Басё Мацуо (настоящее имя Дзинситиро, 1644—1694) — поэт, выходец из среды небогатых самураев.
Родился в семье самурая. С 1664 в Киото изучал поэзию. Был на государственной службе с 1672 в Эдо (ныне Токио), затем учителем поэзии. Среди современников Мацуо получил известность в первую очередь как мастер рэнга. Будущего поэта звали Кинсаку, затем Хансити, Тоситиро, Тюэмон, а позднее — Дзинситиро. Отец и старший брат будущего поэта преподавали каллиграфию при дворах более обеспеченных самураев, и уже дома он получил хорошее образование. В юности увлекался китайскими поэтами, такими как Ду Фу. В те времена книги уже были доступны даже дворянам средней руки. С 1664 в Киото изучал поэзию. Был в услужении у знатного и богатого самурая Тодо Ёситады (яп. ), распрощавшись с которым, отправился в Эдо (ныне Токио), где состоял на государственной службе с 1672. Но жизнь чиновника была для поэта невыносимой, он становится учителем поэзии.

С его именем связано появление японского трехстишия — хайку. Изучал японскую и китайскую поэзию, философию. Особое предпочтение отдавал китайскому поэту Ду Фу и японскому поэту-отшельнику Сайге, с которыми он ощущал духовное родство. Много путешествовал. Его литературное наследие представлено преимущественно пейзажной лирикой и лирическими дневниками (лучший из них — «По дорогам Севера», 1689). Создал литературную школу, совершившую переворот в японской поэзии: «стиль Басе» царил почти 200 лет. Среди его учеников такие талантливые поэты, как Кикаку, Рансэцу, Дзёсо, Кёрай и другие. В основу созданной им поэтики положил принцип саби, основанный на сосредоточенной созерцательности, отрешения от повседневной суеты. Его философская лирика была явлением новым, небывалым и по серьёзности тона, и по глубине идей. Поэтические принципы Басе нашли свое наиболее полное воплощение в пяти стихотворных сборниках, созданных им и его учениками в 1684—1691 гг.: «Зимние дни», «Весенние дни», «Заглохшее поле», «Тыква-горлянка», «Соломенный плащ обезьяны» (книга первая). В последние годы жизни провозгласил новый ведущий принцип — каруми (легкость, изящество).

Разработанный Басе поэтический жанр хайку еще при жизни поэта обрел необычайную популярность: в Японии хайку слагали даже крестьяне, организовывались клубы любителей хайку, устраивались состязания хаикаистов. В XX в. увлечение хайку перешагнуло границы Японии. Сегодня в ежегодных конкурсах на лучшее трехстишие принимают участие любители из разных стран мира.

Считается, что Басё был стройным человеком небольшого роста, с тонкими изящными чертами лица, густыми бровями и выступающим носом. Как это принято у буддистов, он брил голову. Здоровье у него было слабое, всю жизнь он страдал расстройством желудка. По письмам поэта можно предположить, что он был человеком спокойным, умеренным, необычайно заботливым, щедрым и верным по отношению к родным и друзьям. Несмотря на то, что всю жизнь он страдал от нищеты, Басё, как истинный философ-буддист, почти не уделял внимания этому обстоятельству.

Анализ творческого наследия поэта и писателя позволяет выделить несколько базовых философско-эстетических принципов дзэн, которым следовал Басё, которые определяли его взгляды на искусство. Одним из таковых является понятие «вечное одиночество» — ваби (вивикта дхарма). Суть его состоит в особом состоянии отрешенности, пассивности человека, когда он не вовлечён в движение, чаще суетливое и ненаполненное каким-либо серьёзным смыслом, внешнего мира. Ваби ведёт нас к понятиям отшельничества, к ведению образа жизни затворника, — человек не просто пассивен, но сознательно выбирает путь ухода от суетливой жизни, уединяясь в своей скромной обители. Отрешение от материального мира помогает на пути к просветлению, к обретению истинной, простой, жизни. Отсюда возникновение идеала «бедности», поскольку излишние материальные заботы способны лишь отвлечь от состояния умиротворённой печали и помешать видеть окружающий мир в его изначальной красоте. Отсюда и минимализм, когда для того, чтобы ощутить прелесть весны, достаточно увидеть пробивающиеся из-под снега травинки, без необходимости лицезреть пышное цветение сакуры, сход снегов и буйство весенних ручьёв.

* * *
Слово скажу -
Леденеют губы.
Осенний вихрь!

* * *
Какою свежестью веет
От этой дыни в каплях росы,
С налипшей влажной землёю!

* * *
Холодный горный источник.
Горсть воды не успел зачерпнуть,
Как зубы уже заломило

* * *
Иней его укрыл,
Стелит постель ему ветер…
Брошенное дитя.

* * *
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.

* * *
Ирис на берегу.
А вот другой — до чего похож! —
Отраженье в воде.

* * *
Бутоны вишневых цветов,
Скорей улыбнитесь все сразу
Прихотям ветерка!

Юной красавице.

Мелькнула на миг…
В красоте своей нерасцветшей
Лик вечерней луны.

* * *
Ива склонилась и спит,
И кажется мне, соловей на ветке —
Это ее душа.

Стихи в память поэта Сэмпу.

К тебе на могилу принес
Не лотоса листья святые —
Пучок полевой травы.

* * *
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы…

* * *
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.

* * *
Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.

Аривара-но Нарихира
(825–880).


Аривара Нарихира был 5-м сыном Принца Або, а также внуком Императора Японии Хейдзея. Его мама Принцесса Ито была дочкой Императора Камму, поэтому поэт был кровно связан с Императором Камму, и по материнской, и по отцовской линии. Наравне с иными братьями, он вступил в жизнь как штатский, с новым клановым именем - Аривара.

Несмотря на то, что он принадлежал к благородному роду в Японии, его политическая деятельность не была особенно выдающейся, в особенности под правлением Императора Монтоку. Во время 13 лет правления Нарихира он так и не сумел подняться выше штатской должности при дворе. Его политический провал, по общему суждению, был вызван скандалом, в котором были замешаны он с Фудзивара-но Такаико, женой Императора либо же какой-то иной высокопоставленной особой. Упоминание о тех любовных страстях есть в Исэ-моногатари.

30 Вака, которые вышли из-под его пера, были включены в Кокин Вакасю. Поэта признают прототипом героя Исэ-моногатари, в которую вошли очень многие из его Вака. Впрочем, не все Вака из Исэ-моногатари были написаны именно им, а также навряд ли кое-какие эпизоды, описанные в этом произведении, соответствуют реальности. Будучи упомянутым в прологе к сборнику Кокин Вакасю, он был включен в перечень \"шести бессмертных\" (6 наилучших поэтов, которые писали в стиле Вака), а еще был назван одним из 36 бессмертных поэтов.

В нём видят олицетворение японского дон Жуана. Полагают, что он стал 1-м из вдохновителей Мурасаки Сикибу на создание Хикару Гэндзи, героя известной Повести о Гэндзи, в особенности в части, где описывается запретная любовь меж высокопоставленной дамой и придворным.



* * *
Всё дальше милая страна,
Что я оставил...
Чем дальше, тем желаннее она,
И с завистью смотрю, как белая волна
Бежит назад, к оставленному краю.
переводчик: А. Глускина


* * *
Верно, кто-то возле водопада
Обрывает нити ожерелий, -
Сыплется все время белый жемчуг
На края цветные
Рукавов атласных...
переводчик: А. Глускина


* * *
О, если б на свете
Вовек не бывало вас
Цветущие вишни!
Наверно, тогда бы весною
Утешилось сердце моё.

* * *
Я красотой цветов
Пленяться не устал,
И слишком грустно потерять их сразу…
Всегда жалею их, но так их жаль,
Как этой ночью, - не было ни разу!
переводчик: А. Глускина

* * *
Я соберу и спрячу жемчуг белый,
Что рассыпает шумный водопад:
В минуты грусти
В этом бренном мире
Заменит он потоки светлых слез!

Сложено при встрече с прежней возлюбленной.

Иль в небе нет луны?
Или весна - не та,
Не прежняя весна?
Лишь я один
Как будто бы все тот же.

* * *
Я вновь и вновь хочу спросить,
Меня ты любишь ли?
А дождь,
Что знает все,
Лишь льет сильнее...

* * *
Не знаю, видел ли тебя,
Иль тень неясная
Передо мной мелькнула,
Но нынче, знаю, безнадежно
Томиться буду от любви.

* * *
Промок под дождем,
И все же -
Нарвал я глициний,
Подумал: немного осталось
Весенних уж дней.

Тикамацу Мондзаэмон.
Самоубийство в Санэдзаки.

Прощай, о мир, прощай, о ночь.
С кем можно нас сравнить,
тех, кто вступил на смертный путь?
В белом тумане мы исчезаем,
с каждым шагом вперед по дороге,
ведущей к кладбищу:
мечта из сна полна страданий.
Ах, сосчитали ль вы удары колокола?
Ведь из семи ударов,
что отделяют нас от утренней звезды,
шесть прозвучали.
И тот, что нам остался, дабы слушать,
последним эхом будет,
что мы услышим в этой жизни.
А в эхе повторит он,
что счастье в самоуничтоженье;
простимся ж с колоколом, а заодно и со травой, —
и взглянем на нее в последний раз, —
с деревьями и с небом;
плывущим облакам и дела нет до нас,
Большая Медведица, что отражается в воде,
блистает; и Ткачиха с Волопасом
снова соединились на мосту Небесном.

Тикамацу Мондзаэмон , японский драматург. Его истории, как писали критики, «отвлекали детей от игр, а стариков выгоняли из запечных уголков». Его часто называют японским Шекспиром, и для этого есть определенные основания. Занял прочное место в сокровищнице японской литературы и драматургии, а некоторые его произведения можно увидеть на сцене до сих пор. Тикамацу наряду с Мацуо Басё и Ихара Сайкаку почитают как одного из трех великих литераторов блистательного для японской культуры XVII века.
Тикамацу Мондзаэмон автор дзёрури для театра марионеток и драм для театра кабуки. С 1705 перешёл исключительно на дзёрури. Создал многочисленные исторические трагедии на сюжеты из феодальных эпопей, хроник и др. Основной конфликт в них — столкновение чувства с долгом, неизменно побеждающим. Написал также драмы из городской жизни о несчастной судьбе влюблённых: первым в Японии создал психологическую драму.
Благодаря Тикамацу театр дзёрури существенно изменился. До него спектакль строился обычно на драматургическом рассказе, отдельные сцены играли главным образом иллюстративную роль. Тикамацу же насытил свои пьесы действием, широко используя сценические возможности. Многие его пьесы и сейчас исполняются в театре кабуки и японском театре кукол. Правда, его исторические драмы только условно могут быть названы историческими, так как, создавая их, Тикамацу мало считался с подлинной историей, черпал сюжеты из старой японской литературы и наделял персонажи думами и чувствами горожан своего времени.
Еще более прославились бытовые драмы Тикамацу. Чаще всего в них отражалась борьба в душе человека, пытавшегося следовать чувству, а не общепринятой феодальной морали. При этом победу почти всегда одерживал нравственный долг, а сочувствие автора было на стороне побежденных.
Пьесы для кукольного театра, созданные Тикамацу, обладали высокими литературными достоинствами. С его именем и деятельностью в театре "Такэмотодза" связан период расцвета этого жанра, его золотой век.
С 1705 г. Тикамацу переселился в Осаку и до самой смерти сочинял пьесы для кукольного театра. Раньше в пьесах дзерури основное внимание уделялось музыкальному сопровождению и монологам сказителя. Тикамацу увеличил количество диалогов, что было воспринято как смелое новшество и одобрено публикой. Настоящую славу принесли Тикамацу две пьесы - "Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки" и "Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей". Особой популярностью пользовалась вторая пьеса, в которой Тикамацу воплотил то, что волновало тогда японское общество. По Японии прокатилась волна двойных самоубийств - когда мужчина и женщина, не имея возможности соединиться, решают одновременно свести счеты с жизнью. Один из авторов той эпохи писал, что двойные самоубийства стали столь же часты, как смерть от туберкулеза. Был даже издан список людей, которые именно так ушли из жизни.

«Только когда даёшь то, чего у тебя самого мало, даёшь по-настоящему».

 

 

 

На фотографии работа японского флориста Shigeko Hirakawa.

 

"Человеческое, слишком человеческое — большей частью нечто животное."

 

 

 

"Трудно найти человека, который бы действительно понимал тебя. Обычно люди судят лишь своими мерками, а других просто не принимают в расчет."

      清少納言

 

 

Мои размышления о книге "Записки у изголовья"- Сэй-Сёнагон.