Иностранный легион — наемные воинские формирования в некоторых странах, в первую очередь во Франции и Испании. Французский Иностранный легион был создан в 1831 г. для использования в колониальных войнах в Африке и Азии. Первой крупной победой легионеров считается бой с войсками султана Абд-эль-Кадыра в 1836 г., когда французы использовали рассыпную тактику легкой пехоты против атаковавших регулярными рядами конницы и пехоты арабов. Однако датой боевого крещения Французского легиона считают 30 апреля 1863 года — день боя при селении Камерон в Мексике. В течение суток отряд из 62 легионеров под командованием трех офицеров оборонял свои позиции от атаковавших их 2000 мексиканцев. Бой закончился лишь после того, как все легионеры, кроме трех взятых в плен, были убиты. К июлю 1885 г. в Индокитае насчитывалось 40 тысяч французских солдат, среди которых было немало легионеров. После Первой мировой войны Франция начала активно перебрасывать части Иностранного легиона в Северную Африку. 1 -й полк был размещен в Сиди-Бель-Аббесе (Алжир), а кавалерийский полк в Сусе (Тунис). Именно в этот период в ряды легиона записалось много немцев и русских. Капитуляция Франции в 1940 г. и приход к власти профашистского правительства Виши вызвали раскол в рядах легионеров. Часть из них покинула легион. 25 сентября 1940 г. была зафиксирована и первая капитуляция: 2-й батальон 5-го полка легиона сдался японской армии в Ланг Соне. Следующим стал батальон в Марокко, без боя сложивший в 1942 г. оружие перед высадившимися американцами. Впоследствии французский Иностранный легион принимал участие в войнах и конфликтах во Вьетнаме, Алжире, Республике Чад. В настоящее время легион включает семь полков, одну полубригаду и один специальный отряд. Испанский Иностранный легион был создан в 1920 г. и привлекался для подавления восстаний и вооруженных конфликтов в Марокко. Так, в 1934 г. он принимал участие в военных акциях против восстания горняков в Астурии, а в 1936—1939 гг. активно поддерживал франкистов в гражданской войне в Испании. Рядовой состав Испанского легиона набирался по контракту, офицерский, комплектовавшийся из кадровых офицеров, в том числе и иностранцев, — по специальному положению.
Первые сведения о службе российских подданных во французском Иностранном легионе относятся к рубежу XIX — XX вв. Как правило, это были малообеспеченные трудовые мигранты и переселенцы, устремившиеся на Запад по социально-экономическим и этноконфессиональным причинам. Большинство среди них составляли недавние жители западных и юго-западных губерний — поляки, украинцы, немцы. Будучи выходцами из низших слоев общества, не владевшими иностранными языками, они скоро убеждались в собственной неприспособленности к обустройству на новом месте. Пытаясь хоть как-то изменить свою жизнь к лучшему, они охотно соглашались на условия контрактной службы в Иностранном легионе, слабо представляя себе ее реальные трудности1. Но это были единицы. Традиционными поставщиками «пушечного мяса» являлись Швейцария, Германия, Бельгия и Испания2. Ситуация изменилась после 1920-х годов, когда в легионерские части влилось более 10 тыс. русских белогвардейцев. По словам Е. Тарусского, «...не страх голода и холода толкал их туда. Голода и холода русский офицер не боялся. Но зато он боялся нищеты и «дна». Голод и холод в рядах полка, в траншеях и походах его не страшили, голод и холод на дне, среди человеческих подонков его ужасали»3. Бывших «белых» воинов в легионе привлекала не только возможность как-то устроить свою жизнь на чужбине, но и широко рекламируемый в пропагандистских материалах легиона психологический климат, сложившийся в нем. Еще в середине XIX в. в легионе стал складываться особый стиль взаимоотношений между офицерами и солдатами. Авторитет офицеров базировался не на происхождении, а на реальном боевом опыте. Офицеры делили со своими подчиненными все тяготы полевой жизни, отчего в легионе возникал особый дух боевого братства, столь близкий русскому офицерству. Кроме того, в него принимали людей, не «заглядывая» в их документы и не интересуясь их прошлым4. Это давало возможность многим русским эмигрантам, не желающим «запятнать» свои имена службой в иностранной армии, поступать в Иностранный легион под видом немцев, чехов и т. д. Впоследствии выяснилось, что большинство позиций, столь романтично представленных в пропагандистских материалах, оказались ложными.
полковник Ф.И. Елисеев. Тур (Франция), 1925 г.
Действительное положение легионера кратко охарактеризовалполковник Ф.И. Елисеев, служивший в легионе с 1939 по 1945 г. В своих воспоминаниях он, в частности, писал: «В Иностранном Легионе Французской Армии всякий легионер-иностранец является существом «без рода и племени». Умрет ли он, или будет убит, он вычеркивается из списков «как номер» и только. Никаких родных и наследников у него нет и не должно быть. Его вещи продаются в роте с аукционного торга и поступают в роту или батальон. Это относится и к офицерам-иностранцам. Все они считаются «салибатэр», т. е. неженатыми, хотя бы и имели законных жен. В случае гибели — семья не получает ничего»5. Русские легионеры воевали в Сирии и Ливане, Марокко и Индокитае. В составе Иностранного легиона в разные годы находились штабс-капитан М.М. Архипов6, В. И. Билант7, сотник СП. Воронин8, полковник М.Н. Дашкевич9, штабс-капитан А.И. Игнатенко10 и др. Наибольшее количество офицеров Добровольческой армии находилось в 1 -м кавалерийском полку, который был создан в Сусе (Тунис) в 1921 г.11 С началом Второй мировой войны часть белых офицеров вступила в 13-ю полубригаду легиона, которая была сформирована в 1940 г. в Сиди-Бель-Аббесе (Алжир). Она предназначалась для поддержки Финляндии в борьбе против агрессии СССР, однако в итоге сражалась в Норвегии, в Нарвике. Есть сведения об участии эмигрантов из России в боевых действиях в 1945 г. против японцев в составе 5-го полка легиона, созданного в 1930 г. в Индокитае. Так, командиром 2 батальонов 5-го полка был команданта Токхадзе, по национальности грузин. Командиром роты 1-го батальона — капитан Слюсаренко, бывший офицер армии гетмана Скоропадского, командиром 6-й роты 2-го батальона — капитан В. Комаров12, командиром пулеметного взвода лейтенант Элизе (полковник Русской армии Ф. Елисеев), командиром взвода «аджудан-шеф» Букалов из Воронежа. В составе 1-го полка Иностранного легиона (Сиди-бель-Аббесе) служили капитан 1-го ранга В. Тихонравов, лейтенант Г.А. Соловьев. В 1933 г. в 1-м кавалерийском полку служили лейтенантами Владимир Бутягин, бывший подполковник 2-го лейб-гусарского Павловградского полка B.C. Канивальский, бывший штабс-ротмистр лейб-гвардии Конно-гренадерского полка В.М. Соломирский, бывший генерал-майор российской императорской армии и генерал-лейтенант производства адмирала Колчака Б. Р. Хрещатинский, являвшийся в кавалерии легиона абсолютным рекордсменом по количеству наград, НА. Румянцев, Н. Макеев и другие13. В начале Второй мировой войны в составе легиона воевал известный поэт и историк казачества Н.Н. Туроверов14. Длительное время в Иностранном легионе служил и крестный сын пролетарского писателя Максима Горького Зиновий Пешков, ставший впоследствии генералом французской армии15. Запись во французский Иностранный легион началась еще в Галлиполи, Лемносе, Константинополе, где находились беженцы и эвакуированные части Русской армии генерала Врангеля. Так, в одном из приказов по Донскому корпусу объявлялось, что в результате соглашения генерала Врангеля и командира французского корпуса производится запись казаков на службу во французский Иностранный легион. В нем указывалось, что «умеющие ездить верхом могут быть отправлены во французскую армию в Леванте (на Ближнем Востоке), ведущую операции в Киликии»16. Записалось до 3 тыс. казаков, с которыми в Марселе был заключен контракт на 5 лет. Всего же, по сведениям подполковника Э. Гиацинтова17, в рядах французского Иностранного легиона служило около 10 тысяч русских. Никто из записавшихся, по словам Э. Гиацинтова, не имел представления о том, что такое легион, и большинство искренне верили «слову французского офицера» и пропагандистским материалам вербовочных пунктов. Согласно этим материалам, каждый записавшийся в легион становился на положение французского солдата и с момента подписания контракта: дол жен был получать жалованье — 100 франков в месяц, а сразу после подписания контракта — аванс в 500 франков. Процедура подписания контракта была проста и длилась недолго. Э. Гиацинтов описывает ее следующим образом: «В канцелярию нас впускали по три человека. Каждому задавали одни и те же вопросы: имя, фамилия, национальность, возраст, род оружия и профессия. Предпоследний вопрос задавался, как я узнал впоследствии, только русским. На все эти вопросы можно было отвечать что угодно, так как никаких бумаг при опросе не предъявлялось. По окончании опроса контрактующий внимательно осматривает наружность волонтера, записывая свои наблюдения в контрактный лист, затем добавляет данные медицинской комиссии, сведения о росте и особых приметах на теле и после этого дает ему лист для подписи. Не помню хорошенько содержания написанного в контракте, т. к. времени для прочтения дано не было, но пробежать его мне все-таки удалось. Ничего из того, что было напечатано в анонсах, там не было, а стояло только, что подписавшийся ознакомился с такими-то и такими-то параграфами таких-то статей и обязуется с этого дня служить Французской Республике верой и правдой в течение пяти лет. По простоте своей я предположил, что именно эти параграфы были напечатаны французским командованием для всеобщего сведения, но на самом деле это было совсем не так. И впоследствии мне так и не удалось ни узнать содержания этих таинственных параграфов, ни увидеть легионера, ознакомленного с ним. Задавал я об этом вопрос старым легионерам, по три раза возобновлявшим контракт, но в ответ они обыкновенно только махали рукой и таинственно посвистывали»18.Среди записавшихся в легион были люди различных слоев общества и разнообразных профессий: юристы, инженеры, офицеры, студенты, рабочие и крестьяне. По сведениям Е. Недзельского, в 1924 году было зарегистрировано 3200 русских, прошедших базовый пункт Иностранного легиона в Сиди-Бель-Аббесе в Алжире, причем из них 70% составляли бывшие офицеры, юнкера и солдаты. В третьем полку, по данным Е. Недзельского, базировавшемся в 1924 г. в Марокко, из 500 человек русских 2% составляли неграмотные, 73% — с незаконченным средним образованием и 25% — со средним и высшим. Примерно такое же соотношение сохранялось и во 2-м полку. Наиболее старыми легионерами являлись офицеры и солдаты экспедиционного корпуса во Франции. Они вступили в легион еще в 1918 году и составляли около 10% от общего числа русских легионеров. 25% приходилось на эвакуировавшихся из России в 1919 г., 60% — на чинов Русской армии, покинувших Россию в 1921 г., и 5 % попало в легион по различным причинам, главным образом из германского плена и соблазненные «льготной» службой19. После подписания контракта волонтеры направлялись в сборный лагерь примерно на месяц, а затем распределялись по частям. Так, из 400 человек, записавшихся в легион одновременно с Э. Гиацинтовым, 350 были отправлены в Сирию, а остальные в Алжир. Из сирийской группы позже были направлены 90 человек в Бейрут в 18-й ремонтный эскадрон 5-го конно-егерского африканского полка (командир — капитан Е. де Аварис), а 210 — в Горную роту, формируемую в Дамаске исключительно из русских волонтеров (командир — капитан Дюваль). Прибыв на место, легионеры вступали в свои обязанности, и начиналась жизнь, по словам Э. Гиацинтова, — «томительная своим однообразием и бессодержательностью»20. Для легионеров 18-го ремонтного эскадрона она сводилась к службе по следующему распорядку: подъем в 6.30 (зимой) или в 5.00 (летом). Утренний кофе без сахара, который надо было выпивать, еще находясь в кровати. Затем через 15 минут сигнал «строиться». После переклички обязательная раздача таблеток хины, которые каждый должен был принять на глазах начальства. После этого шло распределение личного состава: кто болен — для визита к врачу; плотники, кузнецы, садовники, писари и т. п. — по своим рабочим местам. Из оставшихся назначались отдельные партии для производства различных работ: чистка садов и ватерклозетов, переноска багажа и т. д. Все эти бесплатные работы производились по просьбам какого-либо офицера или его жены. Остальные направлялись на уборку лошадей и мулов, прибывавших с континента или из Африки. После работы и приведения себя в порядок обед, который заканчивался в начале первого. Качество обеда оставляло желать лучшего. «Большей частью нам давали чечевицу, которая сменялась фасолью или рисом, — вспоминает Э. Гиацинтов. — Изредка давали картофель. Большей частью вместо мяса нам выдавали конину, приготовленную при этом в таком виде, что даже очень голодный человек вряд ли отважился бы съесть ее. Поварами были арабы-сирийцы, необыкновенно ленивый и неопрятный народ»21. После обеда до трех часов дня полагался отдых, затем вновь сбор с чтением нарядов на следующий день, приказов, взысканий и т. п. После сбора различные работы, оканчивающиеся уборкой лошадей и водопоем. В 18.30 ужин, ничем не отличающийся от обеда, свободное время и в 21.00 — отбой. Несмотря на однообразие службы, унижения, оскорбления, типичные для легиона, и нередко рукоприкладство со стороны младшего командного состава (в основном — арабов), и фактически рабское существование, русские волонтеры стремились добросовестно выполнять свои обязанности и жить, по возможности, полной духовной жизнью. Это было замечено высшим начальством и администрацией районов, где размещались легионерские части. Русским, как ответственным исполнителям, стали отдавать предпочтение в различных работах и, спустя два года, по словам Э. Гиацинтова, в Бейруте, где базировался 18-й ремонтный эскадрон, не было ни одной должности, на которой не состоял бы русский. Большой популярностью в Бейруте пользовалась и гарнизонная музыкальная команда, состоявшая в основном из русских легионеров. Русские песни звучали в домах местной знати, на различных торжественных мероприятиях, вызывая понимание и сочувствие к людям, потерявшим свою родину. Впоследствии хористы команды были откомандированы в распоряжение городского капельмейстера и стали гордостью и достопримечательностью Бейрута. В Бель-Аббесе после прибытия первой партии легионеров из Константинополя стала образовываться русская библиотека. Через полтора года она насчитывала уже несколько тысяч томов классики, новейшей и учебной литературы, сотни газет и журналов. Однако этими «благами» могли пользоваться очень немногие; большинство русских находилось за пределами «культурных» центров. Их письма, наполненные жаждой общения с соотечественниками из другой свободной жизни, изобилуют «криками» о моральной поддержке. «... С «камарадами» сходиться нельзя, уж слишком они низки, у них все сводится к вину, картам и прочим гадостям, вот и уходишь в свой кукольный театр. Я не боюсь работы, не боюсь, что придется переносить лишения, но я хочу поддержать этот другой мирок. Боюсь, чтобы не засосала трясина. Ведь грязь очень прилипчива: один неверный шаг, минута малодушия, и я стану таким же грязным, я потону. Пока еще тяну руки, карабкаюсь, помогите же мне, спасите меня. Напишите письмо, пришлите те газеты, в которые вы заворачиваете старые вещи. Дайте моральную поддержку!». «... Достали недавно с приятелем две русских книжки: «На белом коне» Брешко-Брешковского и «Вильгельм Хорст», забыл фамилию немецкого романиста. Читали даже во время десятиминутного перерыва во время занятий и носили их со счастьем в кармане. Газеты купить не за что: 3 франка 75 сант. едва хватает на мыло и марки, я даже и хлеба не покупаю, хотя зачастую и голоден и временно, чтобы писать письма, отказываюсь от единственной радости, от табаку». «Многие спились, тем более что пьянство здесь поощряется. Здесь не говорят о том, что делали хорошего, но говорят, как убили, обокрали, обманули. И вот борешься, чтобы и тебя не засосало в эту тину, и только письма дают моральную поддержку...»22 Испытание на «прочность» и «человечность» большинством русских было выдержано. По признанию иностранцев, «духовный лик» с пополнением состава легиона русскими «волонтерами» изменился — «Места авантюристов и жизненных неудачников заняли настоящие воины, искавшие только чести, хотя бы и под чужими знаменами»23, ставшие «дисциплинированной и боеспособной и наиболее ценимой частью» Иностранного легиона24. Но заслуга русских легионеров была не только в возвышении понятия воинской чести. Благодаря их начинаниям стало формироваться и благоприятное отношение местного населения к Иностранному легиону в целом. Последнее, как ни парадоксально, вызывало у многих французов — представителей «цивилизованной нации», презрение и даже ненависть25. В связи с этим интересно привести выдержку из воспоминаний русского офицера Николая Матлина, завербовавшегося в Иностранный легион в декабре 1920 г. и прослужившего в 1 -м кавалерийском полку в Алжире, Тунисе и Сирии более шести лет. Он писал: «Недостаток воды и пищи — явление в легионе обыкновенное, но в моей голове не вмещалось, как французы — такие культурные люди, — могут так нагло обманывать, тем более нас, русских, все-таки много сделавших для Франции. Слово «легионер» в переводе на местный — бандит. Не так давно, всего два-три года до приезда в легион русских (1920 г.), взгляд на легионера был таков: после занятий трубач выходил и сигналил особенным образом, извещая жителей, что легионеры идут «гулять», и все магазины закрывались. По приезду же русских отношение жителей резко изменилось к лучшему, и даже многие из нас стали бывать в частных семейных домах. Не знаю, с какой целью, но французы всячески старались воспрепятствовать нашему сближению с жителями. Бывали случаи, когда французский офицер, завидев кого-либо из легионеров, гуляющего с цивильными, начинал на него кричать на всю улицу, придравшись к чему-либо, и нередко приказывал вернуться обратно в казарму. Результат возвращения — призон»26.27 Особенно тяжелой была служба в легионерских частях, находившихся в Африке или участвовавших в вооруженных конфликтах. Здесь легионеры подвергались не только жестоким наказаниям и оскорблениям, но и в буквальном смысле были обмануты и ограблены. По словам Э. Гиацинтова, из десяти тысяч русских, поступивших в легион, только пятьсот человек, случайно попавших в Сирию, получали то, что было обещано французскими властями28. Например, жалованье легионера, служившего в Африке, вместо 100 франков в месяц составляло только семь с половиной, а условия службы были гораздо труднее. Вот как описывает один из боевых походов Е. Недзельский: «Поход совершается при жаре в 40 и 60°С, причем каждый легионер «все свое несет с собою», а это далеко не так легко: на спине — сак, где находится все имущество солдата, а кроме того, палатка и одеяло, затем — кирка или лопата, двухлитровый бидон обязательно с водой, 2 вещевых сумки по бокам, амуниция и 120 патронов, плюс винтовка. С этой же нагрузкой ведется бой». Далее он цитирует выдержку из письма одного русского легионера: «Наступает момент, когда кажется, что уже больше нет сил терпеть и просить Бога о смерти, но отдыхаешь именно в тот момент, когда вся сила и энергия — исчерпана. Отдохнешь, когда, почти задохнувшись от большой перебежки под визжащими пулями, свалишься за камнем и вздохнешь полной грудью». «Именно после таких описаний, — продолжает Недзельский, — и следует обычно рассказ о «некрасивой черте» бросать утомленных на верную смерть. Поход начинается до рассвета, весь день, иногда с боем, к вечеру намечается место остановки, часть начинает ставить палатки, другая идет за топливом и водой для кухни, а остальные возводят из камней траншею в 1 м 20 см высотою. С наступлением темноты все огни должны быть потушены, чтобы не привлечь внимания противника. Спят обычно не в палатках, а возле стены (tranche), чтобы каждую минуту быть готовым к встрече самого неожиданного противника. Спят в амуниции с винтовкой, привязанной ремнем к руке, т. к. потеря ее обрекает легионера на новый контракт. Как стойкий анекдот, передающийся из поколения в поколение легионеров, ходит правило, что если легионера желают оставить в полку, ночью у него подрезывается ремень и вынимается из рук винтовка. При условии нечеловеческой усталости это нетрудно. Большинство ночей проходит тревожно, с перестрелками, а иногда и с боем. Особенностью марокканцев является их глаз: он видит в темноте и меток при выстреле. Поход, идущий каррэ, кончается там, где удобно и сообразно расположить пост, т. е. вернее создать его. Помимо стратегических планов, местом его является возвышенность и близость воды. Здесь неделю-две легионер несет двойную работу: днем — как чернорабочий, ночью — как солдат. Днем он каменщик, плотник, работает в «карьерах» по добыванию камня, выжигает известь, рубит дрова и т. п. И вот, со временем, на пригорке вырастает белокаменный пост с бойницами для винтовок и пулеметов. Кругом он обносится колючей проволокой. Наконец, над постом взвивается французский флаг. «Колонна» продолжает движение вперед, создает новые посты, и так в течение нескольких месяцев. В течение всей «колонны» легионер спит не раздеваясь, в пыли, иногда под дождем, мучается от паразитов, а иногда не может в достаточной мере утолить жажду, не говоря уже об умывании. После такого путешествия все части уходят на отдых, а легионеры распределяются по отдельным постам, продолжая отчасти постройку, а главным образом для дозора, причем никакой связи с окружающим миром нет. Как выражается один из моих корреспондентов — «постовики без цепей прикованы к своему детищу», защита жизни связана с защитой поста, отступать некуда и сдаваться нельзя во имя жизни. Время сидения на посту русские назвали —— «великим постом» в том смысле, что эта «животная жизнь» продолжается от 3 до 5 и 6 месяцев. Опасность заключается, с одной стороны, в атаках, а с другой, специально арабской, — в снимании часовых ночью метким выстрелом. Каждый, испытавший фронт, знает, что разница между солдатом и начальником на боевой позиции значительно стирается, гнет дисциплины переходит в чувство инстинктивной солидарности. Не то в Легионе. «Скверное отношение начальства, старающегося окончательно убить в легионере еще остающиеся в нем признаки человека и самолюбия, доводит солдата до того положения, когда он действительно становится похожим на животное. Сержант — бич легионера»29. Приведем еще несколько свидетельств о службе русских «добровольцев» в Иностранном легионе. Так, капитан Архипов, уже повоевавший в составе легиона, в одном из писем отмечает: «Отношение настолько хамское, что едва хватает сил удержаться... кормят настолько скверно, что даже вспоминаю Галлиполи. В последних боях погибло очень много русских»30. Аналогичное мнение о службе в легионе высказывает и другой русский офицер — Николай Матин. По его словам, сторожевая служба, которую пришлось нести в Африке на границе с Триполитанией в условиях жаркого климата, вызывала среди завербованных в легион казаков массовое дезертирство. Так, группа легионеров, в составе которой был Матин, применив оружие против гумов — арабов, находившихся на службе во французской полевой жандармерии, убила 16 человек, захватила баркас и пыталась бежать морем. Баркас сел на мель, а беглецы схвачены и приговорены к каторжным работам. Сам Матин, отбыв десять месяцев на свинцовых рудниках, в декабре 1923 г. был освобожден по амнистии и вновь отправлен в легион. Участвуя в боевых действиях против друзов в Сирии, Матин был тяжело ранен. Его освободили по болезни от службы, и он смог возвратиться во Францию, имея пенсию в 44 франка. «Все мною пережитое за это время, — писал Матин в своих воспоминаниях, — настолько озлобило меня, что я решил ни в коем случае не оставаться во Франции, а уехать». О некоторых случаях дезертирства сообщает в своих воспоминаниях и Э. Гиацинтов. Один из них произошел в Сирии в горной роте капитана Дюваля. Инициатором побега четверых русских легионеров стал офицер военного времени Ладзин. Захватив оружие, они планировали через Турцию добраться до Персии, где Ладзин побывал во время Первой мировой войны. На второй день пути они были настигнуты отрядом жандармов и окружены. Не желая сдаваться, беглецы приняли бой, в результате которого было убито два жандарма и два легионера. Ладзину и еще одному беглецу удалось скрыться, но не надолго. Спустя два месяца Ладзин был схвачен в Бейруте, опознан и по приговору военно-полевого суда расстрелян. После этого случая горная рота капитана Дюваля была расформирована, а ее состав влит в прибывший из Алжира батальон Иностранного легиона. Русские были распределены по разным ротам и взводам и отправлены на фронт. Во время боевых действий из русских были вновь сформированы отдельные взводы, которые зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Один из русских легионеров за отличия в боях был произведен в капралы и награжден Военным крестом. После окончания похода легионеры были отведены в тыл и назначены на работы по прокладке дорог. Отношение начальства, бывшее доброжелательным во время боев, вновь изменилось к худшему. Оружие было отобрано и выдавалось только отправлявшимся в караул. В один из дней группа русских легионеров численностью двенадцать человек, направленная в караул во главе с капралом — «героем войны», оставила пост и направилась к турецкой границе. За беглецами была отправлена погоня в составе эскадрона спансов и взвода конных жандармов. Однако захватить русских легионеров не удалось. Преследовавший их отряд был встречен ружейными залпами, потерял несколько человек и был вынужден ретироваться. По слухам, беглецы благополучно пересекли турецкую границу и разъехались по разным странам. И еще один случай побега с неожиданным окончанием приводит Э. Гиацинтов. Он был совершен неким Мухиным — «человеком интеллигентным» из Москвы. Для того чтобы бежать, он подал рапорт о переводе в батальон, находившийся в то время на фронте. Через месяц, попав на позиции, он бежал с собратом по несчастью — легионером-немцем. В пути они были схвачены бедуинами и какое-то время находились в плену на правах рабов, но вновь бежали. Отдохнув в Турции, беглецы направили свой путь через Кавказ в Центр России. В Батуми они были арестованы ЧК и отправлены в Москву. В Москве немец умер от истощения, а Мухин, просидев некоторое время в тюрьме, был выпущен на свободу31. Однако не только непривычный для белого человека жаркий климат Африки, хамское отношение и тяжелейшие условия боевых действий сопутствовали русским эмигрантам во время службы, но и смерть. Об одной из многих трагедий — гибели 7 сентября 1932 г. в бою на Тазигзауте (Марокко) лейтенанта В.А. Александрова-Дольника32, рассказывает С. Андоленко в журнале «Часовой». Он пишет: «В роковой день 7 сентября, по совершенно невероятной круче, продираясь через густые кустарники, двигались колонны на штурм Тазигзаута. В 4 ... ч. утра затрещали первые выстрелы. Шедшие впереди иррегулярные части вскоре не в силах были преодолеть отчаянное сопротивление противника и остановились. Командир батальона легиона приказал 11-й роте овладеть позицией. Карабкаясь по невероятной круче, легионеры 11-й роты, имея впереди своих офицеров, устремились на штурм и, несмотря на сопротивление врага, утвердились на гребне. Но горцы сопротивлялись до конца, и их пришлось выбивать шаг за шагом. В этот момент 6-й роте, шедшей за 11-й, приказано было взять левее и выбить скопище мятежников, угрожавших левому флангу 11-й роты. Получив приказание, командир роты капитан Шовэн крикнул: «6-я вперед», но, обернувшись, увидел, что большая часть роты, продираясь через кустарники, в предутренней мгле растерялась, и с ним всего лишь несколько человек. Капитан стал кричать: «6-я рота — ко мне!», и на его зов вышел Александров-Дольник, вывел свой взвод к нему и немедленно же повел его в атаку. «Я вижу еще поручика Александрова с револьвером в руке, увлекающего своих людей», — пишет его командир. После жестокой рукопашной схватки (впоследствии на фронте роты подобрано 40 трупов арабов, заколотых штыками) легионеры овладели позицией и оставшиеся в живых марокканцы уже спасались бегством, как вдруг один из них обернулся и выстрелил в упор в Александрова-Дольника. Сраженный пулей в сонную артерию, Александров был убит наповал. Бежавший за своим офицером легионер Оригони тут же заколол араба, но сам был тяжело ранен двумя пулями в грудь на вылет»33. 12 сентября состоялись торжественные похороны Александрова-Дольника в Мекнезе. В надгробной речи командир полка так отозвался о его подвиге: «Мы горды вами. Вы заплатили вашей жизнью за доблестное и героическое поведение, которое делает честь не только Легиону, но всей Армии. Вы прибавили новую страницу славы к истории полка, и память о вашем славном поведении будет священна и послужит примером будущим поколениям»34. Согласно спискам, подготовленным в начале 1950-х гг. Содружеством резервистов Французской армии, в период с 1921 по 1933 гг. в рядах французского Иностранного легиона погибло около 100 русских эмигрантов35. Однако эти данные далеко не полные. По подсчетам автора, это лишь приблизительно 20 % от общего количества погибших.
СПИСОК РУССКИХ ВОЛОНТЁРОВ,
ПОГИБШИХ В РЯДАХ ФРАНЦУЗСКОГО ИНОСТРАННОГО ЛЕГИОНА
С 1921 г. ПО 1945 г.
Акимов — капрал 3-й роты 2-го полка. Погиб 13.11.1923 г. в Пост Бадер.
Александров-Дольник Владимир Александрович — лейтенант 2-го полка. Погиб 7.09.1932 г. в бою на Тазигзауте, Марокко.
Андреев — легионер 12-й роты 3-го полка. Скончался 20.04.1921 г. в Кенара-Хенуи.
Андриенко — капрал 5 С. Монт. 2-го полка. Погиб 4.09.1924 г. в Ишиеру- аф.
Антонов — легионер 24-й роты 1 -го полка. Погиб 21.06.1925 г. в Баб Таза.
Анфилов — сержант 26-й роты 1-го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел ей Негир.
Аркадьев — легионер. Погиб в Марокко.
Афанасьев — легионер 1 -й роты 2-го полка. Погиб 20.05.1923 г. в Ресифе Бу Арфа.
Баранов — легионер 19-й роты 4-го полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Березин — легионер 24-й роты 1 -го полка. Погиб 4.06.1925 г. в Астар.
Бобовский —сержант7-й роты 1-го полка. Погиб 14.06.1925г. в Брикка.
Богданчук — сержант 27-й роты 1-го полка. Погиб 17.08.1925г. вДжебел Асдем.
Бондарев — легионер СМ1 1-го полка. Погиб 14.07.1926 г. в Тизи Н' Уидеи.
Борицкий — легионер 9-й роты 2-го полка. Погиб 6.05.1922 г. в Та- ду-Скорра.
Бубанов — легионер 1-го батальона 4-го полка. Погиб 19.10.1923 г. в Бу-Ишсамэр.
Буковский — капрал СМЗ 2-го полка. Погиб 11.12.1926 г. в Джебел Айад.
Булюбаш Владимир — лейтенант 1 -го конного полка — «офицер исключительной храбрости». Погиб 28.11.1944 г.
Граф Воронцов-Дашков Александр — внук последнего Кавказского наместника. Погиб во Вьетнаме (?).
Воропонов — легионер 9-й роты 2-го полка. Погиб 24.06.1923 г. в Эль Мэре.
Гайер — легионер. Погиб 20.05.1940 г. при Перрон.
Гарбуленко — легионер 2-й роты 3-го полка. Погиб 27.10.1923 г. в Эль Мэре.
Гекнер — сержант. Погиб 11.05.1943 г. в Тунисе.
Гендрихсон Владимир — скончался 6.07.1941 г. в Дамаске в Сирии.
Глебов — легионер СМ7 1-го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел Ей Негир.
Гнутов — легионер 1-й роты 1-го полка. Погиб 25.05.1925 г. в Бибане.
Гончаров — сержант СМ 4-го полка. Погиб 10.08.1933 г. в Укзэр
Горбачев — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Городниченко Михаил — сержант 5-го полка. Умер от ран 15.09.1945 г. в Индокитае.
Граев — легионер 28-й роты 1 -го полка. Погиб 30.09.1925 г. в Керкур.
Гусаров Александр — скончался в Тунисе.
Груненков Михаил Федорович — участник Гражданской войны в соста- ве 1 -го Корниловского полка, 1-го Кубанского похода. Был тя- жело ранен. Сотник. Эвакуировался в Бизерту. В марте 1922 г. находился в команде Корниловского полка. Служил во Французском Иностранном легионе. Убит.
Дамагальский — легионер 7-й роты 2-го полка. Погиб 24.07.1925 г. в Тамзимет.
Данилов — легионер 3-й роты 2-го полка. Погиб 25.05.1925 г. в Бибане.
Дорошенко — сержант 3-й роты 1-го полка. Погиб 18.07.1925 г. в Соф-Эль-Казбар.
Евреинов — легионер 7-й роты 2-го полка. Погиб 10.01.1924 г. в Мекнкс.
Еделов — легионер 7-й роты 2-го полка. Погиб 24.04.1925 г. в Тамзимет.
Енин —легионер4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Еношин — легионер 1 -го конного полка.
Ефремов — лейтенант. Залока Николай — родился 25.12.1916 г. Погиб 13.01.1943 г. в Пон дю Фаге, Тунис.
Занфиров — легионер 19-й роты 4-го полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Замешаев Иван — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Земцов Иван — подпоручик Русской Императорской армии. Сержант-шеф французского Иностранного легиона. Погиб 1.06.1942 г. в Бир-Гахейм (Либия). Был награжден Военным Крестом.
Иванкович — легионер 22-й роты 1-го полка. Погиб 13.08.1923 г. в Тафгирт Аирт.
Иванов —сержант 22-й роты 1-го полка. Погиб 22.05.1925 г. в АэдАмэам.
Иванов — сержант 24-й роты 1-го полка. Погиб 10.06.1925 г. в Медиуна.
Иванов — легионер 8-й роты 1-го полка. Погиб 18.07.1925 г. в Теруал.
Иванов — легионер 3-го батальона 4-го полка. Погиб 12.07.1922 г. в Бу Друа дэ л'Ульгес.
Иванов — легионер 1 -го конного полка.
50. Иванов (псевдоним) — бывший кадет Русского корпуса в Версале. Легионер Иностранного легиона. Погиб 15.03.1945 г. в Га Гианг в Индокитае.
Игнатьев — легионер 3-й роты 1-го полка. Погиб 14.07.1926 г. в Тизи Н' Уидеи.
Изварин — легионер 1 -го конного полка. Казаринов — сержант 4-й роты 1-го полка. Погиб 24.06.1923 г. в Эль Мерс.
Калашников —легионер 7-го батальона 1-го полка. Погиб 17.08.1926 г. в Джебел Галаза.
Калинищев — трубач 9-й роты 3-го полка. Погиб 6.05.1922 г. вТаду-Скорра.
Карнери (псевдоним) — уроженец Молдавии, окончил русскую гимназию. Трубач французского Иностранного легиона. 10.03.1945 г. был ранен и добит штыком во время атаки японцев на гарнизон в Танг в Индокитае.
Карновский (Карповский) Александр — су-лейтенант. Погиб 25.08.1944 г. в Тюнизе.
Карпов — легионер 5-й роты 2-го полка. Погиб 11.08.1923 г. в Джебел Идлан.
Ковальский — капрал 19-й роты 4-го полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Кодовский Иван — сержант-шеф. Скончался 11.06.1942 г. в Бир-Гаком.
Козлов — участник Первой мировой и Гражданской войн. Полковник. Сержант Иностранного легиона. Погиб в 1923 (1926) г. в Марокко.
Колесников — легионер 4-го эскадрона 1 -го конного полка. Погиб 17.09. 1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Колотилин — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Комаров Владимир — бывший кадет Морского корпуса. Эмигрировал во Францию, где в 1926 г. окончил военную школу в Сен-Сир. Капитан, командир 6-й роты 2-го батальона 5-го полка Иностранного легиона. Погиб 1.04.1945 г. в Туар-Гиао в Индокитае.
Коненко — легионер. Скончался в 1926 г. в Марокко.
Косой — капрал-шеф С. От. 1-го полка. Погиб 10.08.1933 г. в Кердуас.
Костревский Иван — бывший матрос. Скончался 17.06.1941 г. в Дамаске в Сирии.
Кострюков — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Косцевич Владимир — легионер. Скончался 11.12.1944 г. в Вье Тганн.
Косяненко — легионер СМ5 4-го полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Кравченков Иосиф Силыч — скончался от ран в 1943 г.
Крещенков Иосиф — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Кудрявцев —легионер 21-й роты 1-го полка. Погиб 10.06.1925 г. в Медиуна.
Кузнецов —легионер 21-й роты 1-го полка. Погиб 10.06.1925 г. в Медиуна.
Кузнецов Геннадий Дмитриевич — аджюдан (подпрапорщик). Погиб Е Марокко.
Куйденко — капрал 3-го батальона 4-го полка. Погиб 20.09.1922 г. в Бин Эл-Уиданк.
Кулиш Даниил — легионер. Скончался 9.12.1944 г. в Тганн.
Ладзин — легионер Горной роты. Расстрелян за попытку к бегству из Иностранного легиона.
Лаковлев (Яковлев?) — легионер 6-й роты 3-го полка. Погиб 19.06.1929 г. в Аит-Якуб.
Ларин — легионер 21 -й роты 1 -го полка. Погиб 10.06.1925 г. в Медиуна.
Ларин — легионер 6-й роты 2-го полка. Погиб 24.07.1925 г. в Тамзимет.
Левов — бригадир 1 -го конного полка. Лишакский Александр — лейтенант. Скончался от ран в 1943 г.
Любовицкий — бригадир 3-го эскадрона 1-го иностранного кавалерий- ского полка. Погиб 3.07.1925 г. под Герсифом.
Ляшко —капрал 10-й роты 2-го полка. Погиб 23.07.1923 г. в Плато д'Им- музерт.
Малев — легионер 23-й роты 1-го полка. Погиб 16.10. 1923 г. в Акурирт.
Малевский — легионер 1-й роты 1-го полка. Погиб 14.07.1926 г. вТизи Н Уидеи.
Малейко — легионер 1-й роты 2-го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел Айад.
Маргульес Альберт — убит 5.06.1940 г. на Сомме.
Марков — легионер 21-й роты 1-го полка. Погиб 7.07.1925 г. в Соф-Эль-Казбар.
Маркович — капрал СММ 1-го полка. Погиб 28.02.1933 г. в Джебел-Садго.
Масаев Владимир — скончался 8.06.1942 г. в Бир-Гашейм.
Маусин — легионер 4-й роты 3-го полка. Погиб 10.10.1923 г. в Тизи Н'Жуар.
Митриев — легионер 8-й роты 4-го полка. Погиб 25.04.1926 г. в Суэйда.
МельничукСергей — скончался 10.12.1944 г. в Тганн.
Мишальский —легионер 19-й роты 4-го полка. Погиб 7.10.1925 г. в Джебел Друз.
Мухин —сержантС.М. 1-го полка. Погиб 14.10.1929г. в Згуилма Джигани.
Нанков — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Николаев — сержант СМ6 1-го полка. Погиб 16.10.1923 г. в Акурирт.
Николов — легионер 12-й роты 3-го полка. Погиб 27.10.1922 г. в Ишиеру- аф.
Новарзин — легионер 24-й роты 1 -го полка. Погиб 4.06.1925 г. в Астар.
Новиков —легионер 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Огарович — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Огородное — сержант 23-й роты 1-го полка. Погиб 22.05.1925 г. в Аэд Амзам.
Орлов — легионер 23-й роты 1 -го полка. Погиб 25.07.1925 г. в Джебел Асдем.
Павловский — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Павловский Иван — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Петров — легионер 6-й роты 2-го полка. Погиб 17.11.1923 г. в Джебел Идлан.
Плешаков — легионер 27-й роты 1 -го полка. Погиб 24.07.1925 г. в Джебел Асдем.
Покровский — сержант 9-й роты 3-го полка. Погиб 20.05.1927 г. в Уэд Дессайа.
Поволоцкий — марэшаль 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Попов — легионер 9-й роты 3-го полка. Погиб 5.09.1922 г. в Л'Адерж.
Попов — марэшаль 4-го эскадрона 4-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Попов — легионер 1 -го конного полка. Попов — родился 25.08.1905г. в Москве. Скончался от ран 12.01.1943 г.
Пунчин Георгий — родился 11.02.1905 г. в Керчи. Скончался от ран 23.12.1944 г.
Раскин — легионер 23-й роты 1-го полка. Погиб 23.07. 1923 г. в Айн Тагзут.
Регема — лейтенант. Погиб в 1925 г.
Решетников — легионер СМ. 3-го полка. Погиб 14.07.1926 г. в Джебель Тастер.
Романов — легионер СМ. 2-го полка. Погиб 9.06.1923 г. в Изуко.
Сапронов — капрал 2-й роты 2-го полка. Погиб 10.10.1923 г. в Понзегу.
Сафонов Николай (?) — погиб в Тунисе в 1943 г.
Сидельников — сержант СМ. 3-го полка. Погиб 14.07.1926 г. в Джебель Тастер.
Сиз — уроженец Терской области. В Гражданскую войну — поручик 10-го Ингерманландского полка. Без вести пропал 26.03.1945 г. в Сон-Ля в Индокитае.
Сиянин — легионер 22-й роты 1 -го полка. Погиб 4.05.1925 г. в Таунат.
Соловьев — капрал 8-й роты 4-го полка. Погиб 13.09.1925 г. в Скер.
Сорока — капрал СМ. 1 -го полка. Погиб 14.10.1929 г. в Згуилма Джигани
Старосельский (Старозельский?) — легионер 5-й роты 3-го полка. Погиб 17.01.1923 г. в Наегллин.
Суков —капрал 21-й роты 1-го полка. Погиб 4.06.1925 г. в Астар.
Табунщиков — легионер 26-й роты 1 -го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел Ей Негир.
Танас Игорь — родился 24.03.1921 г. в Константинополе. В марте 1941 г. записался в Иностранный легион. Воевал в Сенегалии. Погиб 25.04.1943 г. Был награжден Военным Крестом.
Таранука — легионер 25-й роты 1-го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел Ей Негир.
Тишевский — легионер 23-й роты 1-го полка. Погиб 22.05.1925 г. в Аэд Амзам.
Ткаченко — кубанский казак. Погиб в июне 1925 г. в бою у турецкой деревни Муссей-Фрей, приняв на себя командование 4-м эскадроном 1 -го кавалерийского полка Иностранного легиона.
Трофимов Вячеслав — погребен на военном кладбище в Картаж в Тунисе.
Туманов — легионер 5-й роты 3-го полка. Погиб 9.05.1923 г. в Бени Бузерт.
Турутин — легионер 4-й роты 2-го полка. Погиб 1.07.1923 г. в Эль Мерс.
Князь Урусов Сергей — родился 13.01.1916 г. в Москве. Ученик интерната Св. Георгия. Убит в Африке в рядах Иностранного легиона.
Уткин — капрал 25-й роты 1-го полка. Погиб 25.07.1925 г. в Джебел Асдем.
Утчаренко — капрал 5-й роты 3-го полка. Погиб 9.05.1923 г. в Бени Бузерт.
Федоров — легионер. Погиб в 1926 г. в Марокко.
Федорцев Николай — скончался 28.01.1944 г. в госпитале в Тунисе.
Фомин — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Харитонов — легионер 24-й роты 1-го полка. Погиб 4.06.1925 г. в Астар.
Хотчаренко — легионер 7-й роты 2-го полка. Погиб 25.07.1925 г. в Тамзимет.
Черненко — легионер 4-го эскадрона 1-го конного полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Шамалов — легионер 10-й роты 3-го полка. Погиб 17.01.1923 г. в Наегллин.
Шарев —легионер 19-й роты 4-го полка. Погиб 17.09.1925 г. в Мэссифрэ в Сирии.
Шилло — легионер 5-й роты 3-го полка. Погиб 27.10.1924 г. в П. Ануаи.
Шумейко Дмитрий — погребен на военном кладбище в Картах в Тунисе.
Яков —капрал С.М. 1-го полка. Погиб 14.10.1929 г. в Згуилма Джигани.
Якушов — легионер 26-й роты 1 -го полка. Погиб 10.09.1925 г. в Джебел Ей Негир.
Ясинский Виктор — погиб 25.01.1945 г. в Сирии.
Примечания
1 См.: Бойко Ю.В. «Находясь во Французском Иностранном легионе...» Письма русских эмигрантов из Северной Африки в Париж. 1911 — 1914 гг. // Исторический архив. 2002. № 2. С. 81—82.
2 См.: Черкасов П.П. Французский Иностранный легион // Вопросы истории. 1979. № 11.С. 186.
3 См.: Тарусский Е. Беседы на бивуаках // Часовой. 1938. № 207. С. 19.
4 См.: Сперскис Я. Янычары // Солдат удачи. 1996. № 1. С. 7.
5 См.: Елисеев Ф.И. В Индокитае — против японцев и в плену у них, 1945 (в Иностранном легионе французской армии). Нью-Йорк. 1966. С. 24.
6 Архипов Михаил Михайлович. В 1917 г. окончил Нижегородский кадетский корпус. Юнкер Михайловского артиллерийского училища. Участвовал в Гражданской войне в составе юнкерской батареи, затем прапорщиком в 1-й батарее 1-го легкого артиллерийского дивизиона. 17декабря 1918 г. был ранен. До эвакуации из Крыма воевал в составе Марковской артиллерийской бригады (сентябрь 1920 г. — поручик в 1-й батарее). Галлиполиец. Осенью 1925 г. в составе Марковского артдивизиона находился во Франции. Штабс-капитан. До 1930 г. служил в Иностранном легионе. Скончался во Франции.
Первоначально, согласно расчетов, сделанных специалистами Люфтваффе три зенитных комплекса должны были быть построены возле Шмельце (Scmelz), в Пратере (Prater) и во Флоридсдорфе (Floridsdorf). Однако, Гитлер лично изменил планы и приказал построить комплексы в Аренбергпарке (Arenbergpark), Штифтскасерне/Эстергазипарке (Stiftskaserne/Esterhazypark) и возле казарм Россауэр (Rossauer). В целом, выполнив пожелания фюрера, специалисты, все же последний комплекс разместили не в Россауере, а в Аугартене (Augarten). 
Кодовое название комплекса "Балдриан" (Baldrian). Строительство комплекса началось в октябре 1942, закончилось в декабре 1943. Этот комплекс относится к проекту Тип 2 (Bauart II) и был размещен в 3-м районе Вены (3. Wiener Gemeindebezirk) в Аренбергпарке (Arenbergpark). Это примерно в 1850 м. юго-восточнее главного ориентира города - собора Штефана (Stephansdomes) . Башня управления находится в 160 метрах к западу от боевой башни. Это самое близкое размещение башни управления от боевой башни из всех построеных германских зенитных комплексов.
комплекса в Аренбергпарке. На этом снимке виден весь Аренбергпарк полностью.
В целом боевая башня в Аренбергапарке и башня аналогичного проекта в Гамбурге внешне почти неразличимы.
В целом проект аналогичен башне этого же проекта в Гамбурге
.
Седьмой этаж отличается тем, что на его уровне находится нижняя боевая платформа, которая как галерея огибает всю башню и имеет четыре барбета для легких зенитных пушек. В помещениях этого этажа располагаются жилые помещения личного состава башни, подъемник с платформой для подъема на верхнюю боевую платформу большого радиолокатора Wuerzrburg Riese, помещения для командного пункта и вычислительных устройств, помещение для дегазации и душевая, а таже лестница на 8 этаж.
Такое сдвоенное название объясняется тем, что боевая башня находится в Штифтскасерне (7-й район города) ровно в полутора километрах к юго-западу от главного ориентира города- собора Штефана (Stephansdomes), а башня управления в Эстергазипарке (6-й район города) в 500 метрах к юго-западу от боевой башни.
Размещалась в Штифтскасерне (7-й район города).
Находилась в 500 метрах к юго-западу от боевой башни в Эстергазипарке (6-й городской район).
двенадцатиэтажная). Толщина стен составляет примерно 2.5м., верхнего перекрытия примерно 3,5 м. 
Кодовое название "Петер" (Peter). Этот комплекс последний из построенных в Германии. Строительство началось в середине лета 1944 года и закончилось в конце января 1945. 
Боевая башня в Аугартене самая высокая зенитная башня. Она имеет высоту 55 метров, 12 этажей, причем 12-й этаж разделен на два полуэтажа. Первоначально планировалось построить башню в 9 этажей. 
Башня управления находится в 425 метрах ( по некоторым данным в 440 метрах) к северо-восточнее боевой башни. Башня имеет размеры в плане 31 на 15 метров и высоту 51 метр (на 4 метра выше. чем аналог в Эстергазипарке). Толщина наружных стен 2,5 м, перекрытия 3,5 м. По конструкции аналогична башне управления в Эстрегазипарке, однако внешне отличается консольными бетонными подпорками под угловыми барбетами для легких зениток и торчащимип наружу ниже нижней боевой платформы железобетонными балками, единственное предназначение которых служить опорами для строительных лесов. Кроме того, в одной из коротких стен на восьми этажах были проделаны окна.
В 21-м районе Вены (Флоридсдорфе) находится недостроенное сооружение, которое
по ряду признаков можно отнести к зенитным башням. Иные фортификационные сооружения обычно имеют прямоугольную или квадратную форму, тогда как это сооружение имеет восьмиугольную форму, что внешне ближе к боевым башням Тип III. Имеющийся вход в сооружение напоминает по конструкции входы в боевые башни Тип III. 
Главный архитектор проектов Таммс сообщил в Гамбург, что Гитлер утвердил строительство четвертого зенитного комплекса в Гамбурге 18 февраля 1942. Руководителями строительства в Гамбурге 18 апреля 1942 были назначены архитекторы Фогдт (Vogdt)и Хиллигар (Hilliger).
В ряде документов она официально именуется как Зенитная башня IV Гамбурга" (Flakturm IV Hamburg). Она расположена на пересечении улицы Фельдштрассе (Feldstrasse) с двумя дорогам, ведущими из Хайлигенгайстфельда у станции метро Фельдштрассе (U-Bann Feldstasse).
На снимке справа: боевая башня комплекса №IV в Гамбурге в настоящее время (2007 год).
(3.Flak-Division).
Хайлигенгайстфельде. Очень хорошо заметно, что башня стоит на возвышении и насколько она выше окружающих зданий. Понятно ее расположение между домами. Башня была сфотографированоа в момент завершения строительства. Еще не сняты некоторые строительные леса, рядом видны бараки рабочих. На башне установлены три из четырех спаренных 128-мм. зениток. Это свидетельство того, что на гамбургские башни сразу же ставились не 105-мм одноствольные, а 128-мм спаренные зенитки. Темные короткие полоски на небе над домами это аэростаты заграждения.
В целом проект аналогичен башне управления второго берлинского комплекса, однако значительно уменьшено количество окон. На эту башню было израсходовано 76 тыс. тонн бетона.
четырех у берлинской башни. таким образом мест для зениток здесь явно больше.
От автора. Очень часто в исторической литературе этот комплекс именуют номером V, исходя из нумерации по порядку - номера I, II, III в Берлине, номера IV и V в Гамбурге, и номера VI, VII и VIII в Вене. 
очередь от своих же и от соседних зенитных батарей падающих вниз осколков от разрывово зенитных снарядов) и ударных волн близких разрывов бомб. Но в свою очередь это ухудшило удаление пороховых газов. Если в боевых башнях первого проекта газы удалялись естественным ветром, поскольку орудия стояли открыто, то во втором проекте потребовалось создавать специальную систему вентиляции для удаления пороховых газов от орудий.
Была размещена на улице Нойхёферштрассе (Neuhoeferstrasse) в промежутке между улицами Ротенхаузер Дамм (Rotenhaeuser Damm) и Вильмарерштрассе (Wilmarer Strasse). 
неи было, по крайней мере в период с ноября 1944 и по март 1945 ( время, когда свидетель служил в этой башне).
17 октября 1947 года англичане попытались взорвать башню, однако удалось разрушить ее лишь внутри (перекрытия, лестничные клетки). Причем, сохранились перекрытия 7, 6 и 5 этажей. При взрыве сильно пострадали соседние дома,некоторые из которых сдвинулись с фундаментов на 5-10 см. Стекла в домах вылетели в радиусе километра вокруг башни. 
На снимке слева: современный вид орудийной платформы шестого комплекса в
ротонде. Хорошо видна крыша ротонды с отверстием диаметром 4 метра в центре для стволов орудия, которая обеспечивала углы подъема ствола от 10 до 87 градусов, ниши для снарядов. Фигура человека в центре дает представление о размерах этого помещения.
разрушенном виде до 1973 года, после чего была снесена. Для этого по частям взорвали надстройку над нижней боевой платформой и часть внутренних перекрытий под шахтой для радиолокатора Wuerzburg-Riesen. что позволило бульдозером свалить внутрь башни обломки надстройки. Затем постепенно стали взрывать и обрушивать внутрь стены. Всего было выполнено более 300 небольших взрывов. Башня была снесена полностью за 330 рабочих дней.
Фортификация, родившаяся в древнейшие времена как искусство строительства крепостей, к началу XX века подразделялась на две основные ветви:
называемые "зенитные башни" (Flaktuerme). 
К тому же, новинка противовоздушной обороны - радиолокаторы, первые образцы которых у Люфтваффе появились уже в 1939 году, требовала, чтобы между приемо-передающей антенной и целью не находились никакие объекты (особенно вблизи), тогда как в немецких городах трех-семиэтажность зданий давно была нормой. Радиолокаторы дальнего обнаружения типа "Маммут" (дальность обнаружения до 300 километров), располагавшиеся за пределами городов, давали направление на цель лишь до момента приближения бомбардировщиков к городу, тогда как зенитчикам было необходимо получать непрерывные данные для стрельбы (азимут и угол места цели, из которых можно было определить курс, скорость, и высоту полета цели) на дальностях от 30 километров до, практически, нуля. Эти данные могли удовлетворительно выдавать радиолокаторы типа FuMG 39 Wuerzburg, но при условии, что антенна находится выше городских крыш.
Утверждается также, что они также были связаны и подземными туннелями для перемещения личного состава и грузов, однако, достоверных сведений об этом не имеется.
должен располагаться выше всех иных сооружений башни и на работу которого сильно влиял близкий вылет снарядов из стволов зениток. Кроме того, при размещении зениток и средств обнаружения на одной платформе для последних возникали значительные помехи вследствие большой задымленности от интенсивной стрельбы орудий, ударных волн выстрелов.
*Bauart I. По этому проекту были построены три комплекса в Берлине (изначально планировалось шесть) и один в Гамбурге (первоначально планировалось два). Определенное представление о башнях первого типа дают рисунок боевой башни слева , и снимок башни управления сделанный с боевой башни. В Берлине после войны все зенитные башни были снесены. Сохранилась лишь часть боевой башни в берлинском районе Humboldthain, в которой ныне располагается общество “Berliner Unterwelten e.V.” Гамбургу повезло чуть больше, но и там башни управления Типа I не сохранились.
недостатки. 
комплекс в Гамбурге и один в Вене.
районе Аугартен (Augarten) в январе 1945 (Flakturm VII) и один в районе Штифсткасерне-Эстергазипарк в июле 1944 (Flakturm VI), причем боевая башня находится в Штифтскасерне (Stiftskaserne), а башня управления в Эстергазипарке (Esterhazypark). Впрочем, их разделяет всего 168 метров.
На снимке боевая башня зенитного комплекса № I в Тиргартене.Вид ее северной стороны. Эта башня находилась возле железнодорожной берлинской станции "Zoo". Снимок сделан после окончания войны незадолго до ее сноса.
непосредственно на командный пункт 1-го Командования ПВО (1.Luftverteidigungskommando), которое располагалось в башне управления зенитного комплекса №I.
Боевая башня в плане имела квадратную форму со сторонами 70.5 на 70.5 м. Стены и крыша из фортификационного железобетона. Высота башни 39 метров. Толщина стен 2.5 метра в основании с постепенным утоньшением до 2 метров к нижней боевой платформе. Толщина крыши 3.5 метра. Башня покоилась на поверхностном фундаменте в виде плиты толщиной 2 (по некоторым сведениям 2.5) метра, ниже которой был сделан подвал, который как бы был подвешен снизу к фундаментной плите.
свои дни тяжело ранененый во время покушения на Гитлера 20 июля 1944 его адъютант генераль-оберст Шмундт.
орудийным платформами для основных зенитных орудий. В центре боевой платформы укрытие для второго командного пункта комплекса. 
От автора. Вообще, стреляные гильзы, изготавливаемые в то время из латуни были дороги, особенно в Германии, постоянно страдавшей от дефицита цветных металлов. К тому же они используются для повторного переснаряжения.
вместе) в некоторые налеты в сумме принимали до 40 тысяч гражданских лиц.
Первое заседание отделения вооружений министерства вооружений и боеприпасов, посвященное вопросам второго зенитного комплекса состоялось 20 января 1941. Первоначальное предложение разместить боевую башню в остром углу парка между Фриденштрассе и улицей во Фридрихсхайн неосредственно позади Мёшенбрюнена (Maerchenbrunnen), а башню управления в 350 метрах от не в самом центре парка было отклонено. Было решено установить боевую башню в 400 метрах западнее больницы им.Хорста Весселя, а башню управления к северу от больницы между больницей и углом улицы Вернойхенерштрассе (Werneuchenerstrasse). Между башнями около 350 метров.
Практически аналогична по конструкции боевой башне комплекса I. Внешне отличалась иной формой парапета для запасного командного пункта (прямоугольный вместо круглого), да несколько более выступающими барбетами для малокалиберных зениток нижней боевой платформы. 
В общем то башни управления обеих комплексов в определенной мере повторяют конструкцию боевых башен с той лишь разницей, что башня управления вдвое уже чем боевая башня. Не 70.5. на 70.5 метров в плане, а примерно 70.5. на 35 метров в плане. И на верхней боевой платформе нет орудийных платформ. Вместо этого там основания для радиолокаторов и дальномера.
Место для постройки третьего берлинского зенитного комплекса было определено Таммом и Тодтом 19 июня 1941. Он должен был разместиться в районе Гумбольдтхайн. Этот комплекс, как и два предыдущих относился к проекту 1-го типа ( Bauart I). Размеры башен были такими же, как и у первых двух. Однако, толщину стен в 2.5м. внизу и 2м. вверху сочли чрезмерной, и башни третьего комплекса имели толщину стен внизу 2 метра и вверху 1 метр.
Место для нее было определено в аллее Густава Мейера (Gustav-Meyer-Allee) северо-западнее башни управления.
Место для нее было определено в аллее Густава Мейера (Gustav-Meyer-Allee) на месте малого розариума (Rosengarten).
На редком снимке справа: башня управления третьего зенитного комплекса. На верхней боевой платформе слева видна поднятая в боевое положение антенна радиолокатора дальнего обнаружения ( до 50-70 км.) типа FuMG 65 Wuerzburg-Riese. Этот локатор работал с дальности 70-80 километров до момента приближения самолетов к городу, после чего опускался вниз на 12 метров в шахту башни, чтобы избежать повреждений. В центре антенна радиолокатора наведения. В отличие от других башен управления данная имела радиолокатор FuMG 62 Mannheim, который включался в работу с дальности 35 километров и выдавал точные данные относительно местоположения целей. И наконец справа видны "рога" электрического оптического дальномера с базой 10 метров типа E-Messer auf 10m Basis R43. Кроме того, с августа 1943 года на боевой платформе устанавливался прибор Wuerylaus, который должен был регистрировать станиолевые ленты английской системы ослепления радиолокаторов системы Windows, сбрасываемые самолетами и отстраивать от них радиолокаторы.
сочли слишком дорогим. Повторно вопрос расматривался лишь в 1986 году и тогда было решено в сохранившейся части боевой башни создать музей, а остатки нижней боевой платформы оборудовать под площадку для обзора города. Работы, стоившие 3 мл. дойчмарок, были закончены 28 октября 1990 года. Сейчас в оставшейся части башни располагается общество “Berliner Unterwelten e.V.”
