«Голливуд — это место, где тебе заплатят тысячу долларов за поцелуй и ни пенса не дадут за твою душу. Я это знаю потому, что слишком часто отвергала первое предложение, а моя душа не продается…»

Мэрилин Монро

„Когда ты знаменитость,  ты как бы врываешься в души людей самым грубым образом… Люди, на которых ты воздействуешь, чувствуют это и задаются вопросом: кто она, вернее за кого это она себя выдает, эта Мэрилин Монро? Приятно, когда о тебе воображают бог весть что, но иногда хочется, чтобы тебя воспринимали такой, какая ты есть, - так сказала Мэрилин в одном из своих последних интервью.

Для миллионов зрителей Мэрилин Монро стала легендой, девушкой американской мечты, созданной на «фабрике грез». Она казалась современникам необыкновенно красивой. В этой женщине сквозь бездарные фильмы, банальные роли, через надуманные позы и слабенький голос всегда проступал магнетизм какой‑то тайны, которая даже не была создана ею самой. Эта тайна пульсировала в Монро помимо её воли. Вложенная в её тело и душу, тайна вела её к вершинам славы и в пропасть гибели.

ДЕВУШКА С ОБЛОЖКИ

Мэрилин Монро (настоящее имя - Норма Джин Бейкер Мортенсон) родилась 1 июня 1926 года в Дженерал‑госпитале Лос‑Анджелеса. Своего отца девочка никогда не знала. Мать - Глэдис Монро Бейкер, работала в Голливуде монтажницей фильмов, часто болела и еще задолго до рождения дочери пристрастилась к алкоголю, что приводило ее к тяжелым приступам истерии. В конце концов, Глэдис пометили в сумасшедший дом. Шестилетняя Норма досталась подруге матери Грейс Мак Ки. Однако тётя Грейс не смогла сама обеспечивать девочку, и для Нормы начались годы скитаний по приютам, случайным семьям, которые зарабатывали свои гроши на пособии, выдаваемом государством для воспитания сиротки.

В шестнадцать лет девушка выскочила замуж за двадцатилетнего соседа Джима Дагерти. Через несколько месяцев молодой муж отправился служить на флот, а Норма Джин устроилась на авиазавод. Родители Джима, неусыпно следившие за невесткой, радовались — каждое утро Норма, раскрашенная как рекламная красотка, облитая с головы до ног духами, отправлялась красить фюзеляжи самолётов.

Читать далее>>

За всю историю советского кино она — единственная подлинная звезда. Другой пока не было. И не потому, что Орлова была самая талантливая, самая красивая из русских актрис, а потому, что она больше других хотела стать звездой, потому, что в ней счастливо соединились все качества, делающие женщину сказочно неотразимой, потому, что она единственная поняла — звезда должна блистать высоко и быть недоступной для обывателя, звезда — это не звание, не профессия, это жизнь.

Орлова родилась и выросла в русской дворянской семье. Однако когда читаешь воспоминания о Любови Петровне, видишь её на экране, трудно отделаться от мысли, что перед нами западный тип женщины — внешне открытая, улыбчивая, доступная, она никогда не пустит в свою настоящую жизнь, не поделится паническими сомнениям, не предастся унынию на людях, она всегда в маске уверенности — «У меня все отлично!» Ни грана искренности, все эмоции выверены, просчитаны, все поступки срежиссированы, все костюмы отделаны, появления на публике отрепетированы. Обычная трагедия обычной несвободы звезды… Принадлежишь не себе, а собственному представлению о себе. Тут и сталинский режим ни при чём, так было и будет в любую эпоху.

Первыми в жертву звёздной легенде были принесены детство и юность нашей героини. Виданное ли дело, но о начале жизненного пути кумира практически ничего не знали поклонники. «Я начала свою творческую жизнь в театре Владимира Ивановича Немировича‑Данченко», — так открывала свои встречи со зрителями Орлова. Далее следовал заученный, никогда практически не изменявшийся (не только для зрителей, но и для друзей) рассказ о том, как волновалась Любовь Петровна при встречах с «великим режиссёром», как заприметил он её, как поручил главную роль в оперетте «Перикола» Жака Оффенбаха и как подарил молодой премьерше свой портрет с надписью: «Талантливой актрисе и милому человеку Любови Петровне с наилучшими пожеланиями Вл. Немирович‑Данченко». Здесь Любовь Петровна неизменно вставляла: «Вы понимаете, конечно, что это был самый первый памятный я меня подарок…»