Великий пост

Разрешается рыба

Праздники верующих христиан

Благовещение Пресвятой Богородицы

день празднования: 25 марта ст.ст. (7 апреля)

   Благовещение - это день Благой вести о том, что нашлась в мире людском Дева, так верующая Богу, так глубоко способная к послушанию и к доверию, что от Нее может родиться Сын Божий.

   Святитель Григорий Палама говорит, что воплощение было бы так же невозможно без свободного человеческого согласия Божией Матери, как оно было бы невозможно без творческой воли Божией. И в этот день Благовещения мы в Божией Матери созерцаем Деву, Которая всем сердцем, всем умом, всей душой, всей Своей крепостью сумела довериться Богу до конца... В Божией Матери мы находим изумительную веру, такую веру можно в себе выковать только подвигом любви к Богу.

(Митрополит Сурожский Антоний)

"Благовещение Девы Марии", христианская живопись

*******

Благовещение

Любви божественной и веры торжество

Сегодня пред лицом вселенной воссияло - 

Таинственно сошло на землю Божество...

День благовещенья!.. Спасения начало!..

По мановению Создателя-Владыки,

Благовестителем от пренебесных сил -

Пред Девою Святой является великий

Бесплотных ангелов архангел Гавриил -

И данное ему вещает повеленье:

"Чего восхощет Бог - молчит природы чин,

От века Таинства свершается явленье -

Сын Бога Вышнего бывает Девы Сын!"

И Галилейский град, убогий Назарет,

В смирении своем и нищете ликует;

Над ним спасения сияет дивный свет, -

Архангел благодать земле благовествует,

Представ со тщанием в благословенный дом,

Под кров Иосифов, пред Девою Святою. -

И мы с ним "радуйся" Нетленной вопием,

"Ты, Благодатная во век, Господь с Тобою!"

Л. Бутовский

                             *******

Проповеди

Притча о блудном сыне

   Какая дивная и какая страшная эта притча о блудном сыне, которую мы так хорошо знаем, так хорошо помним и которая каждый год возвращается к нам с новой силой - с новой силой, рождающейся и от более тяжелого, мучительного опыта греха, и от более изумленного сознания Божией милости и того, как нас принимает и восставляет Господь...

   Эта притча о многообразном грехе и одновременно о самой сущности греха. Открывается притча грехом в его наготе, в его абсолютности, в его дикой беспощадности. Младший сын приходит к отцу: он полон сил, полон желаний, он полон жажды жить, и не вмещается эта жажда, это желание, эта похоть жизни в рамки обычной домашней жизни. И не может он больше ждать, и отцу своему он говорит: Отец, ты зажился; пока ты умрешь, во мне увянет жизнь;  за время, пока ты будешь жить и жить, а не умирать, я завяну. Умри, умри для меня, будь как мертвый! Ты мне не нужен, но то, что я от тебя могу получить, я могу теперь получить. То, что ты потом накопишь, мне не нужно, а то, что ты до сих пор накопил трудом, любовью, подвигом души, то все мне раздели, дай мне мою долю; а потом, жив ты или не жив, - мне все равно; передо мной - жизнь...

   Так говорим и мы по отношению к Богу; не так грубо, не так прямо, но так же  жестоко. Все от Бога берем и уносим на страну далече, растратить, прожить. Забываем даже, что Он есть, для нас Он словно мертв в те моменты, когда мы от Него получили все, что нам нужно, чтобы жить на этой далекой, опустошающей стране. И идем, и живем, и богаты какое-то время; а потом беднеем, истощается украденное из Царства Небесного, унесенное, прибереженное, расточаемое. Пока мы еще богаты тем, что Отец дал, нас окружают такие же, как мы, которым до нас никакого нет дела, лишь бы поживиться: любовью ли нашей, беспечностью нашей, человеческим нашим теплом, умом, сердечностью, тем, что у нас есть, что бы это ни было. А когда истощится, начинает ветшать все, что из отцовского дома, от Бога было получено, тогда от нас отходят, потому что тот же закон, который мы применили по отношению к Отцу, действует и для нас. Нам до Него не было дела, лишь бы получить то, что Он может дать, - и другим до нас никакого нет дела, лишь бы попользоваться тем, что у нас есть из домашнего, отцовского богатства. И как часто мы отдаем самое драгоценное за бесценок, такие вещи, которые надо было хранить в сердце как самую святыню нашей жизни, легко отдаем, чтобы порадовать, повеселить, утешить: вот грех.

   А дальше мы видим другого человека, уже не младшего сына, а сына, который так и не понял того, что было между ним и его отцом. Он всегда был добротный сын, не отступал от воли отца, как он сам говорит: всю жизнь я был тебе рабом, как раб служил тебе, - потому что слово "работал" по-славянски сильное слово, именно от слова "раб". Всю жизнь он чувствовал, что он просто работник своего отца, за кров, за пищу, за человеческое отношение, за привилегию, которую родство давало над рабами.

   И вот возвращается младший сын в лохмотьях; все потерял: радость потерял, право быть сыном потерял, как мы часто говорим - "все потеряли". И в дверях его встречает отец, с любовью. А когда возвращается старший сын, тот, который всегда принадлежал дому, всегда был с отцом, никогда не отступил от правды этого дома, он слышит, что в дом пришел чужой, голодный, холодный, лишенный, который когда-то мог принадлежать этому дому, но ушел... И пусть бы себе оставался на стране далече, - нет, вернулся, истратил пол-имения, а теперь что? На остальное зарится, отнять хочет?.. И говорит он, как мы часто говорим: "Этот твой сын"; он не говорит "мой брат"; нет, он ему не брат, он чужой: этот твой сын, который все потратил с блудницами, вернулся, а ты праздник устраиваешь, радуешься, что какой-то чужой вернулся, а мне меньше от этого будет... И отец ему говорит ласково: Твой брат вернулся! Он был мертв - теперь он живой; он пропал - теперь он нашелся: разве нам не радоваться, разве нам не ликовать?..

   Вот и посмотрим на себя, на кого мы похожи: на блудного или на праведного? И с горем можно заметить, что похожи и на блудного, и на праведника - во всем, что неправедно. Есть ли у нас праведность старшего сына и есть ли у нас доверчивое сыновство младшего? Младший старшего принял бы к себе, не отвернулся бы, он ему  был не чужой. А отец - он одинаково принимает и того, и другого. Горем принимает одного - праведного; и радостью принимает другого, который сохранил в душе сознание, что у него есть отец, что к отцу он может вернуться, что есть дом, куда можно прийти. Он не подумал, что старший брат ему закроет дверь в лицо, он только подумал, что отец, который согласился умереть для него, даст ему жить. Вот и нам предлагается: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы... Перед нами Отец, - но как жутко, что так часто рядом с Ним стоит каменный, черствый, как будто умерший душой старший сын, который всегда был в доме Отца, а теперь не хочет принимать чужого. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1969 года по евангельскому рассказу "Притча о блудном сыне" (Лк 15: 11-32).

"Возвращение блудного сына", живопись, художник Рембрандт

*******

Проповеди

Сретение. Воскресение о мытаре и фарисее

   Праздник, который мы сегодня соблюдаем, это одновременно праздник дивной встречи и первой разлуки. Дивной встречи, потому что в храм, в удел Божий Единородный Божий Сын, ставший Сыном Девы, приносится, чтобы быть поставленным перед лицом Живого, вечного Бога, Отца Его прежде, чем мир не стал.

   Встреча, также, между святыми душами и ожидаемым ими Спасителем. Долгую, сложную, благодатную жизнь прожили и Симеон и Анна; тому и другой было обещано, что они не умрут, раньше чем не увидят лицом к лицу Спасителя своего. И вот этот день настал, и лицом к лицу ожидавшие Его праведники встретили Бога, ставшего Человеком... Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка, по глаголу Твоему с миром, - сказал Симеон, - ибо видели очи мои спасение Твое... Теперь он может отойти в вечность, теперь он может сойти в область усопших и принести туда первую весть, что он видел на земле Бога, пришедшего плотью.

   Одновременно этот праздник - первая жертвенная разлука Божией Матери с Ее  Божественным Сыном. Всякий младенец мужского пола, разверзающий утробу, то есть перворожденный в семье, приносился Богу и делался собственностью Бога. Этот обычай, это правило началось еще в древности, когда Моисей вывел из Египта народ израильский. Тогда упорствующий фараон не хотел отпустить своих рабов; и ужас за ужасом постигали египетскую землю, чтобы опомнился человек под тяжелой, спасающей десницей Бога. И одной из самых страшных кар, которые были наложены на противящегося Богу фараона, была смерть всех перворожденных в земле египетской. Этой ценой было потрясено каменное сердце фараона, этой ценой получили свободу, в виду ожидаемого Христа, израильские дети.

   Но когда они достигли пустыни, то и до них дошел Божий глас: Ценой этого ужаса, ценой смерти детей, лишения матерей любимых своих младенцев были выведены вы из египетской земли, из страны плена и рабства; но как бы в воспоминание об этом, как бы в выкуп за этих детей и за этих матерей, перворожденный младенец мужского пола в каждой вашей семье должен быть принесен в Храм, и Бог над ним получает власть жизни и смерти. И вот, принося Своего Младенца в Храм, Божия Матерь приносила Его в жертву Богу. Первый раз, свободно, по закону Своего народа Она отдавала Богу Рожденное от Нее. Это жертвоприношение продолжалось потом в течение всей Ее жизни: Матерь Божия Его отдала раз и навсегда, и Бог и Отец эту жертву, единственную за всю историю мира, принял, и она стала кровавой Жертвой Голгофы.

   Мы ...читали и о другой встрече: как мытарь и фарисей пришли в храм, в тот храм, где Живой Бог ожидает Своих детей. Один пришел с гордыней, другой - с сокрушенным сердцем. Это - тоже встреча; но в этой встрече не жертва, а суд и спасение.

   Каждый из нас когда-то, в день своего воцерковления, был принесен в храм; каждый из нас был поставлен перед Богом, чтобы стать Его собственностью; но в Церкви Христовой нет мужского и женского, нет различия, все - дети Божии, и поэтому все мы были принесены и отданы Богу, так же как Богомладенец Христос был принесен Своей Матерью.

   Каждая мать, которая здесь стоит, когда-то своего младенца принесла и отдала Богу, и приняла его вновь от иконы Спасителя или Божией Матери. Каждый из нас вновь и вновь встречает Бога всякий раз, как он приходит в храм; кто из нас мытарь, кто из нас фарисей? Кто уйдет оправданным, а кто уйдет со своей тленной праведностью, которая не войдет в Царство Божие? Симеон и Анна ждали и узрели Христа; мытарь ждал себе только суда - и получил милость; фарисей думал, что он праведен, - и оказался ни с чем...

   Вот с чем мы теперь начинаем это восхождение подготовительных недель к Великому Посту. Задумаемся, каждый из нас, о том, что значит, что он или она когда-то были принесены в храм, отданы Богу любовью материнской: отданы на хранение Тому, Который есть Хранитель младенцев, отданы Тому, Кто есть Господь и Жизнь. Подумаем о том, способны ли мы встретить Христа, как встретили Его Симеон и Анна; подумаем о том, кто мы - фарисей или спасенный мытарь. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1976 года по двум евангельским рассказам:  Сретенье Господне (Лк 2: 22-40) и Притча о мытаре и фарисее (Лк 18: 10-14).

Проповеди

Слепой Вартимей

   Слепой человек, который сидел у врат Иерихонских, знал, что он слеп. Мы тоже слепы - и мы не знаем этого. Он знал, что слеп, потому что все вокруг него могли свидетельствовать, что они видят, а он не видит, могли ему описать, что они видят, и он мог понять, чего он лишен.

   Мы слепы, и если сравнивать нас со святыми - такими же, как мы, людьми, но которые просветлели душой, прозрели сердцем, умом, - то ясно делается, как многого мы не видим. Но первая наша беда в том, что так редки среди нас люди со зрением, а еще страшнее то, что мы верим, будто состояние большинства - нормальное состояние, а если кто - редкий! - видит, слышит, чует, понимает, переживает необычайное, то он - вне нормы, он не обязательно является меркой для нас и судом над нашей слепотой, нечуткостью, мертвостью. В те времена в тех местах, где были явлены святые, с ними поступали, в общем, так же, как люди поступили со Христом: слушали недоверчиво, воспринимали слова насмешливо, к советам их не прислушивались, пути их не следовали. Порой дивились тому, что им дано, но считали это настолько необычайным, настолько неестественным, что к этому и стремиться нет смысла. Так и теперь мы слепы, мы не видим, не чуем. И надо себе поставить вопрос: чего же мы не видим, к чему мы слепы? Тогда, может быть, нам и придет на мысль прислушаться и попробовать понять.

   Слепы мы к тому, что Бог посреди нас; в храме, вне храма - везде присутствует Господь; а мы живем, словно Его нет. Он рядом с нами, мы Им дышим, движемся, есмы - и не отдаем себе в этом отчета, приписываем себе жизнь, силу, ум, переживания, дарования, успех; однако проходим мимо Того, Кто есть источник всего. Мы слепы в этом отношении: среди нас Господь - а мы можем думать пустые думы, переживать бессмысленные переживания, вести между собой тленные и растлевающие беседы. А Он стоит безмолвно, как нищий стоит у двери: не взглянет ли кто на Него, не обратит ли кто внимание, не учует ли кто Его присутствия, не переменит ли Его присутствие чего-либо в сердцах, в мыслях, в словах людей?..

   И мы не видим; и нас так много, невидящих, что нам это и не странно: все слепы - значит, это норма! Как это страшно! А когда мы посмотрим вокруг себя, то мы такие же слепые. Каждый человек - образ Божий, икона, подобие; а мы ничего подобного не видим в нем. Пусть, конечно, эта икона изуродована - но разве мы к иконе, изуродованной человеческой грубостью, так относимся, как относимся к человеку? Если мы найдем икону растоптанную, оскверненную - с каким благоговением, с какой болью сердечной мы ее поднимем, прижмем к сердцу, унесем к себе, вычистим, поставим, как мученицу, на святое место и будем рассматривать то, что ее изуродовало, как раны, и благоговеть перед этим, потому что в этом мы увидим образ того, что случилось с Богом, когда Он стал Человеком: как Его люди били, как топтали, как оплевывали, как смеялись над Ним - это мы можем увидеть в иконе, написанной красками и пострадавшей.

   А когда перед нами нерукотворный образ - человек, мы видим в нем - не знаю что, только не образ Божий, и относимся к нему, конечно, не так, как отнеслись бы к иконе, о которой я сейчас сказал... Разве нам разрывает сердце уродство человека - что он зол, что он завистлив и т.д.? Нет! Нам не больно от этого, нам противно! И другому так же противно смотреть на нас, потому что мы такие же, как те, кого мы осуждаем... И вот слепой в потемках бьет слепого, и никто из них не признает, что сам слеп и что это - ужас...

   И еще: всё в руке Господней; пути Божии неисповедимы: они бывают страшны; они бывают так светозарны, что слепит очи;  они бывают так скромны, неприметны, что нужно все наше внимание, чтобы уловить действие Божие. И вся наша жизнь, жизнь каждого отдельного человека, каждого из нас - в руке Господней. И всё, без исключения, что в ней происходит, имеет смысл, если бы мы только прозрели и поставили вопрос: Куда ведет Господь? Что это значит? - а не кричали: Мне неудобно! Мне больно! Меня это раздражает! Не хочу этого!  Отойди прочь, Господи, с Твоими блаженствами, которые говорят о голоде, и о плаче, и о гонении, и об одиночестве... Не хочу того!..

   И мы слепы: слепы в своей жизни, слепы в сложной, богатой жизни других, кто с нами связан;  слепы в понимании путей Божиих в истории, слепы по отношению к отдельным лицам и к целым группам людей - верующим, неверующим, своим, чужим; к своим так же слепы, как к чужим... Разве это не ясно, если только подумать?

   А мы сидим в пыли у врат Иерихонских и воображаем, что зрячи. Проходит Христос, и мы голоса не возвысим, не крикнем о помощи; нет нужды, чтобы нам говорили: "Молчи, не тревожь Учителя"... Что мне от Него нужно? Я все знаю... Что Он может мне дать? Я зрячий, я живой... Неправда!.. - и слеп, и мертв! И только от Него может быть прозрение, и только от Него может быть жизнь. Но вот, мы не видим этого и не просим - а Он проходит; больше того: останавливается, стучит в дверь ума, сердца, жизни всеми событиями, всеми людьми, всеми переживаниями, всем без исключения, чем полна моя личная жизнь, и жизнь каждого вокруг, и всех, и всего мира и вселенной. А мы не слышим даже стука, даже гласа Господня, и не отворяем...

   Перечтем этот рассказ. Христос спрашивает: Что тебе от Меня нужно?.. Мы бы ответили: Да ничего мне не нужно, Господи; все у меня есть... Или, наоборот, чего только мне ни нужно - богатство, славы, дружбы, тысячи вещей, только не Его и не Его Царства. И поэтому и не слышим мы или слышим так редко: "Прозри! Ты же веруешь, ты поверил! Ты - на грани зрячести, так прозри же, это в твоих руках!" Не слышим мы этого слова не потому, что у нас какая-то теоретическая вера бессильна, а потому что ничего нам не нужно, мы "зрячи". Как это страшно!

   Подумаем все над этим пристально, пока еще можно прозреть и увидеть, как богата славой жизнь, как близок Господь, как сияет Он славой вечности, как бесконечно Он смиренен, кроток, близок к нам, как лежит это сияние Господне на каждом лице, как на иконе, бьет ключем жизни в каждом событии, в каждом человеке, зовет нас: Разомкнись! Открой глаза, открой сердце, разомкнись! Пусть воля твоя будет гибкой, свободной! Пусть тело твое будет, как земля богатая перед посевом Господним, и тогда жизнь будет!.. Рождается жизнь в человеке и вокруг него ширится, как свет, как тепло, как радость, как вечность. Все нам дано, и как мало мы это берем... Дай нам Господь мужество быть правдивыми, и дай нам Господь радость - радость прозреть! Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1970 года по евангельскому рассказу об исцелении слепого Вартимея (Лк 18: 35-43).

Монастырь Каранталь на горе Блаженств, город Иерихон, Палестина.

*******

Проповеди

О рождении и крещении

   Когда в семье рождается ребенок, то все радуются: это праздник, потому что человек вошел в мир, и с ним вошла безграничная надежда. Во-первых, с младенцем вошла в мир нетронутость, чистота, свет, вошла и беззащитность и возможность для какого-то круга людей познать что-то про любовь и полюбить. А еще - через рождение человека входят в мир надежда, потому что этому человеку все принадлежит, все возможно - лишь бы те, кто вокруг него, возлюбили его так, чтобы из него сделать настоящего человека: человека, способного любить, любить до предела и любить без предела, любить людей так, чтобы быть способным забыть себя ради других, любить Бога так, чтобы сердце человека стало таким глубоким, таким широким, чтобы вместилось в него небо.

   ...Вчера, когда совершалось крещение трех маленьких, было здесь несколько прихожан, они молились, пели, участвовали в этом торжестве, и действительно вместе, сообща были восприемниками этих детей, встретили их как живая Церковь, приняли их и сделали их своими, родными; сегодня также крестины совершались среди молящегося народа.

   Так должно быть всегда; не в том смысле, что надо крестить детей под сводами храма - потому что если храм пустой, это не Церковь, а только храм. Церковь это мы все, со Христом и Божией Матерью, и Предтечей Крестителем, и всеми святыми - мы все, и святые и грешные, собравшиеся во имя Христа и Бога, соединенные, исполненные любви Христовой, наученные Духом Святым любить Бога как Отца, а друг друга - как родных братьев. Нет треб церковных, которые были бы частными: разве кто-нибудь в семье может быть в горе - и другие ее члены не были бы в горе? Или кто-либо - в радости - и эта радость не охватила бы всех?

   Так должно быть всегда: и с крестинами, и со свадьбами, и с другими Таинствами, и со всяким молением церковным. Вся Церковь участвует в них, и сегодня всей Церковью мы радуемся: крестившиеся не являются уже, как говорится в молитве, чадами плоти, чадами тела, но чадами небесного Царства Божия. Они стали Богу родные, и - даже страшно сказать - они стали родными Ему через нас, потому что мы веруем, потому что, несмотря ни на что, мы тоже Христовы. Среди нас загорелись свечки, живые души; чистота, свет, беспомощная надежда, открытость любви вошли в тайну нашего прихода. Будем радоваться - и не только об этих, но и о всех младенцах, о всех детях, которые вокруг и посреди нас, и будем их хранить: охранять молитвой, охранять любовью, но охранять также живой, вдумчивой человеческой заботливостью, чтобы они выросли достойными называться детьми Христа, детьми Бога.

   Радость наша велика о каждом. В каждом из нас жил когда-то младенец; если он еще жив, если душа еще полна чуткости, восприимчивости, если жизнь не потемнила нашего сердца, не помрачила нашего ума, не сломила нашей воли к добру - будем радоваться. Но если случилось это горе - станем глядеть на окружающих нас детей, дивиться и радоваться на них, учиться у них, потому что если мы не будем подобны детям, для нас нет пути в Царство Божие...

    И вернемся тоже вглубь себя, потому что тот, который когда-то был младенцем, отроком, юношей - жив, только под пеленой. В каждом из нас жизнь живет, живет чистота, живет все, что сродно Небесному Царству, только все мы почти все время подобны Марфе и Марии, сестрам Лазаря, стоящим у гроба друга Господня и плачущим о том, что умер человек, которого любил Христос. В каждом из нас он есть, Лазарь, и над ним каждая душа наша плачет и сетует:  почему умерло все светлое, почему гробу и тлению предано все, что могла быть Небом на земле, другом Христа?

   Но для безнадежности нет места. К каждому из нас приходит Христос, каждый из нас слышит десятки раз в своей жизни, и теперь: "Учитель пришел!" Каждый из нас может пойти Ему навстречу и пасть к Его ногам, и каждому из нас Он скажет: воскреснет в тебе человек небесный, не земной!.. И каждый из нас с грустью отвечает: Да, я знаю, - в последний день, когда уже будет поздно на земле этому радоваться... Неправда, - говорит Господь, - Я - воскресение и жизнь, и если кто верит в Меня, если и мертв будет, то оживет... И каждый из нас может услышать Христов глас, говорящий: Лазарь, выйди вон, выйди из гроба, встань живой, войди обратно в земную жизнь и будь другом Христа на земле, пока не станешь Его другом возлюбленным на Небе! Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, из проповеди 1967 года)

"Крещение", христианская живопись, художник Пьетро Лонги

*******

Проповеди

Крещение Господне

   С каким чувством благоговения ко Христу и благодарности к родным, которые нас приводят к вере, мы вспоминаем о своем Крещении: как дивно думать, что поскольку наши родители или близкие нам люди открыли веру во Христа, поручились за нас перед Церковью и перед Богом, мы, Таинством Крещения, стали Христовы, мы названы Его именем. Мы это имя носим с таким же благоговением и изумлением, как юная невеста несет имя человека, которого она полюбила на жизнь и на смерть и который дал ей свое имя; как это человеческое имя мы бережем! Как оно нам дорого, как оно нам свято, как нам страшно было бы поступком, образом своим его отдать на хулу недоброжелателям... И именно так соединяемся мы со Христом, Спаситель Христос, Бог наш, ставший Человеком, нам дает носить Свое имя. И как на земле по нашим поступкам судят о всем роде, который носит то же имя, так и тут по нашим поступкам, по нашей жизни судят о Христе.

   Какая же это ответственность! Апостол Павел  две тысячи лет тому назад предупреждал молодую христианскую Церковь, что ради тех из них, которые живут недостойно своего призвания, хулится имя Христово. Разве не так теперь? Разве во всем мире сейчас миллионы людей, которые хотели бы найти смысл жизни, радость, глубину в Боге, не отстраняются от Него, глядя на нас, видя, что мы не являемся, увы, живым образом евангельской жизни - ни лично, ни как общество?

   И вот в день Крещения Господня хочется перед Богом сказать от себя и призвать всех сказать, кому было дано креститься во имя Христа: вспомните, что вы стали теперь носителями этого святого и божественного имени, что по вас будут судить Бога, Спасителя вашего, Спасителя всех, что если ваша жизнь - моя жизнь! - будет достойна этого дара Божия, то тысячи вокруг спасутся, а если будет недостойна - пропадут: без веры, без надежды, без радости и без смысла. Христос пришел на Иордан безгрешным, погрузился в эти страшные иорданские воды, которые как бы отяжелели, омывая грех человеческий, образно стали как бы мертвыми водами - Он в них погрузился и приобщился нашей смертности и всем последствиям человеческого падения, греха, унижения для того, чтобы нас сделать способными жить достойно человеческого нашего призвания, достойно Самого Бога, Который нас призвал быть родными Ему, детьми, быть Ему родными и своими...

   Отзовемся же на это дело Божие, на этот Божий призыв! Поймем, как высоко, как величественно наше достоинство, как велика наша ответственность, и вступим в теперь уже начавшийся год так, чтобы быть славой Божией и спасением каждого человека, который прикоснется нашей жизни! Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1979 года).

Проповеди

После Рождества

   Воображением мы сейчас представляем себя две тысячи лет назад, и какое дивное чувство должно наполнять нас: уже неделя, что мир стал иным! Мир, который тысячелетиями был как потерянная овца, стал теперь как овца обретенная, поднятая на плечи Сыном Божиим, ставшим Сыном Человеческим. Непроходимая бездна, которую грех разверз между Богом и человеком, теперь, хотя бы зачаточно, преодолена: Бог вошел в историю. Сам Бог стал Человеком, Бог облекся в плоть, и все видимое, то, что по нашей слепоте представляется нам мертвой, инертной материей, может узнать себя прославленным в Его собственном теле. Случилось нечно небывалое, и мир уже не тот, что прежде.

   Но в Воплощении есть и другая сторона. Бог стал Человеком, и Бог во Христе говорил слова решающей правды, такой правды, которая, как дрожжи, брошенные в тесто, постепенно изменили мир. Бог открыл нам величие человека. Христос, вочеловечившись, был доказательством, остается и навсегда останется доказательством, что человек так велик, так глубок, так таинственно глубок, что он может не только вместить в себя Божественное присутствие, как храм, но может соединиться с Богом, стать причастником Божественной природы, как говорит Апостол Петр в своем послании.

   И человек настолько велик, что как бы далеко мы не отпали от нашего призвания, как бы недостойны его мы ни были, Бог никогда не установит с нами  таких отношений, которые были бы меньше, чем Его отцовство и наше родство с Ним как сыновей и дочерей Всевышнего. Блудный сын просил отца, чтобы тот принял его в наемники, поскольку он недостоин называться сыном; но отец не пошел на это. Когда сын начал свою исповедь, отец остановил его прежде, чем он мог произнести эти слова, потому что Бог  не соглашается на наше унижение; мы не рабы и не наемники. Не сказал ли Христос Своим ученикам: Я больше не называю вас слугами, потому что слуга не знает воли господина, Я же сказал вам все.

   И еще: во Христе нам открыто и Им провозглашено, что каждый отдельный человек есть предельная, высшая ценность, что Он живет и умирает за каждого из нас, что важны не коллективы, а каждый из нас. Каждый из нас, говорится в Книге Откровения, имеет у Бога имя, и это имя будет открыто нам в конце времен, но его никто не знает, кроме Бога и получающего его, потому что имя это - наше отношение с Богом, единственное и неповторимое, каждый из нас для Него  единственный. Какое диво! Древний мир знал народы и расы, он знал рабов и господ, он знал категории людей, так же как и современный мир, который постепенно не только обмирщается, но возвращается в язычество, различает людей по категориям, типам и группам; один только Бог знает живые личности, мужчин и женщин.

   Христос также принес, или, скорее, провозгласил новую справедливость, новую правду: не распределяющую или карающую справедливость закона, но правду иного рода. Когда Христос говорит нам: Пусть правда ваша будет больше правды книжников и фарисеев, - Он говорит о том, как Бог относится к каждому из нас. Он принимает каждого из нас, какие мы есть: Он принимает доброго и злого. Он радуется доброму и умирает из-за злого и ради его спасения.

   И Бог призывает нас помнить это, и призывает нас такими быть не только в нашей христианской среде, но и среди всего окружающего мира: относиться к каждому человеку с такой справедливостью, не судящей и осуждающей, а видящей в каждом человеке всю красоту, которой Бог наделил его и которую мы называем образом Божиим в человеке, преклоняться перед этой красотой, помогать этой красоте воссиять во всей ее славе, рассеивая все злое и темное и, признавая ее в каждом, дать путь этой красоте стать реальностью и победить, восторжествовать.

   Он открыл нам также такую любовь, какой прежний мир не знал, а современный мир, так же как и древний мир, так боится:  любовь, которая согласна быть уязвимой, беспомощной, изливающейся, истощающей себя, щедрой, жертвенной; любовь, которая дает без меры; любовь, которая дает не только то, что имеет, но самое себя. Вот что Евангелие, вот что Воплощение принесли в мир, и это в мире пребывает. Христос сказал, что свет во тьме светит, и тьма не может объять его,  не может и погасить. И свет этот светит и будет светить, но победит он только, если мы станем его провозвестниками и делателями заповедей о правде и о любви, если мы примет Божие видение о мире и принесем его всему миру - нашу веру, то есть нашу уверенность и надежду, единственную силу, которая может помочь другим начать жить по-новому. Но для того, чтобы начать жить заново, они должны увидеть новизну в нас. Мир зачаточно стал новым через соединение Бога с человеком, когда Слово стало плотью;  мы теперь должны стать откровением этой новизны, славой и сиянием Божиими во тьме или сумерках этого мира.

   Да даст нам Господь смелость и любовь, великодушие быть Его провозвестниками и свидетелями, и да будет благословение Господне на вас. Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно и во веки веков! Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1985 года).

Храм Рождества Христова в Вифлееме

*******

Душеполезное чтение

Новогодний молебен

   Сегодня вновь открываются врата времени и встает перед нашим взором наступающий Новый год. Через эти врата времени мы видим грядущее Рождество Христово, которое мы будем праздновать всего через неделю. И Рождеством Христовым в этот новый год времени вступает вечность, Живой Бог вступает во время, делается человеком, приобщается плотью Своей всему тварному;  время и вечность пронизывают друг друга, и сейчас мы стоим у преддверия этого чуда: время и вечность. Бог и человек соединяются в единый поток жизни и спасения. И как каждый год, когда мы оглядываемся на прошлое и взираем на будущее, нас охватывает боль о том, что стольких нет среди нас, почивших теперь сном земли, и вместе с этим зажигается такая радость, что они вступили в ту вечность, которая сейчас потоком льется во время.

   И опять, озираясь на прошлое, мы видим, сколь многого мы не сумели совершить в течение этого года: по бессилию, по забывчивости, по косности, по недоброй нашей воле. И перед тем как вступить в новое время, покаемся перед Богом, признаем свои ошибки и соберем с прошлого года опыт жизни, который нам позволит их не повторять и другие подобные ошибки не делать. Весь смысл жизни только в том, чтобы любить Бога, любить ближнего и чтобы все творилось только во имя этой любви.

   В старой сказке говорится, как спросили некоего мудреца: "Какое самое важное время в жизни? Кто самый значительный человек в твоей жизни? Какой поступок всего важнее совершить?"

   И ответ был таков:

   Самое важное время в жизни - это теперешнее мгновение, потому что прошлое утекло, а будущее еще не встало; самый значительный человек в твоей жизни - тот, который сейчас перед тобой и которому ты можешь сделать добро или зло, и самое важное дело в жизни - в это мгновение, этому человеку дать все, что может быть ему дано...

   Вступим в новый год с этим чувством ответственности и вдохновения; вступим в этот новый год с верой, что сила Божия в немощи совершается: в нашей немощи, как совершилась она в немощи святых, которые были крепки только силой Божией; будем верить, что все нам возможно в укрепляющем нас Господе Иисусе...

   И у преддверия нового года мне хочется повторить слова, сказанные в начале войны королем Георгом Шестым своему народу: "Спросил я стража, который стоял у дверей нового года:

   - Дай мне свет, чтобы я с уверенностью мог вступить безопасно в неизвестное...

   И он мне сказал:

   - Вложи руку твою в руку Божию - это будет для тебя лучше, нежели свет, и вернее известного пути"...

   Вступим и мы с таким доверием и с такой верой в Новый год...

   А теперь примите от Господа Его благословение, и воспоем молебное пение о грехах наших и о прощении Господнем, о надежде нашей и о верности, которую мы Ему обещаем; и вступим в этот путь без страха, трепетным, благоговейным сердцем.

   Благословение Господне на вас. Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

   (Митрополит Сурожский Антоний, 1978 год)

Серия сообщений "новый год":
Часть 1 - Серебряная ёлочка (коллекция новогодних стихотворений)
Часть 2 - "Двенадцатая петля круга..." (коллекция новогодних стихотворений)
...
Часть 28 - "В великий праздник Рождества я в доме зажигаю свечи..." (стихотворение)
Часть 29 - "Поздравляю вас, любезные друзья, с новым годом, обнимаю вас, ваших и наших ребятишек..." (праздники)
Часть 30 - Новогодний молебен ("Сегодня вновь открываются врата времени и встает перед нашим взором наступающий Новый год..." (душеполезное чтение)
Часть 31 - "О, дай мне, Боже, вдохновенье, поэта пламенную кровь..." (стихотворение)
Часть 32 - С Новым годом! Прошение ("Я попросила у Бога духовного роста...") (стихотворение)

Серия сообщений "Рождество":
Часть 1 - Сочельник в лесу (стихотворение)
Часть 2 - Зима ("Близка студёная пора...") (стихотворение)
...
Часть 29 - "Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом..." (библейские сказания, истории и притчи)
Часть 30 - "Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы..." (библейские сказания, истории и притчи)
Часть 31 - Новогодний молебен ("Сегодня вновь открываются врата времени и встает перед нашим взором наступающий Новый год..." (душеполезное чтение)
Часть 32 - "Праздниками называются такие дни, которые установлены Церковью в честь и память Господа нашего Иисуса Христа..." (христианское вероучение)
Часть 33 - "Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова..." (воскресные евангельские чтения)
...
Часть 35 - "В эти дни особенно радостно слушать, что Христос родился в яслях..." (стихотворение)
Часть 36 - "Пребезначальное Начало, Боже Святый и Вечный, и всея твари Содетелю!.." (молитвослов)
Часть 37 - В рождественскую ночь ("Великие рождественские ночи, вы тайны неземной и святости полны...") (стихотворение)

Рождественский пост

Рыба

Проповеди

Притча о званых на пир

   Кончается сегодняшнее евангельское чтение очень страшными словами: Много призванных, а мало избранных... Господь, Который сотворил мир для того, чтобы поделиться с ним вечной, Божественной радостью, встречается, однако, в этом мире с холодным отказом. Он призывает всех - но избрание зависит от нас; Он всех сотворил любовью для радости и вечной жизни - но мы должны ответить любовью на любовь и войти в ту радость, которую нам предлагает Господь. И картина, которая нам дается в сегодняшнем Евангелии, такая простая и так точно описывает все состояния нашей души, все причины, по которым нам на Бога нет времени, к вечности нет интереса...

   Приготовил Господь пир веры, пир вечности, пир любви, и посылает Он к тем, которых Он давно предупредил о том, что будет такой пир и чтобы они были готовы к нему. Один отвечает: Я купил клочок земли, надо мне его обозреть, надо мне им овладеть, ведь земля - моя родина; на земле я родился, на земле живу, в землю же лягу костьми - как же мне не позаботиться о том, чтобы хоть какой клочок этой земли был мой? Небо - Божие, а земля пусть будет моя... Разве и мы так не поступаем, разве мы не стараемся укорениться на земле так, чтобы уже ничто нас не поколебало, так обеспечить себя землей и на земле? И думаем, что вот-вот обеспечим себя, и придет время, когда все земное будет сделано, и тогда будет время подумать о Боге...

   Но тут мы слышим и второй пример, который нам дает Господь; к другим званым гостям послал Он Своих слуг, а те ответили: Пять пар волов мы купили, надо нам их испытать - у нас есть задание на земле, у нас есть работа, мы не можем оставаться без дела: мало принадлежать земле - надо принести плод, надо за собой оставить след. Нам некогда пировать в Царстве Божием, оно слишком рано приходит со своим призывом к вечной жизни, к созерцанию Бога, к радости взаимной любви - надо на земле что-то еще закончить. Когда все будет сделано, когда останутся для Бога только жалкие остатки человеческого ума, тела, сил, способностей, тогда пусть то, что останется от земли, Он Себе берет; но сейчас дело идет о земле, родной, своей, которая плод приносит, на которой надо оставить вечный след: как будто что-нибудь останется от нас через одно-другое десятилетие после нашей смерти!

   И к третьим посылает Господь, и эти Ему отвечают: В нашу жизнь вошла земная любовь; я женился - неужели мне отрываться от этой любви, чтобы вступить в царство другой любви? Да, небесная любовь просторней, глубже охватывает всех; но я не хочу этой всеобъемлющей любви, я хочу личной ласки, я хочу одного человека любить так, чтобы никто и ничто на земле не значило бы столько сколько значит для меня этот человек. Мне недосуг теперь вступать в вечные чертоги; там любовь безбрежная, всеобъемлющая, вечная, Божия - а здесь любовь по масштабу моего человеческого сердца: оставь меня, Господи, насладиться моей земной любовью, и когда ничего больше не останется, тогда прими меня в чертоги Твоей любви...

   И мы так поступаем; мы себе на земле находим труд такой неотложный, что для Божиего дела, для жизни с Богом времени нет. И мы такую любовь находим себе на земле, что до Божией любви нет дела... "Вот придет смерть - тогда успеем": это все тот же самый ответ на Божию любовь. Он говорит: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас, все дам - любовь дам: встретитесь вы, люди Божии, встретитесь лицом к лицу - и не так, как на земле, туманно друг друга видя, не понимая друг друга, недоумевая, раня один другого. Встанете в Царстве Божием - и все будет прозрачно: и понимание ума, и ведение сердца, и стремление воли, и любовь; и все будет, как хрусталь, ясно... А мы отвечаем: Нет, Господи, на это будет свое время; дай исчерпать землю, на которой мы живем... И черпаем, и живем, и кончается тем, что, по слову Божию в Ветхом Завете, дав нам все, что она только могла дать, земля обратно берет все, что она сама дала и что Господь дал:  Ты земля, и в землю отыдешь... И тогда купленное поле делается могильным полем, тогда труд, который нас оторвал от Бога, от живых отношений с людьми, от живого отношения с Богом, рассеивается даже и в памяти людей; когда мы станем в вечности, тогда земная любовь, которая казалась так велика, представляется нам узкой тюремной кельей... Но ради всего этого мы сказали Богу: Нет! Не Тебя, Господи, - землю, труд, любовь земную хотим мы пережить до конца!..

   Мало избранных  не потому, что Бог строго выбирает, не потому, что Он мало кого находит достойным Себя, а потому, что мало кто находит Бога достойным того, чтобы поступиться клочком земли, часом труда, мгновением ласки... Много призванных - все мы призваны: кто же из нас отзовется?  Достаточно на любовь ответить любовью, чтобы войти в пир веры, в пир вечности, в жизнь. Неужели мы не ответим на Божию любовь одним словом: Люблю Тебя, Господи!.. Аминь.

(Антоний, митрополит Сурожский, проповедь 1973 года по евангельскому рассказу-притче "Притча о званных на ужин" (Лк 14: 16-24).

Зимнее солнцестояние

Рождественский пост

Пища с маслом

Проповеди

Десять прокаженных

   Я хочу обратить ваше внимание на три черты сегодняшнего евангельского чтения. Первая - это то, как прокаженные подошли ко Христу, они стали, как говорит Евангелие, вдали; они знали, что они оскверненные, они знали, что прикосновение к ним опасно, и даже ради того, чтобы получить исцеление, они не дерзнули других подвергнуть опасности осквернения и заразы.

   В области молитвы очень редко мы так сознаем свое духовное состояние, что согласны остановиться в каком-то отдалении от Господа. Мы знаем, что в Царство Небесное ничто нечистое не войдет, и однако, как только в нас рождается нужда, тоска, сознание нашей неизбывной нужды в Боге, мы сразу дерзаем подойти и думаем, что имеем право на вход, право подойти к Богу, право быть пропущенными всеми другими, потому что нам что-то нужно. А на самом деле это показывает, насколько мало мы сознаем, как страшно подойти к совершенной чистоте, будучи самому в нечистоте... Как страшно и трепетно должны бы мы приближаться! как часто, когда Господь делает шаг к нам, мы должны бы, подобно Петру, Ему сказать: Не подходи, Господи, я человек нечистый... Подумаем об этом.

   Второе: прокаженные потому могли подойти ко Христу, что они верили не только в Его мощь, в Его власть, но и в Его любовь. Они верили, что Он захочет им помочь и что только Он может это сделать... И это вопрос, который перед каждым из нас стоит, когда мы становимся на молитву: верим ли мы на самом деле, всерьез, что Бог нам хочет добра? Верим ли мы в любовь Божию или же подходим к Нему, зная, что Он может, и думая: А может быть, Он не захочет?.. И в этом сказывается наше глубинное к Нему недоверие, потому что во все внешнее мы верим, а в любовь не верим - ни в человеческую, ни в Божию. И поэтому то, что кажется нам верой, когда мы к Богу бросаемся, расталкивая иногда других, в надежде: вот, я к Нему прикоснусь, вот, я у Него вытребую - эта вера разбивается о более глубинное недоверие, которое не дает нам ни встать поодаль, ни быть уверенным в том, что любви у Бога и на нас хватит...

   И последнее - благодарность. Десять прокаженных были очищены - только один вернулся ко Христу, благодаря Бога. Девять других, очистившись, вмешались в человеческую толпу, а ко Христу не вернулись. Вернулся только один, притом самарянин, то есть человек чужой, внешний, даже с религиозной точки зрения, ибо между ним и Богом, между ним и Христом не было ничего общего. Он знал, что по своему положению прокаженного, по своему отчуждению от веры, которую исповедует Сам Христос, он ни на что не имеет права, и поэтому, получив исцеление, он вернулся к Нему: потому что никакие права, никакой общественный строй не соединял его с Господом и не отделял его от Него. И Христос подчеркивает, что он поступил правильно.

   Действительно, мы часто думаем, что плод молитвы в том, чтобы получить просимое; это не так: просимое, то, что мы получаем, нам нужно только в момент, когда мы получаем, но через час мы уже исчерпали свою нужду, и нам нужно уже что-то иное. На основании, которое было положено Божией милостию, мы можем начать строить другое. Получение просимого - это мгновение;  а единственное, что пребывает, что составляет между нами и Богом, Который к нам милостив, или людьми, которые к нам добры, единственное, что составляет нечто окончательное, окончательно пребывающую связь - это благодарность. Когда получение добра, милости, любви воплотилось в нас благодарностью, то между нами и тем, кто дал, навсегда остается связь. Мы уже от него неотделимы. И это - самый богатый плод молитвы, чтобы между тем, кто дал, и тем, кто получил, на веки веков осталась связь любви, благодарности и взаимной радости.

   Вот, поучимся в этом коротком евангельском чтении всему, что оно может дать, ибо то, что оно нам может дать - насущно для нашей внутренней жизни. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1968 года по евангельскому рассказу-притче "Исцеление 10-ти прокаженных" (Лк 17: 12-19).

Рождественский пост

Рыба

Проповеди

Исцеление согбенной женщины

   Исцеление Спасителем Христом в субботний день женщины, которая 18 лет была согнута болезнью, - один из многих примеров подобных исцелений именно в день субботний, то есть в день, когда по израильскому закону человеку не полагалось совершать никаких дел: полагалось отдыхать. Этот отдых был установлен как бы символом того, что в седьмой день Господь почил от дел Своих, когда сотворил мир. Этот день субботний, этот седьмой день был днем, когда человек должен был отдохнуть: то есть не только отвернуться от тех трудов, которые приносили ему наживу или были всецело обращены к земле, но собрать в себе новые силы жизни. Такое же установление было и о земле: седьмой год был годом отдыха земли; поле, которое пахали шесть лет, на седьмой год не пахали, давали ему отдохнуть, и только на восьмой год, то есть в первый год новой седмицы, его вновь вспахивали. И опять центр тяжести этого закона в том, чтобы собрались новые жизненные силы в этот год и могли бы расцвести.

   И те исключения, относящиеся к отдыху седьмого дня, которые мы находим в Ветхом Завете, именно те, которые упоминает Спаситель, направлены к тому же: в день субботний разрешалось отвязать своего осла, своего вола, вести свой скот на водопой, потому что это был день, когда жизнь должна была восторжествовать над трудом: не праздный отдых, а собирание жизненных сил. И Христос так часто совершает чудо в этот  седьмой день, как бы подчеркивая, что в седьмой день должна вернуться жизнь, должна вернуться сила всем, кто ее утратил, всем, в ком она начинала погасать. 

   Но есть еще и другое значение, как мне кажется, этому чудотворению Христову в седьмой день. Когда Бог почил от дел Своих, Он не оставил сотворенную Им землю, сотворенный Им космос на произвол судьбы. Он продолжал окружать его заботой и любовью. Но конкретную заботу о земле Он вручил человеку, который принадлежит как бы двум мирам. С одной стороны, он от земли, он принадлежит всему ряду живых существ, которые Бог сотворил. А с другой стороны, человек принадлежит миру духовному, он не только создан по образу и подобию Божию, но в нем живет дух, который делает его своим и родным Самому Богу. И призвание человека было в том, как говорит святой Максим Исповедник, чтобы, будучи одновременно гражданином Царства Духа и гражданином земли, соединить землю и Небо так, чтобы земля была пронизана Божественным присутствием, пронизана была духом жизни. Седьмой день- это вся история, во главе которой должен был стоять человек, как бы путеводя весь мир в Царство Божие.

   Но человек своего призвания не исполнил; он изменил и Богу, и земле, и своему ближнему; он предал землю под власть темных сил, он совершил предательство. И земля, и исторические судьбы ее, и личная судьба человека уже под властью сил зла. И когда родился Христос, единственный безгрешный, единственный, истинный человек, Он стал средоточием истории. Он стал главой сотворенного мира, Он стал его путеводителем. И поэтому столько чудес совершается Им именно в субботний день, тот день, который есть символ всей человеческой истории. Этими чудесами Он говорит о том, что порядок подлинной истории в Нем восстановлен и Им восстанавливается везде, где человек отвернется от зла, перестанет быть предателем и войдет в труд Божий о претворении земного мира в мир небесный. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года по евангельскому рассказу-притче об исцелении в синагоге согбенной женщины в субботний день (Лк 13: 10-17).

"Исцеление согбенной женщины", икона

*******

Проповеди

Введение Божией Матери во Храм

день празднования: 21 ноября ст.ст. (4 декабря)

   Есть праздники, сила которых заключается в воспоминаемом событии; важно, значительно в них, решающе для судеб человеческих то, что случилось;  таков праздник Рождества Христова или праздник Воскресения; решающее значение имеет то, что действительно в тот день Бог стал человеком и родился на земле, что именно в тот день воскрес Господь, умерший крестной смертью ради нашего спасения.

   И есть праздники, так же как и иконы, которые говорят нам о каком-то внутреннем событии, даже если историческая их обстановка не ясна. Таков праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Чтобы исторически в древнем Иерусалиме действительно случилось то событие, которое описывается в богослужебной песни, - едва ли возможно; но оно сообщает нам что-то более значительное, более важное о Божией Матери, нежели физическое Ее вступление во Святая Святых, которое было запрещено и Первосвященнику. Это день, когда Пресвятая Дева, достигшая той ранней зрелости, которая делает ребенка способным лично переживать, лично воспринимать и отзываться на таинственное прикосновение благодати, когда, достигши этого возраста, Она вступила действительно во Святая Святых - не вещественное Святая Святых храма, а в ту глубину Богообщения, которую исторически Храм собой изображал.

   И с каким трепетом мы должны читать в богослужебной книге слова, которые приписываются с такой нежностью, с такой глубиной Иоакиму и Анне: Чадо, иди! И будь Тому, Который все тебе дал, возношением и сладким благоуханием! Вступи в ту область, куда нет двери; научись тайнам и готовься стать местом вселения Самого Бога... Как дивно подумать, что мать, отец могут обратиться к ребенку с такими словами: Войди в ту глубину, вступи в ту тайну, куда не ведет никакая вещественная дверь, и приготовь себя быть возношением Богу, сладким благоуханием, местом вселения...

   Так некоторые отцы Церкви и святитель Феофан толкуют значение этого вступления Божией Матери в храм, во Святая Святых. Не тронутая грехом, не оскверненная ничем, но уже способная чистым сердцем, не оскверненной плотью, не затуманенным умом отозваться на святыню, на славу, на дивность Божию, трехлетняя Отроковица посылается в эти глубины молитвенного, созерцательного общения.

   И в другом месте того же богослужения мы читаем, так Ей тихо говорит Архангел Гавриил, чтобы Она открылась Богу и приготовилась стать местом вселения грядущего Спасителя.

   Вот о чем говорит нам праздник: о том, как с первых Своих шагов, напутствуемая матерью и отцом, наставляемая Ангелом, Она вступает в те глубины молитвы, безмолвия, благоговения, любви, созерцания, чистоты, которые составляют подлинное Святое Святых. И разве удивительно после этого, что мы этот день празднуем как начало спасения: первая из всех тварей Пресвятая Дева вступает в эти непроходимые, неприступные глубины, вступает в то общение с Богом, которое будет расти и расти, незапятнанно, незатемненно, неоскверненно в течение всей Ее жизни, до момента, когда, как пишет один из западных писателей, Она сможет, в ответ на Божий призыв, произнести Божие имя всем умом, всем сердцем, всей волей, всей плотью Своей и, вместе с Духом Святым, родить воплощенное Божие Слово.

   Да, в день этого праздника действительно совершается для нас явление этого дивного события, начало этого возрастания, но также дается нам и образ того, к чему мы призваны, куда нас зовет Господь: во Святое Святых. Да - мы осквернены; да - наша жизнь порочна, недостойна Бога. Но всем доступно покаяние, которое может очистить нас и в уме, и в плоти, и в сердце, выправить нашу волю, всю жизнь нашу сделать правой, так чтобы и мы могли войти во Святая Святых.

   И в этом празднике, в словах, которые я прочел в начале, произнесенных как бы Иоакимом и Анной, разве нет призыва к каждой матери и к каждому отцу, чтобы с ранних лет - с мгновения, когда ребенок может что-то уже если не умом понять, то чуять сердцем, воспринимать чуткостью, принять благодать - сказать и нашим детям: вступи благоговейно, трепетно в ту область, куда никакая дверь - ни церковная, ни умственная, ни иная не вводит, а только безмолвное, трепетное пред стояние пред Богом, - то Святое Святых - с тем, чтобы вырасти в полную меру роста Христова, уподобиться Матери Божией и стать храмом, местом вселения и Святого Духа, и Господа в Таинствах, и стать детьми нашего Небесного Отца. Аминь!

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года).

Проповеди

О Священном Писании. Притча о милосердном самарянине

   Год за годом повторяется по воскресеньям чтение одних и тех же отрывков из Священного Писания. И так часто слышится: Почему снова такое понятное, так хорошо известное место читается, зачем - разве мы этого не знаем?.. 

   И, видимо - нет, не знаем! Потому что узнать по слуху тот или иной отрывок, вспомнить все, что там сказано, это еще не значит "знать". Мы знаем Священное Писание, мы знаем тот или другой его малюсенький отрывок только тогда, когда он  для нас стал жизнью, то есть когда мы живем так, как там говорится. И кто из нас может сказать, что, слышав столько раз этот рассказ о самарянине, мы что-то сделали в этом направлении?

   Христос ставит перед нами вопрос о совершенно новом отношении к жизни и к миру;  законник, человек, который, вероятно, жил справедливо, хорошо, задает Ему вопрос: Кто мой ближний, о котором мне надо заботиться?.. Законник думает о себе как о центре жизни и, оглядываясь вокруг, задумывается: Кто самый мне близкий? Кто мне дорог? О ком мне надо позаботиться?..

   А Христос отвечает ему, как часто Он делает, переворачивая мир вверх дном: ближний это не тот, который тебе близок, не тот, который тебе дорог, не тот, кого ты, оглядываясь, заметишь и приблизишь к себе, - это тот, который в тебе нуждается, всякий, кто бы он ни был, встречный, поперечный, знакомый и незнакомый...

   И Он дает пример доброго самарянина, именно чтобы нам показать, что праведные, добродетельные люди проходили мимо человеческой нужды; а человек, считавший себя грешным, который не ставил себя в центр жизни, потому что себя нельзя было таким поставить в центр, сумел посмотреть, увидеть и пожалеть...

   И вот снова перед нами эта притча, снова этот мир вверх дном, и снова ставится перед нами вопрос: Да, - читали! Да, - слышали! - а что дальше? Кто из нас сумел посмотреть вокруг себя, забыв, что он в центре жизни, и в центр жизни поставить того человека, которому сейчас нужно помочь - и материально, и душевно, - которому нужен ближний? И этот ближний - я, это - каждый из нас. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1976 года

по евангельскому рассказу-притче о милосердном самарянине (Лк 10: 25-37).

Митрополит Антоний Сурожский

*******

Проповеди

Воскрешение дочери Иаира

   Как мы похожи на тех людей, которые окружали умершую дочь Иаирову! Сам Бог пришел, Сам Господь, Он Сам говорит: Не плачьте, она не умерла, она уснула... И с какой уверенностью люди, как сказано в Евангелии, "знали", что она умерла. Хотя Сам Бог говорит, Сам Господь, Которого они призвали сотворить чудо, говорит это, но теперь они над Ним смеются. Пока она была больна - можно было надеяться на чудо; теперь она умерла - смешно говорить о том, что есть надежда...

   И так бывает и с нами. Господь жил, умер, воскрес, и Господь нам говорит Сам, что временная смерть подобна сну, что за ней стоит жизнь, которой уже живут души человеческие, жизнь, которая охватит также и тела в день славного Воскресения. И мы все продолжаем говорить: "Он умер, она умерла". А когда слышим слова Апостола: Я не хочу, чтобы вы были без надежды, как прочие, которые верят в смерть... - мы эти слова слушаем, и мы все равно "знаем", что перед нами лежит человек, который умер, и хотим быть безутешными. Мы не верим и слову воскресшего Господа, что мы воскреснем, и слову Господа, Который воскрешал людей при жизни Своей на земле - дочь Иаирову, Лазаря, - что есть воскресение. Мы знаем, что есть смерть, и не верим, что есть жизнь. Как странно и как ужасно, что эта очевидность смерти нам закрывает реальность жизни! Вот поставьте перед собой вопрос, каждый из вас: сколько раз нам Бог говорил о жизни, и сколько раз мы отвечали: Да я же знаю, что победила, побеждает смерть!..

   И это относится не только к телесной смерти. Если только мы верили бы в жизнь, мы верили бы, что когда кто-либо родной, близкий умирает, это не конец: наши отношения с ним, наша жизнь по отношению к нему продолжаются. Чтобы найти живого человека, мы не должны говорить "вчера", "когда-то", "в прошлом", не должны смотреть назад, а теперь должны жить эим живым человеком и этой живой жизнью, и ждать большего, а не меньшего.

   Это же относится и к душевным и к духовным явлениям. Как легко мы говорим, что человек умер, что умерла дружба, умерла любовь, умерло то, что было самое драгоценное между людьми. И когда Господь нам говорит, что оно только уснуло, только таится, но живет (потому что все, что есть: любовь, дружба, ласка - живет; умирает только то, что уже на земле несет на себе печать смерти и тления), мы все-таки говорим: Нет, Господи, я же знаю - это вымерло до корня...

   А Христос, притчей о сухом дереве, которое три года обхаживали, пока оно не ожило, нам напоминает, что пусть и до корня умрет, но жизнь-то от Него; все может воскреснуть, все - но в новой славе, не в тленном прошлом, а в совершенно новом сиянии не временной жизни, а вечной. Каждый год мы слушаем пророчество Иезекииля о костях: "Рцы, сын человеческий, оживут ли кости сия?" - и отвечаем: Нет, это уже область смерти... Пророк был мудрей, он сказал: Ты веси, Господи, Ты знаешь, я не знаю...

   И вот, будь то в наших личных отношениях, будь то в суждении о судьбе человеческой души, обо всем - это ко всему относится. Научимся от этого рассказа: это не притча, это быль о том, как воскресла дочь Иаирова, когда все знали, что она умерла. И Христос это знал, только для Него смерти нет: есть жизнь, и есть сон. Всмотримся в нашу жизнь, в наши отношения к тем, кто почил, то есть кто теперь уснул и отдыхает. Подумаем о тех людях, которые вокруг нас, которых мы осудили и над которыми мы произнесли окончательный суд: "Этот мертв, не утруждай Учителя, и Богу незачем сюда приходить - не восстанет". Подумаем о наших умерших дружбах и отношениях - умерли они или на время потускнели, почили? Вчитайтесь в эту притчу: это притча жизни против смерти, притча надежды против очевидности, притча веры безусловной против нашего глубокого, убивающего неверия... Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1968 года по евангельскому рассказу (Лк 8: 41-56)

"Воскрешение дочери Иаира", художник Василий Поленов

*******

Проповеди

Исцеление гадаринского бесноватого

   Рассказы об одержимости, о которой мы читаем в Евангелии, многим кажутся такими далекими от нашей повседневной, реальной жизни, а на самом деле они могли бы быть так близки, и столько уверенности и надежды мы могли бы приобрести от их слушания.

   Человек, о котором сегодня говорится, был охвачен и в уме, и в сердце, и в своей плоти разрушительной силой: никакие человеческие усилия или ухищрения не могли его связать; он рвал все оковы, он освобождался от всех ограничений, которые старались наложить на него, и убегал в пустыню, вдаль от всех; в пустыню, где ничего нет человеческого, где жжет солнце, где палит жажда, - и жил в гробах, там, где ничего не остается от человека, кроме мертвых костей и воспоминания о смерти...

   Но разве мы не одержимы так же, не окованы, не связаны, не движимы мрачными, темными движениями души  и тела? Разве кто-нибудь из нас может сказать, что его никогда не охватывает гнев и ярость? что он не делается враждебным и злым? что не проникает в его сердце, в его ум, в плоть помраченность, и злоба, и зло?.. И сколько стараний иногда прилагают те, которые вокруг нас, к тому, чтобы нас образумить, умирить, утишить - и порой и утешить! - от того, что нас охватило... Но мы рвем все оковы, мы уходим вдаль, отворачиваемся от самых близких и уходим постепенно в те глубины, где ничего не остается от человека - только смерть и разрушение...

   И вот в сегодняшнем рассказе мы видим, как Христос пришел, как лицом к лицу с Ним встал одержимый человек, на которого мы так порой похожи, и поставил Ему, Человеку по преимуществу, единственному подлинному Человеку, вопрос: Что общего между Тобой и мной, зачем Ты пришел ко мне? Зачем Ты хочешь меня мучить?.. И Христос повелел этой злой, разрушительной силе отойти от человека. И у человека прояснился ум, стало мирное сердце, он стал человеком и у ног Христа стал слушать слово жизни... 

   Мы все можем так подойти ко Христу; мы можем к Нему подойти в молитве, мы можем к Нему подойти в Таинствах, в этих мощных, непобедимых действиях Божиих, и стать свободными: свободными от всех сил разрушения в нас - только бы нам остаться со Христом, только бы получить исцеление, не вернуться к тому, что нас отравляет и разрушает, только бы выйти в мир свидетелями о том, что для нас сделал Господь.

   Поэтому не будем читать этот рассказ, будто он никакого отношения к нам не имеет:  он относится к нам самым непосредственным образом; но взглядимся в себя самих: что в нас есть такого, что помрачает ум, делает темным наше сердце, нашу волю направляет на зло, наши слова делает гнилыми, колкими, страшными, мертвящими, наши действия такими разрушительными?.. И как бесноватый, пойдем ко Христу, в исповеди, в Причащении, в помазании святым елеем, в молитве, в умолении ближних наших о том, чтобы и они о нас помолились - и исцелеем. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1977 года по евангельскому рассказу-притче (Лк 8: 26-39)

Проповеди

Притча о богатом и Лазаре

   В чем грех богатого, в чем правда бедняка? Из сегодняшней притчи может показаться, что суд Божий определил горькую участь богатому  только потому, что он богат и весел был на земле, и что только как бы в утешение за скорбь на земле дал бедному Лазарю радость и покой в лоне Авраамовом.

   Но это не так просто, не был виноват человек, что он богат, и не заслуга человека, что он беден. В Евангелии немало людей состоятельных - в истории Церкви еще больше, которые из избытка своего были радостью и благословением для других, потому что они были милосердны, жалостливы, милостивы. И много-много знаем мы людей, которые в своем убожестве делаются горькими, жесткими, немилосердными даже к тем, кто, подобно им, находится в нужде; не в этом дело. Не спасет нас бедность, и не погубит нас богатство как таковые.

   Но если посмотреть на эти образы богатого и бедного, которые Христос нам представляет в таких немногих словах, мы видим человека, который был богат, у которого было все, и с излишком было, и жизнь его проходила в пирах и в веселье, а у дверей его лежал нищий. И вот в этих пирах, в этом веселье никогда, по-видимому, его сердце не смягчалось. Он пользовался всем, что дала ему жизнь, но не пожалел тех, которые были лишены этого. Радости в нем не было, а было веселье - потому что радость делится, как тепло и свет, а веселье остается достоянием человека - его одного и его товарищей по веселью. Он прожил, не вспомнив ни о том, для чего он живет, ни о том, как другие живут, а у двери его голодал и скорбел человек.

   А этот человек не тем был духовно богат, что скорбел, а тем, что лежал он, и вся жизнь его была криком о помощи, а жалости, о милости. И тогда как багатство застилало в сознании домохозяина самый вопрос о том, для чего он живет, как он будет умирать и что будет потом, нищий всю жизнь прожил перед лицом этого вопроса: Зачем? Чего ради? Ради чего эта скорбь, для чего эти страдания? И что еще будет впереди?..

   Один прошел мимо жизни, а другой углубился в существо ее. Один умер незаметно, и Ангелы Божии унесли его душу в место упокоения; другой умер, и его торжественно похоронили, положили в гроб, а душа его пустая, уже не могущая смеяться, не имеющая, чем питаться, потому что питалась она только от земли, сошла в то место, где такая же пустота... Не только за то, что он веселился, и не только за то, что он был богат, но за то, что при всем этом он допустил этот ужас нищего у дверей своих, сошел он в место страданий, место, где перед судом Божественной любви человек отходит во тьму.

   Мало среди нас богатых и бедных в такой мере, в какой был беден Лазарь и богат владелец дома, у порога которого Лазарь голодал всю жизнь; но мы все богаты и бедны одновременно, и от нас зависит, какими мы встанем перед Божиим лицом. Обеспеченность, спокойствие, тишина, нарушаемые только мелкими бурями, закроют ли наши глаза на то, что у нашей двери Лазарь умирает с голода - умирает физически и умирает от голода по милости? Закроет ли наше благополучие нам глаза на то, что жизнь имеет глубину, и смысл, и цель, и что мы устремлены к встрече с Богом, и что эта встреча будет последним и поистине страшным судом, если в нас не найдется любви - но чистой, подлинной любви?.. Не можем ли мы научиться, когда мы постоянно на все жалуемся, от того Лазаря, который и голодал и холодал у двери богача?.. Он нашел себя; его внутрь себя загнали голод и холод, одиночество и нужда, и в этой глубине он встал перед Богом. Неужели нам надо так дострадаться до Бога, как Лазарь? Неужели нужно, чтобы на нас нашла предельная скорбь, для того чтобы войти в себя и стать перед лицом человеческой большой, значительной судьбы?..

   Всмотримся в эти два образа. Мы никуда не уйдем от этого суда, потому что мы слишком много знаем: знаем слишком много о воле Божией, знаем слишком много о любви Божией, перед нами расстилается все Евангелие, как путь или как суд. Кто мы - Лазарь или богач? И если мы чуствуем в себе богача, уже тлеющего со страстями своими, - опомнимся теперь, пока еще живы, пока есть еще какая-то сила в душе, какая-то сила в теле - опомнимся теперь и оживем! Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1969 года по Евангелию от Луки (Лк 16: 19-31)

Богач и Лазарь, икона

*******

Проповеди

Притча о сеятеле

   Есть в Евангелии место, где Христос нам говорит: Блюдите, како слышите - то есть: Обратите внимание на то, как вы слышите слово, которое до вас доходит...

   Нам всегда кажется, что мы слушаем, понимаем; но вот сегодня нам вновь, в который раз читалась притча о сеятеле - и что? Она такая ясная, такая привычная; казалось бы, нам даже и не нужно ее вновь слышать, мы могли бы ее повторить, рассказать, объяснить. Но кто из нас может сказать, что он ею сколько-то живет? И вот тут слова Христовы: Будьте осторожны, как вы слышите слово Божие, - не напрасны. Мы слышим и помним;  слышим слухом и помним головной памятью; но доходит ли это слово до нашего сердца? А вместе с этим, если не коснется нашего сердца живое слово, оно только прозвучит в нашей мысли и никакого плода не принесет.

   Задумаемся над этим; есть бесконечное количество евангельских отрывков, которые мы так любим, которые так прекрасны, которые мы так хорошо знаем, которые мы могли бы всякому рассказать и всякому объяснить; но не встанут ли они перед нами в какой-нибудь день, в день судный, упреком - не потому, что мы не понимали, а потому именно, что понимали и все-таки этим не жили нисколько?

   Сегодняшняя притча об этом именно и говорит. Есть люди, у которых сердце глубокое, которое было вспахано глубоко - страданием и состраданием, любовью, горем, до которого дошло сознание страшного одиночества человека, когда нет Бога в его жизни. И в такое сердце Божие слово падает, как семя, и принимается, как доброй землей: глубоко оно заходит, пускает корни, оживает всем опытом жизни этого человека, и страданием, и радостью - всем питается, и прорастает, и приносит плод. Но как мало таких слов принесло плод в жизни каждого из нас, в моей жизни, и вероятно, несомненно, в вашей жизни!

   Сколько раз мы слышали живое слово Божие, которое нас всколыхнуло, взволновало; а через мгновение, еще до выхода из церкви, нас унесло потоком пустых мыслей, сплетен, болтовни - мы опустошены; ничего не осталось. От этого ростка, который мог бы подняться и принести плод, не осталось ничего, потому что самое семя унесено ветром, как бурей унесено чужим пустым словом и нашим пустословием.

    А иногда удержалось это слово, как будто упало в расселину того камня, который мы несем в себе, который мы называем своим сердцем, своим сознанием. И оно удержалось, и начинает всходить; но и тут недолго ему прожить, потому что корня ему не пустить в каменное, жесткое, холодное сердце. И умирает это слово. Поднялось как будто, и была надежда, что плод принесет - и ничего не осталось...

   А бывает и сердце глубокое, которое может это принять; и у каждого из нас есть такое глубокое сердце - только мы даем ему зачерстветь, охладеть. Это сердце приходится - жизни, людям, Богу - как бы молотом дробить, чтобы хоть трещина образовалась, чтобы под корой замерзлости, окаменелости проглянула земля, та плодотворная земля, которая может принести плод.

   Подумайте о словах Христовых: "Слушайте!" - и задумайтесь над тем, как мы слышим: напрасно? Себе в суд и во осуждение? Или нет - в жизнь вечную? ..И как милосерд Господь. Он нам говорит, что некоторым дано понять; другим непонимаемое ими разъясняют, чтобы они поняли; а иным не надо разъяснять, потому что если они поймут головой и отвергнут сердцем - какая же будет их ответственность! Иисус Христос говорит: Для таких говорится притчами, чтобы они слушали и не слышали: как бы от этого холодного, мертвого понимания ума, от такой мертвой головной веры человек не был осужден. Притча раскрывается перед нами в меру нашей открытости и понятливости. А понятливость в сердце, не в голове; опытом жизни, кровью добывается понимание слов Божиих.

   Вот в течение всей этой недели станем думать о том, кто мы в этой притче? Куда падает зерно? Куда падает слово Христово? В терние, которое его заглушит, убьет, удушит? На камень, где оно взрастет и умрет от зноя и от сухости? Или при дороге, откуда унесет его ветер и где оно будет разграблено всеми хищниками жизни? Или в сердце доброе?.. А если наше сердце не таково, то поставим перед собой вопрос: Как же этот камень раздробить, как же к жизни вернуть охладевшее сердце? Аминь (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь по Евангелию от Луки - Лк 8: 5-15)

Серия сообщений "притчи, сказки, легенды, мифы":
Часть 1 - Письмо воину Иоанну Н. (христианская притча)
Часть 2 - Искренность и естественность (притча)
...
Часть 32 - "Праведный Лот, племянник праведного Авраама, после бегства своего из Содома..." (христианские предания)
Часть 33 - "Одна девушка не хотела креститься, хотя ее мать часто просила об этом..." (христианская притча)
Часть 34 - "Есть в Евангелии место, где Христос нам говорит: Блюдите, како слышите..." (проповеди)
Часть 35 - "Однажды два друга сильно поссорились и стали врагами..." (душеполезное чтение)
Часть 36 - "Три путника нашли однажды мешок золота, который решили поделить поровну..." (притчи, сказки, легенды, мифы)
Часть 37 - "Один садовник весь свой урожай раздавал нуждающимся, оставлял себе немного на пропитание..." (христианские притчи)

Проповеди

Воскрешение сына вдовы Наинской

   Сегодняшнее Евангелие, в котором так много утешения и надежды, ставит нас, однако, перед лицом того, как Господь требует, чтобы мы открывались воздействию Его благодати.

   Христос подходит к городу Наину; во вратах города Его встречает похоронное шествие, и Христос, всегда такой отзывчивый на человеческое горе, отзывается и на это горе. Евангелие нам говорит "милосердова" - Его сердце исполнилось жалости, любви, и Он подходит ко гробу и к женщине, которая за гробом следует. Эта женщина - вдова, идет она за гробом своего единственного сына. Она потеряла теперь все - и Христос не обращается к ней со словами утешения. Он останавливает ее плач; Его слова, которые являются словами милосердия, являются вместе с тем необходимым условием для этого милосердия: Не плачь - не потому, что смерть твоего сына недостойна слез, но, как бы предваряя слова, сказанные позже Апостолом Павлом к Солунянам. Он ей безмолвно говорит: Не сетуй, как язычники, не имеющие упования, - не плачь!..И только когда эта женщина отозвалась верой, послушанием на требование Божественной любви, Христос творит чудо и возвращает ее сына в жизнь.

   Часто так бывает и с нами: нас постигает горе, нашу душу раздирает оно, и перед нами стоит наша вера, стоит Господь - невидимо, но так же реально, как и тогда, и мы к Нему бросаемся молитвой, кидаемся горем своим, обращаемся своей верой, колеблющейся своей надеждой, посильной своей любовью, и говорим: Господи, утешь!.. Чего мы хотели бы, это чтобы Господь положил руку на наше сердце и в ответ только на наше горе внес в сердце наше покой и в жизнь нашу такую новизну, такую глубину, которая разверзла бы нам время и вечность, которая сделала бы из нашей, часто многоскорбной земли уже достигнутую блаженную вечность.

   И Господь этого не творит; Он нас не вырывает из скорби земли, из той жизни, которая чередуется радостью и горем, для того чтобы наше сердце стало глубоко, чтобы сгорело все, что не есть любовь, верная, неколеблющаяся любовь, чтобы не осталось в нашей душе и в нашей жизни, кроме любви, ничего. И нам тоже говорит Господь: Не плачь! - не в том смысле, что Он требует от нас горе свое забыть, а в том смысле, чтобы мы верой в Него, уверенностью в вещах невидимых могли перерасти себя, перерасти время, перерасти горе и вырасти в меру подлинного, истинного человека, который способен жить любовью к усопшим и любовью к земным, равной любовью, любовью ничем не различающейся, потому что и на земле она вечна, и после смерти она остается неколебима.

   С этим словом к нам постоянно обращается Господь: Не плачь!..Он не говорит нам: Удерживай свои слезы; Он не говорит нам: Показывай мужество, которого у тебя нет; Он говорит: Разве ты не видишь Меня, не видишь вечности, разве ты не видишь, что усопший не умер, а уснул? Разве ты не знаешь теперь, что любовь поистине не, как смерть, крепка? Разве ты еще не понял, что это любовь соединяет Небо и землю и что уже нет той непроходимой грани, которая была до того, как Божественная Любовь обитала среди нас?.. Господь ставит перед нами неумолимое требование веры:  брось себя жалеть, брось думать только о себе, брось сосредоточиваться на  своем горе, жизнь жительствует, жизнь бездонна, жизнь победоносна, жизнь и теперь не превратилась ни для нас на земле, идущих к своей смерти, - и могли бы идти к ней с такой светлой надеждой, с таким радостным трепетом ожидания, -  ни для тех, которые , наконец, дверью смерти вошли в великий покой Господень.

   Поэтому вслушаемся в эти слова евангельские, вспомним, что случилось это, может быть, в присутствии Самой Девы Богородицы, и перед Ней образно прошло то, что Ей надлежало в свое время пережить. И Она, одинокая женщина, когда-то шла за трагическим смертным шествием Своего Божественного Сына, и Она слышала в глубине души Своей, в глубинах веры Своей, слово Христово:  Не рыдай Мене, Мати, зряши во гробе... Мы эту песнь слышим на Страстной, и умиляемся, и нам кажется так естественно, что эти слова услышала в недрах души Своей Дева Матерь. Но они обращены и к нам: Не рыдай Мене, зрящи во гробе: восстану бо, воскресну тогда, когда все будет исполнено, всякая правда земли, когда всякое горе земное дойдет до предела, и изольется на нас Господне милосердие, когда придет конец всему, когда и нам будет дано встать лицам к лицу со славой Господней! Аминь (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1958 года).

"Воскрешение сына вдовы Наинской", икона.

*******

Проповеди

Евангелие от Луки

   Сегодняшний отрывок из шестой главы Евангелия от Луки дает нам такую четкую картину, чем должен быть христианин, что нам следовало бы постоянно останавливаться на ней.

   Если мы хотим быть сыновьями, дочерьми Бога Живого, Того, Кого мы называем Отцом, если мы хотим быть подлинно Его детьми, мы должны от Него научиться самому, может быть, трудному, что есть для человека: давать... Давать, не ожидая ничего в ответ, давать только от полноты сердца и от полноты любви.

   Характерная черта всех святых и всех подлинных христиан в том, что они способны оторвать свое внимание от себя самих, сказать себе самим: Отойди с моего пути, ты мне закрываешь мир Божий, ты мне закрываешь Бога Самого и ближнего моего... Мы должны научиться не только минутами забывать себя, но быть такими людьми, которые всецело отвращены от себя и обращены к Богу, к миру, к людям и которые способны давать так, как дает Бог:  давать только потому, что в сердце нашем властвует и ликует любовь, давать, не вспомнив о себе ни в минуту, когда даешь, ни потом, после того, как мы совершили добро, не обращаясь к тому, кому мы дали, в ожидании ответной улыбки или ответного дара... Если мы не научились хоть в какой-то мере так относиться к жизни, к Богу, к людям, то мы не начали еще быть христианами.

   И действительно: кто из нас может похвастаться, что он обращается к Богу только с любовью, а не лишь тогда, когда ему что-либо нужно или когда Его надо умолить после того, как стало стыдно своей жизни? Кто из нас может сказать, что он постоянно, каждому открытым сердцем, радуясь, дает, в надежде, что тот, кто получает, не будет нашим даром унижен, не будет нашим даром ранен, не почувствует, что он - бедняк, который, рано или поздно, должен отдать то, что ему дали.

   Надо научиться давать так, чтобы тот, ото получает ликовал, что через полученный дар - доброе ли слово, материальную ли помощь - открылась новая глубина отношений и новая глубина любви между людьми...

   Давайте задумаемся на этим, я с болью думал и вчерашний, и сегодняшний день о том, что я и не начинал становиться христианином... Может быть, кто-нибудь из нас и опомнится? Я или  кто из вас, слушающих? Вспомним: Бог дает без меры, Бог дает не завистливо, Бог дает даром. Он дает не ожидая ничего Себе в ответ но неужели в нас не найдется благодарности, чтобы ему ответить той любовью, из которой рождаются Его дары, и эту любовь распространить на всех, кто Богу любим? Аминь (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1978 года).

Проповеди

"Выйди от меня, я человек грешный..."

   Слыша сегодняшний евангельский рассказ об улове рыб и об ужасе Апостола Петра, когда он вдруг узнал и пережил, Кто находится рядом с ним в его утлой лодке, мы испытываем или, вернее, должны испытывать страх за ту легкость, с которой мы приближаемся к Богу, ожидая от Него встречи лицом к лицу.

   К Богу мы должны приближаться и идти к Нему всегда, но идти с духом сокрушенным, сердцем смиренным, идти, сознавая, что никакого права мы не имеем на эту встречу и что если она случится, то только по безграничной, непонятной Божией милости.

   Но обычно мы не так идем к Богу. Мы становимся на молитву - и тут же ожидаем глубоких религиозных переживаний; мы приходим в храм - и как бы требуем от Бога, чтобы Он нам дал молитвенное настроение. Мы живем, изо дня в день забывая Его присутствие, но в те моменты, когда мы вдруг об этом присутствии вспоминаем, мы как бы требуем от Бога, чтобы Он сразу же отозвался на нашу мольбу, на наш крик, на наше желание.

   Часто Бог не приближается к нам потому, что если мы в таком духе к Нему обращаемся, то встреча с Ним была бы для нас судом, перед которым мы не могли бы устоять. Он встал бы перед нами и сказал: Ты звал Меня - с чем ты передо Мною стоишь?.. И мы остались бы безмолвны, трепетны и осуждены. Поэтому, когда мы молим Бога, чтобы Он скорее ощутимо отозвался на наш вопль или просто на наше желание встречи, мы делаем ошибку: мы должны искать Бога, но ждать трепетно того момента, когда Он захочет явиться нам.

   Но и тогда, как бы мы были богаты духом, если бы мы были способны пережить эту встречу, как пережил ее Петр, который осознал, Кто с ним, пал к Его ногам и сказал: Выйди от меня, Господи, я человек грешный!.. Мы часто молимся, воображая, что мы уже находимся в Царстве Божием, что мы уже принадлежны Божией семье, что мы уже среди тех, которые могут ликовать в Его присутствии. Как часто должны бы мы отдавать себе отчет, что всей своей жизнью мы вышли из этого Царства, что в нашей жизни Бог не Царь, Он не Господь, Он не Хозяин, Он даже не Друг, который в любую минуту может постучаться и ради которого мы способны все забыть.

   Если бы мы так стояли вне и стучали в дверь, если бы сознавали, как мы еще чужды всего того, что обозначает Царство Божие, тогда мы не порывались бы, как мы это часто делаем, иметь какие-то ощутимые религиозные переживания или непосредственное Божие откровение Его присутствия и Его приобщения. Мы стояли бы кротко, тихо, смиренно, зная, что нам по праву места нет там, где Он находится, но зная также, что Его любовь простирается до пределов земли, до пределов бездны.

   Будем вспоминать почаще эти дивные слова Петровы: Выйди от меня, Господи, я человек грешный! - и когда будем приступать к молитве, будем в этом духе приступать, кротко стоя у двери, стуча трепетной рукой - не откроет ли Господь?.. Но если не откроет, пусть будет для нас достаточной радостью то, что мы Его знаем, любим, что мы к Нему стремимся, и покажем Ему правду нашей любви, истинность нашей веры, честность, добротность наших стремлений такой жизнью, которая сделала бы для нас возможным встретиться с Господом, лицом к лицу и услышать от Него радостный глас, а не скорбный. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1968 года)

"Иисус Христос призывает апостолов Петра и Андрея (библейская иллюстрация)

*******

Проповеди

Разговор с книжником

   Апостол Иоанн говорит: Кто утверждает, что он любит Бога, тогда как презирает своего ближнего, - лжец;  как, - говорит Иоанн, - ты можешь сказать, что любишь Бога, Которого не видишь, когда не проявляешь никакой любви к человеку, который тебе видим?

   Эти слова Иоанна основаны на сегодняшнем чтении: на вопрос законоучителя, какая большая заповедь, Христос указывает, что первая заповедь - заповедь о любви к Богу, но вторая подобна ей, и что в этих двух заповедях содержится весь закон и все учение пророков.

   Без любви к Богу любовь к ближнему не может быль полной, совершенной, потому что только познавая Бога и Его любовь к нам, мы можем узнать, что такое поистине любить; и только научившись от Бога этой любви, можем мы возлюбить и ближнего своего, как Бог нам велит, всем сердцем, всей душой, всей жизнью.

   Эти слова Спаситель прилагает к нашей любви  к Богу;но наша любовь к человеку должна быть подобна ей. Что же значит "возлюбить Бога всем сердцем", всей душой, всей мыслью" - а в другом Евангелии еще сказано "всей крепостью своей"? Сердцем возлюбить Бога - это не значит возлюбить Его сентиментально, переходить от переживания к переживанию: это значит отдать Ему свое сердце, то есть узнать в Нем Того,  Кто представляет в жизни - твоей, личной - самую высокую, самую святую ценность; и, узнав это своим нутром, всеми глубинами своими, сердцевиной своего бытия, сделать служение Ему и исполнение Его воли центральной целью жизни.

   И Христос говорит: Кто Меня любит, тот сохранит Мои заповеди... Он не говорит, что кто Его любит, будет переходить от чувства к чувству, от умиления к умилению; Он говорит о чем-то гораздо более строгом, гораздо более трезвом: Если Я  для тебя значу самое драгоценное, если Мое значение для тебя так велико - тогда Моя воля, то, чем Я живу, то, ради чего Я человеком стал, то, ради чего Я умер, должно быть для тебя самым важным - и не только на поверхности жизни, но в самых глубинах твоих... Всей душой призваны мы возлюбить Бога: слово "душа" и тут и в других местах значит "жизнь"; всей жизненной силой своей и всем творчеством жизни своей должны мы любить Бога. Именно как Христос сказал: Кто Меня любит, тот Мои заповеди сохранит... А для этого нужно не только чувством, но всем умом, всей мыслью, всем напряжением творческой жизни любить Бога.

   Но как можно любить Бога? Большей частью - в ближнем своем:  любить Бога тем, чтобы быть на земле, среди людей, Его взором, Его лаской, Его милосердием, Его состраданием, то радостью, и светом, и вдохновением, которые Он может принести людям. Поэтому обе заповеди неразрывно друг со другом связаны. Возлюби ближнего, как сам себя.

   И тут встает вопрос: что же значит "Как сам себя"? В каждом из нас есть разные слои бытия: есть поверхностный слой, себялюбивый, эгоистичный, тот слой, который способен на жадность, на ненависть, на трусость, на все неприглядное в нас - так же, конечно, как и на поверхностную любовь, ту, которую можно выразить словами: Я люблю... - где слово "я" в центре всего, это та любовь, которая ищет в своем предмете радость наслаждения, но которая неспособна идти на жертву, даже просто на уступку.

   А есть в нас другой, глубинный слой, который подымается в нас тогда, когда перед нами встает что-то большое, трагическое: будь то радость, слишком большая, чтобы вместиться в душе, или горе, слишком глубокое, чтобы найти слова или слезы для своего выражения. На этой глубине живет мое настоящее "я", то "я", о котором один писатель говорил, что мы должны помнить, что наша настоящая природа не в нас, а выше нас, и мы как бы больше себя самих; что если мы ставим вопрос о том, что же я? - то мы должны ответить:Образ Божий...

   И вот нам надо постоянно выбирать: кого же мы любим в себе? То мелкое, жадное, трусливое, ничтожное "я", или, наоборот, того, кто живет в моих глубинах и способен на самый великий подвиг, на самую изумительную красоту жизни? И, конечно, выбор должен быть сделан в пользу нашего величия, а не нашего ничтожества...

   И вот, любить ближнего не ничтожество его, а возможное его величие, и этому величию служить, чтобы вырос человек в полную меру своего величия и красоты. И тогда исполнится заповедь, и тогда сольются обе заповеди, потому что служа этому глубинному человеку, которого апостол Петр называет "сокровенный человек сердца" - то есть глубин - мы одновременно служим Богу, мы Ему поклоняемся в Его образе, и помогаем этому живому образу стать тем, что задумал Господь, чтобы из мечты Божией выросла полная, торжествующая и дивная реальность. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года)

"Святой апостол Матфей, вдохновляемый Святым Духом, пишет Евангелие"

*******

Ежедневник   

   Давно не писала в свой ежедневник, и вот уже - ОКТЯБРЬ. Лето было волшебно-теплое, и я уже было подумала - свершилось (!), наконец-то климат повернулся к нам более теплой своей стороной, и зима вряд ли когда-нибудь наступит... По крайней мере, была уверена, что, начавшись с мая месяца и все четыре по тридцать дней тепла привлекут на свою сторону и сентябрь, но не тут-то было. Ровно с началом осени резко похолодало, будто кто-то невидимый перевернул страницу, и вот уже - холод, ветер, мрачное серое небо... Две недели кряду... - и всё как-то враз поблекло, осунулось, озябло... А сейчас уже - середина осени октябрь. 

   Октябрь связан у меня с прекрасным праздником Покрова Пресвятой Богородицы, днем памяти Сергия Радонежского и Амвросия Оптинского (книгу о житии святого о. Амвросия я сейчас читаю; сколько в ней тепла, мудрости, благодати, очень сильно отличается житие святых отцов от нашей мирской жизни; а какой дар духовного рассуждения - это же просто восторг!; очень мне нравится и вечером как раз хорошо, перед вечерней молитвой почитать немного для души).

   В день Покрова отмечается память еще одного моего любимого святого Романа Сладкопевца, сочинявшего такие чудесные и сладкозвучные гимны и песнопения в честь Девы Марии, да и сам поворот его судьбы мало кого может оставить равнодушным. К сожалению в храме не нашла его жизнеописания, да и акафиста тоже... Вообще мне кажется, что его как-то подзабывать стали что-ли... Как впрочем и моего любимого духовного проповедника Антония Сурожского днем с огнем нигде не сыщешь... Все какие-то новые уже проповеди, ближе к законникам и не к благодати... Да, конечно, для благодати нужен Дух Святой, а для закона - достаточно бумажки... Но это я так, к слову.

    15 октября родился один из моих любимых поэтов Михаил Лермонтов...

   А вообще-то октябрь - довольно унылый месяц - это я только про природу: голые ветки деревьев, и непрерывно падающие листья, что называется: в чем только душа держится... Холод, ветер, и все какое-то враз опустевшее...

*******

Серия сообщений "памятные даты":
Часть 1 - Зимнее катанье ("Посмотри, на небе звезды, снег блистает серебром...") (стихотворение)
Часть 2 - "Скрип шагов вдоль улиц белых..." (стихотворение)
...
Часть 43 - ...Даниил Андреев родился 2 ноября (по новому стилю)... (памятные даты)
Часть 44 - "Как-то давно, темным осенним вечером, случилось мне плыть по угрюмой сибирской реке..." (мудрые мысли, цитаты)
Часть 45 - "Давно не писала в свой ежедневник, и вот уже - ОКТЯБРЬ..." (ежедневник)
Часть 46 - "...Столетие, протекшее от Отечественной войны до Великой Революции, было в полном смысле слова веком художественных гениев..." (памятные даты)
Часть 47 - "...Налаженность жизни, приведшая в 1877 к полному исчезновению эпилепсии, мало изменили характер..." (памятные даты)

Серия сообщений "осень":
Часть 1 - Христианские праздники в сентябре
Часть 2 - "Устало всё кругом, устал и цвет небес..." (стихотворение)
...
Часть 27 - "Господи Боже и Создателю наш, образом Своим людей украсивший..." (молитвослов)
Часть 28 - Христианские праздники в октябре
Часть 29 - "Давно не писала в свой ежедневник, и вот уже - ОКТЯБРЬ..." (ежедневник)
Часть 30 - "Наш достаточно большой мегаполис превратился "в одно мановение ока", по прихоти природы, в старенький провинциальный городок..." (ежедневник)
Часть 31 - "Какое святое, божественное прерадостное зрелище открыл Бог некогда..." (праздники верующих христиан)
...
Часть 36 - "Когда возвращаешься на Землю из Космоса, то дышишь воздухом и надышаться не можешь..." (ежедневник)
Часть 37 - "...Налаженность жизни, приведшая в 1877 к полному исчезновению эпилепсии, мало изменили характер..." (памятные даты)
Часть 38 - "Последний день осени. Хотя у нас в последний месяц осенний натурально уже зима наступила..." (ежедневник)

Проповеди

Воздвижение Креста Господня

   С трепетом и с глубоким сознанием священного ужаса мы поклоняемся сегодня перед Крестом Господним. И вместе с этим мы празднуем победу Божию над грехом, над злом, надо всем, что разделяет человека и мир от Него.

   Художественные изображения Креста часто заслоняют в нашем сознании тот крест, каким Спаситель нес его на Голгофу, крест, на котором умирал Господь. В те далекие времена крест значил смерть преступника:  смерть такого преступника, перед которым содрогалось ужасом человеческое сознание; преступника, который людьми, народом, градом был извержен вон, которому места не было среди людей и путь его, через жестокую смерть, лежал во дно адово. Таким видели Спасителя предавшие Его на смерть, осудившие Его на распятие, пригвоздившие Его  ко кресту, глумившиеся над Ним в часы Его умирания; Он был для них преступником, который заслуживал последнего извержения из среды людей и смерти, то есть исключения из среды живых.

   Православные иконы и распятия являют нам покой смерти Христовой; западные распятия нам показывают мучительную смерть человека, но реальность сочетает и то и другое, являясь чем-то еще большим, нежели просто смерть человека, который сумел всей жизнью и всей смертью своей любить, до победы Божией. Христос перед Своим распятием говорил Своим ученикам: Никто не отнимает у Меня жизни - Я ее Сам отдаю... И в молитве перед освящением Святых Даров мы говорим, что Христос был предан - нет, не предан! Он Сам Себя отдал на крестную смерть нашего ради спасения...

   Распятие Христово - это действие свободной Божественной любви, это действие свободной воли Спасителя Христа, отдающего Себя на смерть, чтобы другие могли жить - жить вечной жизнью, жить с Богом. Иуда Его предал; Петр от Него отрекся, трое из учеников спали в Гефсиманском саду: все бежали. Ирод цинично над Ним насмехался; Пилат от страха перед людьми предал Его на смерть; первосвященники, по слепой вере и зависти, требовали Его распятия - но в конечном итоге Христос стал человеком, жил страдал и умер, потому что я и ты, и каждый из нас в отдельности и все вместе мы потеряли Бога грехом, забывчивостью, себялюбием - каждый из нас. Потому что для каждого из нас, как Спаситель сказал в одном видении, Он претерпел бы весь ужас Гефсиманской ночи и весь ужас крестного умирания и смерти... Он свободно отдал Свою жизнь для тебя и для меня - не коллективно для нас, ради каждого из нас, потому что каждый Ему так дорог, так Им возлюблен, что цена ему - вся жизнь., и весь ужас, и все страдание, и вся смерть Христова.

   И этому всему знаком является крест, потому что, в конечном итоге, любовь, верность, преданность испытываются не словами, даже не жизнью, а отдачей своей жизни; не только смертью, а отречением от себя таким полным, таким совершенным, что от человека остается только любовь; крестная, жертвенная, отдающая себя любовь, умирание и смерть самому себе для того, чтобы жил другой.

   И вот мы поклоняемся Кресту, который для нас означает все это, и победу Божию; и как благоговейно должны мы совершать крестное знамение, относиться к тому, что оно значит для нас. Когда мы кладем на себя крест, мы кладем на себя знак, перед которым дрожат все темные силы, раз сразившиеся с Богом - крестом и побежденные этим крестом. Мы этого не умеем ощутить, но темные силы трепещут и отходят от креста Господня.

   Но вместе с тем, когда мы совершаем крестное знамение, мы как бы на себя берем крест Христов; мы решаемся следовать за Ним, а путь Христос нам указал: Отвергнись себя, возьми крест и иди за Мной; чтобы никто у тебя не отнимал жизни, отдавай ее каждый день, каждый час, пока не придет время отдать ее раз и навсегда в руки Божии. И пусть вся твоя жизнь будет несением этого креста - знамения победы и готовности твоей так жить и так умирать, как умирал Господь.

   И как благоговейно должны мы совершать крест, зная, помня, что крестом мы исповедуем всю веру свою, складывая три пальца вместе, чем свидетельствуем нашу веру во Святую Троицу, и сгибая остальные два пальца, чем напоминаем самим себе, темным силам и каждому, что мы верим во Христа - Бога, и Человека, сошедшего на землю и отдавшего Свою жизнь за нас

   Поэтому, когда будете подходить ко кресту сегодня на прощание, - поклонитесь - поклонитесь ему благоговейно, любовно, трепетно, но, приложившись к нему, отдавая ему поцелуй веры и поцелуй любви, примите заповедь Господню: Отвергнись себя! Возьми свой крест и последуй за Мной куда бы я ни пошел... Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1981 года)

*******

"Воздвижение Креста Господня", икона

*******

Проповеди

Богатый юноша

   Читая из года в год рассказ о том, как юноша подошел ко Христу и спросил Его, каким образом может стать он совершенным, мы упускаем из внимания две черты. Первое - мы часто думаем: значит, он отошел от Христа и погиб? Значит, нет ему надежды, потому что он был богат и не мог сразу сбросить с себя бремя этого богатства?.. Этого Евангелие не утверждает; Христос говорит: Как трудно богатому войти в Царство Божие... Почему?.. Потому что Царство Божие - это Царство, где ничего нет, кроме любви; это Царство, которое определяется первой заповедью Блаженства: Блаженны нищие духом, ибо тех есть Царство Небесное... В чем же заключается эта бедность?  В сознании, что нет у меня ничего своего, ничего, что я могу удержать, ничего, что родилось бы во мне и над чем я имел бы власть.

   И на самом деле: мы призваны к бытию словом Божиим; мы живем Его милостью; мы Его знаем, потому что Он нам открылся, мы носим Его имя, потому что Он его нам дал. Тело, ум, сердце наше, дружбы наши, счастье и горе наши - вне нашей власти; и если мы так богаты бытием, и жизнью, и дружбой, и любовью, и крепостью, и немощью, то это потому, что мы Богом любимы, и потому, что мы людьми любимы... Нет у нас ничего, что мы могли бы по справедливости назвать своим; но потому, что  ничто не наше, и однако мы так богаты, мы должны сознавать, что мы живем любовью Божией и любовью ближнего: и это и есть Царство Божие...

   Как трудно нам дается это понять, как неохотно мы соглашаемся на то, чтобы быть только любимыми, и от любви, из любви быть такими богатыми. Богатому, тому, кто думает, что у него есть что-то свое, действительно трудно быть в Царстве, где вся радость в том, чтобы давать от всего сердца и иметь по любви Божией и по людской любви. Но и при этом мы не так легко погибаем потому именно, что мы Богом любимы. Как же нам отнестись к этому?

   Часто - и это вторая ошибка, которую мы делаем, мы думаем: Ведь не ко мне относится эта притча: чем я богат?.. А чем мы только ни богаты! За что мы только ни держимся, что мы только ни рассматриваем как свою собственность: наш ум, и наше здоровье, и наша жизнь, и то, что мы имеем, и то, к чему мы стремимся, - как трудно нам сказать, что все это не мое!.. Не так давно нам было дано приобрести этот храм, и кто-то мне сказал: Мы теперь его приобрели в собственность... Как это страшно: ведь церковь эта - Божия, Его церковь, и вдруг кто-то говорит "моя собственная", присваивает... Видите, как легко даже милость Божию, даже дар Божий, даже то, что принадлежит Ему безраздельно, рассматривать как свое. Каждый из нас старается быть богатым чем-нибудь...

   И вот мы только тогда можем войти в Царство торжествующей, ликующей любви, когда можем сказать: Ничто не мое - и как я любим Богом, и как меня берегут люди, и как я любим родными, и как все дивно, потому что я так одарен всем, хотя ничто мне не принадлежит... В начале этого евангельского рассказа юноша знает, что он богат:  он выполнил заповеди Божии, он чист перед законом, он праведен; а оказывается, что поскольку он себе это присвояет как добродетель, как уверенность на право быть спасенным, все это стоит преградой перед ним... 

   Как нам надо быть осторожными по отношению к нашей собственной правде, собственной праведности, к праведности и правде церковной: они могут нас преобразить - и они могут стать для нас идолом, собственностью и нас отделить от самой жизни, от любви. Станем же учиться любить так, чтобы забыть, что у нас что-то есть, а только благодарить, радоваться о том, что нам столько дано, и тогда вся жизнь, как бы она ни была тяжела, как бы она не была страшна, превратится в Царство Божие. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1979 года)

Проповеди

Притча о прощении должника царем

   Часто приходит на ум вопрос: как человек может спастись? И вот в сегодняшнем Евангелии, как в целом ряде других чтений, мы находим такой простой, четкий ответ на это: Твое спасение в твоих руках; прости - и тебе будет прощено. И момент, когда будет прощено, значит, что тебе открыта вечная жизнь.

   В сегодняшней притче Христос нам рассказывает о том, как человек был должен громадное количество денег своему господину; ему не из чего было отдать, и все было ему прощено, потому что над ним сжалился его Господь. А выходя от лица своего господина, он встретил человека, который был ему должен малую сумму денег. И он стал с него требовать безжалостно. И Господь ему сказал: Я тебе простил твой громадный долг; как же ты не простишь другому ничтожного его задолжания?.. 

   Так и мы ожидаем от Бога, что перед нами, за одно слово Его милости, откроются врата вечной жизни, и запираем эти же врата - нет, малые врата временной жизни - перед лицом другого человека. На что же нам надеяться?  А в другом месте Евангелия сказано: Какой мерой вы будете мерить, такой и вам возмерится... Сказано в Заповедях Блаженства: Блаженны милостивые, они будут помилованы... И в Молитве Господней: Прости, как мы прощаем... Как все это кажется просто, а вместе с этим, как это нам оказывается трудно...

  Просто было бы, если бы сердце отозвалось на горе, на нужду; трудно, потому что сердце наше молчит. А почему это так? Не потому ли, что, когда человек поступает плохо, мы всегда думаем: он - плохой человек, не понимая, что человек-то часто так бы хотел быть хорошим, так бы хотел, чтобы каждое его слово было чисто, чтобы чисты были его мысли, чисто сердце, чтобы его поступки были достойными, а сил не хватает, окутывает его старая привычка, давление и привычки среды, ложный стыд - столько, столько вещей. И человек продолжает поступать плохо.

   Но мы можем его от этого высвободить; мы можем на него посмотреть, как Бог на него смотрит с жалостью, как смотрят на больного, умирающего от болезни, которая могла бы быть исцелена, лишь бы только на него посмотрели с жалостью и сделали нужное. И каждый из нас это нужное для души другого человека может сделать. Посмотри на человека и пожалей его в том, что он зол, мстителен, плох в том или другом отношении. Пожалей, и повернись к нему светлой стороной своей души; скажи ему:  Ты меня не обманешь своими поступками, как бы они ни были злы; я знаю что ты - икона Божия; что эта икона осквернена, изуродована, а все-таки я это знаю и в тебе поклоняюсь Богу, а тебя люблю, как брата...

   Это может очень дорого нам стоить; но если это сделать раз-другой, увидишь, как человек меняется от того, что ты в него поверил верой, что ты надежду Божию возложил на него: какой мир был бы вокруг нас, мир взаимного доверия... Правда, нам за это приходилось бы часто платить - кровью сердца, слезами, состраданием, болью души; но какая радость была бы не только у Ангелов Божиих  на Небесах, когда они видели бы спасение одного грешника, но и в нашей душе, когда мы вдруг увидели бы, что на наше сострадание и любовь человек отозвался и просиял вечной жизнью. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1976 года)

*******

Проповеди

Успение Божией Матери

   Мы празднуем сегодня престольный праздник наш; мы все стоим перед единым и единственным Престолом, который существует; престол, на котором восседает Бог наш; но, как сказано в Священном Писании, Бог во святых почивает: не только в святых местах, но в сердце и в уме очищенных подвигом и благодатью, в жизни и в самой плоти святых.

   И сегодня мы празднуем день Успения Святейшей всех святых - Божией Матери. Она уснула сном земли; но как Она была живой до самых глубин Своего естества, так и осталась Она живой: живой душою, вознесшейся к престолу Божию, живой  и воскресшим телом Своим, которым Она предстоит теперь и молится о нас. Поистине Она является престолом благодати; в Нее вселился Живой Бог, в утробе Ее Он был, как на престоле славы Своей. И с какой благодарностью с каким изумлением мы думаем о Ней: Источник жизни, Живоносный Источник, как называет Ее Церковь, прославляя Ее в одной из икон, - Живоносный Источник, Богородица, кончает Свою земную жизнь, окруженная трепетною любовью всех.

   Но что же Она оставляет нам? Одну только заповедь и один дивный пример. Заповедь - те слова, которые Она сказала слугам в Кане Галилейской: "Что бы ни сказал Христос - то исполните... И они исполнили;  и воды омовения стали добрым вином Царства Божия. Эту заповедь Она оставляет каждому из нас: пойми, каждый из нас, слово Христово, вслушайся в него и не будь только слушателем, но исполни его, и тогда все земное станет небесным, вечным, преображенным и прославленным...

   И Она оставила нам пример: о Ней говорится в Евангелии, что каждое слово о Христе и, конечно, каждое слово Христово Она складывала в Свое сердце как сокровище, как самое драгоценное, что у Нее было...

   Станем и мы учиться так слушать, как слушают всей любовью и всем благоговением, вслушиваться в каждое слово Спасителя. В Евангелии много сказано; но сердце каждого из нас отзывается то на одно, то на другое; и на что отозвалось мое или твое сердце - это слово, сказанное Спасителем Христом тебе и мне лично... И это слово нам надо сохранить как путь жизни, как точку соприкосновения между нами и Богом, как признак нашего родства и близости с Ним.

   И если так будем жить, так слушать, так складывать в сердце своем слово Христово, как сеют семя во вспаханную землю, тогда и над нами исполнится то, что Елизавета сказала Божией Матери, когда Она к ней пришла: Блаженна веровавшая, ибо исполнится все, сказанное Тебе от Господа... Да будет это и с нами; да будет Матерь Божия нашим примером; воспримем Ее единственную заповедь, и только тогда прославление Ее нами в этом святом храме, который Ей дан в жилище, будет истинным, потому что мы поклонимся тогда Богу в Ней и через Нее и духом и истиной. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года)

Успенский пост, пища без масла

Проповеди

Буря

   Я хочу обратить ваше внимание на три вещи в сегодняшнем Евангелии.

   Сегодняшнее чтение следует как раз за тем чтением, которое вы слышали на прошлой неделе, о том, как Христос пятью хлебами и двумя рыбами накормил пять тысяч человек. И вот первое, что бросается в глаза, что сначала может удивить, если только мы не вспомним о себе самих, о том, как мы воспринимаем и как соответствуем тому, что открывается нам в жизни: кажется таким странным, что Апостолы, которые только что пережили такое чудо, могут так легко колебаться верой.

   И, однако, это должно нам напомнить о том, что мы окружены чудесами, что наша жизнь вся пронизана действиями Божиими, либо непосредственными: в таинствах, в молитве, в моментах глубокого, тихого озарения души, - или через посредство людей: любовью, которая иногда спасает нас от отчаяния, от смерти, от горя, приподымает завесу невыносимого в жизни. И тем не менее мы тоже, пережив сегодня, только что, чудо жизни, меньше чем через час, когда выйдем из двери храма и очутимся на улице - вдруг оказываемся чуждыми собственному опыту: забыли!.. К жизни относимся так, как будто мы и не переживали ничего: все по-прежнему; вышли из области чуда и вошли в обыденность - и уже мы стали обыденными. Где-то в памяти мы можем найти случившееся; но жизнь наша от этого не изменилась, душа не изменилась глубоко, сознание не изменилось достаточно, чтобы этим жить. Это первое; и поэтому не станем и удивляться тому, что было с Апостолами: да, они пережили величайшее чудо и тут же выпали из этого  сознания чудотворного, животворного Божиего присутствия.

   Второе - Петр и другие Апостолы плывут, их охватила буря; их бьют и ветер, и море; смерть их окружила, смерть теснится в их челнок; и вот, как бы в сердцевине этой смерти, окруженный разъяренными ветрами, идет по разъяренным волнам Христос. И они Его принимают за призрак: это не может быть Христос; если бы Христос был тут, прошла бы опасность, минул бы ужас, отошла бы бесконечно далеко смерть. Христос ведь Спаситель, Он - Князь мира! Он Тот, который дает тишину, покой, жизнь, - как же Он может быть в сердцевине этой смертоносной бури?

   Это мы тоже говорим все время. Как только с нами случится горе - личное, семейное, общественное, всенародное - мы спрашиваем в себе: Где же Бог? Что Он делает? Неужели дремлет? Неужели Его присутствие, которое иногда вдруг мерещится посреди бури, ничто другое как призрак, то есть обман, ложь на Самого Бога? Нет! И в буре Господь, и в тишине Господь; потому что в сердцевине бури возвышается страшная Голгофа, потому что в сердце бури находится Гефсиманский сад. В Гефсиманском саду, на смертоносной Голгофе находился воплощенный Сын Божий...

   И теперь, когда нас охватывает ужас, когда мы в тисках страха, смерти, болезни, гонения, ненависти, то среди этой бури - Сам Господь. И мы можем пройти через эту бурю, нам незачем из нее вырываться, нам достаточно покинуть этот хрупкий челнок, который защищал так ненадежно учеников, вступить в самую бурю беззащитно - и идти ко Христу. И мы пойдем по водам, и не унесет нас ветрами, только бы мы шли ко Христу, туда, где Он есть, а не думали о том, что с нами будет. Нас может потопить только сознание того: что будет со мной? Забудь это - и никакая буря уже не имеет власти  ни жизни, ни смерти над нами. Петр усомнился; он вспомнил о себе, он начал тонуть, но и тут, когда он воскликнул: Господи, спаси! - Спаситель Господь простер руку, и вдруг затихла буря, и вдруг они оказались уже у того берега, к которому стремились, потеряв его из виду...

   И третье: Петр усомнился, и самое его сомнение, его колебание явило другим ученикам еще раз Божественное величие Христа. Они в бурю не ушли; у них не оказалось даже этого порыва; но то, что случилось с Петром, даже его слабость, но и его спасение Богом, заставило их преклониться перед Христом и признать Его Сыном Божиим.

   Так бывает и с нами; и поэтому вдумаемся в этот рассказ, он нам несет много уроков  для жизни. Но вдумаемся так, чтобы эти уроки не только на мгновение пережить сейчас, но унести с собой и положить в основу не только мировоззрения, но и жизни. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь)

"Хождение Иисуса по водам", икона.

*******

Успенский пост, разрешается рыба

Проповеди

Преображение Господне

   Праздник Преображения раскрывает перед нами славу Богом созданной твари. Не только Христос явился в славе Отчей, в славе Своей Божественной в этот день перед Своими учениками: Евангелие нам говорит, что Божественный свет струился из Его физического тела и из той одежды, которая его покрывала, изливался на все, что окружало Христа.

   Здесь мы видим нечто, что прикровенно уже раскрывалось нам в Воплощении Христовом. Мы не можем без недоумения думать о Воплощении: как оказалось возможно, что человеческая плоть, материя этого мира, собранная в теле Христовом, могла не только быть местом вселения Живого Бога - как бывает, например, храм - но соединиться с Божеством так, что и тело это пронизано Божественностью и восседает теперь одесную Бога и Отца в вечной славе? Здесь прикровенно открывается перед нами все величие, вся значительность не только человека, но самого материального мира и неописуемых его возможностей - не только земных и временных, но и вечных, Божественных.

   И в день Преображения Господня мы видим, каким светом призван воссиять этот наш материальный мир, какой славой он призван сиять в Царстве Божием, в вечности Господней... И если мы внимательно, всерьез принимаем то, что нам здесь открыто, мы должны изменить самым глубоким образом наше отношение ко всему видимому, ко всему осязаемому; не только к человечеству, не только к человеку, но к самому телу его; и не только к человеческому телу, но ко всему, что телесно вокруг нас ощутимо, осязаемо, видимо... Все призвано стать местом вселения благодати Господней; все призвано когда-то, в конце времен, быть вобрано в эту славу и воссиять этой славой.

   И нам, людям, дано это знать; нам, людям, дано не только знать это, но и быть со-трудниками Божиими в освящении той твари, которую Господь сотворил... Мы совершаем освящение плодов, освящение вод, освящение хлебов, мы совершаем освящение хлеба и вина в Тело и Кровь Господни;  внутри пределов Церкви это начало чуда Преображения и Богоявления; верой человеческой отделяется вещество этого мира, которое предано человеческим безверием и предательством тлению смерти, отдается в собственность Богу, и Богом приемлется, и в Боге уже теперь, зачаточно, поистине делается новой тварью.

   Но это должно распространиться далеко за пределы храма: все без остатка, что подвластно человеку, может быть им освящено;  все, над чем мы работаем, к чему мы прикасаемся, все предметы жизни - все может стать частью Царства Божия, если это Царство Божие будет внутри нас и будет, как сияние Христово, распространяться на все, к чему мы прикасаемся...

   Подумаем об этом; мы не призваны поработить природу, мы призваны ее освободить от плена тления и смерти и греха, освободить ее и вернуть в гармонию с Царством Божиим. И поэтому станем вдумчиво, благоговейно относиться ко всему этому тварному, видимому нами миру, и послужим в нем соработниками Христовыми, чтобы мир достиг своей славы и чтобы нами все тварное вошло в радость Господню. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1973 года)

Успенский пост, пища без масла

Проповеди

Чудо пяти хлебов и двух рыбок

   Мы читаем то и дело во святом Евангелии о чудесах Христовых и ставим перед собой вопрос: почему в те времена такое было возможно и так мало чудесного видим мы в наши дни?.. И мне кажется, что на это можно ответить три вещи.

   Первое - что мы не видим тех чудес, которые нас окружают; мы все принимаем как должное, как естественное. Все хорошее от руки Божией мы принимаем, как будто так и должно быть. И мы больше не видим, что жизнь - дивное, радостное чудо, что Бог захотел нас сотворить, что от небытия Он призвал нас к бытию, открыл перед нами все чудо существования. И Он этим не ограничился: Он нас призвал во веки веков быть Его друзьями, во веки веков жить вечной, божественной жизнью. А на земле Он не только дал нам существование и жизнь: Он нам открыл Себя; мы знаем, что Он есть, мы знаем Его во Христе как Бога такой любви, которая не останавливается и перед собственной смертью для того, чтобы спасти любимого. А что сказать о тех чудесах, еще менее заметных нам, как здоровье, как мир, как дружба, как любовь? Это же все - сплошное чудо! Купить их - нельзя; принудить кого бы то ни было дать нам свое сердце - невозможно;  а столько сердец друг другу открыты, и столько любви, столько дружбы вокруг нас! А наше телесное существование, которое мы принимаем так естественно, - разве оно не чудо? И вот это первое, на что мне хотелось обратить ваше внимание: что вся жизнь - чудо. О, я знаю, что в ней очень много боли, очень много страшного - очень! Но наряду с этим, в темноте, во тьме сияет такой тихий и вместе с этим не колеблющийся свет; если бы мы только, как Христос говорит, верили во свет, с тем чтобы быть чадами света, детьми света, носителями света!..

   И еще две вещи хочется мне сказать: сегодня мы читали о том, как люди были в нужде, эту нужду Апостолы заметили, обратили на нее внимание Господне, и Господь им сказал: Вам надлежит встретить эту нужду, накормить этих голодных людей!.. Чем? У нас же всего две рыбы, пять хлебов - разве хватит на такую толпу?.. И Христос благословил эти хлебы и эту рыбу, и хватило на толпу. Вот что ожидается от нас, чтобы Бог мог свободно, Своей державной властью сотворить на земле небесные чудеса: чтобы мы заметили чужую нужду. Как часто мы мимо нее проходим, не раскрываем дверь перед Богом, чтобы Он вошел и сделал то, что для нас невозможно. Откроем же глаза, чтобы видеть нужду людей вокруг нас: материальную, душевную, духовную, тоску и одиночество, и столько других нужд.

   И другое, к чему призывает Господь Своих учеников: Дайте все, что у вас есть, - и мы накормим всех... Ученики не оставили себе отдельного хлеба или отдельной рыбы: они все дали Господу. И потому что они все отдали, водворилось Царство любви, Царство, где Бог может действовать неограниченно, свободно, и все насытились. И к нам обращен этот призыв: когда мы увидим нужду - отдадим все, и все будет хорошо...

   И последнее, из Евангелия прошлого воскресенья: видя веру окружающих, Господь совершил исцеление больного. Мы можем принести Богу ту веру, которой не хватает у окружающих нас людей, понести их на нашей вере, как на носилках. Но веры не достаточно; в этом событии исцеления расслабленного была не только вера, что Господь может исцелить больного: была к нему заботливая любовь. Если бы вокруг нас, среди нас была такая любовь, то начало Царствия Божия было бы уже водворено в нашей среде, и Бог мог бы действовать свободно.

   Подумаем об этом, потому что каждое чудо Божие было предварено и как бы обусловлено соучастием человека: от нас зависит, чтобы на земле водворилось то Царство, о котором мы просим, мечтаем, но которое мы призваны строить с Богом и во имя Божие. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1980 года)

"Насыщение народа пятью хлебами и двумя рыбами", икона

*******