Может быть, это самый популярный голос на настоящий момент, но кое-кто начинает говорить, что он этим злоупотребляет. Один американский критик спросил себя: “Почему я должен платить 500 долларов за билет?”.

Это столько, сколько зарабатывает в неделю профессор и сколько Владимир Горовиц (настоящий гений!) зарабатывал за концерт двадцать лет назад. Это дороже цены на Beatles, когда они высадились на Манхэттене.

Голос, который вызывает эти разговоры, принадлежит Андреа Бочелли, слепому тенору и подлинному феномену оперы большой деревни, коей является мир, “а.р.- after Pavarotti”, “после Паваротти”, как пишут маленькие специализированные журналы. Это единственный певец, которому удалось слить воедино поп-музыку и оперу: “Он поет песни, как оперу, и оперу, как песенки”. Это может звучать оскорбительно, но результат совершенно противоположный - огромное количество обожающих поклонников. И среди них не только тинэйджеры, одетые в помятые майки, но также нескончаемые шеренги деловых женщин и домохозяек и неудовлетворенных существованием служащих и менеджеров в двубортных пиджаках, которые ездят в метро с портативным компьютером на коленях и с компакт-диском Бочелли в плейере. Уолл Стрит прекрасно соответствует “Богеме”. Двадцать четыре миллиона компакт-дисков, проданных на пяти континентах, - не шутка даже для того, кто привык считать в миллиардах долларов.

Итальянец, чей голос способен смешать мелодраму с песенкой из Сан-Ремо, нравится всем. В Германии, стране, которая открыла его в 1996-ом году, он постоянно присутствует в хит-парадах. В США он предмет культа: в нем есть нечто человеческое или слишком человеческое, что примиряет домохозяйку с системой “звезд”, от Стивена Спилберга и Кевина Костнера до жены вице-президента. Президент Билл Клинтон, “Билл-саксофон”, который знает наизусть музыку к фильму “Канзас-сити”, декларирует себя в числе поклонников Бочелли. И он пожелал, чтобы Бочелли пел в Белом доме и на встрече демократов. Ныне в дело вмешался папа Войтыла. Святой отец недавно принял Бочелли в своей летней резиденции Кастель Гандольфо, чтобы прослушать в его исполнении гимн Юбилея-2000. И выпустил этот гимн в свет с благословением.




Это всеобщее согласие относительно Бочелли несколько подозрительно, и время от времени какой-нибудь критик пытается определить подлинный масштаб феномена, особенно с того момента, как Бочелли решил бросить вызов оперной сцене и стать настоящим тенором. В общем, с того момента, как он отбросил маску, за которой скрывал свои подлинные амбиции: не только певец с красивым голосом, но подлинный тенор из страны теноров. В минувшем году, когда он дебютировал в Кальяри в роли Рудольфа в “Богеме”, критики не были снисходительны к нему: “Короткое дыхание, плоская фразировка, боязливые верхние ноты”. Суровы, но справедливы. Нечто подобное произошло летом, когда Бочелли дебютировал в Арена ди Верона. Это было тройное сальто-мортале. Самый саркастический комментарий? Тот, что выразил Франческо Коломбо на страницах газеты “Corriere della sera”: “Сольфеджио - вопрос выбора, интонация в высшей степени персональная, акцент из области павароттиевского “Хотел бы, но не могу”. Публика же ободрала ладони. Бочелли устроили стоячую овацию.




Но настоящий феномен Бочелли процветает не в Италии, где певцов, которые исполняют легко насвистываемые песенки и романсы, видимо-невидимо, но в Соединенных Штатах. “Мечта”, его новый компакт-диск, уже ставший бестселлером в Европе, на первом месте по популярности за океаном. Билеты на концерты его последнего турне по стадионам (22 тысячи мест) были все проданы заранее. Sold out. Потому что Бочелли хорошо знает свою публику и свой сектор рынка. Репертуар, который он представил, был апробирован в течение длительного времени: немножко Россини, чуточку Верди и, потом, все запетые арии Пуччини (от “Che gelida manina” из “Богемы” - и тут проливаются слезы - до “Vincero’” из “Турандот”).* Последняя благодаря Бочелли заменила песню “My way” на всех конгрессах американских дантистов. После короткого появления в образе Неморино (“Любовный напиток” Гаэтано Доницетти служит ему для разбега) он набрасывается на призрак Энрико Карузо, исполняя “O sole mio” и “Core ‘ngrato”, спетые в соответствии с неаполитанским стандартом. В общем, в любом случае он отважно верен официальной иконографии итальянца в музыке. Потом следуют бисы в виде песенок из Сан-Ремо и последних шлягеров. Большой финал с “Time to say good-bye”, английской версией “Con te partiro’”, песней, которая сделала его знаменитым и богатым. В этом случае та же реакция: энтузиазм публики и прохладца критики: “Голос бледный и бескровный, музыкальный эквивалент карамельки со вкусом фиалки”, прокомментировала “Washington Post”. “Возможно ли, что 24 миллиона человек, которые покупают его диски, продолжают совершать ошибку?”, - возразил директор фирмы Tower Records. “Конечно, возможно, - ответил Майк Страйкер, умник из “Detroit Free Press”. - “Если такой ненормальный пианист, как Дэвид Хелфготт. стал знаменитостью, когда мы знаем, что любой студент первого курса консерватории играет лучше него, тогда итальянский тенор может продать 24 миллиона дисков”.




И пусть не говорят, что своим успехом Бочелли обязан распростаненному добродушию и желанию защитить его, вызванным его слепотой. Конечно, факт быть невидящим играет свою роль в этой истории. Но факт остается фактом: его голос нравится. “У него очень красивый тембр. И, так как Бочелли поет по-итальянски, у публики создается ощущение приобщения к культуре. Культуре для масс. Именно это побуждает их хорошо себя чувствовать”, - объяснила некоторое время назад вице-президент фирмы Philips Лиза Альтман. Бочелли - итальянец и особенно тосканец. Это одна из его сильных сторон: он продает культуру популярную и рафинированную в одно и то же время. Звуки голоса Бочелли, такие нежные, вызывают в уме каждого американца номер с прекрасным видом, холмы Фьезоле, героя фильма “Английский пациент”, рассказы Генри Джеймса, воскресное приложение к “New York Times”, которое рекламирует холмы Кьянти виллу за виллой, уик-энд за уик-эндом, средиземноморскую диету, которая, по мнению американцев, была изобретена между Сиеной и Флоренцией. Совсем не то, что Рики Мартин, прямой конкурент Бочелли в хит-парадах, который потеет и корчится. Молодец, но слишком связан с образом эмигранта серии “Б”, какими и сегодня считают пуэрториканцев. И Бочелли, который понял это противостояние, идет по накатанному пути: в американских интервью принимает журналистов, цитируя дантовский “Ад”: “Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...”. И ему удается сделать это без смеха. А что он делает в паузах между одним интервью и другим? Удаляется в укромный уголок и читает “Войну и мир” с помощью своего компьютера с клавиатурой Braille. То же самое он написал в своей автобиографии. Временное заглавие - “Музыка тишины” (авторские права проданы издательству Warner итальянским издательством Mondadori за 500 тысяч долларов).



В общем, успех более определяется личностью Бочелли, чем его голосом. И читатели, количество которых исчисляется миллионами, с жадностью прочтут историю его победы над физическим недостатком, созданной специально, чтобы растрогать, с энтузиазмом воспримут его красивую фигуру романтического героя с большим шармом (Бочелли вошел в число 50 самых обаятельных мужчин 1998-ого года, названных журналом “People”). Но, хотя к нему и приклеили этикетку секс-символа, Андреа демонстрирует полное отсутствие тщеславия: “Порой мой менеджер Микеле Торпедине говорит мне: “Андреа, необходимо улучшить твой внешний вид”. Но я не понимаю, о чем он говорит”. Что делает его объективно симпатичным. Кроме того, он наделен необыкновенной смелостью: ходит на лыжах, занимается конным спортом и выиграл самое главное сражение: несмотря на слепоту и неожиданный успех (это также может быть недостатком, подобным физическому), он сумел вести нормальный образ жизни. Он счастливо женат, у него двое детей и за ним стоит крепкая семья с крестьянскими традициями.




Что касается голоса, то теперь уже все знают, что у него очень красивый тембр, “но его техника все еще не позволяет ему сделать необходимый рывок, для того чтобы завоевать публику со сцены оперного театра. Его техника предназначена микрофону”, - так определяет Бочелли музыкальный критик газеты “La Repubblica” Анджело Фолетти. Так что не случайно Бочелли появился на горизонте в качестве дискографического феномена, хотя его и поддерживает безграничная страсть к опере. С другой стороны, пение в микрофон, кажется, уже становится тенденцией, если Нью-Йорк Сити Опера решила с будущего сезона прибегнуть к микрофонам, чтобы усилить звучание голосов певцов. Для Бочелли это могло бы стать удачной оказией. Но он не хочет этой оказии. “В футболе это было бы равносильно расширению ворот, чтобы забить больше голов”, - говорит он. Музыковед Энрико Стинкелли объясняет: “Бочелли бросает вызов аренам, оперной публике, когда поет без микрофона, что наносит ему огромный вред. Он мог бы жить доходами с песенок, давая концерты на стадионах. Но не хочет. Он хочет петь в опере”. И рынок выдает ему разрешение на это.

Потому что, по правде говоря, Бочелли - это курица, несущая золотые яйца. И не только, когда он поет поп-музыку, но и когда он исполняет оперные арии. “Арии из опер”, один из последних его альбомов, был продан в количестве 3 миллионов экземпляров. Диск Паваротти с тем же самым репертуаром был продан в количестве всего лишь 30 тысяч экземпляров. Что это означает? Объясняет критик Керри Голд из газеты “Vancouver Sun”: “Бочелли самый лучший посол поп- музыки, которого мог заполучить мир оперы”. В общем, ему удалось заполнить пропасть, которая разделяет среднюю публику и оперу, или, лучше сказать, трех теноров, в любом случае находящихся в состоянии заката, теноров, “которые превратились в три дежурных блюда, пиццу, помидоры и кока-колу”, - добавляет Энрико Стинкелли.




Выгоду из этой ситуации извлекли многие люди, не только менеджер Торпедини, который получает доход от всех появлений Бочелли на публике и который организовал мега-шоу по случаю Нового, 2000-го года в Yavits Center в Нью-Йорке с Бочелли и звездами рока Аретой Франклин, Стингом, Чаком Берри. Не только Катерина Сугар-Казелли, хозяйка звукозаписывающей фирмы, которая открыла и разрекламировала Бочелли. Но целая армия музыкантов и авторов текстов, которая его поддерживает, начиная с Лучо Куарантотто, бывшего школьного служителя, автора “Con te partiro’”. Потом есть еще партнеры по дуэтам. Селин Дион, например, с которой Бочелли пел “The Prayer”, песню, номинированную на Оскара и завоевавшую публику в Ночь Звезд. С этого момента спрос на Бочелли резко увеличился. Все ищут с ним встречи, все хотят петь с ним дуэтом, он точно Фигаро из “Севильского цирюльника”. Последняя, кто постучалась в дверь его дома в Форте дей Марми в Тоскане, была не кто иная, как Барбра Стрейзанд. Подобный царь Мидас не мог не вызвать аппетита у боссов дискографии. “Я получил значительные предложения. Предложения, от которых кружится голова”, - признает Бочелли. Не испытывает ли он желания сменить команду? “Команда не меняется, если на то нет серьезных причин. Сугар-Казелли верила в меня еще тогда, когда все другие хлопали передо мной дверьми. В глубине души я все еще парень из деревни. Я верю в определенные ценности, и для меня рукопожатие значит больше, чем составленный в письменном виде контракт”. Что касается контракта, то в эти годы он был пересмотрен три раза. Но Бочелли не удовлетворен. Он пожираем собственной меломанией. “Когда я пою оперу, - признает Бочелли, - то зарабатываю гораздо меньше и теряю массу возможностей. В моей дискографической фирме Universal говорят, что я безумец, что я бы мог жить, как набоб, исполняя песенки. Но для меня это не имеет значения. С момента, когда я во что-нибудь поверил, я преследую это до конца. Поп-музыка была важной. Наилучшим способом заставить широкую публику узнать меня. Без успехов в области поп-музыки никто не признал бы во мне тенора. Отныне я посвящу поп-музыке только необходимое время. Все остальное время я отдам опере, урокам с моим маэстро Франко Корелли, развитию моего дара”.

Бочелли преследует его дар. Не каждый день случается, что такой дирижер, как Зубин Мета, предлагает тенору записать с ним “Богему”. Результат - альбом, записанный с Симфоническим оркестром Израиля, который выйдет в октябре. После этого Бочелли поедет в Детройт, историческую столицу американской музыки. На этот раз он выступит в “Вертере” Жюля Массне. Опере для легких теноров. Бочелли уверен, что она соответствует его вокальным связкам. Но американский критик из газеты “Seattle Times”, который в концерте слышал арию Вертера “О не буди меня” **(страницу, без которой любители французского композитора не мыслят существования), написал, что лишь идея целой оперы, спетой подобным образом, заставляет его дрожать от ужаса. Может быть, он прав. Но, вне всякого сомнения, Бочелли не остановится, пока не убедит самых упорных скептиков, что он умеет петь оперу. Без микрофона или с микрофоном.




Альберто Дентиче при участии Паолы Дженоне
Журнал “L’Espresso”. Перевод с итальянского Ирины Сорокиной

* Имеется в виду знаменитая ария Калафа “Nessun dorma”.
** Ариозо Вертера (т. н. «Строфы Оссиана») “Pourquoi me reveiller”.