6 мая (19 мая по "новому стилю")1800 года умер великий русский полководец, генералиссимус Александр Васильевич Суворов

Александр Васильевич Суворов (13.11.1730–6.05.1800), выдающийся полководец, генералиссимус (1799), граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799).

Родился в старинной дворянской семье бывшего ординарца Петра I, затем генерала. Уже в детстве решил, что будет служить Отечеству на военной службе: под руководством отца изучал артиллерию, фортификацию, военную историю и иностранные языки, свой слабый от рождения организм закалял физическими упражнениями. В 1742 г. был записан солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк, в котором в 1748 г. начал службу капралом (хотя дворянские дети обычно начинали ее в офицерском чине) и хорошо узнал настоящую солдатскую жизнь. Затем служил на младших должностях и только в 1754 г. был произведен в офицеры.

Боевую деятельность подполковник Суворов начал в годы Семилетней войны (1756-1763), участвовал участвовал в Цорндорфской битве (1758 г.), в сражении под Кунерсдорфом (1759), во взятии Берлина (1760) в составе отряда Тотлебена, в 1761 г. командовал отдельным отрядом и нанес ряд поражений прусской армии.

В 1769-1772 гг. бригада генерал-майора (с 1770) Суворова успешно действовала против отрядов польских конфедератов, нанеся им ряд поражений. Вступив на территорию Польши, Суворов видел свою задачу в том, чтобы способствовать прекращению мятежа против законного короля Речи Посполитой. Он строжайшим образом следил за соблюдением уважения армии к местным жителям. За эти успехи Суворов получил свой первый орден св. Георгия, и не 4-й степени, как полагалось по статуту, а сразу 3-й.

 В этом году исполняется 460 лет со времени проведения Стоглавого Собора, который прошел в Москве в январе-мае 1551 года. Собор прошел при участии первого Русского Царя Иоанна Васильевича Грозного. В связи с этой знаменательной датой публикуем статью одного из лучших знатоков той исторической эпохи и крупнейшего специалиста по Стоглавому Собору, профессора, магистра богословия архимандрита Макария (Веретенникова).

Выявляя бесценные сокровища Церкви — ее святых подвижников, прославляя их, Митрополит Макарий не забывал и о церковных нестроениях, для искоренения которых он предпринимал энергичные меры. Мудрый архипастырский подход выразился в том, что он прежде всего ставит на подсвечник Церкви ее славу — святых угодников, прославленных на Соборах 1547–1549 гг., и с их благодатной помощью выявляет и устраняет различные недостатки в обществе. Так в полной степени исполнялся призыв апостола Павла: “Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще” (Евр 12:1).
     Рассмотрением различных подобных вопросов занимался Стоглавый Собор[1]. Начало работы Собора происходило таким образом: “В лето 7059-е (1551) месяца февраля в 23 день <...> Быша сии вопроси и ответы многи о различных церковных чинех в царствующем граде Москве в царских полатех от благоверного и благовенчанного царя и государя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии самодержца к отцу его Макарию Митрополиту всея Русии и ко всему священному Собору <...> Руския Митрополия самобывших тут: Феодосия, архиепископа Великого Новаграда и Пскова; Никандра, архиепископа Ростовского; Трифона, епископа Суздальского и Торуского; епископа Смоленского и Брянского Гурия; Касьяна, епископа Рязанского; Акакия, епископа Тверского и Кашинского; Феодосия, епископа Коломенского и Каширского; Савы, епископа Сарского и Подонского; Киприана, епископа Пермского и Волоцкого, с честными архимандриты и игумены”[2]. Автор-составитель соборных документов, подобно гимнографам, прославляющим участников Вселенских Соборов, называет сшедшихся в Москву иерархов “небопарными орлами”, “легка крила имуща”. Об их пришествии в Москву говорится: “И бе чудно зрение, яко весь богоспасаемый град красящеся отец пришествием”[3].
     О Стоглавом Соборе, как и о Соборах “новых чудотворцев” 1547, 1549 гг., современники-летописцы ничего не говорят. Сообщения о Стоглаве можно встретить в более поздних летописях[4]. Л. В. Черепнин справедливо отмечает, что летописные заметки о Стоглаве XVII века “восходят в качестве источника к тексту самого памятника”[5].