"Напротив него уселся румяный седой мужчина в строгом черном кителе с
небольшими серебряными крестиками на лацканах.
- Приятного аппетита, - сказал он, улыбнувшись.
- Да бросьте вы, - сказал Андрей.
- Что это вы такой мрачный? - удивленно спросил сосед.
- А вы чего такой веселый?
- Я не весел, - ответил сосед, - я радостен.
- Ну и я тоже, - сказал Андрей, - не мрачен, а задумчив. Сижу и
размышляю.
Доев кашу, он придвинул к себе стакан с чаем и принялся размешивать в
нем сахар. Сосед продолжал улыбаться. Андрей подумал, что сейчас он опять
заговорит, и стал крутить ложечкой быстрее.
- Думать, а иногда и размышлять, - сказал сосед, сделав дирижирующее
движение рукой, - разумеется, полезно и в жизни весьма часто необходимо.
Но все зависит от того, откуда этот процесс берет, так сказать, свое
начало.
- А что, - спросил Андрей, - есть разные места?
- Вы сейчас иронизируете, а они, между тем, действительно есть.
Бывает, что человек пытается сам решить какую-то проблему, хотя она решена
уже тысячи лет назад. А он просто об этом не знает. Или не понимает, что
это именно его проблема.
Андрей допил чай.
- А может, - сказал он, - это действительно не его проблема.
- У всех нас на самом деле одна и та же проблема. Признать это мешает
только гордость и глупость. Человек, даже очень хороший, всегда слаб, если
он один. Он нуждается в опоре, в чем-то таком, что сделает его
существование осмысленным. Ему нужно увидеть отблеск высшей гармонии во
всем, что он делает. В том, что он изо дня в день видит вокруг.
Он ткнул пальцем в окно. Андрей поглядел туда и увидел лес, далеко за
которым, у самого горизонта, поднимались в небо три огромных, коричневых
от ржавчины трубы какой-то электростанции или завода - они были такими
широкими, что больше походили на гигантские стаканы. Андрей засмеялся.
- Чего это вы? - спросил сосед.
- Знаете, - сказал Андрей, - я себе сейчас представил такого
огромного пьяного мужика с гармошкой, до неба ростом, но совсем тупого и
зыбкого. Он на этой своей гармошке играет и поет какую-то дурную песню,
уже долго-долго. А гармошка вся засаленная и блестит. И когда внизу это
замечают, это называется отблеском высшей гармонии.
Сосед чуть поморщился.
- Все это, знаете, не ново, - сказал он. - Иерархия демиургов,
несовершенный уродливый мир и так далее, если вас интересует историческая
параллель. Гностицизм, одним словом. Но ведь счастливым он вас никогда не
сделает, понимаете?
- Еще бы, - сказал Андрей, - слова-то какие страшные. А что меня
сделает счастливым?
- К счастью путь только один, - веско сказал сосед и ковырнул вилкой
в миске, - найти во всем этом смысл и красоту и подчиниться великому
замыслу. Только потом по-настоящему начинается жизнь.
Андрей хотел было спросить, чьему именно замыслу надо подчиниться и
какому из замыслов, но подумал, что в ответ на этот вопрос собеседник
обязательно всучит ему какую-нибудь брошюру, и промолчал.
- Может, вы и правы, - сказал он, вставая из-за стола, - спасибо за
беседу. Извините, у меня просто с утра настроение плохое. Вы, я вижу,
очень образованный человек.
- Так у меня работа такая, - сказал сосед. - Спасибо вам. А вот это
возьмите на память.
Сосед протянул ему маленький цветной буклет, на обложке которого было
нарисовано неправдоподобно розовое ухо, в которое влетала сияющая -
видимо, с отблеском высшей гармонии - металлическая нота с двумя
крылышками, примерно двенадцатого калибра. Поблагодарив, Андрей сунул
буклет в карман и пошел к выходу..."

Виктор Пелевин, "Желтая Стрела"