эксклюзив "КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЫ" - интервью с АЛЛОЙ ПУГАЧЁВОЙ (2010) |
|
В свой юбилей Алла Борисовна заявила, что уходит со сцены, провела прощальный тур и... замолчала. Но, несмотря на свое молчание, она по-прежнему у всех на слуху, ее песни слушают, люди хотят знать о ней все. Нам выпала редкая возможность задать Алле Борисовне вопросы, которые накопились у наших читателей.
Примадонна приняла нас в своем кабинете на «Радио Алла». Похорошевшая, отдохнувшая, спокойная, домашняя, практически без макияжа - удивительно, в жизни Пугачева выглядит намного мягче, чем на сцене. Там - сильная и волевая, а в быту - умиротворенная и доброжелательная.
Она сидит за своим большом столом и, не отрываясь от текущей работы, спасается лекарствами от простуды. Профессионал даже в мелочах: несмотря на температуру, интервью не отменила!
О талантах
- Такой вот я человек, бывало, что и на сцену выходила с температурой, без голоса, - говорит Алла Борисовна. - Хотя рано я еще выскочила из дома, надо было пару деньков отлежаться. Однажды приехала на гастроли, а голоса нет, простудилась. Вышла на сцену, пытаюсь извиниться перед зрителями, мол, может, концерт перенесем. А зал жесткий попался, пой, говорят. Я собралась, ну, думаю, спою, как смогу. Продержалась несколько песен, они почувствовали по голосу, что мне плохо, и отпустили. И с Удо Линденбергом была похожая история за границей. Мы там выступали вместе, концерт я не могла отменить, а голос, как на грех, пропал. Ну мы с моими музыкантами так подкорректировали мой репертуар, что зритель даже и не заметил моих проблем с голосом - они приняли меня за крутую рок-звезду (смеется).
- Да, вы публику удивлять умеете. А вот новые умельцы что-то не появляются. Куда пропали голоса, таланты?
- Я сейчас молчу и прекрасно себя чувствую. А таланты есть. Есть такие певицы, как Трея, Севара. Послушайте мою программу на «Радио Алла» «Алла ищет таланты».
Мне сейчас очень интересно заниматься этим проектом. Жаль, что у нас до сих пор есть такое понятие, как «неформат». Для меня есть только один критерий - цепляет или нет? Песни должны вызывать настроение, эмоции. Столько одаренных ребят присылают мне свои записи, я их всех отслушиваю, выбираю лучших.
Вот послушай - певец Гога (Алла Борисовна включает магнитофон, я слышу приятный голос с легким американским акцентом. Тембр такой, что просто мурашки по коже. - Прим. авт.).
- Ну как? Только честно? - спрашивает Пугачева.
- Очень волнующий голос! Захватывает! - отвечаю искренне.
- Вот видишь! Вот я слушаю и понимаю, что я его хочу! Цепляет! Артист должен так петь, чтобы в него захотелось влюбиться! А он настоящий мужик. Не гламурный, не слащавый - приятный. Есть еще такая певица Ирина Дельская, голос которой изгоняет дьявола!
- Это как?
- Вот послушаешь ее - и в тебе пропадет все плохое, нечистое. Все, что есть, и то, что на тебя наслали. Послушай (Примадонна включает совершенно божественную композицию молодой певицы - нечто среднее между оперой и джазом. - Прим. авт.). Слушай внимательно! От всего отрекись, пусть тебя ничего не беспокоит. Представь себе, что ты находишься в стеклянном красном сосуде. Дослушаешь до конца эту песню - и все плохое уйдет. Ты очистишься.
- Да, действительно, у песни сильная энергетика. На душе полегчало.
- А мне нравится помогать талантливым людям. Но и тут есть свои сложности. После смерти Александра Варина (бывший президент вещательной корпорации «Проф-Медиа») приходится все время пробиваться сквозь какую-то стену... Ну ничего, пусть люди слушают мои авторские программы «Алла ищет таланты» и «В гостях у Аллы» - за них я могу быть спокойна.
О долгах
- Алла Борисовна, вы на днях выиграли гражданский суд у банкира Олега Рафановича. В прессе писали, что он у вас взял в долг четыре с половиной миллиона долларов под расписку и не вернул, скрылся.
- Совершенно не хочу говорить об этом человеке. Я одолжила ему денег из дружеских побуждений, потому что хорошо знала его семью. А когда у них появились проблемы финансового характера, мне звонила его жена певица Наталья Любчевская, плакала, умоляла помочь ее семье. Да что тут говорить, жена Рафановича по разным поводам мне звонила - просила, к примеру, помочь ей поставить песню на радио, я ставила. Было жалко женщину. По доброте душевной я этой семье помогала и многое прощала. Рафанович взял у меня деньги, написал расписки, потом попросил на полгода отсрочку, а когда все сроки вышли, деньги так и не вернул. Быстренько начал распродавать имущество, но с долгами так и не рассчитался, пропал, перестал отвечать на мои звонки. Поважнее людям он деньги-то отдал, а я, значит, сижу обворованная! Ну что можно сказать о человеке, который не постеснялся мне заявить: «Ты и так богатая! Зачем тебе эти деньги?» Это пахнет уже неадекватностью, поэтому я и пошла в суд. Мои адвокаты это сделали, чтобы арестовать ту часть иму
щества Рафановича, которую он еще не успел продать. В первый раз в жизни мне пришлось пойти на принцип. Я со сцены ушла, зная, что у меня есть определенные деньги, которые я смогу потратить на лечение, на решение каких-то своих проблем. И что мне теперь? Возвращаться?! Не могу себе позволить. Я человек слова.
- Рафанович по-прежнему скрывается?
- Сбежал за границу, а тут шуруют его адвокаты, а телеканал НТВ с удовольствием шпарит все. Посмотришь их сюжеты - и у людей складывается ощущение не то что мне кто-то должен, а должен ли вообще! Лишь бы поднять рейтинг! Это, к сожалению, циничный дух времени. Была бы спорная ситуация, а тут и суд уже выиграла, а НТВ все задается вопросом: «А был ли мальчик?» И желтая пресса, и телевидение совершенно не проверяют информацию. Собираются за круглым столом и думают: «Что бы еще такое придумать про Пугачеву?» Зачем? От этого вранья хуже только журналистам. Они на себя такой грех берут, выдумывают и выдумывают, этим самым они только болезни на себя насылают.
Время сейчас такое. Дебилизация поколения, ничего святого нет.
- Вы боитесь конца света?
- Если люди потеряют истину, то вот он, конец света.
Помнишь, как философы говорят, что истина - солнце разума. Боюсь, что это солнце тускнеет, начинает терять свой свет.
Солнце может померкнуть, если истина не живет среди людей, если люди начали забывать о нравственных ценностях. Поэтому я молюсь каждый вечер. Молюсь о семье, о людях, о стране. Молюсь о том, чтобы солнце разума не покинуло нас.
О поклонниках и молчании
- Алла Борисовна, вы уже почти год не поете...
- Всего-то? (Смеется.)
- А знаете, что говорят ваши поклонники?
- Что? (С интересом.)
- Они говорят, что Пугачева обещала уйти со сцены, но не говорила, что перестанет записывать новые песни. Они ждут ваших новых песен.
- А я и не говорила, что перестану записывать песни. Дождутся! Для меня пение - это не работа, не распорядок дня, не самоцель, это порыв души. Как у птицы. Знаешь, как говорят: «Пушки палят, птицы не поют!» Сейчас по мне пушки палят, ну что я могу сделать? Я просто должна захотеть этого. А без желания как петь? Надо знать, о чем спеть, что хочешь сказать людям. А иногда просто хочется помолчать и просто подумать. Поэтому я сейчас молчу и думаю над жизнью. Для меня песня всегда была исповедью в чем-то.
- А когда вы видели эту огромную армию ваших поклонников, не желавших, чтобы вы уходили, не было мысли передумать и остаться на сцене?
- Вот эта армия как раз меня понимает. Они все меня понимают, все, кроме вас, журналистов. Люди меня понимают, потому что я была с ними долгие годы, и от них не поступает вопросов - они могут ждать, они могут верить, но они прекрасно знают: если я молчу, значит, так надо. Если никуда не езжу с гастролями, не выхожу на сцену с сольными концертами, значит, что-то препятствует этому. Они прекрасно понимают: если не будет никаких препятствий, то я могу выйти на сцену. Но вряд ли... Потому что всему свой срок. Есть какая-то миссия, которую, я считаю, что уже выполнила как певица. Во всяком случае гастролирующая. Может быть, пройдут годы - и мне будет, дай бог, семьдесят лет, и я захочу сделать какую-то программу, вымученную, выстраданную, в которой будет та боль, которой я бы хотела поделиться. Это вполне возможно.
- Алла Борисовна, но в нашей стране сложно прожить, если нет какого-то бизнеса или побочного заработка. Вы год не поете и от корпоративов отказываетесь, хотя организаторы подобных мероприятий говорят, что предложений вам поступает очень много.
- Я хочу сказать, Маша, честно, что я уже задумалась о том, что раз у меня сейчас такое тяжелое материальное положение, то от корпоративов я теперь не буду отказываться. Потому что это не концертная деятельность, это совершенно другое. Это развлечение не только для тех, кто, предположим, гуляет в этот момент, это развлечение и для меня. Это совершенно другая категория работы. И если такой случай представится, чтобы нормально жить, а не ходить с протянутой рукой, то почему бы и нет. Потому что корпоративы - это тоже честная работа. Заказы есть, но я пока не могу. Не могу себе позволить. Но если люди мне понравятся, что-то меня заинтересует, то я с удовольствием к ним приду.
О театре и кино
- Многие мечтают увидеть вас в кино.
- Я и сама об этом мечтаю. Но это мечта - не лишь бы сняться в кино, а сделать что-то интересное. Хочется, чтобы был и персонаж интересный, и тема достойная. Ремейк ли это будет старой картины или еще что-то... Я думаю о том, чтобы это был прежде всего хороший фильм. Потому что все, что мне сейчас предлагают, из разряда как стареющая женщина полюбила молодого. Мне достаточно этой темы в жизни (смеется). И выносить это на экран? Хотя многие звезды делают на этом карьеру - начиная от фильма «Театр» по Сомерсету Моэму, и, предположим, нашумевший фильм с Ивом Монтаном «Любите ли вы Брамса?» по Франсуазе Саган. Может быть... Тема кино меня интересует, так что, вполне возможно, что-нибудь и получится. Пусть ждут.
- А в какой роли вы себя видите сами?
- Ну, я сейчас скажу, и сразу кто-нибудь перехватит идею (смеется). Не буду выдавать. Это необязательно мелодрама, это может быть и историческая драма. Вплоть до комедии. Хотя я слишком молода для комедии. Возраст не грозит мне лишением работы, потому что роль комической старухи я смогу выполнить блестяще в кино (смеется). А вот что касается театра, то я там себя вижу только в моноспектакле. Вряд ли я смогу окунуться в театр вместе с партнерами, коллегами - для меня это совершенно ново и нереально. Короче, я не просто так сижу. Я думаю. И мне это безумно интересно - думать о чем-то другом.
О казино и пороках
- Вы самая известная женщина страны...
- Ну не самая...
- Алла Борисовна, это правда. Вы уже легенда. Про вас ходит столько слухов, и кто, как не вы, может их развеять...
- Спрашивай...
- Говорят, что вы очень любите играть в казино. И вашу машину часто видят у одного московского лотерейного клуба. Это действительно ваше хобби?
- Я и в лото люблю играть (смеется). Я видела, как к одному из казино в Лас-Вегасе подъехал автобус со старушками. Они были так счастливы, что нашли для себя отдушину, какое-то хобби. А есть такие люди, которых казино спасает от депрессии. И меня однажды спасло. Отвлекло от мрачных мыслей. Но я никогда не играла в рулетку, в покер, я даже в карты играть не умею! Мне нравились только игровые автоматы с мультяшными картинками. Я бы не сказала, что я была сильно увлечена казино. Это совершенно не так. Конечно, есть такие люди, которые проигрывают квартиры, машины, всю свою жизнь. Мешки денег туда относят. Я не из таких. Да и не всегда я приезжала туда, чтобы поиграть. Я играла в закрытом VIP-клубе, где собирался очень ограниченный круг людей. Иногда и не играла вовсе, а просто приезжала пообщаться с друзьями. Потом казино закрыли. Я не могу сказать, что я как-то переживала по этому поводу. Закрыли и закрыли. Действительно, у нас с этим был перебор, повсюду были игровые клубы, все выглядело не совсем цивилизованн
о. На Западе все совсем по-другому. Я считаю, что ничего такого в этом нет, если казино со временем откроют при гостиницах, куда смогут приходить люди, чтобы отдохнуть. Но я с удивлением прочитала, что я до сих пор играю в казино, причем в подпольном! Не на что мне играть! (смеется) И даже если было бы на что, то не стала бы нарушать закон. Я бы просто-напросто побоялась ходить в какой-то подпольный клуб, если такие есть вообще! А почему там мою машину видели? Откуда я знаю, куда поставил машину мой водитель. Я приезжала в ресторан. Говорили, что я еще собираюсь в Москве казино открывать и что я купила какие-то акции игорной зоны в Алтайском крае. Это тоже чушь. Я прекрасно себя чувствую и без казино.
Никакой ностальгии у меня по игровым автоматам нет. Недавно была в Белоруссии, там пока еще не закрыли игровые клубы. Сходила туда с друзьями, поиграла часа три и забыла про него. Так что сейчас я и казино - вещи просто несовместимые. Когда будут деньги и снова разрешат казино, то я скажу, что пошла. Вместе пойдем (смеется).
- А есть ли у вас порок, который бы вы хотели побороть?
- Курение. Много раз пыталась бросить, но не получается. Да и врачи мне сейчас не советуют бросать курить. Это может негативно отразиться на моем здоровье. Но, слава богу, я одна у нас в семье курящая. Максим не курит, дочь не курит, зять и внуки тоже не подвержены этой вредной привычке. Они уже на моем примере видят, что лучше не начинать.
О пластике и диетах
- Алла Борисовна, в газетах в последнее время пишут, что вы плохо себя чувствуете, в какую-то израильскую клинику постоянно ездите на обследования...
- Да, мне даже один знакомый звонил, спрашивал, мол, ты же сейчас в Израиле. Я еще удивилась, потому что в Москве в это время была и ни в какой Израиль даже не собиралась. Слава богу, чувствую себя нормально. Некритично, так скажем. Еще писали, что я собралась делать пластическую операцию. Да, я действительно приезжала в одну московскую клинику на консультацию.
- А зачем вам пластика? Вы очень хорошо выглядите. И кожа у вас хорошая.
- Кожа хорошая, но мне нужно было кое-что подправить для съемок. Просто немного подкорректировать овал лица. Но мне отказали. Врачи сказали, что из-за моих проблем с сердцем и из-за того, что я курю, они не пойдут на риск. У меня же еще диабет. Так что придется мне стареть красиво, без всяких пластических операций. Я знаю, что у меня есть лишний вес, но пока ничего с этим делать не хочу. Одно время я сильно похудела, потом опять набрала. А сейчас мне и так хорошо. Я худею только для съемок. Мне повезло - я живу с мужчиной, который любит меня такую, какая я есть. Просто одежда мне помогает скрыть что-то лишнее. Я могу одеться так, что вы сразу подумаете, что я похудела. И могу так накраситься, что лицо будет выглядеть похудевшим, осунувшимся - и вы решите, что я сделала пластику.
- И все-таки похудели вы прилично. У вас какая-то секретная диета?
- Ох, сколько я этих диет знаю (смеется). У меня был такой случай: я отдыхала в Италии и увидела в бутике потрясающее платье. Мне нужно было похудеть для него на 8 килограммов, хотя я на тот момент в общем-то худенькая была. И мне рассказали про одну эффективную диету.
Два дня я ела только обезжиренный сыр и запивала его бокалом белого вина. Причем сыр нужно есть, только когда действительно хочешь есть.
Остальные дни мне можно было есть только постное отварное мясо и запивать его красным вином. Соблюдать в Италии такую диету просто, потому что там столько сортов этого сыра, такой выбор мяса. Диета потрясающая, я очень похудела и влезла в платье своей мечты. Но мне так хотелось жрать! У меня до сих пор висит это платье на даче. Иногда я открываю шкаф, смотрю на него и говорю себе: «Ничего, когда-нибудь я его обязательно еще раз надену!»
- Да, для нас, женщин, красивый наряд - хороший стимул для того, чтобы похудеть!
- Был еще смешной случай. Много лет назад я лежала в клинике для похудания, мне это нужно было для съемок. И тут мне звонит Муслим Магомаев: «Аллочка, приезжай, Тамара накрыла такой шикарный стол! Мы очень тебя ждем!» Я объясняю ему, мол, Муслим, дорогой, извини, не смогу приехать, я на диете. А он мне говорит: «Я тоже на диете! Приезжай, у нас исключительно диетический стол!» Ну, я думаю, если диетический, то почему бы и не заехать. Под покровом ночи собрала вещи, сбежала из клиники к Магомаеву. Приезжаю, Муслим открывает холодильник и говорит: «Аллочка, смотри, это сало, а это водка - ноль калорий!» Потом он меня угостил рыбой, которая, по его уверениям, была тоже некалорийная. И я так там наугощалась, что меня потом просто внесли в палату. Утром просыпаюсь, врач видит, что мне дурно, и говорит: «Принесите ей хотя бы манной каши, она совсем заморила себя голодом!»
Принесли мне эту кашу, и меня, конечно, стошнило (смеется). Так что диет я много знаю, но сейчас ту, итальянскую, я соблюдать не могу. Там ведь вино, а я сейчас алкоголь не употребляю.
- А правда, что вы сейчас сами готовите?
- Да, я люблю готовить. И Максиму нравится, что я ему готовлю. У нас же сейчас прислуги нет. Мы давно уже от нее отказались. Понимаете, когда дома перед глазами постоянно мельтешит третий лишний, то с годами это начинает напрягать. Никакой личной жизни нет. Уже чувствуешь себя не хозяйкой в доме, а как будто прислуживаешь собственной прислуге. Правда, иногда к нам приезжает моя помощница Леночка Кузнецова, но все по дому я стараюсь делать сама. И мне это нравится.
Об отношениях с Максимом и бывших мужьях
- А какое приготовленное вами блюдо особенно любит Максим?
- Максиму все нравится, он все мои блюда любит. Курочку, например. Кстати, я сегодня поставила курицу в духовку, все объяснила Максиму, как там плиту выключить, и уехала. Надо позвонить ему, а то вдруг он забыл ее выключить. (Примадонна берет мобильник и звонит Максиму Галкину. - Прим. авт.) Максим, ты курицу выключил? Уже покушал? Вкусная? Ну слава богу! Обнимаю, я перезвоню, у меня сейчас интервью. (Разговаривая с Максимом, Алла Борисовна действительно выглядит очень счастливой, умиротворенной. - Прим. авт.)
-У вас глаза счастливой женщины!
- Так и есть. Я очень счастлива с Максимом.
- Вы уже вместе семь лет? Психологи говорят, что это кризисный период для брака...
- Да, кажется, три года и семь лет - кризисные периоды в браке. А у нас уже десятый год пошел, как мы вместе. И дай бог, чтобы это было надолго.
- За это время не разочаровались в Максиме?
- Нет, что вы! Мне очень хорошо рядом с этим человеком. Максим - удивительный человек.
- Рядом с вами всегда были самые лучшие мужчины.
- Я не сказала бы, что у меня было много мужчин. Это не так. Открыла тут журнал, а там мне приписали столько романов! Столько там фотографий было! И Александра Розенбаума мне приписали, и Игоря Николаева! Все это глупости, ничего не было. Они мне потом звонили, радостные (смеется).
- Конечно, приятно, когда про тебя говорят, что вот его любила Алла Пугачева!
- Не было у меня мужчин, были мужья. Я в этом плане человек порядочный, если есть муж, то ни-ни (смеется). Ну кто у меня был? Миколас Орбакас - интеллигентный, прекрасный человек, отец моей Кристины. Спасибо ему за такую талантливую дочь. Кто еще? Стефанович? Ну что про него можно сказать? Надо отдать ему должное, с ним я развивалась, много читала. Да, он был моим мужем, но мне его чисто по-человечески жаль. Он только про меня и говорит. Мол, он сделал из меня звезду, певицу. Я не буду его опровергать, пусть это останется на его совести. Он, видимо, забыл или не хочет просто вспоминать, что в 78-м году я уже была известной певицей. Если он такой мастер, то почему же он тогда еще одну такую певицу не сделал? Кто ему мешает? Раньше, давая интервью журналистам, он категорически был против, чтобы его со мной ассоциировали, просил, чтобы писали, что он режиссер. А теперь он с радостью представляется бывшим мужем Аллы Пугачевой! Если без моего имени, не вспоминая меня, ему сложно жить, то пусть говорит, дай бог ему здоровья! Он присвоил себе мои первые рисунки, наверное, напечатает их в какой-нибудь желтой газете. И если так случится, что он меня переживет, то я уверена, что он напишет очередной бред о том, как он был мужем Аллы Пугачевой. Бог с ним. Он человек умный, расчетливый - что ему надо было, он с меня поимел. Кто еще? Женя Болдин? Хороший человек, он был моей надежной опорой. А каким красавцем он был! Да и сейчас красивый, импозантный!
- Алла Борисовна, в прессе пишут, что вы продаете свою дачу на Истре. Правда ли это?
- Продаю дачу? Впервые об этом слышу! Зачем мне ее продавать. Она хоть у меня и скромная, но мне в ней очень уютно, это мои родные стены. И потом, это дом моего внука Никиты, там у него друзья. Как я могу ее продать?
- А вам не хотелось бы переехать из Москвы в деревню Грязь, в замок, который сейчас строит Максим Галкин?
- Хотелось бы. Думаю, что я буду там жить. Вот как раз сейчас там все обживаю, хозяйничаю. Максим очень увлечен строительством. Конечно, иногда расстраивается, что много денег туда уходит. А я ему говорю: «Ничего, если уж взялся, то надо довести дело до конца! Там еще, дай бог, будут твои дети бегать и внуки!»
- А вам нравится замок Максима? Или все-таки это типично мужское жилище?
- Нравится. Мне вообще все нравится, что делает Максим. Замок был его детской мечтой, и я рада за него, что его мечта воплощается в жизнь. Максим такой молодец, все предусмотрел, никого не забыл - там будут комнаты и для наших друзей.
- Алла Борисовна, к слову, про друзей. Сейчас в Интернете появилось столько социальных сетей, блогов, где люди общаются. А вы там есть? Я видела, что многие там пытаются выдавать себя за вас.
- Нет, я ничего не понимаю в Интернете. Мне кажется, что это все-таки от дьявола. И я не боюсь показаться несовременным человеком, это общение не для меня. Хотя мои внуки и Максим жить не могут без этого Интернета! Знаю, что многие сейчас общаются в Твиттере. Это не мое, я к компьютеру вообще не подхожу. Если только Максим мне что-то интересное покажет - посмеемся вместе. Мне больше нравится собираться с близкими людьми за большим столом. Это лучше, чем сплетничать в Твиттере. Хотя я знаю, что есть такие артисты, которых публика узнала благодаря Интернету. Но это не для меня.
«Из ниоткуда в никуда»
- Алла Борисовна, трудно такое представить, но если вдруг найдется человек, который никогда не слышал ваших песен, то какую бы песню вы хотели бы, чтобы он услышал?
- Почему трудно представить? Наверняка уже появились такие люди. Одну песню? Сложно сказать, одной мало. Но, думаю, что прежде всего ему нужно послушать что-то из 80-х.
- Если вспомнить ваши последние песни, то какие строки характеризуют ваше сегодняшнее состояние души?
- Дай бог, не последние. Это песня «Из ниоткуда в никуда». Эта моя вещь - сама написала стихи и музыку. Раньше я ее не запускала, было не ко времени, а сейчас она оказалась к месту:
Я не скажу вам «Прощайте».
Простить это вряд ли возможно.
То, что звалось моей жизнью, -
Скопище дел неотложных.
Я не скажу «До свидания».
Свидания - это все в прошлом.
Мне и без них уже видно,
Что в вас прекрасно, что пошло.
Припев:
Время течет сквозь
пальцы, как вода,
Из ниоткуда в никуда...
Время течет сквозь
пальцы, как вода,
Из ниоткуда в никуда...
Я не скажу
«Все прекрасно»,
Судьба ж не во всем потакает.
И вниз мне спускаться опасно,
А вверх грехи не пускают.
Но я скажу вам «Приветствую
Мое безмятежное завтра».
Я буду ему соответствовать,
Я буду ему соавтором.
Метки: алла пугачёва интервью газете "комсомольская правда" |
Алла Пугачева: «Сейчас... певцы выпендриваются друг перед другом» |
|
|||
![]() |
|||
– Алла Борисовна, почему именно радио должно стать одним из первых ваших проектов после ухода с эстрады? – В 16 лет у меня была мечта стать радиожурналистом, я даже в свое время брала на радио интервью у певицы Аиды Ведищевой. Правда, это было первое и последнее интервью, потому что меня не могли взять на работу – я была еще очень юной девушкой. И тогда я с горя спела песенку на другой радиопрограмме – «С добрым утром». И так из меня получилась певица. Но мечта о радио не оставила меня. Видимо, Бог дал мне возможность стать певицей... И это прекрасно, потому что сцена для меня – это удивительное место, где я могу общаться с открытым сердцем, с открытой душой. Теперь же Бог дает мне возможность проявиться в другом. Я благодарна тем людям, что меня окружают и что подкинули мне эту идею с радио. В частности, большое спасибо тем людям, что работают сейчас со мной в одной команде в рамках проекта «Радио Алла»: Александру Ларину, Наталье Николаевой, которая, кстати, очень боялась меня поначалу. Честно скажу, от всей души, что я вижу большое будущее у этого радио. У меня уже чешутся руки заняться им! А займусь я этим в апреле, когда закончится моя гастрольная деятельность. Радио – это удивительное место, где можно дать возможность людям проявить себя, как мне когда-то дали такую же возможность... Мы с гордостью можем заявить, что «Радио Алла» – неформатное радио. Мы против форматов, мы за все то, что может понравится людям. – Но какой-то формат все равно должен быть. Не бывает же радио совсем без формата. – Сегодняшнее время я могу охарактеризовать двумя словами – цинизм и безнравственность. Все. Я считаю, что «Радио Алла» должно отвечать самым изысканным вкусам и самым простым, простосердечным людям оно должно нравиться, потому что единственное, чего не будет на радио никогда – пошлости, безнравственности, цинизма, агрессии. Не будет песен про проституток, про бандитов, про все то дерьмо, что уже порядком надоело. Которое льется на нас из телевизоров... Поэтому так спокойны те новые исполнители, что присылают свои работы на «Радио Алла». Я счастлива, что имею возможность излечить хотя бы немного души людей от окружающего нас цинизма. – Расскажите поподробнее о тех, кто присылает свои работы на радио, и что это за композиции. – Конечно, я уже... как бы это помягче сказать... обалдела от этих прослушиваний (Смеется.). Вначале это было вообще невозможно: присылали все и всё – даже те, кто не представляет себе пение в принципе. Но я рада, что сейчас в программу «Алла ищет таланты» люди начали присылать замечательный материал. Вы не представляете себе, какие певцы и певицы могут появиться в ближайшее время. Сейчас я могу уже смело заявить, что на небосклоне появляется певица с очень простым именем – и я рада, что у нее нет никакого вычурного сценического псевдонима – она просто Ольга Сергеева, просто потрясающая певица. И таких очень много. Знаете, я даже понимаю желание молодых талантливых исполнителей прорваться на Запад. Есть исполнители, которые созданы для того, чтобы петь там. У меня лично нет такого мнения, что если ты родился в России, то и должен петь для России, но я бы хотела, чтобы и голоса этих ребят звучали на «Радио Алла». – Скажите, а как можно прослушать за день столько треков и не устать? – Их нужно прослушивать в очень комфортном, красивом кабинете. Мне сделали такой ребята из программы «Квартирный вопрос». Так что я там сижу как принцесса (Смеется.). – Вы говорили, что ведете на «Радио Алла» программу как интервьюер. Вы сами выбираете героев для нее? – У нас команда. «Радио Алла» – это же не только Алла Пугачева. У нас есть налаженный механизм. Мне дают возможность выбирать, но первоначально мы обсуждаем это все вместе, потом составляются списки, с этими людьми созваниваются, решают – могут ли они приехать, не могут они приехать. Это тонкая работа. А интервью... Порой приходится брать и по два в день. Я даже сама себе иногда удивляюсь – насколько я трудоспособна и талантлива. Я прямо не ожидала от себя (Смеется.). – Вы работаете с такой самоотдачей, с такой энергией... Откуда вы ее берете? – Бог дает. Знаете, если я скажу, что с утра делаю пробежку, а потом еду в лес и обнимаю деревья, потом поднимаю руки к небу, то это будет неправдой. Я не такой человек. Я люблю поесть, попить, поспать, пообщаться с друзьями и близкими. У меня есть божий дар. Некоторым кажется удивительным – откуда такая энергия? А я не думаю об этом – я просто иду на сцену и получаю удовольствие. Потом уже я понимаю, что я устала... Но на сцене я забываю обо всем. – Какими качествами должен обладать человек, чтобы его уважала Алла Борисовна Пугачева? – Знаете, бывает, человек дурак-дураком, и уважать его вроде бы не за что, но он безумно талантлив. Я уважаю его за этот талант. А бывает человек вроде бы совсем страшненький, никчемненький, но такой доброты, такой отзывчивости, что последнее он делит с ближним своим. Таких людей я тоже уважаю. Нельзя уважать кого-то одного за какое-то одно качество. Меня окружают тысячи людей, и только тех, кто не достоин никакого уважения, нет в моем окружении. – На ваш взгляд, чего сейчас не хватает современной поющей молодежи? – Главная беда талантливой молодежи в том, что они забывают, что поют для людей. В основном, люди хотят, чтобы песня проникла в их душу. Сейчас стало очень много элитарной музыки, в которой певцы пытаются выпендриваться друг перед другом: я вот так спел эту ноту, а я вот так. Людям это не интересно и не важно. Наш российский народ в большинстве своем хочет застольных песен. И люди хотят под это любить, танцевать, плакать... Хотят под это жить! По этой причине так популярен у нас в стране шансон, простые мелодичные песни. А мы им такой музыки практически не даем. Из всего моего репертуара, может быть, только «Без меня тебе, любимый мой» они будут слушать через много лет. Сейчас появляются новые молодые кумиры, которые очень бесят нашу элитарную часть шоу-бизнеса. А они просто поют для людей, которые хотят простые песни для души. Поэтому появляются такие певцы, как Стас Михайлов. Я не говорю, что они шикарны... Может быть, напротив – никакие. Но если это людям нравится, то имеет место быть. Это хороший урок для всех тех, кто забывает о том, что нужно петь для людей, а не только самолюбованием заниматься. – Сейчас страну пугают эпидемией свиного гриппа. Вы много гастролируете, расскажите о том, какие меры вы предпринимаете, чтобы не заболеть? – Прохладный душ по утрам, спать с немножко открытым окном. Главное, ребята, не потеть. Это основной совет. И еще – нужно целоваться с тем, кто ест чеснок и лук (Смеется.). Это сто процентов! И, что очень важно, не нужно бояться этого дурацкого гриппа. Потому что страх нас разрушает, и мы становимся слабее. Не нужно бегать в панике: «Ой, нужно купить повязочку, ой, нужно выпить лекарство!». Не боись, и не заболеешь! – В этом году «Рождественские встречи» будут проходить на Украине. А чем Россия так не угодила? – Концепция «Рождественских встреч» меняется. На следующий год я вообще планирую провести их в Казахстане. Это будет концепция «дружбы народов», «дружбы народных единств». А почему Украина? Да потому что надоели уже все те, что здесь находятся. Из концерта в концерт одни и те же люди. Я их, конечно, очень люблю, но это невозможно! Представляете: «Золотой граммофон», «Рождественские встречи», «День милиции», «Старые песни о главном» и так далее, и везде одни и те же лица. – Что необходимо для участия в «Рождественских встречах»? – Это очень просто. Нужно присылать свои работы, при этом нужно присылать именно видео. Потому что очень важно, как человек двигается на сцене, как он ведет себя. Ведь на «Встречи» попадают только лучшие. И я никогда не ошибалась, выбирая того или иного человека, даже если это было совсем новое имя. – Сегодня, добившись всего на эстраде, в отечественном шоу-бизнесе, вы можете сказать, чего вам еще не хватает? – Много чего на самом деле. Ухожу я с легким сердцем со сцены, потому что мне это в какой-то степени стало не интересно. Я, может быть, хочу спеть те песни, которые и не будут приниматься людьми. Но это мой энергетический выброс, это мое видение, которое сейчас на сцене никому не нужно. Вот на театральной сцене это можно сделать, то есть не ориентироваться на хитовость. Я давно этого хочу. Мне нужна другая площадка – кино ли это, театр... Пока не знаю. Посмотрим. – Как у вас складываются отношения с государством? Поддерживает ли оно вас? – Я советская певица, российская певица. Я родилась при Сталине и ухожу при Медведеве. Все те люди, что были у власти, начиная, пожалуй, с Ельцина, не были мне знакомы. То есть я знала, что где-то они есть. Но стычек с ними, слава Богу, не было. Я вспомнила о нашей власти только тогда, когда у меня произошел жуткий скандал в «Прибалтийской» гостинице. И вот тогда меня очень поддержала пресса по просьбе Александра Николаевича Яковлева. Во власти есть отзывчивые люди, которые знают, что их выбирают для того, чтобы служить народу. Если «наверху» забывают об этом, то людям становится плохо жить. Но правительство вспоминает о нас тогда, когда происходит скандал. И сейчас, в той ситуации, в которой находимся я и моя семья, Дмитрий Анатольевич Медведев сумел деликатнейшим образом разрешить все это дело. Поэтому я считаю, что мне власть помогла. Надо с большим умом выбирать людей, что будут стоять у власти. – Скажите, а вам поступали какие-то предложения о рекламе той или иной продукции? Скажем, сейчас на заводе АвтоВАЗ очень тяжелая ситуация. Вы могли бы рекламировать «десятки» для того, чтобы их лучше покупали? – Я не поеду на «десятке» ни за какие деньги! Потому что это никак не вяжется со мной, с моим имиджем. Мне нужно что-то другое. «Десятку» пусть рекламирует кто-то другой, и ее также будут покупать. И дело не в том, что это плохая машина, нет. Просто она не соответствует моему имиджу и образу. А что-то другое... Почему бы не отрекламировать? Если я верю, что это хорошо, а это не покупают... – Расскажите о самой нелепой сплетни в СМИ о вас. – Я какую газету не открою, все время что-то выдумывают. Постоянно. То я матом кого-то послала, то я где-то не так упала, то от меня Галкин уходит, то приходит, то мы с Киркоровым не развенчаны... Вот каждый раз открываю газету и думаю: что про меня новенькое напишут? Это не интересно уже... Даже противно. Печально, что я дожила до того момента, когда газеты врут. Я росла в другое время, когда газеты говорили правду. Ну, хоть в чем-то... Меня воспитывали так, что нельзя подглядывать в замочную скважину, сплетничать некрасиво, а говорить плохо о человеке, тем более, что ты толком ничего не знаешь, отвратительно. Я удивляюсь, что все нравственные устои, которые обязаны люди знать, они не знают. Абсолютный бардак! Журналистам дают деньги, и они пишут... Современный редактор и журналист садятся друг напротив друга и обсуждают: «Ну, что напишем про него? Давай, скажем, что он гей? Давай он будет гомиком у нас». Я просто хочу дожить до того момента, когда люди перестанут безмолвствовать по этому поводу. Потому что получается, что все тихо и тупо подчиняются времени вранья, лжеспекуляций, грязи и желтизны. Наверное, кто-то очень хочет, чтобы мы были не воспитанными русскими людьми, православными людьми, а стадом безмозглых грязных, лживых и противных баранов, которым свиснули – и они пошли в одну сторону, дунули – и они пошли в другую. Я надеюсь, что когда-нибудь это прекратится, и если люди не начнут говорить о том, что «король-то голый», это начну делать я. |
|||
Наталья БЫКОВА, специально для Afisha59.ru |
Метки: алла пугачёва |
АЛЛА ПУГАЧЁВА: "Думаю, мне еще не время исповедоваться!.." |
С Аллой Пугачевой «ТН» уже давно вела переговоры об интервью. И вот наконец певица готова принять нас на «Радио «Алла». Очень занятая несмотря на отпуск, Алла Борисовна смогла уделить нам около 20 минут. Но мы успели поговорить о многом. Считает ли ее звездой собственный внук и почему певица перестала разговаривать с радиослушателями в прямом эфире, напишет ли мемуары и как отметит приближающийся юбилей, а также о том, что такое счастье, — Примадонна рассказала Полине ВАЛЕЕВОЙ и Олегу ПЕРАНОВУ.
Алла Пугачева
Когда и где родилась: 15 апреля 1949 года в Москве
Знак зодиака: Овен
Семья: дочь — Кристина Орбакайте, певица; внуки: Никита (18 лет) и Дэни (11 лет)
Образование: в 1966 году окончила Музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова, в 1981 году окончила режиссерский факультет ГИТИСа
Карьера: в 1965 году страна впервые услышала певицу с песней «Робот» в радиопередаче «С добрым утром!». В 1966 году выступала в составе агитбригады радиостанции «Юность». В 1967 году — концертмейстер в Московском эстрадно-цирковом училище. В 1968 году преподавала музыку в московской школе № 621. В 1969 году — солистка Липецкой областной филармонии, с 1970 года работала в Росконцерте. С 1972 года была солисткой Оркестра Олега Лундстрема, а с 1974 года — группы «Веселые ребята». В 1988 году создала «Театр песни Аллы Пугачевой». Народная артистка СССР, награждена орденом «За заслуги перед Отечеством II степени»
Вкусы: блюдо — макароны; музыка — классика; цвет — черный, белый и пепельно-розовый; кино — «Собачье сердце», актер — Евгений Евстигнеев, актриса — Мерил Стрип; напиток — виски; авто — Mercedes Pullman
Домашнее животное: собака
«Старинные часы» в эфире не идут
— Алла Борисовна, помимо работы на радиостанции у вас еще и концерты, и телевизионные съемки… Не устали?
— От того, что нравится, не устаешь. Более того, меня на радиостанции не сильно загружают, жалеют. (Смеется.) Поэтому я сама себе выпрашиваю работу. Вот придумала проект «Алла ищет таланты», приходится теперь прослушивать все записи, что нам присылают.
— И как, много талантов?
— Слава Богу, талантов мало! А их и не может быть много. Бывает, чтобы отыскать хоть чуть-чуть талантливого исполнителя, приходится слушать очень много неталантливых. Но я слушаю всех. Иногда голос хороший, но нужно репертуар заменить. И тогда мы звоним исполнителю и говорим: пришлите другую песню в вашем исполнении…
— Почему в эфире «Радио «Алла» звучат не все ваши песни? Например, мы ни разу не слышали «Старинные часы», красивая же песня…
— Какие-то песни я запретила ставить. Из студийных записей песни «Старинные часы» существует только старая, и ее нужно переписывать. Там есть ошибка! Она заметна, если прислушаться.
Алла Борисовна напевает: Жизнь невозможно повернуть назад, И время НЕ на миг не остановишь.
Вот это «не на миг» — это же безграмотно звучит! Самое интересное, что я-то пела правильно — «НИ на миг…», но слышится почему-то по-другому! В общем, я решила: чтобы учителя русского языка не обвиняли меня в ошибках, не ставили меня «в пример» школьникам, убрать эту запись.
— Раньше на «Радио «Алла» была программа, в которой вы отвечали на вопросы радиослушателей. Почему сейчас отказались от нее? Вопросы надоели?
— Во-первых, мне кажется, я в своей жизни уже на все вопросы ответила и все всем сказала. Во-вторых, поняла: если я буду так откровенно все рассказывать по радио, то потом даже книгу не напишу. Да и журналисты ответы на эти вопросы по радио сразу в печать начали давать, а я не хочу, чтобы они кормились за мой счет! Вот и решила прекратить. Лучше потом что-нибудь написать самой, рассказать все от начала до конца.
Внук не понимает, почему меня называют лучшей певицей
— Книгу вы уже давно обещаете, но так и не написали…
— Ой, ну не люблю я мемуары, терпеть не могу! Нет, читать мемуары других обожаю, книги о жизни замечательных людей… но самой подобное написать… Наверное, нужно к этому прийти, чтобы захотелось сказать правду. Вот Федор Шаляпин два раза писал мемуары. Первую книгу «Страницы моей жизни» выпустил, а потом еще была «Маска и душа», где он признался, что в первой своей книге воспоминаний многое приукрасил и многое приврал. Потому что всю правду о себе сложно написать. А потом, знаете, иногда правда оказывается намного прозаичнее тех слухов, что ходят обо мне. Может, пусть уж люди верят в те сказки и легенды, что слагаются вокруг меня?! Это так красиво звучит — не как на самом деле!
— И пусть книги о вас пишут другие люди?!
— Действительно, их столько уже выпущено, и там столько придумано д д всего! «Слышен звон, да не знаю, где он». Конечно, некоторые вещи можно было бы самой рассказать, а то потом так все переврут... Но это уже исповедь получается. А мне, думаю, не время еще исповедоваться.
— Ваши внуки слушают «Радио «Алла»?
— Конечно же, нет. У них другая музыка, другие увлечения, компьютер... Недавно старший, Никита, меня спросил: «Алла, не понимаю, почему тебя все считают лучшей?» Я ответила: «Вот почитаешь потом труды обо мне, узнаешь побольше и поймешь». (Смеется.) Я ведь для своих внуков, дочери, близких друзей — обычный, нормальный человек. Простая русская женщина, противоречивая, непредсказуемая. Как любая женщина, в меру умна и легкомысленна...
— Кстати, пишут, что у Никиты скоро свадьба. Это правда?
— Да уж! Сами придумывают, сами обсуждают, сами осуждают! Меня тоже «выдают замуж» за Максима Галкина. Говорят, даже родить собираюсь. (Смеется.)
— В следующем году у вас юбилей. И хоть апрель не скоро…
— Да скоро уже, время очень быстро бежит.
— Как будете отмечать?
— Моя бы воля, ничего бы не устраивала. Не люблю эти юбилеи! Для меня цифра 60 ничего не значит вообще. Ну шесть и ноль. Переверни — ноль и шесть получится. Как угодно... Можно еще — девять и ноль... Мне все равно... Юбилей этот, пожалуй, не для меня, а для кого-то другого. Чтобы кто-то что-то мог сказать, что-то подытожить. Может, что-то вручить. Хотя это я тоже очень не люблю, просто не перевариваю. Но меня уговаривают... Даже число намечено и место: 12 апреля в спорткомплексе «Олимпийский». А что там будет и как — ума не приложу. Кто предлагал, пусть тот и делает.
Счастье — это здоровье
— Алла Борисовна, а счастье в двадцать лет и счастье в шестьдесят — разное?
— Конечно. В двадцать лет счастье — это быть понятым, чего-то добиться, чтоб мечта твоя воплотилась. Любовь опять же. (Вздыхает.) Ошибки, которые совершаешь и потом исправляешь, какие-то открытия, рождение ребенка. Многое случается в первый раз. Все становится счастьем для тебя. А в моем возрасте счастье — это здоровье и счастье моих близких. Все! Я, когда молюсь на ночь, всегда говорю: «Господи, спаси и сохрани моих близких, страну мою многострадальную… ну и про меня не забудь…»
— Кстати, о здоровье. В Интернете то и дело появляются разные слухи о вашем самочувствии…
— И что там пишут? Я же не читаю Интернет, ничего в этом не понимаю и даже не знаю, как в него входить…
— Ну, пишут, что Пугачева то ногу сломала, то с сердцем проблемы…
— А у вас никогда с ногой ничего не было, не ломали?
— Нет, только руку…
— Ну и слава Богу. Думаю, у каждого третьего человека иногда что-то бывает: то нога заболит, то сердце вдруг не так застучало. Это естественно. Что-то такое бывает и у меня, перебои разные. Это правда. В моей жизни случались такие тяжелые клинические моменты, из таких переделок меня вытаскивали! Но у меня очень сильный ангел-хранитель. И есть подозрение, что их двое. (Смеется.) Видимо, по сменам дежурят… Сейчас у меня все хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу!
Миллион алых роз на ковре
В этот день Алле Борисовне предстояло оценить работу дизайнера программы НТВ «Квартирный вопрос» Дианы Балашовой, преобразившей ее рабочий кабинет. Как рассказала «ТН» Алла Борисовна, никаких особых требований она Диане не предъявляла.
— Я увидела Диану и сразу поняла: эта девушка схватит то, что мне нужно! Я ей просто обрисовала образы: художественный руководитель радиостанции, творчество, не кабинетный червь. Мне надо, чтобы те, кто вошел, поняли: здесь работает Пугачева, актриса. И чтобы ничего лишнего!
И вот теперь заинтригованная Алла Борисовна готовится переступить порог преображенного кабинета:
— Почему-то волнуюсь… Надо же, не ожидала от себя такого!
— Алла Борисовна, только обещайте сказать правду: понравилось вам или нет! — попросила ведущая Наталья Мальцева.
— Мне скоро шестьдесят лет! В этом возрасте не обманывают, а обманываются! — засмеялась звезда.
И, воспользовавшись небольшой технической паузой у телеоператоров, певица шепотом обращается к своей помощнице:
— Валя, ты уже видела, что там? Впрочем, нет, молчи, не говори ничего. Боже, как интересно! Чувствую себя как кошка на новоселье: меня первой запускают в новое помещение!
Увидев свой кабинет после капитального ремонта, певица искренне восхищается:
— И такую красоту сделали из той комнатушки, что у меня была?! Ну надо же!
На стенах висят акварельные картины кисти самой Пугачевой, а на полу — ковер в алых розах, как напоминание об известной песне.
— Такое впечатление, что, пока делали ремонт, я тоже тут находилась — настолько это в моем вкусе, — оглядываясь, восхищается Примадонна. — В моей новой квартире все точно так же: светло, и в то же время нет чисто-белого цвета... А ведь вы в гостях у меня там не были! И как угадали?!
Тут же связавшись с Дианой по телефону, певица благодарит ее:
— Вы — большая умница! Я так счастлива!.. Что? Мини-бар еще хотели мне поставить? Нет, бар мне не нужен, Диана, я же на работе!
И несколько слов в камеру:
— Теперь у меня такая заманка — ходить сюда! Я ведь с советских времен, когда меня вызывали к чиновникам и ругали за те или иные песни, этих кабинетов боюсь... А тут такой комфорт и в то же время — рабочая обстановка.
Пугачева зовет коллег по радиостанции посмотреть свой новый кабинет и, смеясь, грозит:
— Вот на этот ковер с розами я и буду вас вызывать!
— Что вы добавите в интерьер?
— Конечно же, поставлю побольше аппаратуры. Мне же надо прослушивать музыку! Еще переговорное устройство с начальниками и подчиненными. Нажимаешь кнопку: «Валя, зайди ко мне, пожалуйста». (Смеется.)
— На стенах вашего кабинета — картины, написанные вами…
— И они так хорошо вписались в интерьер! Я очень удивлена... Вообще, считаю себя дилетантом в живописи, но меня иногда просто тянет что-то написать. Правда, многие мои «шедевры» друзья растаскивают, у меня самой мало остается картин. Помните, у меня выходил диск «Да!»? Так вот оформлен он был моими рисунками... Когда-нибудь, надеюсь, соберу по друзьям свои произведения и покажу их людям.
Я поставила себе задачу петь до 60 лет
Прямые ответы певицы на прямые вопросы слушателей с самого начала стали одной из самых интересных рубрик «Радио «Алла». Сегодня этот золотой фонд хранится в архиве радиостанции. Вот некоторые из ответов.
— С чего начинается ваше утро?
— Мое утро начинается с утренней молитвы. Глаза открыла, оживаю — и слава тебе, Господи! Потом сразу включаю телевизор, чтобы узнать, что в мире произошло. И думаю о позитивном. Поваляюсь в кровати, вспомню, что нужно сделать сегодня. Половину всех дел отшвырну, оставлю только самое необходимое — и встаю. Встаю осторожненько, чтобы голова не закружилась. Иду в душ. В душе прошу воду: «С гуся вода, с Аллуси худоба». Чтобы вода мне позитив дала. Я обещаю этой воде быть хорошей, правильно питаться, не курить. Иду на кухню и делаю все неправильно: пью кофе, курю сигарету. А потом уже действую по плану.
— Не мешает ли вам в жизни дикая популярность?
— В одних случаях помогает, в других — тяжеленько. Хотя сейчас уже свыклась… Никуда не могу пойти, все время смотрят на меня, от этого устаешь. Все время под наблюдением. Даже дома с охраной. А помогает в том, что любовь зрителя настолько держит меня на плаву… Даже здоровье мое держит. Популярность — это, конечно, великая вещь, она дает возможность общаться не с одним человеком, а со многими. Чем-то помочь я могу, в чем-то мне могут помочь. Но это очень и очень тяжело: быть все время, как говорила моя бабушка, «на глазах, да на людях».
— Как часто вы пользуетесь мобильником? Какой он у вас и какая на нем играет мелодия при звонке?
— Как я могу без мобильного телефона? Конечно, есть. Правда, я его не меняю, аппарат у меня давно, такая однолюбка я. Такой старенький, примитивный телефончик. Нет в нем никакого фотоаппарата, только номера моих друзей и коллег. И никакой мелодии. Просто такой звонок — тр-р и все. Мне и в жизни музыки и мелодий хватает.
— Какие машины вам нравятся? Любите ли вы скорость?
— Я не очень разбираюсь в марках машин. Но мне нравятся те, которые мне подарили мои друзья, те, где водитель находится за стеклом от меня. По молодости я любила скорость. Сама садилась за руль когда-то. Помню, в Баку однажды гоняла по пляжу. Умудриться на ровном пляже оторвать глушитель — это только я могла. Сейчас скорость не очень люблю. Да и куда спешить-то мне?!
— Сколько вы еще будете петь на сцене? Если вы уйдете, будет кошмар!
— Я поставила себе задачу петь до 60 лет. Ну, если повернется что-то в моем сознании, может, я пойду в театр, может быть, в кино снимусь, может, что-то еще придумаю творческое. Уже и петь тяжело, и голос уже не тот. Поэтому, наверное, когда-нибудь нам придется попрощаться с вами. Но я так рада, что вы хотите слушать мое пение еще и еще!
Метки: алла пугачёва "квартирный вопрос" радио "алла" наталья мальцева кристина орбакайте никита пресняков |
АЛЛА ПУГАЧЁВА: "МНЕ НЕ НУЖНА БЕЗУПРЕЧНАЯ РЕПУТАЦИЯ!" |
О творчестве, любви, власти и одиночестве. HELLO! эксклюзивно представляет фотосессию и интервью знаменитой певицы ко дню ее рождения 15 апреля.
«Для меня это мука настоящая — фотографироваться! Самое смешное, что я не умею этого делать, но почему-то все уверены, что я умею и, главное, люблю это делать. Моя последняя фотосессия была 10 лет назад, в первом российском Vogue, там все рыдали от меня», — с этими словами Алла Борисовна входит в гостиную президентского люкса отеля Ritz-Carlton. Знаменитый голос с такими узнаваемыми хрипловатыми обертонами немедленно заполняет все пространство, и наша съемочная группа как-то сама со бой переходит на полушепот. Двухчасовое ожидание окончено — Алла Борисовна к съемке готова, и ее красный плащ в пол даже не намекает, а громко заявляет о королевском статусе его обладательницы. Через несколько минут прозрачный куб лифта унесет нас на крышу отеля — летом там открытое кафе с изумительным видом на Кремль, а сейчас на пустой площадке только брызги мелкого весеннего дождя. Пугачева идет туда, в глубину, оборачивается к фотокамере и вскидывает руку. Складки ее плаща наполняет ветер, красная ткань реет как стяг, и крыша отеля мгновенно превращается в сцену, кремлевские башни и сам город, бурлящий внизу, — в декорации, пелена дождя — в занавес, а мы — в зрителей.
…Через три часа в огромной спальне огромного номера, ставшей на время съемок и костюмерной, и гримерной, и комнатой отдыха для Аллы Борисовны, она садится к столику, чтобы выпить чашку кофе и, наконец, закурить первую за вечер сигарету. И то и другое доставляет ей явное наслаждение. Пожалуй, можно начинать интервью.
– Алла Борисовна, вы обладаете одним исключительным качеством. О вас, кажется,
известно все и не известно ничего. Сознательный прием?
– Никакого приема. Просто я так живу. Когда про меня что-то придумывают, я ничего не опровергаю, улыбаюсь — хорошо, даже интересней, чем в жизни. Когда придумывают что-то ужасное, я вообще прикалываю это, как цветок на платье! Что может быть скучнее, чем совсем уж безупречная репутация? Если буду говорить правду — она скучна. Это труд, семья, долг, творчество, кровь, пот, слезы… Кому это надо? Хотя в моей жизни и без этих сказок было невероятно много интересного. Наверное, можно и рассказать… когда-нибудь. Наступит момент. А если и не наступит — ничего страшного.
– Ваша слава, власть, авторитет абсолютны и неоспоримы. В начале пути вы мечтали о чем-то подобном?
– О том, что случилось, я и мечтать не могла! Что-то я себе представляла, но не до такой степени. Не до такой же степени! И когда вот это пришло ко мне, то каждый следующий день казалось — завтра кончится, завтра кончится... Я и зазвездить не успела.
– Неужели это чувство — «завтра кончится» — вас так никогда и не покидало?
– Нет. Поэтому на концерты свои сольные я всегда выходила как в последний раз. И, может, поэтому зрители и получали всю меня — до капельки. Правда, со временем я что-то стала себя хуже чувствовать после этих слов. Скажу: «Как в последний раз» — и прямо чувствую: трагедия пошла! А-а-а! (Смеется.) С возрастом я поменяла фразу. Теперь говорю: «Как в первый раз!»
О ЕКАТЕРИНЕ ВЕЛИКОЙ И ОДИНОЧЕСТВЕ
– Чем больше всего вам нравится заниматься сегодня?Чем бы хотели заниматься?
– Мне радио очень нравится! («Радио Алла» начало вещание в 2007 году. — Ред.). Там я возмещаю то, что в какой-то мере упустила, — общение с друзьями, с людьми, которые мне интересны. Что еще? Еще в кино хотелось бы сняться… В настоящем кино.
– И сыграть, например, Екатерину Великую.
– Да что мне все время про Екатерину Великую говорят?!
– Кто говорит?
– Да все! Историки говорят, что я на нее похожа, ясновидящие — что в какой-то жизни я ею была. Никогда не придавала этому значения, но когда однажды появилась в апартаментах Екатерины в Питере, то…
– …почувствовали, что были здесь раньше?
– Я просто увидела стиль, вкус — мои! Интерьер, даже обои — все было таким, как мне нравится. А вот Елизавета нет. Это великолепие, роскошь ужасная — не по мне совершенно. Но в общем-то бред все это (смеется), хотя и я царила тоже. И царю. На сцене.
– Но не секрет, что удел тех, кто царит, — одиночество.
– А как же, конечно.
– Это условие власти или расплата за нее?
– Ни то ни другое. Это необходимый атрибут. Ведь речь-то идет о внутреннем одиночестве. О том ощущении, что тебя все-таки до конца так никто и не знает. Не понимает. Что ты всегда больше делаешь для других, чем они для тебя. Внутреннее одиночество и публичное одиночество. Да, это атрибуты.
– А как успех повлиял на ваш характер, изменил ли он вас?
– По натуре я закрытый и очень замкнутый человек. Я даже на детских фотографиях никогда не улыбаюсь, всегда где-то в сторонке, в уголке. Так и в жизни — мне бы куда-нибудь на диванчик и чтобы меня никто не трогал. Сцена меня освободила — ведь там я должна была общаться с огромным количеством людей. С успехом ко мне пришло раскрепощение.
О ДРУЗЬЯХ, ДОМЕ И ИГРЕ В КАЗИНО
– Ваш дружеский круг сузился со временем?
– Жизнь сама все расставила по местам, показала, кто друзья. Я давно живу, давно пою, и в начале моей карьеры вокруг были толпы людей, которых я считала своими друзьями. Но один камушек с горы — и куда все поразбежались.
– Что это за «один камушек»?
– Ну… была история. Денег не стало, ситуация какого-то жуткого банкротства, застолья прекратились, и все растворились, остались те немногие, кто любили меня не за жрачку, не за щедрость, не за звездность. Просто любили. И я этими людьми очень дорожу.
– Они и сегодня с вами?
– Они со мной. А я с ними. (Улыбается очень трогательно.)
– Алла Борисовна, а как вы проводите день, когда нет никаких дел? Когда вы дома.
– Я обожаю свою квартиру. Это такое гнездо-гнездо, мое-мое, думаю, что и Кате Великой понравилось бы! Она небольшая, квартира, но такая уютная, я, куда ни гляну, все меня радует! А что делаю… Вот действительно вопрос. У меня не бывает дня, чтобы я ничего не делала. И если я на диване смотрю телевизор, это еще не значит, что я там что-то вижу. Я даже устаю от того, что у меня в голове постоянно работа идет. Только одну мысль откину, приходит другая. Внутренний голос шепчет: «Ну успокойся уже! Хватит! Смотри телевизор». Смотрю. На одном канале «Менты», на другом тоже кого-то убивают. Я выключаю и иду. К друзьям иду или в казино. Правда, не столько поиграть, сколько пообщаться. Там уже сложился круг людей — известных, веселых, интересных. А играть необязательно, на это никаких денег не хватит. Еще люблю поехать на дачу, сходить в баньку, прогуляться. Возьму собаку свою и вперед — по полям да лесам… (После паузы.) Я жизнь люблю. Ой как люблю!
– Во всех ее проявлениях?
– Во всех.
– И когда она заставляет страдать?
– Тогда не люблю! (Смеется.) Но что будет со мной, мне по большому счету все равно. Главное, чтобы у моих близких людей все было хорошо. У дочки, у внуков. Вот мое счастье.
О САМЫХ БЛИЗКИХ
– Алла Борисовна, а какая вы мама, бабушка?
– Какая?.. Да мне только позвони — и я бегом к ним. Или сама заеду узнать, как у них дела. Мы счастливы и спокойны, потому что мы есть друг у друга. Это главное.
– У Никиты сейчас непростой возраст.
– Да, и своя жизнь, свой путь. Сколько бы мы ни предлагали детям учиться на наших собственных ошибках, все это бесполезно. Я и Кристину останавливаю иногда. Она возвращается домой уставшая, нервничает. Звонит: «Ну поговори хоть ты с ним!» И я еду говорить. Но по большому-то счету все хорошо у него! Вот первая самостоятельная работа, главная роль в фильме Григория Константинопольского («В гостях у $каzki». — Ред.). И что он там делал? Ни я, ни мать ничего не знаем. Точно так же и я не знала, как снималась Кристина в «Чучеле». Потому что если родители вмешиваются в твою первую самостоятельную работу — это уже не твоя работа. Никита должен был сам почувствовать ответственность. Он ее почувствовал. Ему ужасно обидно было, когда где-то написали, что бабушка влезала в съемочный процесс, чуть ли не изменила финал картины. Он так переживал: «Ну, Алл, посмотри, что же они пишут!».
– От чего бы вы хотели уберечь внуков?
– От человеческой несостоятельности, от неудовлетворенности жизнью. Я Никите сейчас пишу заповеди, вот отпечатаю все красиво и подарю на день рождения. Там такие элементарные вещи, например, «поступай с каждым так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой». Очень просто сказать, но чтобы до сердца дошло — непросто. Пусть пораньше это прочтет.
О ЛЮБВИ, РАЗРЫВАХ И ПЬЕДЕСТАЛАХ
– Скажите, для вас важнее, чтобы вы любили или чтобы любили вас?
– Жизнь показала, что главное мне любить. А уж если я люблю, никто не сможет отказаться от такой любви. Иногда я любила, хоть и понимала, что этот человек не сможет быть со мной долго, но я радовалась каждому дню любви. Конечно, как и все женщины, я хотела выйти замуж один раз и навсегда, но… видно не судьба. Зато Кристина моя долго-долго искала и вот нашла.
– И разочарования вас не пугают?
– Лучше разочарования в любви, чем ее отсутствие. Такое мое правило.
– В начале нашего разговора вы сказали, что страдания вам совсем не нравятся. А какая же любовь без страданий?
– А у меня в любви не было страданий. У меня были переживания. Причем больше-то я переживала за других, а не за себя. Ведь уходила я. Понимала, что мне с этим человеком пришло время расстаться. И были мои любимые для меня как ступени для ракеты — я иду вверх, а они постепенно отваливаются…
– А теперь уже и ступени не нужны? Вы ведь давно на орбите.
– Я уже на Марсе! Вместе с Жанкой Агузаровой!
– У вас были когда-нибудь сожаления о том, что не сбылось? Не только в делах любви.
– Я о прошлом не сожалею и не думаю. Конечно, когда мы с друзьями собираемся, с Резником, с Болдиным, то вспоминаем прошлое, но самое веселое и лучшее, что с нами происходило. Вспоминаем, какими мы были, но отдавая отчет, что мы такими же и остались. А вообще я всегда живу настоящим, дуОмая о будущем. Вокруг меня очень много молодых, талантливых, замечательных людей. Это здорово.
– Но вы привыкли чувствовать себя единственной?
– Какая же я единственная? У меня свое место, свой пьедестал. А там, вон еще их сколько, пьедестальчиков.
– Говоря о себе, вы сказали — пьедестал, о других — пьедестальчики.
– Это я случайно сказала. (Смеется.) У всех, у всех пьедесталы. Вопрос-то в другом — понимают ли люди, что когда-нибудь оттуда придется слезать и уходить. Я спокойно отношусь к такой перспективе, потому что я кое-что сделала. Неприятно тому, кто случайно влез, а вот пришло время место освобождать.
О СВОБОДЕ И ОТНОШЕНИЯХ С ВЛАСТЬЮ
– Что-то меня в последнее время все об отношениях с властью спрашивают? На НТВ снимали программу и тоже спрашивали о советских временах.
– Наверное, всем интересно, как вы, одна из очень немногих, оставались абсолютно свободной в абсолютно несвободной стране. В этом был протест?
– Никакого протеста не было. Все было проще — сцена для меня стала лекарством, в прямом смысле этого слова. У меня с детства была какая-то болезнь, так и невыясненная — почему я могу носить только определенную одежду, однотонную и не слишком облегающую. Ткань, цвет ткани — все имеет значение. И вот когда Слава Зайцев придумал мне этот балахон, я просто рвалась на сцену, потому что мне было там физически лучше, чем в обычной жизни! А что касается свободы… Репертуар подбирала какой хотела, пела что хотела. Для меня и самой загадка, что за магнетизм такой был во мне, что все разрешали. Со скрипом, но разрешали. Конечно, вызывали, ругали — то крестик на сцене из декольте выпал, то юбка короткая… Шикарная, кстати, юбка была, ее потом еще Кристина носила.
– И страха не было? Не боялись, что однажды вас все-таки могут наказать?
– А чем они могли меня наказать? Я всегда говорила: ну уберете вы меня со сцены, я буду книги писать. Запретите книги, буду рисовать, запретите и это, я все равно что-нибудь придумаю, все равно буду жить так, как хочу. С чувством все той же внутренней свободы. И они терпели. Был, правда, период, когда совсем затюркали меня…
– Какие это были годы?
– Сейчас поймете. Тогда я решила сама уйти со сцены, но со скандалом, таким, чтобы всем жарко стало. Сшила платье — очень скромное, светленькое, на кнопочках впереди, сама нежность. И хотела выйти в нем в концерте на День милиции, в зале «Россия». Думаю, спою, а в конце как я эти кнопочки расстегну, ка-а-ак платье распахну, а там… только бикини! А это прямой эфир! И что они потом со мной будут делать, неважно. В общем, собиралась с духом…
– Вы с кем-то советовались?
– Были люди, которые знали, что я хочу сделать. Они отговаривали, трепыхались, но я решения не меняла. Надоело все! То напишут в газете, что я на колени к какому-то мужику в первом ряду села, то еще подобную же дичь. Врать начали так, что ой-ой-ой! Но триумфального ухода не получилось… Бог спас. Меня-то спас, а вот другого нет. Умер Брежнев, и праздник на День милиции отменили. А так бы я вошла в анналы!
О ТАЛАНТЕ, МАДАМ БРОШКИНОЙ И ПЕСНЯХ-ПТИЧКАХ
– В одном давнем интервью вы сказали: «Талант — это вечный огонь, который невозможно потушить…»
– Я сказала?
– Во всяком случае, так сообщает Интернет.
– Вот как!
– Так можно потушить талант?
– Талант можно задавить, унизить, не дать ему денег для раскрытия своих возможностей. Но талант нельзя уничтожить, если только вместе с человеком. Главное, идти своей дорогой. И пусть даже нищенствовать, но не снимать плохие фильмы и не петь плохие песни.
– В 70-80-х вы завоевали публику песнями-исповедями, в которых были удивительные тексты и мелодии. «Пришла и говорю», «Не отрекаются любя», «Как тревожен этот путь»… Но постепенно ваш репертуар изменился в иную сторону — и вот возникли пародийные «Настоящий полковник» и «Мадам Брошкина»…
– Ну так это одно удовольствие — спеть такие песни. Если получается.
– Да, они смешные и по-актерски точные. Но все же почему это произошло? Что изменилось? Время? Вы сами?
– Не знаю... Но что-то изменилось. Потому что, как женщина, которая поет — я себя певицей никогда не называла, — я почувствовала, что не нужна сегодня людям драма, трагедия. И сказала себе: а давай-ка поглупеем немножко, давай-ка сделаем что-то смешное, легкое, о чем поговорят, посудачат. Я не только петь — я и жить стала легче. И в эфир, как в воздух, запускаю птиц. Пусть летят песни-птички!
– Алла Борисовна, был в вашей жизни момент, когда вы сами сказали себе, что сделали все, что могли?
– Когда я спела программу «Избранное»… в каком не помню году (в 1998-м. — Ред.), и потом она вышла на CD и DVD, я сказала себе: «Ты сделала то, что должна была сделать именно Алла Пугачева». А все остальное… Ну как вам сказать, остальное — для жизни. Конечно, сольные концерты я и сегодня работаю лихо, народ ломится и доволен, но сама-то я прекрасно понимаю, дальше — тишина. Если я не найду что-то другое.
– Но вы же найдете?
Она медленно курит и держит паузу. Потом гасит сигарету и улыбается.
Текст: Нина Суслович
Фото: Влад Локтев
Метки: алла пугачёва |
Алла Пугачева потрясла "Олимпийский" (ФОТО) |
В минувшие выходные прошел фестиваль "Дискотека 80-х" в СК "Олимпийский". Алла Пугачева завершила фестиваль сетом из пяти песен. Подробно прочитать о фестивале можно здесь: Пугачева и Гейнор обошли Pink Floyd. А мы представляем фоторепортаж о выступлении Аллы Борисовны.
Аллу вывели за белы руки ведущие фестиваля "Дискотека 80-х" Владимир Маркин и Сергей Минаев
Любопытно, что Алла Борисовна пришла за кулисы еще к началу выступления Леонтьева – очень хотела посмотреть его выступление – и тепло поздравила Валерия Яковлевича с отличным сетом. А потом скромно села на стульчик ждать своего выступления
Пугачева еще в прошлом году давала согласие на участие в фестивале, но не получилось из-за плотного гастрольного графика певицы. Теперь же, после открытия радио «Алла», не выступить на празднике дружественного «Авторадио» (обе станции входят в холдинг ВКПМ) было совсем невозможно. И она вышла на сцену переполненного «Олимпийского».
Четыре песни – «Алло», «Поднимись над суетой», «Без меня» и «Этот мир» – прозвучали под фонограмму, но не в альбомных версиях. Более энергично, более сжато, более "роково".
– Привет, восьмидесятые мои! Привет, молодость моя! – широко улыбнулась Пугачева бушующему от восторга залу.
Алла Борисовна была в любимом черном балахоне от Юдашкина
А пятую по счету песню музыканты сыграли живым звуком, и «Миллион алых роз» получился удивительно похожим на регги. Впрочем, Пугачева почти и не пела. Три четверти песен пропел зал, она просто протягивала микрофон в зал – и этого было достаточно.
– Мы любили друг друга под эти песни, мы гуляли весело – и тогда, и сейчас. Я буду помнить ваши цветы, ваши улыбки… И мы еще споем! – жизнерадостно закончила Пугачева. Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА, Foto.NEWSmusic.ru |
Метки: алла пугачёва александр венгеров александр левшин группа "рецитал" владимир маркин сергей минаев |
Алла раздумала убивать Киркорова |
“Все готовы, а я не готов, как всегда!” — нервничал Филипп за пять минут до третьего звонка, еще не накрашенный, не причесанный, в халате нараспашку бегая в суете из комнаты в комнату за кулисами Театра оперетты.
На прошлой неделе при переполненных залах поп-король десять дней праздновал свое 40-летие.
К королю на праздник, разумеется, съехалось все королевство. И рядовые подданные, и отмеченная регалиями знать, и иностранные гости. Кинозвезда Стивен Сигал в сопровождении президента Калмыкии Илюмжинова покидал зал с буддистской улыбкой блаженства на лице. “Это — очень красивое и профессиональное шоу, — сказал он, — я сразу понял, что этот артист — настоящая звезда в вашей стране. Жаль, я не понимал слов, но видел, как его песни трогают людей за душу”.
Перед входом в театр изо дня в день одна и та же картина. Слева, у большого плаката с молодым Киркоровым, кучковались жаждущие лишнего билетика, справа — у такого же плаката с фотографией уже возмужавшего, 40-летнего Фила, — те, кто лишними билетиками спекулировал. Самые дешевые — на галерку за 500 руб. по номиналу — предлагали за 10 тысяч, и многие “жаждущие” лишь с завистью глядели на богатеньких буратин и мальвин, которые себе эту роскошь позволяли. И почти с классовой ненавистью в глазах провожали степенно плывущую по красной дорожке разномастную знать в мехах, бриллиантах, вечерних платьях и дорогих костюмах. Депутаты, кандидаты, политики, чины из президентской администрации, их жены, спортсмены, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса всех мастей и калибров — от мэтров театра и кино до телеведущих и поп-знаменитостей, включая целую баронессу. В поименном перечислении нет смысла, потому что за 10 дней к Филиппу не пришел, наверное, только самый ленивый, но такого, похоже, не нашлось. Даже Алибасов вылез из какой-то берлоги…
Пугачева
Узенький коридор у гримерки Киркорова напоминал подвал дорогущего обувного бутика в день тотальной распродажи — десятки пар затейливых и винтажных, строгих и блестящих, расписных и обсыпанных самоцветами ботинок, туфель, сапог, полусапожек, кроссовок беспорядочными кучами были раскиданы по тесному проходу. Алла Пугачева то и дело спотыкалась об это товарное изобилие. “У меня за всю жизнь не было столько обуви, сколько он сюда навез на один концерт”, — чертыхалась она. “Это что, это еще ничего, в доме раз в десять больше осталось, — успокаивала Люся, легендарная домработница звездного семейства. — Это он еще мало привез”. В углу беззвучно похохатывал Юдашкин: “А он еще сюда огромный чемодан тряпок приволок. Я, когда увидел, чуть в обморок не грохнулся. Говорю — Филя, выкинь это барахло на помойку и надевай то, что я тебе специально пошил. Я же знаю, как надо! А он так расстроился…”
Алла была у Филиппа в первый день премьеры, почти тайно. В зал не выходила, цветов не собирала. Поэтому пресса так и осталась в неведении о ее визите. Хотя незримое присутствие Примадонны ощущалось постоянно — и в ее песнях, которые давно вошли в репертуар Киркорова, как родные, и в кадрах свадебной хроники на гигантском экране. У самых впечатлительных зрителей на этом месте лились слезы. Слезы лил и сам Филипп, то грохаясь в рыданиях оземь, то взмывая ввысь с леденящим гомерическим хохотом. У впечатлительных бежали мурашки по коже, а другим мерещилась Пугачева времен своего “Избранного”. Затянув “Единственную мою”, Филипп торжественно, по-ленински, указывал дланью куда-то вдаль, и все оборачивались в надежде увидеть по указанному направлению знакомые пышные кудри.
Но “кудри” прятались за плотной парчовой занавеской боковой директорской ложи. Хоронясь там тише воды, Алла время от времени что-то записывала ровными убористыми строчками на листки с программой концерта. Когда я неосторожно попытался заглянуть в них — не из любопытства, а просто узнать, сколько осталось до финала, — она дернула папку и высекла из глаз такую молнию, словно хранила на руках не филькину грамоту, а особо секретный план Путина.
Филипп, зная, где восседает его “единственная”, оказывал ей со сцены зашифрованные знаки внимания, непонятные остальным. То украдкой подмигнет, то выразительно стрельнет глазами, то загадочно оскалится. Она же, как кошка в игре с мышью, лишь плотнее задергивала шторку, демонстративно оставляя знаки внимания без ответа.
Когда Киркоров показывал “Гонки” с хореографией Бориса Моисеева, почти “в ноль” воспроизводя классическую постановку 1983 года из программы “Пришла и говорю”, Алла сокрушенно всплеснула руками: “Ну, ты посмотри на него! Ну на фига он это делает?!” “Что “на фига”, Аллочка?” — удивился я. “А то! Хоть бы что-нибудь изменил!” — возмущенно пыхтела она. Когда дело дошло до чувственной баллады “Бокал”, Алла готова была взорваться огненным вулканом: “Если он сейчас это сделает, я его убью”. Казалось, что Филя вот-вот поднесет микрофон к губам, словно бокал, повторив знаменитую пугачевскую фишку. Но артист, к счастью, вовремя остановился, чем, надо полагать, сохранил себе жизнь, а публике — возможность и дальше наслаждаться его творчеством.
К финалу представления Алла, впрочем, подобрела. “Ладно, пусть показывает эти кадры, — обреченно махнула рукой, — в конце концов, я же там — моложе”. “Действительно, — поспешил согласиться я, — он ведь иконизирует ваш образ. Лишние пять копеек в вашу копилочку”. “Ой, да у меня эта копилочка уже полна”, — заносчиво парировала Алла и со статью Примадонны удалилась восвояси.
Спустя несколько дней, когда юбилейный марафон Киркорова был в разгаре и оброс восторженными отзывами, Алла позволила расспросить себя подробнее о ее подлинной роли в этом торжестве.
* * *
— Аллочка, все только и обсуждают, как вы великолепно отрежиссировали эти юбилейные концерты. Даже Галина Волчек и Роман Виктюк — видавшие виды мэтры театрального жанра — очень хвалили именно режиссуру концертов.
— Ничего я не режиссировала. Зачем мне это нужно?
— Как?! А все только и говорят об этом…
— Мало ли что говорят. Я уже и умирала несколько раз, и с Путиным якобы не в ладах. А в жизни все оказывается с точностью до наоборот. Не была я у Киркорова режиссером. Женой была. А режиссером не была.
— Но я же сам видел, вы там в ложе с этими листочками…
— Ты программку-то внимательно почитай, там написано “главный консультант и Муза”, а не режиссер. Это — разные вещи…
— Муза — это как на фестивале “Новая волна”?
— А Филипп и есть — фестиваль, человек-праздник, человек-карнавал.
— Вы его так навдохновляли за 33 года, которые он вас знает, что к своим 40 он, похоже, мыслит себя второй Пугачевой — только в штанах.
— Отчего же “только в штанах”? Он совсем недавно, помнится, и балахоны надевал. Ну, пусть еще Кристину родит, тогда, возможно, будет повод для сравнений.
— Вам не нравится, что он поет ваши песни?
— Он всегда хочет объять необъятное. Такая у него натура. А что касается моих песен… Они уже стали классикой, а классика — это всеобщее достояние. Я бессильна здесь что-то запретить.
— И как вам классика в версии Филиппа?
— В его трактовках слишком много восклицательных знаков. Я так не умею.
— Но вы же консультант. Поправили бы, на путь истинный наставили…
— Куда смогла, туда наставила. Но иногда он бывает очень упрямым. Мы оба упрямые, я Овен, а он Телец.
— Это правда, что вы до сих пор владеете Филиппом Киркоровым как торговой маркой, и он, стало быть, батрачит на вас, словно крепостной крестьянин?
— Ну, еще Коробочкой меня назови, Гоголь ты наш. Как можно владеть живым человеком? Он же — не истукан и не дача. И сейчас — не Средневековье или Древний Рим с рабами. Людьми нельзя владеть, людей нужно завоевывать, очаровывать, обвораживать. Но это уже такое личное, о чем я воздержусь пока рассуждать. Может, напишу об этом в своей книжке когда-нибудь.
Сердючка
“Ты видишь, до чего артиста довел?” — обрушился на меня обаятельнейший даже в своем праведном гневе Роман Григорьевич Виктюк, обнимая Андрея Данилко за кулисами Филиного торжества. Обнявшись, они защебетали на певучем полтавском суржике, и это слушалось, как удивительная песня.
Таблоиды написали, что Данилко грозит паралич, опубликовав из Киева жуткие снимки “умирающего” на больничной койке Андрея. После нашей с ним пикировки на “Евровидении” из-за песенки “Раша, гудбай” в России впервые за все постсоветские годы появился фактически официально запрещенный артист — Верка Сердючка. И сердобольный Роман Виктюк так и решил — артист, мол, слег под тяжестью невыносимых гонений “кровавого режима”, возникших по вине моих публикаций.
— Ужасно, — тыкал Андрей пальчиком в таблоид. — Как они так сняли исподтишка? Это ж я спал просто. А получилось — умираю. Да еще написали, что грозит полная неподвижность. Вот всегда так — или ложь, или из мухи раздуют слона. Мне на самом деле было плохо. Но не паралич же! Защемление межреберного нерва — ни лечь, ни встать, ни вздохнуть. Отечность. Мы же всегда думаем, что вечные, пока не прихватит. А я последний раз полное обследование в школе проходил. Доктора меня, конечно, отругали, сказали — надо каждые полгода. Спину более-менее сделали — массажи, капельницы, кровь, анализы, но нужно было еще 15 дней полежать. А я говорю им — мне в Москву надо, к Киркорову на юбилей. Вот выписали. С рекомендациями, конечно. Потому что сразу отсюда лечу в Лондон — съемки клипа, шоу на Би-би-си… “I Need Your Dance” — такая сумасшедшая песня, новая, будем сингл выпускать. Хотя во Франции “Danzing” с “Евровидения” хоть и крутили везде, а первое место две недели в видеочартах держала старая “колхозная” “Гоп-гоп”. Необъяснимо. Это ведь уже не совсем актуальная Сердючка, теперь она — более модная, дансинговая, новые фразочки у нее появились…
* * *
Выступление Сердючки с новым номером “Переполох” и в дуэте с Киркоровым стало мегасенсацией, ибо это было первое появление “запрещенной” артистки на массовом мероприятии в России после майского “Евровидения” в Хельсинки. За это время нарушить запрет смогли только две женщины. Елена Батурина пригласила Данилко выступить на частную вечеринку. Второй раз плюнуть против ветра сподобилась Алла Борисовна, позвав Андрея на презентацию своего радио в октябре. Примадонна тогда публично заявила, что “запреты на профессию недопустимы, кто бы что ни пел, хоть “Раша, гудбай”, хоть “Раша, хелло”. Но это были закрытые вечеринки.
А тут — съемки федерального канала, массовый ажиотаж. Неизвестно, останется ли это в эфире, но в остервенелой овации зала чувствовался не столько восторг от номера, сколько выстраданная радость от долгожданной встречи с гонимым артистом. Надежда Бабкина скандировала так отчаянно, что чуть не выпала из ложи. Не жалели ладоней не только простые зрители, но и звездные гости, многие из которых, кстати, ныне бравируют своей близостью с той самой властью, которая эту Сердючку, собственно, и запретила. Вот и вразумили бы они своих “партайгеноссов”, что даже короли под страхом насмешек и презрения никогда не позволяли себе запрещать шутов, даже если шутовской яд был желчным и язвительным.
Теперь тяжелую ношу “реабилитации” Сердючки взвалил на себя сиятельный Филипп. “Это нормально, мы же давно с ним дружим, — тихим голосом, в котором слышится смирение жертвы, говорит Данилко. — Мы с ним очень похожи, хотя и очень разные”.
Удивительно, как этой хитрющей Сердючке удалось заварить кашу, которую теперь расхлебывают всем миром…
План Распутиной и греки
Если в зале изо дня в день звездных гостей было не счесть, то на сцене в этом смысле торжествовал концептуальный минимализм. В трехчасовых представлениях Филиппа лишь два раза появилась Сердючка и один раз — Маша Распутина. Перед своим торжественным выходом она громко распевалась в гримерке. Как всегда — веселая, жизнерадостная, необузданная.
— Ты слышал, как я спела “Мотылек” на юбилее у Ротару? — затрубила мне навстречу Маша. — Я всю тусовку убрала. Мне только и говорили: “Маша, ты лучше всех!”
— Почему же, Маша, ты в таком случае пропала? Засосало семейное болото? А народ ведь скучает по твоему голосу и песням!
— А ты это начальникам на радио скажи! Пропала! У меня столько классных песен! Альбомы уже записаны! А начальники говорят — “неформат”.
— Они преступники!
— А вот ты с ними и поговори. Я что, буду унижаться?! Пошли они на хер. Неформат — так неформат. Только Алла Борисовна стала крутить мои песни у себя на радио. Я ей так благодарна!
— Ты не можешь быть неформатом, ты — золотой голос России.
— Не надо! Этих золотых голосов — уже куры не клюют. Я — платиновый… Неповторимый голос России! Умру — после смерти покрутят. Пусть будет стыдно…
Тему смерти г-жа Распутина продолжила на сцене. Подарив от себя и своего супруга, нефтяника Виктора, необъятную корзину со 101 багровой розой, она пожелала Филиппу дожить до 101 года и… умереть на сцене. “Роза чайная” и новый дуэт “Прощай” вогнали зрителей в ступор, зал рукоплескал, скандировал здравицы и “браво”, Андрей Малахов развернул плакатик с фанатскими восклицаниями. Все были счастливы.
* * *
К гримерке Филиппа до и после концерта шли на поклон почти парадными колоннами. Много детей — трогательных девочек со своими холеными и знатными мамами. Завидев уже …дцатую девочку в бантиках и с цветами в руках, я спросил ее мамашу: “Прямо утренник какой-то, все детей привели!” “Если бы! — запричитала мамаша. — Это не мы детей привели, а они нас. Когда увидели эти глазастые афиши в городе, так и начался в доме кошмар — если не пойдем на Филиппа, не будем кашу кушать. Пришлось разориться!”
Цветы возлагались на сцену и во время концертов. Горы букетов несли дамы всех возрастов и знаменитости, не пробившиеся за кулисы. В зале сидели и степенные мужья восторженных жен, и напыщенная золотая молодежь. Все возрасты и сословья.
Мокрый после каждого концерта, Фил проявлял чудеса выносливости, назначая каждый раз очередную репетицию на раннее утро.
— Фил, хотелось бы спросить, как ты сам определяешь свой мессидж публике? Тебя слушают такие разные люди…
— Потому что я остался единственным, кто продолжает тему исповедальности перед зрителем. У меня же вся душа наизнанку, все честно и откровенно.
— Продолжает после кого? После Пугачевой?
— Она — женщина, которая поет, а теперь есть и мужчина, который поет. Причем вживую. Так и напиши, чтобы уже замолчали эти вруны и завистливые жабы. Это же правда!
— Все-таки Алла мудро, наверное, поступила, что развелась с тобой. Не это ли тебя завело — и ты так чувственно распелся?
— Может быть. Когда все было хорошо, были только мишура и блестки, а теперь нутро поперло настоящее, которое дремало. У меня сейчас даже смех сквозь слезы. Страдания, переживания. Артистам иногда легче быть искренними на сцене, чем в обычной жизни… Не знаю, может, действительно это так. Я с годами все больше понимаю, что и почему Алла делала и в жизни, и на сцене. Раньше многое не понимал, не догонял…
* * *
Впрочем, страсть к блесткам и мишуре Фила чуть не попутала и в этот раз. Благо он пригласил греческого режиссера Фокаса Евангелиноса, того самого магического мастера постановки, который, среди прочего, делал блистательное открытие “Евровидения” в Афинах, номера для Сакиса Руваса и Елены Папаризу, а также для Билана и Колдуна, что до сих пор остается самыми яркими достижениями в их карьерах.
Фокас, когда приехал в Москву и посмотрел первые наметки киркоровского шоу, то пришел в неописуемый греческий ужас, назвав увиденное “цыганщиной”. “Это было бы уместно, если бы человеку было 25 лет, но не тогда, когда ты отмечаешь 40”, — строго рассудил маэстро и переделал Филиппу все. Хореограф из Америки Товарис Уилсон, работавший с труппами Мадонны, Дженнифер Лопез, Бейонсе, Тимберлейка и других звезд, в свою очередь, выдрессировал до стильного совершенства и технической безукоризненности киркоровский балет. Последние штрихи добавила “консультант” Пугачева, и вот родилось — это исповедальное, пронзительное и щемящее, веселое и праздничное, технологичное, безумно дорогое и очень захватывающее шоу, которым Филипп Киркоров не только отпраздновал свой юбилей, но и заслуженно подтвердил статус поп-короля, который имеет право на все. Даже на ремейки…
Метки: алла пугачёва филипп киркоров маша распутина андрей данилко |
Людмила ГУРЧЕНКО: «За свой успех я заплатила здоровьем...» (окончание) |
Газета «Бульвар Гордона» № 43 (131) http://www.bulvar.com.ua/arch/2007/43/471e34e5c0eb5/ |
|||||||||||||||||||||
Ищите женщину!
Людмила ГУРЧЕНКО: «За свой успех я заплатила здоровьем — все болячки нажиты из-за кино. Сломанная нога, пять операций, желчный, печень, желудок, гастрит, гайморит... Мне говорят: «Ой, вы и Марлен Дитрих...». «Ее бы, — думаю, — в наши условия...»
![]() «Бульвар Гордона» ![]() ![]() (Окончание. Начало в №№ 41, 42) «ДА НЕ МОГЛА Я ДЕТЕЙ ИМЕТЬ — СТАРАЯ БЫЛА И БОЛЬНАЯ» — Когда вы расстались с Константином Купервейсом, у вас, судя по вашим воспоминаниям, было жуткое состояние. Почему плакаться в жилетку вы отправились именно к Никулину? — Нет, не плакаться, но Ю. В. же все знал, потому что мы вместе снимались. «Что будем делать, папа?» — спросила. Он долго молчал, потому что не представлял такого варианта — все так внезапно случилось... — Внезапно? Неужели вы ничего не чувствовали? — Какое там — я пахала как зверь и ни на что не обращала внимания. Летом 91-го в Америке он все забегал в магазины игрушек — для совсем маленьких детей, а Машины Марик и Леночка из этого возраста уже вышли. Я отмахивалась: ладно, потом — ну настолько казалось, что вот тут-то точно жили... — У него появилась женщина? — Да, с ребенком. Торговая сеть — это святое! Продаем, покупаем, а Люся ничего не умеет, только отдать... Себя продаю — никто только не покупает. — Для вас, такой великой, красивой и гордой, это оказалось страшным ударом? — Я даже передать этого не могу. Грянула перестройка, и у меня разрушилась семья. Внутри все было пусто, в развалинах, а что такое семья? Это ячейка, где есть свои речь, запах, притертость, понимание с полуслова. «Убью, зарежу за своего!» — понимаете, да? Естественно, обрыв одного звена вызывает цепную реакцию, означает сдвиг душ. Крушение семьи не может сравниться ни с одной самой архистрашной хирургической операцией — с кровью, разрезанием. Все это мне пришлось пережить в ходе перестройки, а ведь я о ней так мечтала. Ночами мы охраняли Белый дом, три часа ждали на 40-градусной жаре, когда выйдет Ельцин. Тогда нам казалось: «Это то, что сейчас нужно» — и что? Кино распалось, все тут же исчезли...
— ...и выживай, как знаешь... — Не представляю, что бы со мной было, если бы не научилась вновь выходить на театральную сцену, готовить для концертов все новый и новый репертуар, тембрально находить то, чего от меня не ждут... Ну-ка, спой после «Хорошего настроения» Земфиру, но надо жить. Помните, как в гениальном фадеевском «Разгроме»? Левинсон обвел взглядом 18 бойцов, которые из его полка уцелели, и «перестал плакать: нужно было жить и исполнять свои обязанности». Вот так и живу. Не знаю, что будет дальше, но депрессии из-за того, что кукую без ролей, нет. Зачем сниматься, если потом стыдно на себя смотреть? Чего я там не видела? Хороший актер одним присутствием своим всю эту муть уничтожит. Пойдет с глубиной и разденет их, а они сделают смешным его — вот в чем конфликт сегодняшний. — В одном из интервью Купервейс признался: «Наш брак с Люсей распался потому, что все эти годы она не хотела иметь детей»... — Вот и Кобзон писал: а чего, мол, она?.. Знаете, они все хотели прославиться, каждый из кожи вон лез, только чтобы его со мной сфотографировали. Ну маменька родная — больше же нечего делать, как фотографироваться и причитать: «А она не хотела»... Да не могла я детей иметь! (Горько). Старая была и больная! — Вы написали, что после развода «ездили по Москве, вопя за рулем недобитым животным»... — (С тоской в глазах). Это правда — я тогда поняла, что Новый год мне встречать не с кем (17 лет мы делали это с Купервейсом). Поехала к друзьям, но и там было пусто, нехорошо, одиноко. Дома одна, словом перекинуться не с кем, кроме собаки. Я себе места не находила: оно же как приросло, а он-то давно отрастал, вот только я этого не замечала. — Хорошо сказали... — Он уже прирастал где-то... Папа, мама... Тип-тип-тип! Люся это, Люся то... И блеск злорадный в глазах: «Мы отомстим... Люся — звезда, а мы никто... Ой-ой-ой! Вот пусть она без нас». Оставили все... Одна на всем белом свете... А вот живу, сижу перед вами... — Какие слова нашел Никулин? — «Удар ниже пояса, — выдохнул, — не ожидал я такого». И помолчал, вбирая мою боль: «Время, родная моя, только время...».
«МОЙ ПЕРВЫЙ МУЖ БОРИС АНДРОНИКАШВИЛИ БЫЛ КРАСОТЫ ПИСАНОЙ — КОГДА Я ВПЕРВЫЕ ЕГО В СТОЛОВОЙ УВИДЕЛА, У МЕНЯ ПОДНОС ИЗ РУК ВЫПАЛ» — После разговора с ним вам стало легче? Был в Юрии Владимировиче какой-то магнетизм? — Вообще, он где-то, как мой папа, хотя и другой. В компании, где был Никулин, все сразу становились маленькими. Он — человек, и не то что мне полегчало, но я поняла, что больше никуда не обращусь — зажму себя крепко в кулак. Снималась в это время в картине «Послушай, Феллини!» — это меня и спасло. Бывало, сижу с собакой, по 10-15 страниц текста учу. Потом бах — одним куском! Бах — одним куском! — Думаю, что многие мужчины — да большинство! — вас боялись. Недосягаемая!.. — Ну и пускай боятся. Подумаешь, говно всякое... — Как же ваш нынешний муж Сергей Сенин осмелился к вам подступиться? — Этот только сейчас стал опасаться. Так прямо и говорит: «Я тебя что-то боюсь», а раньше ему все нипочем было. — После расставания с Купервейсом вы допускали, что еще выйдете замуж? — Нет, абсолютно. Около двух лет я была одна (простите, но из песни слова не выкинешь) и даже образа такого себе не представляла. Сенин моложе меня, но выглядит — ну естественно! — старше. Доведен, все в порядке (смеется). Видите, Купервейс все-таки инфантильный был, а это мужчина. Похож на моего папу (глядя на растопыренную пятерню, поет): «Пять братов, свинцом налитые, смертю пахнуть!»...
— И все-таки как можно такую женщину завоевать? — Отчаянно, всеми доступными способами. Ну вот пример: еду я в поезде сниматься, смотрю, он садится в вагон рядом. «Я не хочу, чтобы вы ехали», — говорю. Сергей Михайлович: «А что? Я же вам не мешаю». — Признания в любви с его стороны были? — Он не Купервейс. Это там комплименты по 40 раз на день, а здесь обронит только: «Да, супер», и то редко... — Но метко... И что, вы ему поверили? — Понимаете, какое дело... Я долго не верила — столько всего пережито, а Сергей Михайлович этого не понимал. Он чистый и не представлял, в каком я состоянии находилась. У него папа, мама — нормальные люди, скромная семья, а тут развороченная рана, и не рубцуется, кровь не свертывается...
— Вполне. Еще в институте Сергей прочитал мою книжку, и она произвела на него впечатление. Он стал смотреть все мои картины, а потом я случайно оказалась в фильме, где он был продюсером, — там, вообще-то, другие актрисы планировались. Узнав, что меня утвердили, он очень обрадовался. Я увидела его на съемке — подошел какой-то большой дядя (это сейчас под моим чутким руководством он похудел) — такой эффектный, импозантный, в черном пальто, цветы преподнес. «Кто это такой здоровый? — подумала. — Я таких не люблю». Он очень долго провожал меня домой и уезжал. Без всяких обид... — Не закрадывалось сомнения: ну вот, еще один появился, хочет в моей славе выкупаться, денег на мне заработать?.. — Нет, нет! Сергей даже фотографироваться со мной не хотел — он и сейчас отходит: ему это не нужно... Деньги? Они у него были. Это потом уже, когда мы то да се... Он в рестораны меня водил до последнего, а потом тихонько исчез. Достал, и все закрутилось по новой. Он другой — очень быстро взвивается и ровно через три минуты отходит. Мне это непонятно: только села, настроилась, а он уже пар спустил... — Чем любовь к нему отличается от чувств к вашему первому мужу?
— Ой, там была детская, юношеская мечта из американских фильмов. Борис был красоты писаной — этакий Роберт Тейлор... Вам это даже сейчас подтвердят — спросите в Грузии. Фамилия, артистократизм, бледное такое лицо... Когда я увидела его в столовой, у меня поднос из рук выпал. — Да вы что! — Я на него с обожанием смотрела, как на не знаю кого, а теперь, пройдя огонь, воду и медные трубы, что уж... Слава Богу, Сережа тот человек, который может меня защитить и, если что, рыло кому-то набить. — «Мать я никакая, — признались вы в своей книге. — Актрисе нельзя быть матерью: все нужно отдавать или профессии, или детям». Вы и сегодня так думаете? — Нет. Если я такие слова написала, то уже хорошая мать, и для своего ребенка все делала — за двоих. Помню, приехала с полуторамесячной крохой и мамой в Москву, а нас на вокзале никто не встретил... Полгода кормила, несмотря на большие осложнения в здоровье, а как голодно было! Борис, Машенькин отец, ничего не зарабатывал, числился каким-то редактором, папа и мама высылали деньги. Сниматься в «Балтийском небе» я поехала с ребенком. Нагрузилась: то, это... Потом родители забрали малышку в Харьков. Тут, в груди, все мне перевязали, и я моталась туда-сюда: Харьков — Ленинград, Харьков — Ленинград... В три года ее привезли, потому что уже началось: «до дедушки», «до бабушки», «у Харкови». Думаю: «Так, музыка». Один педагог, второй педагог: до-до-до! ми-ми-ми! Нет, не дано, ушли. Танец — не дано. Коньки — не дано. Балет — не дано. — Да что же это такое?! — Я вам все честно рассказываю, и больше ничего говорить не надо. Она была хороша, как ангел, но не знала, что ее интересует.
«У ДОЧКИ СВОЙ ОФИС ЕСТЬ, МАГАЗИН — ВСЕ, И ОНА ПОДАЛА В СУД. ОНА, НЕ Я — ЭТО РАНА, РУБЕЦ, КОТОРЫЙ НЕ ЗАЖИВАЕТ...» — Несколько лет назад всю прессу обошла жуткая история с разделом принадлежавшей вашей маме квартиры... — Я заработала ее маме, чтобы она могла... — ...спокойно жить... — Нет, она прекрасно жила у меня, но я ей купила квартиру, чтобы дочке с семьей досталась отдельная трехкомнатная. Сперва папа с мамой переехали туда в одну комнату (это была коммуналка). Один сосед умер — я заплатила деньги, вторая соседка умерла — пошла в горком. Дали! Не квартира — мечта, но Маша с мужем хотели быть сами хозяевами. Только и разговоров было, что у меня 59 метров, а у них 34... Ну ладно: заработала, когда эти перестройки пошли, 32 тысячи... — ...кровавыми мозолями... — (Волнуется). Я вам сейчас все расскажу! Концерт стоил 300 долларов. Это сколько же надо было ездить, чтобы такую сумму собрать? Купила маме квартиру, но она в ней не жила — там был цех: сидели женщины и принимали заказы.
— Это зять так придумал? — Да, от него все. Главное действующее лицо — тот, кто за стеной, но кем же надо быть, чтобы пойти в газету и рассказывать, что они живут в трудных условиях? Почему же вы про подаренную квартиру молчите? Меня это просто взорвало. У нее свой офис есть, магазин — все, и она подала в суд. Она, не я! — Когда дочь это сделала, что вы почувствовали? — Для меня эти тяжбы — так страшно! Не знаю даже, какими словами выразить... Я же, когда ушел Купервейс и я осталась одна с собакой, сказала ей: так, мол, и так, Маша, у меня есть 17 тысяч долларов. Могу тебе сейчас их отдать, чтобы вы жилплощадь расширили, или должна еще поездить и купить квартиру для Лели (мамы Людмилы Марковны. — Авт.). Она и слушать ничего не хотела: «Мама, мне сейчас так тяжело. Ты приходи, пожалуйста»... Тяв-тяв-тяв! Больше я ее не видела. У нас не было никаких ссор, ничего. Когда я лежала в больнице и умирала (было очень плохо с кровью), она пришла. «Наконец-то», — подумала, но когда мне стало получше — как ножом отрезало. И в день рождения даже не вспомнила — так что же мы будем об этом теперь говорить? Из книги «Люся, стоп!». «...Я числилась как тяжелобольная. Нянечек не хватало, и в палате со мной жил Сергей Михайлович. Сутки — ночью и днем в маске. Ужас. Приехала из Харькова моя подруга Любочка Рабинович — дежурила, когда Сергей Михайлович уезжал на работу. Пришла Маша — я разглядывала ее сквозь мираж. Нет, она прежняя, такая же добрая, как в былые времена... Потом лейкоциты стали возвращаться, и ко мне уже входили без маски. Опять была Маша, но куда-то спешила, показывала новый стек для конного спорта. Спросила: можно ли ко мне придет костюмерша? «Мама, она хочет наладить с тобой отношения». И все... Позже Любочка призналась, что мою дочь больше всего интересовало, расписаны ли мы с Сергеем Михайловичем и кому достанется моя квартира после моей... ну, ясно. 12 ноября Сергей Михайлович ей позвонил. Спросил, когда придет поздравить меня с днем рождения. «Мне некогда ходить по больницам — у меня на руках и стар и млад». Ясно. Теперь совсем просто. Если и буду я на краю, ей не позвоню никогда. Ох-ох-ох... Это жестоко, но, может, следует хоть раз побалансировать между жизнью и смертью, чтобы увидеть обе стороны сразу. Увидишь ведь все как есть: и что ты такое, и кто тебя окружает. Без ореола, реально...». — Я видел Машину фотографию — вид удручающий... — Это они так хотят... Я мыла, подмывала, стирала, одевала, нюхала, шубы давала, которых у меня самой 30 лет не было. Открываю дверь — шубы на пороге лежат: видите ли, муж считает, что это актрисе надо, а ей ни к чему. Ну ладно, живите как хотите. В семью никогда лезть не стоит, тем более что он уходил на год. Ага, а двух детей кто содержал? Я — Маша же не работала. — Если бы дочь пришла к вам с повинной, вы бы ее приняли? — Думаю, она этого не сделает никогда, потому что есть он, и потом, не верю я после всего ничему. Вообще, ничему! Это же рана, рубец, который не заживает... Я столько перенесла, но нужно жить —другого выхода нет. Сергей Михайлович, кстати, этого не понимал никогда, но когда уяснил, что к чему, последние волосы, так сказать, начали подниматься кверху. «ВНУК МАРИК КО МНЕ ЛЬНУЛ, А ОТЕЦ С МАТЕРЬЮ ПРОКЛЯЛИ ЕГО ЗА ТО, ЧТО МНЕ ЗВОНИЛ» — У вас был любимый внук Марк, названный по имени... — (Перебивает). Не говорите о нем, умоляю! Никто, кроме нас с Сергеем Михайловичем, не ходит ни к дедушке, ни к бабушке, ни даже к Марику. — Что с ним произошло? — Не знаю, его же силой от меня оторвали... Маша с мужем сошлись и больше мне детей не давали, хотя те ко мне очень стремились. Марик ко мне льнул... — ...он вас любил... — ...а отец с матерью прокляли его за то, что он мне звонил, и не ходят к нему на могилу — я так думаю. Наркотики? Почему же вы, дорогие мои, об этом мне не сказали? Они его куда-то в Англию учиться отправили... Из книги «Люся, стоп!». «...Умер мой Марик. Все, его нет... Декабрь 1998 года. Ему было 16 лет. За три дня до этого мне сделали операцию гнойного гайморита, заработанного еще в 75-м на съемках фильма «Двадцать дней без войны». Делала десятки проколов, но вот лежу в больнице. В мае я уже сделала операцию справа, а теперь слева. Лежу и думаю, думаю, вспоминаю, что все болезни свои я заработала, как говорил папа, «честь по чести» на своей любимой работе — в кино. Все: перелом ноги, откуда разладилось все в организме после общих наркозов, болей, костылей и палок, мучительный гайморит, а сколько мелких травм и холециститов с колитами... Лежу и думаю, что через две недели спектакль, где нужны большие физические и душевные силы, а после этой операции — плохой анализ крови. Лежу, думаю, слышу, вижу, вспоминаю, веду диалоги... Ах ты, моя любимая Родина! Все тебе отдала — что ж ты так?.. Не могу позволить себе не работать — а как жить? Нет, лучше не думать о возрасте и деньгах... Когда же придет Сергей Михайлович? Ну вот, наконец, он. Ходит по палате и молчит, молчит и молчит. Да что же это такое? И точно, как почти во всех сценариях «она взяла себя в руки». Взяла и молчу: кто кого перемолчит. Эта странная зловещая тишина затягивалась. — Ну, рано или поздно все равно будет известно. Случилось... случилась... трагедия с Мариком. — В Англии? — Нет, он уже прилетел. — Заболел? — Нет. — Попал под машину? — Нет. — А что хуже? Ну не умер же?! — ... — Умер? Господи! Да ты что?! — Позвонил на автоответчик парень и сказал, что с Мариком несчастье — срочно позвоните ему домой. ...Он умер от передозировки. В 16 лет. От меня скрывали. Вот откуда невероятные повороты в поведении моей мамы, Маши... Нет моего любимого мальчика. Ах, какие у меня были на него надежды. «Люся, я все понимаю, я тебя люблю». Все, рухнула моя радость — больше терять нечего. Нечего и некого бояться и стесняться. Вхожу теперь, не оглядываясь, в свой подъезд. Могут подстрелить из-за угла и чем-нибудь жахнуть по голове? Да черт с ним! Все равно! Свобода! Демократия! И никто не узнает — кто, за что и почему. Кто Листьева? Кто Старовойтову? ...Я вылезла из больничной постели, оделась. Из больницы надо выйти незаметно. Приводить себя в порядок? Не до этого: нужно стойко все выдержать. Я должна, и мы с Сережей поехали на кладбище. Ну как же я не буду со своим мальчиком Маркушей в последний час? Да я себе не прощу этого до смерти. Я знала, что там будут люди, c которыми я не знакома. Знала, что все понимают, — есть загадка в нашей, внезапно расколовшейся, семье. Ведь позвонили не Маша и не Саша — родители Марика, а кто-то из его товарищей. Я знаю, что он меня любит и ждет, я иду к нему. Он жил со своими родителями, которые детей захотели воспитывать по-своему: платные колледжи, зарубежные поездки, учеба в Англии — так, как принято в последние годы в имущих семьях. Какое-то странное было соревнование: вы известная артистка, но мы тоже не лыком шиты. У вас одно видео, а у нас два. У вас, у нас... Когда и откуда это все появилось?». — Поймите, я говорю эти вещи во всеуслышание, потому что так было. Что мне теперь сплетни? Я актриса, а они, по общему мнению, сплошь сволочи. Все, что в желтой прессе пишут, я тихо принимаю на себя, в спор нигде не вступаю. Такая? Да! Сякая? Конечно! Я эту братию много лет уже знаю. Хотите больше зарплату, хотите скандалов? Давайте! «НИЧЕГО МОЕГО В ХАРЬКОВЕ УЖЕ НЕТ» — Вы написали потрясающие, на мой взгляд, книги — там есть все: стиль, интрига, сюжет. За мемуары засели из-за потребности выговориться или понимали, что и в этом талантливы? — Подбил Андрон Кончаловский, который, будучи гениальным продюсером, безошибочно понимает, на кого ставить. Наслушавшись моих разговоров о папе на съемках «Сибириады», он стал твердить мне: «Пиши!». Я все отнекивалась: «Ну про оккупацию же нельзя». — «Пиши, я сниму в Югославии или еще где-то». Я опять сомневалась: «У папы идиоматические выражения после каждого слова», а он: «Редактор исправит».
— Ручечкой, ручечкой! Когда на бумагу легли незабываемые папины фразы, — он же такой кладезь! — подумала: «И это будет исправлять редактор? Боже сохрани!». Потом все слова-паразиты убрала... Действующих лиц я чувствую, потому что знаю их характеры, привычки, могу, как в «Войне и мире», на любую тему писать диалоги, и заметьте, я на втором плане. Мне просто хотелось показать, как детский организм превращался в актерский, как я общалась с немцами, как следила, когда они маршировали... Все же это — актерские вещи. — Возможно ли, что в следующей книге вы опишете уже то, о чем раньше cмолчали? — Нет, я не люблю вываливать на головы читателей вещи, о которых сейчас вам рассказываю. Мне нравится, когда повествование идет легко, красиво, с юмором, но за этим угадывается, какое тяжелое было время, а заявить прямо: «Ребята, мне плохо, я умираю» — неинтересно. — В вашем родном Харькове, где наверняка очень мало осталось и людей, которые все это помнят, и зданий...
— ...ничего моего там уже нет... — ...хотели поставить вам памятник. Потом у местных властей что-то не склеилось, и вы разочарованно адресовали им открытое письмо «Прощай, любимый город!». Что произошло? — История элементарная: у меня был юбилей, и из Харькова приехала делегация во главе с бывшим мэром, которая объявила меня почетным гражданином города. У меня всяких наград хватает, но самые дорогие — орден Трудового Красного Знамени и вот это звание: это два моих главных повода для гордости. Я была растрогана, увидев, как хорошо харьковчане ко мне относятся... Тогда же Украина еще, так сказать, не баламутилась, и вот земляки решили мне сделать сюрприз. «Боже сохрани, — сказала, — я не хочу», а потом дрогнула, потому что они удивились: «Почему вы отказываетесь? В парке Горького мы собираемся сделать аллею «Наши харьковчане», а парк Горького — это место папиной и маминой работы, я туда в детстве бегала: баян, люди — это мое все... Подумала: «Ну пусть и я там буду — рядом Бернес, Шульженко...».
Я понимала, что, может, и стою этого, если так описала Харьков: он у меня перед глазами стоял... Мне же после выхода книги приходили пачки писем, люди специально ехали в этот город, снимали мой старый дом у синагоги, где теперь все сносится, мне показывали. Когда его проезжаю, неизменно смотрю в окно — у меня там душа осталась. Булыжную мостовую, по которой ходила в школу, я наизусть знаю, потому что Родина, потому что мое. — И без пафоса... — А что теперь, когда такие свары пошли? Ну зачем мне эти ордена на подушечках? — Прощай, любимый город? — Конечно — чего уж? — Вы сказали о письмах... Представляю, какие мешки приносили вам с почты в советское время... — После «Карнавальной ночи» — по 300 посланий в день. «КОГДА АНДРОПОВ ПОСМОТРЕЛ «ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ», ОН ЛИЧНО ПОДПИСАЛ УКАЗ О ПРИСВОЕНИИ МНЕ ЗВАНИЯ НАРОДНОЙ АРТИСТКИ СССР. БЕЗ ВСЯКИХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ...» — Вот это да! А что за письмо пришло вам из лагеря после картины «Вокзал для двоих»? — Ой, ну такое хорошее... «Товарищ Гурченко, я бугор, сижу в местах не столь отдаленных. Недавно в библиотеке увидел журнал, где на обложке портретик — вы в красном платье... На шейке у вас фуфло, а в ушках вещица стоящая. Поверьте, я разбираюсь, — за это свое и получил.
— Вы вот свой орден Трудового Красного Знамени вспомнили... Видимо, настолько был ярок талант, что вас, даже не члена партии, не активиста, удостоили всех мыслимых и немыслимых наград. Кроме Ленинской премии разве что... — Вы знаете, мне причиталась заслуженная в кубе, народная РСФСР в кубе — уже просто нельзя было не дать, а на народную СССР никаких анкет я не заполняла. Когда «Вокзал для двоих» посмотрел Андропов, он лично подписал указ о присвоении — без всяких формальностей, и должна вам сказать, что я первая это звание получила — и перед Кобзоном, и перед Рязановым. Тот же Кобзон ради этого несколько раз прополз Красную площадь на животе... Господи, прости... — Вы признались однажды, что по натуре пессимист. С тех пор не передумали? — Пессимист — это хорошо информированный оптимист. Да, я люблю моменты, когда на душе тревожно, какие-то неясные предчувствия, настороженность, а все потому, что, когда впадаю в тупой, непонятный оптимизм, это всегда оборачивается какой-нибудь гадостью. Уж лучше думать: «Чего ты прыгаешь? Тихонько сиди. Ничего не будет, ничего не получится, ничего ты не умеешь. Старая, больная»... Тут вот меня подбрасывает: «Что? Ой! Ва-а-а!» — и пошла! — Вы смотрите старые фильмы со своим участием? Ту же «Карнавальную ночь»? — Нет, никогда — мне это неприятно. Я же вам говорю: люблю только те редкие кусочки, когда не понимаю, как это сыграно. Вот, скажем, «Любовь и голуби» — там что-то есть. Хорошо работал Меньшов, замечательно!
«...Еду в поезде на гастроли. Утром весь вагон выстраивается в туалет: ну и я тоже. Что я — не человек? Народу много, подожду, но уже ясно: весь вагон в курсе, что я здесь. Мой противный глаз сразу замечает человека, который тут же напрягся, подобрал живот и широко улыбнулся. Он-то уж точно не отпустит меня без... — еще не знаю чего — автографа или, не дай Бог, фотографии дуэтом на фоне туалета. Ну, пора вылезать из купе на свет Божий. «Мой человек» стоит, ждет. Деваться некуда — иду. — Товарищ Гурченко, я вас жду. — Я вижу. — Значит, так. Докладываю: я капитан дальнего плавания, и есть у меня один грех — могу запить. Когда по полгода в море... сами понимаете, но команда меня уважает. Ждут сколько надо, а потом ставят «Любовь и голуби» — помните, где вы с Васей на юге? — Он тихо зашептал: — Каюсь, у меня тоже такое было! Ужас! — И опять громко: — Товарищ Гурченко, Людочка, дорогая! Все, что хотите, — шампанское, коньяк, цветы, шоколад! Умоляю, — как вы там говорите? Людк, а Людк... Скажите! — Так вы наизусть уже все знаете. — Ну что вы, Людочка, то кино, а тут — вы, живая! Бог ты мой, вот же удача! Все! Все, что хотите! Ну что вам стоит? Ну, Людочка! Сделайте моряку-командиру, который годами не видит родных берегов, сделайте ему минуту счастья! Он этой минуты никогда не забудет!
Вот она, моя любимая профессия. Восемь утра, лицо утреннее, несчастное, и сейчас я должна забыть, что просто слабый человек, что тоже хочу в туалет. Будь любезна в одночасье, в одноминутье встряхнуть себя, «перевоплотиться» и сыграть ярко и весело, громко и артистично. Та-а-ак... Копятся слезы обиды на судьбу, на серость за окном, а желтый шарик желчи подпрыгнет к горлу и откатится, подпрыгнет и откатится. Слава Богу, не взорвался... Не надо — уйдут силы, энергия, а они для вечернего концерта нужны. Краем глаза замечаю, как из всех купе за нами следят пассажиры, и в восемь утра, около туалета, в полный голос и в удовольствие кричу: «Девочки! Уберите свою мать! Ах ты, зараза... Людк! А Людк! Де-рев-ня!». Аплодисменты! Повлажневшие и удовлетворенные глаза капитана!.. ...Молодец, Людмилка, победила себя. Всегда бы так, а то приходят за кулисы давние поклонники со взрослыми детьми и внуками, и, прикрывая ротики с зубками через один: «Ой, мы вас так любим, мы были еще подростками, когда вышла ваша картина про пять минут. Помните, вы там с белой муфточкой?». Впрочем, про капитана это еще не конец. Вечером на концерте чувствую какую-то особую, небудничную атмосферу в зале. Словно в советские времена, когда идет заседание, но все знают, что скоро вынесут знамена, заиграет горн, потом марш... И что? В первом ряду вижу капитана в парадном, со множеством медалей и значков. Рядом очень хорошенькая пухленькая женщина — видно, жена, и сразу вспоминаю его шепот насчет греха на юге. Вот интересно, на кого же он ее тогда променял? Такая прелестная, молодая... Ах вы, мужчины-чертяки! Кто вас поймет? И что вам надо? Рассказываю об утреннем эпизоде в поезде, играю все в лицах. Люди очень хорошо реагируют, представляю им капитана — и началось! Капитан торжественно встал, поклонился, хлопнул в ладоши, и из двух противоположных выходов стройным шагом пошли матросы с ящиками коньяка, шампанского, цветами и коробками конфет. Зал ахнул. Стою среди этого добра, кланяюсь, благодарю, а еще только треть концерта... Как перевести на серьез? Как двигаться среди ящиков? Нет, никаких пауз, пусть все будет так. Перепрыгивала через ящики под аплодисменты веселых зрителей — успех был, чего уж, но героем вечера стал капитан. У него тоже брали автографы — вот тебе и «Людк!». «ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ ТЕХ, КТО ЛИШЕН ЧУВСТВА ЮМОРА, — ЭТО КАЛЕКИ. МОЖНО ЗА ЭТО МЕНЯ НЕ ЛЮБИТЬ? МОЖНО, И Я РАЗРЕШАЮ» — Сегодня на телеэкранах показывают много биографических сериалов: в основном слабых, поспешных, халтурных, и все равно поневоле смотришь... Так, когда шел фильм «Сталин-лайф»... — ...не видела...
— Нет, я еще маленькая была. — Но подождите, она же лет 20 назад умерла... — Она уже только в театре работала, и я ее спектаклей не видела, хотя, конечно, это звезда. — Так вот, я себя поймал на мысли, что чисто теоретически можно представить: пройдет лет 10-15, и в подобных сериалах кто-то из молодых актрис будет играть Людмилу Гурченко... — Господи, пусть играют — ну что мне до них? Конечно, что-нибудь будут делать, но мне это уже неинтересно. Ой, у меня было столько желающих книгу экранизировать, столько людей ко мне обращались, но я никому не дала этих прав, никому! Папы нет, а попробуй найти человека, чтобы у него так звучали папины реплички, — он же должен играть, как зверь. А-ну давай скажи так, как он!.. — Вы всю жизнь были одержимы профессией — это для вас главное. Чем пришлось заплатить за успех?
— В результате — здоровьем: все болячки, что я имею, нажиты из-за кино. Сломанная нога, пять операций, желчный, печень, желудок, эти, как их там, гастриты... Двойным гайморитом аукнулись зимние сцены, проблемы с руками достали: еще в детстве я их отморозила, а тут работа — всегда холодно. Что вы! Если, простите, пожалуйста, платье узкое и до пола, а в уборную бежать чер-те куда, никто туда, в общем, не бегал, в себе все держали. Такие наши условия. — Об этом звездам Голливуда бы рассказать... — Если бы они так пожили... Мне говорят: «Ой, вы и Марлен Дитрих...». Дима, Марлен бы — да в наши условия... — Загнулась бы точно... — В одном издательстве хотели книжку мою выпустить в трехтомнике: Вивьен Ли, Марлен и Гурченко, то есть Франция, Германия и Россия. Я не разрешила, потому что это все несравнимо... Она щупает, как туфли вдвое гнутся, а тут бы какие-нибудь — не в чем выйти... Зачем мне в таком быть несчастье? Она же приезжала сюда... Платье блестит, а поет басом: го-го-го! — в одной тональности, в фа-миноре... Маменька родная, но вот сумела себя сделать, преподнести в фотографиях, в женском естестве. Мозги запудрила... — ...а образ остался... — А мы ничего не можем, потому что условий таких не имели. Замуж за миллионера выйти никак не могла, а если бы вышла — сразу бы и умерла... — ...на его миллионах... — Боже сохрани! Сиди дома! Куда рвешься? Это impossible, невозможно.
— (Читает) ...хiба ти не бачиш, — Ну и совсем напоследок. За всю свою жизнь от превосходных эпитетов вы не устали? — Знаете, я, как Паскаль, который на голом теле носил пояс, утыканный изнутри гвоздями. Когда его начинали хвалить, бил по нему рукой так, что острия впивались в плоть: «Спокойно, тихо, тихо». Не надо меня хвалить — я хороший, нормальный человек и рассказала вам все откровенно. Да, я вспыльчивая, раздражительная, дураков ненавижу. Терпеть не могу тех, кто медленно соображает, кто лишен чувства юмора, — это калеки. Можно за это меня не любить? Можно, и я разрешаю. — Я вас люблю. Вы великая. Спасибо большое! — Не говорите «великая» — все мы нормальные... (Читает). Україно моя! Чистi хвилi ланiв, |
Метки: людмила гурченко |
Людмила ГУРЧЕНКО: «Когда я отказалась сотрудничать с органами...» (продолжение) |
Газета «Бульвар Гордона» № 42 (130) http://www.bulvar.com.ua/arch/2007/42/47161f59d73d1/ |
|
Ищите женщину!
|
![]() |
|
![]() |
![]() «Наша дружба с Бернесом была самая верная и мужская. И длилась она долго, до самой его смерти. Господи, как же он ее боялся!» |
![]() «В «Старых стенах» меня снимали, чтобы подчеркнуть щеки, чтобы 10 лет прибавить». С Арменом Джигарханяном, 1974 год |
![]() «Пять вечеров» — один из лучших фильмов Михалкова и одна из лучших ролей Гурченко. 1978 год |
![]() «Полеты во сне и наяву» с Олегом Янковским. 1982 год |
![]() «Виват, гардемарины!», Иоганна Ангальт-Цербтская и Шевалье де Брильи. Гурченко и Боярский, 1991 год |
![]() 1963 год. С актрисой Ангелиной Степановой — супругой известного писателя Александра Фадеева и матерью гражданского мужа Людмилы Гурченко Саши Фадеева |
![]() Александр Фадеев-младший был не родным сыном советского классика, хотя, как и он, любил выпить. Это его и сгубило |
![]() «Очень важно знать себе цену, смотреть в зеркало. Убирать изъяны» |
![]() «Я всегда хорошо одета — не важно, каким образом это мне достается...» |
![]() Иосиф Кобзон и Людмила Гурченко. «Эти встречи были так давно, он так мощно умел завоевывать. Цветы, духи, натиск... Завоевывались все и вся» |
![]() Съемки «Мамы»: Константин Купервейс помогает Людмиле передвигаться. После «наезда» клоуна Олега Попова ногу Гурченко собирали по кусочкам |
![]() Нью-Йорк. Справа — Наталья Гундарева |
Метки: людмила гурченко |
Людмила ГУРЧЕНКО: «Желание покончить жизнь самоубийством возникало не раз...» |
Газета «Бульвар Гордона» № 41 (129) http://www.bulvar.com.ua/arch/2007/41/470bac7269d86/ |
|
Ищите женщину!
|
![]() |
|
Фото Александра ЛАЗАРЕНКО |
![]() Родители Люси Гурченко — Леля и Марк. Мама — из аристократов, отец — из батраков... |
22 июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война.
![]() |
![]() Марк Гурченко: «Ничего не бойсь, дочурка! Дуй свое! Надо быть первую!» |
Ин дер нахт
Ист дер менш нихт герн аляйне...
(Ночью человек неохотно остается один).
Фор дер казерне
Фор дем гросен тор
Штанд айне лантерне
Унд штейт зи нох дафор.
Ви айнст Лили Марлен,
Ви айнст Лили Марлен...
![]() Мама относилась ко мне довольно критично: «Ну что Люся? Девочка не очень красивая — лоб большой, уши торчат...». 1943 год |
![]() «Рабочий поселок», 1965 год. Людмила Гурченко и Олег Борисов |
![]() «Сейчас папе было бы 109 лет. Недавно пошла к нему на могилку, поговорила, цветики, которые он любил, принесла, и так хорошо...» |
![]() Кинопробы. «Маму спрашивали: «Сколько вы дали, чтобы такую, как Люся, взяли в кино?» |
![]() «Карнавальная ночь», 1956 год. «И улыбка, без сомненья, вдруг коснется ваших глаз, и хорошее настроение не покинет больше вас...» |
![]() «В пять минут решают люди иногда — не жениться ни за что и никогда». С Юрием Беловым |
![]() «Балтийское небо», 1960 год. С Витей Переваловым |
![]() «После «Карнавальной ночи» в драматических ролях никто меня не воспринимал. С тех пор за мной тянется шлейф счастливой оптимистки...» |
Метки: людмила гурченко |
Алла Пугачёва: «Стыдно смотреть на нищету!» |
Алла Пугачёва:
«Стыдно смотреть на нищету!»
- В последнее время у меня была «чёрная полоса», - начала примадонна. - Пресса меня то хоронила, то распускала слухи, что я прекращаю гастролировать и уволила своих музыкантов... А когда случились перевыборы в Общественную палату, меня просто задолбали звонками: правда ли, что меня сам Путин вычеркнул из списков? Пришлось президенту и Владиславу Суркову (замглавы президентской администрации. - Ред.) лично звонить мне и говорить, что никто меня не вычёркивал.
Общественная палата много делает и без меня, но всё равно должен быть какой-то популярный человек, типа меня, который бы все эти вопросы продвигал. Я, конечно, не умею выступать на трибунах. Я ненавижу все эти монотонные речи, этот суконный язык ещё с советских времён. Мне физически плохо от этого. Однажды посетив какой-то симпозиум, я попросила: «Пожалуйста, освободите меня от этого». Поэтому тихо делаю своё дело. Мне доверили пенсионный «надзор». Получается, что, пока ты молод, о своей будущей пенсии не задумываешься.
- Почему вы так считате? Я уже задумываюсь...
- Это ты сейчас стал задумываться. Потому что об этом стали везде говорить. Но, пока молодой, получаешь хорошие гонорары, работая в самой читаемой газете, не так остро стоит вопрос. А если сказать, что у тебя будет маленькая пенсия, у тебя вообще будет наплевательское отношение к своей работе! Чьи-то внуки могут возмутиться: «Чего вы нас укоряете за нежелание честно трудиться? Вы вкалывали всю жизнь, а у вас даже нормальной пенсии нет!»
Наши поющие артисты умудряются выбивать себе балетные пенсии, потому что они выше и раньше выплачиваются. Это ведь унижение! Я пока ещё работаю и, слава богу, зарабатываю. Но если брошу, значит, я должна получать приличные деньги, в которых была бы видна оценка моего труда. Чтобы и у начинающих был положительный пример перед глазами. Мол, если ты лучше работаешь, поёшь не под фонограмму, а только живьём, больше сердца отдаёшь людям, значит, и пенсия у тебя должна быть достойная.
- Почему, по-вашему, пенсионная реформа буксует?
- Я изучала этот вопрос. Во-первых, проблема в том, что только около 4% наших граждан, получивших так называемые «письма счастья» с предложением выбрать пенсионный фонд, сделали выбор в пользу частных организаций. Все остальные надеются на государство. А государство прибавляет раз в полгода то 150, то 300 руб. Общественная палата предлагает свой вариант пенсионной реформы. Это когда пенсионные деньги «молчунов» - людей, понадеявшихся на государство, не лежат мёртвым грузом на счетах во Внешэкономбанке, а возвращаются в регионы для инвестирования в местные предприятия и проекты.
Председатель комиссии палаты по вопросам социального развития Александра Очирова подсчитала, что обязательная часть пенсионных накоплений населения в одном регионе составляет в среднем около 3 млрд. руб. Эти средства находятся в Москве на счетах ВЭБа, и инфляция ежегодно их съедает. Вот мы и предлагаем вернуть эти деньги в те регионы, в которых они были собраны.
Во-вторых, государство должно заинтересовать работодателей участвовать в пенсионном обеспечении своих работников. Мне больше всего понравился вариант мужа Анжелики Агурбаш. У него на предприятии есть свой пенсионный фонд, благодаря которому пенсионеры получают высокую пенсию. Откуда он берёт на это деньги? 5% от себестоимости продуктов он сразу откладывает на пенсию. Это незначительно увеличивает отпускные цены на продукты. Но мне кажется, этот вариант наиболее рентабельный.
В-третьих, у нас есть ещё и бюджетники. Их зарплаты нужно поднять, чтобы люди из своего заработка могли бы сами откладывать на чёрный день. Нужно разрешить руководителям бюджетных учреждений начислять пенсию дифференцированно. Трудится работник хорошо - ему повышенную пенсию. А пока такое отношение к людям делает общество стадом. Стадо превращается в рабов. А там, где рабы, там всегда восстание! А не хотелось бы.
- О чём люди пишут вам в письмах?
- Из писем, которые я получаю, большинство о том, чтобы вернуть льготные лекарства. Да, людям выплачивают компенсацию, но лекарства дорожают каждый день, и компенсация не покрывает эту разницу. Меня упрекают за то, что я дилетант и идеализирую возможности государства. Но я считаю, что пенсионеры должны иметь бесплатное медицинское обслуживание, бесплатные лекарства, бесплатные услуги ЖКХ и бесплатный проезд в общественном транспорте. Не обеднеет страна. Должна быть «воля кулака» и смелость, чтобы сказать: «Изыскать средства!» А откуда деньги брать? Да из того же Стабфонда, который сейчас в Америке находится. Все эти средства лежат мёртвым грузом и не работают на людей. Верните в Россию эти деньги. На это я слышу один ответ: «Разворуют». Кто разворует? Ну поставьте честного человека! Наказание сделайте такое, чтобы неповадно было воровать. Ой, я закурю, а то уже начинаю психовать.
- Вы всю жизнь чурались политики. А тут вдруг снялись в ролике партии власти. Зачем?
- Люди думающие могут решить, что с партией власти и так всё ясно, и вообще не пойдут голосовать. А на самом деле последствия могут быть непредсказуемыми. Только из-за этого я решилась. Правда, был ещё момент, когда я агитировала за Ельцина, призывала: «Эй, пофигисты, все на выборы!»
Я вообще не хотела в этом участвовать. Но сейчас по-другому нельзя. Мне кажется, общество ещё не созрело для европейской демократии. Поэтому в данной ситуации в России возможен только вариант с преемником. Первые четыре года Путин только набирал команду. В следующие четыре года пытается что-то сделать. По закону он должен уйти, но думаю, потом он вернётся, чтобы доделать начатое. Если за следующие четыре года партия власти не проявит себя, то появится новый лидер. Это я тебе говорю как мудрая бабушка (смеётся).
- Но вообще политика вам интересна?
- Ну конечно нет. Но для того, чтобы пробить какие-то человеческие законы, уж не знаю, на что бы я пошла. Достало уже видеть то, в какой нищете живут наши люди! С возрастом начинаешь острее всё это чувствовать. Была бы жива Старовойтова, я была бы рядом с ней. У нас была такая замечательная дружба! Ира Хакамада, Галя Старовойтова и я. Мы много говорили в своё время о создании женской партии. Но смерть Старовойтовой всё разрушила. А сейчас для меня главное - свой флаг не запачкать. Важно, чтобы вопросы решались, и неважно - в партии я или нет.
Продолжение беседы с Аллой Пугачёвой о её взглядах на ситуацию в стране, а также о её артистических буднях читайте в ближайших номерах «АиФ».
Метки: алла пугачёва |
Алла Пугачева: "Есть два самых популярных человека в стране" |
Недавно царица нашей эстрады и одна из самых авторитетных фигур в стране Алла Борисовна Пугачева с удивлением узнала из ряда СМИ, что чуть ли не сам глава государства намерен вывести ее из состава Общественной палаты за, так сказать, недостаточную активность в работе данной организации. Информация оказалась очередной "уткой", но настроила Примадонну на публичный разговор о проблемах, изучением которых она усердно и без лишней рекламы не первый год занимается под руководством Александры Очировой в социальной комиссии этой самой Общественной палаты. Беседа Аллы Борисовны с обозревателем "Известий" Михаилом Марголисом получилась тематической и взволнованной.
вопрос: Вас задели очередные слухи вокруг вашего имени?
ответ: Когда начались перевыборы в Общественную палату, меня достали звонками: правда ли, что вас вычеркнул из списка членов Общественной палаты лично Путин? И Владимиру Владимировичу пришлось звонить мне и говорить, что он этого не делал. И Владислав Сурков позвонил из президентской администрации. Вот так иногда пресса подставляет наших самых высокопоставленных людей. Эти слухи обидели всех членов комиссии, в которой я работаю. Мне достаточно популярности, чтобы не поддерживать ее за счет своего участия в Общественной палате. Выступать с трибуны я не люблю — это с советских времен вызывает у меня отторжение. Поэтому попросила Александру Очирову освободить меня от участия в крупных монотонных собраниях, симпозиумах. Я тихо делаю свое дело. Имею круг обязанностей, которые кому-то, быть может, покажутся незначительными, но я уделяю им много времени и занимаюсь ими добросовестно. Прежде всего читаю письма простых людей, коих получаю, говорят, больше всех в Общественной палате, подвожу итоги наших инициатив по пенсионной системе, помощи инвалидам, по проблемам детей. Впрочем, сейчас мне немного облегчили задачу, и я сосредоточена только на пенсионной тематике. В сущности я анализирую, чем конкретно наши граждане недовольны в этой сфере.
в: И кому сообщаете о сделанных выводах?
о: Социальная тема, к сожалению, совершенно не модная. Это же не жареные факты из жизни звезд, не взрывы, не стрельба... Приходится пробивать "информационную блокаду" с таким же усилием, как и равнодушие некоторых чиновников. Проблем в социальной сфере полно, Общественная палата ищет варианты их решения, предлагает инициировать законопроекты, менять нормативные документы и в целом отношение к людям. Но чиновнику это не надо! Зачем лишняя головная боль? Очень сложно порой достучаться до этих людей, объяснить, заставить что-то менять, шевелиться...
Сколько детей и внуков сейчас с удивлением смотрят на своих родственников и не понимают, почему, вкалывая всю жизнь, имея грамоты и ордена, эти люди не получили достойно обеспеченной старости, их пенсии — мизерны. Например, поющие артисты сегодня пытаются умудриться оформить себе балетные пенсии, потому что они выше и выплачиваются с более раннего возраста. У моей домработницы официальная пенсия выше, чем у меня. Мою пенсию, как мне говорят, потом пересчитают, если я брошу работать. Но в таком случае пенсия у меня должна быть приличная, чтобы у тех, кто только начинает свою эстрадную карьеру, было уважение к своему труду, чтобы они знали: чем больше ты отдаешься своей профессии, тем больше тебе вернется после ухода со сцены. Пенсия должна быть как подарок. Чтобы человек, нормально работавший, и после ухода на заслуженный отдых продолжал жить хорошо. Я идеалистка и считаю, что лучшим шагом со стороны государства по отношению к своим пенсионерам должно быть обеспечение бесплатного медицинского обслуживания, бесплатных лекарств, бесплатного пользования ЖКХ и бесплатного проезда в общественном транспорте. Вот у нас есть такая информация: лишь около четырех процентов граждан, получивших так называемые "письма счастья" с предложением выбрать себе пенсионный фонд, предпочли частные структуры. Остальные надеются на государство. Значит, государство должно заинтересовать работодателей участвовать в пенсионном обеспечении своих сотрудников. Возможно, надо предоставить каких-то налоговые льготы или другие формы стимулирования организаций, участвующих в формировании нормальных пенсий для своих работников. Я общаюсь по этому вопросу с компаниями, чьи сотрудники имеют хорошие пенсии. Последний, кто мне понравился, — муж певицы Анжелики Агурбаш Николай. Потрясающий предприниматель! У него самое правильное, я считаю, начисление пенсий. Пенсионеры получают от предприятия, где они раньше трудились, пенсию, которой они довольны. И поэтому люди ценят свою работу.
Агурбаш написал записку на мое имя в Общественную палату: "В целях современного пенсионного обеспечения граждан предлагаю предоставить право предприятию создавать собственный пенсионный фонд в размере 5% от себестоимости производства. Данная мера позволит улучшить пенсионное обеспечение бывших сотрудников предприятия, что, в свою очередь, укрепит дисциплину, кадры, улучшит качество изготавливаемой продукции и в конечном итоге позволит государству избавиться от нищенского содержания пенсионеров". Стоит прислушиваться к таким предложениям и помнить об исторической закономерности: нищета и безразличное отношение государства к гражданам превращают общество в стадо, стадо — в рабов, а рабы через какое-то время устраивают восстание.
в: Может, вам непосредственно к президенту обратиться с вашими инициативами, дабы те самые, всем довольные чиновники их не "забалтывали" на своих уровнях?
о: А ты представь ситуацию: встречаюсь я с президентом, всей стране об этом говорят, но ничего затем не делается. Как это будет выглядеть? Да, сейчас у нас повсюду утверждается эта форма — "пойдите к президенту". Но это неправильно. Есть другие люди, которые обязаны решать те вопросы, о которых я говорю. Вот им-то и надо наконец начать действовать.
в: Откуда все-таки возникла информация о вашем удалении из Общественной палаты?
о: Чья-то дурацкая шутка. Кто-то ведь недавно запускал слухи и о том, что я умерла... Маразм просто. Кому-то, значит, надо. В течение одного месяца такую дикую информацию обо мне распространяли. Если вдуматься, подобные вещи направлены не только против меня. Получается, и против президента. Есть два самых популярных человека в стране, и один другого якобы откуда-то вычеркивает, хочет отстранить. А этого и в помине нет.
в: Буквально вчера вы снимались у Федора Бондарчука в предвыборном рекламном ролике и сделали очередной фирменный пугачевский жест...
о: Да, захотела проверить степень демократичности нашей предвыборной кампании и произнесла в кадре фразу: "Ну что же, пойдем 2 декабря на выборы голосовать за "Единую Россию", а 9 декабря я жду вас на "Песне года". Посмотрим, прозвучит она в эфире целиком или нет. Мне, конечно, говорят, что вторую часть отрежут. А я бы оставила, люди должны ассоциировать выборы с таким же праздником, как популярная музыкальная программа.
в: А зачем вы вообще стали участвовать в предвыборной кампании?
о: На мой взгляд, народ настолько уверовал в то, что "Единая Россия" — партия власти и она и так выиграет, что многие могут просто не пойти голосовать, чего я очень опасаюсь.
в: Старые друзья, Борис Немцов например, на вас не обижаются? Мол, что же, Алла Борисовна, не нам помогаете, мы и так в меньшинстве?
о: Немцов со мной разговаривал. Мы с Борей дружим. Он хотел, чтобы я вошла в первую тройку СПС, но я сказала, что пока не вижу в этом смысла. Я должна абсолютно точно понимать, зачем делаю такой шаг. Меня всегда интересуют не партии, а конкретные люди, их представляющие. Я ответила: "Боря, тебя я знаю, а других в вашей партии — нет. Хакамада ушла..." Мне нужен костяк людей, чью борьбу я понимаю. СПС сейчас немножко в растерянности. Ну ничего, время есть, пусть они подумают... Мне ведь можно и свою партию создать. Но в принципе это неинтересно. Хотя иногда уже и не знаю, на что способна пойти ради пробивания хороших идей. Я не собираюсь вступать в "Единую Россию", но у меня там много друзей, и с их помощью я могу чего-то добиваться. Это меня вполне устраивает. Будь жива Галина Старовойтова, я была бы с ней. У нас такая тройка была замечательная: Ира Хакамада, Галя Старовойтова и я. Мы много говорили с Ириной, какую могли бы партию создать... Но как-то со смертью Гали все разрушилось.
в: Предположим, еще несколько лет вы настойчиво продвигаете передовые инициативы вашей комиссии, но стена не пробивается. Тогда — по собственной инициативе — сможете бросить Общественную палату, сочтя, что все бесполезно?
о: Да, такое возможно.
в: Часто говорят о существовании мужского шовинизма, особенно в политике, это так?
о: Конечно. Он очевиден.
в: Неужели и вам лично приходилось с ним сталкиваться?
о: Ну, в общении со мной все как-то робеют, скукоживаются. Не знаю, почему я произвожу такое впечатление. Может, я какая-то нестандартная, и это многих озадачивает: как с ней разговаривать-то?
в: С сольными концертами вы сейчас выступаете крайне редко, с чем это связано?
о: До февраля у меня столько дел, что никуда особо поехать не могу. Потом, наверное, буду выступать чаще.
в: На презентации "Радио Алла" вы сказали, что помимо юбилейных концертов в Москве в 2009-м возможны и ваши столичные сольники в 2008-м. Это действительно так?
о: Я все думаю, надо ли мне это — просто выступить в Москве? Или, может, лучше сделать хороший документальный фильм по той программе, которая у меня есть сейчас, и показать его по телевидению? А потом основательно подготовиться к юбилейной программе? Ко мне уже все ходят и спрашивают: ну что будем делать на 60-летие? Надо вроде бы и тур основательный провести, хотя я не очень все это люблю. Я вообще-то хочу сделать просто хороший концерт. Помнишь, каким был "Сюрприз для Аллы Борисовны"? Вот повторить что-нибудь в таком же духе.
в: А еще один альбом выпустите?
о: Да он готов в принципе. Но зачем он мне нужен? Никакого смысла. Сейчас презентую 11 новых своих песен на "Радио Алла". "Пираты" их используют. Выпустить альбом просто ради факта, что ли? Надо тогда бесплатно раздавать его на улице, вот такая акция мне нравится.
в: Если вторую часть вашей фразы все-таки устранят из агитационного ролика, может, разыграть ситуацию иначе: у вас впереди два выхода на большую аудиторию — "Дискотека 80-х" и "Песня года". Публика, естественно, ждет ваших песен и реплик, а вы обратитесь к ней еще и с социально значимым заявлением, призывом.
о: Напишешь мне доклад, и я выступлю (смеется...)
Метки: интервью алла пугачёва |
Страницы: [1] Календарь |