В колонках играет - АукцЫон - Зимы не будет
вот так вот всегда бывает.
мне плохо так, что мыши уже связали все свои пожитки в узелок и сбежали из моей головы.
так, что выть хочется волком и реветь белугой.
по-животному.
самое обидное в том, что есть человек, который может меня спасти, но он, во-первых, не знает как, а я ему об этом говорить не собираюсь, а во-вторых, ему просто влом кого-то от чего-то спасать. вот повезло же мне.
как бы я не утверждала с пеной у рта, что чувство это животное и биологическое, что ничего в нем нет возвышенного и прекрасного - все равно оно мне нужно, несмотря ни на что. в конце концов, когда мне плохо, я превращаюсь в животное.
ээй! влюбите меня в себя, кто-нибудь!
ну хотя бы... дозу
одну.
отрастите бакенбарды.
начните играть на контрабасе или саксофоне.
скажите мне в лицо все, что думаете обо мне.
поймите меня в конце-то концов! и пожалейте. сочувствия все равно нет.

чего-то не по себе
не по мне.
я теперь мальчик, и это круто, хотя мне и не все верят; в конце концов, просто короткой стрижки недостаточно для того, чтобы вдруг превратиться в мальчика. но эта мысль спасает.
гениальные словообразования, как то: хлоровастенький, гнать бредь, канальизация общества, я не шью - я не шьюшка! и прочее
в общем-то уже почти весело, хотя может быть просто все серое.
оказывается, влюбиться можно в кого угодно
и возненавидеть кого угодно, и даже почти всех
в общем, многое произошло
и не произошло тоже многое.
но есть Фолкнер и наконец-то плеер, и это уже дает повод жить

вокруг было бесконечно темно, как в колодце, над которым маятником качались звезды, все приближаясь и приближаясь. бесконечность колодца была гораздо страшнее, чем все на свете, и я, если бы могла, бросилась бы в эти звезды, которые были одни здесь такие теплые и живые - хотя нет, было еще живое в округе, те твари, которые перебегали с места на место где-то там, где снег срастается с темнотой, но про них невозможно было бы сказать "теплые" даже шепотом, пока никто не слышит. снежные звери то стояли на обочине и следили за нами, прислушивались, облизываясь тихо, но тяжело дыша, то где-то далеко бежали огромными скачками сквозь лес, разбиваясь о стволы осин и елей. я помню огромную змею, которую я хотя и увидела всего-то краем глаза, но чувствовала кожей. змея летела через пни и сугробы молча, не высовывая языка, вслепую. я помню зубастого тигра, который, разинув мятную пасть, бежал к нам из глубин леса, а потом исчез, как будто бы он съел сам себя. я помню шорох снега, на который разбивались звери; снег шуршал яростно, агрессивно, рыдая и улюлюкая.
небо было бесконечным только у земли, сверху оно было как бы прикрыто крышкой. как будто бы маленький вихрастый мальчик засунул нас в коробочку со светлячками, и смотрит на нас своим огромным и любопытным глазом. мальчик ждал, пока люди в коробке сделают что-нибудь большое, Вавилонскую башню или что-то вроде того. темнота ждала. звезды опускались все ниже. зверей было все больше. бесконечность. неотвратимость.

В колонках играет - Веня Дркин - Дворник
Настроение сейчас - разочарованное

Я сидела в переходе метро, прислонившись спиной к шершавой стене. Теперь сзади я буду похожа на усталого путника, за тем лишь исключением, что мою спину будет покрывать не пыль солнечных, затерянных в бескрайнем мире перекрестков, а душная купчинская грязь. А взуально никакой разницы между ними нет, всё в контексте, в том, что стоит за пылью: множество соленых от пота дней в пути, с рюкзаком за плечами, с взглядом, направленным вперед и только вперед, за холм, или множество дней в подземке, без надежды на жизнь, без движения, без дна, в колодце. Ну и пусть.
Вокруг меня ходили люди, пол дрожал под их шагами, на полу сидела я, я была частью этого пола, и дрожь пробегала от моих истоптанных пяток к такой же истоптанной голове. Небо тоже дрожало, но молнии не было, дождя не было, зато было мокро и душно, и холодно, ужасно холодно. Уже год небо надо мной сгущалось до бетонных плит, и разницы между небом и землей не существовало. Если бы вдруг все стали ходить по потолку, это бы никак не повлияло на меня и моё мировосприятие.
Небо не карает меня. Небо бездумно, бессмысленно, Бога нет, или ему плевать, а если плевать - то лучше бы его и не было вовсе. Спросите, за что меня должно карать небо?
А я с полной уверенностью могу сообщить бетонному небу, бетонной земле, всему миру - хотя нет, только той его части, которая хотя бы иногда бывает на станции метро "Купчино" - что жизнь моя не удалась, что рожали меня совершенно зря, что я абсолютно бесполезна со всех точек зрения. Я не работаю. Я не живу. Я существую потому, что дышу, а не потому, что мыслю. Я терпеть не могу людей, даже детей. Я не имею моральных принципов. У меня нет друзей. У меня нет чувств, кроме жалости к себе. У меня ничего нет.
Я только и делаю, что, жалея себя, захлебываюсь в рыданиях, вот так вот, на виду у всех, у меня же нет своего угла, нет уединения. Какие-то странные люди пишут (их даже цитируют!), что лучше всего уединяться в толпе. Так вот, я четко знаю, что в толпе уединиться невозможно. Толпа реагирует на каждое яркое чувство вздохом, репликой, одним из псевдосочувствующих. Со-чувствовать. Хорошее слово, но не применимое к людям. Сочувствовать - значит разделять с кем-нибудь его чувство, а вовсе не сделать вид. Сколько бы вы не сидели над умирающим человеком, даже пусть самым близким, вы никогда не поймете его так, как определяет слово "сочувствовать". Поэтому меня никогда никто не поймет. Никогда. Поэтому я и плачу.

- Девушка, что с вами?

вот и оно, началось. Две девочки стояли около меня и испуганно смотрели на такое чудо в перьях. И псевдосочувствовали.

- Девушка, мы можем вам чем-нибудь помочь?
- Да чем же вы мне помочь можете?
- А что случилось?
- Понимаете, я деньги потеряла, домой доехать не на что, а я в Луге живу. Ребенок дома маленький один... - всхлипываю, лицо красное, слезы заливают подбородок.
- Господи! А вы где шли, может, найдем еще? - я молча мотаю головой. - А, в милицию надо пойти, там вам помогут!
- Не помогут, ну какая милиция, ну что они мне, денег дадут на дорогу?
- Ну знакомым позвоните каким-нибудь...
- Нет у меня знакомых. - до чего же дотошные девочки попались. Но надо пройтись с ними, вижу, жалость есть, наивности достаточно, может, и деньги есть в карманах.
На выходе из перехода одна из них, колебаясь, вытащила из кармана пятьсот рублей и протянула мне.
- Спасибо тебе, добрая девочка! - и глупая, ага, но действительно спасибо.
Отлично, этих денег дня на два хватит, просто прекрасно, жизнь налаживается, небо не грозит молниями. Все прекрасно, правда?

завязывать - это хорошо. это просто замечательно.
можно завязывать с пьянством, но я не пью.
можно завязывать с курением, но я не курю.
можно завязывать с гашишем, но, что бы там ни говорили, я не курю гашиш.)
можно завязывать с беспорядочным сексом, но я им не занимаюсь, надеюсь, ни для кого это не будет неожиданностью.
*да я вообще скучно живу как-то. хорошо это или плохо?*
можно завязывать с правдой, но это глупо, трусливо и как-то слишком радостно.
можно завязывать с жизнью, но это еще более глупо и трусливо, чем с правдой.
можно завязывать с людьми, но это утопично, по крайней мере, для меня.

а можно завязывать с нытьем. завязать с нытьем проще. эдакая синица в руках, маленькая ступенька вверх. вверх - это к нирване, наверное. следующей ступенькой будет осознание всеобщего человеческого безразличия к чужим проблемам, но это потом, а сейчас пока это.
получится - не получится? понятия не имею, но лучше бы получилось.

а мы всё сидели на ветках и пели,
на мягких зеленых лапах ели
мы больше совсем ничего не умели,
но разве не достаточно, в самом деле?

и жить хотелось, и смеяться хотелось
плюнуть в лик небесному телу,
чтобы оно вздрогнуло и побелело:
"вы заплатите за свою смелость!"

и точно: нас так швыряло, носило,
но помнили все то, что вместе мы - сила
в груди - кофемолка, а в заднице - шило
разве этого недостаточно было?

разве недостаточно было этого
бешеного, взрывоопасного лета
жизни без лишних тайн и секретов
стука сердца кастаньетного?
поздно: на юг улетели кассеты,
поздно: все саги давно уже спеты
поздно: назад не купить билета
черт, почему нам было недостаточно этого?

смотри - четыре кило чистого идиотизма на плечах.
вдох-выдох. вдох-выдох. страшно
когда эти четыре вырастут до четырех с половиной, каждый
будет кричать, как целая стая птах.
о всяких глупостях, типа красоты умирающего мира;
о всяких ужасах, типа голоса из-под век его фиолетовых
или агонически содрогающемся лете
к радости энергетических вампиров.
этот огромный выброс энергии в пространство,
мое личное пространство, которое так любят нарушать
хотя мне уже, наверное плевать,
приходите, садитесь, пожалуйста
кладите ноги в грязных ботинках на стол
тушите сигары об обивку дивана
у меня есть своя закрытая нирвана
и в ту комнату, кроме меня, никто еще не вошел

44 слушали 2 копий [+ в свой плеер]

В колонках играет - Аукцыон, Аукцыон, сплошной АукцЫон
люди: машинно-пружинные головы без опухоли лени
люди: псевдовелосипедные озарения
люди: сгустки спокойствия и терпения
те, кто днем и ночью вкалывает по-воловьи
я вижу себя в зеркале, а зеркало видит труп
я вижу тебя в метро, и понимаю, как ты туп
я вижу женщин с напомаженными пластинами губ
и я поворачиваю колеса, замедляя ход крови.
кровавое. одно, другое, третье
плачущие негритянские дети
прячущийся от фотографов йети
состояние cannot but, не могу не
не могу не слышать уличные фразы
не могу не подчиняться, но ругаю приказы
и разлагаюсь на метастазы
и не существую вполне
может быть, она пройдет вместе с остальной дрянью
эта ужасная способность думать прямо
мама, я никогда не буду в нирване
мама, я вижу себя изнутри
я вижу мумию, мама
чувствуешь - пахнет фимиамом?
я сама из себя изгоняла Раму
но мы будем жить, мама. будем жить, повтори.

все зачеты сданы!!!
не зря я столько расписывала билеты

В колонках играет - АукцЫон - Голова-нога
мирок в жидком азоте.
ощущение - по Фаренгейту 0
лето, расплывшееся на капоте
брызгами птиц. не улетели. моль
белая моль, грызущая, как ложкой перепиливают горло
потом ждут немного, ухмыляясь, и пилят снова
и что-то легкое, возможно, гордость
улетает на юг. нет, мы не живы и не здоровы
отстаньте с вопросами о погоде
с этим обращайтесь к ней самой
хотя, не надо. это дама вроде
анны болейн с отрубленной головой

эх, какие же вы все-таки замечательные. такие глупые, такие смешные, такие прекрасные, как дети. вы выворачиваете наружу что-то взрослое, как будто бы оно самое главное и самое хорошее, что у вас осталось, но это неправда, помните, пожалуйста.
такие милые.
мои

В колонках играет - Башня Rowan - Тэм Линн
сносим старые дома, старое=ненужное, значит и Бог с ним. меняем мостовую на асфальт чтобы не выглядеть бедно по сравнению с Европой. засыпаем каналы - а то машинам негде ездить. строим исполинские комбинаты для получения денег, где каждая деталь, каждый винтик носится взад-вперед без свободного времени и пьет кофе литрами.
но есть нечто, до чего не дотянуться. серое небо, небо из тусклого, старинного серебра, крышка огромной шкатулки. в серебряных шкатулках не хранят дешевую дребедень
могли бы, покрасили бы небо в голубой. а то что не как люди живем

в параллельной реальности. 2 часа бреда, 1 час нормального функционирования, 21 час сна - а там все как в фильмах Дэвида Линча. скоро моими мыслями можно будет перегонять самогон и оплодотворять ежиков.
боготворю парацетамол, от которого лучше. поклоняюсь создателям парацетамола. зачем-то проебываю свое парацетамольное облегчение за компьютером и даже зомбоящиком. шутить иногда могу - значит выживу, а жаль, а то тошнит уже от бесконечного свободного времени. болит голова. болит голова. болит голова. одеяло - мой органический придаток.
здравствуй, Альфред Бестер.

ABOLISH THE LABYRINTH.
DESTROY THE MAZE.
DELETE THE PUZZLE.
DISBAND.
(OPERATIONS, EXPRESSIONS, FACTORS, FRACTIONS, POWERS, EXPONENTS, RADICALS, IDENTITIES, EQUATIONS, PROGRESSIONS, VARIATIONS, PERMUTATIONS, DETERMINANTS, AND SOLUTIONS)
EFFACE.
(ELECTRON, PROTON, NEUTRON, MESON AND PHOTON)
ERASE.
(CAYLEY, HENSON, LILLIENTHAL, CHANUTE, LANGLEY, WRIGHT, TURNBUL AND S&ERSON)
EXPUNGE.
(NEBULAE, CLUSTERS, STREAMS, BINARIES, GIANTS, MAIN SEQUENCE, AND WHITE
DWARFS)
DISPERSE.
(PISCES, AMPHIBIAN, BIRDS, MAMMALS, AND MAN)
ABOLISH.
DESTROY,
DELETE.
DISBAND.
ERASE ALL EQUATIONS.
INFINITY EQUALS ZERO.
THERE IS NO---

Каменеет. Улыбаться
Стежкой штопальной иголки.
Каменеет. Надрываться
Втихомолку, втихомолку.
Прорастать корнями праздно,
Изобильно. И, похоже,
Потерять с годами разность
Душу натерев в рогожу.
Плоско. Мило и уныло.
Окружающая благость.
Только каменеет стыло,
Наблюдая эту пакость.
Каменеет. Но веками,
Из под век метая очи,
Любопытными зрачками
Целится в мгновенье ночи.
Каменеет. Пусть заставят!
Пробуйте расплавить камень.
Жгите живостью, вплетая
Травы в землю, в сердце пламень.
Наплевать. И каменеет,
И не бьется, и не хочет,
Только кровь, бывает время,
Вдруг взбесится и клокочет.
Мудрость. Многоцветье глупо.
Тишина глодает слабость.
Брови грозные насупив,
Опираться на стоялость.
Электрическим разрядом
Не стекочет и не веет.
В глубине таится кладом.
Каменеет. Каменеет.

В колонках играет - Tom Waits - Blue Valentine
вот так сидишь, рассказываешь что-нибудь важное кому-нибудь важному, думаешь: о черт, может он знает, как решить мою проблему? а фиг вам. одно только "бывает" в ответ и человек уже перестает быть важным.

Настроение сейчас - задумчивое

почему-то мне кажется, что какие-то там, наверху, решили всех нас кончить. вот не получился у них адекватный мир. надо стереть все к чертовой матери и начать заново.
еще мне кажется, что именно эти какие-то снимают полчища одинаковых фильмов про конец света, те, которые с хорошим концом, в которых человеческая любовь, взаимопонимание, поддержка (которой по факту у человечества нет) спасают мир. просто какие-то - добрые. они не хотят, чтобы человечество страдало. вот так наступит конец света, а мы до последнего вздоха будем надеяться на Брюса Уиллиса и наше единство, которого нет, и умрем без страха, без безысходности, без отчаяния. как у Рэя Бредбери.

у кого-то в голове тараканы, у кого-то бабочки летают, а у меня - мыши. две. это они говорят всякие глупости и прогрызают мне полочки в голове так, что все через них просыпается в одну кучу.