Христианские притчи

   Ты пишешь о чудесном случае, который приключился с тобой на войне. Кто-то перед началом битвы раздавал солдатам Евангелие... ты едко заметил: "Здесь требуются сталь и свинец, а не книги. Если сталь нас не спасет, то книги и подавно!" Но все же ты взял книжечку и положил ее во внутренний карман с левой стороны. И что же случилось?

   В битве ты был повержен. Попало в тебя стальное зерно. Ты схватился рукой за сердце, ожидая, что хлынет кровь, но нашел застрявшую в твердом переплете книжечки пулю. Перст Божий! Святая книга спасла твою жизнь от смертоносного свинца. Тот день ты считаешь своим духовным рождением. Господь милостью Своей открыл тебе глаза...

    Много таких. Это те, кто, как и ты, благодаря какому-то чудесному случаю ощутил, что невидимый Господь ступает рядом с ними...

*******

НИКОЛАЙ  ОГАРЕВ    (1813 – 1877), русский поэт и публицист, родился 6 декабря 1813 года в Петербурге в дворянской семье. Меланхоличный, застенчивый и немногословный, с юности он был дружен с Герценом, который был подвижным, горячим и находчивым в беседе. Но удивительно, что уже в отрочестве они почувствовали такую душевную общность, которая соединила их на всю жизнь. Клятве, которую они дали друг другу на Воробьевых горах, они остались верны навсегда.

…К марту 1833 года относятся первые сохранившиеся стихи Огарева. В них отразились высокие идеалы, презрение к бездумно живущим, тоска по истине. «Поэзия возвысила меня до великих истин. Она – моя философия…», - писал Огарев летом 1833 года…

…Наиболее проницательно охарактеризовал Огарева один из его современников поэт Аполлон Григорьев: «Огарев – поэт действительно по преимуществу, в самом прямом смысле этого слова, с тою искренностью чувства, с тою глубиною мотивов, которые сообщаются всякому читающему его, поэт сердечной тоски – тоски сердца, бесконечно нежного, бесконечно способного любить и верить…».

Своеобразие поэзии Огарева в том, что в ней слились «чистая», личная лирика и лирика сомнения, протеста, отрицания…

   Со временем Огарев занял свое прочное и определенное место в русской поэзии 1840 – 1850-х годов, его творчество находило отзвук в душе нескольких поколений русской интеллигенции и до сих пор не утратило своего обаяния, своей значимости…

(Виктор Афанасьев, из предисловия к сборнику Н. Огарев. Стихотворения и поэмы. – М.: Сов. Россия, 1980 (Поэтическая Россия)

*******

ИЗБА

Небо в час дозора

Обходя, луна

Светит сквозь узора

Мерзлого окна.

Вечер зимний длится;

Дедушка в избе

На печи ложится,

И уж спит себе.

Помоляся богу,

Улеглася мать;

Дети понемногу

Стали засыпать.

Только за работой

Молодая дочь

Борется с дремотой

Во всю долгу ночь,

И лучина бледно

Перед ней горит.

Все в избушке бедной

Тишиной томит;

Лишь звучит докучно

Болтовня одна

Прялки однозвучной

Да веретена.

1842   Николай Огарев

*******

Мой голос слаб, мой факел тёмен,

Иду неверною ногой.

А ночь глуха, а мир огромен,

И смотрят звёзды надо мной.

Где сеять мне? Какое семя?

Кого мне зёрнами питать?

Господь! Пошли иное время,

Чтобы посеять и пожать.

Вокруг безлюдье... Свились тени

Глубокой тьмы, как щит врага.

Слабеет взор, дрожат колени,

Скользит над пропастью нога.

О Боже мой, внемли страданьям

Души, идущей за тобой!

Не усыпи её молчаньем,

Не разбуди её грозой!

1904   Константин Фофанов

*******

Константин Михайлович Фофанов (1862 – 1911) - русский поэт-романтик (в основном – декаданс)  родился 30 мая 1862 года в Санкт-Петербурге (Российская империя). В поэзии выделяется «фофановский» период (десятилетний отрезок м/д серединами 1880 и 1890 гг). Из знаменитых его почитателей можно выделить А. Чехова, И. Репина, А. Майкова, а особенно одобрительно о Фофанове отзывался поэт-символист В. Брюсов...

*******

   20 декабря 1891 г. родилась Елизавета Кузьмина-Караваева (в монашестве мать Мария) (1891 – 1945) –

                                                                           русская поэтесса и писательница.

 «…Так кто же она, мать Мария? Странные мы люди. Мы много и с благодарностью вспоминаем мать Терезу, а спросите о матери Марии... В лучшем случае кто-то вспомнит одноименный фильм Сергея Колосова с Людмилой Касаткиной в главной роли...
Действительно - кто она? Поэтесса Серебряного века Кузьмина-Караваева? Философ Елизавета Скобцова? Или просто Лиза Пиленко, которая в 1916-м напишет:

Мне дали множество имен,
Связали дух земным обличьем...
А в поэме "Духов день" в 1942-м уточнит:
...И я вместила много; трижды - мать,
Рождала в жизнь, и дважды в смерть рождала.
А хоронить детей, как умирать.
Копала землю и стихи писала.
С моим народом вместе шла на бунт,
В восстании всеобщем восставала.
В моей душе неукротимый гунн
Не знал ни заповеди, ни запрета,
И дни мои,- коней степной табун,
Невзнузданных, носились. К краю света.
На запад солнца привели меня,
И было имя мне - Елизавета.

Елизавета Юрьевна, Лиза Пиленко, родилась 8/20 декабря 1891 года в Риге. Со стороны матери дворянские предки состояли в родстве с Фонвизиными и Грибоедовыми. Отец - юрист, товарищ прокурора Рижского окружного суда.
В 1895 году он оставит службу и переберется с семьей на юг, в Анапу, где займется виноделием, станет директором Никитского ботанического сада. Этот неожиданный кульбит закончился драматически - в 1896 году отец Лизы скончался. Мать увезла девочку в Петербург; правда, лето они по-прежнему буду проводить в Анапе.
Окончив в Петербурге гимназию, Лиза поступила на философское отделение историко-филологического факультета Бестужевских курсов. Этого ей показалось недостаточно, и Лиза оканчивает Петербургскую духовную академию. Только не надо ее представлять "синим чулком". Напротив, была она живая и общительная, с несвойственным для Петербурга "ярко-румяным цветом лица". Современники запомнили ее "жизнерадостно-чувственной, общительной особой". Очень избалованная матерью, Лиза производила впечатление взбалмошной и самоуверенной. Совсем другой ее увидел Александр Блок:

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите...

Поэт понял, что это не рисовка, испугался своего видения и просит ее:

Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные
Речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.

<…>

(отрывок из литературного дневника Надежды Велисевич на «стихи.ру»)

*******

Устало дышит паровоз,
Под крышей легкий пар клубится,
И в легкий утренний мороз
Торопятся людские лица.
От города, где тихо спят
Соборы, площади и люди,
Где темный каменный наряд
Веками был, веками будет,
Где зелена струя реки,
Где все в зеленоватом свете,
Где забрались на чердаки
Моей России милой дети,
Опять я отрываюсь вдаль,
Опять душа моя нищает,
И только одного мне жаль, - 
Что сердце мира не вмещает.

Елизавета Кузьмина-Караваева

*******

Предновогодняя уборка, 
И вечер с множеством затей, 
И обязательная елка 
В домах, где даже нет детей, 
И я сочувствую сегодня 
Друзьям, обиженным судьбой, - 
Всем тем, кто в вечер новогодний 
Не видит елки пред собой. 
... Вокруг свечи сияет венчик. 
И тишина. И сладко всем. 
А старый год все меньше, меньше... 
И вот уж нет его совсем. 
И мы волненье ощущаем, 
У года стоя на краю, 
Хотя который год встречаем 
Мы Новый год за жизнь свою. 
Сухим снежком, морозцем вея, 
Он к нам на празднество идет. 
Но с каждым годом все новее, 
Наш добрый гость, наш Новый год.

Константин Ваншенкин                                    

*******

Давно ли покупали календарь,

а вот уже почти перелистали,

и вот уже на прежнем пьедестале

себе воздвигли новый календарь,

и он стоит, как новый государь,

чей норов до поры еще неведом,

и подданным пока не угадать,

дарует ли он мир и благодать,

а может быть, проявится не в этом.

Ах, государь мой, новый календарь,

три сотни с половиной, чуть поболе,

страниц надежды, радости и боли,

спрессованная стопочка листков,

билетов именных и пропусков

на право беспрепятственного входа

под своды наступающего года,

где точно обозначены уже

часы восхода и часы захода,

рожденья чей-то день, и день ухода

туда, где больше нет календарей,

и нет ни декабрей, ни январей,

а всё одно и то же время года.

Ах, государь мой, новый календарь!

Что б ни было, пребуду благодарен

за каждый лист, что будет мне подарен,

за каждый день такой-то и такой

 из тех, что мне

бестрепетной рукой

отсчитаны и строго и бесстрастно

…И снова первый лист перевернуть –

как с берега высокого нырнуть

в холодное бегущее пространство.

                                                   Юрий Левитанский     

*******      

Когда тебя во сне моем не вижу,
Мне чудится, что шепчет заклинанья
Земля, чтобы исчезнуть под ногами.
И за пустое небо уцепиться,
Поднявши руки, в ужасе хочу я.
В испуге просыпаюсь я и вижу,
Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись,
Со мною рядом неподвижно сидя,
Собой являя весь покой творенья.

Рабиндранат Тагор
(в переводе Анны Ахматовой)

*******

   В источнике публикации данного стихотворения (на сайте «Лучшие стихи Рабиндраната Тагора – известного индийского поэта в переводе на русский язык») размещено “в ужасе хочу я», хотя по смыслу подходит «в ужасе кричу я» (???). Где бы прояснить «ситуэйшн»?! К сожалению, бенгальским языком, на котором в основном писал Тагор, я не владею ни в какой степени, да и искать оригинал… Посмотрела другой сайт, там – то же самое… В общем размещаю, как читаю. Само стихотворение мне очень нравится!

... Пишу на следующий день (сегодня): а стоило то только убрать "точку" в конце предложения "И за пустое небо уцепиться" и поставить "запятую"! И вот уже эмоциональный порыв художника-поэта Тагора обретает ясность и наполненность! 

   P.S. Отдельное спасибо за комментарий Tatiel !

*******

Тихо вечер погорает,
Горы золотя;
Знойный воздух холодает –
Спи, мое дитя.

Соловьи давно запели,
Сумрак возвестя;
Струны робко зазвенели –
Спи, мое дитя.

Блещут ангельские очи,
Трепетно светя;
Так легко дыханье ночи –
Спи, мое дитя.

Так легко и так привольно,
Страсти укротя,
В сердце вымолвить невольно:
Спи, мое дитя.

Афанасий Фет

*******
 

Духовное наставление

У Бога больше оснований печалиться за нас, чем у нас оснований - жаловаться на Него.

                                                                                                                  Митрополит Сурожский Антоний

*******

Господеви поклонитеся

Во святем дворе Его.

Спит юродивый на паперти,

На него глядит звезда.

И, крылом задетый ангельским,

Колокол заговорил,

Не набатным, грозным голосом,

А прощаясь навсегда.

И выходят из обители,

Ризы древние отдав,

Чудотворцы и святители,

Опираясь на клюки.

Серафим - в леса Саровские

Стадо сельское пасти,

Анна - в Кашин, уж не княжити,

Лен колючий теребить.

Провожает Богородица,

Сына кутает в платок,

Старой нищенкой оброненный

У Господнего крыльца

Анна Ахматова

*******

Духовное наставление

   Всякий праздник особенно святится нами тогда, когда мы в продолжение его делаем какое-либо добро или благодеяние другому. Тот, особенно чтит Бога, кто ради праздника  помогает ближнему в нужде, поучает другого чему-нибудь полезному и душеспасительному, своей родной семье в праздник подает пример христианской жизни, трезвого поведения. Но, напротив, ничем мы так не оскорбляем Бога, как тем, что в праздник обижаем других. Обида других всегда тяжкий грех, но в праздник особенно. Поэтому те весьма оскорбляют Бога и нарушают праздник, кто в день праздничный не находит для себя лучшего занятия, как только судить да рядить, чернить других. Вот это - великий грех, о котом следует каждому ежечасно помнить.

*******