Танцуй со мной, до конца любви
Веди меня в танце к своей красоте
Под пылающую скрипку,
Веди меня сквозь страх,
Пока я не окажусь в безопасности.
Приподними меня, как оливковую ветвь,
И будь моей голубкой, что возвращает меня домой.
Танцуй со мной, до конца любви
Танцуй со мной, до конца любви

О, дай увидеть твою красоту,
Когда уйдут свидетели,
Позволь ощутить твои движения,
Как это делают в Вавилоне.
Покажи мне, не торопясь то,
С чем я знаком только внешне
Танцуй со мной, до конца любви
Танцуй со мной, до конца любви…


В 1995 году Leonard Cohen писал об этой песне: "Я бы поставил ее во главу списка собственных любимых песен. У этой песни -- десятки и десятки куплетов, которые я писал на протяжении многих лет. Обычно я переписываю песни подолгу, по многу лет иногда. Я продолжаю стараться раскрыть то, что пытаюсь сказать. Я знаю, что если остановлюсь слишком скоро, то дело закончится лозунгами."

"Dance me to the end of love"- началом этой песни была история про то , как в концлагере еврейский оркестрик играл для людей, которые шли в газовую камеру.. и там играла скрипка. В концлагерях струнные оркестры заставляли играть, пока людей убивали...
Приведу Вам слова Леонарда Коэна:
"Любопытно, как начинаются песни, поскольку в происхождении каждой есть какое-то зерно или семя, которое тебе кто-то передает, или мир тебе его вручает, и поэтому процесс написания песни так таинственен сам по себе. Вот эта появилась из того, что я где-то слышал или читал, или знал, что в лагерях смерти возле крематориев -- в определенных лагерях смерти, то есть -- заставляли играть струнный квартет, пока происходил весь этот ужас, и то были люди, кому этот ужас тоже предстоял. И они играли классическую музыку, пока их собратьев-заключенных убивали и сжигали.

Поэтому вот эта музыка -- "Скрипкою пылающей к себе меня веди"-- означает, что там есть красота окончательного оформления жизни, конец этого существования и элемент страсти вот в этой консуммации. Но язык здесь -- тот же, каким мы пользуемся, сдаваясь своей возлюбленной, поэтому песня... Не имеет значения, будет ли кто-нибудь знать весь генезис этой песни, поскольку язык в ней -- из того же источника страсти, он сможет обнять любую страсть" (интервью радио CBS 26 августа 1995 года).