На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна

И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

Одета, как ризой, она.

И снится ей всё, что в пустыне далекой,

В том крае, где солнца восход,

Одна и грустна на утесе горючем

Прекрасная пальма растет.

Михаил Лермонтов

*******

Михаил Юрьевич Лермонтов (15.10.1814 – 27.07.1841) – русский поэт, прозаик, драматург, художник.  Издавна замечено, что Лермонтов – поэт юности, что именно в юношеские годы им грезят и упиваются. Поэт прожил всего 27 лет. Всё, что он успел сказать, он «сказал такими словами, которых никто не мог забыть, если ему хоть раз случалось их услышать».

*******

Сегодня уже не вчера, а сегодня,
И ночь всё темнее и всё новогодней,
И всё бесконечней, таинственней жизнь,
И ёлка погасла,
А звёзды – зажглись.

… … …

Позёмка меж голых кустов хороводит.
Я чувствую: что-то во мне происходит.
Но что?
Я ответить и сам не могу.
И тают слова, как деревья в снегу.

Михаил Яснов (из стихотворения «Деревья в снегу»)

*******

Михаил Яснов - российский поэт, переводчик и детский писатель. Родился 8 января 1946 г. (73 года), Санкт-Петербург (википедия).

*******

Лежат холодные туманы,

Горят багровые костры.

Душа морозная Светланы

В мечтах таинственной игры.

Скрипнет снег – сердца займутся –

Снова тихая луна.

За воротами смеются,

Дальше – улица темна.

Дай взгляну на праздник смеха,

Вниз сойду, покрыв лицо!

Ленты красные – помеха,

Милый глянет на крыльцо…

Но туман не шелохнется,

Жду полуночной поры.

Кто-то шепчет и смеется,

И горят, горят костры…

Скрипнет снег – в морозной дали

Тихий крадущийся свет.

Чьи-то санки пробежали…

«Ваше имя?» Смех в ответ…

Вот поднялся вихорь снежный,

Побелело всё крыльцо…

И смеющийся и нежный

Закрывает мне лицо…

Лежат холодные туманы,

Бледнея, крадется луна.

Душа задумчивой Светланы

Мечтой чудесной смущена…

31 декабря 1901   Александр Блок

*******

Близка студеная пора,

Вчера с утра

Напудрил крыши первый иней.

Жирней вода озябших рек.

Повалит снег

Из тучи медленной и синей.

Так мокрая луна видна

Нам из окна,

Как будто небо стало ниже.

Охотник в календарь глядит

И срок следит,

Когда-то обновит он лыжи.

Любви домашней торжество,

Нам Рождество

Приносит прелесть детской елки.

По озеру визжат коньки,

А огоньки

На ветках – словно Божьи пчелки.

Весь долгий комнатный досуг,

Мой милый друг,

Развеселю я легкой лютней.

Настанет тихая зима:

Поля, дома –

Милей все будет и уютней.

Михаил Кузмин         

*******           

Рождественский ангел своими крылами –
В морозных узорах – рисует картинки,
Которые всем нам знакомы веками,
В них память растает сиреневой льдинкой

И каплей звезды упадет на ладони,
В себе Вифлеема огонь отражая,
И, тихо звеня, мне прошепчет: «Ты вспомни
Как все это было». Метель кружевная

Украсит мерцающей шалью деревья
И вновь средь пушистых ветвей притаится.
А ночь, всех созвездий одев ожерелье,
Присядет со мной – что-то нынче не спится.

Плывут облака белоснежною ватой,
Прозрачной и легкой – как ангелов перья.
И где-то играют ночную сонату,
И тиканье часиков слышно за дверью,

Которые нам отмеряют минуты
От мира, что ДО был и ПОСЛЕ рожденья.
Еще далеко золотистое утро,
Мерцает свеча и причудливо тени

Скользят по стене, как в языческой пляске,
Огонь мотыльком алокрылым порхает,
И треском своим мне поведает сказки,
Прозрачные капли как слезы роняя,

О странствиях дальних и мудрых пророках,
О рухнувших стенах и истовых битвах,
О странных причудах коварного рока,
И силе, что скрыта в напевных молитвах,

И память растает сиреневой льдинкой,
И я вспомню все, даже прежнее имя...
Рождественский ангел рисует картинки,
Меня обнимая крылами своими...

© Copyright: Светлана Климова
*******

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пёс, прокравшись к тёплой ножке,
Полизал её тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на Ребёнка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»
Саша Чёрный
*******

Кот поет, глаза прищуря,
Мальчик дремлет на ковре,
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
«Полно тут  тебе валяться,
Спрячь игрушки да вставай!
Подойди ко мне прощаться,
Да и спать себе ступай».
Мальчик встал. А кот глазами
Поводил и все поет;
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.

1842   Афанасий Фет

*******
 

Вот моя деревня;
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
Вот свернулись санки
И я на бок — хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.
И друзья-мальчишки,
Стоя надо мной,
Весело хохочут
Над моей бедой.
Всё лицо и руки
Залепил мне снег...
Мне в сугробе горе,
А ребятам смех!
Но меж тем уж село
Солнышко давно;
Поднялася вьюга,
На небе темно.
Весь ты перезябнешь, -
Руки не согнешь, -
И домой тихонько,
Нехотя бредешь.
Ветхую шубенку
Скинешь с плеч долой;
Заберешься на печь
К бабушке седой,
И сидишь, ни слова...
Тихо всё кругом;
Только слышишь: воет
Вьюга за окном.
В уголке согнувшись,
Лапти дед плетет;
Матушка за прялкой
Молча лен прядет.
Избу освещает
Огонек светца;
Зимний вечер длится,
Длится без конца.
И начну у бабки
Сказки я просить;
И начнет мне бабка
Сказку говорить:
Как Иван-царевич
Птицу-жар поймал,
Как ему невесту
Серый волк достал.
Слушаю я сказку -
Сердце так и мрет;
А в трубе сердито
Ветер злой поет.
Я прижмусь к старушке...
Тихо речь журчит,
И глаза мне крепко
Сладкий сон смежит.
И во сне мне снятся
Чудные края.
И Иван-царевич -
Это будто я.
Вот передо мною
Чудный сад цветет;
В том саду большое
Дерево растет.
Золотая клетка
На сучке висит;
В этой клетке птица
Точно жар горит;
Прыгает в той клетке,
Весело поет,
Ярким, чудным светом
Сад весь обдает.
Вот я к ней подкрался
И за клетку — хвать!
И хотел из сада
С птицею бежать.
Но не тут-то было!
Поднялся шум, звон;
Набежала стража
В сад со всех сторон.
Руки мне скрутили
И ведут меня...
И, дрожа от страха,
Просыпаюсь я.
Уж в избу, в окошко,
Солнышко глядит;
Пред иконой бабка
Молится, стоит.
Весело текли вы,
Детские года!
Вас не омрачали
Горе и беда.

1866   Иван Суриков

*******

Господеви поклонитеся

Во святем дворе Его.

Спит юродивый на паперти,

На него глядит звезда.

И, крылом задетый ангельским,

Колокол заговорил,

Не набатным, грозным голосом,

А прощаясь навсегда.

И выходят из обители,

Ризы древние отдав,

Чудотворцы и святители,

Опираясь на клюки.

Серафим - в леса Саровские

Стадо сельское пасти,

Анна - в Кашин, уж не княжити,

Лен колючий теребить.

Провожает Богородица,

Сына кутает в платок,

Старой нищенкой оброненный

У Господнего крыльца

Анна Ахматова

*******

Блеснула лаком ложка, -

И лакомка-лучок,

Сквозь мерзлое окошко

Совсем, совсем немножко

Отведал алых щек.

Не метена избенка,

Не вытоплена печь.

Звенит легко и звонко,

Умильнее ребенка,

Неслышимая речь.

Кто в небе мост поставил,

Взрастил кругом леса.

Кто, обращенный Павел,

Наставил и прославил

Простые чудеса.

Намеков мне не надо.

О, голос, не пророчь!

Повеяла прохлада,

Пастух загонит стадо,

Когда настанет ночь.

Хрустальная лачуга.

Благословенный дом,

Ни скорби, ни испуга, -

Я вижу рядом друга

За тесаным столом.

Михаил Кузмин

*******

В вечерний час горят огни...

Мы  этот час из всех приметим,

Господь, сойди к молящим детям

И злые чары отгони!

Я отдыхала у ворот

Под тенью милой старой ели,

А надо мною пламенели

Снега неведомых высот.

И в этот миг с далеких гор

Ко мне спустился странник дивный,

В меня вперил он взор призывный,

Могучей негой полный взор.

И пел красивый чародей:

"Пойдем со мною на высоты,

Где кроют мраморные гроты

Огнем увенчанных людей.

Их очи дивно глубоки,

Они прекрасны и воздушны,

И духи неба так послушны

Прикосновеньям их руки.

Мы в их обители войдем

При звуках светлого напева,

И там ты будешь королевой,

Как я могучим королем.

О, пусть ужасен голос бурь,

И страшны лики темных впадин,

Но горный воздух так прохладен

И так пленительна лазурь".

И эта песня жгла мечты,

Дарила волею мгновенья

И наряжала сновиденья

В такие яркие цветы.

Он держит речь в высокой зале

Толпе разряженных льстецов,

В его глазах сверканье стали,

А в речи гул морских валов.

Он говорит: "Еще ребенком

В глуши окрестных деревень

Я пеньем радостным и звонким

Встречал веселый, юный день.

Я пел и солнцу, и лазури,

Я плакал в ужасе глухом,

Когда безрадостные бури

Царили в небе голубом.

Явилась юность - праздник мира,

В моей груди кипела кровь,

И в блеске солнечного пира

Я увидал мою любовь.

Она во сне ко мне слетала,

И наклонялася ко мне,

И речи дивные шептала

О золотом, лазурном дне.

Она вперед меня манила,

Роняла белые цветы,

Она мне двери отворила

К восторгам сладостной мечты.

Но тих был взгляд моих очей,

И сердце, ждущее спокойно,

Могло ль прельститься цепью стройной

Светло-чарующих речей?"

И дивный странник отошел,

Померкнул в солнечном сиянье,

Но внятно-тяжкое рыданье

Мне повторял смущенный дол.

В вечерний час горят огни...

Мы этот час из всех приметим.

Господь, сойди к молящим детям

И злые чары отгони.

Николай Гумилев   

(<1903 - 1905>    из книги "Путь конквистадоров")

*******

Младенческой ласки доступен мне лепет:

Душа откровенно так с жизнью мирится.

Безумного счастья томительный трепет

Горячим приливом по сердцу стремится.

Скажу той звезде, что так ярко сияет:

Давно не видались мы в мире широком,

Но я понимаю, на что намекает

Мне с неба она многозначащим оком.

- Ты смотришь мне в очи. Ты права: мой трепет

ПОнятен, как луч твой, что в воды глядится.

Младенческой ласки доступен мне лепет:

Душа откровенно так с жизнью мирится.

1847   Афанасий Фет

*******

Не знаю, живут ли дриады

В лесах многоснежной России,

Как в миртах и лаврах Эллады

Ютились они в старину.

Нет - чужды древним народам

Те дружественные иерархии,

Что пестуют нашу природу,

Нашу страну.

Ясней - полнорадостным летом,

Слабее - по жестким зимам

Их голос слышен поэтам:

Он волен, струист, звенящ,

И каждый лес орошаем

Их творчеством невыразимым,

И следует звать Арашамфом

Слой духов древесных чащ.

Не знают погони и ловли

Лепечущие их стаи,

И человеческий облик

Неведом их естеству,

Но благоговейно и строго

Творят они, благоухая,

И чувствуют Господа Бога

Совсем наяву.

По длинным лиственным гривам

Они, как по нежной скрипке,

Проводят воздушным порывом,

Как беглым смычком 

скрипач;

И клонятся с шорохом лозы,

И плещутся юные липки,

И льют по опушкам березы

Счастливый, бесслезный плач.

Естественнее, чем наше,

Их мирное богослуженье,

Их хоры широкие - краше

И ласковей,

чем орган;

И сладко нас напоить им

Дурманом 

до головокруженья,

Когда мы входим наитьем

В мягчайшую глубь их стран.

Даниил Андреев

*******

Из Индии недавно приведен,
В сарае тесном был поставлен слон,

Но тот, кто деньги сторожу платил,
В загон к слону в потемках заходил.

А в темноте, не видя ничего,
Руками люди шарили его.

Слонов здесь не бывало до сих пор.
И вот пошел средь любопытных спор.

Один, коснувшись хобота рукой:
"Слон сходен с водосточною трубой!"

Другой, пощупав ухо, молвил: "Врешь,
На опахало этот зверь похож!"

Потрогал третий ногу у слона,
Сказал: "Он вроде толстого бревна".

Четвертый, спину гладя: "Спор пустой
Бревно, труба... он просто схож с тахтой".

Все представляли это существо
По-разному, не видевши его.

Их мненья - несуразны, неверны -
Неведением были рождены.

А были б с ними свечи-при свечах
И разногласья не было б в речах.

Джалаледдин Руми
______________________________________

   Джалаледдин Руми (30 сентября 1207 - 24 декабря 1273) -
- выдающийся персидский поэт-суфий XIII века.
           *******

Виноградины тщетно в садах ржавели,

И наложница, тщетно прождав, уснула.

Палестинские жилы! -  Смолы тяжеле

Протекает в вас древняя грусть Саула.

Пятидневною раною рот запекся.

Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!

Так давно уж Саулу-Царю не пьется,

Так давно уже землю пытает око.

Иерихонские розы горят на скулах,

И работает грудь наподобие горна.

И влачат, и влачат этот вздох Саулов

Палестинские отроки с кровью черной.

Марина Цветаева

______________________________________________________

   Марина Цветаева (8 октября 1892 - 31 августа 1941) - русский поэт Серебряного века, прозаик, переводчица.

*******

Ель рукавом мне тропинку завесила.

Ветер. В лесу одному

Шумно, и жутко, и грустно, и весело, -

Я ничего не пойму.

Ветер. Кругом все гудёт и колышется,

Листья кружатся у ног.

Чу, там вдали неожиданно слышится

Тонко взывающий рог.

Сладостен зов мне глашатая медного!

Мертвые что мне листы!

Кажется, издали странника бедного

Нежно приветствуешь ты.

1891   Афанасий Фет

                 *******

Памятные даты

Даниил Андреев и его книга

   Каждая книга, каких бы вопросов она ни касалась, создается определенным человеком, живущим в данной эпохе и в данном времени. И неминуемо эта книга несет на себе отпечаток времени и отпечаток личности автора в конкретных условиях его жизни и судьбы.

   Автор "Розы Мира" - Даниил Андреев, сын знаменитого русского писателя предреволюционной эпохи Леонида Андреева, родился 2 ноября (по новому стилю) 1906 года в Берлине. Мать, любимая всеми Александра Михайловна Велигорская, скончалась от послеродового заболевания. Осиротевшего ребенка взяла тетка, Елизавета Михайловна, жена московского врача Филиппа Александровича Доброва. В этой семье он и жил как родной сын.

   Внешняя канва жизни Даниила Андреева такова.

   Гимназия, законченная уже как советская школа. Университет для сына "непролетарского" писателя оказался закрытым. Даниил Леонидович закончил Высшие литературные курсы. С окончанием этих курсов совпало ясное понимание несовместимости своего поэтического дара с требованиями реальной жизни тех лет. Поэтому для заработка Даниил Леонидович стал художником-шрифтовиком, а творческой работе над стихами и прозой, которые не могли увидеть свет, были отданы ночи.

   Начало войны прервало его работу над большим романом "Странники ночи". В начале зимы 1942 года он был мобилизован. В армии, по состоянию здоровья, служил нестроевым рядовым. Шел через Ладогу, "Ледовой трассой" в осажденный Ленинград, хоронил убитых в братских могилах, читая над ними заупокойные молитвы.

   В Москву вернулся в конце войны и снова стал ночами работать над романом и стихами. 

   В апреле 1947 года нас арестовали. Дальше были полуторагодичное следствие на Лубянке и в Лефортове и приговор Особого совещания: 25 лет тюрьмы Даниилу Леонидовичу, 25 лет лагеря - мне. Все, написанное до ареста - роман  и стихи, - было уничтожено, как и письма Леонида Андреева и наша с Даниилом фронтовая переписка.

   Даниил Леонидович отбывал срок во Владимирской тюрьме. Хрущевская Комиссия по пересмотру дел политзаключенных уменьшила этот срок с 25 до 10 лет. Он вернулся "на волю" в апреле 1957 года в состоянии безнадежном после инфаркта, перенесенного в тюрьме в 1954 году.

   Неполных два года бездомного существования были посвящены работе над черновиками произведений, написанных в тюрьме, которые удалось спасти.

   Умер Даниил Леонидович Андреев 30 марта 1959 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью.

   Все, выявление и огранкой чего была эта внешняя жизнь, можно определить как особый склад личности.

   Каковы же черты этого особого склада личности автора "Розы Мира" и многих поэтических произведений, составляющих вместе с ней единое, неразрывное и совершенно уникальное явление в истории культуры?

   С детских лет - ярко выраженный творческий склад. Даже точнее: поэтический склад с повышенной чуткостью к звучанию слова. Творчество было для него содержанием и смыслом жизни - выполнением долга, возложенного на поэта свыше.

   Очень рано проявившаяся любовь к истории, особенно русской истории. Именно - не заинтересованность, не увлечение, а страстная любовь, особое чувство истории как живого потока, в котором пребывают - и отнюдь не пассивно - все наши жизни.

   Самое же главное - органическая, структурная религиозность. Семья Добровых, в которой вырос и жил Даниил Леонидович, была московской патриархальной православной семьей. Это то главное, что отличало ее от многих интеллигентских семей того времени, в частности, от семьи Леонида Андреева. Даниил Леонидович всю жизнь с горячей благодарностью Судьбе вспоминал свое детство в этой семье.

   Но религиозным он был не только в силу воспитания и жизни в православной среде. У него была не унаследованная приверженность вере, а именно религиозная структура, самая основа личности. Для людей этого типа мир никогда не бывает полностью замкнут, всегда сквозь мир "этот" просвечивает мир "иной". Позже в своей книге художественному творчеству людей такого типа Андреев даст определение: сквозящий реализм.

   Так же, как есть подвижники в вере, есть подвижники в творчестве. Таким был Даниил Андреев, писавший черновики "Розы Мира" в камере Владимирской тюрьмы и заканчивавший саму книгу в те 23 месяца бездомного скитания, которые оставались смертельно больному человеку до кончины.

   Он жил и умер как православный христианин. Каждую минуту этих последних двадцати трех месяцев (кроме проведенных в больнице) я была с ним. При мне написана каждая страница этой книги и мне в руки он ее отдал: хранить, пока жива. И опубликовать, если такое время наступит при моей жизни.

   "Роза Мира" создана на основе личного духовного опыта автора. Даниил не был ни теософом, ни антропософом, ни кем-либо еще такого плана. Состояния особого видения, посещавшие его с ранней юности, а в тюрьме перешедшие в ровный и сильный свет трансфизического знания, есть редкий, но встречающийся у людей дар Светлых Сил. В принадлежности этих Сил Свету не остается сомнений, когда читаешь книгу.

   В начале "Розы Мира" сам автор рассказывает, как одно из первых озарений, давших ощущение живой связи с миром Света пришло к нему в церкви, во время чтения акафиста святому Серафиму Саровскому, которого он особо чтил всю жизнь. Маленький образок Преподобного был с ним на фронте, уцелел в тюрьме, а теперь всегда со мной.

   Единственным, что помогало в достижении тех состояний, на основе которых написана "Роза Мира", была молитва. До ареста еще - посещение храма. Даниил рассказывал мне, как ездил в Радонеж, где колокола звонили в один из последних дней колокольного звона на Руси в 1929 году, - провожал этот звон до конца. И Господь дал нам вместе услышать начало колокольного звона, когда ожил голос колокола Новодевичьего монастыря в Сочельник 1946 года. Мы шли на Новодевичьем кладбище, на могилу матери Даниила, когда в одно мгновение воздух наполнился этим потрясающим звуком, а прохожие, тайком взглядывая друг на друга, тихо плакали.

   "Роза Мира" довольно широко известна, хотя бы в отрывках и в искаженных копиях. Конечно, она вызывает к себе далеко не однозначное отношение. В книге безусловно есть места, не согласующиеся с ортодоксальными положениями Православия. Но надо помнить, что написана она не богословом, не философом, но поэтом, и написана в сталинское время, в тюрьме.

   Есть в книге понятие, одно из центральных, неприемлемое для строго православных людей: интеррелигия.

   Вот здесь и необходимо обратиться ко времени, в котором прошла наша жизнь до ареста, а для Даниила - вся его жизнь. Надо постараться понять реальные духовные условия того времени.

   Сейчас стали известны бесчисленные факты бесправия, жестокости, обесценения самого понятия "человеческая личность". Но никакие факты не передают главного: того воздуха торжествующей антидуховности, того осязаемого, каждодневного проникновения, оплетения всей жизни темными силами.

   Все, относящееся к религии, расценивалось как преступление.

   Атеизм был не просто властвующей государственной религией. Он был воинствующей, командующей, облаченной неограниченной властью программой уничтожения всего, что мы обобщаем понятием "духовный". Не надо забывать одной из официальных организаций того времени: Общества "Воинствующий безбожник" со своим журналом и полной свободой и безнаказанностью действий, которой эти безумцы пользовались в полной мере.

   В такое время, в такой атмосфере возникает не современный экуменизм с поездками по разным странам и торжественными конференциями, а живое ощущение основного противостояния. И все, кто служит Богу или тихо и неумело стремится к Нему каким-либо путем - спутники.

   В романе Даниила Андреева, погибшем на Лубянке, была сцена, которую я хочу рассказать.

   Один из героев романа, индолог Глинский, руководитель подпольной группы московских мечтателей, возводящих невидимое здание духовного противостояния эпохи, - арестован. 

   Набитая разнородными людьми камера 1937 года на Лубянке. Допросы. Совершенно безнадежное будущее - для всех одно. В этой же камере вместе с Глинским, находятся православный священник и мулла. Не говоря друг другу ни слова, эти трое по очереди молятся обо всех остальных. Молча. Когда того, кто молится сейчас, ведут на допрос или он совершенно изнемогает, он взглядом передает свою молитвенную стражу одному из двух оставшихся.

   Канонически это, конечно, недопустимо. Но я не думаю, чтобы нашелся священнослужитель, осуждающий этих людей.

   Я не сомневаюсь в том, что были священники, молившиеся за всех, а не только за православных. Эта сцена из романа - ключ к тому, что в "Розе Мира" неудачно названо "интеррелигией".

   Не от желания комфортно пребывать одновременно в нескольких теплых водоемах разных религий и духовных поисков, а родившееся в отчаянии противостояния духовного братства тех, кто с Богом, во Имя Бога, разными путями, но - к Богу - тем, кто против Него. Вот тот трагический "экуменизм", который рождался в тюрьмах и лагерях безбожного времени.

   Это было в те годы, которые для молодых стали уже легендой. Но мы жили и формировались - тогда.

   Личность поэта и мыслителя Даниила Андреева навсегда несет на себе печать той эпохи. Не надо забывать об этом, читая "Розу Мира" в иные времена (Алла Андреева, 1990).

*******

Если бы даже кудесник премудрый

Тогда погрузил, размышляя про быль или небыль,

Пронзительный взор в синекудрое небо -

Он бы Ее не заметил.

Прозрачен и светел

Был синий простор Ее глаз

И с синью сливался небесной.

Это - в высотах, доныне безвестных

Для нас,

Она, наклонясь, озирала

Пространства земные

И думала: где бы коснуться земного впервые.

Внизу простирались пустынные пади

Эфирного слоя.

На юге и на востоке, вздымались

Медленно строившиеся громады

Старших метакультур.

Хмур

Запад был бурный. И мглою,

Как бурой оградой,

Скрывалось блистающее сооруженье

С вершиной из ясного фирна.

И крылья мышиные темно-эфирных циклонов

В бурливом движенье взмывали по склонам;

Взмывали и реяли, не досягая

До белого рая.

До правды Грааля.

Где рыцари в мантиях белых сверкали

Мечами духовными - вкруг средоточья

Великого Света

Над дольнею ночью...

(1955    Даниил Андреев, из поэмы "Навна")

                     *******

Книги, мудрые мысли, цитаты

Зеркальные знаки

   Впервые я увидел зеркальные письменные знаки, или, правильнее сказать, знаки в зеркальном отображении вовсе не в известной рукописи Леонардо да Винчи, а в письме своего приятеля, который когда-то учился в Университете искусств, но, так и недоучившись, бросил его. Это случилось девятнадцать лет тому назад, письмо валяется где-то на дне сундука, и у меня нет ни сил, ни желания его оттуда выуживать, но я совершенно точно помню, что оно написано правой рукой, хотя наш начинающий художник и был, подобно Леонардо, левшой.

   Помню, спустя некоторое время после того, как я получил от него это письмо, мы с ним встретились и разговор зашел как раз о зеркальных знаках, будущий художник, оживившись, вытащил листок бумаги, взял в каждую руку по карандашу и, ловко водя ими по бумаге, одновременно написал два одинаковых иероглифа. Вот только иероглиф, написанный левой рукой, был словно вывернут наизнанку, он выглядел точно так же, как выглядел бы иероглиф, написанный правой рукой и отразившийся в поставленном рядом зеркале.

   "Ну как?" - самодовольно улыбнулся он и, не кладя карандашей, стал, искоса на меня поглядывая, писать слева направо и справа налево симметричные знаки. Правая и левая руки, постепенно расходясь в разные стороны, производили на свет совершенно одинаковые, но словно вывернутые наизнанку знаки. По его словам, когда пишешь знаки вот так, обеими руками, то движения одной руки, пишущей знаки в их обычном виде, стимулируют непроизвольные движения другой руки, которая в результате повторяет те же знаки, но только в их зеркальном отображении. Если хорошенько потренироваться, то научишься писать зеркальные знаки уже без участия стимулирующей руки.

   Затем он вручил мне два карандаша, и я тут же попробовал проделать все это сам. В какой-то момент карандаш дрогнул, в какой-то я запутался, потеряв ориентацию, но все же пару фраз мне удалось одолеть вполне успешно. Не останавливаясь на достигнутом, я попробовал, взяв только один карандаш левой рукой написать несколько знаков в  отображенном виде, но у меня ничего не вышло:  мало того, что рука совершала абсолютно бессмысленные движения, у меня возникло такое ощущение, будто в моем сознании перепутались все провода и произошел сбой, неправильно соединенные провода сознания и линии знаков, которые я собирался написать смешались в некоем едином пространстве так  что невозможно было отличить одно от другого, в результате кончик карандаша замер на месте, не в состоянии двигаться ни туда ни сюда. "Ну нет, это мне не под силу", - подумал я и, отбросив карандаш, попытался прикрыть свое поражение смехом.

   Все это я помню весьма смутно, никаких подробностей в моей памяти не сохранилось, осталось лишь одно ощущение, возникшее совершенно для меня неожиданно в тот момент, когда я пытался прикрыться смехом. Пожалуй, его можно сформулировать как решимость никогда не писать зеркальными знаками. Так или иначе после того случая я стал постепенно отдаляться от начинающего художника, хотя был он человеком приятным во всех отношениях и раньше мы с ним очень дружили. Что касается его, то он по неизвестным мне причинам впал в полное отчаяние, потеряв надежду преуспеть в живописи, и  вскоре сделался совершенным затворником, перестав быть даже начинающим.

   Дмитрий Мережковский, автор многочисленных исторических романов, выдвинул предположение, что Леонардо "рисунок делал левой рукой, а краски накладывал правой". Однако некоторые другие исследователи опровергают его: основываясь на том, что в механизмах, созданных по проекту Леонардо, почти все вращающиеся детали рассчитаны на левшей, они подвергают сомнению утверждение о способности Леонардо владеть в равной степени обеими руками.

   Все знаки, будь то алфавит, иероглифы или слоговая азбука, рассчитаны на правшей. Если взять ручку в левую руку, то ее кончик, двигаясь по поверхности бумаги, начинает скрипеть натужно, будто сам тормозя свое движение. Что касается латиницы, то, как мне говорили, многие дети, являющиеся от рождения левшами, путают буквы "б" и "д" , "p" и "q". Несомненно, нечто подобное происходит и с теми, кто пользуется японской слоговой азбукой "каной", несмотря на то, что для нее более естественным является вертикальное письмо. Может быть для того, чтобы воспринять мир, левши должны сначала увидеть его отразившимся в зеркале. А может быть они просто пребывают в уверенности, что родились в Зазеркалье. Как бы то ни было, зеркальное письмо является для левшей одной изв важнейших форм правильного общения с миром, оно предоставляет им возможность избежать некоторого несоответствия желаемого и действительного. 

   Теперь кажется знаменательным, что мы встретились с тем моим приятелем в небольшой студии художника-миниатюриста. Мы приходили туда каждый день, накладывали на кентскую бумагу тонкий слой почти прозрачных акварельных красок и, имея перед глазами какого-нибудь жука-оленя, рисовали его, стараясь с максимальной точностью передать типичные для этого вида формы, блеск надкрылий. Руководил нами очень почтенный старый художник, который тоже - да, вы совершенно правы, - тоже был левшой. Но в один прекрасный день я почувствовал, что выносить эти зеркальные дни выше моих сил. Что-то явно случилось со мной, когда приятель показал мне, как надо писать зеркальные знаки. Я вдруг впервые очень остро ощутил, что моя плоть противится тому образу жизни, который я ей навязал, став художником и вознамерившись пожертвовать всем ради обретения мастерства руки. Очевидно, мой друг догадался об этом довольно быстро, во всяком случае он стал относиться ко мне как к существу иной породы, а вскоре и сам, уже в силу каких-то собственных причин, отступил и исчез в Зазеркалье.

   Ни теперь, когда, получив травму правой руки, я вынужден заново обучаться письму, медленно и неумело водя кистью по бумаге, ни в будущем я ни за что не буду писать знаки в их зеркальном отображении. Я так до сих пор и не научился писать левой рукой, я нахожусь только на полпути к этому, к тому же я не считаю, что у меня окончательно отнято право называться правшой. Не говоря уже о том, что мне всегда претила - как бы это лучше выразиться - полная симметричность чего бы то ни было...

   Для своего"дневника левши" я выбрал особую бумагу, я ею пользуюсь и теперь, когда пишу эти строки, это мелко разграфленная - каждый лист вмещает 400 знаков - бумага.  Когда бумага разграфлена крупно, мне все еще трудно придать знаку правильные очертания. Пишу, стараясь втиснуть его в маленькую клетку. ... ...Но меня-то больше всего прельстил слоган "Уникальная клетка", уникальность же эта выражается в том, что каждый ряд клеток имеет как бы форму гребешка: ограниченный линией сверху, он остается открытым снизу. Более же всего мне понравилось то, что на обертке этой бумаги, разграфленной бледными зеленовато-желтыми линиями, было крупно написано "Для письма по горизонтали"... (Такаси Хираидэ "Зеркальные знаки" (стихи в свободной форме) в переводе Татьяны Соколовой-Делюсиной).

_____________________________________________________________________

Такаси Хираидэ родился в 1950 г., профессор Университета искусств города Тама.

*******

Ни движенья нет, ни шуму

В этом царстве тишины;

Поэтическую думу

Здесь лелеют жизни сны.

Дни и ночи беззаботны,

И прозрачны ночь и день.

Всё - как призрак мимолетный,

Молча всё скользит, как тень.

Но в роскошной неге юга

Всюду чуешь скрытый гнев;

И сердито друг на друга

Дуются орел и лев.

Не дошло еще до драки:

Тишина перед грозой;

Но по небу ходят мраки

Над напуганной землей.

1864   Петр Вяземский

               *******

"Смуглянка милая, я из страны далекой,

И здесь в развалинах блуждаю одинокой,

И всё-то чудно мне... Скажи, ты рождена

В долине здесь: скажи, какое это зданье?

Ты знаешь, ангел мой, как говорит преданье,

Кем строено, зачем, в какие времена?"

"Не знаю, мы сюда за земляникой ходим,

А на зиму стада пастись сюда приводим.

Бывают многие и смотрят. Кардинал

Сюда с двором своим намедни приезжал.

Я ягод подала ему; он взял немного,

Благословил меня, велел молиться богу,

Красавицей меня и умницей назвал...

На мне в тот день венок был из листков дубовых,

А в косы я вплела нить бисеров перловых".

1845   Аполлон Майков (из "Очерков Рима")

                              *******

Шумя, на полных парусах,

Как на распущенных крылах,

Летел корабль, бесстрашно споря

С волнами девственного моря.

Казалось, чуждо было им

Досель неведомое бремя;

Спокойно венчанное темя

Они склоняли перед ним.

Был вечер. Палуба безмолвна:

Один пловец в плаще стоял

И взор на запад устремлял,

Где вечер гас, краснели волны.

Он видит - слева, между вод,

Громады скал. Их очерк странный

Ему знаком. В выси туманной

Из-за утесов восстает 

Немая конная статуя,

Одета броней, со щитом,

И гордо каменным перстом

Ему на запад указуя.

Корабль летел, за водный склон

Зеленый остров погружался,

Тонули скалы, - только он,

Недвижный всадник, оставался,

На дальний запад обращен.

И понял странствователь света

Сокрытый смысл скалы немой:

То божий перст! не столп запрета!..

Вперед! за гаснущей зарей!

Ни безграничность синей дали,

Ни яд, ни ропота гроза,

Ни глубь, ни в гневе небеса

Его полет не устрашали.

Он плыл... И скоро, будто дым,

Под небом вечера златым

Открылись очерки утесов,

Под сенью пальм, в венце кокосов.

И пали ниц пловцы пред ним,

Познав в нем божьего пророка...

Что ж думал он, пловец высокий,

Когда на землю он взирал, 

Молился и рукою смелой,

Во имя мудрой Изабеллы*,

Кортесов знамя водружал?

Блажен, кто понял с колыбели

Свое призванье в жизни сей

И смело шел между зыбей

К пределу избранныя цели;

Кто к ней всегда руководим

Единой мыслью неизменной,

Как Генуэзец, вдохновенный

Гранитным всадником своим!

1841   Аполлон Майков

__________________________________________________

   * Изабелла (1451-1504) - королева Арагона и Кастилии; при ней снаряжались экспедиции Колумба (Генуэзца).

                *******

Я видел твой млечный, младенческий волос,

Я слышал твой сладко вздыхающий голос

И первой зари я почувствовал пыл;

Налету весенних порывов подвластный,

Дохнул я струею и чистой и страстной

У пленного ангела с веющих крыл.

Я понял те слезы, я понял те муки,

Где слово немеет, где царствуют звуки,

Где слышишь не песню, а душу певца,

Где дух покидает ненужное тело,

Где внемлешь, что радость не знает предела,

Где веришь, что счастью не будет конца.

1884   Афанасий Фет

                         *******

Зачем с востока в Палестину 
Седые мудрецы спешат? 
Холодный ветер бьет им в спину 
И камни под луной дрожат. 

Они сойти с пути не смеют, 
Звезда им блещет впереди. 
И каждый с трепетом лелеет 
Свой дар на старческой груди 

Их не тревожит дух сомненья 
Им не знаком постыдный страх 
Из дальней Персии даренья 
Они износят на руках 

Один несет в мешочке злато 
Второй – со смирною сосуд. 
А третий — аравийский ладан 
Кому ж они дары несут? 

Их путь опасен и пустынен, 
Через безводные места: 
Они идут сложить святыни 
К ногам рожденного Христа.

Епископ Каскаленский

              *******

В эти дни особенно радостно слушать,

Что Христос родился в яслях,

Гладил ослика шелковистые уши,

А звезды над Ним загорались и гасли.

На солнечной улице ребятишек чумазых

Учил обычным детским потехам,

Играл с овцами, а быков черноглазых

Хватал за рога с счастливым смехом;

Потом возвращался в хижину жалкую,

Спать ложился с сонными глазками,

У постельки садилась Мария с прялкою

Его баюкать наивными сказками.

И рос Он, маленький, умным, послушным,

Но был, наверно, большим проказником, -

Любил босиком бегать по лужам,

А сандалии надевал только по праздникам.

1917-1918 годы   Екатерина Ровинская 

                         *******