- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
Было дело тут такое, что с понеба как посыпались приколки с гайками какими-то, с обшивками. Чуть не в башку Григоричу. Он то и подавно ветеран контуженный еще с Хасана. Так и вспоминает под распилку поллитровой, как те части чанканшиста брали.
- Мы ево-та, - шамкает, - зажбрали…
- Кто такой Евот? – ну Паппо спрашиват, - может, енот?
Тут и посыпались приколки.
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
Чанканшиста–то забрали после сразу, как товарищи и господа из центрополигона и наглянь. Григорича скрутиле и в дверце боковое, чтоб не вякоть что не попадя. А Брате тоже говорят:
- Чего тут шляиссе? Где по работе?
- Тутто, - Брате отвечает.
- Где? – в кашне один-то уточняет.
- Тутто э перфетто, - Брато отвечат.
- Ты иносранец что гле? – спрашивают.
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
Стали те приколке забирать. Которые в кашне-тах. А с деревьев как – не лезть же. Высоко застряли-т только не стреляли-т. Паппо вышед из-за спин с гражданкой Кутовой и речи держит:
- Это значит, - говорит, - ракеты стагле падать прямо на башку, то потому что правильно движения при запуске не учат. Много-то летает-лётает. А места на орбите нет. Однех программ по тельбану весчает скольке?
- И чего сказал? – ему в кашне внушает.
- Так наводить порядок на парсеках, - Паппо шепчет.
- Чо? – в кашне-тах вопрошают.
- Путино-то передайте, мы за…
- Чо за «мыза»?
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
Ну, дальше-т стали разгребать. Там что-то вытекло. А тут письмо с Тайшета раскопалось, как пропало с почты в 78-ом, так только вот оно и сохранелось. Пообмякло то слегкой.
- Чо пишут хоть? – гражданка Кутовая тыквой с носом в полстраницу тычется – понять бы.
- Да тебе ли – Паппо говорит, – на сноси от метели! У тебя-т пельмени выкепли, гляди-т бегут-то оберфрутто!
Кутовая и увидь, что «прес не порукат» и «вызгле не тры». А больше непонятно – разъедается бумажко от гептило. По читателям письмо пустиле, но как-то не припомнили а кто с Тайшета-то сюда писал.
- Но письма были, точно помню, - Кутовая говорит. – А вот кому – загадко…
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
Григорич испереживалсо там в кабине и покличет, но забыле про него. В кашнетах-то решили лучших поселенцев на шеренгу вытянуть и слова каждому в айподах да нисподах нах. Что де хорошо живется и никто уж не загнется от хорошего. А то, что мы Еврема сфорониле , так он сам с горы скатилсо – под колеса подвинтился.
- Какой еще Еврем? – в кашнетах спрашивают.
- Так жил здесь.
- Мы про то не знаем, - в кашнетах говорят, - и вам про то не писано. Читайте, что давале.
- У меня про Атомы, - Брато говорит.
- Про какие атомы – в кашнетах ужаснулись.
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
- Вы кто такой тут грожданин, - у Паппо спрашивают.
Паппо руку выставил, другой хвуражку на затылок – вылитое Ленин из-за сквера.
В кашнетах –то вгляделись:
- В самодеятельности ходите?
- Хожу, конечно, - Паппо отвечает., - вот Кальтенбруннера сыграл.
- Похоже, - в кашнетох говорят, - вылитый. Как Костя Иночкен.
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
А дядько-то Андрэ с аккордеоной под слезу как «джулай морнинг» выел, то настроение у этих-то в кашнетах сразу споднялось.
- Уж, ладно, - говорят, - люди у вас тёплые какие. Не замерзнем в планах-то великих по небу летать.
- Вы космонауты ли штогле? – Кутовая спрашивает у кашнетов, - вы кашне б заподарили, чем свистеть - ребенку в школу нечего отдеться.
Ну, в кашнетох отвечают:
- Мы-то есть инопланетчике такие. Вот приехали проверить. Что с гептилом дальше делать.
- А то мы тут смеялись, - Брато говорит.
- Атомы смеялись? – Паппо вопрошает.
_ Нечего особо тут смеяться. – говорит один кашнет, - засрали по уши планетку. Как чего-тут дальше жить.
Тут, гля, Григорич вылезло и наперед в кашнету плакоть:
- Ты возьми меня отседо. Дайкось поцелую. Полетимо на Альдебаран, оттеля на Хасан. Уже с полвека не был, - плачет.
Паппо тоже вот не с по бумажке:
- Улетите, но со мною, - говорит, - а то не вытерплю, всем расскажу.
А Брате стопку дал до горла, тоже забуянил:
- Инопланетяники, привет вам только вместе с вами.
Дядько-то наяривает на аккордеон, а Кутовая с плачем пляшет. Все хотят короче чтоб.
И песня льется:
- Атомы смеялись оттого,
Что в сугробе не увязнет
конь в пальто.
Путену мы верим
Что почем.
А наш Митя
Вроде не при чем….
И вприсяд, вприсяд, за Паппой с Братем!
26.12.11. Андрей Стаглин «Изуверския Сказке»
