Быть может, предок мой был честным палачом:
Мне маки грезятся, согретые лучом,
Гвоздики алые, и, полные угрозы,
Махрово-алчные, раскрывшиеся розы.
Я вижу лилии над зыбкою волной:
Окровавленные баряною луной,
Они, забыв свой цвет, безжизненно-усталый,
Мерцают сказочно окраской ярко-алой,
И с сладким ужасом, в застывшей тишине
Как губы тянутся и тянутся ко мне.
И кровь течёт во мне... И в таинстве заклятья
Мне шепчут призраки:"Скорее! К нам в объятья!"
"Целуй меня...Меня! Скорей...Меня...Меня!.."
И губы жадные, на шабаш свой маня,
Лепечут страшные призывные признанья:
"Нам всё позволено...Нам в мире нет изгнанья..."
"Мы всюду встретимся...Мы нужны для тебя..."
"Под красным месяцем, огни лучей дробя,
Мы объясним все бездны наслажденья,
Все тайны вечности и смерти и рожденья".
И кровь поёт во мне...И в зыбком полусне
Те звуки с красками сливаются во мне.
И близость нового, и тайного чего-то,
Как пропасть чорная, на склоне поворота,
Меня баюкает и вкрадчиво зовёт,
Туманом огненным окутан небосвод,
Мой разум чувствует, что мне при виде крови
Весь мир откроется, и всё в нём будет внове,
Смеются маки мне, пронзённые лучом...
Ты слышишь предок мой? Я буду палачом!
