопленные на Урале

Старшее поколение жителей г.Екатеринбурга (бывшего Свердловска), наверняка еще помнит, как до середины 50-х годов на территории города и области находились лагеря, в которых жили и работали военнопленные немецкой, венгерской, румынской, итальянской, а позже и японской армий. Руками этих людей, более десятилетия живших бок о бок с нами, но за колючей проволокой, в короткие сроки и с хорошим качеством были возведены десятки объектов промышленного и народно-хозяйственного значения. Среди них — облицовка здания свердловского горсовета (пл. 1905 года), строительство пожарно-технического училища (ул.Первомайская), жилые дома на проспекте им.Ленина (от Уральского политехнического института до ул.Восточной), целые улицы и кварталы в областных городах Нижнем Тагиле. Каменск-Уральске. Краснотуринске. Асбесте и многих других.

Сегодня мы живем в поставленных ими домах, ездим но вымощенным ими проспектам и вряд ли думаем о том, как часто история соединяет в своем течении судьбы людей и идей, казалось бы абсолютно друг к другу непримиримых. Тем более, что до последнего времени все документы, касавшиеся жизни и быта военнопленных иностранных армий, хранились в Особом архиве КГБ СССР, закрытом для ученых-исследователей. Теперь гриф секретности с этой темы снят, и историкам предоставилась возможность прочитать документы и перелистать фотоальбомы, выдержки из которых мы представляем Вашему вниманию.

Военнопленные на Урал стали поступать с мая 1942 года. Пока шли боевые действия, Урал был удобным, во всех отношениях, местом для создания лагерей для военнопленных армий противника. Так, на территории Свердловской области с 1942 года по начало 1956 года находилось 14 лагерей, в которых было размешено около ста тысяч человек. Примерно 65% из них — немецкие военнопленные. Практически в черте города находились немецкие лагеря возле оз.Шарташ и в г.Нижне-Исетск (ныне—Чкаловский р-н, Химмаш). Последний в области лагерь военнопленных N476 МВД СССР (в г.Нижне-Исетске) был ликвидирован 16 февраля 1956 года.

Что же представлял из себя их контингент? И почему их не отпустили домой после окончания войны и роспуска немецкой армии-вермахта? Дело в том, что здесь нахолились далеко не простые солдаты и офицеры. Многие из них служили в таких специальных карательных частях, как вторая пехотная дивизия "Дас Райх", третья танковая дивизия СС "Мертвая голова", пятая егерская дивизия "Великая Германия". Здесь же отбывали наказание штатные сотрудники гестапо, абвера и других спецслужб. Эти люди, как правило, лично принимали участие в растрелах и иных формах уничтожения советских граждан. Поэтому все они являлись военными преступниками и были осуждены советским судом по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года "Об уголовной ответственности немецко-фашистских захватчиков и их пособников".

Вот некоторые из документов того времени. Дело N 948/1061 отражает следствие по преступлениям 24 человек, совершенным в Крыму. Возглавляли их бывший начальник военно-полевой комендатуры г.Симферополя полковник Каспар Эбмайер и его заместители майоры Криммель и Замбергер. В течении всего периода оккупации Крыма, с ноября 1941-го по апрель 1944-го, эта комендатура в тесном контакте с гестапо и СД осуществляла режим жесточайшего террора и насилия над мирным населением. В массовых растрелах непосредственное участие принимали военнопленные Келлер, Еккель, Рибольд Хайбек и другие. По прямым приказам полковника Эмбайера его подчиненные убили несколько сотен, а около 8 тыс. человек были угнаны в Германию.

Весной 1944 года, чувствуя приближение разгрома, Эмбайер приобрел фальшивые документы, с которыми пытался скрыться под видом гражданского обывателя. Советская контрразведка задержала его в Дрездене и этапировала в Свердловск, где по приговору трибунала войск МВД Уральского округа его расстреляли. Подручные палача остались отбывать длительное наказание в лагерях области.

Два следственных дела N 2757 и 2665 рассказывают о злодеяниях 65 военнослужащих 8-й кавалерийской дивизии "Флориан Гайер" войск СС. Это соединение использовалось для уничтожения мирного советского населения Белоруссии, России, Украины. Обвиняемый М.Гегеман лично растрелял 35 человек.

В ходе одной из карательных операций сентября 1942 года обвиняемый Э.Рамади запер в сарае 50 жителей деревни Касиля Смоленской области и забросал их ручными гранатами, в живых не осталось никого. В этих операциях Ш.Мюллер лично растрелял 20 человек. Их подельники К.Кросс и И.Нойкам, кроме аналогичных преступлений на территории СССР, участвовали в массовых операциях по уничтожению мирного населения в Польше и Чехословакии. В 1943 году, когда дивизию отправили в Польшу на отдых и переформирование, Кросс лично уничтожил более ста узников лагеря Майданек.

Большинство военных преступников были осуждены к максимальному сроку наказания —25 лет лишения свободы. То есть на свободу они должны были выйти в конце 70-х. Но история, а точнее политика, распорядилась иначе. После визита канцлера ФРГ К.Аденауэра в 1955 году в СССР и его встречи с Н.Хрущевым, были заключены секретные соглашения о возвращении военнопленных, и основная масса военных преступников была амнистирована, отбыв менее половины срока установленного наказания. В течении 1956 года последние немецкие военнопленные были вывезены с территории СССР.

Основная масса осужденных военнопленных использовалась на физических работах при строительстве промышленных и жилых зданий и в дорожном строительстве, исправно получая зарплату от 10 до 25 рублей (1945г.) в зависимости от выработки. Но судя по документам и разнарядкам, осужденных военнопленных можно было встретить и на колхозных полях области, и на разработках торфа, и в угольных карьерах. Для специалистов, имевших специальное образование и практику, в лагерях создавались улучшенные условия — выделение отдельные комнат, выдача канцелярских и чертежных принадлежностей, усиленное питание и медицинское обслуживание. За годы плена некоторые немцы разработали изобретения и рационализаторские предложения, получившие высокую оценку советских специалистов. К примеру, на мехзаводе треста "Союзасбест" внедрили штамповочный пресс для производства гаек, предложенный военным инженером В.Хайне. Конструкцию цепи трансформатора разработал военнопленный Ф.Лич. Профессор А.Хабель написал монографию на тему "Расчет прочности железобетонных и сталебетонных конструкций на нагрузку, растяжение и сгибание". И таких примеров было немало.

В условиях войны перед органами советской контрразведки была поставлена задача получить как можно больше экономической и военной информации по объектам противника. Работа чрезвычайно сложная и деликатная. В большинстве своем убежденные нацисты, не принимающие советской идеологии, немцы отказывались вступать на путь предательства. Ситуация резко изменилась после войны, пик вербовки агентуры приходится на 1946 год. Разгром Германии окончательно развеял иллюзии. В этот год в лагерях для военнопленных и интернированных удалось завербовать наибольшее количество людей. А всего за время существования лагерей на территории Свердловской области было завербовано 3061 человек, в том числе на перспективу послевоенной закордонной работы-169.

Что касается условий содержания и быта немецких военнопленных в лагерях, то можно с полной уверенностью сказать, что они соответствовали всем нормам международного права об обращении с военнопленными. Доказательство тому — многочисленные фотографии, хранящиеся в архиве Управления ФСБ по Свердловской области. С них смотрят достаточно жизнерадостные, а порой и улыбающиеся лица. И это не пропагандистский трюк. При просмотре архивных материалов о "политико-воспитательной антифашистской и культурной работе среди военнопленных" удивляет обилие кружков самодеятельности (драмкружки, струнные, духовые и джазовые оркестры, хоровые кружки и кружки народной песни, шахматы, футбол и гимнастика) а также разнообразие культурных мероприятий, большая часть которых лишь косвенно носила политико-воспитательный характер (пьеса "Ворошиловград", оперетты "Моряки любви" и "Улыбающееся счастье", музыкальное ревью "Берлин в 1900-х годах", музыкальная игра "Через работу к победе", просмотр кинокартин "Пушкин" и "Радуга" и многое другое). Если вспомнить лица изможденных непосильным физическим трудом советских военнопленных в фашистских концлагерях или заключенных советского ГУЛага, то сравнение будет явно не в пользу последних.

Конечно же не все из них благополучно дожили до амнистии 1954-го. Были и несчастные случаи на производстве, и болезни с летальным исходом, и странные происшествия, подобно скоропостижной смерти 18 японских военнопленных в нижнетагильском спецгоспитале. Много лет поиском и точным определением мест захоронений немецких военнопленных в г.Екатеринбурге занимался историк В.П.Мотревич. Некоторые из них сохранились до наших дней — участки на Михайловском и Нижне-Исетском кладбищах и в пос.Шабры, другие были уничтожены — закатано асфальтом немецкое кладбище на территории НИИ Химмаша (147 чел.), над захоронениями немецких военнопленных на Широкой Речке установлен Мемориал Участников Великой Отечественной Войны.

Полвека — большой срок. Еще одно-два десятилетия, и рядом с нами не останется никого из тех, кто шел дорогами той войны. Ни тех, кто видел развалины Берлина, ни тех, чьими руками выстроены эти дома, в которых будет жить еще не одно поколение екатеринбуржцев. Они давно уже стали частью города, кусочком eго архитектурной мозаики. За один квартал здесь можно шагнуть от русского классицизма времен дореволюционной "золотой лихорадки" через конструктивизм предвоенных "тридцатых" к «сталинскому помпезному» стилю, волей истории объединившем в себе тех, чья ненависть друг к другу казалась неисчерпаемой.

Внутренний вид зоны лагерного отделения №3

Немец Фрайерс во время отдыха в бараке лагерного отделения №2

Индивидуальное кролиководство. Немец Вагнер Гейнец (справа) у крольчатника

Игра в кегельбан в лагерном отделении №5

Вручение памятных подарков лучшим бригадирам и производственникам

Садовник Грайнер и врач Дривер во дворе спецгоспиталя

Свердловский горсовет

Когда строительные леса были убраны, взорам горожан открылись эти гранитные кресты, опаясывающие здание

Пожарное училище. Ул.Первомайская

 

Жилой дом по пр.Ленина, 58

 

Жилой дом по пр.Ленина, 60

источник- Александр Смыкалин http://www.1723.ru/read/dai/dai-41.htm

---

 

В русском плену (Сны дракона)

СЕРДЦЕ И КРЕСТ

...В Свердловскую область первые военнопленные поступили в 1942 году, после боев под Москвой. Первые лагеря возникли в непосредственной близости от поселков Монетный и Лосиный, потом появился лагерь в районе Асбеста. Заключенные, которые находились в нем, работали на карьере. Многие из заключенных не выдержали плена: в лагере бывали дни, когда регистрировалось несколько десятков смертей. В большинстве своем диагноз был один: «истощение».

В конце 1945 года на Урале было тринадцать лагерей для военнопленных Второй мировой войны, а общее число людей, содержавшихся в них, приближалось к ста тысячам человек.

Маленькая Германия

«Я приехала в Дегтярск в 1953 году, - вспоминает Клавдия Петровна Яцко, - меня направили работать в городской Дворец культуры. Он был выстроен немецкими военнопленными. Они все были высоченные, рыжие. Я их побаивалась и входила в здание только в сопровождении офицера НКВД».

Еще бы! Большинство пленных были из частей СС. Поговаривали, что один из них принимал участие в расстреле Зои Космодемьянской.

Содержался в Дегтярске в пятом отделении лагеря № 476 и племянник известного промышленника Густава Круппа – Геральд Круппе фон Болен.

Мы идем с Клавдией Петровной по кладбищу. Есть тут уголок, который называют «Румынским кладбищем». Здесь похоронены немецкие военнопленные. Об этом напоминает простой черный крест и мраморная доска. Без фамилий, одна на всех.

- А почему кладбище называется румынским?

- Это уже позднее народ придумал. Хотя у нас, в Дегтярске, не только румыны содержались. Немцы были, итальянцы, австрийцы, мадьяры.

И еще одно название напоминает о лагере военнопленных – «Берлинский поселок». Хотя, по словам Клавдии Петровны, бараки, в которых находились немцы, были совсем в другом районе Дегтярска.

Сейчас о том периоде отечественной истории помнят лишь немногие очевидцы да стены: благодаря ладно скроенным одноэтажным домикам, выстроенным пленными по собственным проектам, и булыжной мостовой на главной улице города. Периодически ее покрывали асфальтом, но с годами он разрушался и вновь становились видны квадратики камней, подогнанных один к одному.

Уральские жены

Как жили военнопленные? Их работа до сих пор на виду: центральный стадион и здание мэрии в Екатеринбурге, фабрики в Асбесте, Двуреченске, Талице. Они работали на рудниках Дегтярска и на строительстве теплоцентрали в Первоуральске. В суровом уральском климате подхватывали воспаление легких и туберкулез, умирали от дистрофии.

И любили. До сих пор это закрытая страница послевоенной истории. О романах уральских женщин и немецких военнопленных мало что известно. Ходили рассказы о том, когда в результате подобных «союзов» обе стороны кончали жизнь самоубийством.

Как, например, история о женщине-фельдшере госпиталя, которую небезосновательно заподозрили в связи с военнопленными. После начатого преследования любовная пара решила добровольно уйти из жизни. Что удалось сделать лишь наполовину: после того, как немец убил свою возлюбленную, он не смог вскрыть себе вены.

А в Дегтярске очевидцы тех событий еще помнят о том, что в конце сороковых годов, накануне отправки пленных домой, им впервые без конвоиров позволили ходить по городу. В те дни многие из них были тайными гостями русских женщин. К таким рассказам нельзя относиться ни плохо, ни хорошо: вполне возможно, что многие из этих отношений носили характер неподдельного чувства.

Не все из пленных смирялись со своим положением: несмотря на удаленность Урала, некоторые из них решались на побег. Одно из таких ЧП произошло при строительстве теплоцентрали в Первоуральске. Один из пленных обнаружил, что через колодец коммуникаций можно попасть за пределы новотрубного завода. Улучив момент, он собрал свои нехитрые пожитки и спустился в подземный ход. Ему удалось незамеченным подняться на поверхность в районе заводской проходной и дойти до автобусной станции, где он и был задержан. Примечательно, что по дороге он спрашивал у местных: «Который час? Как пройти на автобус?», но никто не заподозрил в нем сбежавшего военнопленного.

Как мы уже сказали, в конце сороковых большая часть пленных была освобождена. В лагерях остались лишь осужденные военные преступники, офицеры и генералитет – примерно десять тысяч заключенных. Многие из них так и не покинули Урал.

В основном их захоронения заброшены. В теории, по международному законодательству, подобные кладбища должны быть перенесены за счет России. На практике – могилы медленно уничтожаются временем и людьми. Например, на импровизированном островке посредине асбестовского карьера в общей могиле похоронено несколько тысяч военнопленных. В связи с тем, что карьер расширяется, в 2005 году это кладбище будет взорвано…

Материалы подготовил Александр АРХИПОВ «АиФ-Урал», № 40, 2003 г. http://urbibl.ru/Stat/XX_vek/serdce_i_krest.htm

Рассказ солдат вермахта о своем пребывании в советском плену

Число румынских пленных в Советском Союзе после второй мировой войны не известен с точностью.

Румынские солдаты, 1943 год

Число румынских пленных в Советском Союзе после второй мировой войны не известен с точностью. До 23 августа 1944го года, когда Румыния присоединилась к антигитлеровской коалиции, примерно 165 тысяч румынских военнослужащих пропало без вести, большинство из них попав в советский плен. После 23 августа, советские войска разоружили и взяли в плен примерно 100 тысяч румынских военных. Согласно официальным советским источникам, которые следует рассматривать с большой осторожностью, в 1946ом году в советских лагерях находилось 50 тысяч румынских пленных. 

История этих людей, растерявшихся на советских просторах, останется, скорее всего, не до конца изученной. Несмотря на то, что советские архивы открыли свои двери, огромное количество документов, некоторые из которых еще не были рассекречены, осложняет работу историка. Румынские специалисты пытаются как можно лучше воссоздать картину прошлого, одним из них будучи Виталие Вэратек, автор исследования «Румынские военнопленные в Советском Союзе/ Документы 1941-1956 гг.».

Вэратек рассказал нам о трудностях, с которыми он столкнулся в Московских архивах, пытаясь установить реальное число попавших в плен.

«Нам сегодня даже не известно точное число румынских военнопленных. На языке документов того времени использовался термин «пропавшие». Если эти люди, при форсировании какой-нибудь преграды, например реки, падали в воду, никто больше не знал, что с ними происходило. Один из моих коллег, с которым мы вместе работали над исследованием, попытался воссоздать список погибших в битве у Цыганки, и он сказал мне, что даже по сей день невозможно с точностью установить число погибших, попавших в плен и пропавших без вести. Эти люди включены в категорию без вести пропавших, при том, что никто не знает, что с ними произошло. И это только в битве на реке Прут. А что произошло на Дону, или при форсировании Днепра, или под Сталинградом?». 

Статус румынских и других военнопленных был определен советским толкованием международного права в том, что касается военнопленных. Виталие Вэратек. «Военнопленные в СССР имели своеобразный статус, который следовал в общих чертах положениям Женевской Конвенции 1929го года. Однако были и различия, учитывая, что Советское государство было государством, которое официально руководилось принципом классовой борьбы, и по отношению к офицерам применялся иной подход. В Советском Союзе применялось свое толкование вопроса об использовании труда военнопленных. Если Женевская Конвенция устанавливала, что труд пленных не может быть использован в военной промышленности, или на любых военных объектах, то Советский Союз не считался с этим. Также, впрочем, поступила и нацистская Германия».

Самым жестким режимом в лагерях, был режим питания. Виталие Вэратек считает, что, несмотря на огромное идеологическое давление, советские врачи утверждали, что к военнопленным применялся несоответствующий жизни режим.

«Очень много пленных умерло от недоедания. Русские историки уделили этому факту весьма большое внимание. Один исследователь из Волгограда, доктор Сидоров, опубликовал даже обширное исследование, посвященное эволюции пайка военнопленных на протяжении войны. Он показал, что решения, принятые в основном во второй половине 1942го года, привели к смерти многих тысяч людей. Находясь в исключительно сложном экономическом положении, и будучи вынуждено покупать большие партии зерновых в США, Советское государство не могло позволить себе обеспечить военнопленных минимальным пайком. После того, как число военнопленных познало большой рост, то есть после битв под Сталинградом и на Дону, в первых месяцах 1943го года была даже затребована медицинская экспертиза. Несмотря на жестокость политического руководства,  когда, каждый гражданин дрожал перед лицом пролетарского гнева, нашлись советские врачи, которые сказали, что официально предусмотренный пищевой паек не может обеспечить нормальную жизнь. По их расчётам, количество калорий, получаемых военнопленными могло хватить только на выживание в условиях неподвижности, лежа. Что же говорить о том, когда их заставляли работать».

Жизнь военнопленных в советских лагерях была ужасна. Несмотря на мрачные перспективы, люди продолжали надеяться, и даже пытались, что-то делать. Виталие Вэратек.

«Я видел статистику мертвых и больных военнопленных. Но существует и более интересная статистика – совершивших побег. Наряду с именами сбежавших, существуют и данные о тех, кто был пойман, и о тех, кто не был. Не были пойманы 3,2% бежавших, и большинство из тех, кто не был пойман, были румыны. Я задался вопросом, почему? Итальянская исследовательница пыталась дать ответ на этот вопрос и ссылается на так называемую румынскую мафию в рядах военнопленных в СССР. Совершенно справедливо, что первая большая партия, более 30ти тысяч военнопленных, состояла из Румын, взятых в плен под Сталинградом. Мы нашли даже гражданские свидетельства. Пожилая женщина рассказывает, что утром, когда она проходила мимо лагеря, по дороге в школу, она останавливалась около забора из колючей проволоки и смотрела, как строились военнопленные. Румыны крестились, а немцы показывали на них пальцем и посмеивались. И тогда я понял, что румыны легче приспособились к тем жестким условиям, в силу своего православного характера. Они нашли больше понимания благодаря этому принципу».

Поколение румынских военнопленных стало поколением жестких перемен навязанных румынскому обществу коммунистическим режимом, на фоне гуманитарного кризиса войны. А потери, которые Румыния претерпела в СССР, и страдания ее военнопленных, никогда не были восполнены.

Премьер-министр
Личная телеграмма
Серийный номер Т. 444/3
50/43/24
Бывший военный моряк Президенту
Лично и совершенно секретно
№278
2.3.43

После того как Майский передал мне ответ Сталина о конвоях, он дал мне понять, что Адмирал Стэндли проинформировал Советское правительство о том, что немцы хотели обсудить взаимную репатриацию некоторых офицеров, являющихся военнопленными, предположительно тех, которые наиболее изувечены, и что о данном предложении было известно Ватикану, через который может быть произведена репатриация приблизительно 150 русских офицеров.
Советское правительство ответило, что оно не заинтересовано в данном вопросе. Я подумал, что это важно, что данное упоминание имело место быть сразу же после того, как я получил ответ о конвоях. Это могло бы вызвать определенное впечатление подтверждения, основанное на последнем предложении ответа: т.е. то, что они собирались продолжать сражаться в любом случае.

Рассылка:
Король
Министр иностранных дел
Сэр Эдвард Бриджес
Генерал Исмей
Военный кабинет
Лорд-хранитель Малой печати
Министр авиационной промышленности