Во имя Отца и Сына и Святого Духа

   Сегодняшнее Евангелие говорит нам не только о грехе и покаянии, но и о прощении, которое нам дается Богом. Когда блудный сын, пришедший в себя путем страданий, обездоленности, одиночества, отверженности, направился к отчему дому и когда он был еще далеко от дома, хотя уже мог вдали видеть его очертания, отец, который, вероятно, много-много раз выходил и вглядывался вдаль, ожидая возвращения своего сына, - отец его увидел. И Евангелие нам говорит, что в сердце его загорелась жалость и ласка: "Сын его мил ему бе", - и не ожидая его прихода, он, старик, оскорбленный, обездоленный грехом и бессердечием своего сына, устремился к нему навстречу и пал на его плечо головой и обнял его, и поцеловал его.

   Так ли мы встречаем друг друга, когда видим, что издалека, из той далекой страны, куда каждого из нас в какой-то момент (а иногда и часто в жизни) уносит грех, из той далекой страны к нам возвращается бывший друг, знакомый, приятель, родной? Так ли мы его встречаем?

   Прежде всего, части ли наша любовь остается такой непоколебимой, что мы постоянно выходим на порог нашего дома, общего дома, того дома, который значит, что мы - вместе, и, глядим вдаль в надежде, что он вернется? И когда мы видим, что идет в нашу сторону человек, который был нам близок, но стал далеким, часто ли бывает, что мы в сердце поражены огнем прежней любви, лаской, жалостью? И часто ли мы первыми устремляемся навстречу и не ожидаем ни слова сожаления, ни покаяния, ни признания: обымем человека, приласкаем, утешим его в том, что он оказался неверен в любви и в дружбе?

   Не чаще ли мы ведем себя, как тот сын, который ничем не был виноват перед своим отцом, и когда вернулся с поля, с работы, и услышал, что радость ликует в отчем доме, прежде чем причаститься этой радости, захотел узнать, чему там радуются: почему здесь радость вне меня?.. И когда узнал, что его младший брат, который погибал, теперь вернулся, он войти не захотел.

   Грешный брат его, поняв, что сделал, увидев состояние, в которое он пришел в далекой стране, преодолевая стыд и страх, преодолевая неуверенность в том, как его примут, пошел к отцу, а этот праведный стоит вне дома, где радуются, что погибший вернулся к жизни, и ждет, чтобы отец пришел его молить: : Войди в общую радость! Я радуюсь, радуются слуги, радуется брат - приди, приобщись нашей радости... Отец даже не может его просить, чтобы он свою радость внес в общую радость, потому что ясно: никакой радости у этого праведного нет о том, что погибший спасся...

   И как говорит отец, и как говорит праведный сын! Обращаясь к отцу, этот праведный сын говорит, что за все годы добродетельной жизни, труда отец его не наградил - словно платного рабочего! - ничем, а когда вернулся "этот твой сын", он заколол упитанного тельца... А отец ему отвечает: Разве нам не надо  было радоваться, "когда твой брат вернулся?"... Праведный видит в блудном только согрешившего сына своего отца, которого за брата  он уже не может принят, а отец ему напоминает, что если для него блудный - сын, то для праведника он - брат.

   Опять скажу: часто ли бывает, что мы воспринимаем человека согрешившего - даже не против нас, а вообще поступившего плохо - как своего брата? Не чаще ли мы говорим "твой сын" - презрительно и отвергающе? Часто ли мы признаем, что он мне все равно брат, он родной, он дорог отцу - значит, и мне должен быть бесконечно дорог?.. Но нет, мы подобны этому сыну, который воображал себя добродетельным, потому что был хорошим работником, хотя оставался чуждым всему духу отчему.

   И дальше еще одно. Отец не дает пришедшему сыну попроситься в работники; в работники он его не может принять, он его может принять только как вернувшегося сына.

   И он повелевает рабам: принесите перрвую его одежду - не самую лучшую одежду, которая найдется в доме, чтобы он чувствовал себя в чужой одежде на себя непохожим, а ту одежду, которую он носил до того, как стал чужим в этом доме, до того, как сбросил ее с плеч, чтобы нарядиться по-иностранному, по-иному.

   И когда он надел вместо своих лохмотьев старую свою одежду, которая прижилась к нему, которая легла на его тело уютно, отец повелел принести ему перстень: не просто кольцо, но тот перстень, которым человек в старое время, когда люди были неграмотны, запечатлевал каждое свое послание; перстень, который тому, кто им обладал, давал власть над человеком, власть жизни и власть смерти, власть его обездолить до конца, власть его опорочить.

   Почему отец это сделал? Почему он не стал сперва требовать доказательств, что сын покаялся? Потому что раз тот преодолел и стыд, и страх, чтобы вернуться, отец знал, что он прочно пришел домой.

   Так ли мы поступаем? Когда к нам приходит, возвращается человек, который когда-то был дорог и нас оскорбил или оскорбил кого-то нам даже не столь близкого, - отдаем ли мы все, что раньше было? Окутываем ли мы его в прежний теплый уют? Готовы ли мы дать ему перстень, которым он может запечатлеть в конце каждого письма нашу подпись?

   Нет - и потому примирение не прочно. Потому так страшно бывает идти мириться, что знаешь, что отца не встретишь, а встретишь ложную добродетель, ложную праведность, унижающую, оскорбительную праведность того, кто скажет: ты мне не брат, даже если Тот, как и меня, признает тебя Своим сыном...

   Подумайте над этим вопросом прощения, потому что скоро наступит Прощеное воскресенье: как бы оно на застало врасплох, как бы не оказалось, что мы не умеем прощать, и как бы это наше неумение не обратилось на нас, а не на тех, кого мы отвергаем и кого, за их покаяние, за страдания и слезы, за тугу душевную, уже простил и принял Господь. Аминь.

(ТРИОДЬ ПОСТНАЯ, ПРИТЧА О БЛУДНОМ СЫНЕ (Лк 15: 11-32) - проповедь митрополита Сурожского Антония за 26 февраля 1967 г.; источник: серия: Православие сегодня. Митрополит Сурожский Антоний. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Проповеди. Фонд "Христианская жизнь", Клин, 1999).

*******

29 марта (16 марта ст.ст.) 2020 года (воскресенье)

Неделя 4-я Великого Поста.

День памяти прп. Иоанна Лествичника.

Евангельские чтения

Ин 20: 11-18; Мк 9: 17-31; Мф 4: 25 - 5: 12

   25 И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима и Иудеи и из-за Иордана.

   Увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его.

   2 И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

   3 Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

   4 Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

   5 Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

   6 Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

   7 Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

   8 Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

   9 Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

   10 Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

   11 Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня;

   12 Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

   (Мф 4: 25 - 5: 12)

*******

Христианское вероучение

О причинах воспитания

   Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды? (Ис 5: 4).

   Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий наставлял родителей: "В наше время отовсюду несутся жалобы на то, что большая часть нашего юношества дурно воспитана. Сами родители нередко жалуются на неблаговоспитанность своих детей. Недостаток доброго религиозно-нравственного воспитания нашего юного поколения составляет одно из величайших зол нашего времени, с которым во что бы то ни стало нужно бороться, в противном случае человечество неминуемо дойдет до окончательной гибели и нравственного разложения. Но для успешного лечения какой бы то ни было болезни первее всего нужно узнать, где эта болезнь сосредотачивается, где ее начало, причина.

    Может быть, вы хотели бы в данном случае свалить все на Бога и Ему приписать эту вину? Но разве не для того Бог Отец еще в раю узаконил нерасторжимость брака, чтобы дать возможность родителям лучше исполнить свою обязанность по отношению к воспитанию своих детей? Не для того ли Сын Божий Иисус Христос возвысил брак на степень таинства и запечатлел его благословением Своей Церкви, дабы у вступающих в брак не было недостатка в помощи свыше при воспитании детей? 

  А Дух Святый не для того ли очистил и освятил души детей еще во святом крещении, дабы ослабить дурные влечения их сердца и сделать его способным ко всему доброму и благому, так что остается только продолжать то, для чего Он Сам уже положил основание и приготовил почву, сделав ее достаточно восприимчивою?

   Следовательно, невозможно роптать на Бога, если дети не таковы, какими они должны быть. Напротив, Богом оказаны высочайшая помощь и всевозможное содействие, чтобы облегчить воспитание детей.

   Может быть, в воспитании детей виноваты пастыри или школьные учителя? Но дети не из школы впервые выносят дурные привычки, они приносят их с собою в школу. Они перенимают большее из своего окружения. Очень многие дети приносят с собою ложь, обман, самолюбие, строптивость, упорство и тому подобные пороки, нажитые или в родительских домах, или в уличном товариществе. Пока ученик попадет в руки учителя, он уже настолько иногда  успевает огрубеть, что нужно быть слишком большим мастером в воспитании детей, чтобы враз достигнуть каких-либо благих целей.

   К этому нужно присовокупить еще то обстоятельство, что некоторые родители нередко противодействуют духовному воспитанию детей, дома разубеждают в том, в чем, возможно, успели убедить их школа и Церковь. Сердце дитяти подобно мягкому воску, на котором легко может запечатлеваться образ Бога, но также легко может вкрасться сомнение. Какой именно образ получат они, это в большей степени зависит от тех, которые кладут свою печать.

   Христос наставлял всех нас: "Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили на глубине морской" (Мф 18: 6). 

   Как ни груба и невосприимчива бывает от природы почва земли, однако при тщательном и заботливом уходе за нею и она со временем делается способною приносить обильные плоды.

   Некоторые родители говорят: "Мои дети были бы вполне честными, воспитанными и благонравными, но на улице и в школе они сходятся с испорченными и безнравственными детьми, под влиянием которых они грубеют, портятся и перенимают разные шалости и пороки".

   Не вам ли Господь изрекает через пророка Иезекииля (34: 2; 4-5) - Не стадо ли должны пасти пастыри?... Вы... слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и угнанной не возвращали,.. правили ими с насилием и жестокостью... И рассеялись они без пастыря, и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому...

   Ибо, если родители не почитают Бога и Его Церковь, то каким образом дети могут испытывать уважение к своему отцу и к своей матери? Если хотите вы, христианские родители,  чтобы растлевающий дух времени не касался ваших детей, то искореняйте его сначала сами в себе, держитесь крепко той доброй нравственности, которую содержат христианство и Православная Церковь Христова. Покайтесь перед Богом. Да поможет вам Бог в этом добром намерении и благословит ваши труды в благом и спасительном направлении. Лучшее наследство, которое могут родители дать своим детям, есть доброе воспитание. Оно имеет гораздо большую ценность, чем все богатства земные".

                                          (Беседы священномученика Владимира, Митрополита Киевского и Галицкого)

*******

Проповеди

Прощеное воскресенье

   Сегодня Церковь вспоминает изгнание Адама из рая. Заключились двери райские; осиротел человеческий род, на земле мы ходим в потемках естественной жизни, где еле брезжит свет Христов. Родина наша небесная где-то далеко от нас, и, как изгнанники, мы тоскуем - тоскуем по той радости, о которой все изгнанники земли думают, когда вспоминают потерянное отечество, и все мы, когда думаем о том, что когда-то было: чистое, светлое, что погибло из-за наших грехов, из-за нашей сердечной помраченности.

   И вот Адамов плач в течение тысячелетий и тысячелетий возносится к небу; плачет сиротный Адам в лице каждого своего сына, каждой дочери своей, плачет и зовет Бога своего вернуть его в первобытную радость, вернуть ему дружбу Свою и вернуть ему любовь Свою. А Бог нигода ни любви Своей, ни дружбы Своей не отымал от нас, только мы далеко от Него ушли, потеряли чуткость сердца, не слышим уже Божественного гласа, не чуем уже близости Господней. Христос пришел на землю, наш Бог жил среди нас, и люди встречали Его на дорогах, в городах и селах, слышали Его слова, видели Его лик, загорались сердцем и просвещались умом от Его учения, и все-таки до конца не сумели Его узнать. И Сын Божий, Который по Своей любви к нам стал Сыном Человеческим, отвергнутый людьми, умер вне града, вне человеческого стана. Но не поколебалась Божия любовь смертью победил Господь смерть, нас Он освободил от вечного проклятия, нам Он дал уже теперь приобщиться в какой-то мере вечной  жизни. А вечная жизнь - это Сам Бог; Божественная любовь - это Он.

   И вот в начале Великого Поста, сегодня, как каждый год, мы вспоминаем свое сиротство и вспоминаем о потерянной родине своей, об отчем доме. И снова, и снова мы собираемся в путь, чтобы духом загореться, чтобы сердцем очиститься, чтобы просветлеть умом и чтобы вернуться к нашему Богу и Отцу. Но совершается это в каждом из нас в отдельности, а вместе с тем - всеми нами сообща, как в старые времена, когда люди прокидали страну, которая стала местом порабощения, и уходили в неведомые им края обрести свободу. Так и мы должны оторваться от того, что делает нас рабами, уйти из плена, чтобы когда-то обрести ту свободу чад Божиих, которая является нашим призванием и должна стать нашим достоянием.

   И как люди во времена давние собирались в такой путь вместе, как бы в складчину, собирая свою немощь, чтобы из этой немощи, из товарищества, из взаимной преданности выросла какая-то сила, как тогда, собираемся и мы теперь в путь. Тогда они обозревали порой неизвестных им людей, вглядывались в новые лица: что у них было общего? Только одно - то, что все отрекались от рабства, хотели свободы и все они поняли, что к свободе из рабства может вывести только единство примирившихся людей. Древний Израиль сорок лет скитался в пустыне, прежде чем достиг обетованной земли. Никто бы не выжил в этой страстной пустыне, если бы каждый не заботился о каждом, если бы каждый не думал о каждом, если бы судьба каждого не была ответственностью всех и судьба всех не воспринималась каждым как его собственная ответственность.

   Так и мы должны теперь собираться воедино и идти в путь. И мы должны осознать, что нам надо вырваться из многого для того, чтобы быть свободными; нам надо осознать, что только спаянные, соединенные друг со другом любовью, жалость, милосердием, состраданием можем мы этого достичь. Поэтому на грани Великого поста мы становимся перед образом Христа Спасителя и Божией Матери и просим Их прощения и Их напутственного благословения. Христос был убит детьми Адама, и мы являемся такими же детьми того же нашего праотца. Мы просим Христа нас спасти и благословить - но чьи руки пригвоздили Его ко кресту, чтя ненависть отвергла Его, как не ненависть предков наших по человечеству? И мы должны просить Христа о прощении и о благословении, с тем чтобы Его Крест стал нашим спасением, чтобы ранами Его мы исцелели, чтобы, познав крестную любовь Господню, в благодарность мы нашли в себе силы принести Ему всю жизнь свою, всю любовь свою.

   И у Божией Матери должны мы просить пощения, ведь Сын Ее погиб от наших грехов, не только от греха ветхого Адама, не только от греха живших до нас людей;  и в наши дни Он так же погиб бы, потому что мы так же слепы и так же греховны, как Его современники. И вот мы взываем к Божией Матери; сколько веры нужно для того, чтобы к Ней обратиться за помощью и пощадой! Разве каждая наша молитва к Ней не значит: Мати, моими грехами убит, погиб жестокой смертью Твой Сын - прости! Если Ты простишь - никто меня не осудит... И вот с этой молитвой изо для в день, а сегодня вечером особенно, предстоим мы перед Богородицей: Прости нам, о, Мати Христа, Спасителя нашего, погибшего от наших грехов...

   И каждый каждого да вспомнит; да простит каждый всех, не только здесь присутствующих, но тех, которых он не может больше застичь своей мольбой о прощении. Многие оскорбленные, раненные нами уже отошли в вечный покой; теперь на их сердце не остается злобы или горечи;  теперь они стоят перед лицом Божиим, теперь они поняли, как мы все слабы и слепы и как мы раним друг друга, не желая того, сколько бы злобы мы ни вкладывали в злые наши слова и поступки, теперь они в Царстве Любви, в том Царстве, где все знают, что кроме любви, ничего нет ни на небе, ни на земле достойного Бога и достойного людей. Обратимся к ним в молитве от сердца и попросим простить нас и благословить, чтобы и нам, еще на земле, или позже - когда душа будет отлучаться от тела - мирно отойти в Царство вечного покоя, живого, трепетного покоя торжествующей любви. Вспомним тех, которые прошли через нашу жизнь, ранили нас и были нами ранены; простим тем, кто ранил нашу душу, смял нашу жизнь, обессмыслил иногда самые светлые наши мысли и убил самые живые наши порывы. Простим  и попросим их, которых уже вблизи нет, простить нас. Пусть Господь донесет до их сердец нашу мольбу миром, который только Он может дать, который мир не может ни дать, ни отнять; пусть Господь этим Божественным миром утешит и исцелит их души и наши души.

   И оглянемся вокруг себя, и дадим друг другу прощение, и примем друг от друга прощение, с тем чтобы вступить теперь в этот путь от земли к Небу, от рабства в свободу, чтобы не идти нам с тяжелыми кандалами на руках и на ногах, а ступать легкой поступью за Христом, куда бы Он ни пошел: в пустыню ли на искушение, в народ ли для проявления любви проповедью истины и чудом Своей ласки. Пойдем, если нужно, и в страстной Гефсиманский сад, пройдем и дальше, когда придет время разлучения тела и души, в тайну смерти, не как побежденные, а как Христовы. Дай нам Господь всем теперь получить мир от Господа, мир от Матери Божией, мир от усопших, мир от живых, и это мы можем получить от них, если мы им дадим мир и любовь. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1975 года) 

Великий пост, пища без масла

Христианские летописи

Великий святой благоверный князь Даниил Московский

дни памяти: (1303) 4 марта ст.ст. (17 марта) и 30 августа ст.ст. (12 сентября) (обретение святых мощей)

   Не искавший земной славы и могущества, кроткий и миролюбивый князь "тихими стопами" проложил путь к будущему величию Москвы и России. И более всего святой князь приложил усилий к тому, чтобы его княжество было Божьим княжеством, чтобы все в нем было по Божьим законам, чтобы его подданные не только прожили земную жизнь в мире и достатке, но и достигли Небесного Царствия. Потому и устраивал он на Московской земле монастыри и храмы, понимая, что будущее народа зависит от веры в Бога и благочестия, и делал все, чтобы была в народе вера. И от нас, своих потомков, князь Даниил ждет, чтобы мы не только пришли в его земную обитель, но и сподобились обителей Небесных. В чем да поможет нам Господь Бог.

*******

Из проповеди священномученика Димитрия (Любимова), архиепископа Можайского

(начало XX века)

   "Братия мои! Данилов монастырь едва ли не важнее всех прочих Московских обителей, как залог тех истинно православных начал, которыми основатель его охранял сначала Русь Московскую, а потом охранял и охраняет все государство Российское не только невидимо, но и чрез особенные явления, знамения и чудеса... Мы же сейчас мысленно перенесемся в благоговении туда, в святую обитель Даниловскую, и остановим в умилении внимание свое на том величайшем сокровище, которое хранит в своем храме обитель сия. Там, возлюбленные, почивает тот, кто своею мудростию, примером и трудами положил твердое основание благоденствию и величию России, кто святыми своими молитвами пред престолом Вседержителя поддерживает и охраняет начатое им устроение и целость государства Русского, кто умножал, умножает и расширяет его до отдаленных морей. Там почивает тот, кто явил себя первым основателем единодержавия - а следовательно, и самодержавия, - соединителем раздробленных частей России в одно цельное могущественное государства, и кто дал своим преемникам направление, благодаря которому Москва - незначительный прежде городок, сделалась впоследствии столицей огромнейшего государства, и даже - что выше для нас и дороже всего - сделалась сердцем России от его времени и доселе. Там почивает святой благоверный князь Даниил - этот величайший благодетель Москвы и всей России в течение многих веков; великий благоустроитель и отец государства Русского, великий угодник Христов и великий чудотворец.

   Воспоем согласно в церковных песнопениях в умилении сердечном во славу его, воспоем песни ему и прославльшему его Господу. А потом постараемся почерпнуть от него урок себе, особенно нужный нам в нынешние страшные дни испытаний, ниспосланных Родине нашей, постараемся взять от него научение, куда же нам направить наши мысли, наши чувства, наши желания, и к какой цели стремиться нам, чтобы Господь сменил гнев Свой на милость к нам.

   Итак, возлюбленные! Наша земля утучнена костями святых; наша история полна великими деяниями угодников Божиих и знамениями благодати Божией; наша народная сила возникла от святых корней. Соберем же все свои силы и потщимся направить жизнь свою так, чтобы быть нам достойными отпрысками от корней сих".

   Святый благоверный княже Данииле, моли Бога о нас! 

Великий пост, пища с маслом

Праздники верующих христиан

Проповеди

Торжество Православия

1-е Воскресенье Великого Поста

   Мы празднуем сегодня день Торжества Православия; о каком торжестве идет речь? Когда мы сейчас озираемся вокруг, когда смотрим в глубины родного нам, дорогого Православия, - сколько мы видим побежденности, удручения, как мало, казалось бы, причин торжествовать.

   Но мы не торжествуем только, или, вернее, мы вовсе не торжествуем о видимой славе Православия; торжество Православия мы видим в двух вещах. Во-первых, в том, что православные люди, рассеянные по лицу земли или собранные в плотные народные общины, несмотря на гонения, несмотря на громадные трудности, сохранили в чистоте свою веру, сохранили благоговейно свое богослужение, сохранили путь духовный, который нам завещан Христом в Евангелии и Отцами Церкви в течение всех веков нашей церковной жизни. Мы можем ликовать об этом; мы можем благоговеть перед людьми, которые в течение всех тысячелетий устояли в вере чистого исповедания, в духовности подлинно евангельской, и сохранили нам наше драгоценное, глубокое, поучительное богослужение.

   Но мы знаем, что как бы ни хотел человек быть верным, сколько бы ни напрягал он свои силы, он бывает легко побеждаем, если не Сам Господь даст ему силу, если не благодать Божия будет сражаться за него. И, в конечном итоге, торжество Православия, о котором ликует наше сердце, потому что оно и на будущее исполняет нас надежды, это победа Божия в немощи человеческой, над нами и в нас, среди нас, в течение уже прошедших тысячелетий. Торжество Православия - это день, когда мы ликуем, что Бог  остался непобежденным человеческим грехом, грехом ума, холодностью и неустойчивостью сердца, колебаниями воли, грехами плоти. Бог остался непобедим в Церкви Христовой, Бог остался непобедим в отдельных, конкретных личностях - в этом великая наша радость.

   Но Торжество Православия было учреждено по более частному случаю: после Седьмого Вселенского Собора, когда Православием была окончательно одержана победа над иконоборчеством, было установлено это празднество. О чем оно говорит?

   О том, что Церковь отстояла право, отстояла и долг наш поклоняться иконам Христа, Божией Матери и святых. Она этим отстояла и истину Боговоплощения, истину, что Бог Себя являет, Себя открывает образно; может быть, несовершенно, но Он открывается нам в тех образах, которые мы о Нем составляем. Эти образы - не только иконы; это также словесные иконы, как говорит о них Андрей Критский, - в догматах Церкви, в учении Отцов, в наставлении, которое мы получаем. И, в конечном итоге, опять-таки образно, открывается нам Бог в людях, потому что каждый из нас носит в себе образ Живого Бога.

   Литургия святого Василия Великого говорит о Христе, что Он - печать равнообразная, открывающая нам в Себе Отца. Он - образ совершенный. Он есть Истина. Он есть совершенный Бог, так же как и совершенный Человек. Но и в нас пребывает сияние и печать этого образа. И ликуя сегодня о Торжестве Православия, мы радуемся, что воплощением Сына Божия Бог открывается нам плотью во Христе; ликуем, что наш тварный мир таков, что полнота Божества может обитать среди нас телесно, что через это Бог может стать выразимым образно и что, вглядываясь в иконы, и прежде всего - в живые иконы, каковыми являются люди, если мы только умеем отстранить человеческую немощь, затемняющую наше зрение, зрячими глазами, как бы прозрачно, видеть через человеческую немощь пребывающий образ Божий, мы можем поклоняться Живому Богу среди людей, в людях. Не напрасно Отцы Церкви говорили: Кто видел брата своего, тот видел Бога Своего...

   Будем поэтому хранить благоговейное отношение друг ко другу, потому что мы - явление, образ, икона; будем благоговейно хранить нашу веру в догмат о почитании святых икон, который выражает безусловную веру, что Бог стал Человеком. И будем ликовать о том, что из поколения в поколение Бог побеждает в нашей немощи, побеждает и покоряет нас Себе, и будем отдаваться Богу, чтобы эта победа была совершенна, чтобы Он победил до конца - не только в прошлые века, но ныне, в нас, и чтобы сияние Его славы было явлено миру, который лежит в скорби и искании. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1969 г.) 

Митрополит Антоний Сурожский (1914-2003)

Великий пост, пища с маслом

Воскресные евангельские чтения

Проповеди

Исцеление расслабленного

Евангелие 2-го Воскресенья Великого Поста 

(Мк 2: 1-12)

   Сегодняшний евангельский рассказ об исцелении расслабленного по вере его четырех друзей вызывает у многих недоумение: почему одни веруют, а другой исцеляется? Почему вера одних спасает другого, который во всем этом событии как будто бездейственен, пассивен?

   Не одна только вера участвовала в этом деле исцеления и спасения человека. Да, эти люди обратились ко Христу, потому что они веровали; но принесли они этого человека ко Христу, потому что любили его и жалели: вот та связь, которая делает чудо возможным, та связь, которая делает веру одних достоянием другого.

   Кто он был - мы не знаем, но мы знаем ясно, воочию видим, что его друзья любили его, что он был им дорог; а где любовь, где готовность со стороны одних людей принести какую-то жертву труда и усилия, заботы о другом, там уже начинается Царствие Божие, там уже подымается заря невечернего света...

   И вот по любви к другу эти люди принесли его туда, где был Христос; их не остановила ни толпа, ни невозможность пробраться ко Христу: они подняли носилки на крышу, разобрали легкую восточную кровлю - навес, скорее, над внутренним двором - и опустили своего друга к ногам Спасителя.

   В этом мы видим не только образ любви, но образ той веры, к которой мы все призваны. Часто мы друг ко другу обращаемся с просьбой: "Помолись обо мне", - и нам кажется иногда, что так легко помолиться: встал перед Господом и вспомнил чужую нужду и попросил Спасителя и Бога что-то сделать.

   Здесь же мы видим что-то большее: эти люди своей убежденностью и верой стали заступниками за друга: но это заступление было не просто просьбой, это не были слова, это было дело. И мы должны помнить, что, когда человек просит молитвы, он просит, чтобы мы встали между Богом и ним, стали его печальниками и заступниками, и что это нас обязывает к гораздо большему, чем просто слово.

   Есть в книге Иова, в 9-й главе, место, где Иов взывает: Где же тот, кто станет между мной и моим Судьей, чтобы положить руку свою на Его плечо и на мое плечо: ГДЕ тот?.. Тогда Иов тягался с Богом Самим. Где тот, кто посмеет в этом борении встать между ними, готовый вместе с человеком понести ответственность за любовь свою, за свою солидарность с ним? Где тот, который перед лицом человека, пылающего недоумением и гневом против Бога, встанет и согласится быть вместе с Богом, предметом этого гнева, этого недоумения? Где он?..

   Иов не видел Его Воочию. Он Его ждал сердцем и верой; но мы Его познали: это Христос. Тот, Который есть Человек и есть Бог; Человек, Который взял на Себя всю тяготу человечества и вместе с ним предстал перед Богом, взяв на Свои плечи всю ответственность перед Ним за человеческое отпадение, за человеческое падение, за грех каждого. И это также - Бог, Который вошел в мир, бывший в недоумении, во гневе против Бога; Он вошел в  в этот мир и принял на Себя ненависть мира против своего Бога, и умер на кресте от этой ненависти.

   Да - и Бог, и Человек: Бог - Он как равный кладет Свою руку на плечо Отчее и влечет Его к примирению. Человек - Он кладет Свою руку на плечо раба и приводит его в Отчий дом как брата.

   Это - наше призвание; но это значит, что, когда мы заступаемся молитвенно за человека, мы должны быть готовы стать образом Христовым понести то, что Христово заступление повлекло за собой для Него. Тогда наша вера будет соединяющей силой, потому что она будет покоиться на той любви, которая делает человека способным забыть себя до конца ради того, кто ему дорог.

   Вот о чем говорит нам сегодняшний рассказ: полюбили и потрудились; уверовали - и открыли путь в Царство Божие. И это каждому из нас открыто и возможно. Больше того: если мы - Христовы, то каждый из нас обязан это делать, потому что мы, христиане, призваны быть через века и столетия, по лицу всея земли, живым и действенным присутствием Самого Христа Спасителя. Мы - Тело Его, мы - присутствие Его; не посрамим же своего имени, и не посрамим человечества своего и божественного своего призвания. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1965 г.). 

Митрополит Сурожский Антоний

Великий пост, пища с маслом

Праздники верующих христиан

Проповеди

Крестопоклонная неделя

   Задумаемся, о чем свидетельствует Крест в христианской вере? Об этом нам напоминает Церковь на 3-й неделе Великого поста, когда с давних времен на середину храма выносится Крест и все присутствующие поклоняются ему. Вынос Креста - это подготовление в Страстной седмице, когда нам вновь предстоит пережить страдания, распятие и смерть Господа нашего Иисуса Христа; это и укрепление наше на дальнейший подвиг поста.

   Крест Христов - это постоянное напоминание о страшной ненависти людей к Тому, Кто Сам есть Любовь и все учение Свое основавший на заповедях любви. Крест - это вечный вопрос: почему Добро, Истина, Красота вызывают не только сопротивление, но и ненависть? И этот вопрос мы должны задавать и себе... 

                                                                                                   (Митрополит Сурожский Антоний)

Великий пост, разрешается рыба

Праздники верующих христиан

Проповеди

Благовещение Пресвятой Богородицы

день празднования: 25 марта ст.ст. (7 апреля)

   Благовещение - это день благой вести о том, что нашлась во всем мире людском Дева, так верующая Богу, так глубоко способная к послушанию и к доверию, что от Нее может родиться Сын Божий. Воплощение Сына Божия, с одной стороны, дело Божией любви - крестной, ласковой, спасающей - и Божией силы; но вместе с этим воплощение Сына Божия есть дело человеческой свободы. И в этот  день Благовещения мы в Божией Матери созерцаем Деву, Которая всем сердцем, всем умом, всей душой, всей Своей крепостью сумела довериться Богу до конца.

   А благая весть была поистине страшная: явление Ангела, это приветствие: Благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, не могли не вызвать не только изумления, не только трепета, но и страха в душе девы, не знавшей мужа, - как это могла быть?..

И тут мы улавливаем разницу между колеблющейся - хотя и глубокой - верой Захарии, отца Предтечи, и верой Божией Матери. Захарии тоже возвещено, что у его жены родится сын - естественным образом, несмотря на ее преклонный возраст; и его ответ на эту весть Божию: Как же это может быть? Этого не может случиться! Чем Ты можешь это доказать? Какое заверение Ты мне можешь дать?.. Божия Матерь ставит вопрос только так: Как это может случиться со мной - я же дева?.. И на ответ Ангела, что это будет, Она отвечает только словами полной отдачи Себя в руки Божии; Ее слова: Се, Раба Господня; буди Мне по глаголу твоему...

   "Слово "раба" в теперешнем нашем словоупотреблении говорит о порабощенности; в славянском языке рабом называл себя человек, который свою жизнь, свою волю отдал другому. И Она действительно отдала Богу Свою жизнь, Свою волю, Свою судьбу, приняв верой - то есть непостижимым доверием - весть о том, что Она Будет Матерью воплощенного Сына Божия. О Ней праведная Елизавета говорит: Блаженна веровавшая, ибо будет Ей реченное Ей от Господа...

   В Божией Матери мы находим изумительную способность довериться Богу до конца; но способность эта не природная, не естественная: такую веру можно в себе выковать подвигом чистоты сердца, подвигом любви к Богу. Подвигом, ибо отцы говорят: Пролей кровь, и примешь Дух... Один из западных писателей говорит, что Воплощение стало возможным, когда нашлась Дева израильская, Которая всей мыслью, всем сердцем, всей жизнью Своей смогла произнести Имя Божие так, что Оно стало плотью в Ней.

   Вот благовестие, которое мы сейчас слышали в Евангелии: род человеческий родил, принес Богу в дар Деву, Которая была способна в Своей царственной человеческой свободе стать Матерью Сына Божия, свободно отдавшего Себя для спасения мира. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года).

Великий пост, пища без масла

Проповеди

Об именах и Ангелах. День Архистратига Михаила

   Есть место в книге Откровения, где тайнозритель Иоанн повествует нам, что когда придет время и мы все будем в Царстве Божием, то каждый получит имя таинственное, которое знает только Бог, дающий его, и познает тот, кто его получает. Это имя как бы содержит в себе всю тайну человека; этим именем сказано все о нем; этого имени никто не может знать, кроме Бога и получающего его, потому что оно определяет то единственное, неповторимое соотношение, которое существует между Богом и Его тварью - каждой, единственной для Него тварью.

   Мы носим имена святых, которые прожили и осуществили на земле свое призвание, мы им посвящены, как храмы посвящаются тому или другому святому; и мы должны бы вдумываться и в значение его имени, и в ту личность святого, которая нам доступна из его жития. Ведь он не только является нашим молитвенником, заступником и защитником, но в какой-то мере и образом того, чем мы могли бы быть. Повторить ничью жизнь нельзя; но научиться от жизни того или другого человека, святого или даже грешного, жить более достойно себя и более достойно Бога - можно.

   И вот сегодня мы празднуем честь и память Архистратига Михаила в окружении Ангелов Господних. Ангелы - это вестники; Ангел - это тот, кого Господь может послать с поручением и кто до конца, совершенно исполнит его. Может показаться странным, что целую группу тварей Господних мы называем именем, которое обозначает их должность, их служение, словно в них нет ничего другого. И на самом деле это так, и в этом их святость: очищенные, сияющие Божиим светом, они являются вторыми светами, отблесками вечного света Божественного. В них нет той непрозрачности, той потемненности, которая позволяет нам называться именем, и это имя и есть определение нашего места перед лицом Божиим и нашего места в творении Господнем. Они - светы вторые. Что это значит?

   Это значит, что некий божественный свет льется через них беспрепятственно, свободно, широкой рекой, но не просто как по пустому желобу, не только как через безжизненное стекло, а так, как льется, и искрится, и сияет, и множится свет, когда он падет на драгоценный камень, дойдет до его сердца и оттуда ответным сиянием бьет в стороны, озаряя, а порой и ослепляя своей красотой.

   Это образ подлинной святости, и в этом отношении они действительно Ангелы, потому что мы их узнаем, переживаем только как сияние Божественного света, сияние не уменьшенное, не потемненное, но сияние приумноженное и радостотворное, приносящее жизнь, - а сущность их бытия и сущность их святости остаются тайной между ними и Богом, Который познает глубины Своей твари...

   Но их личная святость явлена нам еще особо тем отдельным именем, которым каждый из них назван. Некоторые из этих имен вошли в Священное Писание, были открыты опыту Церкви и показывают нам, в чем их особая святость. Архистратиг Сил Небесных, которому посвящены многие среди нас здесь и многие в стране Российской, назван Михаилом. "Михаил" - слово еврейское, и оно значит "Никто как Бог"; и это слово выражает все стояние великого Архангела, когда Денница восстал против Бога, желая утвердить себя в некоторой, хотя бы тварной, обособленности и самостоятельности, и когда встал великий Архангел Михаил и произнес одно это слово, которое определило все для него: "Никто как Бог", и утвердило его в таком отношении с Богом, что сделало его хранителем врат райских. "Никто как Бог" - в этом выразилось все знание великим Архангелом своего Бога. Он Его не описывает; он Его не объясняет - он встает и свидетельствует. В этом его приобщенность к сиянию Божества, и в этом мера, в которой он являет это сияние и открывает нам путь к тайне Господней своим словом и тем именем, которое выражает весь его непостижимый опыт непостижимого Бога.

   На иконах Архангел Михаил изображается в латах, с пламенеющим мечом в руке. Он попирает дракона, который знаменует собою зло; Архангел стоит во вратах рая, не давая войти в это святое и священное место тем, кто к этому не готов; и еще он изображается на тех вратах иконостаса, через которые духовенство выходит из алтаря:  священник с Евангелием, на Великом Входе, или дьякон на ектении; и это не врата, через которые в литургическим, богослужебном порядке никто не входит во Святая Святых, в алтарь.

   Другой Архангел, Гавриил, чье имя означает "Крепость Божия", изображается на тех вратах, через которые дьякон во время богослужения входит обратно в алтарь. Гавриил - тот, который позвещает нам, что дверь открыта, чтобы нам снова войти в присутствие Божие; что сила Божия влена, что Бог победил и мы спасены. От Евангелиста Луки мы знаем, что Архангел Гавриил принес Захарии весть о рождении Иоанна Крестителя, он же возвестил Деве Марии, что Она обрела благодать у Бога и родит миру Спасителя; поэтому мы видим его на иконах с оливковой ветвью в руках - знаком примирения Бога с миром.

   Об Архангеле Рафаиле мы читаем в книге Товита, как он сопутствовал сыну его Товии и исцелил Товита и о других Архангелах и Ангелах говорит нам Священное Писание; и вера Церкви, опыт христианский говорят нам об Ангелах-хранителях.

   О дне памяти святого, имя которого мы носим, мы говорил, что это "день нашего Ангела". И в каком-то смысле, в смысле нашего посвящения святому это верно; но с разными святыми людьми - как и с окружающими нас простыми людьми  - общение у нас складывается по-разному: одни нам лично ближе, через молитву и через их житие, которому мы хотели бы подражать; другими мы восхищаемся как бы издали. С Ангелом же хранителем отношения наши совсем иные: мы ему поручены, и он - хранитель наш, независимо как бы от того, обращаемся ли мы к нему, помним ли вообще о нем или нет, - как наши мать и отец, с которыми у нас неразрушимая связь, что бы мы ни думали, как бы ни поступали по отношению к ним, как бы ни вели себя...

   И еще: один человек на земле был назван вестником и Ангелом веры церковной: это Креститель Иоанн, и о нем мы читаем слова, именно подобные тому, что я сейчас говорил об Ангелах. О нем начало Евангелия от Марка говорит: Он - глас вопиющего в пустыне... Он глас, он - только звук Господня голоса, он - Ангел, потому что через него говорит Сам Бог, а сам он о себе говорит, что ему надо умаляться, чтобы в полную меру встал перед людьми образ Господень.

   Это - путь на земле; мы должны малиться, умаляться, постепенно терять то, что кажется таким драгоценным, и на самом деле есть сгущенность нашего видимого естества. Мы должны постепенно делаться прозрачными, чтобы стать как бы невидимыми - как драгоценный камень невидим и обнаруживается только тем светом, который, ударяя в него, осиявает все вокруг.  Тогда мы как будто теряем что-то из своего временного существа, но для того только, чтобы приобрести неотъемлемое познание Бога, единственное, которое каждый из нас, кто называет себя "я", может иметь и которое он может явить всем другим, потому что каждый из нас познает Бога единственным и неповторимым образом. Наш путь - от земли на Небо, от тяжелой нашей воплощенности в просветленность и прозрачность...  Ангелом на земле является неложный свидетель - Иоанн Креститель, который на пути, и Тот, Кого Священное Писание называет "Великого Совета Ангел" - Бог, пришедший во плоти.

   Вот те образы, те мысли, те думы из нашего почитания Ангелов, из нашей любви к ним, из нашего с ними общения в молитве и их заступления за нас, которые нам могут помочь найти путь нашей собственной души от земли на Небо, от собственной потемненности к совершенному просвещению Молитвами святых Ангелов и Архангелов да даст нам Господь, отрешившись от себя, вольной волей, любовью к Богу, начать умаляться до того, чтобы полной мерой воссиял Сам Бог в каждом из нас. Аминь.

                                                                                                        (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь).

Белый Ангел (старинная фреска)

Великий пост, пища без масла

Проповеди

На полпути Великого Поста

   Одна за другой проходят недели Великого Поста; и начав с вдохновением, чувствуя в себе силы совершить этот путь, мы часто, приближаясь к концу - а порой задолго до конца, - чувствуем, что мы ничего не совершили из того, что надеялись совершить: надеялись поститься строго и честно, надеялись молиться, надеялись оторваться от того, что нас держит в течение всей жизни в плену: интересы, заботы; и вот приходит момент, когда уже виднеется конец пути, и вдруг мы сознаем, что ничего или так мало мы исполнили из того, о чем мечтали. И тут на нас может найти разрушительный, подрывающий последние силы дух уныния: Как же мне войти в Страстные дни? Как же мне встретиться со славой и торжеством Воскресения Христова?

   И вот здесь нам надо проявить и мудрость христианскую, и наше доверие к Богу. Мы не тем спасены, что трудимся и достигаем каких-то результатов: мы спасаемся той тоской души, которая нас влечет к Живому Богу, той любовью, которая нас влечет ко Христу. И даже когда мы срываемся, так же, впрочем, как и в человеческих отношениях, мы не должны забывать, что, как Апостол Петр ответил после троекратной измены на троекратный вопрос Спасителя Христа, мы можем сказать: Господи! Ты все знаешь! Ты знаешь и немощь, и падение, и колебание, и неверность мою, но Ты тоже знаешь, что я Тебя люблю, что это - последнее, самое глубинное, что во мне есть...

   И тогда мы можем идти дальше, как и Петр пошел за Христом, зная, что Бог верит в эту нашу любовь, что Бог нам верит и верит в нас; и что мы можем идти дальше, колеблющимся шагом, неуверенной поступью, со взлетами и падениями, но лишь бы только сердцем мы не отрывались от Бога и продолжали идти. Идти к тому, чтобы в какой-то день - через неделю-другую - оказаться лицом к лицу со Страстями Господними, то есть с явлением  на деле той любви, которой Он нас любит: претерпеть то, что Он претерпел нас ради, можно только по неисчерпаемой, бездонной любви.

   И вот если мы не можем соединиться со Христом более таинственно, приобщая себя через молитву, созерцание и подвиг к Его крестному пути, станем хоть на краю этой дороги, на краю пути крестного, и будем всем вниманием, всем трепетом ужаснувшейся, умиленной - а может быть, даже неспособной ни на ужас, ни на умиление - души взирать на то, что значит любить, как Бог нас умеет любить. И скажем Ему только, если ничего другого мы сказать не можем: Спасибо Тебе, Господи, что, Ты меня - мертвого, окаменелого, бесчувственного, безжизненного - так любишь, что придет день, когда и мне прозвучит слово, сказанное Лазарю четверодневному: Лазарь, изыди вон из гроба!.. Каждый из нас в какой-то день это услышит - не в конце времен, не при воскресении всех, как думала Марфа, а вот теперь, в какой-то неожиданный для нас момент, когда глас Господень прозвучит и мы станем снова, в одно мгновение, живыми, живыми и во времени, и в вечной жизни...

   И к Пасхе мы можем подойти в сознании, что ничего мы не совершили достойного этой встречи с торжеством Воскресения, ничего не совершили, что нам дало бы право на эту радость. Как Иоанн Златоустый говорит в своем пасхальном слове:  постившиеся и не постившиеся, трудившиеся и ленивые - все придите, потому что всех Господь равно приемлет: одним Он отдает долг, другим Он дарит дар Своей любви... Долг Он нам, вероятно, платить не будет, потому что мы не трудились; но дар любви каждому из нас дается. И поэтому, в каком бы мы ни были настроении, как бы ленивы мы ни были, как бы мало мы ни трудились, пойдем эти недели, последние, шаг за шагом, к этому свету, чтобы и самим загореться славой, засиять светом Воскресения и стать подобными Неопалимой Купине, которая горела, не сгорая, в пламени Божественного бытия. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1980 года).

Наставления митрополита Сурожского Антония

Великий пост, пища без масла

Проповеди

О трезвости

(перед Страстной)

   Хочу сопоставить два слова из Священного Писания, которые друг друга раскрывают и объясняют: Не упивайтесь вином, потому что в нем блуд, но поучайтесь в псалмах и пениях и песнях духовных... А день Пятидесятницы, когда Святой Дух сошел на Апостолов, и они вышли в трепете и восторге этого вдохновения, истинного вдохновения, исполненные именно Духом жизни, Духом сыновства, Духом любви, Духом радости, то люди, которые их видели или слышали, в недоумении говорили: Не упились ли вином эти люди, что в них сейчас такой восторг, такой подъем?..

   И вот, в сопоставлении этих двух мест мы находим для себя путь духовной жизни. Когда Апостол Павел говорит "не упивайтесь вином, потому что в нем есть блуд", он не только говорит о том, что человек, упившись, может поступить грязно и нехорошо; он говорит о чем-то гораздо более основном и важном, о том, что одно вдохновение, один восторг, одно опьянение может подменить другое.

   Мы призваны в этой жизни быть носителями Святого Духа; в нас должна бы ликовать вечная жизнь, переливаясь через край восторгом, любовью, творческим вдохновением, должна сиять жизнь Божия в нас. Но как часто мы ищем вдохновения, опьянения в чем-то другом, - в вещественном вине, которое дает человеку иллюзию, что ему хорошо, что он крепок, что он силен, что море по колено, что горе отошло, что он вошел в мир, где все ему доступно, где он - царь, где он властен. И еще чаще мы опьяняемся всем тем, чем мы подменяем Бога, и тем, на что мы опираемся, чтобы жить:  потому что чем-то надо жить. Нельзя жить без вдохновения, - и вот люди упиваются: упиваются всем доступным, стараясь что-то поставить вместо истинного вдохновения, которое не приходит.

   В молитве это часто бывает, когда человек, становясь на молитву, не ищет с тоской и надеждой Господа своего, а ищет в молитве какое-то удовлетворение, успокоение своего сердца, какую-то искру жизни. И так часто бывает, что, молясь, мы проходим мимо Бога, что имя Его, присутствие Кго, приближение Живого Бога мы только стараемся использовать, чтобы на мгновение, хотя бы на мгновение, в нас дрогнуло что-то и нам показалось, что мы живы.

   Мне помнится письмо, которое я получил много лет тому назад от одной из Елен, о которых мы молимся за литургией. Она заболела в ранней молодости неисцельной болезнью, и, когда тело начало слабеть и плоть становиться прозрачной, ей показалось, что так близок Господь. Тяжесть тела, тяжесть ума уже не мешали вырваться к Господу, и казалось, что вот-вот прорвется душа в эти дали. Но тело продолжало слабеть, и пришел момент, когда тело и душа оказались бессильны сделать это усилие, которое человека бросает вперед, дает ему раскрыть крылья духа. И тогда она мне написала слово, которое, мне кажется, так глубоко и сильно и так непосредственно относится к тому, о чем сейчас идет речь... "Молитесь, - писала она, - чтобы я никогда не постаралась себе в утешение поставить вместо Бога, Которого я не могу уже больше достичь, иллюзию о том, что Он тут"... Это ведь сводится к тому, чтобы сказать: Молите Бога, чтобы Он дал мне крепость остаться в предельной оставленности, в последнем неизбытном нищенстве, но только не принять лжи себе в утешение, не взять землю, когда я ищу Неба...

   И вот в этом я вижу мудрое, и мужественное, и строгое слово, которое делает понятным апостольские слова. Не упивайтесь, не давайте себе опьянеть ничем, потому что это подмена: опьянение опьянению рознь. Человек, который пьян вечностью, как Апостолы в Пятидесятницу, может показаться другим на мгновение будто упившимся вином;  но это не так. И вот к чему нас призывает Апостол, и вот о чем он нас предупреждает: берегитесь, будьте трезвы до предела, будьте трезвы до конца, потому что опьянеть землей, когда ищешь Неба, - это измена, это блуд.

   И вот сейчас мы почти на краю страстных дней. Одна неделя осталась для того, чтобы отрезвиться, для того, чтобы понять, что мы идем навстречу чему-то, что не является иносказанием, мечтой, а что является подлинным, трагедией жизни, что мы идем навстречу чему-то, что переживать для себя нельзя, к чему можно приобщиться, потому что это реально и так страшно, так значительно, но чего нельзя употребить для того, чтобы свою душу поколебать и разбудить.

   Ведь если бы мы только знали - и сколько людей это знают в наши дни, по всей земле, при обстоятельствах общественности нашей - если бы мы знали, что вокруг кого-то, кого мы любим, замыкается кольцо ненависти, кольцо соглядатаев, что постепенно закрывается перед ним путь свободы, путь бегства, что вот-вот настигнет этого человека какая-то вражья сила и он уйдет в безнадежный плен, из которого путь только на расстрел, на смерть, на пытку, - как бы мы были трезвы, как бы мы восприняли все вокруг нас - все, что в ежечастной нашей жизни, и то, что в нашей церкви, - трезво, строго, реально, потому то перед нами стоял бы образ дорогого человека, который через мгновение будет взят, убит, заключен, умучен.

   И вот к этому мы идем: немного дней осталось до момента, когда будет перед нами проходить не рассказ, а живой образ судьбы Человека Иисуса Христа, нашего брата по плоти и по человечеству, и нашего Бога, Творца. Вот где стоит слово апостольское: Берегись, берегись, не упивайся, не опьяней от мира и земли так, чтобы стать нечутким к тому, что будет происходить здесь - там, где среди земли мы видим события земные в их небесном освещении. Берегитесь, не упивайтесь тем, что вы будете видеть и слышать и переживать здесь, в храме. Это не дано, чтобы упились, а чтобы отрезвились, чтобы мы опомнились, чтобы реальность стала настолько острой, что она рассекла бы, как меч, по слову Апостола, между душой и духом, между телом и костьми, чтобы отпало все мертвое, все, что принадлежит царству тьмы и тления, и осталась только трепетно-трезвая душа перед своим спасением или погибелью. Аминь.

                                                                                          (Митрополит Сурожский Антоний)

*******

Великий пост, разрешается рыба

Праздники верующих христиан

Проповеди

Вход Господень в Иерусалим

Вербное Воскресенье

   Мы вступаем сегодня в тяжелые дни: в дни, когда мы вспоминаем Страсти Христовы, в дни, когда и нам будет нелегко приходить в храм выносить долгие службы, молиться. Многие поставят перед собой вопрос: А стоит ли ходить, когда тело так устало, когда мысли разлетаются, когда нет внутренней собранности и настоящего участия в том, что происходит?..

   Вспомните тогда то, что было в дни Страстей Господних: сколько было народа, и добрых и страшных людей, которые много бы дали, чтобы вырваться из ужаса и из истомленности этих дней. Те, которые были близко ко Христу, - как у них разрывалось сердце, как истощались последние силы, телесные и душевные, в течение этих немногих страшных дней... И как сотни, вероятно, народа хотели бы вырваться из этой недели, быть свободными от того, то происходило: от гнева, от страха, от ужаса...

   И жизнь никуда не давала уйти; никуда не могла отойти от страстей Господних Пречистая Дева Богородица; никуда не могли укрыться от своего ужаса ученики Христовы, даже в те минуты, когда страх побеждал и они старались спрятаться от гнева народного.

   Никуда не могли уйти, забыть происходящее Никодим, Иосиф Аримафейский, тайные ученики Христовы, верные женщины-мироносицы... Уйти было некуда, потому что ужас обитал в их сердцах, потому что ужас охватывал их извне и изнутри. И так же некуда было уйти от этого тем, которые с ненавистью, упорно, злобно добивались Христова убийства.

  И вот, когда вспоминаешь это, - разве не найдешь себе места в храме в течение этих страстных дней? И у них мешались мысли, и у них холодело сердце, и у них истощались силы; но они жили этим событием. И то, что будет происходить на этих днях, это не мертвое воспоминание о когда-то прошедшем;  это событие, которое находится в сердце наших дней, на нем зиждется жизнь нашего мира и наша жизнь.

   Поэтому, что бы вы не переживали, как бы мало вы - мы - не переживали, будем ходить на эти службы, погружаться в то, что они нам предъявляют. Не будем стараться из себя насильственно выжимать какие-то чувства: довольно посмотреть; довольно послушать; и самые события - потому что это события, а не воспоминание - пусть нас ломают телом и душой. И тогда, когда, не вспоминая себя, а думая о Христе, о том, что происходит на самом деле в эти дни, мы достигнем и той великой субботы, когда Христос упокоился во гробе, -  и на нас найдет покой. И когда ночью мы услышим весть о Воскресении, тогда мы тоже сможем вдруг ожить от этого страшного оцепенения, от этой страшной смерти Христовой, умирания Христова, которому мы хоть сколько-то приобщимся в  течение страстных дней. Аминь.

                                                                                                            (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь).

Великий пост, пища без масла

Страстная седмица

Проповеди

Страстная Среда

   Мы уже подходим к самим Страстям Господним, и из всего, что мы слышали, так ясно делается, что Господь может все простить, все очистить, все исцелить и что между нами и Ним могут стоять две только преграды. Одна преграда - это внутреннее отречение от Него, это поворот От Него прочь, это потеря веры в Его любовь, это потеря надежды на Него, это страх, что на нас у Бога может не хватить любви...

   Петр отрекся от Христа; Иуда Его предал. Оба могли бы разделить ту же судьбу:  либо оба спастись, либо оба погибнуть. Но Петр чудом сохранил уверенность, что Господь, ведающий наши сердца, знает, что, несмотря на его отречение, на малодушие, на страх, на клятвы, у него сохранилась к Нему любовь - любовь, которая теперь раздирала его душу болью и стыдом, 

   Иуда предал Христа, и когда он увидел результат своего действия, то потерял всякую надежду; ему показалось, что Бог его уже простить не может, что Христос от него отвернется так, как он сам отвернулся от своего Спасителя; и он ушел...

   Часто нам думается, что он ушел в вечную погибель; и от этого у нас - может быть, недостаточно - содрогается сердце и ужасается: неужели он мог погибнуть? К Петру пришли другие ученики, они его взяли с собой, несмотря на его измену; Иуда среди них был какой-то чужой, нелюбимый, непонятный; к нему, после его измены, никто не пошел. Если измена Иудина случилась бы после Воскресения Христова, после того, как ученики получили дар Святого Духа, думается, что они не оставили бы его погибнуть в этом страшном одиночестве, не только без Бога, но и без людей. Христос не оставляет никого... И как бы ни страшно было думать об Иуде, о том, что его слово погубило Бога, пришедшего на землю, однако где-то должна в нас теплиться надежда, что бездонная премудрость Божия и безграничная, крестная, кровная Его любовь и его не оставит...

   Не будем произносить и над ним последнего, страшного суда - ни над кем. Как-то, много лет тому назад, светлый русский богослов Владимир Николаевич Лосский, говоря о спасении и погибели, закончил свое слово надеждой; говоря уже не об Иуде, не о Петре, ни о ком из нас, он сказал о сатане и о споспешествующих ему аггелах, что мы должны помнить, что на земле, в борьбе за спасение или за погибель человека, Христос и сатана непримиримые противники; но что в каком-то другом плане и сатана, и темные, падшие духи являются тварью Божией, и Бог Свою тварь не забывает...

   И мы сегодня видим и другой образ. Я только что говорил, что нас может отделить от Бога наше, и только наше отречение от Него и бегство от Него, невера в Его любовь, в Его верность. Но есть другое, что нас может отделить от Бога; об этом мы слышали постоянно в эти дни: это ложь и лицемерие. Это ложь людей, которые не хотят на себя посмотреть, не хотят себя видеть, какие они есть, которые хотят обмануть себя, обмануть Бога, обмануть других и прожить в мире иллюзий, в мире нереальности, в котором им на время спокойно, безопасно; это нас тоже может отделить от Бога...

   Одного подвижника раз спросили, как может он жить с такой радостию в душе, с такой надеждой, когда он себя знает грешником? И он ответил: Когда я предстану перед Богом, Он меня спросит: Умел ли ты Меня любить всей душой твоей, всем помышлением, всей крепостью твоей, всей жизнью?.. И я отвечу: Нет, Господи!.. И Он меня спросит: Но поучался ли ты тому, что тебя могло спасти, читал ли ты Мое слово, слушал ли ты наставления святых? И я Ему отвечу: Нет, Господи!.. И Он тогда меня спросит:  Но старался ли ты хоть сколько-то прожить достойно своего хотя бы человеческого звания?.. И я отвечу: Нет, Господи!.. И тогда Господь с жалостью посмотрит на мое скорбное лицо, заглянет в сокрушенность моего сердца и скажет: В одном ты был хорош - ты остался правдив до конца; войди в покой Мой!..

   Сегодня утром мы читали о том, как блудница приблизилась ко Христу: не покаявшаяся, не изменившая свою жизнь, а только пораженная дивной, Божественной красотой Спасителя; мы видели, как она прильнула к Его ногам, как она плакала над собой, изуродованной грехом, и над Ним, таким прекрасным в мире таком страшном. Она не каялась, она не просила прощения, она ничего не обещала, - но Христос, за то, что в ней оказалась такая чуткость  к святыне, такая способность любить, любить до слез, любить до разрыва сердечного, объявил ей прощение грехов за то, что она возлюбила много... И когда  Петр был Им прощен, он тоже сумел Его много любить, может быть, больше многих праведных, которые никогда не отходили от Спасителя, потому что ему было прощено так много... 

   Скажу снова: мы не успеем покаяться, мы не успеем изменить свою жизнь до того, как мы встретимся сегодня вечером и завтра, в эти наступающие дни, со Страстями Господними. Но приблизимся ко Христу как блудница, как Мария Магдалина: со всем нашим грехом, и вместе с тем отозвавшись всей душой, всей силой, всей немощью на святыню Господню,  поверим в Его веру в нас, и станем надеяться такой надеждой, которая ничем не может быть сокрушена, потому что Бог верен и Его обетование нам ясно: Он пришел не судить мир, а спасти мир... Придем же к Нему, грешники, во спасение, и Он помилует и спасет нас. Аминь.

                                                                                  (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1977 года).

*******

"Великая среда помазания Христа миром".

Проповеди

ПАСХА

После слова огласительного

   Вы слышали убежденное, вдохновленное Воскресением Христовым слово святого Иоанна Златоустого: какой правдой и силой оно звучит! И, однако, поднимается перед нами вопрос - как же так: Христос попрал, победил, уничтожил смерть, а вокруг нас смерть косит и косит людей? Он победил ад - и кажется порой, что из глубины ада подымается все новая и новая, все более страшная мгла... как же верить этому свидетельству, где же правда?

   Христос умер; и смертью Своей Он сошел в те глубины ада, где не было ни света, ни радости, ни надежды. Он стал Человеком и как человек умер - но не Своей, а нашей смертью. Грех убивает, безбожие, потеря Бога убивает. Христос был Сам Богом Живым. Он не мог умереть естественной нам смертью;  но Он нас возлюбил, возлюбил так, что стал с нами един, и все, вся трагедия, весь ужас человеческого бытия легли на Него, включая эту страшную потерю Бога, от которой мы все увядаем и умираем. Не сказал ли Он страшного слова на кресте, последнего слова: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?.. Он приобщился нашей богооставленности п, потеряв Бога, как мы, умер.

   Но сошел Он во ад в славе, в славе Своего Божества. Широко раскрылся ад, чтоб, наконец, пленить, победить, удержать Того, Кто на земле рушил его царство. Ад, как говорит Иоанн Златоустый, приразился телу и был поражен Божеством, мрак засиял Божественным присутствием; смерть, которая там царила, побеждена; жизнь жительствует... А смерть на земле теперь для нас на страшна; она - сон, она - успение, она - ожидание и нашего воскресения из мертвых... И не страшен нам ад, как бы он ни был жесток, беспощаден;  как бы он на земле ни проявлялся жутко, бессердечно - он нам не страшен. Потому не боимся больше мы, христиане, верующие, никого, кто у нас может отнять земную жизнь, что нам во Христе и через Христа принадлежит жизнь вечная. Этому свидетели теперь миллионы мучеников древности и наших дней, они встретили смерть и победили смерть верой и любовью... И нам предстоит тот же, может быть, путь, и нас они зовут бесстрашно, любовно, торжествующе встретить ад лицом к лицу, зная, что свет во тьме светит и тьма, если и не принимает его, то победить его не может; врата адова не победят Церкви, не победят Царства Божия, Царства жизни и Царства любви. Аминь!

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!   ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!   ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

                                                                    (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1976 года).

Проповеди

Воскресенье жен-мироносиц

2-е Воскресенье по Пасхе

   Не убеждения и даже не глубокая убежденность не могут пересилить страх смерти, позора, а только любовь может сделать человека верным до конца, без предела, без оглядки. Мы сегодня празднуем торжественно, благоговейно память святых Никодима, Иосифа Аримафейского и жен-мироносиц.

   Иосиф и Никодим были тайными учениками Христа. Пока Христос проповедовал в толпах народа и являлся предметом ненависти и возрастающей мстительности Своих противников, они робко ходили к Нему ночью, когда никто не мог приметить их прихода. Но, когда вдруг Христос оказался взят, когда Он был схвачен и приведен к смерти, распят и убит, эти два человека, которые в течение Его жизни были  робкими, не решающими своей судьбы учениками, вдруг по преданности, по благодарности, по любви к Нему, по изумлению перед Ним оказались крепче Его ближайших учеников. Они забыли страх и открылись перед всеми, когда другие скрывались. Пришел Иосиф Аримафейский просить тела Иисусова, пришел Никодим, который только ночью осмелился Его посетить, и вместе с Иосифом они погребли своего Учителя, от Которого они уже больше никогда не отказались.

   И жены-мироносицы, о которых мы знаем так мало: одна из них была спасена Христом от вечной погибели, от демонской одержимости; другие следовали за Ним: мать Иакова и Иоанна и другие, слушая, принимая Его учение, становясь новыми людьми, учась единственной Христовой заповеди о любви, но о такой любви, которой они не знали в прошлой своей, праведной или греховной, жизни. И они тоже не побоялись стоять поодаль - пока умирал Христос на кресте и никого не было от Его учеников, кроме Иоанна. Не побоялись они прийти помазать тело Иисуса, отверженного людьми, преданного Своими, осужденного чужими преступника.

   Позже два ученика, когда достигла их весть о воскресении Христовом, стремительно поспешили ко гробу; одним был Иоанн, который стоял у креста, тот, который стал Апостолом и проповедником любви Божественной и которого любил Иисус; и Петр, который трижды отрекся, о котором было сказано женам-мироносицам "возвестить Моим ученикам и Петру",  - потому что другие скрылись от страха, а Петр трижды при всех отрекся от своего Учителя и не мог уже себя почитать учеником: И ему принесите весть о прощении...

   И когда эта весть дошла до него - как он устремился к опустевшему гробу, чтобы удостовериться, что воскрес Господь и что все еще возможно, что не поздно покаяться, что не поздно вернуться к Нему, что не поздно снова стать верным Его учеником. И действительно, позже, когда он встретил Христа у моря Тивериадского, не о его измене спрашивал Христос,  а только о том, любит ли он Его еще...

   Любовь оказалась крепче страха и смерти, крепче угроз, крепче ужаса перед всякой опасностью, и там, где рассудок, убеждение не спасли учеников от страха, любовь преодолела все... Так в течение всей истории мира, и языческого, и христианского, любовь побеждает. Ветхий Завет нам говорит, что любовь, как смерть, крепка: единственно она может сразиться со смертью и победить.

   И поэтому, когда мы будем испытывать свою совесть по отношению ко Христу, по отношению к нашей Церкви, по отношению к самым близким или дальним людям, к родине, - будем ставить себе вопрос не об убеждениях наших, но о любви нашей. И у кого найдется сердце настолько любящее, настолько верное и непоколебимое в любви, как было у робкого Иосифа, у потаенного ученика Никодима, у тихих жен-мироносиц, у предателя Петра, у юного Иоанна - у кого найдется такое сердце, тот устоит против пыток, против страха, против угроз, останется верным и своему Богу, и своей Церкви, и ближним, и дальним, и всем.

   А в ком окажутся только крепкие убеждения, но сердце холодное, сердце, не загоревшееся такой любовью, которая может сжечь всякий страх, тот знай, что он еще хрупок, и проси у Бога этого дара слабой, хрупкой, но такой верной, такой непобедимой любви. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1974 г.)

Дни памяти святых

О святителе Николае Чудотворце

дни памяти: (ок. 345) 9 мая ст.ст. (22 мая) и 6 декабря ст.ст. (19 декабря)

   "Правило веры, образ кротости, воздержания учителю", - так начинается тропарь святому Николаю Угоднику - самому почитаемому святому в Русской Православной Церкви. И несмотря на это - самому загадочному святому.

   Мы сегодня поговорим о почитании на Руси святителя Чудотворца Николая. В какой бы стране, в каком бы городе или селе ни находился храм Русской Православной Церкви, зайдя туда, вы обязательно обнаружите в нем икону святителя Чудотворца Николая. Это очень странный факт по той простой причине, что Николай Угодник, так почитаемый русскими православными людьми, по происхождению был грек и никогда не знал о существовании ни Руси, ни русского языка, ни русского государства.

   Жил он в IV веке, и само имя Николай - "победитель народа" - греческое. Он был греческим епископом, православным греческим подвижником, который при жизни совершал множество чудес. И на иконе святителя Чудотворца Николая вы можете обратить внимание непременно присутствуют две фигуры: кроме образа святого, это фигура Христа и Божией Матери - непременно они есть. Почему? А это эпизод из жития святителя Чудотворца Николая Угодника. Он был не просто подвижником и благотворителем, покровителем путешественников, борцом за справедливость - он был ревнителем веры.

   Предание сохранило интересный эпизод, когда он присутствовал на одном из Соборов по поводу ереси Ария - печальный эпизод в истории Церкви, когда нашелся один высокомерный священник, который сказал: "Истина - это то, что говорю я". И вот святой Николай в споре с ним позволил себе некоторую резкость и дал ему звонкую пощечину. Это было, конечно, неприлично для поведения священника; его тут же запретили в служении. Но ночью самому главному епископу, председателю этого Собора явились Матерь Божия с омофором в руках (это часть облачения епископа) и Христос с Евангелием в руках -  знак благовестнических трудов епископа с требованием вернуть Николаю Чудотворцу, епископу Мир Ликийских, за его ревность о Боге и Православии знаки архипастырского достоинства.

   И мы, конечно, можем размышлять, почему это было правильно, справедливо, что это было за чудо. Но для святых моменты, которые кажутся нам абстрактными вероучениями, жизненно важны, ведь они, эти святые люди, будут предстоять перед Богом лицом к Лицу.

   И вот этот святой греческий епископ, который жил в IV веке, за 500-600 лет до Крещения Руси, до явления на мировую арену русского народа, почему-то очень был почитаем русскими людьми, как скорый заступник и помощник. И русские люди, православные, которые живут по всему миру, до сих пор почитают этого угодника Божиего (одно из самых распространенных имен у нас - это Николай). Почитают именно потому, что помощь этого угодника Божиего приходит очень скоро, очень быстро.

   И народ особенно считает его покровителем путешествующих, находящихся далеко от родного дома. Кроме всего прочего, к нему обращаются в минуты, когда человек находится в очень сложных обстоятельствах - особенно когда он борется за справедливость, за свое честное имя. К нему обращаются в особенно сложных обстоятельствах: например, какой-то суд, клевета, нас настигло какое-то горе. Мы обращаемся к Николаю Угоднику за этой помощью, зная, что в житие этого человека был такой эпизод, когда два его друга, вельможи, чиновники византийские, которые были очень честными людьми, неподкупными, пострадали из-за клеветы. 

   И вот Николай Угодник пришел на суд в момент казни этих чиновников, заступился за них, спас им жизнь. И на одной из икон этого угодника Божия есть потрясающий жест, когда иконописец изображает угодника, держащего за лезвие меча, которым хотели пересечь горло этим нечастным людям. Представьте себе этот жест. Представьте себе этот жест человека, который уже давно умер. Сердце которого настолько пламенеет любовью к людям, настолько верны заповеди Христа о любви, что он и после смерти помогает тем, кто молится ему....

(Архимандрит Савва (Мажуко), насельник Свято-Никольского монастыря города Гомеля)

Проповеди

Воскресенье о расслабленном

3-е Воскресенье по Пасхе

    Вновь и вновь, из года в год те же самые евангельские отрывки читаются в церкви; и когда они возвращаются, всегда встает передо мной вопрос: А что ты сделал в течение целого года для того, чтобы этот отрывок Евангелия не был словом, сказанным тебе и не услышанным, не был словом, просто напрасно прозвучавшим?..

   Сегодняшнее Евангелие говорит о парализованном человеке, который в течение многих лет не мог найти себе исцеление, потому что никто, ни один человек не нашелся за все эти годы, чтобы помочь ему опуститься в исцеляющие воды купели. И вот передо мной, как перед каждым из вас, вероятно, стоят два вопроса, и первый из них: Кто я?

   С одной стороны, я тот человек, лишенный силы, который неспособен, не может найти себе исцеление своими силами. Сколько оцепенения в душе, сколько бессилия в воле, сколько бесчувствия в сердце, сколько тусклости в разуме каждого из нас, во мне... И вот, из года в год, когда-нибудь, хоть сегодня, враз, встает вопрос: Ты можешь исцелиться? - и ответ: Нет, не могу;  силы нет, не могу взлететь душой к Богу, не могу собраться с силами - не могу;  я парализован во всех отношениях...

   И второй вопрос, уже двоякий: неужели нет никого около меня, кто помог бы мне ожить? Не опустив меня, конечно, в целительные воды, а, может быть, сказав животворное слово?  Может быть, предложив, если я сам, один, не могу идти, меня поддержать, мне помочь хоть несколько шагов ступить - неужели нет никого?.. И если спросить себя - сколько есть таких голосов, сколько дружбы, сколько бодрящих слов, сколько слов, обращенных ко мне лично и к каждому из нас, к тебе Самим Спасителем Христом, которые могли бы тронуть душу так, чтобы она вздрогнула и стала живой...

   И обратная сторона этого второго вопроса: сколько вокруг меня людей, парализованных волей, сердцем, душой, которым я мог бы помочь ожить, встать, пойти, - а мне лень, мне некогда, я забываю... И когда я говорю "я" - то, по совести, я говорю о себе, но также, вероятно, о каждом из вас, кто слушает, кто слышит мое признание в косности...

   Что же нам делать? Неужели снова ждать в течение года, чтобы те же слова прозвучали, чтобы снова Христос нам сказал те же слова и мы снова подумали: А, прошел год - все одно и то же повторяется в церкви... Повторяется, да! - как в нашей жизни; если бы только мы ожили от первого слова, нам не нужно было бы его слышать вновь и вновь, мы бы это слово воплотили в себе, мы бы его пронесли через всю жизнь, как фанел, и загорелись бы души вокруг нас, и ожили бы люди вокруг нас, и они тоже понесли бы благую, животворящую весть...

   Вот, в течение недели, которая сегодня началась этим чтением, поставим перед собой вопрос о том, в чем моя помощь? Чем я парализован? Какой частью души? Что внесло этот паралич, это оцепенение в мою душу? - и отделаемся от этого с помощью Христа,  с помощью любящих нас людей, собрав все свои силы. И спросим себя, кто около меня нуждается в той помощи, о которой я мечтаю, без которой я жить не могу?... И не ожидая ничего, не ожидая, чтобы я сам стал живым, -  попробую дать другому ту помощь, которая ему поможет ожить. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний)

Проповеди

Воскресенье о самарянке

4-е Воскресенье по Пасхе

   Евангелие не сообщает нам имени женщины-самарянки, но Предание Церкви его сохранило, и мы называем ее по-гречески - Фотини, по-русски - Светланой, на кельтских языках - Фионой, на других западных языках - Клэр. И все эти имена говорят нам об одном, о свете. Повстречав Господа Иисуса Христа, она стала светом, в мире сияющим, светом, который просвещает тех, кто встречается с ней.

   Каждый святой дается нам в образец и в пример. Мы не всегда можем конкретно повторить действия святого, мы не всегда можем подражательно следовать его путем от земли на Небо. Но от каждого святого мы можем научиться двум вещам. Одно, это что силой благодати мы можем достичь того, что по-человечески кажется невозможным: стать человеком по образу и подобию Божию, и в этом потемненном, трагическом мире, который во власти у лжи лежит, быть словом правды, знамением надежды, уверенностью, что Бог может победить, если только мы дадим Ему доступ в нашу душу и в нашу жизнь. Прежде всего в нашу душу, потому что, если Царство Божие не водворится в нас, если Бог не воцарится в нашем уме и сердце, как бы пожаром сжигая все, что недостойно и нас самих и Его, мы не можем сиять Божиим светом на окружающий нас мир.

   И второе, чему могут научить нас святые, - это понять, что говорит нам их имя. Самарянка сегодня говорит нам о свете. Христос сказал, что Он - Свет миру, Свет, просвещающий каждого человека; и мы призваны дать в наших душах, в наших умах и сердцах, во всем нашем существе приют этому Свету, чтобы в нас и через нас могло исполниться и стать реальностью слово, сказанное Христом: "Так да просветится свет ваш перед людьми, чтобы, видя ваши добрые дела, они прославили Отца вашего, Который на небесах".

   Только видя, как мы живем, только по нашим делам люди могут поверить, что свет - есть свет Божий; не по нашим словам - разве только что наши слова - слова такой же правды и силы, как слова Апостолов или даже Самого Христа. Поэтому задумаемся, каждый из нас, о значении нашего имени и о том, как стать тем, чем мы названы.

   Самарянка пришла к колодцу не из духовных соображений: она просто пришла, как приходила каждый день, чтобы набрать воды, - и встретила Христа. Каждый из нас может встретить Христа на каждом шагу жизни, когда мы заняты самыми обыденными делами, если только сердце наше настроено правильно, если мы готовы к тому, чтобы приять благовести, услышать и ставить вопросы! Потому что самарянка ставила Христу вопросы;  и то, что она услышала в ответ, настолько превосходило ее вопросы, что она узнала в Нем пророка, а потом и Христа, Спасителя мира.

   Но свет нельзя прятать под спудом; обнаружив, что Свет пришел в мир, что слово Божественной правды звучит теперь среди людей, что Бог среди нас, она оставила все земные пути и бросилась бегом разделить с другими радость, изумление о том, что она нашла. Сначала она рассказала им, почему она поверила, и когда, может быть, любопытство, а может быть, и убедительная сила ее слов и та перемена, которую они в ней самой могли видеть, привели их ко Христу, они убедились и сами и сказали ей:  Теперь мы верим не потому, что ты нам рассказала, - теперь мы сами видели, сами слышали...

   Вот чему самарянка учит всех нас: чтобы во всякое мгновение нашей жизни, за самыми незатейливыми занятиями, мы были так открыты, чтобы принять Божественное слово, быть очищенными его чистотой,  быть просвещенными Божественным светом и принять его в глубины нашего сердца, принять его всей нашей жизнью, так чтобы люди, видя, чем мы стали, могли поверить, что Свет пришел в мир.

   Будем же молиться самарянке, чтобы она научила, привела бы нас за руку ко Христу, как она сама пришла к Нему, и служить Ему, как она послужила Ему, став спасением для всех, кто был вокруг Нее. Аминь!

                                                   (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1967 года)

*******

Проповеди

Воскресенье о слепорожденном

5-е Воскресенье по Пасхе

   К недоуменным местам Нового Завета можно относиться двояко: либо на основании своего опыта, своих мыслей, своей неспособности видеть шире и глубже, чем мы видим, сказать: Этого не может быть, а если это есть, - Ты, Господи, докажи, а потом я поверю... Можно относиться и иначе: на основании опыта Бога, который, хоть и малый, у каждого из нас есть, мы можем стать перед лицом своих суждений,  своего опыта, своих убеждений и чувств и сказать: мне явилось что-то беспредельно большее, чем все то, что я разумел, все то, что мне представлялось истинным; это - явление мне от Самого Бога, и отныне я войду верой в этот опыт, который превосходит мой опыт, и рано или поздно, изнутри этого общения с Богом, я познаю, что Бог был прав...

   Одно из самых недоуменных, трудных мест Нового Завета - это начало сегодняшнего евангельского чтения; не вопрос, который был поставлен учениками : Кто согрешил, что этот человек родился окутанным тьмой? - а другой вопрос, который рождается из ответа Христа: никто не согрешил, никто не виноват, это случилось для того, чтобы явилась Божия слава...

   В чем же Божия слава? Неужели в том, что человек прожил слепым, может быть, много лет, дожил до зрелости слепым, обездоленный таким страшным образом для того, чтобы над ним совершилось чудо, чтобы люди прославили силу Божию? Разве люди не могли бы эту Божию силу прославить, может быть, с большей радостью, с более живым чувством понимания, если они увидели бы человека, одаренного всем богатством человеческих возможностей...

   И на это приходится ответить тоже двояко. Нет, люди бы не прославили, это мы знаем из собственного опыта и из опыта всех вокруг. Люди не прославляют Бога за то, что так дивно бывает жить - все дивное только "естественно"; естественно быть здоровым, естественно быть защищенным, естественно быть свободным - все естественно, что дает радость человеку. И редко-редко кто умеет ценить это как дар, как подарок, как нечто не только не заслуженное, но такое, что является предметом постоянного изумления: Как это может быть?.. Как это чудно!..

   Но, кроме того, есть и другой ответ, мне кажется, еще более значительный и важный: слава Божия не явилась в том только, что этот человек прозрел телесными очами: он прозрел самыми глубинами своей души. Глаза его открылись на милость Божию, на всемогущество Божие, открылось его сердце к тому, чтобы благодарностью и верой ответить на Божий дар телесного прозрения. Вот здесь воссияла слава Господня - не в том смысле, что люди Христа похвалили;  Евангелие говорит нам, что уничижили Господа, как грешника, за то, что Он не так, как люди ожидали, совершил Свое дело милосердия. Нет, не в этом смысле прославился Он, а тем, что в душе этого человека воссияла вечная жизнь: заискрилось, заблистало, засветилось то, что принадлежит Самому Богу и что вошло в мир в новом сиянии Божественного присутствия.

   Часто, окруженные горем, видя трагедии земли, мы колеблемся душой и не видим, что через всякое обстоятельство, через всякий случай в жизни может войти опыт в человека, в его глубины может войти чудо встречи с Богом, и что это гораздо больше и значительнее чем то, чего мы боимся.

   Вдумаемся в это; пути Божии - пути строгие. Бог нам дает много, но Он никогда нам на дааст погибнуть от нашего благополучия. Если мы в этом благополучии не сможем найти благодарность и вечную жизнь, то, милостив Бог, не даст Он нам погибнуть в нашем благополучии!

   И это слово суровое, это слово, сказанное много веков тому назад, еще в первом поколении христиан, одним из учеников, Ермой: Милостив Бог, - говорит он. - Он не оставит тебя, доколе не сокрушит сердце твое или костей твоих... Милостив, потому что перед лицом окаменелости нашей, перед лицом ожесточения и слепоты наших должно войти в нашу жизнь просвещающее чудо; а поскольку мы недостаточно чутки, чтобы пережить тихое веяние благодати, оно часто бурей входит в нашу судьбу. Аминь (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1967 года).

Иисус исцеляет слепорожденного, икона

*******

Проповеди

Память Отцов Первого Вселенского Собора

Воскресенье после Вознесения

   Мы сегодня совершаем с благоговением и благодарностью память Отцов Первого Вселенского Собора, которые перед лицом лжи, поднявшейся на Христа, провозгласили церковную веру о том, что Он - поистине Сын Божий и Бог, равный Отцу и Духу.

   Мы живем в век, когда вера кажется такой простой и очевидной; но она не всегда была таковой, и она не была таковой для многих. В это раннее время, когда человеческий ум в ужасе предстоял перед непостижимостью Божественного Откровения, людям, искушенным земной мудростью, особенно трудно было принять Христа как Живого Бога, непостижимого, не ограниченного ни временем, ни пространством, но, однако, пришедшего плотью жить среди нас, ставшего человеком, во всем подобным нам, кроме греха.

   То же самое искушение, из столетия в столетие, стоит перед лицом всех тех, кто погружен в мысли  о земле и не готов встать перед тайной Божией и принять верой слово истины, Самим Богом сказанное.

   С тем большим благоговением должны мы относиться к тем, кто в те дальние для нас времена, но времена близкие ко дням земной жизни Спасителя сохранил для нас и провозгласил во всей славе эту веру. Благодаря им мы знаем, что Бог непостижимый был Человеком и все человеческое принял на Себя, все освятил, все очистил, все сроднил с Богом таинственным и непостижимым.

   С каким благоговением должны мы относиться к человеку и к тому миру, в котором это совершилось! Воплощение Христово, воплощение Слова Божия говорит нам о том, что человек настолько велик, что он не только может быть храмом Божиим, местом Его вселения, пребывания, но может сродниться с Ним так, как нам явлено в чуде Воплощения.

   И еще эта тайна открывает перед нами величие всего созданного мира, потому что Сын Божий не только стал Сыном Человеческим, но Слово стало плотью; Бог не только стал Человеком, но и соединился с созданным веществом нашего мира. И мы видим, что тварь вся создана Богом так, что она может опять-таки, быть не только храмом и местом Его пребывания, но соединяться с Самим Божеством.

   Если бы только мы могли это помнить, если только мы могли бы смотреть друг на друга и прозревать эти дивные глубины человеческие, озираться вокруг и видеть, что тварь призвана к славе Божией, тогда мы строили бы иной мир, иные человеческие отношения, иначе обращались бы с веществом этого мира; жизнь стала бы тогда благочестием и благоговением!

   Вдумайтесь в это. Апостол нам говорит, что мы должны не только в душах, но и в телесах наших прославить Бога; он возвещает, что придет время, когда Сын все покорит, и тогда, покорившись Отцу, Ему все предаст, и будет Бог "всяческая во всем". Работаем ли мы над тем, чтобы эта слава осенила, охватила, пронизала нас, каждого человека вокруг, всю тварь?.. Вступим в этот путь созидания благоговейного, трепетного, но и ликующего о славе Божией и о славе твари и станем вместе с Богом строителями вечности. Аминь.

                                                                                (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1970 года)

Выставка детского рисунка "Красота Божьего мира"

*******

Проповеди

О Вознесении Господнем и Пятидесятнице

   Мы находимся сейчас между праздником Вознесения Господня и праздником Святой Троицы; и мне хочется сказать нечто, относящееся и к тому, и к другому.

   Пророк Исаия, пророчествуя, говорит: Он - Христос, тогда грядущий, - был  изъязвлен за грехи наши, взял на Себя, на Свои плечи немощи наши и язвами Его, ранами Его мы исцелились... И когда мы думаем о Христе воскресшем, являющемся Своим ученикам, дающем им осязать Свои руки, призывающем Фому Апостола испытать реальность и глубину ран, которыми изъязвлены Его руки, ноги и бок, мы упускаем нечто из вида.

   Мы забываем, что вознесшийся Христос вознесся с изъязвленной, раненной нашим грехом плотью Своей и что каким-то непостижимым образом не только воскресший, но и вознесшийся Христос, вступивший в славу Божию, сидящий одесную Бога и Отца, несет на Своей человеческой плоти раны, которые Ему нанесены человеческим грехом. Он все еще несет на Своих плечах человеческую немощь, и Воскресение Христово и страшная  Страстная седмица сейчас как бы включены в тайну Триединого Бога, Троицы Святой, Непостижимой, Великой. Вся скорбь земли, вся боль, весь ужас легли на Христа, но Он не сбросил их ни Воскресением, ни Вознесением Своим во славе. Христос остается Агнцем Божиим, закланным до сотворения мира за спасение мира... 

   И когда в день Святой Пятидесятницы - тот день, который мы празднуем как день Троицы Святой - Он посылает Своего Духа на учеников, на Апостолов, на Церковь, в мир весь. Он посылает Его нам как бы двояко. С одной стороны, мы - Тело Христово, живое, трепетное: измученное и изъязвленное за тысячелетия. Тело Христово, по слову Павла, носящее на себе раны Спасителя, восполняющее в себе то, чего недоставало земной скорби и телесному страданию Христа; из столетия в столетие Церковь призвана быть Телом Христовым, ломимым во спасение человечества. И мы, как Тело это, как бы ни были недостойны этого, потому только, что мы - Христовы, потому что мы - Церковь, мы приобщены этому дару Святого Духа.

   Но Дух Святой сходит на нас не только потому, что мы уже, непостижимым образом, соединены со Христом, а и потому, что мы немощны, мы бессильны, мы греховны, и только сила Божия, совершающаяся в немощи человеческой, может нас спасти. Получаем мы Духа Святого не только как Тело Христово, но порознь и вместе как грешное общество и как грешники, отчаянно нуждающиеся в силе Божией для спасения нашего...

   И поэтому к празднику, который грядет на нас в будущее Воскресение, мы должны готовиться особенным образом: мы  должны прийти в немощи нашей, но со всей открытостью, со всей тоской по Боге, со всем голодом и со всей жаждой нашей о том, чтобы пришел Господь, чтобы ожила душа наша, чтобы изменилась жизнь наша...

   Проведем же эту неделю вдумчиво: проведем эту неделю в ожидании и в молитве, чтобы, когда мы вместе будем петь Духу Святому призывную молитву: "Прииди и вселися в ны!" - это была бы не очередная молитва, а завершение всей нашей тоски по Богу, всей любви нашей к Богу, и чтобы немощь наша открылась Ему, как душа может открыться любви, радости.

   И тогда, как бы ни были мы греховны и немощны, мы сможем воспринять вновь и по-новому большую меру благодати, которая нас делает более близкими и более своими Богу, Тому Богу, Который вошел во славу в плоти, изъязвленной грехом нашим, неисцелевшей, потому что грех наш еще пребывает...

   Как дивен наш Бог! С какой благодарностью мы можем о Нем думать! Мы, полуверки, мы, живущие так плохо, Им любимы. Он в нас верит, на все надеется и все силой Своей нам может дать, если только мы дадим Ему право, власть над нами, простор действовать свободно. Будем же готовиться благоговейно к приходу Духа Святого на нас. Аминь.

                                                                       (Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1980 года)

      Петров пост, пища с маслом

Проповеди

День всех святых земли Российской

   В бесконечном богатстве личности Всечеловека Христа каждый народ выделил черты святости, которые ближе его сердцу, которые более понятны, которые для него более осуществимы. Сегодня из всего дивного многообразия святости, всего богатства земных и небесных человеческих возможностей мы празднуем память всех святых, в земли Российской просиявших: людей, которые нам по крови близки, жизнь которых переплелась с самыми решающими событиями нашей истории, людей, которые являются славой нашей земли, богатым, прекрасным плодом сеяния Христова, как о них говорится в праздничном тропаре.

   В этом сонме русских святых, мне кажется, можно выделить три черты как характерные свойства русской святости: не в том смысле, что они отсутствовали у других народов, а в том смысле, что эти именно свойства были восприняты и возлюблены в нашей родной земле.

   Первая - бесконечное терпение Господне. Святой апостол Петр говорит, что Бог не медлит Своим судом, а терпит; Он ждет, потому что Он любит, а любовь всему верит, на все надеется, всего ожидает и никогда не перестает. И вот это свойство Христовой терпеливой, бесконечно ожидающей любви, которое так дорого Ему обходится, - потому что терпение означает готовность продолжать выносить, пока не осуществлена воля Божия, ужас и безобразие и страшные картины земли, - это терпение Господне находит свое выражение и в наших святых:  не только изумительной выносливостью и выдержкой в подвиге, но и такой открытостью сердца, которое никогда не отчаивается о судьбе грешника, такой открытостью сердца, которое каждого принимает, которое готово последствия этой терпеливой любви нести на себе не только подвигом, но и страданием, и гонением, не отворачиваясь от гонителя, не отрекаясь от него, не выбрасывая из своей любви, но с готовностью, как говорит Апостол Павел, погибнуть даже в вечности, только бы спаслись те, которым нужно спасение.

   Другое свойство, которое поразило в Христе русский народ, это величие Христовой униженности. Все языческие народы искали в своих богах образ того, чем мечтали сами быть - лично, каждый человек, и вместе, весь данный народ: они выделяли славу, выделяли власть, могущество, доброту, справедливость. И даже те боги древности, которые погибали ради народа, погибали героической смертью и восставали немедленно в славе.

   Но явление Божие во Христе - иное; выдумать Его было нельзя, невозможно, ибо таким никто Бога не мог бы себе представить: Бога, Который делается униженным, побежденным, Бога, Которого народ окружает насмешкой и презрением, прибив ко кресту, издеваясь над Ним... Таким Бог мог явить Себя Сам, но выдумать Его таким человек не только не мог, но и не захотел бы, особенно если помнить слова этого Бога о том, что Он дает пример, чтобы мы были таковы, каков Он был.

   И вот этот образ униженного Христа, этот образ Бога пораженного, Бога побежденного, Бога, Который так велик, что Он может вынести и последнее надругание, оставаясь во всей славе и величии Своего смирения, русский народ возлюбил, и теперь любит, и теперь осуществляет.

   И третья черта, которую мне хочется отметить, которая мне кажется общей всем русским святым, это то, что на протяжении всей русской истории святость совпадает с явлением и проявлением любви.

   Типы святости чередовались на нашей земле: были князья и были епископы, были миряне и подвижники всякого рода - не забывая и юродивых. Но все они появлялись не случайно, а в тот момент русской истории, когда в том или другом образе подвига можно было яснее явить любовь свою к Богу и любовь свою к людям. И это - одна из радостей нашей трагической и часто темной и страшной истории:  что во все ее эпохи - были ли они светлые или мрачные - красной нитью, золотым узором бежала эта струя Божественной любви, и что где приумножался грех, там преизбыточествовала благодать, и где возрастала человеческая жестокость, там проявлялось новое свидетельство Божией любви, загоревшейся в человеческих сердцах, свидетельство жалости Божией, жалости человеческой.

   Наши святые - нам родные и близкие; но если мы задумаемся над собою, то можем ли мы сказать, что эти черты являются вожделением, мечтой наших душ, жаждущих вечной жизни? Не ищем ли мы обеспеченности - а не унижения? Является ли наша жизнь во всех или, хотя бы, в основных ее проявлениях любовью, воплощенной в человеке? Находим ли мы в себе это бесконечное, ничем несокрушимое терпение, эту смиренную любовь к ближнему, эту отдачу себя, эту способность никого не отвергать, а, по слову Христову, благословлять всякого, любовью сиять на доброго и на злого, проявлять ту любовь, о которой Апостол Павел нам говорит?..

   А если не находим, то мы - вне потока русской святости, вне пути Христова в русской душе и в русской истории. Тогда мы осколок, отбросок. Как это страшно и жалко подумать! И если мы хотим, чтобы зазвенели  все струны наших душ человеческих, чтобы зажило в нас и запело все, что может жить и петь песнь Господню, хотя бы и на земле чужой, то мы должны приобщиться именно этим свойствам русской святости, русской святой души, и тогда мы будем едины с теми подвижниками, которые ныне продолжают свой путь спасения земли Русской - кровью и не угасающей любовью. Аминь.

                                              (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1967 года)

*******

Собор всех святых в земле Российской просиявших, икона

*******

Проповеди

День памяти апостолов

   Мы празднуем сегодня день святых Апостолов; и мы не всегда отдаем себе отчет, как мы должны быть им благодарны за то, что мы сейчас веруем во Христа, что мы можем Ему молиться, просто за то, что мы - Христовы. Им было дано так много, что они могли бы замкнуться на этом и сказать: Для меня этого хватит на всю жизнь... Апостол Иоанн, говоря об апостольском свидетельстве, пишет: Мы говорим о том, что мы видели, что мы слышали, что мы осязали... Они говорят о Христе, Которого они знали как друга и познали как воплощенного Бога; они могли бы, восприняв такое неописуемое, бездонное богатство, уйти в себя и жить этой вечностью, этой славой, этой глубиной  новой жизни, открывшейся в них.

   Ведь выход на проповедь был для них жертвой, они должны были говорить о том, что для них было дорого, что часто, верно, хотелось сохранить в тайне. Но эту тайну они открыли всему миру, потому что она была нужна миру и потому что от Христа они научились любви.

   И открытие этой тайны миру стоило им дорого: Апостолы ценой своей жизни и ценой своей смерти передали эту радость другим. За раннюю проповедь в Иерусалиме, за то, что они говорили о Христе, о новой жизни, которая пришла в мир, о новой радости и вечности, которые победили все, Апостолов не только изгоняли - их били, их сажали в тюрьмы, их всячески мучили. И когда они вышли в широкий, далекий мир -  который для нас теперь стал довольно-таки небольшим, но тогда измерялся человеческим шагом, - они шли, шли через  пустыни, плыли через моря, проходили через леса, подвергались опасности от разбойников, от бури, от лжебратии, как говорит Павел. И все это потому, что их сердце было полно такой любовью, такой жалостью ко всему, что чудо вечной жизни, радость о Христе они не могли сохранить для себя, а должны были ею делиться и давать, пока они живы; и ни один из них, кроме Апостола Иоанна Богослова, не умер естественной смертью в старости; все пострадали: кто был обезглавлен, кто распят, кто иначе умучен; и всё же, видя, как собратья умирают от этой проповеди, Апостолы шли, шли и проповедовали, потому что не могла удержаться их душа замкнутой, не могла удержаться в их душе и проповедь жизни и любви.

   Мы слышали сегодня их имена: как часто бывает, что, когда читается в церкви Евангелие, люди слушают и думают: Когда же этот перечень имен придет к концу? Что в этих именах?.. Да в этих именах настоящие, живые люди! Это не просто имена - это имена тех людей, благодаря которым мы сейчас живы, благодаря которым мы сейчас познали Христа. Не было бы этим имен - была бы пустыня в наших душах.

   Будем же вспоминать каждое из этих имен, будем их повторять, как повторяешь имя родного, дорогого человека, брата, отца, сестры, невесты; будем повторять это имя благоговейно, ласково, потому что эти люди, простые рыбаки, так полюбили Бога, что свою жизнь отдали за каждого из нас. Ведь каждое слово евангельское, которое касается нашей души, - это живое слово или Матфея, или Луки, или Марка, или Иоанна, либо кого иного из писателей Нового или Ветхого Завета. Эти люди нам говорят с этих страниц, и эти люди нам говорят с крестов, на которых они были распяты, с костров, на которых они горели, из пустынь, где они изнывали жаждой, из глубин морских, где они проводили, как Апостол Павел целую ночь и целый день, борясь за жизнь: не за свою, а чтобы дойти до такого места, где люди еще не слыхали о Христе, куда не донеслась весть о жизни, о радости, о Боге Живом, Который не постыдился стать, как один из нас, хрупким, уязвимым.

   Как дороги и значительны эти имена... Но что они говорят кроме этого? Разве мы хоть чуть-чуть похожи на этих Апостолов? Разве из церкви или евангельских слов, или из радости братского общения с родными нам по вере мы не стараемся извлечь все тепло, всю надежду, всю любовь, всю силу, все ликование, весь свет, который они нам могут дать, - и извлекши, храним их в своей душе, чтобы ими насладиться, вместо того чтобы, возгоревшись огнем любви и Духом Святым, забыв о себе, спешить к кому-нибудь из тех обездоленных, жаждущих, несчастных, у которых нет радости в душе, которые не верят жизни, которые не знают, что Бог верит в них вплоть до становления человеком и до распятия на кресте.

   Как мы замкнуты! И благовестие, и радость, и любовь, и жизнь в наших душах чахнут, вымирают, потому что нет им простора, ибо то, что Бог нам дает, это не робкий порыв, а такая сила, которая не может удержаться в малых, узких наших сердцах. Это дается нам не для сладостного воспоминания, а для того, чтобы жить всем простором жизни земной и жизни небесной. Если мы не будем жить так, то не удержим в себе небесной радости...

   Вдумаемся в этот образ жертвенной, самозабвенной, ликующей, поистине крестной любви апостольской и станем друг ко другу, ко всякому человеку, встреченному на пути, и ко всякому человеку, о котором что-то подскажет нам наше сердце, относиться, как они; и тогда наш мир станет светлей, теплей, тогда Христос найдет Себе место на этой земле, где всё больше и больше Он отвергается и отстраняется - и не потому, что Он не заслуживает преданности, любви и служения, а потому что мы, которым дана весть, даже для себя не умеем ее сохранить! Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1970 года)

*******

Святые Апостолы, фрагмент фрески

*******

Проповеди

Вера римского сотника

   В сегодняшнем Евангелии мы видим человека, который из сострадания к своему слуге приходит ко Христу, движимый любовью, движимый жалостью, и говорит Ему: Слуга мой лежит в моем доме расслабленный, исцели его!.. Христос, в ответ на его веру, на его любовь, говорит ему: Я приду, Я исцелю его... И тут следуют несколько слов, которые, вероятно, никто из нас никогда Богу не говорил: Я недостоин, чтобы Ты пошел под мой кров, но скажи только слово, и Твоего слова будет довольно, чтобы исцелел слуга мой...

   Как часто мы становимся на молитву и именно зовем Бога: Приди, непременно приди, непременно войди под сень моей души, войди в мою жизнь явственно, ясно, ощутимо!.. В евангельском рассказе сотник мог бы сказать это без эгоизма, без себялюбия: он не просил Господа прийти к нему для того, чтобы ему самому стало легче, а ради другого. Но его вера была крепкая, и он понимал, что приход Господень в дом - это уже рай, это уже - наставшая вечная жизнь и что этого он ожидать не может;  он не был готов, и не был готов его раб. То, о чем он просил, это чтобы в тех обстоятельствах земной жизни, в которых проходило страдание, скорбь и страх, Господь сказал Свое державное слово и восстановил покой и тишину, и радость. Какая разница с нами: сотник понимал, что он все же еще находится как бы вне тайны Божиего Царства, вне этого чуда всеобъемлющей любви, уже покорившей его душу, уже все в нем победившей, уже покорившей его дом и превратившей его в рай, готовый принять Господа.

   Нам нужно научиться от этого слова. Мы стоим перед Богом со своей нуждой, со своей тревогой, со своим страхом и болью: о чем мы должны молить? Можем ли мы молить о том, чтобы Господь снизошел к нам и дал нам опыт рая, когда у нас на душе рая нет, когда нет в нас условий райского жития, когда в нас разделенность, безверие, страх, отсутствие любви, неправда жизни? Сюда Бога призвать нужно только на помощь, но просить Бога, чтобы Своим приходом Он нас перенес в Небесное Царство такими, какие мы есть, - нельзя.

   И поэтому мы так часто разочарованы в нашей молитве. Мы становимся перед Господом и просим Его: Каким я есть, без перемены, перенеси меня в рай, сделай, чтобы уже сейчас я пережил жизнь будущего века, свободную от всего того, чем греховно я живу!.. И вот ответ Священного Писания: Ничто нечистое не войдет в Царство Божие...

   Такими, какие мы есть, ворваться в Царство, проникнуть силой или обманом мы не можем. О другом мы можем просить: Господи, я нахожусь в болезни - то есть, в сущности, в грехе - смерть надо мною веет, смерть внутренняя, разложение внутреннее веет надо мной, на меня грядет, и мне страшно, - и, однако, я остаюсь рабом тления, и нет во мне даже мужества сбросить эти оковы с себя. Скажи же только слово, пока еще не приходи, я не могу Тебя принять, у меня не хватит устойчивости Тебя любить неразделенным сердцем, у меня не хватит верности, чтобы после Твоего прихода не пригласить в тот же дом Твоих врагов - только скажи слово, животворящее слово! Скажи такое слово, от которого дрогнула бы душа и стала цельной, оздоровела. А встреча с Тобой, Господи, придет, когда Ты захочешь, позже...

   В этом - вера, вера сильная, вера глубокая, которая основана на сознании вещей, какие они есть. Мы не можем такими, какие мы есть, войти в рай, мы не можем даже просить Господа войти в нашу жизнь и остаться в ней, потому что мы Его оставим и покинем. Нам надо начать с чего-то меньшего и, однако, требующего сильной, мужественной, живой веры: Скажи слово, Господи, чтобы мне исцелеть! Когда я исцелею, когда я восстану с одра болезни и смерти, я потружусь Тебе служить верой и правдой, и придет время, когда Ты сможешь войти в мой дом хотя бы на мгновение, принести в него веяние рая вместо царящего сейчас там веяния смерти. Ты войдешь и будешь принят, как Друг верными друзьями, потому что к тому времени врагов Твоих не останется в этом доме: себялюбия, злобы, неспособности прощать, жадности... И тогда, после того, как Ты пройдешь и вознесешься обратно в Свою славу, тоской и мечтой я буду жить и молиться, чтобы мне созреть к блаженному часу смерти, не обязательно телесной, не обязательно к тому времени, когда я телом умру и душой вырвусь на свободу, а той смерти, которая тождественна с любовью, той смерти, которая значит, что во мне больше ничего нет, что могло бы умереть, и я вышел на свободу, и умерло во мне все, что не может жить вечностью. И когда придет время той смерти на земле или на краю вечности и Неба, тогда дай мне, Господь, войти в чертог Твой!.. Аминь.

                                                           (Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1967 года)

Проповеди

Исцеление гергесинских бесноватых

   Сегодняшнее евангельское чтение часто вызывает недоумение. Что все это значит? Почему все это так сложно? И что обозначают различные события этого рассказа, который граничит с притчей - потому что, кроме его непосредственного значения как спасительного случая в жизни двух несчастных людей, он имеет еще отражение в сознании других людей именно через те свойства и черты, которые и вызывают недоумение.

    Два человека представлены здесь: два человека с помраченным умом, два человека обезумевшего сердца, загнанные в свою собственную тьму, ушедшие от людей жить в гробах, в пещерах погребальных, в область такую же темную, как потухшие их сердца, в область мертвости, где жизни нет, где нет радости, где нет любви - два человека, вырывающиеся из этой области только для того, чтобы принести страх и боль проходящим мимо. И вокруг них - население, которое отозвалось на их внутреннюю трагедию и страшность их жизни отвержением. Старались сначала их схватить и сковать в цепи, но они оказались сильнее цепей. И тогда им дали уйти в эту область одиночества, оставленности, гробовой тишины и тьмы.

   И вот мимо них проходит Христос; и эти люди, встречая Его, ставят Ему вопрос, который как будто оправдывает всю человеческую ненависть, все человеческое отчуждение, которое излилось на них;  они, встречая Христа, говорят: Что нам и Тебе? Что между Тобой и нами общего?  Зачем ты пришел нас мучить до времени?.. И слышавшие это могли, по своей справедливости, на это ответить: Вот видишь, Господи, это люди, которые в Тебе признают Бога и Господа - и отрицают, что между Тобой и ними есть что-либо общее, люди, которые от Тебя Самого как Бога отрекаются; разве мы не правы были изгнать, исключить их, стать им чужими - разве они не чужды всякому, кто не отрекается от Бога?

   А дальше обнаружилось нечто другое. Не в сегодняшнем чтении, но в другом месте Евангелия нам приводятся слова Спасителя: Он не спутал человека с одержащим его злом. Он сумел не только Божественной благодатью Своей, зрением Божиим увидеть это, но опытностью и любовью человеческой. Он сумел различить человека-жертву от человеконенавистника дьявола, который овладел им. Он задает вопрос: "Кое ти имя" - как имя твоему полчищу темному, помрачающему полку смерти, который сделал этих людей как будто заживо мертвыми для вечной жизни и, во всяком случае, для жизни временной?.. И бесы отвечают: "Легион!" - и молят Его не возвращать их в страшную бездну, а дать им еще время. И Христос по их просьбе посылает их в свиное стадо.

   Это первое, что нас приводит в недоумение: почему Христос не заковал их в бездне? Почему Он склонился к их просьбе? - Потому что, исполняя эту их просьбу, Он знал, что откроет нечто людям вокруг, которые будут способны что-то понять. Свиньи для еврейского народа значили скверну, евреи не прикасались к ним, они их не пасли;  и вот, посылая бесов в стадо свиное, Христос воочию показал, к какой области принадлежит бес, к какой области принадлежит зло - к области того, что скверно, к чему нельзя прикоснуться, что надо держать вдали от себя: не человека, а скверну.

   А второе, что случилось, также ясно показывает людям воочию, что бывает, когда охватит человека зло. Это стадо с крутизны поверглось в море. Море в Ветхом Завете и в Новом Завете - так ясно это видно в рассказе об Ионе - это бездна, это та глубина, из которой нет возврата, это погибель, и погибель безвозвратная. Люди, которые были вокруг, все это могли видеть, могли понять, что эти два человека, которых они отвергли прокляли и удалили от себя, потому что они были бесами в их глазах, на самом деле были жертвами зла, несчастными, которых надо было любовью и Божественной силой освободить. Они воочию увидели, к какой области принадлежит зло и куда это зло ведет: в безвозвратную погибель, в бездну.

   И что мы видим в этом рассказе и в другом, который дополняет его? Мы видим, что люди из всех сел пришли и удивляются, как это бесноватые сидят тихие, с умом просветленным, с озаренным сердцем, с новой жизнью перед ними, как земной, так и небесной, у ног Христа, из благодарности за спасение и освобождение готовые последовать за Ним, куда бы Он ни пошел. И испугались люди...

   Испугались, как так часто, и раньше и теперь, люди пугаются Бога: Если Он останется посреди нас - что будет? Погибнет все наше имущество? Вторгнется в нашу жизнь новый закон Божий, который не оставляет стоять ничто земное в скверном, темном, жестоком порядке нашей земли, каким мы его создаем?.. А спасения этих двух людей почти не заметили перед лицом того, какой ценой для них эти люди спаслись: и обернулись ко Христу, и стали Его просить, чтобы Он ушел из их пределов.

   Как нередко бывает, что в человеческом обществе, в семье, в любой обстановке нам невыносим этот Божественный закон, который прозревает зло - и не ненавидит человека; освобождает пленного от его уз - и любит несчастного до последней жертвы! Вдумаемся в этот случай жизни Христовой, который, словно притча, раскрывает нам одну глубину за другой, и не только постараемся понять мыслью, но поймем сердцем, поймем жизнью, и тогда, может быть, - не сегодня, а когда-нибудь позже - мы не скажем вошедшему в чью-то жизнь - а через него и в нашу - Христу: "Отойди, мне страшно!" Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь по евангельскому рассказу-притче Мф 8:28 - 9:1).

Духовные наставления и поучения

О воспитании детей

   Христос повелевает отвращаться брани и распри, а вы постоянно занимаете детей этими злыми делами. Он повелел во многих случаях "вырывать око", если оно ведет ко злу, а вы тех-то особенно и делаете своими друзьями, кто только может дать денег, хотя бы научил крайнему разврату. Он не позволил бросать жену, а вы, когда можно получить деньги, приказываете пренебрегать и этой заповедью. Клятву он запретил совершенно, а вы даже смеетесь, когда видите, что это запрещение соблюдается. А вы даже попрекаете детям, когда они не захотят мстить обидевшим, и стараетесь скорее привести их в состояние сделать это. Христос сказал, что любящие славу - постятся ли, молятся ли, подают ли милостыню, - все это делают без пользы (Мф 6: 1), а вы только и стараетесь о том, чтобы  ваши дети получили ее. 

   Святитель Иоанн Златоуст говорил: "Худо не то, что вы внушаете детям противное заповедям Христовым, но и то еще, что нечестие прикрываете благозвучными именами, называя постоянное пребывание в театрах светскостью, обладание богатством - свободой, дерзость - откровенностью, расточительность - человеколюбием, несправедливость - мужеством. Потом, как будто еще мало этого обмана, вы и добродетель называете противными именами: скромность - необразованностью, кротость - трусостью, справедливость - слабостью смирение - раболепством, незлобие - бессилием. Вы будто боитесь, как бы дети, услышав от других настоящее название этих добродетелей и пороков, не убежали от заразы. Ибо название пороков прямыми и настоящими их именами немало способствует отвращению от оных. Я знаю много и таких, которые этим способом были образумлены и, слыша поносные себе названия, сделались скромнее по жизни.

(Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий)

Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий, икона

*******

Проповеди

Два слепца и немой бесноватый

     В Евангелии мы сегодня слышали, как Спаситель исцелил слепых, освободил от порабощения темной силой бесноватого. И когда они захотели за Ним идти, когда они захотели провозгласить Его чудодейственную силу всем людям, Он им велел молчать...

   Не всем повелевал Спаситель хранить такое целомудренное, трепетное молчание о том, что для них сделал Господь, но некоторым Он повелевал это делать. И когда мы задумываемся, почему это может быть, всплывает в собственной душе столько воспоминаний о том, что бывало с каждым из нас. Как часто бывает, что приблизится к нам благодать, коснется наша рука края ризы Господней, войдет в нашу жизнь порой, когда мы не только не ожидаем этого, но даже, может быть, и не хотим, Сам Господь - и все меняется...

   И вот иногда мы не умеет сохранить эту тайну Божию, пока она не созреет в нашей душе, пока она не принесет двух основных своих плодов: благодарности и смирения. Благодарности за то, что к нам приблизился Сам Бог, и смирения о том, что не будь Он так  милостив, не будь Он так чуден - этого не могло бы с нами быть... Святые оттого делались смиренными, что близок к ним был Господь и они видели, как Он свят, как Он дивен, как Он велик и как они недостойны любви Его...

   Но если мы раньше времени, пока не созреет в нас смирение, пока не вырастет в нас в полную меру чистая благодарность, начнем говорить о дарах Божиих, то вначале мы это говорим с живым чувством, а люди слушают и благодарят; но скоро мы начинаем забывать благодарность и терять из вида смирение, и только думаем о том, что "со мной это случилось, тогда как со многими другими этого не бывает", - и постепенно тщеславие, гордыня отравляют нашу душу.

   И этому способствуют и люди вокруг нас, которые, слыша повторный наш рассказ о том, что сделал для нас Господь, начинают в нас видеть не то, чем мы являемся; забывают, что именно там, где умножился грех, именно там, где больше всего нужна помощь, именно там, где человек не справится, действует с особенной силой непобедимая Божественная благодать... И люди и мы забываем, что Господь вступает в нашу жизнь потому, что мы так немощны, так бессильны, так неспособны осуществить задачу нашей жизни: вырастания в полную меру возраста, роста Христова...

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1979 года).

Христианское вероучение

О религиозном воспитании

   Основание, почему родители не должны прекращать своего занятия делом нравственно-религиозного воспитания детей своих и тогда, когда они уже учатся в школе, состоит в том, что религиозное воздействие и наставление в духе христианского благочестия тогда только может увенчаться желаемым успехом, когда родители идут рука об руку с церковью и школою, когда они поддерживают пастырей, законоучителей и учителей. Содействие семьи школе и церкви в деле религиозного  наставления детей в высшей степени желательно и даже во многих случаях необходимо.

   Весьма желательно, чтобы родители помогали своим детям при изучении библейской истории и катихизиса (сборник основных положений и наставлений  православной христианской веры, обычно публикуемый в виде вопросов и ответов), располагая и побуждая их к этому занятию и требуя отчета в том, что они заучили.

   Чтобы дитя было религиозно и благочестиво, для этого нужно, чтобы в нем в колыбели насаждаемо и постепенно развиваемо было чувство религиозности и набожности, а это - дело семьи, или родительского дома. Если дитя не получит религиозного воспитания дома и не будет побуждаемо к выполнению своих религиозных обязанностей, как, например, к молитве и посещению церковного богослужения родителями, тогда напрасно будут стараться законоучители и учители возбудить в нем религиозное чувство, чувство удовольствия от религиозных упражнений. Чтобы дети заучивали наизусть библейскую историю и катихизис, этого законоучители и учители вынуждены будут достигать принудительными средствами, побуждая их к тому мерами строгости и наказания.

   Чтобы дети испытывали радость и удовлетворение от религиозных упражнений, как, например, от молитвы и посещения церковного богослужения, принятия Святых Тайн, то этого чувства ни один законоучитель и ни один учитель не вызовет никакими принудительными мерами: оно является только тогда, когда дети постоянно упражняются в этих вещах дома и когда им, что еще важнее и необходимее, показывают в этом пример сами родители.

   Значит, религиозное воспитание и руководство детей не должно прекращаться дома и во время обучения их в школе, и вполне успешным оно может быть не иначе, как только тогда, когда продолжается в родительском доме, под внимательным и чутким руководством родителей.

   Ваши дети тогда только будут находить удовольствие и интерес в религии и изучении предметов ее, когда они увидят, что и вы заинтересованы этим предметом. Если же вы никогда не говорите с ними о религии, нисколько не заботитесь о том, знают ли они что-либо о предметах веры, изучают ли катихизис, то откуда же ваши дети приобретут интерес и расположение к религии, поверят ли они священнику, если он им скажет, что религия, вера есть самое важное на свете, что катихизис есть незаменимая книга и изучение предметов веры есть самое необходимое знание? Религиозное воспитание родители могут и должны поддерживать еще тем, если они детей своих будут приучать к прилежному посещению церковно-общественной молитвы, хотя в воскресные и праздничные дни.

   (Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий)

Христианское вероучение

О религиозном воспитании

(продолжение, начало в предыдущем сообщении)

   ...К приучению детей к церковной молитве обязывает вас, христианские родители, четвертая заповедь, которая повелевает, чтобы не только вы сами проводили свято, то есть посвящали на служение Богу и на богоугодные дела воскресные и праздничные дни, но приучали к этому и детей ваших. На вашей же обязанности лежит не только побуждать детей к хождению в церковь, но заботиться и о том, чтобы они не шалили в церкви, стояли не рассеянно, но со вниманием и с благоговением слушали все, что читается и поется там. А для этого вы сами должны наблюдать за вашими детьми и, в случае их неприличного и неблагонравного поведения, подвергать их взысканию.

   Ваши дети должны знать, что вы, наблюдаете за ними во время богослужения, и что никакая шалость не останется без наказания.

   Чтобы приучить детей ко внимательному слушанию того, что читается и поется в церкви, для этого родителям хорошо бы заставлять детей после богослужения рассказывать, что они усвоили  из прочитанного, например, Евангелия, Апостола, проповеди и проч. А чтобы ваши убеждения не были бесплодны, но имели бы вес и силу, для этого необходимо, конечно, чтобы вы сами подавали им пример. Ибо как можете вы требовать от детей ваших, чтобы они посещали богослужение, если они видят, что сам отец или сама мать редко посещают его? Для воспитания и развития религиозного чувства и набожности, наконец, необходимо, чтобы родители ежедневно совершали вместе с детьми и домочадцами домашнюю молитву.

   Самое малое, чего в этом отношении должно желать от каждого семейства, если оно хочет иметь право на название христианского, состоит в том, чтобы все члены его совершали утреннюю и вечернюю молитву. В добрые древние времена все ежедневные молитвы, а особенно перед отходом ко сну, совершались в христианских семействах сообща. В определенный час все члены семьи собирались в одну комнату и преклоняли свои колена пред иконами. Один читал по книге вслух всех, а прочие молились. Затем по окончании этой молитвы, или, как она называлась, "правила", все отправлялись на покой, и никто уже после этого часа не смел оставлять дома. Как желательно было бы восстановление этого доброго древнего обычая в наши дни!

   Каким прекрасным средством общая молитва может служить против столь распространившегося обычая проводить вечернее и даже ночное время в гостиницах, против ночных гуляний и кутежей, против современной безнравственности, пороков и разврата!

   Если, говоря о первых шагах религиозного воспитания, я обращался преимущественно к матерям, то теперь к вам, отцы, мое слово; ибо на ваших преимущественно руках лежит воспитание детей, когда они оканчивают школьное обучение. Да, христианские отцы, к вам именно обращаюсь я вместе с апостолом языков, апостолом Павлом. Не найти мне слов на своем языке для достаточно действенного убеждения вас;  тысячами языков желал бы я воззвать к вам, неизгладимыми буквами желал бы я начертать в сердцах ваших слова эти: отцы, воспитывайте чад ваших в наказании и учении Господнем! Родители, идите рука об руку с Церковью! Поддерживайте, насколько можно, законоучителей в религиозном образовании и воспитании ваших детей! Наставляйте детей ваших в истинах нашей Православной веры, приучайте их к благочестию, к прилежной молитве и к ревностному и неопустительному посещению церковных богослужений! Подавайте им сами добрый пример во всем. Словами премудрого Соломона закончу я свою беседу с вами: посевай твое семя, именно семя научения и убеждения, утром и вечером. Пусть не устает твоя рука (в этом сеянии), ибо ты не знаешь, что более возрастет, это или то, и если бы оба вместе возросли, было бы тем лучше (Еккл 11: 6). Аминь.

(Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий)

Успенский пост, пища без масла

Проповеди

Чудо пяти хлебов и двух рыбок

   Мы читаем то и дело во святом Евангелии о чудесах Христовых и ставим перед собой вопрос: почему в те времена такое было возможно и так мало чудесного видим мы в наши дни?.. И мне кажется, что на это можно ответить три вещи.

   Первое - что мы не видим тех чудес, которые нас окружают; мы все принимаем как должное, как естественное. Все хорошее от руки Божией мы принимаем, как будто так и должно быть. И мы больше не видим, что жизнь - дивное, радостное чудо, что Бог захотел нас сотворить, что от небытия Он призвал нас к бытию, открыл перед нами все чудо существования. И Он этим не ограничился: Он нас призвал во веки веков быть Его друзьями, во веки веков жить вечной, божественной жизнью. А на земле Он не только дал нам существование и жизнь: Он нам открыл Себя; мы знаем, что Он есть, мы знаем Его во Христе как Бога такой любви, которая не останавливается и перед собственной смертью для того, чтобы спасти любимого. А что сказать о тех чудесах, еще менее заметных нам, как здоровье, как мир, как дружба, как любовь? Это же все - сплошное чудо! Купить их - нельзя; принудить кого бы то ни было дать нам свое сердце - невозможно;  а столько сердец друг другу открыты, и столько любви, столько дружбы вокруг нас! А наше телесное существование, которое мы принимаем так естественно, - разве оно не чудо? И вот это первое, на что мне хотелось обратить ваше внимание: что вся жизнь - чудо. О, я знаю, что в ней очень много боли, очень много страшного - очень! Но наряду с этим, в темноте, во тьме сияет такой тихий и вместе с этим не колеблющийся свет; если бы мы только, как Христос говорит, верили во свет, с тем чтобы быть чадами света, детьми света, носителями света!..

   И еще две вещи хочется мне сказать: сегодня мы читали о том, как люди были в нужде, эту нужду Апостолы заметили, обратили на нее внимание Господне, и Господь им сказал: Вам надлежит встретить эту нужду, накормить этих голодных людей!.. Чем? У нас же всего две рыбы, пять хлебов - разве хватит на такую толпу?.. И Христос благословил эти хлебы и эту рыбу, и хватило на толпу. Вот что ожидается от нас, чтобы Бог мог свободно, Своей державной властью сотворить на земле небесные чудеса: чтобы мы заметили чужую нужду. Как часто мы мимо нее проходим, не раскрываем дверь перед Богом, чтобы Он вошел и сделал то, что для нас невозможно. Откроем же глаза, чтобы видеть нужду людей вокруг нас: материальную, душевную, духовную, тоску и одиночество, и столько других нужд.

   И другое, к чему призывает Господь Своих учеников: Дайте все, что у вас есть, - и мы накормим всех... Ученики не оставили себе отдельного хлеба или отдельной рыбы: они все дали Господу. И потому что они все отдали, водворилось Царство любви, Царство, где Бог может действовать неограниченно, свободно, и все насытились. И к нам обращен этот призыв: когда мы увидим нужду - отдадим все, и все будет хорошо...

   И последнее, из Евангелия прошлого воскресенья: видя веру окружающих, Господь совершил исцеление больного. Мы можем принести Богу ту веру, которой не хватает у окружающих нас людей, понести их на нашей вере, как на носилках. Но веры не достаточно; в этом событии исцеления расслабленного была не только вера, что Господь может исцелить больного: была к нему заботливая любовь. Если бы вокруг нас, среди нас была такая любовь, то начало Царствия Божия было бы уже водворено в нашей среде, и Бог мог бы действовать свободно.

   Подумаем об этом, потому что каждое чудо Божие было предварено и как бы обусловлено соучастием человека: от нас зависит, чтобы на земле водворилось то Царство, о котором мы просим, мечтаем, но которое мы призваны строить с Богом и во имя Божие. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1980 года)

"Насыщение народа пятью хлебами и двумя рыбами", икона

*******

Успенский пост, разрешается рыба

Проповеди

Преображение Господне

   Праздник Преображения раскрывает перед нами славу Богом созданной твари. Не только Христос явился в славе Отчей, в славе Своей Божественной в этот день перед Своими учениками: Евангелие нам говорит, что Божественный свет струился из Его физического тела и из той одежды, которая его покрывала, изливался на все, что окружало Христа.

   Здесь мы видим нечто, что прикровенно уже раскрывалось нам в Воплощении Христовом. Мы не можем без недоумения думать о Воплощении: как оказалось возможно, что человеческая плоть, материя этого мира, собранная в теле Христовом, могла не только быть местом вселения Живого Бога - как бывает, например, храм - но соединиться с Божеством так, что и тело это пронизано Божественностью и восседает теперь одесную Бога и Отца в вечной славе? Здесь прикровенно открывается перед нами все величие, вся значительность не только человека, но самого материального мира и неописуемых его возможностей - не только земных и временных, но и вечных, Божественных.

   И в день Преображения Господня мы видим, каким светом призван воссиять этот наш материальный мир, какой славой он призван сиять в Царстве Божием, в вечности Господней... И если мы внимательно, всерьез принимаем то, что нам здесь открыто, мы должны изменить самым глубоким образом наше отношение ко всему видимому, ко всему осязаемому; не только к человечеству, не только к человеку, но к самому телу его; и не только к человеческому телу, но ко всему, что телесно вокруг нас ощутимо, осязаемо, видимо... Все призвано стать местом вселения благодати Господней; все призвано когда-то, в конце времен, быть вобрано в эту славу и воссиять этой славой.

   И нам, людям, дано это знать; нам, людям, дано не только знать это, но и быть со-трудниками Божиими в освящении той твари, которую Господь сотворил... Мы совершаем освящение плодов, освящение вод, освящение хлебов, мы совершаем освящение хлеба и вина в Тело и Кровь Господни;  внутри пределов Церкви это начало чуда Преображения и Богоявления; верой человеческой отделяется вещество этого мира, которое предано человеческим безверием и предательством тлению смерти, отдается в собственность Богу, и Богом приемлется, и в Боге уже теперь, зачаточно, поистине делается новой тварью.

   Но это должно распространиться далеко за пределы храма: все без остатка, что подвластно человеку, может быть им освящено;  все, над чем мы работаем, к чему мы прикасаемся, все предметы жизни - все может стать частью Царства Божия, если это Царство Божие будет внутри нас и будет, как сияние Христово, распространяться на все, к чему мы прикасаемся...

   Подумаем об этом; мы не призваны поработить природу, мы призваны ее освободить от плена тления и смерти и греха, освободить ее и вернуть в гармонию с Царством Божиим. И поэтому станем вдумчиво, благоговейно относиться ко всему этому тварному, видимому нами миру, и послужим в нем соработниками Христовыми, чтобы мир достиг своей славы и чтобы нами все тварное вошло в радость Господню. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1973 года)

Успенский пост, пища без масла

Проповеди

Буря

   Я хочу обратить ваше внимание на три вещи в сегодняшнем Евангелии.

   Сегодняшнее чтение следует как раз за тем чтением, которое вы слышали на прошлой неделе, о том, как Христос пятью хлебами и двумя рыбами накормил пять тысяч человек. И вот первое, что бросается в глаза, что сначала может удивить, если только мы не вспомним о себе самих, о том, как мы воспринимаем и как соответствуем тому, что открывается нам в жизни: кажется таким странным, что Апостолы, которые только что пережили такое чудо, могут так легко колебаться верой.

   И, однако, это должно нам напомнить о том, что мы окружены чудесами, что наша жизнь вся пронизана действиями Божиими, либо непосредственными: в таинствах, в молитве, в моментах глубокого, тихого озарения души, - или через посредство людей: любовью, которая иногда спасает нас от отчаяния, от смерти, от горя, приподымает завесу невыносимого в жизни. И тем не менее мы тоже, пережив сегодня, только что, чудо жизни, меньше чем через час, когда выйдем из двери храма и очутимся на улице - вдруг оказываемся чуждыми собственному опыту: забыли!.. К жизни относимся так, как будто мы и не переживали ничего: все по-прежнему; вышли из области чуда и вошли в обыденность - и уже мы стали обыденными. Где-то в памяти мы можем найти случившееся; но жизнь наша от этого не изменилась, душа не изменилась глубоко, сознание не изменилось достаточно, чтобы этим жить. Это первое; и поэтому не станем и удивляться тому, что было с Апостолами: да, они пережили величайшее чудо и тут же выпали из этого  сознания чудотворного, животворного Божиего присутствия.

   Второе - Петр и другие Апостолы плывут, их охватила буря; их бьют и ветер, и море; смерть их окружила, смерть теснится в их челнок; и вот, как бы в сердцевине этой смерти, окруженный разъяренными ветрами, идет по разъяренным волнам Христос. И они Его принимают за призрак: это не может быть Христос; если бы Христос был тут, прошла бы опасность, минул бы ужас, отошла бы бесконечно далеко смерть. Христос ведь Спаситель, Он - Князь мира! Он Тот, который дает тишину, покой, жизнь, - как же Он может быть в сердцевине этой смертоносной бури?

   Это мы тоже говорим все время. Как только с нами случится горе - личное, семейное, общественное, всенародное - мы спрашиваем в себе: Где же Бог? Что Он делает? Неужели дремлет? Неужели Его присутствие, которое иногда вдруг мерещится посреди бури, ничто другое как призрак, то есть обман, ложь на Самого Бога? Нет! И в буре Господь, и в тишине Господь; потому что в сердцевине бури возвышается страшная Голгофа, потому что в сердце бури находится Гефсиманский сад. В Гефсиманском саду, на смертоносной Голгофе находился воплощенный Сын Божий...

   И теперь, когда нас охватывает ужас, когда мы в тисках страха, смерти, болезни, гонения, ненависти, то среди этой бури - Сам Господь. И мы можем пройти через эту бурю, нам незачем из нее вырываться, нам достаточно покинуть этот хрупкий челнок, который защищал так ненадежно учеников, вступить в самую бурю беззащитно - и идти ко Христу. И мы пойдем по водам, и не унесет нас ветрами, только бы мы шли ко Христу, туда, где Он есть, а не думали о том, что с нами будет. Нас может потопить только сознание того: что будет со мной? Забудь это - и никакая буря уже не имеет власти  ни жизни, ни смерти над нами. Петр усомнился; он вспомнил о себе, он начал тонуть, но и тут, когда он воскликнул: Господи, спаси! - Спаситель Господь простер руку, и вдруг затихла буря, и вдруг они оказались уже у того берега, к которому стремились, потеряв его из виду...

   И третье: Петр усомнился, и самое его сомнение, его колебание явило другим ученикам еще раз Божественное величие Христа. Они в бурю не ушли; у них не оказалось даже этого порыва; но то, что случилось с Петром, даже его слабость, но и его спасение Богом, заставило их преклониться перед Христом и признать Его Сыном Божиим.

   Так бывает и с нами; и поэтому вдумаемся в этот рассказ, он нам несет много уроков  для жизни. Но вдумаемся так, чтобы эти уроки не только на мгновение пережить сейчас, но унести с собой и положить в основу не только мировоззрения, но и жизни. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь)

"Хождение Иисуса по водам", икона.

*******

Проповеди

Успение Божией Матери

   Мы празднуем сегодня престольный праздник наш; мы все стоим перед единым и единственным Престолом, который существует; престол, на котором восседает Бог наш; но, как сказано в Священном Писании, Бог во святых почивает: не только в святых местах, но в сердце и в уме очищенных подвигом и благодатью, в жизни и в самой плоти святых.

   И сегодня мы празднуем день Успения Святейшей всех святых - Божией Матери. Она уснула сном земли; но как Она была живой до самых глубин Своего естества, так и осталась Она живой: живой душою, вознесшейся к престолу Божию, живой  и воскресшим телом Своим, которым Она предстоит теперь и молится о нас. Поистине Она является престолом благодати; в Нее вселился Живой Бог, в утробе Ее Он был, как на престоле славы Своей. И с какой благодарностью с каким изумлением мы думаем о Ней: Источник жизни, Живоносный Источник, как называет Ее Церковь, прославляя Ее в одной из икон, - Живоносный Источник, Богородица, кончает Свою земную жизнь, окруженная трепетною любовью всех.

   Но что же Она оставляет нам? Одну только заповедь и один дивный пример. Заповедь - те слова, которые Она сказала слугам в Кане Галилейской: "Что бы ни сказал Христос - то исполните... И они исполнили;  и воды омовения стали добрым вином Царства Божия. Эту заповедь Она оставляет каждому из нас: пойми, каждый из нас, слово Христово, вслушайся в него и не будь только слушателем, но исполни его, и тогда все земное станет небесным, вечным, преображенным и прославленным...

   И Она оставила нам пример: о Ней говорится в Евангелии, что каждое слово о Христе и, конечно, каждое слово Христово Она складывала в Свое сердце как сокровище, как самое драгоценное, что у Нее было...

   Станем и мы учиться так слушать, как слушают всей любовью и всем благоговением, вслушиваться в каждое слово Спасителя. В Евангелии много сказано; но сердце каждого из нас отзывается то на одно, то на другое; и на что отозвалось мое или твое сердце - это слово, сказанное Спасителем Христом тебе и мне лично... И это слово нам надо сохранить как путь жизни, как точку соприкосновения между нами и Богом, как признак нашего родства и близости с Ним.

   И если так будем жить, так слушать, так складывать в сердце своем слово Христово, как сеют семя во вспаханную землю, тогда и над нами исполнится то, что Елизавета сказала Божией Матери, когда Она к ней пришла: Блаженна веровавшая, ибо исполнится все, сказанное Тебе от Господа... Да будет это и с нами; да будет Матерь Божия нашим примером; воспримем Ее единственную заповедь, и только тогда прославление Ее нами в этом святом храме, который Ей дан в жилище, будет истинным, потому что мы поклонимся тогда Богу в Ней и через Нее и духом и истиной. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года)

Проповеди

Притча о прощении должника царем

   Часто приходит на ум вопрос: как человек может спастись? И вот в сегодняшнем Евангелии, как в целом ряде других чтений, мы находим такой простой, четкий ответ на это: Твое спасение в твоих руках; прости - и тебе будет прощено. И момент, когда будет прощено, значит, что тебе открыта вечная жизнь.

   В сегодняшней притче Христос нам рассказывает о том, как человек был должен громадное количество денег своему господину; ему не из чего было отдать, и все было ему прощено, потому что над ним сжалился его Господь. А выходя от лица своего господина, он встретил человека, который был ему должен малую сумму денег. И он стал с него требовать безжалостно. И Господь ему сказал: Я тебе простил твой громадный долг; как же ты не простишь другому ничтожного его задолжания?.. 

   Так и мы ожидаем от Бога, что перед нами, за одно слово Его милости, откроются врата вечной жизни, и запираем эти же врата - нет, малые врата временной жизни - перед лицом другого человека. На что же нам надеяться?  А в другом месте Евангелия сказано: Какой мерой вы будете мерить, такой и вам возмерится... Сказано в Заповедях Блаженства: Блаженны милостивые, они будут помилованы... И в Молитве Господней: Прости, как мы прощаем... Как все это кажется просто, а вместе с этим, как это нам оказывается трудно...

  Просто было бы, если бы сердце отозвалось на горе, на нужду; трудно, потому что сердце наше молчит. А почему это так? Не потому ли, что, когда человек поступает плохо, мы всегда думаем: он - плохой человек, не понимая, что человек-то часто так бы хотел быть хорошим, так бы хотел, чтобы каждое его слово было чисто, чтобы чисты были его мысли, чисто сердце, чтобы его поступки были достойными, а сил не хватает, окутывает его старая привычка, давление и привычки среды, ложный стыд - столько, столько вещей. И человек продолжает поступать плохо.

   Но мы можем его от этого высвободить; мы можем на него посмотреть, как Бог на него смотрит с жалостью, как смотрят на больного, умирающего от болезни, которая могла бы быть исцелена, лишь бы только на него посмотрели с жалостью и сделали нужное. И каждый из нас это нужное для души другого человека может сделать. Посмотри на человека и пожалей его в том, что он зол, мстителен, плох в том или другом отношении. Пожалей, и повернись к нему светлой стороной своей души; скажи ему:  Ты меня не обманешь своими поступками, как бы они ни были злы; я знаю что ты - икона Божия; что эта икона осквернена, изуродована, а все-таки я это знаю и в тебе поклоняюсь Богу, а тебя люблю, как брата...

   Это может очень дорого нам стоить; но если это сделать раз-другой, увидишь, как человек меняется от того, что ты в него поверил верой, что ты надежду Божию возложил на него: какой мир был бы вокруг нас, мир взаимного доверия... Правда, нам за это приходилось бы часто платить - кровью сердца, слезами, состраданием, болью души; но какая радость была бы не только у Ангелов Божиих  на Небесах, когда они видели бы спасение одного грешника, но и в нашей душе, когда мы вдруг увидели бы, что на наше сострадание и любовь человек отозвался и просиял вечной жизнью. Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1976 года)

*******

Проповеди

Богатый юноша

   Читая из года в год рассказ о том, как юноша подошел ко Христу и спросил Его, каким образом может стать он совершенным, мы упускаем из внимания две черты. Первое - мы часто думаем: значит, он отошел от Христа и погиб? Значит, нет ему надежды, потому что он был богат и не мог сразу сбросить с себя бремя этого богатства?.. Этого Евангелие не утверждает; Христос говорит: Как трудно богатому войти в Царство Божие... Почему?.. Потому что Царство Божие - это Царство, где ничего нет, кроме любви; это Царство, которое определяется первой заповедью Блаженства: Блаженны нищие духом, ибо тех есть Царство Небесное... В чем же заключается эта бедность?  В сознании, что нет у меня ничего своего, ничего, что я могу удержать, ничего, что родилось бы во мне и над чем я имел бы власть.

   И на самом деле: мы призваны к бытию словом Божиим; мы живем Его милостью; мы Его знаем, потому что Он нам открылся, мы носим Его имя, потому что Он его нам дал. Тело, ум, сердце наше, дружбы наши, счастье и горе наши - вне нашей власти; и если мы так богаты бытием, и жизнью, и дружбой, и любовью, и крепостью, и немощью, то это потому, что мы Богом любимы, и потому, что мы людьми любимы... Нет у нас ничего, что мы могли бы по справедливости назвать своим; но потому, что  ничто не наше, и однако мы так богаты, мы должны сознавать, что мы живем любовью Божией и любовью ближнего: и это и есть Царство Божие...

   Как трудно нам дается это понять, как неохотно мы соглашаемся на то, чтобы быть только любимыми, и от любви, из любви быть такими богатыми. Богатому, тому, кто думает, что у него есть что-то свое, действительно трудно быть в Царстве, где вся радость в том, чтобы давать от всего сердца и иметь по любви Божией и по людской любви. Но и при этом мы не так легко погибаем потому именно, что мы Богом любимы. Как же нам отнестись к этому?

   Часто - и это вторая ошибка, которую мы делаем, мы думаем: Ведь не ко мне относится эта притча: чем я богат?.. А чем мы только ни богаты! За что мы только ни держимся, что мы только ни рассматриваем как свою собственность: наш ум, и наше здоровье, и наша жизнь, и то, что мы имеем, и то, к чему мы стремимся, - как трудно нам сказать, что все это не мое!.. Не так давно нам было дано приобрести этот храм, и кто-то мне сказал: Мы теперь его приобрели в собственность... Как это страшно: ведь церковь эта - Божия, Его церковь, и вдруг кто-то говорит "моя собственная", присваивает... Видите, как легко даже милость Божию, даже дар Божий, даже то, что принадлежит Ему безраздельно, рассматривать как свое. Каждый из нас старается быть богатым чем-нибудь...

   И вот мы только тогда можем войти в Царство торжествующей, ликующей любви, когда можем сказать: Ничто не мое - и как я любим Богом, и как меня берегут люди, и как я любим родными, и как все дивно, потому что я так одарен всем, хотя ничто мне не принадлежит... В начале этого евангельского рассказа юноша знает, что он богат:  он выполнил заповеди Божии, он чист перед законом, он праведен; а оказывается, что поскольку он себе это присвояет как добродетель, как уверенность на право быть спасенным, все это стоит преградой перед ним... 

   Как нам надо быть осторожными по отношению к нашей собственной правде, собственной праведности, к праведности и правде церковной: они могут нас преобразить - и они могут стать для нас идолом, собственностью и нас отделить от самой жизни, от любви. Станем же учиться любить так, чтобы забыть, что у нас что-то есть, а только благодарить, радоваться о том, что нам столько дано, и тогда вся жизнь, как бы она ни была тяжела, как бы она не была страшна, превратится в Царство Божие. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1979 года)

Проповеди

Воздвижение Креста Господня

   С трепетом и с глубоким сознанием священного ужаса мы поклоняемся сегодня перед Крестом Господним. И вместе с этим мы празднуем победу Божию над грехом, над злом, надо всем, что разделяет человека и мир от Него.

   Художественные изображения Креста часто заслоняют в нашем сознании тот крест, каким Спаситель нес его на Голгофу, крест, на котором умирал Господь. В те далекие времена крест значил смерть преступника:  смерть такого преступника, перед которым содрогалось ужасом человеческое сознание; преступника, который людьми, народом, градом был извержен вон, которому места не было среди людей и путь его, через жестокую смерть, лежал во дно адово. Таким видели Спасителя предавшие Его на смерть, осудившие Его на распятие, пригвоздившие Его  ко кресту, глумившиеся над Ним в часы Его умирания; Он был для них преступником, который заслуживал последнего извержения из среды людей и смерти, то есть исключения из среды живых.

   Православные иконы и распятия являют нам покой смерти Христовой; западные распятия нам показывают мучительную смерть человека, но реальность сочетает и то и другое, являясь чем-то еще большим, нежели просто смерть человека, который сумел всей жизнью и всей смертью своей любить, до победы Божией. Христос перед Своим распятием говорил Своим ученикам: Никто не отнимает у Меня жизни - Я ее Сам отдаю... И в молитве перед освящением Святых Даров мы говорим, что Христос был предан - нет, не предан! Он Сам Себя отдал на крестную смерть нашего ради спасения...

   Распятие Христово - это действие свободной Божественной любви, это действие свободной воли Спасителя Христа, отдающего Себя на смерть, чтобы другие могли жить - жить вечной жизнью, жить с Богом. Иуда Его предал; Петр от Него отрекся, трое из учеников спали в Гефсиманском саду: все бежали. Ирод цинично над Ним насмехался; Пилат от страха перед людьми предал Его на смерть; первосвященники, по слепой вере и зависти, требовали Его распятия - но в конечном итоге Христос стал человеком, жил страдал и умер, потому что я и ты, и каждый из нас в отдельности и все вместе мы потеряли Бога грехом, забывчивостью, себялюбием - каждый из нас. Потому что для каждого из нас, как Спаситель сказал в одном видении, Он претерпел бы весь ужас Гефсиманской ночи и весь ужас крестного умирания и смерти... Он свободно отдал Свою жизнь для тебя и для меня - не коллективно для нас, ради каждого из нас, потому что каждый Ему так дорог, так Им возлюблен, что цена ему - вся жизнь., и весь ужас, и все страдание, и вся смерть Христова.

   И этому всему знаком является крест, потому что, в конечном итоге, любовь, верность, преданность испытываются не словами, даже не жизнью, а отдачей своей жизни; не только смертью, а отречением от себя таким полным, таким совершенным, что от человека остается только любовь; крестная, жертвенная, отдающая себя любовь, умирание и смерть самому себе для того, чтобы жил другой.

   И вот мы поклоняемся Кресту, который для нас означает все это, и победу Божию; и как благоговейно должны мы совершать крестное знамение, относиться к тому, что оно значит для нас. Когда мы кладем на себя крест, мы кладем на себя знак, перед которым дрожат все темные силы, раз сразившиеся с Богом - крестом и побежденные этим крестом. Мы этого не умеем ощутить, но темные силы трепещут и отходят от креста Господня.

   Но вместе с тем, когда мы совершаем крестное знамение, мы как бы на себя берем крест Христов; мы решаемся следовать за Ним, а путь Христос нам указал: Отвергнись себя, возьми крест и иди за Мной; чтобы никто у тебя не отнимал жизни, отдавай ее каждый день, каждый час, пока не придет время отдать ее раз и навсегда в руки Божии. И пусть вся твоя жизнь будет несением этого креста - знамения победы и готовности твоей так жить и так умирать, как умирал Господь.

   И как благоговейно должны мы совершать крест, зная, помня, что крестом мы исповедуем всю веру свою, складывая три пальца вместе, чем свидетельствуем нашу веру во Святую Троицу, и сгибая остальные два пальца, чем напоминаем самим себе, темным силам и каждому, что мы верим во Христа - Бога, и Человека, сошедшего на землю и отдавшего Свою жизнь за нас

   Поэтому, когда будете подходить ко кресту сегодня на прощание, - поклонитесь - поклонитесь ему благоговейно, любовно, трепетно, но, приложившись к нему, отдавая ему поцелуй веры и поцелуй любви, примите заповедь Господню: Отвергнись себя! Возьми свой крест и последуй за Мной куда бы я ни пошел... Аминь.

(Митрополит Антоний Сурожский, проповедь 1981 года)

*******

"Воздвижение Креста Господня", икона

*******

Проповеди

Разговор с книжником

   Апостол Иоанн говорит: Кто утверждает, что он любит Бога, тогда как презирает своего ближнего, - лжец;  как, - говорит Иоанн, - ты можешь сказать, что любишь Бога, Которого не видишь, когда не проявляешь никакой любви к человеку, который тебе видим?

   Эти слова Иоанна основаны на сегодняшнем чтении: на вопрос законоучителя, какая большая заповедь, Христос указывает, что первая заповедь - заповедь о любви к Богу, но вторая подобна ей, и что в этих двух заповедях содержится весь закон и все учение пророков.

   Без любви к Богу любовь к ближнему не может быль полной, совершенной, потому что только познавая Бога и Его любовь к нам, мы можем узнать, что такое поистине любить; и только научившись от Бога этой любви, можем мы возлюбить и ближнего своего, как Бог нам велит, всем сердцем, всей душой, всей жизнью.

   Эти слова Спаситель прилагает к нашей любви  к Богу;но наша любовь к человеку должна быть подобна ей. Что же значит "возлюбить Бога всем сердцем", всей душой, всей мыслью" - а в другом Евангелии еще сказано "всей крепостью своей"? Сердцем возлюбить Бога - это не значит возлюбить Его сентиментально, переходить от переживания к переживанию: это значит отдать Ему свое сердце, то есть узнать в Нем Того,  Кто представляет в жизни - твоей, личной - самую высокую, самую святую ценность; и, узнав это своим нутром, всеми глубинами своими, сердцевиной своего бытия, сделать служение Ему и исполнение Его воли центральной целью жизни.

   И Христос говорит: Кто Меня любит, тот сохранит Мои заповеди... Он не говорит, что кто Его любит, будет переходить от чувства к чувству, от умиления к умилению; Он говорит о чем-то гораздо более строгом, гораздо более трезвом: Если Я  для тебя значу самое драгоценное, если Мое значение для тебя так велико - тогда Моя воля, то, чем Я живу, то, ради чего Я человеком стал, то, ради чего Я умер, должно быть для тебя самым важным - и не только на поверхности жизни, но в самых глубинах твоих... Всей душой призваны мы возлюбить Бога: слово "душа" и тут и в других местах значит "жизнь"; всей жизненной силой своей и всем творчеством жизни своей должны мы любить Бога. Именно как Христос сказал: Кто Меня любит, тот Мои заповеди сохранит... А для этого нужно не только чувством, но всем умом, всей мыслью, всем напряжением творческой жизни любить Бога.

   Но как можно любить Бога? Большей частью - в ближнем своем:  любить Бога тем, чтобы быть на земле, среди людей, Его взором, Его лаской, Его милосердием, Его состраданием, то радостью, и светом, и вдохновением, которые Он может принести людям. Поэтому обе заповеди неразрывно друг со другом связаны. Возлюби ближнего, как сам себя.

   И тут встает вопрос: что же значит "Как сам себя"? В каждом из нас есть разные слои бытия: есть поверхностный слой, себялюбивый, эгоистичный, тот слой, который способен на жадность, на ненависть, на трусость, на все неприглядное в нас - так же, конечно, как и на поверхностную любовь, ту, которую можно выразить словами: Я люблю... - где слово "я" в центре всего, это та любовь, которая ищет в своем предмете радость наслаждения, но которая неспособна идти на жертву, даже просто на уступку.

   А есть в нас другой, глубинный слой, который подымается в нас тогда, когда перед нами встает что-то большое, трагическое: будь то радость, слишком большая, чтобы вместиться в душе, или горе, слишком глубокое, чтобы найти слова или слезы для своего выражения. На этой глубине живет мое настоящее "я", то "я", о котором один писатель говорил, что мы должны помнить, что наша настоящая природа не в нас, а выше нас, и мы как бы больше себя самих; что если мы ставим вопрос о том, что же я? - то мы должны ответить:Образ Божий...

   И вот нам надо постоянно выбирать: кого же мы любим в себе? То мелкое, жадное, трусливое, ничтожное "я", или, наоборот, того, кто живет в моих глубинах и способен на самый великий подвиг, на самую изумительную красоту жизни? И, конечно, выбор должен быть сделан в пользу нашего величия, а не нашего ничтожества...

   И вот, любить ближнего не ничтожество его, а возможное его величие, и этому величию служить, чтобы вырос человек в полную меру своего величия и красоты. И тогда исполнится заповедь, и тогда сольются обе заповеди, потому что служа этому глубинному человеку, которого апостол Петр называет "сокровенный человек сердца" - то есть глубин - мы одновременно служим Богу, мы Ему поклоняемся в Его образе, и помогаем этому живому образу стать тем, что задумал Господь, чтобы из мечты Божией выросла полная, торжествующая и дивная реальность. Аминь.

(Митрополит Сурожский Антоний, проповедь 1981 года)

"Святой апостол Матфей, вдохновляемый Святым Духом, пишет Евангелие"

*******