Тихая душная беззвездная майская ночь накрыла своим покрывалом школу Чародейства и Волшебства Хогвартс и прилегающие к ней территории. Природа затаилась, напряженно ожидая чего-то. Ожидая перемен.
С рассветом решится судьба Мира. Всего огромного пространства, населенного магами, магглами, магическими и не магическими существами, способными дышать, передвигаться, думать, чувствовать, видеть, слышать, понимать…
И ответственность за все происходящее должен будет взять на себя один единственный человек – Гарри Джеймс Поттер, Мальчик-Который-Выжил, герой самого великого и от того самого страшного пророчества за последние сто лет. А еще это простой шестнадцатилетний юноша, со своими проблемами, мечтами и стремлениями в жизни – человек, которому в этот самый момент очень страшно.
Если бы хоть кто-то сейчас поднялся на верхнюю площадку Астрономической башни, то обнаружил бы своего Героя стоящим у самого парапета и смотрящим в чернеющую даль. На лице Гарри никто не заметил бы и тени тех чувств, что плещутся в глубине его бездонных изумрудно-зеленых глаз, и уж тем более, никто бы не обратил внимания на черную шелковую ленту, пропущенную между пальцами и нежно поглаживаемую. Но этого пока так никто и не сделал.
- Все решится завтра… - сорвалось в пустоту ночи. – Смогу ли я увидеть его?
- О чем это ты болтаешь, Поттер?
Юноша у парапета даже не вздрогнул. Он все так же продолжал смотреть вдаль, лаская пальцами полоску дорогой ткани.
- Думаю, смогу ли увидеть завтра твоего отца, Драко.
Юноша на лестнице удивленно выдохнул и медленно приблизился к своему ночному визави.
- Есть что-то, что мне стоит узнать? – осторожно поинтересовался блондин, внимательно вглядываясь в лицо своего школьного недруга.
- Пожалуй, что так… - все так же невыразительно ответил Гарри.
Многие в школе думали, что Драко сбежал из Хогватса, после трагических событий прошлого месяца. Но это было не так. Малфой отказался покинуть школу и предложил свою помощь в организации обороны замка. Гарри и Драко проговорили всю ночь и следующий день, выясняя отношения между собой, и выслушивая мнения относительно сложившейся в стране и магическом мире ситуации. В итоге, юноши наконец-то пожали друг другу руки и согласились забыть прошлые обиды.
С момента того разговора прошло несколько недель, в течение которых слизеринец и гриффиндорец смогли еще больше понять друг друга. Драко будто чувствовал, что с Гарри творится что-то не ладное, а потому осторожно и ненавязчиво следил за ним, пытаясь понять причину странного поведения своего теперь уже друга. Малфоя удивляло, что остальные не замечают изменений, произошедших с Поттером за столь короткий срок. А может, не хотят замечать?..
Гриффиндорец стал более замкнутым, редко улыбался, а когда его губ все-таки касалась улыбка, она больше походила на гримасу боли и никогда не затрагивала глаза. Гарри перестал участвовать в общих обсуждениях стратегии защиты школы, так как они все больше напоминали балаган, где обсуждали не действия, а действующие лица, грубо переходя на личности. Герой всея Британии предпочитал одиночество, разделенное лишь с пейзажем за окнами или парапетом Астрономической башни.
Вот и сегодня Драко нашел Гарри здесь, безмолвно смотрящего вдаль.
- Я внимательно слушаю, - серьезно произнес блондин, не отводя взгляда от собеседника.
Поттер прикрыл глаза и глубоко вздохнул, после чего повернулся к слизеринцу лицом.
- Я люблю твоего отца, - произнеся это, Гарри горько усмехнулся и поднял руку, с зажатой в ней лентой.
Драко сразу же опознал происхождение столь не обычной для Поттера вещи и удивленно уставился в зеленые глаза.
- Ты это серьезно?
- Стал бы я шутить подобными вещами? – снова усмехнулся брюнет, приподнимая одну бровь в фирменном жесте Снейпа.
- Раньше я бы сказал, что вполне. Но сейчас… Ты уверен, что то, что ты чувствуешь – это любовь?
Гарри отвел взгляд, устремляя его в темноту.
- Я не знаю, когда это началось… Наверное в ту нашу встречу, когда я освободил Добби, - На лице юноши зажглась настоящая задорная улыбка, которая повергла Драко в шок. – В тот момент, когда он гневно выкрикивал в мой адрес оскорбления, я подумал, что красивее человека на свете быть не может. Его глаза, цвета грозового неба метали почти осязаемые молнии, а сам он напоминал хищника, готового разорвать соперника на части.
Гриффиндорец вновь посмотрел на Драко.
- Летом мне снились сны с его участием. Не смотри так на меня. В них не было ничего постыдного. В конце концов, мне было всего двенадцать.
Драко кивнул, но ничего не сказал.
- На третьем курсе ощущения притупились. Я ведь ни разу не столкнулся с Люциусом, хотя и знал, что он приезжал в Хогвартс несколько раз. Мне показалось, что все случившееся в конце нашего второго года в школе было бредом. Просто желанием новых приключений. Но, как оказалось, покой мне только снился. Турнир Трех Волшебников разбил все мои надежды в прах… - Гарри покачал головой. – Даже факт того, что Люциус был на кладбище, стоял на коленях перед Волдемортом, смотрел на меня с презрением и ненавистью не смог перебить мою тягу к этому невозможному человеку. Ты можешь считать меня извращенцем, но с тех пор твой отец прочно поселился у меня в голове. Я просто бредил им. Пришлось выучить парочку беспалочковых заклинаний, чтобы ставить их на комнату в доме Дурслей. А потом был наш пятый курс и встреча с Пожирателями в Отделе Тайн. Смешно, но я чуть не напал на собственного крестного из-за того, что тот ранил Люциуса. Эта лента была в волосах твоего отца в тот день…
Гарри замолчал, задумчиво глядя на полоску шелка в руках.
- А летом мне снились кошмары… Вот только не те, о которых думали многие. Мне снился вовсе не Сириус… Я видел, как пытают Люциуса, видел его, глазами Нагини, в Аврорате, прикованного к стене и истекающего кровью… Видел, как встретил его Волдеморт… - юноша прерывисто вздохнул. – Мне страшно, Драко… Я не хочу умереть, не сказав ему о своих чувствах…
Драко задумчиво смотрел вниз, пытаясь в неверном свете факелов у ворот разглядеть лужайку перед замком. Блондина терзали противоречивые чувства. С одной стороны, он ни как не мог смириться с тем фактом, что Гарри Поттер влюбился в его отца. С другой, слизеринец не видел в этом ничего особенного. Люциус Малфой был действительно очень красивым, умным и интересным человеком. Многие люди были бы счастливы оказаться в постели его отца. Но Драко не был уверен, что гриффиндорцу станет от этого хоть немного легче… Наконец, приняв для себя решение, блондин снял с пальца серебряное колечко, не толще конского волоса и протянул его Гарри.
- Это порт-ключ в поместье. Иди и скажи ему о том, что ты чувствуешь.
- Драко? – Поттер не верящее смотрел на своего бывшего школьного врага.
- Бери, Поттер. Я не хочу, чтобы завтра ты подставился, только потому, что не встретился с моим отцом.
Гриффиндорец с минуту смотрел на Драко, после чего осторожно забрал миниатюрный артефакт.
- Я твой должник.
- Постарайся не пропустить завтрашнее сражение, - криво улыбнулся блондин.
Гарри тихо засмеялся, откинув голову назад.
- Я даже не уверен, что Люциус меня не убьет, только увидев на пороге.
- Хватит болтать, Поттер! Одевай уже кольцо! – притворно раздраженно прикрикнул Драко.
- Пожелай мне «ни пуха, ни пера».
- Пошел к черту, Гарри!
- Это вообще-то я должен был сказать… - улыбнулся брюнет и одел на палец порт-ключ.
Тишину ночи нарушил негромкий хлопок и все снова смолкло.
- Прости, мама, но, кажется, этим двоим судьба быть вместе… - посмотрев в небо, прошептал Драко.

***

Гордый и несгибаемый аристократ Люциус Абрахас Малфой с тяжелым вздохом опустился в свое любимое кожаное кабинетное кресло и прикрыл глаза. Зажигать свет не было ни сил ни желания. Зато очень хотелось напиться. Щелчок пальцев, короткий приказ и вот уже полированную деревянную поверхность рабочего стола украшает граненый штоф венецианского стекла и низкий стакан, наполненный на треть крупными кусочками сухого льда. Взмаха руки достаточно для того, чтобы янтарная жидкость медленно перекочевала из одного сосуда в другой, вызвав тихое позвякивание льдинок о стенки последнего. Тонкие аристократические пальцы осторожно обняли прохладный стакан и перенесли его со стола на подлокотник кресла.
- Как же я устал… - выдохнул мужчина и прикрыл глаза.
Все решится завтра… Каждого в магическом мире интересовал в этот момент вопрос: кто кого, Гарри Поттер Волдеморта или Темный Лорд все-таки завершит дело пятнадцатилетней давности?
Аристократ отпил немного из бокала.
Последнее собрание Пожирателей, закончившееся несколько часов назад, больше походило на подготовку к триумфальному маршу. Его Темнейшиство, казалось, совершенно не боится предстоящего сражения и не принимает Поттера всерьез. Все донесения своих подданных, в которых содержались завуалированные предупреждения и опасения, Лорд выслушивал с саркастичной полуулыбкой и награждал гонцов излюбленным Круциатусом. Раньше и сам Люциус посмеялся бы над человеком, который заявил при нем, что Поттер способен победить в этой войне. Но человеческому мнению свойственно изменяться. Поменял его и Малфой.
Что-то было не так с Мальчиком-Который-Выжил. Аристократ внимательно следил за юношей после того случая с эльфом. Сначала все шло так же, как и было. Поттер был слабым, наивным, лишенным всяких амбиций ребенком, которого готовили на заклание Богу Войны. Но на четвертом курсе что-то изменилось. Первое же испытание Турнира показало, что мальчишка не так прост как кажется. Сила, которой от него веяло, приводила в благоговейный трепет. Казалось, что она осязаема, имеет вкус и запах.
Люциус допил содержимое бокала и вернул его на стол. Взгляд серых глаз остановился на пустом холодном камине, но потом снова переместился, задерживаясь на ночном пейзаже за окном.
Но впервые Малфой задумался над тем, что Темный Лорд проиграет войну во время его дуэли с Поттером на кладбище. В последствие аристократ интересовался у присутствовавших там Пожирателей их мнением, и понял, что никто из них не заметил выражение глаз мальчишки. Его «соратники» видели лишь напускной страх и показную боль, ничего больше. На самом же деле Поттер был максимально собран. Люциус не ожидал от него такого хладнокровия после смерти Седрика Диггори. Мальчик-Который-Выжил очень внимательно следил за каждым движением Темного Лорда и при этом не выпускал из виду ни одного Пожирателя Смерти. Он ни разу не повернулся к потенциальной опасности спиной. И то, что многие посчитали неумением или трусостью, а именно использование Поттером самого просто обезоруживающего заклятия, на самом деле являлось единственной действенной в той ситуации тактикой.
Сказать, что Люциус был восхищен, значит ничего не сказать. Еще больше это чувство подпитывалось от знания, что Дамблдор не имеет к этому ни какого отношения. Сила мальчика развивалась не благодаря, а вопреки стараниям директора. И от этого было невероятно сладко. Помнится, Малфой даже улыбнулся, глядя на переливающийся кокон, отгородивший, словно барьером, дуэлянтов от остальных Пожирателей. Он словно губка впитывал в себя образ гордого и сильного юноши, со сверкающими изумрудными глазами, с непонятной тоской смотрящего в кровавые глаза своего врага. С тоской! Не ненавистью, которую в нем воспитывали все, кому не лень!
Люциус поднялся с кресла и подошел вплотную к окну.
И ту же болезненную тоску аристократ заметил во взгляде, который юноша бросил на него, за секунду до касания Кубка-портала. Что она означала Малфой так и не понял. Была ли это скорбь о человеке, позволившем поставить себе на руку метку и вынужденного пресмыкаться перед воскресшим господином? Или это был траур по себе самому?
Аристократ вздохнул.
А потом были нападения. Одно за другим. И пытки, пытки, пытки… Кровь, крики, мольбы о помощи и безумный смех Беллы, до сих пор живущий в памяти и снящийся в кошмарах. Что заставляло держаться? Что заставляло идти дальше? А может КТО? Да, пожалуй… Зеленоглазый юноша, с тоскливым взглядом и жесткой, волевой линией губ. Люциус заболел. Каждый кошмар, рожденный воспаленным подсознанием, заканчивался образом Поттера… Гарри, закрывающего своей прохладной рукой глаза тому Малфою, во сне, и дарящего успокоение и силы прожить следующий день.
Люциус с трудом удержал на лице положенную маску, когда в конце мая столкнулся со своим наваждением в Отделе Тайн. Как же сложно было оставаться на месте, язвить и издеваться, глядя в эти невероятные зеленые глаза. И как же сложно было не убить Блэка, закрывающего своей спиной сражающегося гриффиндорца.
О камерах пыток Аврората Люциус предпочитал не вспоминать. Хотя даже такое болезненное воспоминание было пропитано присутствием Гарри. Блондина ни на минуту не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Но этот взгляд воспринимался не враждебно, а успокаивающе. Глупо конечно, но Малфой не мог его ассоциировать ни с кем иным, кроме Поттера.
Аристократ усмехнулся. Его дыхание согрело оконное стекло, оставляя мутное пятнышко конденсата. Люциус бездумно провел по нему пальцем, оставляя витиевато выписанную букву «H». Недовольно поморщившись, мужчина скользнул по надписи ладонью, стирая след «преступления».
- Я схожу с ума…
Малфой повернулся к комнате лицом, облокачиваясь руками о подоконник и устремив взгляд себе под ноги. Светлые пряди волос упали вперед, скрывая истинное лицо холодного аристократа, доведенного до отчаяния одним только фактом, что завтрашний день станет последним в его жизни. В смертельном исходе Люциус не сомневался. Он не хотел возвращаться в камеры Аврората, но в то же время понимал, что не желает видеть мир, выстроенный фантазией Волдеморта.
- Я трус… - горько усмехнулся мужчина.
- Это не правда…
Слова, произнесенные на грани слуха заставили мужчину вздрогнуть и резко вскинуть голову. Взгляд выделил из густой тени невысокую фигуру человека, в напряженной позе застывшего у входной двери.
Люциус слитным движением выхватил палочку, спрятанную в рукаве рубашки, и направил ее в сторону незваного гостя. К удивлению аристократа, незнакомец поднял руки вверх, показывая Малфою раскрытые ладони, и шагнул вперед, выходя из тени, попадая в освещенный фонарями с улицы центр комнаты.
- Поттер? – Фамилия сорвалась с губ раньше, чем Люциус успел прикусить язык. Надо было спасать положение. – Пришли убить меня? – Слова сочились сарказмом, причиняющим почти физическую боль.
- Пожалуйста, не надо… Не сегодня… - практически прошептал юноша.
- Как вы попали в мой дом, Поттер? – Снова резкие интонации – отчаянная попытка держаться на расстоянии, не поддаваться магии взгляда этих изумрудных, бездонных глаз.
- С помощью этого, - Гарри повернул одну руку тыльной стороной вперед, привлекая внимание к миниатюрному артефакту на пальце.
- Это же… - Люциус задохнулся. Он не знал, что стало с его сыном после инцидента в школе. С Северусом поговорить так и не удалось. Зельевар был слишком занят, чтобы уделить разговорам хоть бы несколько минут.
- Прежде чем вы обвините меня в убийстве собственного сына, я хочу сказать вам две вещи. Первое, Драко жив и здоров. Он все еще в школе и находится под моим личным поручительством. Мы расставили, наконец, все точки на i в наших с ним отношениях. Полагаю, что теперь я имею честь зваться его другом, - юноша пожал плечами, не замечая, каким взглядом на него смотрит аристократ. – И второе…
Гарри медленно опустил руку вниз, извлекая из нагрудного кармана рубашки черную ленту.
- Я пришел вернуть вот это.
Лента расправилась на всю длину, слегка поблескивая в тусклом свете.
Люциус опустил палочку и приблизился к юноше, чтобы иметь возможность лучше разглядеть выражение его лица. Он протянул руку и коснулся края дорогой ткани. Она с тихим шелестом спала вниз, возвращаясь к законному владельцу
- Это все, что вы хотели мне сказать, мистер Поттер?
Гарри медленно покачал головой и облизал вмиг пересохшие губы.
- Я весь внимание… - выдохнул Малфой, горящим взглядом отслеживая этот, по сути, невинный жест.
Еще мгновение юноша колебался, но потом качнулся вперед, скользя приоткрытыми губами по щеке мужчины и останавливаясь лишь у самого уха.
- Я люблю вас…
Люциус почувствовал, как Гарри весь подобрался, ожидая удара или насмешки, но ничего подобного делать он не собирался.
- У этого нет будущего… - тихо отозвался мужчина.
- Зато есть настоящее…
Юноша уткнулся носом в воротник дорогой рубашки, на мгновение прикрывая глаза и украдкой вдыхая ставший родным запах.
Малфой приподнял голову Гарри за подбородок и заглянул ему в глаза.
- Я не хочу, чтобы ты потом жалел.
- Этого не будет. Пожалуйста, Люциус… Не отталкивайте меня…
Вместо ответа Люциус наклонился и завладел губами юноши медленным, тягучим, как патока, изучающим поцелуем. Из груди брюнета вырвался томный вздох удовольствия, опаляя рот партнера горячим дыханием. Язык аристократа неспешно обвел контур губ юноши и, не встретив сопротивления, скользнул дальше, осторожно, но настойчиво изучая и покоряя новые территории. Гарри и не думал сопротивляться. Все его тело внезапно стало легким, как перышко и невероятно чувствительным ко всем прикосновениям партнера, а руки зажили своей собственной жизнью, отказываясь подчиняться доводам разума. Ладони юноши скользнули по груди и плечам мужчины, ощутили шелковистую мягкость длинных светлых волос. Отказать себе в удовольствии запустить пальцы в это роскошество Поттер просто не мог, потому подавшись еще больше вперед, буквально вцепился в платиновые пряди, горстями загребая живой драгоценный металл.
- Боже, как же я жил без всего этого?.. – выдохнул юноша, прерывая поцелуй и откидывая голову назад, открывая беззащитную шею для новой, более чувственной ласки.
- Я не знаю, но жить без этого дальше будет невыносимой пыткой… - отозвался Люциус, подхватывая брюнета под бедра, заставляя юношу обвить свою талию ногами, а руками ухватиться на шею. – Ты веришь мне?
- Да, - не задумываясь, ответил Гарри, заглядывая мужчине в глаза.
Малфой сильнее прижал к себе партнера и аппарировал.
Как только давящее ощущение скоростного перемещения спало, юноша открыл глаза и огляделся. Они оказались в просторной, светлой, в дневное время суток, комнате, отделанной в синих тонах. Для себя Гарри выделил две самые примечательные вещи в спальне: кровать – просто невероятных размеров ложе, заправленное золотистого оттенка бельем и усыпанное множеством разного размера полушек. И камин – произведение искусства. Большая переливающаяся в неверном свете змея, выполненная искусным мастером из полированного мрамора, сплетала мощные кольца вокруг древесного ствола, уходящего под самый потолок. Ее треугольная голова с открытой клыкастой пастью спокойно покоилась на стилизованном камне. Вероятнее всего, что костер складывался прямо во рту змеи и языки пламени отбрасывали таинственные тени, создавая иллюзию движения огромной гадины.
- Это невероятно… - пораженно выдохнул Гарри. Он никогда не видел ничего подобного.
Люциус усмехнулся и бережно опустил свою ношу на край кровати.
- Не смейтесь. Я действительно никогда не видел ничего подобного.
- Какие твои годы? Победишь Темного Лорда и сам обзаведешься подобным интерьером.
Юноша покачал головой, приложив пальцы к губам аристократа.
- Не сейчас. Я не хочу об этом думать… Только не сегодня, - в голосе парня мужчина уловил нотки отчаяния.
Люциус перехватил запястье брюнета и нежно поцеловал ладошку.
- Все будет так как ты захочешь.
- Тогда поцелуйте меня…
По губам Люциуса скользнула странная улыбка, он наклонился вперед и запечатлел легкий, почти невесомый поцелуй в уголке юношеского рта.
Гарри протестующе рыкнул и сам накинулся на мягкие, манящие и такие сладкие губы своего партнера.
Малфой поддался натиску своего молодого любовника, позволяя тому взять верх в борьбе за главенство. Мужчина опустился на колени перед кроватью, становясь ниже ростом и получая возможность беспрепятственно добраться до всех пуговиц рубашки и брюк партнера.
Руки Гарри тоже не бездействовали. После непродолжительной борьбы с Люциуса была снята рубашка и теплые ладони пробежались по белоснежной коже, задерживаясь на глубоких линиях шрамов. Миф о том, что Малфои в любой ситуации выходили сухими из воды сразу же потерял для юноши силу. Неестественная безупречность аристократа была эфемерной, скрывая за собой побитого жизнью человека, знающего не понаслышке, что такое боль и страдание.
Справившись с многочисленными пуговицами и застежками, мужчина раздел юного любовника, отрываясь от столь требовательных губ, скользя горящим, вожделеющим взглядом по широкой натренированной, покрытой бронзовым загаром, груди партнера, его плоскому животу, напряженному члену, длинным мускулистым ногам.
- Это твой первый раз, Гарри? – спросил Люциус, захватывая сверкающие в полутьме изумруды глаз юноши в серебряную ловушку.
- Да… - откликнулся брюнет, беззастенчиво разглядывая склонившегося над ним Малфоя.
Широкие плечи, развитый торс, пересеченный тонким шрамом от четвертого ребра и до солнечного сплетения, плоский рельефный живот, аккуратная впадинка пупка, от которого вниз тянется полоска мягких светлых волос, скрываясь за поясом брюк.
Рука сама собой поднимается вверх, прослеживая эту линию и пальцы, подчиняясь инстинктам, начинают бороться с мудреной пряжкой ремня.
Такая порывистая смелость восхитила Люциуса, наблюдающего за закусившим губу юношей с незлой насмешкой. Не многие партнеры ведут себя подобным образом в свой первый раз.
«Вот только никто из них не думает о том, что он же может стать и последним…» - откликнулся некстати проснувшийся внутренний голос.
Малфой про себя скривился от этой мысли, но виду не подал. Думать о плохом, находясь в компании этого невероятного зеленоглазого чуда, казалось кощунством.
Наконец брюки перестают быть препятствием. Мужчина, не задумываясь, перешагнул через мешающий предмет одежды, оставшись в черных плавках, ни сколько не скрывающих реакцию старшего партнера на близость к Гарри.
А юноша тем временем переполз поближе к середине кровати и похлопал ладонью по одеялу рядом с собой, выжидающе глядя на блондина.
Люциус усмехнулся, скинул с себя последний предмет туалета и по-кошачьи медленно скользнул на кровать, опрокидывая партнера на многочисленные подушки и накрывая его своим телом.
Соприкосновение кожи о кожу вызвало электрический разряд, волной колючих мурашек прокатившейся по телам обоих, вырывая синхронный тихий стон и томный вздох удовольствия.
- Я хочу вас… - шепнул юноша, глядя прямо в горящие адским пламенем глаза Малфоя.
- Это твой последний шанс остановить меня… - ответил аристократ, осторожно прослеживая кончиками пальцев линию скулы и подбородка Гарри.
Ладонь Поттера вновь запуталась в волосах, соскользнувших вперед и закрывших лицо блондина.
- Я хочу, чтобы эта ночь была только нашей. Пусть все, что находится за пределами этой спальни, перестанет существовать. Ни врагов, ни друзей, ни войны, ни мира, нет Волдеморта, нет пожирателей, нет авроров и Ордена Феникса. Нет всеобщего мнения, нет запретов. Есть только мы. До восхода солнца…
Люциус обхватил лицо юноши руками и впился в его губы сокрушительным, подавляющим, завоевывающим поцелуем, на который ответили столь же страстно.
Руки Гарри скользнули вдоль спины партнера, медленно и тщательно пересчитывая кончиками пальцев выступающие косточки позвонков, а ноги обняли талию, прижимая мужчину ближе, заставляя задохнуться от острого ощущения прикосновения члена к члену. Голова гриффиндорца запрокинулась назад, чем тут же воспользовался его партнер. Жадные, но нежные губы проложили дорожку от уха до впадинки между ключицами и вернулись обратно, прихватывая бархатистую мочку.
- Ах… - мотнул головой Гарри, ощутив волну жаркого дыхания в самое ухо. Новая волна мурашек пробежала по телу, концентрируясь внизу живота, заставляя мышцы непроизвольно сокращаться.
- Тебе не нравится? – Спросил Люциус прижимаясь губами к нежной коже на виске.
- Я никогда прежде не испытывал ничего подобного… - жаркий шепот утонул в копне светлых волос, щекочущих плечо и лицо юноши. – Так что просто не останавливайся…
Запечатлев мимолетный поцелуй на щеке Гарри, Малфой скользящим движением переместился ниже, осторожно прихватывая губами горошинку соска, играя с ним языком, лаская то быстро, то неприлично медленно, жадно втягивая его в рот, или выпуская совсем, чтобы подуть на влажную кожу.
От такой изощренной ласки дыхание юноши начало прерываться, сердце забилось как дикая птица, пойманная в клетку, руки непроизвольно смяли ткань пододеяльника в попытке прекратить поток электрических разрядов в ладонях.
А Люциус тем временем переместился еще ниже, языком прокладывая себе путь до пупка партнера, слегка прихватывая зубами кожу живота, вырывая из горла юного любовника незабываемые стоны, эхом отражающиеся от потолка и стен спальни.
- Господи Боже… - Выдавил Гарри, когда шаловливый язык аристократа слизал капельку смазки с головки его члена. – Люциус, пожалуйста…
Не догадаться, о чем просит этот прекрасный в своей страсти брюнет, было не возможно. Малфой одним слитным движением втянул подрагивающий от напряжения член в рот на всю длину, наслаждаясь своим именем, криком сорвавшимся с губ партнера.
- Только не останавливайся, - умоляли приоткрытые губы, в то время как все тело отзывалось на искусные ласки любовника. Бедра непроизвольно дернулись вверх, но их удержали сильные руки. Ритм неуловимо изменился, стал более быстрым. Но в тот момент, когда Гарри уже готов был сорваться в пропасть оргазма, Люциус выпустил его, сильнее раздвигая ноги в стороны.
Затуманенный страстью мозг отказывался воспринимать что-либо кроме того факта, что его только что лишили невероятного удовольствия. А потому, первым импульсом было проявить агрессию. Однако, следующие действия партнера загубили эти порывы на корню.
Блондин подложил под непроизвольно вскинувшиеся бедра любовника подушку и, склонившись, скользнул языком по голубой вене на члене юноши вниз, прихватил губами яички и двинулся ниже, касаясь почти расслабленного кольца мышц ануса.
Не ожидающий такого поворота Гарри вскрикнул и, резко вскинув голову, встретил почти звериный взгляд ртутно-серебряных глаз.
- Не нравится? – голос Люциуса больше походил на рык, чем на человеческую речь, но это не пугало, а наоборот – завораживало.
Вместо ответа юноша вновь откинулся на подушки, сильнее разводя ноги в стороны.
Мужчина воспользовался приглашением, продолжая нежными движениями «уговаривать» любовника открыться.
Почувствовав, что Гарри полностью расслабился, Малфой обхватил рукой член юноши и ритмично погладил, вырывая новый стон.
- Кончи для меня, Гарри… - выдохнул Люциус, пожирая взглядом разметавшегося на кровати Поттера.
Сильной ласки и горячего взгляда, ощущаемого всей кожей, хватило, чтобы с утробным рычанием юноша излился партнеру на ладонь.
Аристократ быстро смазал свой член вязкой спермой и посмотрел на млеющего любовника.
- Ты все еще хочешь этого? – тихо спросил мужчина, подсознательно понимая, что остановится уже не сможет.
Изумрудные глаза тут же распахнулись, а руки потянулись в сторону блондина в попытке притянуть ближе.
- Да. Да, я хочу этого… возьми меня… Сделай своим… - голос плохо слушался своего владельца, но большего никто и не требовал.
Люциус опустился вниз, накрывая любовника своим телом и начал медленно входить в партнера.
- Смотри мне в глаза… - позвал Малфой, когда заметил тень боли, скользнувшую по лицу юноши.
Гарри послушался, пристально вглядываясь в глубину серых глаз и замечая в них все, даже мельчайшие проблески чувств. Первый раз ему было позволено увидеть так много: желание, страсть, нежность, ласку, тоску, боль, надежду, которую сам Гарри больше не имел. Весь этот вихрь эмоций настолько затянул юношу, что он не заметил, как его любовник вошел на всю длину и замер, давая возможность молодому и неопытному телу привыкнуть к вторжению.
- Спасибо… - тихо выдохнул Поттер, обнимая мужчину за шею.
Люциус склонился и нежно поцеловал его.
Гарри глубоко вздохнул и закрыл глаза, полностью отдаваясь ощущению наполненности и принадлежности кому-то.
Мерные глубокие толчки постепенно сменились быстрыми, сбивчивыми, словно партнеры пытались нагнать упущенное время. Дыхание рвалось, избыток чувств не позволял сделать хоть один полноценный вздох.
Первым в пучину неземного наслаждения сорвался Гарри. С его губ слетел протяжный громкий стон, в котором было имя того единственного человека, с которым он бы хотел построить свое эфемерное будущее.
Люциус отстал ненадолго. Пара глубоких движений и он последовал за своим партнером, шепча ему на ухо всякие нежные глупости.
Немного успокоив дыхание, мужчина скатился на бок, привлекая к себе уже дремлющего молодого человека.
- Как бы я хотел остановить время… Задержать эту ночь… - отчаянно произнес Малфой в пустоту комнаты. – Я никогда не верил в Бога и презирал тех, кто в критические моменты своей жизни обращался в Веру… Но сейчас… Пожалуйста, не отбирайте его у меня… Пожалуйста, защитите…
Люциус уткнулся носом в непослушные волосы юноши и закрыл глаза.
«Я никому не позволю забрать его у меня»…

***

Хотите знать, что было дальше?
На следующее утро Люциус проснулся от дикой боли в левом предплечье. Ни в спальне ни в ванной комнате Поттера он не обнаружил. Зато нашел короткое письмо, приставленное к резному фиалу из черного горного хрусталя.
«Пожалуйста, живи! Г.» - вот, что было написано быстрым, кривоватым почерком на дорогом пергаменте с вензелем Дома Малфой.
В фиале обнаружилось зелье, способное прекратить действие метки – снять все болевые эффекты, а значит позволить не появляться на поле боя.
Малфои эгоистичны. Малфои не способны на жертву. Малфои никого не любят.
Люциус залпом осушил содержимое флакона.
Малфои никому не служат. Малфои никому не отдают то, что принадлежит им.
Аристократ надел боевую мантию Пожирателя смерти и аппарировал из поместья.

***

Бой продолжался уже несколько часов. Если бы в этот момент на поле присутствовали художники и поэты, они наверняка сравнили бы разворачивающиеся действа с нисхождением в Ад. Зеленая трава побагровела, то здесь, то там виднелись глубокие борозды вспаханной заклятиями земли, западная часть замка была объята пожаром, поглощая яркие и теплые лучи восходящего солнца. Повсюду слышались стоны боли и последние крики умирающих волшебников. И было все равно за какую из сторон они сражались. Кровь у всех одна. Она – красная.
Гарри бился на передовой, в тайне молясь о сохранении жизни до исполнения своего Долга. Он и Драко спина к спине продвигались все дальше вглубь вражеских рядов, расчищая себе дорогу к трону, на котором в скучающей позе восседал Волдеморт. Их путь вовсе не был прост. Вопреки ожиданиям Лорд не отдал приказа не трогать Мальчика-Который-Выжил, чтобы лично его прикончить. Напротив, узнав его, Пожиратели с фанатичной неистовостью бросались на юношу, чуть ли не голыми руками стремясь порвать его на части.
Но, как говориться, от судьбы не уйдешь.
Величайшая дуэль началась с банального обезоруживающего проклятия, но тут же набрала обороты. Заклятия сыпались с обеих сторон с такой быстротой и силой, что вскоре вокруг дуэлянтов образовался мощный кокон, не позволяющий никому постороннему вмешаться в ход событий. Остальные сражения постепенно затухли. Враги и друзья одинаково заворожено наблюдали за тем, как вершится история.
Минуты превратились в часы, часы в вечность. Сколько длился бой никто бы сказать сейчас не смог. Только в какой-то момент по полю пронесся единый вздох. Волдеморт достал-таки своего противника, ранив его мощным режущим проклятием прямо в грудь. Кровь тут же залила мантию Героя, заставляя того недовольно поморщится.
- Ну что же ты, Гарри? Неужели устал? – донесся до собравшихся ехидный голос Темного Лорда.
- В отличие от тебя, Том, я не загорал на утреннем солнце, а пытался спасти своих друзей от твоих головорезов, - тихо, стараясь не тратить больше сил, чем следует, ответил юноша.
- Святой Поттер! – глумливо выкрикнул Волдеморт. – Если они настолько слабы, что не способны сами себя защитить, то кому они нужны?
- Мне, - коротко отозвался молодой человек, пытаясь удержать себя в сознании. Рана оказалась более глубокой, чем он думал.
- Ты еще более наивен, чем Дамблдор, - констатировал Лорд.
- Не смей произносить его имя, ты, жалкая пародия на человека! – не выдержал Гарри, сверкая глазами.
- А то что? – угрожающе сузил глаза Волдеморт.
По губам юноши скользнула почти счастливая, и от того еще более дикая улыбка.
- Я убью тебя, Том…
Лорд моргнул, потом еще раз и разразился смехом – жутким, шипящим, но искренним смехом.
- Ты сумасшедший, Гарри Поттер!
- Давай проверим, - тянуть время Гарри больше не мог. Сознание держалось на волоске, каждая секунда могла стать последней.
Юноша подобрался, как хищник, готовящийся к прыжку, и покрепче перехватил палочку.
Темный Лорд играючи вскинул свою волшебную спутницу и…
Никто не понял, что в действительности произошло. Оба дуэлянта произнесли заклинания, но те, кто стояли ближе всех впоследствии утверждали, что Гарри Поттер тут же начал заваливаться на бок, но его удержали.
- Я никому не позволю забрать тебя у меня… - услышал юноша на грани сознания голос Люциуса Малфоя. Одна его рука обвилась вокруг талии Гарри, а вторая обхватила палочку поверх руки гриффиндорца. Над полем прозвучало древнее связывающее заклятие и партнеров заволокло серебристым туманом.
Пораженный Волдеморт на секунду потерял концентрацию, что и стало его фатальной ошибкой. Прямо из тумана в грудь Лорду полетело убивающее проклятие такой силы, что помимо изумрудного света в нем проскальзывали кроваво-красные искры.
Секунда и на месте, где стоял Величайший Темный Маг, осталась горстка пепла, подхваченная неожиданно поднявшимся ветром и унесенная в неведомые дали.
- Люциус… - выдохнул юноша, лежащий в руках высокого блондина.
- Я здесь.
- Зачем?
- Я Малфой. А мы не отдаем то, что считаем принадлежащим себе, - криво усмехнулся мужчина.
Гарри еще секунду смотрел в глаза партнера, а потом тихо засмеялся, уткнувшись носом Люциусу в грудь.
- Я так счастлив…
- Папа, мне кажется, что вам стоит покинуть это место. Все в шоке, но это продлится не долго, - подал голос Драко, подходя к удивительной на его взгляд паре.
- Драко! Ты жив! – Воскликнул Гарри, выворачиваясь в ругах любовника.
- Да, идиот. И умирать не собираюсь, - беззлобно ответил слизеринец, пожимая протянутую руку. – А теперь идите.
Люциус одобрительно посмотрел на сына, после чего аппарировал.
Тихий хлопок, словно выстрел, дал старт к активным действиям застывших в изумлении магов. К всеобщему удивлению больше не было произнесено ни одного убивающего проклятия. Бывшие враги совместными усилиями помогали раненым и искали погибших.
С этого и началась Новая История Магической Британии.

Happy End