Молодежное подполье возникло в Беларуси вскоре после возвращения коммунистов – как реакция на русификацию общественной жизни и учебного процесса. Членами нелегальных организаций были в основном учащиеся.

Осенью 1944 года они пошли в школы и училища, на вывесках которых было написано – «беларуские», но все обучение осуществлялось по-русски. Им внушали, что «в СССР государственный язык – русский, а бедная крестьянская «мова» за ненадобностью вскоре отомрет». Юноши и девушки, учившиеся в годы немецкой оккупации в настоящих беларуских школах, восприняли это как дикость.

Все руководящие структуры в БССР в первые годы после так называемого «освобождения от оккупантов» были переполнены пришлыми элементами, в основном из России. Они крайне враждебно относились не только к беларуской культуре, истории, обычаям, языку, но и к самому народу. Постоянно сыпались обвинения типа «были в оккупации», «работали на немцев». И немедленно следовал вывод: «этот народ не заслуживает доверия советской власти».

Такая ситуация ясно показала молодежи: на смену немецким оккупантам пришли «новые старые» поработители, глубоко презирающие все беларуское…

Союз беларуских патриотов (СБП)

На рубеже 1945—46 гг. в Глубокском и Поставском педагогических училищах возникли подпольные кружки учащихся, члены которых изучали «подлинную» историю Беларуси и пытались противодействовать русификации молодежи.

В конце 1945 года было создано ядро СБП в Глубоком. Его возглавили Василий Мяделец, Антон Фурс и Александр Юршевич.

Одновременно в Поставском педагогическом училище была основана молодежная подпольная антикоммунистическая организация «За Беларусь!». Вожаками этой организации были Николай Осиненко, Александр Дикий, Александр Адамович. В начале 1946 года они установили контакт с Глубокской группой и уже в марте оба кружка объединились под названием «Союз беларуских патриотов».

В СБП не было четкой структуры. Организация состояла из «пятерок» (групп по 5 человек), в которых каждый знал только трех остальных членов и руководителя. Вся работа велась в «пятерках». Не предусматривались ни общие собрания, ни конференции. Новых членов принимали по рекомендациям. Они давали присягу (текст написал А. Юршевич). Присяга гласила:

«Я (имя, фамилия), вступая в Союз Беларуских Патриотов, присягаю перед Отчизной и беларуским народом, что всегда буду верен идеалам свободы и независимости Беларуси. Если же по слабости своей, или по злому умыслу я нарушу эту присягу и выдам тайну друзей, пусть покарает меня Бог позорной смертью изменника родины».

25 марта 1946 года на квартире Лидии Нестерович состоялась торжественная церемония присяги членов СБП, посвященная 28-й годовщине провозглашения БНР. Присягу читали перед бело-красно-белым флагом и гербом «Погоня».

Цель своей деятельности члены этой организации видели в достижении истинной, а не декларативной государственности независимой Беларуси путем выхода ее из состава СССР. В независимой республике единственным государственным языком должен быть беларуский, флаг и герб – те же, что в БНР (бело-красно-белое знамя и «Погоня»). Способы деятельности – устная пропаганда среди местного населения, прежде всего в школах.

Вот что вспоминал один из членов поставской организации «За Беларусь!» Александр Омельянович (1928 г.р.):

«Восьмого марта /1945 г./ на квартире нашей однокурсницы Нины Осиненко, куда меня пригласил /ее брат/ Николай Осиненко, я узнал, что в педучилище создана нелегальная молодежная организация. Ее цели – защита родного языка, культуры, национальных традиций, самобытности».

А вот фрагмент из воспоминаний Тамара Барсук, участницы группы в Глубоком:

«…Мое сердце болело за Отчизну, подавленную, лишенную свободы, оставленную без языка, без истории, без всего, что дается Богом и судьбой каждому народу… Смысл нашего объединения мы видели в объединении единой присягой, в постоянном ощущении своей обязанности думать о Беларуси, действовать на пользу Беларуси, беларуского дела…   Хотели отстаивать свое право на родной язык, на свою историю, культуру, на действительно суверенную державу».

Было решено, что организация будет расширять свои ряды путем идейно-просветительской патриотической работы. Но в будущем, когда наступит решающий момент в борьбе за независимость Беларуси, члены союза возьмут в свои руки оружие.

В феврале 1947 года СБП был разгромлен органами МГБ. В Глубокском педучилище член кружка Константин Талопило был агентом-провокатором МГБ В Поставской группе таким провокатором оказался Олег Стаховский, кадровый офицер МГБ, втершийся в доверие к Николаю Осиненко и Валентину Лагуненко. Весьма характерно то, что он подталкивал их к активным действиям, к терроризму.

Членам СБП предъявили обвинения по ст. 63 часть 1 и ст. 76 Уголовного Кодекса БССР (измена Родине и участие в антисоветской организации).

По делу СБП прошли два судебных процесса. Всего было осуждено свыше 40 человек, получившие сроки заключения от 3 до 25 лет. Руководителей организации Василия Мядельца и Александра Юршевича (Глубокое), Николая Осиненко и Валентина Лагуненко (Поставы) военный трибунал приговорил к смертной казни, замененной на 25 лет лагерей вследствие временной отмены в СССР смертной казни*.

/* Смертная казнь была отменена 20 мая 1947 г. Восстановлена в 1949 г./

Остальные подпольщики получили следующие сроки. Члены группы в Глубоком: Альберт Батяновский, Виктор Бабич, Иван Бабич, Антон Фурс, Терентий Евдокимов – по 25 лет; Мария Бабич, Елена и Лариса Барсук, Лев Белевич, Гордей Климанский, Леонид Козак, Николай Конон, Людмила Краснодубская, Лидия Нестерович, Николай Почопко, Юстин Протас, Станислав Савик, Петр Спиркович, Олег Табола – по 10 лет; Леонид Богович, Михаил и Павел Шуманы  – по 5 лет; Тамара Лагун (Барсук) – 3 года. Член группы Виктор Дылевич избежал ареста и осуждения благодаря тому, что вместе с семьей уехал на ПМЖ в Польшу.

Члены группы в Поставах: Алеся (Александра) Умпирович – 25 лет; Александр Адамович, Ангелина Боровка, Иван Боровка, Александр Дикий, Семен Косаревский, Павел Лопушинский, Владимир Лысёнок, Елена Мацук, Александр Омельянович, Нина Осиненко, Иван Рымдёнок, Евгений Сидорович, Виктор Стаховский – по 10 лет.

Кроме того, двое родителей – Анна Бабич и Леонид Умпирович – были осуждены на 6 и 10 лет соответственно за недонесение на своих детей – «врагов народа». Л. Умпирович вскоре после оглашения приговора умер в тюрьме.

О том, какой мрак царил в то страшное время в мозгах так называемых «судей» (на самом деле – все тех же «чекистов»), красноречиво свидетельствует выдержка из приговора 16-летней Ангелине Боровке:

«Враждебно настроенная к советской власти, осенью 1945 вступила в подпольную организацию СБП. Приняла присягу на верность белорусскому народу. Размножала тексты присяги для тех, кто вступал в организацию. Предоставляла квартиру для проведения нелегальных сборищ и сама активно участвовала в них. Для конспирации практической деятельности имела кличку «Таполя». Хранила антисоветскую литературу /в качестве таковой фигурировал учебник беларуского языка Б. Тарашкевича, изданный во время войны. – Авт./ Вместе с Осиненко Николаем сделала флаг для организации. Собирала членские взносы с членов организации».

«Чудовищные преступления», не правда ли? Больше похоже на любимую подростками игру в тайны. Но приговор совсем не детский – десять лет! Издевательства во время следствия и каторжный труд в мордовских лагерях сделали свое дело. Цветущая девушка превратилась в инвалида, а ее жизнь «на воле» стала сплошным страданием. Она прожила немного.

С позиций дня нынешнего очень хочется отправить тех «судей» на принудительные работы в каменоломню лет этак на 25. К сожалению, они давно все умерли – при своих чинах, наградах, персональных пенсиях и льготах, заботливо предусмотренных в СССР для «заслуженных механиков» огромной карательной машины. Именно эта машина и была сутью государственного устройства СССР. А слова о «гуманизме» и прочих красивых вещах коммунисты использовали исключительно для оболванивания народа.

К счастью, не все беларусы поддавались их пропаганде. Антон Фурс писал в 1995 году в своих воспоминаниях:

«Мы были в холоде и голоде, не имели молодости – она была бесстыдно распята на колючей проволоке. Но мы ни о чем не жалеем, потому что оставались людьми – и тогда, когда большинство пело хвалу тирану, и тогда, когда были в неволе, и когда вернулись из лагеря. Где бы мы ни находились, думали о своем народе и своей Отчизне».

«Чайка»

Это конспиративное название подпольной антисоветской (социал-демократического) направления организации, существовавшей в 1946—47 годах.

Инициаторами ее создания были Василий Супрун, Михаил Ракевич и Михаил Чигрин. «Учредительное собрание» состоялось в начале мая 1946 года в окрестностях Слонима. Председателем избрали Василия Супруна, который во время немецкой оккупации был членом СБМ – Союза беларуской молодежи.

Руководство «Чайки» стремилось расширить свои ряды. Были созданы ячейки в Бресте (в железнодорожном техникуме), Жировичах (в сельхозтехникуме), Ганцевичах (в педагогическом училище), Барановичах (в учительском институте).

Летом того же года было принято решение объединить слонимские, барановичские и брестские группы в Центр Беларуского Освободительного (Вызвольнага) Движения, который возглавил Василий Супрун. Его заместителями стали Александр Борейко (студент Барановичского учительского института) и Михаил Ракевич (студент Брестского железнодорожного техникума). В состав руководства Центра вошли также Михаил Агейко, Владимир Соловей и Николай Макаревич.

В начале 1947 года ячейки «Чайки» появились в Пинском и Ильянском районах.

ЦВБР предложил «круговую» структуру организации. Сам Центр должен руководить первым кругом – областными структурами во главе с руководителями подполья области. Последние должны курировать районные группы – это второй круг. Районные руководители управляют периферийными ячейками – третий круг. Разрабатывались также схемы конспирации, консервации структур организации на определенном этапе, шифры, система отчетности.

Портрет. Михаил Ракевич (1927—1992) был родом из деревни Волчки в нынешнем Слонимском районе. Решающее влияние на формирование его мировоззрения оказали рассказы отца, выезжавшего в 20-е годы на заработки в США, и общение с дядей Николаем – студентом Варшавского университета. Поэтому возвращение коммунистов в 1944 году он воспринял крайне негативно. Советские чиновники издевались над беларуским языком, обещали в скором будущем закрыть все костёлы и церкви, а крестьян – загнать в колхозы.

В руководстве «Чайки» Михаил – на тот момент студент Брестского железнодорожного техникума, отвечал за военные вопросы. Трибунал приговорил его к 25 годам лагерей, добавив еще 5 лет ссылки после окончания срока заключения. Лагерь оказался угольной шахтой в Воркуте, где в ужасных условиях рабы-заключенные добывали уголь. В 1957 году, во время хрущевской «оттепели», Михаила освободили. Но все его попытки вернуться на родину, хотя бы в шахтерский Солигорск, немедленно пресекали кураторы из КГБ. Они до конца 80-х годов «проверяли» всю его переписку, а тот факт, что Ракевич выписывал из БССР газеты и журналы на родном языке, считали убедительным доказательством неисправимого национализма. Пришлось ему остаться в заполярной Инте. Только в под конец жизни, когда коммунистический режим в СССР стал корчиться в предсмертных конвульсиях, Михаил смог вернуться домой. Теперь он покоится в родной земле.

Что касается политической программы, то руководители организации считали, что в скором будущем начнется война между СССР – с одной стороны, Соединенными Штатами и Великобританией – с другой. В этой войне беларусам надо выступить на стороне западных стран. Поэтому необходимо создать и объединить подпольные организации на всей территории БССР и готовиться к партизанской войне против коммунистического режима, которую следует начать сразу после начала нового международного конфликта.

Портрет. Владимир Соловей (1925—1996) учился в Барановичском учительском институте на историко-филологическом факультете. Здесь он создал ячейку «Чайки». Когда в 1947 году начались аресты друзей, Владимир успел перейти на нелегальное положение и оказался хорошим конспиратором. Чекисты искали его свыше трех лет. Но потом они отыгрались сполна. Владимир подвергся столь зверским истязаниям в застенках МГБ, что сошел с ума! Более 40 лет он провел в психиатрических клиниках строгого режима – сначала в Казани, потом возле Гродно. В 1996 году, уже в «новой Беларуси», его перевели в психбольницу для «хроников», размещенную в деревне Козловщина, что в Дятловском районе. Здесь за пациентами практически не следили, что и погубило Владимира. Он ушел зимой в лес на прогулку, заблудился и замерз.

Летом 1947 года организация была раскрыта и уничтожена. За период с июня по август органы МГБ арестовали 26 человек (по другим данным – 29). Арестованных обвинили в измене СССР и антисоветской агитации, в подготовке вооруженного восстания с целью отделения Беларуси от СССР (статьи 63-1 и 76 УК БССР). Членов «Чайки» судили военные трибуналы войск МВД в Барановичах (16—18 октября 1947 г.), где были осуждены 18 человек и в Минске (21 ноября 1947 г.), где судили еще 4 человек.

Вот список тех, кого судили в Барановичах: Агейко Михаил; Борейко Александр, Гордейко Александр, Гринь Владимир, Жданович Николай, Жуковский Александр, Кернога Николай, Ковальчук Леокадия, Козак Леонид, Красковский Вячеслав, Лозицкий Иван, Лозовский (имя не указано), Лях Леонид, Макаревич Николай, Манило Иван, Ракевич Михаил, Чигрин Михаил, Шаповал Александр.

В Минске осудили Антона Кобака, Константина Ольшевскго, Василия Супруна, Сергея Яновского.

Всех их приговорили к заключению в трудовые лагеря на срок 25 или 10 лет, с последующим лишением гражданских прав еще на 5 лет.

Портрет. Василий Супрун (1926 г.р.) окончил три курса учительской семинарии в Слониме. С сентября 1944 по июнь 1947 работал директором и учителем в сельских школах Слонимского района. В начале мая 1946 создал группу с конспиративным названием «Чайка». Агенты МГБ арестовали его 6 июня 1947 г. на дороге от родной деревни в школу. Под следствием находился более пяти месяцев, подвергаясь пыткам и заключениям в карцер. Судил его (вместе с большей частью группы) трибунал войск МВД в Минске 21 ноября. Был осужден на 25 лет лагерей плюс 5 лет поражения в правах, с конфискацией имущества. Заключение отбывал в Инте (спецлаг № 2) и Воркуте (лагерь № 175/14). Но и в лагерях Василий не успокоился: создавал объединения земляков, вел тайную переписку с поэтессой Ларисой Гениуш*. /* Л. Гениуш с 1949 года отбывала заключение в одном из лагерей Инты./

Верховный Совет СССР освободил Супруна своим постановлением от 16 июня 1956 г., со снятием судимости и разрешением вернуться на родину. Он приехал в Слоним в декабре 1956, но сразу оказался под надзором КГБ. Ему запретили работать учителем. Пришлось покинуть БССР. Вернулся через два года, устроился научным сотрудником в Брестский областной краеведческий музей. Однако вскоре оставил это место и переехал в Слоним. Работал в строительных организациях, в 1986 вышел на пенсию. В 1995 стал членом Союза писателей Беларуси. Супрун – автор нескольких сборников стихов и ряда научных статей о древней истории Беларуси.

Кроме того, по делу «Чайки» проходили Владимир Соловей (долго скрывавшийся от ареста), Николай Лесковец, Владимир Разумович и Нина Корач (или Карач). Однако их судили отдельно.

Остались нераскрытыми несколько групп третьего круга, в частности, группа учителей Слонимщины во главе с Иваном Хомчиком (1915—1984). Но они, утратив связь с руководством, прекратили свою деятельность.

Союз освобождения Беларуси

Эта молодежная патриотическая антикоммунистическая организация действовала в 1946—47 гг. в Барановичской области.

Ее создал в ноябре 1946 года Геннадий Козак (1924—1948). Во время войны он был членом СБМ, а в 1944 году эвакуировался в Германию. Там он стал солдатом кадрового батальона Беларуской Краевой Обороны (БКО) и окончил в Берлине унтер-офицерскую школу этого формирования. Там же вступил в БНП (Беларускую Незалежніцкую партыю). Затем вместе со всем батальоном оказался в составе 30-й (беларуской) дивизии ваффен СС.

После окончания войны Козак вернулся из Германии на родину вместе с группой соотечественников, находившихся на принудительных работах. В ноябре 1946 года он приступил к созданию конспиративной сети СОБ, в который вовлекал бывших членов СБМ и бойцов БКО.

Козак разработал программу и устав союза. В программе говорилось о том, что беларуский народ подвергается колониальной эксплуатации и национальному угнетению со стороны России. Единственная сила, которая способна привести к свободе – сам беларуский народ. В этой связи важнейший пункт программы – развитие и укрепление беларуского национального сознания. Главной целью СВБ было названо создание независимого беларуского государства путем выхода из состава СССР. Независимую Беларусь члены организации видели в мечтах республикой трудового крестьянства, рабочих и интеллигенции. В нее должны были войти все территории, где среди населения численно преобладали беларусы: Витебская, Гродненская, Минская, Могилевская, Полесская, Полоцкая, Смоленская области, а также Белостокский округ (Польша), Виленский край (Летува), северная Полотчина (часть Латгалии в Латвии и часть Псковской области).

Руководил Союзом организационный комитет, находившийся в Новогрудке. В нем было шесть отделов: организационный (М. Кожич), пропаганды (Г. Козак), военный (П. Деменчук), финансовый (К. Романович), контрольный и секретариат (А. Усюкевич). СОБ имел уполномоченных по Новогрудскому, Дятловскому и Любчанскому районам, а также в Барановичах.

Своим гимном члены Союза избрали марш слуцких повстанцев “Мы выйдзем шчыльнымі радамі”, написанный Макаром Кравцовым, а символами – изображение “Погони” и бело-красно-белый флаг.

Портрет. Константин Романович (1927—2005) был родом из деревни Лозки Новогрудского района. Во время войны учился в Новогрудской учительской семинарии, где вступил в Союз беларуской молодежи. Затем стал курсантом офицерской школы Беларуской Краевой Обороны в Минске. Эвакуироваться в Германию он отказался.

Осенью 1944 года, во  время “зачистки” Беларуси, проводившейся советскими арательными органами, 17-летнего Константина арестовали и отправили в Воркуту – “перевоспитываться” за колючей проволокой. Через два года, выйдя по амнистии, он вернулся домой столь же убежденным врагом коммунистического режима, что и прежде. Вскоре вступил в нелегальный Союз освобождения Беларуси, где возглавил финасовый отдел…

Трибунал отмерил Константину 10 лет лагерей и еще 5 лет лишения гражданских прав после этого. Выйдя на свободу, он жил в Пинске. В 1990-е годы стал членом Товарищества беларуского языка имени Ф. Скорины и Беларуской социал-демократической Громады, создал демократическую организацию ветеранов с Полесья.

Оргкомитет делал ставку на пополнение организации за счет учителей, преподавателей пединститутов и техникумов, учащихся педучилищ и средних школ. Основным методом деятельности была избрана антисоветская агитация, но считались допустимыми и акты террора.

30 мая 1947 года Управление МГБ по Барановичской области арестовало 18 членов организации. Это Виталий Губаревич, Петр Деменчук, Михаил Кожич, Геннадий Козак, Михаил Кожич, Михаил Коптилович, Александр Лепешко, Евгений Лишко, Михаил Мазан, Иван Макар, Самсон Перлович, Константин Романович, Ананий Родзевич, Софрон Стома, Александр Усюкевич, Адам Шаботько и еще три человека.

Их выдал провокатор – Александр Божко, литсотрудник Барановичской областной газеты. Он и дальше, до конца своей никчемной жизни «разоблачал» антисоветскую «подрывную деятельность» беларуских националистов и клерикалов.

Портрет. Александр Усюкевич (1925—2004) был родом из деревни Ходасы Новогрудского района. В августе 1944 года его призвали в Красную Армию. До мая 1945 он был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга». Известен факт, ярко характеризующий этого человека. Вскоре после ареста министр госбезопасности БССР Лаврентий Цанава пожелал лично допросить Усюкевича. Но арестант схватил в руки деревянный столик и бросился с ним на «беларуского Берию». Присутствовавшие в кабинете охранники едва успели схватить смелого юношу. Из кабинета его вынесли без сознания, залитого кровью от головы до ног.

Десять лет лагерей Александр отбывал в Казахстане. После освобождения поселился в Павлодаре, где и умер 10 января 2004 года, на 79-м году жизни. А сталинский палач Цанава покончил с собой в камере Бутырской тюрьмы еще в октябре 1955 года.

Всех арестованных подвергли жестоким пыткам. Военный трибунал войск МВД в августе 1947 года осудил молодых подпольщиков на сроки от 8 до 25 лет лагерей. Руководитель организации Г. Козак попал в трудовой лагерь Долинка, в Карагандинской области Казахстана, где почти сразу погиб (был убит).

Союз борьбы за независимость Беларуси

Его основал в 1946 году бывший командир партизанского отряда Иван Романчук (кличка «Ястреб»). Действовал союз в Столбцовском, Клецком и Несвижском районах. Учредительное собрание инициативной группы состоялось летом 1946 года на хуторе Соская Липа, в нем участвовали 6 человек – студенты Гродненского пединститута (Владимир Кисель, Михаил Кожич и другие).

Своей главной целью они избрали подготовку ко «дню Х», когда начнется война между странами Запада и СССР (на них произвела сильное впечатление речь Уинстона Черчилля, произнесенная в марте 1946 года в американском городе Фултон о «железном занавесе» между странами Свободного Мира и странами Восточной Европы, где власть захватили коммунисты, установившие жестокую диктатуру).

Программа союза ставила своей целью подготовку политических сил, которые после начала вооруженного конфликта вступят в борьбу за независимость Беларуси. Никакой реальной деятельностью организация не занималась, все ограничивалось личными встречами и разговорами. Она была построена по принципу «пятерок», членов которых знал только руководитель этого звена.

В начале 1949 года органам МГБ удалось арестовать одного из руководителей организации – Михаила Кожича*. Под пытками он выдал ряд членов организации. А в мае того же года был схвачен раненный в бою Иван Романчук. Обвинение на закрытом процессе трибунала МВД, состоявшемся 15—17 июня 1949 года, было традиционным – «измена Родине, косвенный террор и антисоветская агитация» (статьи 63 и 76 УК БССР). По делу СБНБ прошли 17 человек, которых трибунал осудил на различные сроки заключения. /* Не путать с другим Михаилом Кожичем – членом Союза освобождения Беларуси./

Мядельско-Сморгонское молодежное антикоммунистическое подполье

Это объединение патриотически настроенной молодежи существовало в Мяделе и Сморгони в 1947—50 гг. Ее организатором стал Ростислав Лапицкий из деревни Микосецк.

Осенью 1947 года он поступил учиться в Мядельскую среднюю школу. Здесь вокруг него возник неформальный кружок, насчитывавший полтора десятка юношей и девушек из Мяделя и окрестных деревень (Кобыльники, Кочерги, Новосёлки, Прудники, Юшковичи). Подпольщики собирались на квартире Факунды Нестеровича в Мяделе или у Лапицкого в Микосецке.

В основном, их деятельность сводилась к устной антикоммунистической пропаганде. Лапицкий смастерил самодельный радиоприемник, с помощью которого получал сообщения западных радиостанций о международном положении, которые его товарищи передавали одноклассникам и местным жителям.

В декабре 1948 года они отпечатали на пишущей машинке Юзефа Кочерги несколько десятков листовок, которые распространили по окрестным деревням. В январе 1949 года похитили из мядельской школы две винтовки, с которыми проводили в лесу занятия по стрелковой подготовке.

Летом 1949 года Лапицкий вместе с матерью, спасаясь от голода, переехал в местечко Сморгонь, где пошел учиться в 10-й класс местной школы. Здесь он сумел создать подпольную группу из пятнадцати учеников 7—10 классов города и района. Сходки проходили под видом молодежных вечеринок, на которых молодежь активно обсуждала «политику». Собирались чаще всего в домах Цыбовских или Юшкевичей.

В октябре 1949 года Лапицкий похитил из сморгонского Дома культуры пишущую машинку и пачку копировальной бумаги. На этой машинке юные подпольщики отпечатали более тысячи антикоммунистических листовок. Накануне Дня Конституции (5 декабря) они разбросали листовки по городу, расклеили на домах, заборах, столбах в Сморгони и окрестных деревнях. Листовки появились даже на зданиях милиции и райкома партии. Вот текст этих листовок:

«Сьмерць вырадкам роду чалавечага!

Партызаны!

Падпольшчыкі!

Стойце на абароне сваёй справы! Беражыце ў сябе сьвятую нянавісць да камунізму, які нявечыць і разбэшчвае чалавецтва. Біце сталінскіх шакалаў!

Моладзь!

Не губляй сумленьня, змагайся супраць тых, хто сьлепа верыць у падман камунізму, узначаленага хрыстапрадаўцамі – Юдамі. Яны хочуць усіх нас расьпяць на пяціканцовай зьвязьдзе.

Да зброі! Не бойцеся ахвяраў і пакут!

Уперад да сьветлай будучыні!

Вашыя браты.»

Органы МГБ “вычислили” и арестовали ряд участников подпольной группы. Ростислава Лапицкого арестовали в январе 1950 года. 1—2 февраля 1950 года на квартире Леокадии и Чеслава Цыбовских, активных участников подпольной группы, была устроена засада. После фильтрации арестованных посетителей подпольщиков арестовали. Геннадий Нафранович из Юшкович застрелился в марте при попытке ареста.

Юношей и девушек держали в Молодечненской и Вилейской тюрьмах. Всех парней подвергли зверским пыткам. Им ломали зубы и ребра, сажали на ножки табуреток, держали под холодным душем до потери сознания, загоняли иголки под ногти…

17—20 июля 1950 года в Молодечно прошло заседание военного трибунала Беларуского военного округа. Лапицкого приговорили к расстрелу. Большинство членов организации получило по 25 лет лагерей.

Портрет. Ростислав Лапицкий (1928—1950) родился в деревне Касута, что в Вилейском районе, в семье священника. В 1944 году, когда он был учеником 7-го класса, его арестовали в Мяделе за связь с подпольной организацией учащихся Виленской беларуской гимназии. Но летом следующего года Ростислав вышел на свободу по амнистии, объявленной в СССР в связи с победой в войне.

Когда семья переехала в Сморгонь, юноша поступил в здешнюю десятилетку. Он имел разносторонние способности. Хорошо рисовал, пел, играл на пианино и других музыкальных инструментах, мастерил приборы. Учеба давалась ему легко, но учителя держались с ним настороженно: Ростислав не скрывал своих антисоветских взглядов. Например, категорически отказался писать сочинение о героях романа Фадеева «Молодая гвардия».

В декабре 1949 года, после того, как подпольная группа наводнила Сморгонь листовками, Лапицкому пришлось скрыться. Но ищейки МГБ выследили его и схватили на хуторе Кобыльник, неподалеку от озера Нарочь. Во время следствия молодого парня избивали так жестоко, что соседи по тюремной камере принимали его за старика.

Выступая на суде, он не оправдывался. Наоборот, сам обвинял сталинский режим в колхозном «крепостном праве», непомерных налогах, закрытии храмов. Подавать прошение о помиловании Ростислав отказался. Его расстреляли 28 октября 1950 года в урочище Красный Бережок недалеко от Вилейки. За два месяца до казни ему исполнилось 22 года.

Факунда Нестерович (1929—1987), студент Минского политехникума, и Чеслав Цыбовский (1932—1978), ученик Сморгонской школы, были приговорены к смертной казни, замененной 25-ю годами трудовых лагерей.

Получили по 25 лет: Зенон Ахрамович, Осип Близнюк (1930—1994), Анатолий Корней (1928—2004), Юзеф Кочерга, Софья Лапицкая, Эдуард Сташкевич (1928—1974), Тадеш Хотиловский (1931—2002), Леокадия Цыбовская, Тамара Юшкевич (1932—1982).

Мария Бартошевич, Константин Ивановский, Збигнев Пашкевич и Татьяна Юшкевич получили по 10 лет. 17-летнюю Чеславу Ошуковскую трибунал приговорил к 8 годам.

Следует отметить, что чекистам удалось арестовать не всех подпольщиков. Никаких списков членов организации не существовало. А на допросах, несмотря на пытки, они держались стойко и друг друга не выдавали.

ххх

Подпольные группы националистически настроенной молодежи существовали и в других населенных пунктах Беларуси.

Так, в местечке Лебедево (Молодечненский район) Вячеслав Гомолка в 1948 году объединил вокруг себя нескольких учеников старших классов местной школы. Это были Иван Яблонский, Аркадий Слуцкий и двое тёзок: Иван – сын Гальяша Митько, и Иван – сын Яна Митько. Мотивом для создания подпольного кружка стало появление в Лебедево комсомольской организации. Молодые патриоты ощутили необходимость противостояния ей.

Гомолка оформлял и редактировал написанные от руки журналы «У хвалях малодосьці» и «Бяздонны мяшок». Его товарищи распространяли их среди жителей местечка.

В 1951 году к ним присоединился Михаил Акушко, уроженец деревни Громовичи. Он обещал наладить через своих знакомых выпуск нелегальных журналов типографским способом. Но в действительности Акушко являлся осведомителем («сексотом») МГБ. Летом 1951 года членов кружка, успевших к тому времени поступить в ВУЗы, арестовали. Всех их осудили на 25 лет лагерей. Срок заключения отбывали на рудниках и в шахтах Воркуты, Инты, Джезказгана. Но благодаря хрущевской «оттепели» в 1957 году вышли на свободу.

В городе Лида в августе 1950 года появилась своя подпольная организация. Ее создал 19-летний Иван Солдатенков, учившийся в Гродненском культурно-просветительском училище. Членами организации были, в частности, рабочий вагонного депо Виктор Параваев (19 лет), бухгалтер сельпо Аркадий Каштан (19 лет), ученик 9-го класса лидской школы № 12 Федор Козлов (18 лет), ученик 8-го класса той же школы Алексей Логвин (16 лет). Известны фамилии еще троих участников подполья: Бычек, Васякин, Мазурок.

В мае 1951 года органы МГБ арестовали всех подпольщиков. Из протоколов их допросов следует, что своей целью они ставили выход Беларуси из состава СССР, ликвидацию в независимом государстве советской власти, передачу колхозной земли единоличникам, установление частной собственности на средства производства, введение многопартийной системы. Основной формой деятельности организации была устная агитация среди учащихся.

Молодежные антисоветские организации существовали также в Минске, Молодечно, Пинске и Полоцке. Однако руководство КГБ Беларуси ревностно охраняет мрачные тайны сталинской эпохи, оно не допускает исследователей в свои архивы. Поэтому об этих группах в настоящее время известно очень мало.

В заключение хочу отметить и подчеркнуть факт, имеющий принципиальное значение. Нынешние «люди власти» в Беларуси все еще идеализируют фальшивые ценности коммунизма и абсолютно не способны к радикальному пересмотру советской схемы истории. Им нужно не национальное государство, а денационализированное “советское”. Поэтому они готовы открыть двери нашей страны кому угодно, хоть китайцам, только бы “не дать воли националистам”. Соответственно, они категорически отказываются от реабилитации многих мужественных борцов с антинародным большевистским режимом. В официальной историографии для них тоже нет места.

Автор: Анатоль Тарас, альманах «Деды», выпуск 7

Серия сообщений "Беларусь":
Часть 1 - Лесные братья Белоруссии (1944-1952): кого скрывала Пуща
Часть 2 - Тамара ВИННИКОВА: "Свой лондонский быт я создавала с нуля..."
...
Часть 31 - Партизанская сволочь. Как комбриг Иванов и командир отряда Лапидус уничтожили деревню
Часть 32 - Белорусские "лесные братья"
Часть 33 - Антикоммунистическое молодежное подполье в БССР (1944 -1951 гг.)
Часть 34 - Забытая брама
Часть 35 - Русификация системы образования в Витебской и Могилевской губерниях (1830 - 1850 гг.)
...
Часть 39 - Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. Белоруссия.
Часть 40 - Минск во время немецкой оккупации
Часть 41 - Свет несущие ...