Сиська сиське говорила,
В бок её толкая мило:
Ты не хочешь ли, мой друг,
Нежных ласк мужицких рук?

Сиська сиське отвечала:
Я давно о том мечтала,
И надеялась, бог даст,
Лопнет кофточка на нас.

Ведь пора б нам засветиться!
Мне такое часто снится:
Обе мы выходим в свет,
Нас прекрасней в мире нет,

Мы, сочны, как апельсины,
Льнут губами к нам мужчины,
Нас целуют там и тут
И руками нежно трут,

И мусолят и ласкают,
От себя не отпускают!
Отвечает ей сестрица:
Это вряд ли приключится,

Потому что все права
Захватила голова.
Ей на сиськи наплевать,
Только дай поразмышлять!

Ей не надо рук мужских ?
У неё мигрень от них.
Стали сиськи бунтовать
И сосками набухать,

Тяжелеют сочно, смачно,
Распирают лиф прозрачный.
Тут вмешалась голова:
Сексу надо? Чёрта с два!

Отвяжитесь, глупота,
Я работой занята!
Весь мой мозговой процесс
Не затрагивает секс.

Вот отсюда и мораль:
Бабы думают не сиськой,
И, наверно, очень жаль.

За сиськи родину продать,
Готовы миллиарды,
Моря и горы покорять,
Играть на крыше в нарды.

На сиськах можно отдыхать,
Смотреть на них часами,
Лизать, сосать и целовать,
В кустах под небесами.

Приносят кстати сиськи вред,
И я для вас не скрою,
Назад довольно много лет,
Сгубили сиськи Трою.

От них с ума можно сойти,
О дерево убиться,
До сисек нужно дорасти,
Чтоб видом насладиться.

Лицо и жопа, хорошо,
Но что-то не хватает,
Конечно сисек, что ж еще?
Они всегда решают.

Горит огонь, течет вода,
На это смотрят вечно,
А как же сиськи, господа?
На них смотреть, конечно.

Большие, мелкие, плевать,
Но главное чтоб были,
Потискать их, позажимать,
Что лучше в этом мире?

Им нужно памятник создать,
На камне их бы высек,
Я США готов взорвать,
За пару сочных сисек!!!

Смотрю во тьму безумными глазами,
Давно всё тот же бред в моем мозгу:
Девчонка с волосатыми ногами
Бежит ко мне по влажному песку.
И я хватаю хрупкое созданье
И с трепетом бросаю на песок,
И нежно, затаив своё дыханье,
Выщипываю каждый волосок…

Москва, которую все ругают,
На самом деле совсем другая.
Это и настораживает,
И наоборот, восторгает.

Москва, с бесконечностью её окраин,
Кому-то кажется раем.
В который можно ещё при жизни
Попасть – не умирая.

Москва, читающая между строк.
Питающаяся в бистро.
Часами, стоящая в пробках.
Толкающаяся в метро.

Москва, со всероссийским жульём.
С извечной проблемой с жильём,
От которой мы крокодиловы слёзы,
Как при Булгакове, так же льём.

Москва, как ни крути, но столица.
Стоит чуть-чуть от неё отдалиться,
И ты начинаешь чувствовать это,
По окружающим тебя лицам.

Москва – радушна и равнодушна.
Душевная, и бездушна.
От неё мне порою аж тошно.
Иногда в ней становится душно.

Москва, с обменниками валют.
Вот-вот покорю, и свалю:
Думает каждый первый,
Затягивая петлю.


Москва, погрязшая в разнообразии.
Полчища дворников из средней Азии,
Всё никак её не отчистят,
От недостатка фантазии.

Москва, за которую пора браться,
(Что и сделали ленинградцы),
Самый наглядный пример
Клановых интеграций.

Москва, нами самими кишащая,
Вечно куда-то спешащая,
И опаздывающая.
Обогнавшая настоящее.

Москва, не боится, не верит, не просит.
Потому, что висит на кокосе,
Как портрет Путина в кабинетах,
Тех, кто с нас бабки косит.

Москва, в роли чужого анклава.
За чей же ты счёт златоглава?
Если за наш, то, какого ха?
За их? Ну, ты и шалава!

Москва. Москвуля! Москвище!!!
И как её не назови ещё,
Заискивающе заигрывает,
Прежде, чем выкатить счёт.

Москва – изобилие, во плоти.
Здесь за всё, про всё нужно платить.
Кстати, и ты, мой дорогой слушатель,
Куполочки-то, позолоти.

Стих про онанизм