«Письмо – знаковая система фиксации речи, позволяющая с помощью начертательных (графических) элементов передавать речевую информацию и закреплять её во времени» [1, ст. Письмо].

Существует четыре основных типа письма:
Идеографический;
Словесно-слоговой (логографически-силлабический);
Собственно силлабический;
Буквенно-звуковой (алфавитный).

1. Идеографическое письмо
В идеографическом письме каждый знак (изобразительный элемент) может обозначать любое слово в любой грамматической форме в пределах круга понятийных ассоциаций, либо прямо вызываемых изображением, составляющим данный знак, либо условных. Например, знак, изображающий «ногу», может означать «ходить», «стоять», «приносить» и т.п. в любой грамматической форме. Вместо изображения возможно употребление и произвольного графического символа. Возможность передачи информации с помощью чистой идеографии очень ограничена.

Считается, что идеографический тип письма существовал лишь как переходный от пиктографии к словесно-слоговому письму. Однако с этим согласиться нельзя, поскольку даже в настоящее время именно идеографически построенная система письма используется службами контроля и организации дорожного движения (полиции и милиции) разных стран. К идеографической системе письма следует отнести и систему нашивок в армии и на флоте, систему геральдических обозначений, систему логотипов компаний и т.д. В этой связи идеографическое письмо следует рассматривать как вспомогательный аспект к другим системам письма, осуществляющий специфические функции (далее это посыл найдёт своё подтверждение).

Идеографический вид письма применялся:
Либо в хозяйственных записях, где число понятий, о которых может идти речь, ограничено самим содержанием текста,
Либо в ритуальных записях как мнемоническое вспомогательное средство.

К первой области применения относят, в частности, три керамические таблицы со «знаками дошумерийского письма из Месопотамии» (поселение Тартария, начало 3-го тыс. до н.э.), обнаруженные на территории современной Румынии в области распространения земледельческой праславянской археологической культуры Турдаш (Turdas) (4 – начало 3-го тыс. до н.э.; её носители изготавливали сосуды на высоких цилиндрических подставках и ножках, миски, чашки, шаровидные и конические горшки с налепным и врезным орнаментом) [2]. Сюда же относят и письмо раннего Шумера начала 3-го тыс. до н.э. [1, ст. Письмо], носителями которого являлись не эламо-негроидные автохтоны междуречья, а европеоидные племена протославян.

Вторую область применения исследовал, в частности, академик Б.А. Рыбаков: «объекты должны быть выбраны из области изображений, так или иначе связанных с ритуальной стороной народного быта. Первым примером для нас послужит один устойчивый элемент узора свадебного наряда невесты; вторым – один из загадочных сюжетов на пасхальных яйцах-писанках; третьим примером будет широчайшим образом распространенный ромбический узор на полотенцах, являющихся, как известно, предметом ритуальным…: ромб или косо поставленный квадрат, разделённый крест-накрест на четыре маленьких квадрата или ромба. В центре каждого из четырёх маленьких квадратов обязательно изображается небольшая точка» [3].

В указанной работе Б.А. Рыбаков привёл аналогичные выводы других учёных (А.К. Амброз и др.) и предоставил достаточно доказательств для того, чтобы в этом вопросе показать «конвергентность мысли и тем самым укрепить тезис о ромбо-точечном узоре как об идеограмме поля, засеянной нивы» [2].

С неолитических времён по настоящее время идеографическое значение этого символа не изменилось – «здесь мы видим тот самый комплекс, который выражался в древней Руси понятием «роженицы» – покровительницы как рождаемости, так и урожайности» [3]. Отсюда и ритуальное значение этого символа – «Роженица», и традиционное название этого славянского свастического символа – «Засеянное поле». Археологически символ «Засеянное поле» относят к трипольской культуре протославян (5 – 3 тыс. до н.э.) Другой пример – знак «Звезда Велеса» – славянский свастический символ, известный, как минимум, с бронзового века (с начала 4-го тыс. до н.э.) [4].

Подобный разбор можно сделать и для других образцов протославянского идеографического искусства. Как видим, часть работы по деталировке изображений и их трактовке была проведена ещё академиком Б.А. Рыбаковым. В частности, разбирая трипольские изображения (5 – 3 тыс. до н.э.), Б.А. Рыбаков трактовал ряд изображений на трипольских сосудах как вполне отчётливо обозначенные идеограммы воды, дождя, земли, небес, змей, и т.д.

Таким образом, более полным комплексом идеограмм следует считать систему славянских свастических символов. Число таких идеограмм обширно (более 300). Исследование всего комплекса славянских свастических символов – это тема отдельной работы, которая сейчас и ведётся Академией фундаментальных наук. Результаты публикуются в Энциклопедии свастических символов [5].

2. Словесно-слоговое письмо
Основой словесно-слоговой системы письма остаётся прежняя многозначная идеограмма. А конкретная привязка знака каждый раз к определённому слову обеспечивается добавлением знаков, выражающих чисто звуковые элементы слова либо в целом, либо его части (особенно грамматических элементов), и знаками – детерминативами, уточняющими круг понятий, к которому относится данное слово.

Например, в древнеегипетском языке рисунок «жука» (х п р) с силлабическими знаками х-, п-, р- (гласные неизвестны) + детерминатив абстрактных понятий означал (х п р) «существование»; в шумерском рисунки «ноги» + «камня» означали «пришедший» (гина), потому что «камень» назывался «на», а рисунки «ноги» + «кучи зерна» (ба) означали «стоящий» (губа). Знаки «вышка» + «решётка» с детерминативом «божества» (рисунок «звезда») читались «бог Энлиль» (имя бога). А с детерминативом «земли» (рисунок участка, прорезанного каналами; сравните со славянским символом «Засеянное поле»!) читались «Нибуру» (название города, где почитался этот бог).

Идеографический знак, прикреплённый к определенному слову, называется логограммой.

Следует отметить, что по большому счёту и современные алфавитные буквы есть логограммы, поскольку они имеют каждая своё название – то есть, прикреплены к конкретному слову. Например, знак «В» – это логограмма понятия «Веди» или сейчас понятия «Вэ». А знак «З» – это логограмма понятия «Земля» или сейчас понятия «Зэ» и т.д. То есть сам абстрактный принцип отражения знаками существа объективной реальности с течением тысячелетий не изменился.

Именно поэтому для знаков, выражающих последовательности звуков, используются тоже логограммы, но в «ребусном» употреблении [ср. выше на, ба не в смысле «камень» и «куча», а как знаки для последовательностей звуков н + а, б + а].

Такие последовательности – не обязательно являются отдельными слогами. Так, в древнеегипетском письме гласные вообще не передавались, а в аккадском слог мог дробиться на части.

Или в славянском свастическом письме – имя богини Макоши в варианте Макожь (Makog) имеет согласные – М, К, Ж.

Словесно-слоговым письмом могли передаваться тексты любого содержания, т.к. такое письмо обеспечивало достаточно адекватную фиксацию речи и надёжное воспроизведение текста при чтении.

Отсутствие обязательной непосредственной связи первоначальных идеограмм с фонетической стороной речи позволяло использовать одни и те же знаки в качестве логографических элементов для разных диалектов (в Китае) и для разных языков (на древнем Ближнем Востоке). В древнейших видах письма этого типа знаки монументальных надписей долго сохраняли форму рисунков-иероглифов; наряду с ними существовала скоропись (на папирусах, черепках – в Египте, на глиняных плитках – в Передней Азии, на бамбуковых палках – на Дальнем Востоке, и т.п.).

Ранее считали, что такие системы письма возникали всюду, где впервые складывалось государство, а также считали, что складывались независимо друг от друга. При этом, как выражаются такие авторы, «отдельные случаи сходства знаков» объясняются либо общей типологией, либо случайностью.

Однако по мере накопления данных, «отдельные случаи сходства» трансформировались в практически схожие «репертуары знаков», а генезис археологических культур позволил сделать выводы о преемственности.

Новые данные археологии и их интерпретация современными учёными, опиравшимися на весь опыт предшествующих исследований, с одной стороны, и имеющими в своём распоряжении мощные современные компьютерные комплексы для исследования, с другой стороны, позволяют выработать систему достаточно централизованного возникновения письменности в целом с последующим распространением вслед за генетической наследственностью археологических культур.

Единственно существующая ныне система письма словесно-слогового типа – «китайская». Она возникла на территории современного Китая в 3-ем тыс. до н.э. – на стоянке Линъянхэ (2690 г. до н.э.) обнаружены четыре погребальные керамические урны, на каждой из которых процарапано по одному иероглифическому знаку, выполненному в той же технике, что и насечки. Однако эта письменность приурочена не к самому китайскому народу или его предкам – протокитайский этногенез начался гораздо более в позднее время – только со 2-го тыс. до н.э. и связан с бесписьменными народами Юго-Восточной Азии мяо (а позже – мань, 11 – 3 в. до н.э.) [6-8]. Объективности ради следует отнестись с благодарностью к добросовестному признанию китайских исследователей относительно того, что найденные ими образцы письменности имеют докитайское происхождение.

«Китайское» письмо практически не изменяется со временем. Традиционно это обстоятельство в основном объясняется «аморфным» характером китайского слова и потому малой необходимостью в передаче грамматических показателей, а также удобством китайского письма для общения между носителями фонетически различающихся диалектов.

Однако такие объяснения наивны и не выдерживают никакой критики: на Руси тоже много диалектов, но русские не пишут иероглифами.

Более правильным является другое объяснение: иероглифическое письмо было введено в пользование вслед за буквоподобными насечками. Изобретателями этих видов письменности были не протокитайцы, а носители археологической культуры крашеной керамики. Общими признаками культуры крашеной керамики были: господство мотыжного земледелия, сочетавшегося со скотоводством, рыболовством, охотой; появление медных орудий при значительном преобладании кремнёвых; большие, обычно глинобитные, дома; глиняные женские статуэтки, которые символизируют славянскую богиню судьбы Макошь и археологически прослеживаются с 42-го тыс. до н.э.

Обобщая, отметим индоевропейские иероглифы 5 – 4-го тыс. до н.э. преобразовались в «китайские» иероглифы, и в таком виде были усвоены уже настоящими китайскими этносами. По истечении времени это письменное знание, изобретённое не ими, не смогло быть улучшено теперешними своими обладателями – китайцами. Именно незнанием подхода к решению таких абстрактных задач объясняется длительная консервация «китайских» иероглифов.

«Китайское» письмо распространилось в Корее, Японии и др. В Японии иероглифами, играющими роль гетерограмм, обычно обозначают основы слов (по-русски – корень слова), а силлабическими знаками – изменяемые части слова. Поэтому в японском варианте такое написание слова «спецодежда», при котором вместо буквы «О» нарисована пуговица, вполне можно считать комбинированным письмом, в котором к идеографическому корню «пуговица» присоединены силлабарические знаки «спец-» и «-дежда».

Логограммы и по сей день применяются в составе вспомогательных подсистем письма, таких как цифры, алгебраические и химические формульные знаки и т.п.

3. Силлабическое письмо
Системы письма, где каждый знак передаёт только какую-либо последовательность звуков как таковую, а не слово, называются силлабическими. Последовательности могут быть:
«С (согласный) + Г (гласный или нуль)»,
«Г + С»
«С + Г + С»,
«С + С + Г»,
«С + Г + С + Г».

Есть также знаки для отдельных гласных.

Силлабические системы часто являются результатом упрощения словесно-слоговых систем (среднее развитие кипрского письма из критского главным образом путём опущения логограмм). Считается, что они могут возникнуть и вторично путём введения огласовки в консонантное (см. ниже) буквенно-звуковое письмо.

Наиболее широко распространены силлабические системы письма в Индии и Юго-Восточной Азии. Причина этому ясна – в 3-ем тыс. до н.э. в эти регионы пришли протославянские переселенцы и принесли сначала идеографическое, а потом и сформировали силлабическое письмо. После этого местные веддидо-австралоидные автохтоны так и не смогли улучшить европейское письмо. А протославян, принесших письменность, ассимилировали.

Древнейшим индийским силлабическим письмом, по-видимому, было брахми, происхождение которого неясно. Более важна система кхароштхи (с 3 в. до н.э.), видимо, образованная из арамейского алфавита путём создания вариантных знаков для одинаковых согласных с различными гласными по принципам, выработанным в брахми. Системы брахми и кхароштхи допускают очень точную, близкую к фонетической транскрипции передачу звукового состава текста.

Эти системы, как и большинство позднейших разновидностей письма, распространились в Южной и Юго-Восточной Азии из Северной Индии – региона первоначального расселения пришлых протославян (по Б.А. Рыбакову – наследников Трипольской культуры [3]).

Эти системы письма основаны на подсистеме исходных знаков, часть которых служит для передачи гласных, а большинство – для согласных + гласный -а; если за тем же согласным следует не -а, а другой гласный, то исходный знак соответственно видоизменяется по форме; если за согласным следует ещё согласный или более одного согласного, то из знаков, предназначенных для передачи этих согласных + а, составляется одна буква (лигатура); для передачи отсутствия гласного в конце слова существует особый добавочный значок. Т.к. знаки не закреплялись в типографской форме, в Южной и Юго-Восточной Азии выработались десятки видов скорописей, внешне уже несхожих, но основанных преимущественно на тех же принципах; лишь в 19 – 20 вв. многие из них получили и типографское оформление.

Важнейшая система письма этой группы – деванагари, применяемая для санскрита, хинди и др.

Преимущество силлабического письма – в меньшем числе знаков (100 – 300), а недостаток – некоторая громоздкость и трудность в выборе правильного чтения, особенно при отсутствии словоразделов.

4. Алфавитное письмо
Во многом вопросы места зарождения алфавитного письма были сняты после публикации ранее уже известного изображения палеолитической фигурки богини Макоши, найденной на стоянке Костёнки (ок. 42 тыс. до н.э., см. рис. 1). В то время как на груди Макоши изображена «решётка», вполне ассоциируемая со славянским свастическим символом «Незасеянное поле», то на её спине отчётливо виден ряд знаков, весьма напоминающих современные буквы. Был предпринят ряд попыток сравнения вида письменности с уже известными, а также прочтения надписи.

Итак, археологически установлено, что протославяне с Русской равнины уже 40 – 30 тыс. лет назад постигли большинство из горизонтов абстрактного мышления. Изображения этих достижений запечатлены в археологических находках того времени. Нет никаких оснований сомневаться, что времени такой глубины могло не хватить для создания «местного» варианта письменности. Тем более что, по крайней мере, одно из изображений с возможными «буквами» – указанное изображение Макоши – нам известно.

Археологические находки с других мест Русской равнины формируют последовательную цепь доказательств возникновения, существования и развития письменности именно на территории Русской равнины.

Рис. 1. Статуэтка богини Макоши (Костёнки, Русь, 42 тыс. до н.э.).
В частности, относящиеся к мадленскому времени письмена представлены на рис. 2 (15 – 8 тыс. до н.э.) [8, 9]. Мадленская культура была распространена на западе Русской равнины, начиная с территорий расселения древних славян (современная Германия) и заканчивая современными испанскими землями.

Рис. 2. Письмена мадленского времени (15 – 8 тыс. до н.э.).
Часть символов, представленных на рисунке, вполне идентифицируема как различные элементы слогового письма или даже алфавитного.

Далее следует отметить письмена Лепенского Вира (на р. Дунай, 7 тыс. до н.э.), где обнаружено много галек с геометрическим орнаментом [11]. Исследовавший эту культуру Р. Пешич выделил часть символов и свёл их в т.н. «репертуар» (см. рис. 3).

Рис. 3. Репертуар знаков письменности Лепенского вира по Р. Пешичу.
Часть символов культуры Лепенского Вира, представленных на рис. 3, с высокой геометрической точностью повторяет символы культуры Мадлен (рис. 2). Так попарно идентичны мадленские и лепенские знаки: географическая малоудалённость рассмотренных культур позволяет сделать предположение о преемственности письменной культуры Лепенского Вира достижений культуры Мадлен, а также и достижений носителей культуры Костёнок.

Другой исследователь, Антич, соответствующий репертуар составил из знаков, относящихся к культуре Винча (5 тыс. до н.э.) (см. рис. 4).

Рис. 4. Полный репертуар знаков винчанского письма по Античу
(знаки расположены по алфавиту).
Совпадение символов культуры Винча с символами Лепенского Вира мы можем отметить в большинстве случаев. И здесь налицо как географическая и культурная (протославяне), так и временная преемственность письменной культуры.

В репертуаре Антича винчанских знаков имеются графемы практически всех современных букв (если их считать таковыми).

Из представленного видно: нет никаких оснований полагать, что все эти знаки наносились палеолитическими предками славян неосознанно. Тем более, в то время как эти же люди уже несколько тысячелетий пользовались другими, вполне аналогичными, достижениями абстрактного мышления, как то: счёт, магия, ритуал, календарь, астрономические воззрения и т.д.

Отметим: ни один вид письма из приведённых здесь не является пиктографическим или идеографическим. Вполне однозначна персональная идентификация каждого знака.

В алфавитных системах письма отдельный знак (буква) передаёт, как правило, один звук; это может быть либо фонема, либо аллофон, либо любая фонема в пределах некоторой группы акустически сходных звуков; иногда же буквы соединяются по 2, 3 и 4 для обозначения одной фонемы (немецкое sch – «ш», tsch – «ч»).

Алфавитные и силлабические системы письма часто (неточно) объединяют под названием фонетических.

4.1. Финикийское письмо
В настоящее время считается, что родоначальником всех видов алфавитного письма явилось финикийское буквенное консонантное письмо. Это силлабическое письмо со знаками только типа «С + Г», причём «Г» может безразлично соответствовать любому гласному или отсутствию гласного.

Отдельные учёные восточных стран ошибочно называют финикийское письмо «древнесемитским», провозглашая тем самым этническое родство семитов и финикийцев, а также перенося достижения финикийцев в письменности на семитические народы.

Однако финикийцы не были семитами. Их история начинается в 5 – 4-ом тыс. до н.э. Уже в это, глубоко досемитское время носителей культуры крашеной керамики, финикийцы основали на берегу Средиземного моря поселения, выросшие постепенно в крупные ремесленные и портовые центры: Сидон, Тир, Библ и др. В начале 2-го тыс. Финикия находилась под верховенством египетских фараонов и поддерживала дипломатические связи с государствами Северной Месопотамии [1, ст. Финикия]. Этнически финикийцы принадлежали к ханаанской ветви европеоидных протославянских племён. Финикийцы были искусными мореходами. Но кораблестроение и мореходство, как и большая часть их культуры, были унаследованы финикийцами из общего протославянского единства.

«Происхождение древнесемитского прото-алфавита (2-я половина 2-го тыс. до н.э.) до сих пор не установлено». Как мы показали, под «древнесемитским» здесь имеется в виду финикийское письмо. «Наиболее вероятно его происхождение из финикийского же («протобиблского») силлабического письма».

При этом, рассматривая протобиблское письмо, мы обнаруживаем, что в его «знаках типа «С + Г» ещё различались качества гласных, и число знаков доходило до 100». То есть предшествующая финикийской система письма была более совершенной – она передавала и гласные звуки. И напротив, поскольку финикийское консонантное письмо утратило способность передавать гласные звуки, оно является деградировавшей формой по отношению к протобиблскому. В числе возможных предшественниц финикийского алфавита, называют также и египетскую, и ассиро-вавилонскую, и крито-микенскую письменности (племён – потомков культур крашеной керамики).

Имея такой вектор деградации, финикийское письмо не может являться основой происхождения других алфавитов. Одно то, что в «классическом» финикийском алфавите имелось всего 22 знака, то есть «меньше числа согласных фонем», должно было бы насторожить учёных. А именно: финикийское письмо не было в состоянии обслуживать фонетические нужды финикийского языка. Аналогичные явления существуют, например, в немецком и английском языках. И немцы, и англичане пишут не на своих родных алфавитах, а на т.н. латинском алфавите, исторически принадлежащем племени латинов Апеннинского полуострова.

4.2. Диакритические знаки
Проблема несоответствия письма языку решается с помощью диакритических знаков – точек, «галочек», «хвостиков» и др., расставляемых под, над и около «стандартных» графем.

Существует два пути диакритизации письма:
Первое – для обозначения гласных звуков в деградировавшем заимствованном письме.
Второе – для изменения вида заимствованной графемы, используемой для передачи согласного и гласного звуков, отличных от звуков в языке заимствования.

Чем больше используется в письме диакритических знаков, тем более инородным является используемое письмо для данного языка. Когда показатель диакритичности достигает значительных величин, то можно говорить о полном несоответствии языков – языка, у которого письмо заимствовали, и языка, в котором это письмо применяют.

Наиболее насыщено диакритическими знаками письмо т.н. евреев. Оно начало использоваться у иудеев лишь начиная со средних веков, главным образом в богослужебных книгах. Все вообще гласные стали обозначать с помощью диакритических значков над или под буквами – с помощью точек и групп точек или маленьких греческих букв. «Однако диакритические знаки огласовки ни в сирийском, ни в квадратном, ни в арабском письме в бытовое употребление так и не вошли». Более того, они так и не стали гласными буквами.

Такая ситуация с еврейским письмом демонстрирует, что:
первое, еврейское письмо – одна из самых молодых систем письма;
второе, те «народы», которым искусственно приписывают изобретение систем письма, исторически оказываются бессильны в улучшении таких систем.

Максимально нагружены диакритическими знаками также и письменности славянских народов, основанные на латинице. Например, чешская.

4.3. Восточные алфавиты
На настоящий момент происхождение восточных алфавитов установлено в основном тем способом, который обычно называется «вымысел».

При этом подходе корнем всех восточных алфавитов представляется арамейское письмо, то есть еврейское. Которое, как мы показали выше, и сейчас является одним из максимально деградировавшим из известных систем письма. Которое и в настоящий момент не смогло осмыслить принципы отражения на письме гласных звуков.

Напомним, само же арамейское (семитское) письмо выводят из финикийского, которое не является семитским.

В связи с этим, нелепо звучит фраза: «письменность с арамейскими гетерограммами распространялась главным образом с зороастризмом. Для священных книг зороастризма был позже на той же основе изобретён усовершенствованный алфавит с гласными буквами (авестский; принцип обозначения гласных был здесь, видимо, воспринят из греческого)» [1].

4.4. Западные алфавиты
В происхождении западных алфавитов наблюдается столько же, мягко говоря, нестыковок, сколько и в происхождении восточных алфавитов.

С одной стороны, принято считать, что «исходным для развития всех западных алфавитов является греческое письмо; оно возникло, видимо, в 8 в. до н.э. (памятники известны с конца 8 – 7 вв.)» [1].

С другой стороны, при этом ««архаическое» греческое письмо по форме букв почти полностью совпадает с финикийским» [1]. То есть греческое письмо вовсе не греческое. Его правильно следует называть «финикийское письмо на территории Греции» (как например, латинское письмо на территории Германии).

Это подтверждается и составом «греческого» алфавита. Кроме финикийских знаков, в него «лишь позднее были введены дополнительные буквы j, c, x, y и w» [1]. То есть в языке финикийского народа звуков, соответствующих новым буквам, не было. Эти буквы явились следствием потребностей «греческого» языка.

Ситуация с греческим языком непростая. Она настолько фантастична, что все греческие мифы меркнут по сравнению с ней.

С одной стороны, учёные заявляют, что греческий язык древний, принадлежащий к индоевропейской семье. С другой стороны, в результате нашествия во 2 – 1-ом тыс. до н.э. на протославянскую Пеласгию («Греция») кавказоидных племён общеиндоевропейский язык был вытеснен семитическими диалектами – карийским, дорийским, ахейским и др. К 4-му веку до н.э. в этой разнорасовой стране сформировалось всего лишь койне – смесь языков разных семей (индоевропейской и сино-кавказской). И к настоящему времени в Греции существуют два разных языка – катареус и демотика, – свидетельствующие о продолжающихся процессах формирования греческого языка. При этом катареус – именно древнегреческий язык – сейчас воспринимается, как язык искусственный, а демотика – в большей степени семито-кавказоидный язык – сейчас воспринимается, как язык «народный». Народный в смысле того народа, который оккупировал Грецию – семито-кавказоидного.

Именно эти процессы в греческом языке отражает введение в финикийский (индоевропейский) алфавит новых букв, привлечение которых было затребовано семитическими звуками в речи новых «греков».

Отсюда становится понятным, что и греческая ветвь алфавитов сформирована не на семитической основе, а на той же, протославянской, произошедшей из финикийского индоевропейского письма. Отсюда и единство букв, и единство их соответствия звукам. Отсюда и тенденция – чем выше степень использования диакритических знаков и вспомогательных букв к основному алфавиту, тем больше отличие языка от индоевропейского.

«В связи с тем, что греческий текст, лишённый гласных, почти непонятен, в греческих письменах были использованы для гласных, помимо «матерей чтения», и те буквы, которые обозначали финикийские согласные, чуждые греческой фонетике и оказавшиеся таким образом излишними: кроме a, e, i, n, также h и o, из финикийских ‘, h, у, w, h и ‘; аналогичный процесс происходил в рано вымерших малоазийских алфавитах».

Переход к обозначению на письме не только согласных, но и всех гласных явился важнейшим культурным достижением.

Не о развитии, а об утере некогда единого знания, свидетельствует то, что «в дальнейшем греческое письмо распадается на варианты восточно-греческого и западно-греческого, различавшиеся формой и употреблением некоторых букв» [1]. На расстоянии в 150 – 200 км между западом и востоком Греции такое различие алфавитов могло быть обусловлено только тем, что процессы смешения автохтонного населения протославянской «Греции» (пеласги) с пришлыми семито-кавказоидными племенами на западе и на востоке полуострова имели разные итоги. «Из восточно-греческого в 5 – 4 вв. до н.э. развилось классическое греческое» [1], а затем византийское письмо; в свою очередь, из него возникли коптское (христианско-египетское), древнеготское и славянское кирилловское письмо.

На основе западно-греческого возникли италийские алфавиты, в том числе этрусский (в 7 в. до н.э.) и из него древнегерманские руны (с 3 в. н.э.); из этрусского же, видимо, развилось латинское письмо (с 6 в. до н.э.).

В эпоху Римской империи латинское письмо приобрело международный характер, сохранявшийся в связи с распространением католической церкви и в эпоху западноевропейского феодализма.

«Латинское письмо используется и для национальных языков западноевропейских народов, например французского, немецкого, польского и др. Т.к. звуковой состав различных новых западноевропейских языков сильно отличается от звукового состава латинского языка, широкое распространение в национальных орфографиях получают двух- и трёхбуквенные сочетания для передачи одного звука (английское th, немецкое sch и т.п.), что крайне усложнило письмо» [1].

В западной письменной традиции наблюдается то же явление застоя в развитии письма, что и в ранее рассмотренных азиатских многочисленных алфавитах. Обычно это объясняется так: «Вследствие инерции литературной традиции некоторые западноевропейские письменные системы уже много веков не претерпевали значительных реформ.

В этих системах (английский, французский) произошёл разрыв с живым и развивающимся народным языком, а традиционность орфографии стала принципом письменной системы, не дающей уже адекватной передачи современной звуковой речи, так что некоторые буквосочетания превращаются в своего рода вторичные псевдологограммы» [1].

4.5. Русское письмо
Официально считается, что «славянское письмо (кириллица) было разработано на основе добавления к 24 буквам византийского греческого письма ещё 19 букв для специфических славянских фонем (буквы ц, ш были взяты из еврейского квадратного письма, а остальные изобретены специально). Кириллица употреблялась православными славянами; на Руси была введена в 10 – 11 вв. в связи с христианизацией. Однако какое-то письмо, возможно, применялось славянами уже и раньше» [1]. Проанализируем эту цитату.

Во-первых, она свидетельствует о наличии у славян докириллического письма. Об этом же свидетельствуют в своей работе [12] В.И. Буганов, лингвист Л.П. Жуковская и академик Б.А. Рыбаков, ссылаясь на летописи.

Во-вторых, как показано в работе [13], ни Кирилл, ни Мефодий не были изобретателями славянского письма. Более того, они и русского языка-то не знали. И более того, ни византийского, ни болгарского, ни солунского языков и видов письменности кирилловского времени вообще не существовало.

В то же время относящиеся именно к началу 11-го века берестяные грамоты свидетельствуют о высочайшем уровне грамотности русского населения. Русский народ владел «кириллическим» письмом.

В-третьих, уже начиная с 11-го века, берестяные грамоты использовались для письма в следующих русских городах: Новгород, Старая Русса, Торжок, Псков, Смоленск, Витебск, Мстиславль, Тверь, Москва, Старая Рязань, Звенигород Галицкий [13].

Теперь перейдём к историческим свидетельствам существования русского письма.

Бересту в качестве материала для письма использовали многие народы. В Песне о Гайавате Г.У. Лонгфелло (1807 – 1882) в переводе И.А. Бунина приведены данные об использовании бересты для письма североамериканскими индейцами. О берестяных письмах индейцев Канады рассказал американский писатель Джеймс Оливер Кэрвуд в своём романе «Охотники на волков». Поэтому американские индейцы долины реки Коннектикут называли деревья, дающие им бересту, «бумажными берёзами». По той же причине латинское название этого вида берёз – Betula papyrifera (лексема papyr, «бумага»). Античные историки Дион Кассий и Геродиан упомянули записные книжки, изготовленные из бересты. На эстонской земле в 14 в. бытовали берестяные грамоты. Причём, они являлись частью музейных фондов – одна из грамот 1570 года с немецким текстом была обнаружена в музейном хранилище перед Второй мировой войной. О берестяных грамотах в Швеции 15 в. писал автор, живший в 17-ом столетии. В Сибири 18 в. берестяные «книги» использовали для записи ясака (государственного налога). Старообрядцы вплоть до 19-го века хранили берестяные богослужебные книги «дониконовской поры» (то есть, написанные до середины 17 в.). Эти книги написаны чернилами [14].

Арабский писатель Ибн ан-Недим привёл слова «одного кавказского князя» 987 года: «Мне рассказывал один, на правдивость которого я полагаюсь, что один из царей горы Кабк послал его к царю руссов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезаемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева, на котором были изображения…». Об использовании бересты для письма упоминалось в древнерусских литературных текстах.

Советский археолог А.В. Арциховский в поисках надписей на бересте начал раскопки в Новгороде, где теперь уже найдено около 1000 грамот, и «по самым скромным подсчетам, в новгородской земле еще можно отыскать не менее 20000 «берёсто» (новгородское название таких писем)» [14].

«Берестяные свитки были распространенным бытовым предметом. Единожды использовав, их не хранили; потому-то большая часть их найдена по обеим сторонам деревянных мостовых, в слоях, насыщенных грунтовой водой» [14].

«Буквы на бересте выдавливались обычно на внутренней, более мягкой стороне, на отслоенной части, специальным образом вымоченной, выпаренной, развернутой и таким образом подготовленной для письма» [14].

«Язык большинства берестяных грамот отличается от литературного языка того времени, он, скорее, разговорный, бытовой, содержит нормативную лексику (что говорит о том, что запрета на ее использование не было). Около десятка грамот написано по-церковнославянски (литературный язык), несколько — на латыни» [14]. То есть русские люди писали так, как говорили. Что свидетельствует о полном слиянии русского разговорного, русского письменного и русского литературного языков. В приведённой цитате налицо попытка выдать чужеродный на Руси семитический церковный язык за литературную форму русского языка. Однако современный русский язык унаследовал именно то письмо и тот язык, которые представлены в берестяных грамотах, а не в церковных книгах.

Анализ берестяных грамот показывает, что «По содержанию преобладают частные письма бытового или хозяйственного характера. Они классифицируются по сохранившейся информации: о земле и земельных собственниках, о данях и феодальной ренте; о ремесле, торговле и купечестве; о военных событиях и т.д., частная переписка (включая азбуки, прописи, рисунки), литературные и фольклорные тексты в отрывках, избирательные жеребья, календари и т.п.» [14].

«Исключительное значение имеют нашедшие в грамотах свидетельства конфессиональных практик, в том числе дохристианских. Некоторые из них связаны со «скотьим богом Велесом» (языческий бог-покровитель скотоводства), другие — с заговорами «ведунов»» [14].

«Прочтение берестяных грамот опровергло существовавшее мнение о том, что в Древней Руси грамотными были лишь знатные люди и духовенство. Среди авторов и адресатов писем немало представителей низших слоев населения, в найденных текстах есть свидетельства практики обучения письму – азбук (в том числе с обозначениями владельца, одна из них, 13 в., принадлежит мальчику Онфиму), прописей, числовых таблиц, «проб пера»» [14].

4.6 Сравнение графики вариантов «кириллического» письма начала 11-го века
Проведём сравнение графики «кириллического» письма начала 11-го века некоторых известных источников. Для этого используем свод, составленный Б.А. Рыбаковым, и некоторые берестяные грамоты, датированные тем же временем.

Рис. 5. Свод букв по Б.А. Рыбакову и по берестяным грамотам.
На рис. 5 мы расположили образцы русских букв таким образом, что справа от современных букв находится свод, составленный Б.А. Рыбаковым, а слева – буквы из новгородской грамот №№ 90, 123, 181, 527 (1050 – 1074 гг.). Также приведём вариант букв из Велесовой книги (лингвист Л.П. Жуковская датировала этот памятник временем до 9-го века [3]).

Из сравнения букв видно, что берестяные грамоты написаны более чёткими и каллиграфически правильными буквами, чем памятники из свода Б.А. Рыбакова. Возможно, это различие вызвано материалом памятников свода Б.А. Рыбакова, не очень пригодным для аккуратного письма – стена, камень и т.п. На распаренной и специально приготовленной бересте, несомненно, было удобнее писать.

Следует отметить, тексты русских берестяных грамот читаются достаточно легко, понятны и написаны вполне современным языком. Это относится и к текстам начала 11-го века, и к текстам последующих веков.

Церковные тексты, написанные той же «кириллицей» и вроде бы на русском языке, даже позднего времени практически не понятны и совершенно отличны по языку от современного. Например, на рис. 6 представлена страница из Киевской псалтыри 1397 года (сцена Сотворение Адама и картины Рая). Например, в грамоте № 527 (Новгород, 1050 – 1075) многие слова понятны, все гласные буквы стоят на своих местах. В грамоте № 613, того же периода, – тоже. В псковской грамоте № 6 (1260 – 1280 гг.) – тоже. А в Киевской псалтыре (1397 г.), написанной церковником на 350 лет позже новгородских грамот, имеются множественные пропуски гласных букв, а также некоторые слова не русского, а именно церковного (семитического) языка. В отличие от церковного написания, в котором буква «Ф» изображалась вертикально, в русских грамотах эта же буква имела горизонтальное изображение (например, в слове «Онфим», псковская грамота № 6, 1260 – 1280 гг.). У Рыбакова нет буквы «Ю», а в грамотах она есть.

Если текст более ранней Велесовой книги понятен слабо и требует перевода на современный русский язык, то текст русских берестяных грамот 11 века практически полностью понятен и содержит почти современные слова. Напротив, тексты церковных книг ещё более позднего времени (14-го и позже веков) малопонятны, содержат нерусские слова и выражения, требуют перевода и не являются генетическим продолжением языка берестяных грамот.

В качестве заключительного аккорда, подтверждающего нашу мысль отметим, что ещё в далёком 513 году до н.э. царь скифов вызывал Дария ругательным письмом на бой [16], академик Б.А. Рыбаков, как известно, скифов-пахарей относил к славянам [3].

5. Заключение
Подводя итог всему вышесказанному, отметим, что в настоящее время считается, что наиболее древними являются следующие письмена [35]:
Древнеегипетские письмена – с конца 4-го тыс. до н.э.;
Шумерское письмо – с начала 3-го тыс. до н.э. и развившиеся из шумерского виды клинописи:
Эламская иероглифика – 3-е тыс. до н.э.;
Протоиндийское письмо – 3-е тыс. до н.э.;
Критское письмо – с начала 2-го тыс. до н.э.;
Китайское письмо – со 2-го тыс. до н.э.;
Майя письмо в Центральной Америке – 1-е тыс. н.э.

Как видим, в этой классификации «чудесным» образом не присутствуют протославяне со своими системами письма, о которых сообщают Л.П. Жуковская и Б.А. Рыбаковым в своей работе [12, стр. 202 – 205], в частности, они пишут, что «в дохристианский период восточные славяне использовали какое-то не сохранившееся до нашего времени письмо. Прокириллическим письмом и были, возможно, написаны те книги и документы дохристианской поры, о которых глухо упоминают древние авторы».

Более того, новейшие археологические данные, а также передовые исследования в области языкознания, полностью опровергают указанную выше «классификацию».

Вводя в эту же классификацию известные теперь археологам и лингвистам новые варианты письменности, особенно с территорий расселения протославян, получаем более адекватный вид такой классификации изображённой на рис. 6 (представлены основные ветви).

Рис. 6.
На рис. 6 приняты следующие обозначения: Р – руны, Ие – иероглифы, Ид – идеограммы, П – пиктография, Б – буквы, Сл – слоговое, Си – силлабическое, К – клинопись.

Особенно подчеркнём, что на этом рисунке представлены лишь некоторые виды письма, но основные. Однако и с таким набором данных ситуация вокруг проблемы поиска алгоритма развития письменности вообще с помощью данной диаграммы приняла достаточно прозрачный вид. Отчётливо просматриваются направления дальнейших поисков. Напрашиваются адекватные выводы. Появляется возможность сгенерировать стройные теории.

Дальнейшие доработки и уточнения лишь внесут ясность в понимание феномена зарождения и развития письменности на Земле.

Тюняев Андрей Александрович (Москва),
президент АФН, академик РАЕН

По теме:
Кирилл и Мефодий – «святые» фантомы православия
Вопрос возникновения письменности на Руси до сих пор является вопросом важным и спорным. Пожалуй, одной из основных версий является церковная. Вот как видит её Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. 21 сентября 2010 года в ходе Первосвятительского визита на Дальний Восток он ответил корреспонденту телеканала «Россия»: «Православная Церковь хранит в своей истории, в своем Предании замечательные имена святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они вышли из просвещенного греко-римского мира и пошли с проповедью славянам. А кто такие были славяне? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди второго сорта, это почти звери. И вот к ним пошли просвещенные мужи, принесли им свет Христовой истины и сделали что-то очень важное – они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие».

Это, конечно, новое прочтение, но всё же старого и избитого: «Славяне, будучи этническими ублюдками, не способны воспринять и нести великое наследие Арийской расы, и вообще славяне не годятся для того, чтобы быть носителями культуры. Они не творческий народ, это стадные животные, а не личности, совершенно не приспособленные для умственной деятельности» (Пауль Йозеф Геббельс, 1942, «Дневники»). Таким образом, мы видим, что к началу 21-го века у некоторых сложилось неправильное представление о славянском мире. И оно транслируется в таких вот ошибочных интервью.

Такое случается потому, что неправильные данные проникли в научные коммуникации. Так, статья «Кирилл и Мефодий» в БСЭ говорит, что «Кирилл и Мефодий, славянские просветители, создатели славянской азбуки, проповедники христианства, первые переводчики богослужебных книг с греческого на славянский язык». Но, как известно лингвистам, «славянского языка» не существует; есть группа, или семья славянских языков. Кирилл и Мефодий не могли сделать перевод на все славянские языки сразу, потому что эти языки требуют перевода между собой. Отметим это противоречие.

«В науке нет единого мнения по вопросу о том, какую азбуку создал Кирилл – глаголицу или кириллицу (большинство учёных считают, что глаголицу)». И это второе противоречие в церковной теории, подтверждённое в статье «Кириллица» того же источника: «Кириллица, одна из двух славянских азбук. Названа по имени славянского просветителя середины 9 в. Кирилла. Большинство учёных,… считают, что Кирилл создал глаголицу». Брокгауз и Ефрон вторят: «Вопрос о том, какую азбуку изобрели братья для славян, – глаголицу или так называемую кириллицу, – спорный», – и уточняют. – «Язык перевода был болгарским наречием, по мнению большинства, или наречием паннонских славян». И лингвист М. Фасмер солидарен: «Кириллица – название изобретенного Кириллом (глаголического) алфавита».

Современные учёные – специалисты в древнерусских системах письма – единодушны: Кирилл изобрёл для западных славян глаголицу.

Вопрос с кириллицей остаётся открытым. Кирилл «создал первую славянскую азбуку» в 863 году, но старейшие кириллические памятники датируются лишь веком позже: древнеболгарские – надпись Мостича (10 в.), надпись царя Самуила (993 г.), надпись Ивана-Владислава (1016 г.); рукописи 11 в. Это третье противоречие. Оно усиливается тем, что к настоящему времени обнаружено более 1000 берестяных грамот в 11-ти городах Древней Руси: Новгород, Старая Русса, Торжок, Псков, Смоленск, Витебск, Мстиславль, Тверь, Москва, Старая Рязань, Звенигород Галицкий, расположенных далеко от центров православия того периода – от Византии, Киева, Болгарии. Это четвёртое противоречие.

Пятое противоречие в церковной теории в том, что ранние грамоты написаны в 11-м веке, то есть до прихода христиан: в Новгороде – грамоты №№ 89, 90, 123, 181, 245, 246, 247, 427, 428, 526, 527, 590, 591, 593, 613, 733, 753, 789, 903, 905, 906, 908, 909, 910, 911, 912, 913, 914, 915, 915-И и в Старой Руссе № Ст. Р. 13. Всего – 31 грамота. Наиболее ранняя дата – 1025 год. Наиболее поздняя – 1100 год. Однако Новгород был крещён только в 12-м веке, поэтому 95 процентов грамот хозяйственного содержания. Почти нет христианских грамот – это шестое противоречие, а седьмое в том, что к началу 11-го века новгородцы писали адресатам светским, находящимся как внутри города, так и в деревнях, в других городах.

Академик А.А. Зализняк утверждает, что «эта древняя система письма была очень распространенной… Эта письменность была распространена по всей Руси». Уже в самом начале 11-го века весь русский народ свободно писал и читал – «прочтение берестяных грамот опровергло существовавшее мнение о том, что в Древней Руси грамотными были лишь знатные люди и духовенство. Среди авторов и адресатов писем немало представителей низших слоев населения, в найденных текстах есть свидетельства практики обучения письму – азбук, прописей, числовых таблиц, «проб пера»». «Есть одна грамота, где, вроде бы, некоторый год обозначен. Писал его шестилетний мальчик». Писали практически все русские женщины. А.А. Зализняк: «Сейчас мы совершенно точно знаем, что значительная часть женщин и читать, и писать умела. Письма 12 в. вообще в самых разных отношениях отражают общество более свободное, с большим развитием, в частности, женского участия, чем общество ближе к нашему времени. Этот факт вытекает из берестяных грамот совершенно ясно». И это притом, что «и Византия, и Запад были мало заинтересованы в проповеди христианства среди варварских племён славян», потому что «это люди второго сорта, это почти звери», – как сказал Кирилл. И это восьмое противоречие.

Археолог академик Б.А. Рыбаков опубликовал уникальные данные: «Существует укоренившееся мнение, что церковь была монополистом в деле создания и распространения книг; мнение это усиленно поддерживалось самими церковниками. Верно здесь лишь то, что монастыри и епископские или митрополичьи дворы были организаторами и цензорами книжного списания, выступая нередко в роли посредников между заказчиком и писцом, но выполнителями зачастую оказывались не монахи, а люди, не имевшие никакого отношения к церкви. Мы произвели подсчёт писцов в зависимости от их положения. Для домонгольской эпохи результат был таков: половина книжных писцов оказалась мирянами; для 14 – 15 вв. подсчёты дали следующие результаты: митрополитов – 1; дьяконов – 8; монахов – 28; дьяков – 19; попов – 10; «рабов божьих» – 35; поповичей – 4; паробков – 5. Всего по нашему подсчёту 63 мирянина и 47 церковников, т.е. 57% ремесленников-писцов не принадлежало к церковным организациям. Основные формы в изучаемую эпоху были те же, что и в домонгольскую: работа на заказ и работа на рынок». Это девятое противоречие.

Таким образом, на Руси писали не попы, а русский народ! Именно поэтому «картина Новгорода 14 в. и Флоренции 14 в. по степени женской грамотности – в пользу Новгорода» (А.А. Зализняк). Усилиями церкви к 18-му веку русский народ стал неграмотным. И это десятое противоречие.

Мы привели только десять противоречий в церковной теории о происхождении на Руси кириллицы. Если подробно разобрать житиё Кирилла, можно найти ещё десять – двадцать, например, Кирилл не знал русского языка, за изобретение кириллицы он был сослан в Моравию, кириллица была запрещена церковью с самого начала её существования, богослужение на кириллице с самого начала было запрещено. Но это достойно отдельного исследования. Здесь же мы разберём этимологию «кириллицы», позволяющей церковникам отождествлять русский вид письма с личностью Кирилла, которого на самом деле звали Константином.

Начиная поиски источников мифа «о Кирилле – изобретателе кириллицы», мы обратимся к церковному источнику – Библейская энциклопедия (энциклопедический словарь). Её третье издание выпущено в 2005 году. Но первое издание – «»Иллюстрированная полная популярная Библейская энциклопедия» архимандрита Никифора впервые увидела свет в 1891 г. и до сих пор остаётся лучшим в России непереводным популярным справочником по тексту Библии. В 1990 г. энциклопедия была переиздана репринтным способом по благословлению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Помимо сотрудников издательства, в этой работе принимали участие работники Московской патриархии». Странно, ни церковники 19-го века, ни церковники Московской патриархии не включили Кирилла и рассказ об изобретении им кириллицы в состав этой энциклопедии.

В другом энциклопедическом словаре того же времени (1890 – 1907 гг.) есть статья «Кирилл», в которой приведён подробный пронумерованный список: «Кирилл, имя нескольких святых и духовных лиц: св., отец церкви, 315 – 386; св. отец (умер в 444); св., епископ туровский, проповедник и писатель, 1130 – 82…; к. III, митрополит киевовладимирский с 1250…; преп. белозерский, 1337 – 1427…; к. Семенович Терлецкий, еписк. луцкий и острожский. Умер в 1607…; Лукарис, 1572 – 1638…» (Библейская энциклопедия). Но «св. Кирилла» в нём нет. Только в статье «Кирилл и Мефодий» всё же вспомнили, что «Кирилл и Мефодий, св. равноапостольн. просветители славян». В ней же сказано, что «862 братья отправились в Моравию для проповеди на слав. яз. Принесенные братьями книги на слав. яз. были встречены неприязнью латинского духовенства. Папа Николай I потребовал их на суд в Рим». И далее: «Язык перевода был болгарским наречием, по мнению большинства, или наречием паннонских славян». То есть и книги уже были, и язык перевода не был русским.

Через тысячу лет после их смерти о будущих святых вспомнили, и 1863 год был объявлен Римскою церковью «годом славянского юбилея» с центром торжеств в Велеграде (Духовная беседа, еженедельно издаваемая подъ редакціей протоіерея Іоанна Яхонтова. — СПб. – 1863. — Т. 17. — № 3. – С. 89). В том же году российский Святейший Правительствующий Синод установил празднование обоим святым «в память совершения тысячелетия от первоначального освящения нашего отечественного языка Евангелием и верою Христовою» (Херсонскія Епархіальныя Ведомости. – Одесса. – 15-го апреля 1863 года. – № 8. – С. 92). Но на этом этапе Кирилл и Мефодий ещё не были изобретателями русской азбуки: новоявленные святые были просто просветителями славян – в христианство.

Далее, «в Риме они были канонизированы в 1880 г.», и после 1880 года Кирилла и Мефодия церковь начала официально подавать в качестве «изобретателей» русской азбуки. Поэтому Брокгауз и Ефрон к статье «Кирилл и Мефодий» дают библиографию, датированную только последующими за 1880-м годами. Раньше этих «изобретателей русской письменности» ни Рим, ни РПЦ не знали.

Возможностью для осуществления этой операции явилось созвучие русского слова «кирилица» (одна буква «л»), обозначавшего русскую систему письма и не имевшего никакого отношения к новоявленным святым с созвучным именем «Кирилл» (две буквы «л»). В статье «Кириллица» (Брокгауз и Ефрон) приведены оба слова – «кириллица, (кирилица)», которые авторы Энциклопедии 1890 – 1907 лет сопроводили красноречивым прилагательным – «приписываемое». И в словаре 1940-го года под редакцией Ушакова то же: «Кириллица, кирилица, кирилицы (филол.). Одна из двух древнеславянских азбук».

Методы филологии позволяют нам установить правильный ход образования слова, а также время его образования. Речь идёт о суффиксе -ЕЦ, который «весьма древен и был широко известен к началу нашей письменности. Первоначально суффикс -ЕЦ широко и активно использовался для образования лиц мужского рода от глаголов и качественных прилагательных. Эти слова образованы давно и теперь уже не образуются. Суффикс -ЕЦ, теряя агентивное значение, потерял способность сочетаться с основами глаголов и прилагательных и стал легко образовывать новые слова от существительных: ленинец, нахимовец и др.» (Потиха, З.А., Современное русское словообразование, 1970).

Теперь церковь и вся «атеистическая» наука утверждают, что термин КИРИЛЛИЦА происходит от имени КИРИЛЛ и суффикса -ИЦ(А). Но такой метод образования слов для этого суффикса стал возможным только последнее время, а это значит, что слово КИРИЛЛИЦА, произведённое от существительного КИРИЛЛ с помощью суффикса -ИЦ(А) – новодел! Лингвист М. Фасмер в статье «Кирилл» приводит первоначальное название русского письма времени берестяных грамот – «древнерусское КУРИЛОВИЦА (в «Упырь Лихой», 1047 г.)».

Известны русские топонимы: КИРИЛКА – река в Нижегородской области, правый приток Сундовика, река КИРИЦА и село КИРИЦЫ в Спасском районе Рязанской области, река КИРЯ – правый приток Суры и др.

Буква «л» должна относиться не к основе имени существительного, а являться самостоятельным суффиксом -Л-, или входить в состав сложного суффикса -ЛИЦ(А). С помощью него в древности формировались «названия лиц, по действию и состоянию. Этимологически они соотнесены с основой глагола прошедшего времени с суффиксом -Л- + суффикс -ЕЦ», и уже «от названия лиц мужского пола на -ЛЕЦ- (при основе глагола) образуются названия лиц женского пола с тем же значением путём замены суффикса -ЛЕЦ- на -ЛИЦ(А)».

Таким образом в слове КИРИЛИЦА имеем: суффикс -ИЦ(А), добавленный к глаголу прошедшего времени, образованному суффиксом -Л-, – КИРИЛ (пример: владел – владелец – владелица). А к глаголу КИРИЛ должна существовать неопределённая форма, например: кирить, кирать, киреть, кирять. А с учётом уточнения М. Фасмера, что корень в старом варианте был КУР, у него же находим: «КУРАТЬ – «небрежно шить, писать каракули»».

Андрей Тюняев, академик РАЕН, президент Академии фундаментальных наук, член Союза журналистов России, член Союза журналистов России