Я узнаю запах, заполнивший густой вуалью всю кухню. Сафлор.Хотя, вероятно, мне кажется это. Сафлор не может так навязчиво заполнять лёгкие. Мой разум преувеличивает.

-Ты и правда настаивал его полчаса?

-Именно..

Ты выдыхаешь в окно клубочки дыма, разглядываешь заоконное пространство. Я вижу как тонкая прядка твоих волос колеблется на ветру. Я вижу сеть, тёмную на солнце для меня, но для солнца она такая белая... Я скучал даже по цвету твоих волос. Я курил сигареты, которые куришь ты, потому что тосковал. Я смотрел на солнце, потому что мне не хватало..Я даже и ожидать не мог, что ты прилетишь сюда. Снимешь квартиру в часе езды от дома моего отца. Напишешь мне.. Я думал, что мы с тобою поругались. Окончательно добили друг друга. Нанесли глубокие, незаживающие раны на наши отношения. А теперь даже понять не могу, кровоточат ли они. Или же они не были такими глубокими и вовсе. Я уже смирился. Расставил точки, не допуская их близости чтобы, не дай Создатель, не вышло многоточия. А ты прилетаешь. Якобы по делам бизнеса своего треклятого. Будто мы снова старые друзья пишешь мне... Ну да, конечно. Трудно отказаться от такого, от своего создания. Чувствую себя лабораторной крысой, которая уже втянулась. Давно.

Твои руки, вены на них, родинки на молочной коже. Где то в грудине скользкий язык облизывает зубы. Я ухожу в уборную. Я запираю дверь и в крошечной комнате сползаю по стенке на пол. Я чувствую, как подскакивает моё давление. Я закрываю руками лицо, которое кажется мне ослепительно горячим. Я даже не чувствую, как дышу. Вот как оно. Мои уши горят. Еще немного, и внутри черепной коробки поплавится всё. Кажется, я мог бы уловить твой запах еще на лестничной клетке обшарпанной парадной. Кажется, я мог эритроцитами крови почуять твоё присутствие. И я резко поднимаюсь, врубаю воду...

-Всё хорошо?

-Просто жара, захотел умыться. Лицо липкое..)

Я сажусь на пол с чашкой чая, сафлор проникает в меня с каждым вдохом. Реальность ускользает с каждым выдохом. Я будто падаю в прошлое. Глубоко, стремительно, гулко...Разглядываю твои босые ступни на паркете. Я хочу сбежать. И остаться навечно в этой квартире. И сбежать, не разбирая дороги, прочь, не оглядываясь. Не брать трубку два часа двадцать три минуты назад. И схватить с плиты чайник и плеснуть тебе в лицо. И наблюдать за каждым движением твоих рук, плечей, бровей, губ, всего. И слушать.

Я закрываю глаза, на две секундочки закрываю. Я представляю, как руки окунаются во влажное, теплое, пульсирующее нутро, раскрытое миру тонким прохладным лезвием. Гладкая поверхность стали соприкасается с жировой прослойкой, и глубже. И руки эти мягко сжимают мерцающие под лампой внутренности. Тёплые, трепещущие. И руки эти совсем не мои. Вот как я себя чувствую, когда ты на меня смотришь украдкой. Когда рассказываешь о новой партии автомобилей, сбое поставок, а твой взгляд как то лезвие. И жертва вовсе не жертва. Гримаса ужаса и боли перевоплощается в блаженную улыбку. Сигарета в твоих руках тлеет. Моё чувство самосохранения тлеет. 

А я наливаю себе второй бокал чая. 

Плохо будет потом.

žít okamžik

Вообще, я давно так сильно не болел. Давно так не подкашивало. Словно иммунитет рухнул без сил на диван и послал меня ко всем чертям, еще и заразив похеризмом пару тройку внутренних органов. Кажется, я даже три дня в душе не был, хотя потел как мул. Но сегодня я хотябы захотел пожрать, поговорить, покурить и прочее на "П". 

И я даже охреневаю, что в моей жизни еще есть те, кого не смущает моё отношение. Это загадка природы сравни космическим таинствам. Хотя, в самом то деле, решение простое до крайности. Окружи себя вампирами - и будешь нужен. И нужен живым.

Но суть в том, что вроде бы вот я отболел тяжело, но уже встал на ноги.23 мая 2018го. Та-да-м, настоящая такая дневниковая запись в дневнике.

Мне 28 лет. Я жив.

Скоро лето, а я уже похудел. XD

Трунь.

сонные деревья, сонные цветы, сонный город, сонные девочки, сонные мальчики, собаки, художники...
Или это всё жара с тёплыми дождями или это мутный месяц-серп в небе. потягиваю облепиховый чай кутаясь в плед на набережной. Фонтан переливами неонов взрезает тьму и падает салютом на реку.
Мне нравится думать о невозможном, о реальном, о будущем. Мне нравятся огни на горизонте, редкие звёзды, отблески на волнах, следом за праходящим параходом. Запах сирени, черемухи, каштанов, воды, вечера... Мне нравится думать о том, что происходит в головах у всех этих людей. Мне нравится думать о том, какие они разные и похожие друг на друга. Лица, руки, взгляды, вещи. Чувствовать, будто меня нет. Есть только они, они все, этот мир, месяц, вода, собаки, художники...
Я единственный посетитель океанариума "N". Прикладываю руку к стеклу, могу рассмотреть в подробностях, но не коснуться. И я всё сижу у круглого стекла, кутаясь в плед и потягивая остывший чай, жуя облепиху.
Мне так это нравится... Растворяться в МИРЕ

Рухнуть в твои объятия, пойти на дно самого твоего взгляда... Можно мне просто закрыть глаза и вдохнуть вязкой и удушающей воды твоего голоса? Развести в стороны руки, перестать барахтаться и всплывать, убегая от неизбежного. Мои мысли запутались в сети твоих волос еще давно, а я всё пытался спастись бегством. Чувствую, как холод твоих взглядов охватывает меня, сводя мышцы и поднимая волоски на коже, как труднее и труднее дышать под давлением неоправданных желаний..

Пишу тебе письма со дна, пугливая ракушка. Пытаюсь сгромоздить для тебя жемчужину из песчинки, но твои прикосновения, как и прежде, болезненно-банальны. Скука в твоих жестах, когда ты берешь в тиски взгляда мой мир. И только когда в воде появляется капля моей крови - ты как зверь навостряешь чувства в мою сторону. Благо, я еще готов отдавать части себя на приманку, готов позволять твоим словам пронзать мое сознание. Готов голодать по твоим визитам. Готов с радостью пса получать пряник после кнута. 

Но письма не всегда достигают твоего языка. Твоя жажда "крови" становится все сильнее и изощрённее, слова-камни всё тяжелее. Грешник заслуживает забивания камнями, но не до смерти. ... Да всё что угодно, лишь бы не быть в одиночестве. Ведь мои зубы куда острее, и вгрызаются в самые кости. Яростно бросаться на отражение я устал, хочу смотреть лишь на тебя и на наше в зеркалах, где сплетаются в неистовой неге и жадном голоде наши кости, мясо, телесные жидкости, пальцы, струны и красные нити, волосы, языки, цепкие взгляды, тела...

Чтобы не просыпаться посреди ночи на полу или в кресле, кутаясь в плед, не бежать к раковине в уборной, сдерживая рвотные позывы или струи крови, ребяческих слез, страха... До рассвета умирая взглядом в глубинно-тёмное небо, боясь наступления реальности. Снова убил пачку сигарет за половину суток, пока ждал твоего пришествия, нашествия, снисхождения. Чтобы бросить в лицо "у меня планы". 

Пряча желания в чужих объятиях малознакомых одурманенных дев, утопая в неонах, Утопая в дыму. Утопая в похоти и ненависти, утопая в чужеродных телах, не думая о тебе благодаря стимуляторам скорой смерти. Жадно глотая и разрывая других. Вымещая все позывы, отзеркаливая тебя, топя тебя в другой реальности, в других ртах и стонах. Я снова будто вдохнул. Но не воздуха. Это и впрямь была вода.

Но я отрастил жабры. Глупец

человек без лица. Гладит твои волосы. Пока ты спишь, кутаясь в лунный свет и душное одеяло. Пока перевариваешь снами свои переживания, свою печаль, боль, ярость... Человек без лица сидит на краю твоей простыни. В этой комнате холодно. Пар струится из твоего рта. Твоя комната тысячи лет хранит твои секреты. Человек без лица носит браслет из зубов твоих врагов. С каждого - по зубу. Молочному, коренному...  На синей нитке. Человек без лица не отвернётся, пока ты не откроешь глаз. Он будет хранить твой сон и твоё тело. До тех пор, пока ты не откроешь глаза.

Он всегда рядом.

дожди зарядили знатные, спасательные от жары, от спертого воздуха и потных, не по фигуре полуголых людей. было бы чуть теплее - не сидел бы дома. Но я снова болею, а воздух морозит глотку... в голову напрашивается пошлое сравнение, но сегодня я умолчу его...

снова начал от руки исписывать тетради, блокноты. Снова видел нелепые сны, слушал мотивирующие твои слова.

разбивался взглядом о камни твоего безразличия все два дня. Но жадно бросался на эти скалы, будто потерявший ориентиры буревестник. А, быть может, это ветер меня все на них швырял... Ветер моей гибельной породы... Губы иссохлись, заветрились, шрамы воспалились. Недавние случайные порезы просят гнить, а книги по-прежнему самое вкусное, из того, что у меня в меню. Упаду сейчас с дивана спиной и засну головой в пучине шумящей в ушах крови, будто приложил ухо к ракуши. Море такое далекое, ровно как и безконечно близкое. Отсветы грозы в чернеющем небе. Привкус соли и металлического крючка в щеке..