однажды дед максим залез в свои черновики, и ойухел
от количества недописанного

я правда ощущал себя так - словно это меня вдруг не стало в твоем мире. Я не верил, отрицал, я спрашивал у всех, у кого мог - правда ли это. И когда убедился - меня вдруг как оглушило. Я был на работе, был уже вечер. А я мог только смотреть перед собой. В голове, впервые за долгие годы, вдруг стало так тихо, так пусто. Я пытался осознать, но каждый раз как будто коллапсировал внутри себя, и начинал по-новой. От пустоты внутри появлялось тянущее ощущение, мне казалось - ты еще так реален - что я вот-вот снова смогу на тебя взглянуть. Но это был свет уже погасшей звезды, и только.

Однако, в моем мире - я не мог материализовать порядок, где тебя больше бы не было. И даже сейчас, спустя много месяцев - думаю об этом, и чувствую себя невыразимо странно. Я помню, как тогда, давно - я был куда моложе, я не смог приехать на похороны к А., потому что я даже допустить не хотел возможности его... "отсутствия" в моем мире. И как потом видел его всюду и ощущал его, и чувствовал запах, слышал шепот... Не отпускал его совершенно. Кажется, и до сих пор так. Но факт твоей смерти мне показался еще более нереальным. В тебе было столько жизни, во мне было столько мыслей о тебе.
И я не мог ни с кем о тебе поговорить. Меня злили попытки. Мне перекрывало сразу глотку. Я голос терял сразу. И первые дни я даже не мог толком о тебе что-то думать, меня сразу глушило. А потом... - от А. у меня остались фото, шрамы, вещи. А от тебя фото и записи твоего голоса. И я скажу - эти записи голоса - страшнее всего, пожалуй. Как можно поверить, что кто-то умер, когда вот он, его голос из динамика, такой живой и обычный. И видеозаписи короткие в сообщениях... В какой-то момент - я туда рухнул с головой...
Теперь - теперь я могу сказать что-то тебе. Или о тебе. Хоть меня еще душат слезы. И я еще жду тебя во снах. Но я уже могу говорить с кем-то о тебе вслух. И мне очень хотелось написать тебе что-то. Что-то вроде глупого письма. Письма на ту сторону.

Прости меня, что тогда я закрыл глаза. Мне кажется, я МОГ остаться там с тобою.

Ты просишь не закрывать глаза. Твои ладони касаются моего лица, моего оголенного сердца. Твой голос струится внутрь, терпкий, игриво-бархатный... Но туманное зимнее солнце нещадно баюкает меня. Я смыкаю веки лишь на миг, и ...

Я закрыл глаза лишь на миг. И когда я закрывал их - я еще мог ощущать тебя, чувствовать все до последнего атома темной материи между нами. И ты был живым. Теплым. Реальным. И солнце ласково соприкасалось с моей кожей, и звуки жили в моих ушах трелями и перезвонами. И я позволил себе закрыть глаза лишь на миг... А когда я открыл их - мой личный список мертвецов пополнился. Солнце село, сумерки окутали каждый миллиметр пространства, даже внутри меня. В моих скулящих объятиях осыпАлись воспоминания о тебе, и было так совершенно зябко, беззвучно в мире. Я сидел и смотрел на свои пустеющие ладони, сквозь пальцы меня покидала последняя пыльца твоего присутствия. Я тоже взвыл. Сначала одними лишь мыслями. А затем - вязким собачьим воем я огласил тускнеющее пространство вокруг. 

Это было похоже на резкий и внезапный удар ножом, со спины, ровнёхонько между рёбер. И я не поверил сначала. Все обманывался, надеялся, это злая шутка, чья-то ошибка, нелепость, случайность, да что угодно в этом чертовом Сером Мире, но только не истина. Я еще мог дышать твоим запахом, я все еще слышал твой голос и, мог поклясться, чувствовал остатки живого тепла... Но реальность. Реальность - скалы, о которые так легко разбиться вдребезги. Горечь на языке, которая расползается, обездвиживает мысли, надежды. Кто из нас, раненных прежде, стал бы оспаривать это ее свойство...

Ты просил не закрывать глаза, там, в моем болезненном сне. Жена Лота не должна была обернуться. И вот я ошибся... Но разве не все ошибаются? Разве не в нашей, нечИстивой породе - вшита эта белая нить - о ш и б а т ь с я ? Разве не в том благость - прощать ошибки, допущенные по слабости и без злого умысла? Не мог бы ты?..Милый мой друг... Но склизкая, зловонная и бесцветная - реальность уже заструилась в меня через глаза. Скользила под веки, просачивалась к моему разуму. Ледяная, обжигающая, неправильная. Голодная до меня. 

 

_____

Ты просишь не закрывать глаза, роняя искрящиеся влажные капли на его лицо, на свои руки, тянешь к себе, кутаешь в тепло объятий, просишь остаться с тобой, не закрывать глаза, не поддаваться соблазну баюкающей темноты. Тусклое солнце влажно бликует в его зрачках, фокус все время теряется в них, он улыбается, но уже не тебе, уже куда-то дальше, глубже, как-то иначе, легче. Ты умоляешь - не закрывай глаза, останься со мной. Пальцы в исступлении и до бела впиваются в вялые плечи. Не закрывай глаза, останься. И собственный голос кажется ломким льдом, тусклым янтарным солнцем, блекнущим от безысходности. Ты обнимаешь крепче, словно можно нарушить законы физики и соприкоснуться на атомарном уровне... 

"Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом"

Осень снова схватила меня, в темном проулке сырого города, меж мусорными баками и кирпичными кладками. Глухим ударом по голове отправила меня в нокаут.
Я очнулся в подвале, втягивая ноздрями запахи плесени, пыли и безысходности. Было почти что темно, свет пробивался сквозь узкое грязное окошко под потолком. Было тихо, только вода шелестела по трубам, да где-то в стенах подвывал ветер. Мои руки и ноги не были связанны, но я точно знал что дверь наружу крепко заперта. Губы потрескались и закровоточили с горьким смешком на моём лице. Я облизнул клыки. Как я не пытался.., местная унылая Осень снова меня нашла и снова пленила. Я нашарил по осыпающимся стенам трубы с горячей водой и присел возле них, обхватив колени руками.
Я пытаюсь привыкнуть к темноте, вспомнить очертания этой подвальной комнаты. Я пытаюсь зайти подальше от берегов действительности, чтобы скоротать время в грёзах. Время до очередной миски, просунутой в заслонку снизу запертой двери. А в этой миске будет немного солнца. Но уж совсем немного.
И Осень снова захочет меня к себе приручить.

В колонках играет - стук

Мне нужно написать это. Выговориться, так сказать. Произнести это мысленно "вслух". Иначе чёрные мысли сожрут меня изнутри.

Я влюбился в тебя. Я резко упал в пропасть. Буквально, за пару дней, что мы все провели под одной крышей. И я мог бы истекать солнцем, но я кровоточу, ибо я провалился в пропасть того, кто принадлежит другому. Я рухнул с обрыва в человека, который не может принадлежать мне. И если я попытаюсь заполучить желанное - я стану не зверем, но омерзительным животным, гнилью. Я чувствую, как сжимается капкан на моей ноге. Я не могу мысленно уйти от тебя. Я не могу мысленно оторваться от твоих веснушек, родинок, мимических морщинок, несовершенств, крошечных шрамов, тугих тёмных локонов, от твоих пальцев. Я задыхаюсь внутри себя, когда вижу твою улыбку, слышу голос, смотрю эти фотографии, где мы стоим рядом, и в окружении еще шестерых, но мне тогда было разрешено поправить прядь волос у твоего лица, и ты так невинно улыбаешься в тот миг... так нежно, по-детски, и твои болезненно красноватые глаза в тот первый вечер... Я правда стараюсь. Стараюся лишь мысленно касаться твоей красоты. Не поддаваться чёрным мыслям, размышлениям о том, как ты в исступлении закусываешь губу, как сладок обжигающей горечью твой рот, как тепло...Я стараюсь, правда, клянусь тебе своими костями. Но я только что вышел из ванной комнаты, где разбил себе руки, стоя под горячей водой, и заставляя себя не думать о тебе там, где явно не стоит и воображать твоего имени. Я грязный, гнилой, я ужасный, отвратительный, я слабый... Я так просто позволил себе отравиться тобою, так наивно продал себя за твою непосредственность и доброту, нежность, неожиданную красоту, я опьянел за эти два дня, и все последующие, что мы пересекались.

Я задыхаюсь, соприкоснувшись с тобою взглядами. Но если же за твоим взглядом таится нечто ангелоподобное, то лучше уж никому не знать, что за моим. И я стараюсь держать себя в руках, этих самых руках, которые уже стягивает сукровицей. Мне нужно привести себя перед сном в чувства. Пойду, засуну руки под кипяток, а мысли опущу в воды забвения, хотя бы уж до рассвета. А завтра снова позволю себе увидеть тебя... Вас. Вместе.